Прийти, увидеть, покорить

  Нам достался молоденький парнишка в развевающемся синем одеянии. Он был ненамного выше меня, худенький, стройненький, а личико какое... м-м-м, одно загляденье. Мои губы растянула невольная улыбка. Какой же он хорошенький, аж глаз радуется. Даже немного жаль, что я решила сегодня убежать. С таким и позаигрывать можно.

  — Девушки, мое имя Ману, я буду обслуживать вас во время путешествия. А сейчас прошу пройти за мной.

  Ах, Ману, Ману, еще и голосок такой нежный, такой мелодичный. Он наверняка чудесно поет. Мне даже взгрустнулось немного. Встречу ли я еще такое чудо здесь? В отличие оттого же Виджея Надкари, да и других воинов, его и обнять можно, и приголубить. А какие у него огромные глаза... Печально вздохнув, я проследовала парнем, поглядывая на его пятую точку.

  Сначала нас отвели на несколько метров вглубь леса, где стояло несколько конструкций типа ширм, с отдельными кабинками и вырытыми в земле ямками. Для чего они, догадаться было несложно. Еще в кабинке находился кувшин с водой.

  Удивительно. Несмотря на дикие нравы этого мира, о гигиене люди здесь заботились. Что неимоверное радовало. А ведь я уже готовилась к тому, что придется прятаться по кустам, при этом поглядывая под ноги, чтобы не вступить в чужие экскременты.

  Я очень надеялась, что поблизости есть ручей или озеро, ну хоть что-нибудь, чтобы можно было ополоснуться или хотя бы умыться. Но если и было что-либо подобное рядом, нас туда не повели, а вернули назад в лагерь, поселив в одном из шатров, на входе в который тут же встал воин. Интересно, он там стоит, чтобы нас защищать в случае нападения, или чтобы мы не вышли наружу. Больше всего я склонялась к последнему варианту.

  Оставив нас одних, Ману выскочил наружу. Как только за ним закрылся полог, Дарха, скидывая накидку, проговорила.

  — Сейчас хейджада принесет воды, и я помогу вам освежиться.

  — Кто?

  Нахмурившись, я с подозрением посмотрела на вход в шатер, в ожидании неведомого посетителя. Ополоснуться действительно не помешает, но не рано ли открыла лицо Дарха? Или, так как мы удалились уже на достаточное расстояние от Бакула, ей больше ничего не грозит?

  — Ману. Он пошел за водой. Нормально помыться в таких условиях невозможно, но телу будет приятно, даже если его просто обтереть влажной тканью.

  Отвечая, молодая женщина показала на металлический предмет, стоящий посреди палатки и смахивающий на небольшую переносную ванную овальной формы. В длину она была метра полтора, шириной сантиметров семьдесят — восемьдесят и высотой мне по колено. Внутренняя поверхность этой конструкции была гладкой, а вот наружная сторона покрыта очень красивым рисунком. Моя рука сама потянулась к серебристой поверхности. Проведя пальцем по замысловатым завитушкам, я восхитилась работой неизвестного мастера.

  Оторвавшись от рассматривания орнамента на ванночке, я окинула взглядом внутреннее убранство шатра. От привычных мне походных условий тут не было ничего. Пол был застелен ковром с густым высоким ворсом, на котором в двух местах были накиданы подушки. Это, если я правильно поняла, наши с Дархой постели. Между своеобразными ложами был небольшой, невысокий деревянный столик, на котором уже стояла ваза с фруктами и кувшин с напитком. А еще имелось две чаши. Чтобы есть с такого столика, надо сесть на пол. Для меня это несколько непривычно, как и все в этом мире, но голод не тетка. Раз надо, значит, будем есть на полу.

  Еще имелся в палатке деревянный сундук. Вот только подойти и посмотреть, что в нем, я не успела. Вернулся парнишка с большим тяжелым кувшином. Увидев, как он c трудом переставляет под весом груза ноги, я бросилась к нему на помощь. Испугавшись моих действий, Ману дернулся, окатив меня теплой водой.

  — Госпожа! — парень сжавшись, сильнее обнял огромный кувшин, почти с него ростом, со страхом в глазах следя за мной. — Что вы делаете?

  — Помочь хотела. Тебе же тяжело. Давай сюда эту штуку.

  — Нет! — Ману опять резко дернулся, отворачиваясь от меня. Из-за чего в очередной раз расплескал содержимое кувшина. В этот раз уже на себя.

  — Ника, не надо, — Дарха слегка дотронулась до моего плеча, отвлекая мое внимание на себя, благодаря чему молодой человек, облегченно выдохнув, прошел на середину палатки. — Лучше раздевайтесь и садитесь в снаан.

  Теперь я знала, как называется их переносная ванная. Вот только что значит раздевайся? Нет, я не стеснялась своего тела, но как понять то, что мне всегда говорят прятать лицо, чтобы его никто не увидел, а перед Ману предлагают раздеться полностью. Или я опять что-то не так поняла? Что-то я запуталась в их правилах. Недолго думая, решила уточнить этот момент.

  — А как же этот? — кивнув на парня, я сняла накидку, после чего принялась за комбинезон, искоса поглядывая на Ману. Последний, хоть и старался казаться бесстрастным, но от меня не укрылся его заинтересованный взгляд, пробегающий по мне из-под опущенных ресниц.

  — А что с ним не так? — Дарха окинула внимательным взглядом молодого человека.

  — Это ничего, что я при нем раздеваюсь? — и вот я уже стою в одном белье, а Ману, не скрывая своего восхищения вперемежку со страхом и любопытством, уже открыто рассматривает меня. Внимание такого красавчика тешило мое самолюбие. Не так часто это происходило. Точнее — никогда такого не было.

  Молодая женщина сначала непонимающе посмотрела на меня, а потом весело рассмеялась. Это первый раз, когда я слышала ее смех. Он был очень красивый и задорный. Не удержавшись, улыбнулась в ответ.

  — Ника, он хейджада и приставлен к нам, чтобы помогать и присматривать за нами. Он не мужчина.

  — Не мужчина? — я еще раз внимательным взглядом прошлась по фигуре Ману. Он точно не девушка. Они меня что, разыгрывают? Нахмурившись, я вопросительно посмотрела на Дарху в ожидании продолжения. А она, повернувшись к молодому человеку, приказала.

  — Покажи ей.

  Опустив голову, парень быстро скинул с себя намотанное на него воздушное одеяние. Несмотря на то, что он явно стеснялся, ослушаться приказа Ману не посмел. Я с удовольствием начала осматривать его стройную фигуру. Даже удивительно, что при такой хрупкой комплекции он смог донести тяжелый кувшин полный воды.

  Мой взгляд опускался все ниже и ниже, пока не остановился... а где? Последнее, по-видимому, я спросила вслух.

  — Я был еще совсем ребенком, когда на наше селение напали. Всех мужчин убили, а детей и женщин продали в рабство. Меня, как и большинство мальчиков, сразу же оскопили.

  — Но как? Зачем? — от шока и возмущения после услышанного и увиденного я не смогла нормально озвучить все те вопросы, что у меня проносились вихрем в голове. Как можно так поступить с человеком? С мужчиной? С ребенком? Как при этом он выжил? Ему же отрезали все, почти под ноль. Даже на Земле нет технологий, чтобы полностью восстановить удаленные ему части тела. Точнее, восстановить бы получилось, вот только детей у такого мужчины все равно не было бы.

  — Ножом. Чтобы я мог прислуживать женщинам и при этом не мог посягать на их честь, — отвечая сквозь стиснутые зубы, Ману стал быстро облачился в свое одеяние.

  — Извини.

  — Вы-то тут причем? Это же не ваших рук дело. Да и мне грех гневаться на богов. Так бы я всю жизнь работал в полях с утра до ночи, зарабатывая на тарелку еды для себя и своей семьи, и еще под вопросом, дожил бы до своих лет или умер с голоду. Сейчас же я служу господину Надкари и живу в таких условиях, о которых раньше не мог бы и мечтать. Я хорошо одет и всегда сыт. У меня есть постоянная не очень тяжелая работа и крыша над головой. При этом не я, а мой господин заботится о моей безопасности. Моя же задача ему преданно служить.

  Но ты несвободен и всегда будешь одинок. Последнее я не произносила вслух. В голосе парня и так чувствовалась горечь потери, и усугублять ее своими словами я не собиралась. Поэтому, полностью раздевшись, опустилась в снаан. Дарха также скинула свою одежду и, отрицательно покачав головой, пресекая мою попытки ополоснуться самостоятельно, принялась обтирать меня, смывая пот и пыль с моего тела, а Ману помогал ей поливая сверху из чаши.

  Спустя несколько минут я уже сидела на полу у столика, завернутая в яркую ткань, закрепленную на груди, и утоляла голод фруктами, а хейджада помогал ополоснуться матери Камала. По-хорошему, мне не помешало бы простирнуть мою одежду, тем более что в сундуке оказалась несколько кусков ткани, служившие здесь платьями, называемыми мандум-нерьядхум, но в таком наряде с непривычки неудобно ходить, того и гляди свалишься, про то, чтобы бегать ночью по лесу, вообще молчу.

  Закончив с Дархой, Ману принес нам рагу из тушеных овощей и несколько кусочков жаренного на костре мяса. А еще плоскую лепешку. Несмотря на большое количество пряностей и специй, еда оказалось довольно вкусной. Когда мы закончили ужинать, на улице окончательно стемнело. Лежа на подушках, я, прислушиваясь к звукам, раздающимся снаружи шатра, ждала, когда большинство народа в лагере отправится спать. Именно тогда я попросилась у хейджада, расположившегося на ночь на выходе из палатки, проводить меня в туалет. Мне надо было еще раз проверить расположение постов и дозорных. Я еще днем отметила для себя, где именно стоят стража и воины, но ночью могло что-то поменяться, и будет лучше, если я это замечу сейчас, а не во время попытки побега, когда уже будет поздно что-либо предпринять.

  Посты остались на тех же местах что и днем. Расположены они были так, чтобы защищать лагерь от внешней угрозы, а не для того, чтобы препятствовать кому-либо покинуть его. Что не могло не радовать. В центре стоянки народа уже почти не было. У костров сидело всего несколько воинов, тихо переговаривающихся между собой. Думаю, часа через два можно будет собираться в путь.

  Снаружи стало совсем тихо. Больше не слышно было даже тихой болтовни воинов у костра. Уже давно все, кто не на дежурстве, разошлись по своим палаткам. Поднявшись, я тенью проскользнула ко входу в наш шатер где мирно спал Ману. Надеюсь, он не будет на меня слишком долго обижаться, но свидетели побега мне не нужны. В отличие от его одежды. В сундуке все платья были мало того, что неудобные, так еще и светлых ярких цветов. Убегать в таком — все равно что махать флагом, сообщая всем преследователям: вот мы, берите нас тепленькими.

  Одного точного удара хватило, чтобы парнишка отключился, не успев даже проснуться. Утром у него будет довольно сильно болеть голова, но что уж поделаешь.

  Бесшумно раздев хейджада, на всякий случай запеленала его в одну из тряпок, найденных в сундуке, еще и заткнув кляпом рот. Шум раньше времени мне не нужен. Хотелось бы иметь фору по времени побольше размером, чем пара часов, в течение которых он будет лежать без сознания. Перетащив парня на подушки, где мне, вроде как, нужно было спать, тихо подошла к Дархе и, зажав ей рот рукой, разбудила. У меня нет желания привлечь внимание воина, оставшегося сторожить нас снаружи, посторонним шумом. Женщина моментально задергалась у меня в руках.

  — Тише, это я, — Дарха услышав мой шепот, тут же притихла. Отпустив ее, всунула ей в руки одежду Ману и все так же тихо приказала. — Переодевайся.

  — Мне нельзя ничего носить, кроме белого вдовьего одеяния.

  — В белом тебя сразу же заметят. Поэтому или ты переодеваешься, или я ухожу без тебя.

  Кивнув головой, что поняла меня, молодая женщина стала быстро скидывать свою одежду. Я же принялась на ее ложе из подушек мастерить обманку для глаз на случай, если кто-то заглянет неожиданно к нам в гости. Не хотелось бы, чтобы незваный гость поднял тревогу из-за нашей пропажи.

  — Ника...

 — Тш-ш-ш. Все потом.

  Не дав Дархе договорить, я потянула ее к противоположной от входа стенке палатки. Радуясь тому, что никто не додумался меня обыскать, достала отцовский подарок и тут же разрезала им ткань, отделяющую нас от свободы.

  Аккуратно выглянув наружу, отметила, что все именно так происходит, как я и рассчитывала. Лагерь был пустой, а костры, разожженные посередине стоянки, уже почти потухли. Их только и хватало, что тусклым светом углей обозначать, где не так давно готовился ужин. Еще и обе луны висели на небе тонкими серпами, почти не освещая ночную темноту, всем своим видом не только подбадривая меня, но и внушая надежду, что все у нас получится и они не предадут нас, выдав своим светом. Довольно улыбнувшись, я полностью вылезла на улицу, потянув за собой Дарху. Молодая женщина додумалась спрятать косу под одежду, благодаря чему в ночной темноте, если ее кто-то и увидит из охраны, то спокойно примет за хейджада.

  Первоначально мы взяли направление в сторону туалетов. В том, что меня кто-то заметит, я сомневалась, а вот если заметят одинокую фигуру слуги в синих развевающихся одеждах, двигающуюся в направлении вырытых ям, это никого не насторожит. Так и получилось. Вот только, пока мы дошли до них я уже несколько раз пожалела о том, что взяла с собой Дарху. Она мало того что не могла тихо ходить, так еще и спотыкалась обо все на свете. Стражники, все же заметив одно из ее неуклюжих падений, только и сделали, что, рассмеявшись, отпустили несколько пошлых шуточек, даже не став что-либо спрашивать или выяснять личность, несчастного полуночника.

  Проверив все кабинки на наличие посетителей, я отошла от них чуть в сторону, присев у столба одного из лесных исполинов, решая, что делать дальше. Дарха же уже спустя нескольо минут выдаст наше присутствие. С таким балластом мне не уйти, но и бросать женщину на произвол судьбы не хотелось. Сжав зубы, я пробурчала несколько ругательств. Легче от этого не стало. Надо было думать, как быть дальше.

  — Извините, Ника, но я не привыкла ходить по лесу. Да и не вижу ничего в темноте.

  — Я это поняла уже.

  Получилось несколько грубее, чем я хотела сказать, но от правды же никуда не уйдешь. На данный момент Дарха для меня обуза.

  — Я вам это хотела сразу сказать. Если вы пожелаете, я вернусь назад в шатер и не буду обременять вас своим присутствием. Без меня вы легко сможете уйти. Но, Ника, если вы мне разрешите дать вам совет, то я предложила бы вернуться нам вместе, пока никто не заметил нашего отсутствия.

  — Это не вариант.

  Поджав губы я пыталась найти выход из создавшейся ситуации. По идее я могла некоторое расстояние пронести Дарху, но надолго меня не хватило бы. Все же она крупнее меня и весит значительно больше. Есть еще вариант. Спрятаться в кроне одного из исполинов прямо здесь, в лагере. Не зря же древняя пословица гласит: если хочешь что-то спрятать, положи это на видном месте. Вот только сомневаюсь, что мать Камала сможет залезть на дерево и просидеть на его верхушке неподвижно следующие полдня, а то, возможно, и дольше. Неужели действительно придется возвращаться?