Брэкет задумался. Потом взял со стола сразу горсть конфетных палочек и стал грызть одну за другой. У Марии сделалось такое умильно-заботливое выражение лица, что капитан не выдержал: рассмеялся.
— Что такое?
— Ничего, ничего...
Капитан заметил, что пока Мария угощала его конфетами, Кей смотрел куда-то в сторону, как бы в пустоту. Его глаза двигались влево-вправо как при чтении. "В вирте сидит",— догадался Брэкет.— "Точнее, в полувирте, так как меня слышит".
— Кей Льюис! Я смотрю, себя ты чем-то уже занял. Не поделишься с начальством?
Оказалось — Кей пытался помогать женушке, изучая снимки и то самое видео.
Технологии воспроизведения трехмерных изображений позволяли создать высококачественную иллюзию и потом как будто пройтись по улицам городка. Капитан "вошел" в трехмерную модель и увидел на сельской улице Кея. Почти сразу рядом возникла Мария, нырнувшая в вирт следом за капитаном.
Вокруг было пустынно. Кей пояснил, что в данный момент изучает архитектуру и все движущиеся объекты отфильтрованы, включая людей и листву деревьев.
Город или, скорее, посёлок выглядел на первый взгляд нормально, в смысле — вполне по-человечески. Четыре десятка одноэтажных домов, пара башен метров пятнадцати в высоту, две рыночных площади, а посредине — пруд.
Башни были сложены из темного гранита, а для всего остального использовался один и тот же светло-серый материал — и для самых маленьких домишек, и для более роскошных, и даже для заборов. Некоторые дома были украшены рисунками и барельефами, но и там было заметно, что основа конструкции — та же самая: сплошная, ровная твердая масса, напоминавшая бетон или цемент. Даже самый распоследний сарай и отхожее место были сделаны из этого стройматериала. Что это такое — сходу не разберешь, но не природный камень.
Чем бы ни был этот материал, на дороги его не тратили. Все улицы и тропинки были земляными, истоптанными вдоль и поперек, нигде не было ничего похожего на мостовую, тем более на асфальт.
И еще небольшая непонятная деталь: крыши ровные, гладкие, а где печные трубы? Не изобрели?
Улицы оказались чистыми, даже подозрительно чистыми: потому, что непонятно, как они этого добивались. В пределах видимости не обнаружилось ни одной мусорной свалки или хотя бы помойки. С водой тоже странно: никаких колодцев, водяных акведуков или арыков. Был только пруд, но выглядел он не очень — водоросли, темная вода... вряд ли из него можно пить.
Кей вернул в модель людей и всё остальное и проверил запись на ускоренной перемотке. За десять минут никто так и не подошел к пруду.
Откуда же они берут воду? Готовят ли пищу на огне? Как утилизируют мусор и нечистоты? Десятиминутная запись не давала ответов на простые вопросы.
И никаких следов индустрии: ни линий электропередач, ни вышек связи, ни машин, только лошади и телеги. Не совсем примитивная культура, но еще и не промышленная. Об истребителях и ракетах можно не беспокоиться.
Благодаря жителям, оказавшимся на улицах в этот ранний час, коллекция Марии пополнилась еще тремя десятками объемный изображений туземцев — с таким количеством уже можно было сопоставлять и классифицировать. Мария подошла к одному из них, замершему неподвижно (воспроизведение записи стояло на "паузе") и бесцеремонно ткнула пальцем прямо в глаз. Ее рука, естественно, прошла сквозь иллюзию.
— Очень большие радужки,— прокомментировала она.— А виски? У нас они чуть вдавленные, а у этого — немного выпуклые. Что, если выпуклость нужна для того, чтобы уместилось глазное яблоко? Тогда оно еще больше, чем кажется и занимает значительную часть черепа: как у кошки или совы. Что, если они видят наши зонды не хуже, чем зонды видят их через "навороченную" оптику? Так что я вас полностью поддерживаю насчет того, что лучше найти другой способ наблюдения.
— Что-нибудь придумаем,— пообещал капитан.
— Насчет других отличий от нас — одно я могу объяснить, а другое — нет. Вот то, что непонятно.
Она приложила свою руку к руке туземца, так что контуры их кистей пересеклись. Разница оказалась небольшой, но все-таки заметной: у Марии ладони были почти квадратными, а у аборигена — нет, его пальцы начинались ближе к запястьям.
— Почему руки у них немного другой формы, я не знаю. Зато с другим отличием все очевидно.
Мария сбросила тапочки, отчего они сразу исчезли из модели, и встала вплотную рядом с аборигеном. Хотя землянка была весьма рослой, и размер обуви у нее был соответствующий, но ее ножки выглядели детскими по сравнению со ступнями аборигена, похожими на "ласты" или лягушачьи лапы.
— Их ступни длинные и широкие. Выглядит забавно, но имеет смысл,— прокомментировала она.— Судя по следам, которые они оставляют, грунт здесь — мягкий и сыпучий, как песок на морском пляже. С такими ногами и босиком — удобнее. Я не нашла ничего похожего на повседневную обувь. Исключение составляла вооруженная группа, но их сапоги выглядели слишком грубо, как часть доспеха, а не удобство. Со шлемами похожая ситуация: те, что у солдат, выглядят массивными и прочными, а у гражданских головные уборы — редкость. Максимум — это какая-нибудь лента, обруч или бантик — причем, независимо от пола.
Капитан вдруг расхохотался:
— Что, мужики тоже с бантиками ходят?
Мария мгновенно нашла нужную картинку. На них смотрел весьма брутального вида здоровенный субьект с совершенно абсурдным и неуместным бантиком на короткой косичке, торчавшей из макушки. Капитан развеселился еще больше. Кей тоже смеялся.
— Вы зря так бурно реагируете,— ответила Мария, но сама невольно заулыбалась.— Это совсем другая культура. Может быть тут коса с бантиком означает великого воина, вождя племени? А вы знаете, что в древности европейские мужчины носили парики со специально завитыми кудряшками?
Новый взрыв хохота. Похоже, Мария случайно попала на тему, которая для капитана казалась особенно комичной, или просто его немного "отпустило" после двух суток сильнейшего напряжения.
— Кстати, как бы нам их назвать?— спросил он.
— Когда-то существовало древнее двумерное искусство, названное "аниме" — людей там изображали с непропорционально большими глазами — именно то, чем туземцы отличаются от нас. Я бы предложила назвать местных жителей аниме-расой.
— Звучит неплохо. А записи этого... искусства у нас на корабле имеются?
— Имеются, причем, в огромном количестве. В базе данных нашего Кира чего только нет, иногда мне кажется, что удобнее исследовать старые земные культуры, не приближаясь к Земле. Кстати, есть еще один момент, который сближает эту расу с аниме.
— Какой?
— Разнообразие. В аниме цвет глаз и волос выбирался произвольно, в том числе такие оттенки, которых не бывает в природе, пропорции тоже сознательно нарушались для выразительности: некоторые персонажи были слишком маленькими или большими, нереально вытянутыми или почти квадратными. Здесь же мы видим вживую все это и даже больше. Раз уж вам весело, как раз могу позабавить.
Мария переключила изображение, отчего показалось, что они телепортировались.
Капитан присвистнул:
— Экая дылда...
Перед ними стояла очень высокая чернокожая дама. Мария со своим метр семьдесят пять едва доставала ей до груди.
— Фокус-покус...— сказала она, прошла сквозь иллюзию и оказалась внутри.
— Тебя совсем не видно,— сказал Кей.
— Ну-ка, а если я?— капитан попытался повторить фокус.
Теперь смеялась уже Мария.
— Что такое?
— Ваш... животик не помещается.
Дылда имела вполне пропорциональное сложение, и пузатый капитан слегка не "вписался" в нижнюю часть ее фигуры.
— Сейчас найду...— говорила Мария, быстро перебирая свои заметки,— вот!
Они снова "телепортировались", и перед ними нарисовалась очень низенькая, но очень полная "мулатка-шоколадка". Мария опять прошла сквозь иллюзию и остановилась. Получилось что-то вроде сиамских близнецов: видна было только голова и верхняя часть торса землянки, вырастающая из плеча "шоколадки", остальное уместилось в правой половине пышки, в том числе обе ноги Марии спрятались внутри одной толстой ножищи.
— Ого, какая... солидная дама!— дипломатично заметил капитан, который и сам был не худенький, но "дама" — вдвое толще.
— А вот совсем не факт, что это дама,— антрополог взмахнула рукой, "вызывая" координатную сетку,— Обхват бедер у нее намного больше двух метров, но рост — всего 142 см. Возможно, это неполовозрелая особь.
— В кого же превратится такая девчушка, если вырастет еще?!
— Ну, значит вырастет. Эта одновременно очень малорослая и очень широкобедрая, на Земле такие пропорции трудно найти, может даже невозможно, а тут попалась в первой же выборке из менее, чем 50 субъектов. А теперь посмотрите на ее противоположность...
Следующая, зеленокожая туземка оказалась рослой — вровень с Марией, но почти вдвое тоньше. На этот раз при попытке изобразить "сиамских близнецов" получилось наоборот: зеленая девушка исчезла.
— Ты её проглотила!— притворно ахнул Кей
Антрополог сделал шаг назад, "выпуская" наружу тонкую фигуру и заметила:
— Обратите внимание на ее узкие бедра и совсем неразвитые молочные железы. Вполне возможно, что она — тоже ребенок, но такого высокого роста.
— Почему бы и нет,— согласился капитан.— Может быть, она принадлежит к какой-то особой расе, которая сначала вытягивается в высоту? И цвет кожи у нее очень необычный...
— А я к этому и веду! Курт напомнил мне про одну важную закономерность: чем больше ареал вида, тем шире разнообразие популяций. А здесь очень, очень много места. Планета огромна сама по себе, да еще на ней нет океанов, которые на Земле "съедают" две трети поверхности. В сумме получается чуть ли не в пятьдесят раз больше "жилплощади". Правда, с океанами не все однозначно: когда ареал обитания разделен трудно преодолимыми преградами, изолированные популяции становятся еще более непохожими. Но даже если считать всю планету единым континентом, то можно сравнить его с земной Африкой. Там жили такие разные племена, как бушмены, пигмеи и масаи, причем рост масаев вдвое выше, чем пигмеев! А теперь увеличьте Африку до размеров этой планеты и...
— ...хочешь сказать: получим гоблинов, орков и великанов, с хвостами, крыльями и рогами?— подхватил капитан.
— Вы опять будете смеяться, но...
Мария выбрала новое изображение.
Это был темно-синий карлик ростом около метра, мускулистый и лысый. На месте бровей и скул у него виднелись какие-то странные наросты.
— Что это?
— Думаю, измененная кожа — нечто вроде мозолей или даже рогов. Но рога вряд могут пригодиться человекоподобным, а дополнительная защита для глаз — вполне. Скорее всего, это — эволюционное приспособление, которое является характерной чертой одной из рас. Встретить тут персонажей классических сказок один в один было бы маловероятным совпадением, но обнаружить какие-то отдельные их черты, как видите,— вполне возможно. Я уже начала набрасывать систематику больших и малых рас, которые можно было бы объединить в одну сверхбольшую аниме-расу. Конечно, любая классификация — это условность, но в данном случае она необходима. И вы даже не представляете, насколько это увлекательное занятие — как будто собираешь пазл! Но есть проблема...
— Какая?
— Для моего пазла катастрофически не хватает деталей. Полученная видеозапись высочайшего качества, но сделана ранним утром, а туземцы, судя по всему, ведут дневной образ жизни, как и мы. На улицах меньше жителей, чем могло бы быть, плюс само поселение небольшое. Всего у меня есть изображения тридцати пяти аборигенов — тридцать пять кусочков пазла. Потребуется гораздо больше, чтобы накопить статистику и надежно распознавать, например, где ребенок, а где представитель низкорослой расы. Вот, кстати, самый элементарный пример, зачем нужна классификация рас: если обратиться к карлику как к ребенку, или к старухе как к девушке, можно нанести оскорбление. Строго говоря, мы не можем полагаться даже на то, что морщины — признак старшего возраста, а растительность на лице или развитые молочные железы — признак взросления. Нельзя судить по аналогии с землянами, у них многое может быть иначе.
— Но хотя бы какие-то предварительные прогнозы уже можно сделать?
— Собственно, прогноз Курта насчет разнообразия уже сбылся. В пазле всего тридцать пять кусочков, а среди них уже есть серокожие, коричневые, зеленые, одна черная и один темно-синий, есть карлик ростом с пигмея, и есть аборигенка в два с половиной метра.
— А большие маленьких не обижают, как думаешь?
— Все возможно. Отношения между расами и этносами в примитивном обществе могут быть очень напряженными, и это надо учитывать, если мы начнем с ними общаться. Всем нам придется стать в каком-то смысле расистами.
— Я не расист, а материалист и реалист: понимаю, что физиология определяет психологию сплошь и рядом. Если тут рослые расы угнетают коротышек, исправить это мы не сможем, но понимать, что и почему происходит,— необходимо.
— Есть шанс, что все не так уж плохо. На записи я обнаружила женщину с девочкой, причем, ребенок явно принадлежит к другой расе.
Мария вновь переключила изображение, продемонстрировав стройную длинноволосую женщину с пепельно-серой кожей и хрупкую зеленокожую малышку с кудряшками. Девочка на мать была совсем не похожа, а выглядела как младшая сестра высокой зеленой девушки.
— Они могут быть не родными (например, учительница и ученица), но если это мать и дочь, значит дочь — метиска, и межрасовые браки тут, как минимум, не под запретом. А с учетом разнообразия можно сделать еще одно оптимистичное предположение: когда мы высадимся на поверхность (а я надеюсь, что это все-таки случится), нас могут принять за представителей экзотической народности.
— То есть мы можем сойти за "своих" и наблюдать за аборигенами, не вызывая подозрений?!— воскликнул капитан.
Его явно воодушевила эта идея.
— Все возможно,— ответила Мария.— Надо всё тщательно проверить. Дайте мне больше статистики, и я смогу сказать определённее.
— Будет, будет тебе статистика,— пообещал капитан.— Кое-какая задумка у меня уже появилась...
...
Посиделки с "психами" и экскурсия по трехмерной модели городка и впрямь помогли привести мысли в порядок. Капитан будто физически ощутил, как нервы, натянутые, словно канаты, оказались "отпущены". Напряжение рассеялось, а на его место пришли разумные решения, казавшиеся теперь очевидными.
Большей части экипажа было поручено готовить праздник. Это всех займет на пару дней, а к тому времени...
Праздник подготовили и провели без особых изысков и оригинальных номеров, всё было достаточно предсказуемо, и столь же предсказуемо люди получили удовольствие и заряд позитива. Было много музыки, танцев, со складов достали консервы с лучшими лакомствами, хранившиеся для особых случаев. К празничному столу подали большой торт и другие блюда из тех, которыми нельзя объедаться ежедневно.
Даже спиртные напитки присутствовали — впрочем, никто не "упился" по той простой причине, что у начальника службы безопасности Игнатова был "пунктик" на эту тему — он люто ненавидел алкашей и наркоманов. Конечно, настоящего алкоголика на корабль не допустила бы медкомиссия в самом начале, при конкурсном отборе. Но Игнатов опасался, что кто-то может приобрести вредную привычку уже в космосе под действием скуки или стрессов, и бдел за этим аки цербер, в том числе — на любом культурном мероприятии.
