Порожденное страхом

— прежде всего — собственный разум.

Иногда ему снился огонь. Он видел, как пожирает комнату бесцветное

пламя, собирая кровавую дань. Оно обжигало, он корчился от боли, пытаясь

закрыть лицо руками, но все равно не мог спрятаться от страшного

зрелища. В такие ночи он метался по постели, словно в бреду, и затихал

только в объятиях Кертиса, не спавшего уже которые сутки.

— Ложись, — приказал ему Дерин, заметив, что он едва держится на ногах

от усталости. — Я не буду спать.

— Но, сир, — тут же вскинулся тот, — я не устал. Позвольте...

— Я сказал — ложись, — настойчиво повторил Дерин и сам откинул край

покрывала. — Мне не нужно, чтобы ты падал в обморок у всех на виду. Уже

достаточно слухов о моей жестокости. Что ты говорил о других методах?

— Люди крепче всего держатся за то, что им выгодно, — Кертис снял одежду

и аккуратно сложил ее у кровати. Дерин скользнул взглядом по его спине и

отвернулся, давя зародившееся желание. С того самого вечера, когда все

открылось, между ними не было ничего. — Страх хорош, когда нужно

действовать быстро и не требуется длительный эффект, но потом... потом

нужно закреплять результат.

— И как ты до этого дошел? — хмуро поинтересовался Дерин, которого

изрядно отвлекало то, что Кертис не спешит скрыться под одеялом. Его

нагота против воли притягивала взгляд, и король поймал себя на том, что

откровенно разглядывает его, совершенно утратив нить разговора.

— Книги по военной истории, сир, — услышал он в ответ. — Это, на самом

деле, азбучные истины.

— Дерзишь? — без злости поинтересовался Дерин. — Тебе стали нравиться

наказания?

— А тебе перестал нравиться я?

Вопрос застал Дерина врасплох. Он прищурился, пытаясь понять, не

послышалось ли ему, но Кертис ждал ответа, ничуть не обеспокоенный

отсутствием одежды и нарушением всех мыслимых приличий. Кровь

моментально прилила к щекам.

— Ты хоть понимаешь, что переходишь границы? — наконец смог

выдавить из себя Дерин. Кертис шагнул к нему и осторожно, словно боясь

напугать, взялся за застежки его сорочки.

— Это потому, что теперь ты знаешь, кто я? — тихо проговорил он, проведя

пальцем по крючку. — Тебе противно? Или... ты ненавидишь меня?

— Какая чушь! — Дерин перехватил его руку и сильно стиснул запястье,

вынуждая остановиться. — Просто... Я больше не хочу так. По приказу. Я

собирался прояснить этот вопрос в тот вечер, но... Тот старик немного

спутал планы. И я спрашиваю сейчас. Ты хочешь?

— Да, сир, — улыбаясь, ответил тот, и Дерин зарычал. Кертис сделал шаг

назад, и он толкнул его в грудь, вынуждая упасть на кровать, а сам

опустился сверху. — Сир, позвольте, я вас раздену...

— Ради Создателя, — прохрипел Дерин, стягивая сорочку через голову. —

Замолчи уже наконец...

Часть седьмая.

Кошмары не исчезли совсем, но постепенно отступали. Старые

воспоминания еще причиняли боль, но уже не острую, а надоедливо ноющую,

как от застарелой раны. Она не давала забыть о себе, но как будто

отступила вглубь, притаившись на дне души. Сейчас Дерина куда больше

занимали текущие дела.

— Почему тайно? — поинтересовался он, принимая письмо. Темноволосый

юноша плотнее закутался в дорожный плащ, и этот инстинктивный, защитный

жест очень не понравился королю. — Что произошло?

— У меня плохие новости, Ваше Величество, — сказал тот тихо. — Король

Эдвин баламутит баронов, не слишком довольных после праздника урожая.

Многие напуганы сверх меры и стремятся под любую защиту. Особенно —

барон Понс.

— Он настолько не дорожит жизнями детей? — Дерин, нахмурившись, дочитал

послание до конца. — Что ж, осы жалят больно, но не смертельно.

— Но, если ос много, — заметил юноша, — они могут убить. Особенно, если

осиное гнездо спрятано где-то в доме, Ваше Величество.

— Полагаешь, они попытаются? — Дерин с сомнением вскинул бровь и покачал

головой. — У них не выйдет. Никто не может приблизиться ко мне на

расстояние удара. Я всегда успею защитить себя.

— Никто, Ваше Величество? — прозвучало в ответ, и Дерин внезапно

похолодел. Его пальцы дрогнули, дыхание сбилось буквально на мгновение,

а потом он усилием воли заставил себя говорить спокойно и бесстрастно.

— Что тебе известно еще? Не заставляй меня вытягивать из тебя слова на дыбе.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — поклонился тот. — Мои сведения не

точны и расплывчаты, а обвинение слишком серьезно, чтобы быть

голословным. Мне доложили, что ваш слуга — личный слуга — трижды

встречался с поверенным барона Понса. Последний раз — сегодня ночью.

— Кертис? — невольно вырвалось у Дерина и он стиснул пальцы, сминая

бумагу, которую держал в руках. Невозможно! Он же всю ночь был рядом!

Или... Перед глазами полыхнули алые блики, ярость огненной птицей

взвилась с глубины души, причиняя нестерпимую боль.

"Сегодня ночью я спал очень крепко, — вспомнилось ему. — Не было

кошмаров... С утра было трудно встать, будто... Будто меня опоили?

Неужели, это правда? Почему?"

Ответ напрашивался сам собой. Месть. Но... неужели все это было лишь

притворством? Тогда почему он ждал так долго?

— Вам известно, о чем они говорили?

— Нет, Ваше Величество, — качнул головой юноша. — Как и имена всех

баронов, входящих в заговор. Можно арестовать некоторых уже сейчас,

но... это лишь на время обезглавит гидру, а затем, вместо одной,

появятся две головы.

Дерин не двигался. Умолкнувшие было демоны загомонили вновь, наперебой

нашептывая в уши. Кровь стучала в висках, разгоряченная текущей в ней

магией, моментально откликнувшейся на призыв.

— Необходимо подождать, — продолжал тем временем юноша. — Тогда они

выдадут себя. Но это опасно. Ваше Величество, позвольте мне допросить

вашего...

— Нет! — резко оборвал его Дерин, поняв, о ком идет речь. — Не сметь!

Я... я займусь им сам.

Его глаза сузились, но даже из-под опущенных век проглядывало

красноватое сияние, не сулившее ничего хорошего.

— Но, Ваше Величество...

— Мне повторить? — в его голосе сквозила неприкрытая угроза, и

юноша, оборвав себя на полуслове, почтительно склонил голову. Приложив

огромное усилие, Дерин разжал пальцы и медленно разгладил смятый лист.

— Ты всегда хорошо служил мне, Мартин, — сказал он, не глядя него. — Мне

нужны имена. И доказательства. Такие, которые можно предъявить толпе. Ни

у кого, даже у самого последнего крестьянина не должно остаться

сомнений, что их лорды предали свою клятву. Ты меня понял?

— Да, Ваше Величество, — юноша снова поклонился и, поняв, что разговор

окончен, направился к выходу. У самого порога он обернулся. — Я найду

вам доказательства. Но, сир, ради Создателя, будьте осторожны.

Предательство всегда гнездится под боком.

Дерин ничего не ответил.

Кертису, вернувшемуся из лаборатории, Дерин ничего не сказал. Он выглядел, как обычно — спокойным и

собранным, но теперь Дерину чудилось странное в каждом движении или

взгляде. Он наблюдал. Сдержано, не выдавая себя, но очевидно Кертис

почувствовал что-то.

— Мне приготовить ванну, сир? — спросил он после ужина. — Вы выглядите

уставшим.

— Пришли новые сведения, — пытливо вглядываясь в его лицо, сообщил

Дерин. — Эдвин вносит смуту, толкая баронов на мятеж. Что ты думаешь об

этом?

— Я думаю, что Исхар на грани отчаяния, раз действует так грубо, —

ответил Кертис и поставил перед Дерином бокал с вином. Король поднес его

к губам и, притворившись, что сделал глоток, отставил в сторону.

— Иди ко мне, — приказал он, и Кертис без возражений опустился на пол

перед ним. Дерин медленно провел пальцами по его щеке, лаская кожу. А

потом, ухватив за подбородок, потянул вверх и порывисто впился в его рот

губами. Кертис, замерев на секунду, приподнялся, упираясь руками в его

бедра, и ответил, слегка прикусив губу и тут же лизнув место укуса.

Стало горячо... и горько. Дерин нехотя отстранился, чувствуя, как бьется

чужое сердце, и сделал глубокий вдох, выравнивая дыхание.

— Где ты был сегодня ночью? — спросил он, не убирая руки со горла

Кертиса. Участившийся пульс был лучшим ответом.

— Я спал, — с видимым спокойствием ответил тот, но Дерин уже не верил ни

единому его слову. Рот наполнился горечью.

— Хорошо, — сделав над собой усилие, сказал он и отнял руку. — Сделай

мне ванну, а я... а я пока допью вино.

Дерин последовал за ним почти сразу. Бесшумно вошел в ванную и

остановился на пороге, наблюдая, как Кертис смешивает мыло с настоем

трав, а потом, вынув из кармана небольшую склянку, наливает в него

несколько капель.

— Есть только один человек, — сказал он, и Кертис, вздрогнув всем телом,

быстро обернулся на его голос. В его расширившихся глазах мелькнула

паника. — Есть только один человек, из рук которого я принимал еду и

питье, не глядя. Только один, кто подошел так близко, чтобы суметь

ударить. Каково это — дождаться мести, Кер?

— Ты не понимаешь, — замотал головой тот и шагнул к Дерину, но король

вскинул руку, и Кертис, вскрикнув, упал на колени. — Выслушай меня! Все

не так!

— Я видел достаточно, — холодно отрезал Дерин. — Ты солгал мне. Ты умрешь.

Кертис протестующе вскинулся, пытаясь что-то сказать, но Дерин не

слушал. Внутри было мертво и пусто, словно на пепелище, сквозь которое

не пробивалась даже тень эмоций. Лицо будто одеревенело, не двигался ни

единый мускул, и это делало его похожим на маску. Подавить волю Кертиса

не составило труда.

— Встань, — приказал он, и тот поднялся, глядя перед собой

остекленевшими глазами. — Иди за мной.

В подвале он велел Кертису лечь на спину, и тот послушно улегся, вложив

руки и ноги в специальные зажимы, изготовленные по приказу Дерина еще

несколько декад назад. Тогда он собирался продолжить свои эксперименты,

взяв животное покрупнее, но теперь они пригодились для другого. Как удачно.

Звякнули, защелкиваясь, замки, и Дерин, подтянув ремни до нужной длины,

выпрямился, разглядывая распростертое тело. А потом убрал контроль,

позволив Кертису очнуться. Тот растерянно моргнул, приходя в себя, и

дернулся, натянув ремни.

— Постой! — снова воскликнул он, безуспешно пытаясь освободить руки. —

Послушай!

— Очередную ложь? — прошипел Дерин и, нагнувшись, вынул из его кармана

склянку. — Как быстро это должно было меня убить, Кер?

— Это не яд! — запротестовал тот, и Дерин, не выдержав, хлестко ударил

его по лицу.

— Ложь! Ты встречался с поверенным барона!

— Да, — не стал отрицать Кертис. Из разбитой губы тонкой струйкой текла

кровь, но он, казалось, не обращал на это внимания. — Я хотел узнать их

планы, потянуть время.

— Снова ложь, — процедил Дерин. В его руках блеснуло лезвие ножа. — Надо

было тебя сперва раздеть. Теперь придется срезать эти тряпки. Столько

ненужной мороки, но не начинать же сначала...

— С начала... — донеслось до него тихое. — Это был не Круг. Это было

Начало. Все вернулось, Дерин. Мой отец предал твоего отца, а теперь...

Только я не делал этого. Потому что никогда тебя не боялся. Проверь то,

что в пузырьке. Там нет яда.

— Замолчи! — каждое слово ввинчивалось под кожу, добираясь до самого

нутра. Дерин не желал слушать, борясь с унизительным порывом заткнуть

уши, чтобы не впустить в себя эту ложь, которой, тем не менее, безумно

хотелось верить. Он мотнул головой, прогоняя слабость, и несколькими

быстрыми движениями срезал с Кертиса сорочку, оставив его в одних

штанах. На то, как резко вздымалась его грудь в такт каждому вздоху, он

старался не смотреть. — Нужны свечи... и мел.

— Почему ты боишься проверить зелье? — голос Кертиса звучал настойчиво,

не давая закрыться, и, казалось, проникал повсюду, вызывая постыдную

слабость. — Легче поверить в предательство? Проще? Люди куда охотнее

верят в то, что их пугает... Они верят в монстров, которых сами и создают.

— Замолчи! — это прозвучало почти беспомощно. Дерин крепче сжал рукоятку

ножа, собираясь прекратить все самым надежным способом, но внезапно

осел на пол, не в силах пошевелиться. Горло словно сдавил стальной

обруч, мешающий дышать, в груди пекло огнем не нашедшей выхода магии.

"Мне все равно, — внезапно понял он, разжав пальцы. — Мне все равно —

умрет он или нет, это не утолит боль. Если бы я мог снова все забыть...

Но на этот раз Темные не будут столь милостивы... Тогда я уничтожил все

следы, все напоминания, даже архивы, пытаясь сберечь свой разум. Все —

кроме него. Меня не успокоит его смерть... Она мне не нужна. Хватит".

Как в тумане, Дерин коснулся пальцами запоров, удерживавших Кертиса, и

освободил его от пут.

— Уходи, — сказал он, отшвырнув ремни. — Убирайся.

— Хорошо, — поднявшись, кивнул тот. — Но только после этого.

Он протянул руку и, прежде чем Дерин смог его остановить, схватил

пузырек с ядом, а затем, откупорив, вылил его содержимое на себя. Король

замер, не веря своим глазам.

— Секрет железы черной медузы, — спокойно пояснил Кертис, закрыв склянку

пробкой. Он коснулся пальцем разводов на груди и, подцепив густую вязкую

каплю, поднес ее к носу. — Еще — вытяжка из семян душицы и отвар

календулы — чтобы отбить запах. Я боялся, что они найдут другой способ

добраться до тебя, и подстраховался. Я добавляю этот состав в мыло уже

четырнадцать дней.

— Просто нейтрализатор? — еще не веря, но уже надеясь, переспросил

Дерин, только сейчас осознавший, какую ошибку едва не совершил. Кертис

протянул ему испачканную руку, и король, принюхавшись, отчетливо уловил

едва заметный характерный запах. — Во имя всех Темных...

Он закрыл лицо руками и отвернулся, жадно глотая воздух. Теперь ему

стало по-настоящему жутко. Почему он поверил сразу? Он не знал.

Откуда-то исподволь рождалось понимание — он собственными руками мог

сломать все, что у него было важного, потерять бесконечно

более ценное, чем сама жизнь. Или... все-таки сломал? Он не стал

слушать, забыв, как когда-то давно, не слушали его. Круг замкнулся.

— Но Смерть не произошла, — напомнил ему Кертис, и Дерин понял, что

произнес последние слова вслух. — Значит, не все потеряно...

Дерин обернулся.

— Не потеряно? — спросил он, и Кертис улыбнулся. — Во имя Создателя...

давай смоем с тебя эту дрянь. И не порти больше мое мыло.

— Расскажи мне все, — потребовал он, свернувшись под одеялом в кольце

горячих рук. — Зачем ты дал мне снотворное? Зачем встречался с человеком

Понса?

— Я хотел узнать, что они задумали, — ответил Кертис, щекотно обдав