Живая душа. Книга 1

И кроме того, оговаривается ежеминутная готовность отдать жизнь ради блага господина. А это Наваргу зачем? Что он будет делать с моей или Мунисиной жизнью? Слуги обязаны доносить о малейшем недовольстве окружающих. Всё, что покажется необычным или странным, следует записать по горячим следам и тут же докладывать, не рассуждая! Бди, смотри в четыре глаза, а если что не так, не по клятве, то жди беды!

— А ученики дают клятву?

— Не знаю я толком, — Муниса искренне расстроена.

— Понятно.

Она не знает, зато я догадываюсь, что клятву ученики тоже дают, а иначе как их контролировать? Итак, докладывать о необычном. А каковы критерии этого необычного? Непонятно также, что именно играет роль спускового крючка в случае нарушения граничных условий клятвы. А условия должны быть, иначе сама клятва теряет смысл. Вряд ли эти ограничения проговариваются вслух, но они существуют точно. И условия одинаковы для всех простолюдинов, коли уж они с детства заучивают голый текст. То ли ключевые слова проговаривает мысленно маг, то ли сама клятва как-то формирует ключи, то ли срабатывает какая-нибудь колдовская штучка, поди-ка догадайся. И кроме того, не бегают же слуги с доносами к господину Наваргу лично? Станет он выслушивать эти плебейские бредни, а как же, ждите. Да и челядинцев тут предостаточно, всех не переслушаешь.

Значит что? А то самое, существует разветвлённая сеть... назовём их агентами. Имеются кураторы этих агентов, а где-то на периферии зрения маячит центр всей этой паутины, именуемый 'наш господин'. И подслушка тут имеется, это как бог есть. Словом, ничего нового, те же тапки, вид сбоку. Ну и ладно, вроде бы мне не ампутировали мозги одновременно с возрастом, так что, возможно, побарахтаемся. Главное, не зарываться и не воображать себя умнее тех обитателей поместья, которые варятся в этом соусе много лет.

Моя собеседница явно встревожена долгим молчанием, она нервно и беспорядочно одёргивает шаль, да и губы дрожат.

— Что такое, Муниса?

— Да не хочу я ничего докладывать, дитя, — вот и голос срывается.

— Ты погоди расстраиваться, ещё не вечер, — я ободряюще похлопала наперсницу по руке, — не думай о плохом, докладывай, как положено, а я уж постараюсь что-нибудь придумать.

Вот именно. Сначала разберёмся с магией, здешней иерархией возрастов и способностей, выясним кто тут на ком стоял и какими такими энергиями эти счастливцы оперируют. Далее посмотрим на взаимодействие энергий, а там, глядишь, появятся и систематизированные знания, а затем получится разобраться с тем, что здесь называют магией.

В моей якобы магии сам глава ада не разберётся! Сама я тоже мало что понимаю, зато один факт точно не подлежит сомнению: чаще всего магия включается на неслабый раздражитель нервов. Наверняка возможно оперирование энергиями, покое, почему нет? Вот сегодня и попробуем, надо только железом разжиться.

Я почти уверена, что металл сам решает кого и какой мерой наказать, то есть кого напугать, как Мариса вначале, а кого и на тот свет отправить. Не сдержавшись, фыркнула, ну, это уже какая-то запредельная фэнтезятина, самой не смешно? Тут не эпоха Кабирского цикла господ Олдей! В этом страшноватом мире железяки хорошо летают не то по мановению десницы, не то просто силой желания, и самое приятное — пока не пытаются учить жизни.

Моя спутница прикасается к рукаву, она явно замёрзла.

— Пошли ещё погуляем пока нас никто не ищет.

И мы пошли. Муниса опять скромно опустила глаза, шаги её заметно потяжелели, и я в который раз подумала, что совершила непростительную ошибку, потревожив покой этой замечательной женщины. Но что уж теперь-то кулаками махать?

Мы молчим, думая о своём. Вечером попрошу Мунису рассказать о себе и окружающей действительности, мне категорически не хватает сведений об этом мире. Не худо бы сориентироваться и в личности особы, привязанной ко мне как обстоятельствами, так и моей собственной волей. А пока пересекаем центральную аллею, намереваясь обогнуть поместье по периметру. Задумавшись, мы едва успели убраться с дороги, пара лошадей, запряжённых в лёгкую коляску, летит, как на пожар. То ли упряжка эта с неба свалилась, то ли мы совсем страх потеряли вместе со зрением, но могу поклясться любимыми тапочками Билла Гейтса, ещё пару мгновений назад тут вообще никого не было, кроме нас!

Сердце начало ускоряться, вот ч-чёрт, сейчас опять начнётся запоздавший и незапланированный выброс адреналина и не дай, здешний Всетворец, в пределах видимости станет течь и плавиться железо! Ох, мать моя...

С закрытыми глазами делаю глубокий вдох, голос Мунисы постепенно стихает. С каждым медленным вдохом я вливаю в лёгкие пьянящий свежестью воздух, пузырьки света играют в золотом шампанском, и розовое молодое вино в прозрачном кувшине отсвечивает на свету почему-то золотом, а на выскобленный до желтизны стол медленно падают золотые и багряные листья винограда...

Вот и всё, достаточно простейшей дыхательной гимнастики, и сразу улеглись вставшие дыбом волосы на затылке, сердца вообще не слышно, так что открываем глазки. Муниса медленно пятится от меня прочь, глаза у неё вытаращены так, что я всерьёз испугалась, не дай аллах, выпадут.

— Ты что, Муниса?

— Ох, дитя моё, хорошо, что ты себя не видишь!

— Ну ты и сказала, что же тут хорошего?

— Эта гадина на твоей щеке... она сначала открыла пасть, — Мунису передёрнуло, — затем свернулась тремя витками!

— И всё?

— Посмотрела на меня, потом моргнула. Потом исчезла!

— Заснула, значит.

Неясно только одно, каков функционал у этой гадины. То ли она просто символ неведомо чего, то ли имеет какие-то свойства и может чего-нибудь активировать в нужный момент. Кто бы меня просветил на сей счёт?

— Ты смотри, смотри... — Муниса снова тычет пальцем.

О как! Моя антрацитовая змея на запястье сменила цвет, теперь она отливает золотом. Вряд ли это на самом деле золото, ибо попытка отогнуть металлическую головку не засчитана, плоская змейка не выразила желания согнуться. Так что слава всем здешним богам, это не золото. Это какой-то суперкрепкий сплав с неведомыми пока свойствами. Нужен химик или на худой конец здешний коваль, можно попробовать нагреть преобразованный металл, затем постучать по нему молотом и снова нагреть. Но пока что идеям стоп, змею я ковать не буду. Надо разжиться металлом и желательно прямо сейчас.

— Муниса, пошли! Будем искать кузницу!

— Зачем тебе?

— Надо! Идём!

Мы целеустремлённо топаем вдоль забора, высматривая хозяйственные постройки. Как же без них? Уже и господский дом скрылся за пригорком, мы спускаемся с невысокого холма. Ага, вот они где! Кузницу слышно издали, здесь явно присутствуют ещё какие-то мастерские, однако нам туда не надо. Незачем искать неприятности на свои нижние девяносто, хватит и кузнеца.

Мы не стали соваться к работающим внутри кузницы, а присели на побитый кусок дерева, который тут явно используют вместо чурбачка и приготовились ждать. Дабы не терять времени я приступила к расспросам и выяснила много интересного об этом мире, правда это многое касалось, в основном, жизни в деревнях. Но и то хлеб...

Первым из мастерской вышел, почти выпал молодой мужик в фартуке, с рукавицей на левой руке. Он вскинул на нас мутные глаза, глубоко вздохнул, издав при этом хриплый стон и аккуратно сполз по стеночке. Понятно, угорел над угольями, там це-о-два хватает, а вот вентиляция явно недостаточна. Я хватанула ковш из бочки с водой и щедрой рукой плеснула прямо в лицо, ещё один на голову парню, а следующий ковш ткнула в руки:

— Пей!

Он единым духом выцедил полковша и открыл глаза.

— Ну ты как?

— Да как все. Не сдохну.

— Там ещё кто есть?

— Мастер там, а ты кто?

Кто-кто... лось в пальто. На моё ворчание объект заботы никак не отреагировал, встал на карачки и попытался подняться на резвы ноженьки.

— Не торопись, дыши глубоко.

— Да отвяжись ты, девка! — грубиян упал лицом вниз.

Не иначе как в обморок свалился.

Муниса прикоснулась к плечу:

— Оставь его, детка.

Разумеется, дорогая Муниса, суду всё ясно, хамский мир, хамская вежливость. Пусть эта дурилка так и лежит кверху задом, нам нужен мастер, а не его помогай со скверным характером.

А вот и мастер. Крепкий мужик, выше Мунисы на голову, в каждую ладошку можно уложить арбуз среднего размера, обожжённые надо лбом волосы, фартук, багровое от жара лицо. Этот не стал валяться, как пьяный бомж, просто без долгих размышлений окунул голову в бочку с водой. Мне даже шипение послышалось, словно на утюг плюнули! Мастер отфыркивался, как синий кит и минуты две обливал себя водичкой из вёдра и это осенью! Силён мужик. Затем уселся на чурбачок и вздохнул, как развязанный. Обтёр ладонями лицо, украшенное ожогом, сплюнул вязкую слюну и уставился на Мунису.

— Ты кто, женщина?

Муниса слегка поклонилась:

— Я служанка госпожи.

Мужик перевёл взгляд на меня:

— Что-то мелковата она для госпожи-то. Ведьмачка что ли?

— Ученица господина Хайдура.

— Пока ещё не ученица, Муниса. Мой статус окончательно не определён.

— Хе. Из благородных, значит, девица-то... И что ты в кузне потеряла, госпожа?

— Как зовут тебя, мастер?

— Сетеш моё имя.

— Рада познакомиться. А я Экрима. Имею к тебе просьбу, уважаемый мастер.

— Сломалось что? Ну так пусть твоя служанка несёт, починим.

— Нет, не сломалось. Мне нужен кусочек железа, если есть лишний.

— Ну ты скажешь, госпожа! Зачем девице железо?

— Я покажу зачем, если позволишь войти в кузницу.

— Не дело молодой девице по кузням шастать, госпожа. А ежели господин маг прознают?

— А что, ученикам сюда путь заказан?

— Да не то чтобы заказан... — мастер замялся.

— Вот и хорошо. Муниса, присмотри за этим неженкой пока я с мастером поговорю.

Кузнец хмыкнул, оглядев наглую девчонку с ног до головы:

— Ну заходи, госпожа, да под ноги смотри, тут много чего валяется.

Да уж, тут всякое может валяться, кузня немаленькая, и окон в ней быть не может по определению, что ли? Здоровенная наковальня непривычной формы, верстак, в сумраке трудно рассмотреть остальное, но железок тут хватает.

— Можно? — показываю кусок бесхозного металла на верстаке.

Мастер кивает и отпрыгивает, как резвый зайчик, когда полукилограммовый слиток вдруг стёк на земляной пол и метнулся в нашу сторону.

Поднимала я с пола уже чёрный металл. А всего-то надо было позвать к себе этот милый кусочек, не кис-кис, конечно, а... позвать. Лучше не могу объяснить. Зовём же мы мысленно знакомого человека, которого видим в толпе, вот как-то так и надо позвать металл. До ковки сегодня дело не дойдёт, незачем пугать окружающих. Да и мастеру Сетешу на текущий момент впечатлений более, чем достаточно.

— Вот, видишь? Можно мне его взять?

— Б-бери, госпожа.

— Спасибо, мастер. Я скажу господину Хайдуру, что взяла металл себе, чтобы кузнеца и ученицу не обвинили в воровстве.

— Так это не магу надо сказать, а главному кузнецу.

— Где его найти?

— Так уехавши он.

— А ты сам можешь ему сказать?

— Могу.

— Ну и скажи. Прощай покуда.

— И тебе доброй дороги, госпожа.

* * *

Фух! Как прохладно на воздухе! Волосы, упрямо падают на мокрый лоб, выбиваясь из-под повязки, надо бы постричься покороче, забодала эта чёлка. Муниса безмятежно восседает на чурбачке, а у стены отдыхает подмастерье в том же состоянии.

Мы уходим, снова забирая влево по выходу из этой уютной долинки. И какой идиот выстроил кузню меж трёх холмов? А вентиляция как же? Ветерком потянуло только с вершины холма, а каково рабочим внизу без притока воздуха? Но с другой стороны, я ни разу не специалист, так что прячем собственное мнение подальше, в то тщательно охраняемое место, куда обычно и посылают непрошеных советчиков.

Муниса благовоспитанно молчит, а я грею в ладонях чёрный металл, тут его явно больше килограмма. Длинный путь вдоль забора не балует разнообразием пейзажа, мы обогнули примерно две трети поместья, миновав скотный двор, конюшни. Затем чуть не задохнулись близ птичника, там как раз чистили навоз. Мест содержания хищных птиц не нашли, зато благополучно вышли к дугообразному зданию и беспрепятственно проникли в нашу комнату. А она у нас одна на двоих.

Вовремя мы успели, трижды прозвонил колокол. С чего бы это?

— Звонят к обеду, твоя столовая справа от входа, детка. Ступай.

— А ты?

— А моё место в столовой для слуг.

— Увидимся здесь, ты там не торопись, поговори с управляющим о своих обязанностях, мы должны произвести хорошее впечатление, понимаешь?

— Разумеется, дитя, благородная госпожа и хорошо воспитанная служанка, — подмигнула Муниса.

Перед уходом я выпросила у Мунисы её старенький кошель, неохота мне тут металл оставлять без присмотра. Мало ли что, замок на двери отсутствует, советую Мунисе попросить управляющего, чтобы распорядился поставить на дверь обычную задвижку, на всякий пожарный. Обоснование простейшее, мы девочки, и мы ой-ой как стесняемся. Махнув друг другу на прощанье, расходимся в разные стороны.

Вот и столовая 'для господ ведьмаков'. Так-так, более десятка разновозрастных тинейджеров расселись за длинным столом, одежда одинаковая на всех, правда, разной степени изношенности и похожа на спортивную форму. И конечно, вся орава с интересом уставилась на меня.

Я постояла в дверях, давая возможность вдоволь налюбоваться моей особой. Как и следовало ожидать, весь десяток самым тщательным образом осмотрел пришелицу от ног до полуседой макушки, отметив особым вниманием кривоватые нижние конечности.

Подростки — это не есть хорошо. Пубертатные детишки, обладающие магией, представляют собой серьёзную проблему. А учитывая, что жизнь человеческая тут ничего не стоит, держим ухо востро. Как говаривал мой ныне далёкий сын, шпана обязательно попробует взять новенькую на излом. Справа выдвигается мужик в такой же спортивной форме.

— Экрима?

Наклоняю голову:

— Приветствую вас. Прошу прощения, кто вы?

— Наставник по боевой подготовке, мастер Лодар.

— Могу я попросить вас уделить мне внимание после обеда, господин Лодар?

— Наставник Лодар. Я не возражаю против беседы.

— Благодарю вас. Где я могу помыть руки?

— Следуй за мной.

Мыть руки тут принято в тазу. Ладно. Но куда вылить воду?

— Оставь таз здесь. Служанка уберёт. Твоё место рядом со мной.

— Благодарю вас.

— Не стоит так часто благодарить, Экрима.

Я слегка поклонилась вместо ответа.

Народец за столом оживился, когда слуги разлили по фаянсовым тарелкам суп. Хлебное блюдо стояло в самом центре стола, поэтому я подозвала служанку и попросила малую тарелку с куском хлеба. Затем зачерпнула суп и едва не выплеснула на колени, меня вполне ощутимо толкнуло ветром под руку. Наставник явно заметил происшедшее, но промолчал, только с интересом покосился. Понятно, наставники не лезут в детские разборки, поощряя драчливость будущих ведьмаков... такие тут у них, а теперь и у нас сучьи правила. Запомним. Везде эта чёртова дедовщина и кто тут такой умный? Ага, вижу.