Корреспондент Доггеррарди

-Эльжбета заболела.— серьезным тоном сказал шофер и добавил грубо: И значит, жрать в доме нечего, а готовить некому.

-Идем же скорее, Нильс!— весело воскликнул Сапега и подтолкнул Болея в бок,— Познакомлю тебя с отцом. Эх, жаль не на Святого Сильвестра мы приехали! Ты бы увидел, как паны пируют...Правда, пиры год от года становятся все скромнее— возраст у отца не тот, не до излишеств уже. Но Святого Сильвестра старается всегда отмечать преизрядным пиршеством. По традиции.

-Традиция чревоугодия?— усмехнулся Нильс Болей.

-Особые традиции связаны у нас, поляков, с праздничным столом. В Новый год, как и в Рождество, польские хозяйки готовят двенадцать разных блюд, выказывая почтение двенадцати апостолам и двенадцати месяцам в году. Если же затронуть тему семейного праздника, то главное блюдо на новогоднем столе — карп, приготовленный по особому рецепту. Хозяин дома, он же глава семьи, съедает голову рыбы, что считается особым уважением и почётом. Еще, как правило, подается бигос — первостепенное блюдо праздника.

-Бигос? Что это такое?— спросил Болей.

-Это тушеная капуста с мясом. Еще популярен борщ с пампушками, флячки — это фаршированные коровьи желудки, холодец, рыба, вареники с капустой, картофелем, шкварками...

-Все, Евстан.— твердо сказал Болей, — Ты меня убедил. Я очень хочу есть.

...Дверь ресторана отворил и вышел уважаемый старый еврей и, узнав молодого князя заявил, что это не тот вход и указал дорогу к верному входу (первая улица налево, третий дом слева, там прошу громко постучать).

-Это тоже традиция?— поинтересовался Болей у Сапеги на английском.— Почему ресторан находится за двором с утками, курами и индюками?

-Я прошу господ пройтись по настоящему ресторану и увидеть клиентуру с которой мы живем.— неожиданно ответил старый еврей. Ответил на английском, в котором Нильс Болей с удивлением уловил оксфордские нотки.— Прежде всего это чиновники местной администрации, какие-то сапоги, я знаю, что господа назвали бы их сбродом. Напиваются и орут, проклиная нас, а о кухне знают столько же, сколько кони или ослы. Они не знают ничего ни о Мицкевиче, ни о Гражине, ни о настоящем литовском холоднике, который нужно молча быстро есть. Прошу господа, должен ли я объяснять этим людям из нижнего ресторана, что такое "un fillet mignon" или "sauce Bearnaise", о чем они ничего не знают и никогда не слышали. Они едят зразы с кашей, бульон с ушками, пироги с капустой или с мясом, и мы во всем этом специалисты, а значить мы даем им хорошую еду. Стекаются сюда со всей округи и я с того живу. Сюда, мимо уток, кур и по лестнице, они не пойдут, потому что это обижает их достоинство, и к тому же зачем? Во-первых, слишком дорого, а во-вторых, какие-то витиеватые и не известные кушанья. Я сейчас господ так накормлю, что как мне кажется, господам понравится.

-Сколькими еще языками вы владеете, сидя в этой глуши?— внезапно, резким голосом, спросил Болей

Хозяин ресторана укоризненно посмотрел на Нильса Болея:

-Я не жалуюсь. Свободно владею тремя европейскими языками. Не считая польского и русского.

-Русский язык вы относите к европейским?— спросил Болей.

-Как говорил один хороший русский поэт— "Россия-это не страна, она бесспорная часть света".— тяжело вздохнув, сказал хозяин ресторана и, не дожидаясь ответа, шагнул следом за молодым князем.

Сапега уже неоднократно посещал сей ресторан именно таким способом, поэтому прошли оба гостя быстро. Князь постучал в большие деревянные ворота, которые открыла молодая девушка и впустив во двор, закрыла их за ними. Во дворе стоял еще один громадного роста мужчина в шляпе варшавского фасона. Он поглядел на Сапегу и Болея, но ничего не сказал. Вскоре после этого, старая, хорошо выглядевшая еврейка, вышла к прибывшим, попросила пройти через двор и подняться по ступенькам, больше напоминающим стремянку с поручнями, чем лестницу. Наверху, проходя через небольшую прихожую, Болей увидел чистенькую кухню, уставленную невероятным количеством неизвестных ему кухонных приборов. Хозяйка провела гостей в небольшой зал столовой, где было только несколько столиков. За одним из столиков сидел старый князь Сапега.

-Отец!— воскликнул молодой Сапега, распахивая руки для приветственных объятий.

-Здравствуй Евстафий, здравствуй. — ворчливо сказал старый князь, поднимаясь из-за стола навстречу сыну.

-Позволь представить моего спутника— мистер Нильс Болей, молодой повеса, историк, этнограф и репортер газеты "Daily Herald". Пишет и о всяческих светских пустяках и сплетнях и одновременно изучает вместе со мною в Антверпене коммерческое и колониальное право.

-Здравствуйте, мистер Болей,— сказал старый князь на хорошем английском.

-Здравствуйте князь.— ответил Болей.

-Что поделываешь в Ружанах?-спросил молодой Сапега.

-Ездил в Свитязи.

-Что везешь обратно? Русалку?

-Соломенный сноп вместо елки.— усмехнулся бывший министр иностранных дел Ржечи Посполитой.

-Хорошая фраза. Вы не будете возражать, если я когда-нибудь использую ее? — вежливо встрял в разговор отца и сына Болей.

-Не буду.

-Сноп— это тоже традиция?— поинтересовался Нильс Болей.

-Да.— ответил Сапега.

-Наверное еще русское наследие?

-Мы своего Святого Сильвестра празднуем со средних веков, а русские стали отмечать новый год значительно позже. — сказал назидательным тоном старый князь Сапега.— Однако замечу вам, мой английский друг: русским надо в пояс поклониться. Все эти годы Москва и никто более, вытягивал Польшу, не отказывая в праве на собственное государство.

-Странно.

-Что странно?

-Странно, как вы, при таких политических взглядах, привечаете бывшего президента Дмовского? Мне не совсем понятно, что еще, кроме совместного празднования нового года, может связывать Дмовского и вас, князь? Вы готовы поклониться в пояс России. Дмовский ратует за ополячивание национальных меньшинств, в том числе немцев, за полное выселение евреев из Польши. Это великодержавник в самом худшем смысле слова. Неуравновешенный темперамент и множество разных политических превращений сделали из него полувменяемого человека с огромной толпой почитателей, бешеной популярностью среди правых и собственной шовинистической партией.

-Популярность Дмовского объяснима.— ответил Сапега-старший.— Польша все еще полна планов на создание сильного и могущественного государства в Восточной Европе.

-Еще более странно.— усмехнулся Болей. — Странно, что в Польше многие все еще надеются на возрождение могущества в условиях, когда Россия продолжает распространять свое влияние и мало что можно против этого сделать.

-Это вопрос давнего соперничества. Польша расположена по соседству с Россией и так было всегда.

-Поляки за последние два столетия не проявили себя ни государственно-политически, ни культурно. Уж извините, князь, что я так резок и прямолинеен, но...Поляки были пассивным, инертным элементом, неспособным к политическому созиданию.

-Но что-то сделать мы все-таки можем. — сказал молодой Сапега.— В частности, мы можем следить за странами, от которых зависит прочность наших позиций в Восточной Европе.

-Однако ж, пора отобедать, господа. — сказал старый князь.

-А что ты здесь обедать решился? Почему не дома?— спросил Евстафий Сапега.

-Анджей разве не сказал?— удивился старый князь,— Эльжбета заболела вчера, пришлось ехать сюда. И завтракать и обедать. Заодно и тебя повстречать.

Хозяин ресторана говорил безошибочно на правильном польском, почти без еврейского акцента, а также по-французски. Спросил что бы гости хотели съесть, на что ему сказали, что полагаются на его выбор, но пришли сюда, не для того чтобы есть по-французски.

Начали с водки, после чего по просьбе хозяина ресторана, молодой Сапега спустился с ним в погреб, где действительно было из чего выбирать. Старый князь Сапега и Нильс Болей остались за столом одни.

-Светский репортер, историк, этнограф — неплохое прикрытие для агента секретной британской службы "Интеллидженс Сервис". Вы не находите, господин Болей?— спросил Сапега, наливая в маленький стаканчик водку.

-Может быть.— пожал плечами Нильс,— В Восточной Европе принято подозревать всякого англичанина в связях с английской разведкой?

-Не всякого. Но о Вас, разумеется, справки навели. Да не тушуйтесь так, мистер Болей. Вы еще не выехали из Антверпена вместе с моим сыном, молодым князем, а я уже знал о вас, о вашем неофициальном роде занятий в перерыве между сочинительством колонок для светской хроники и статеек на околоэтнографические темы. Сами пишете или кто-то помогает?

-Вероятно, вам, князь так же известно и о том, какого рода интересы якобы преследует, якобы пославшая меня английская разведка, в этой польской глуши?

-В белорусской глуши,— поправил собеседника старый князь,— Как ни тяжело мне это говорить, но в белорусской глуши. Полагаю, что причина вашего появления здесь уж никак не интерес к "Черному напитку" старого князя Евстафия Каетана Сапеги, в чудодейственности которого, признаться, я и сам изрядно сомневаюсь. И уж никак не светские анекдоты, и не этнографическо-исторические байки о польских панах, выживших из ума и занимающихся разведением русалок в Свитязи. Вы, кстати, слышали про Свитязи?

-Нет.

-Хм-м. И сегодня от местных жителей можно услышать, что вокруг озера устраивают танцы призрачные существа. Это русалки, выходящие из озерной глади, которых издавна называли свитязянками. Если возникнет желание, можем проехать в Свитязи, посмотреть русалок...

-То есть вы хотите сказать, что русалки так вот запросто, купаются в холодном озере, в сентябре, и их можно посмотреть, как смотрят посетители в зоопарке на экзотических животных?

-Положим, что не запросто, но вдруг да повезет?— улыбнулся старый князь,— Будет о чем поведать в очередном газетном обзоре...При условии, что вам поверят на слово...Про озеро Свитязь существует немало легенд. В одной из них говорится о том, что когда-то на его месте был замок. Его хозяин — князь, помогая соседу отбить нападение врага, оставил этот замок вместе с его жителями без защиты. Этим и воспользовался коварный враг, подойдя под самые стены крепости. И тогда красивая и гордая дочка правителя обратилась к Небу с молитвой, чтобы замок и жители не достались врагу. Не успела она промолвить последнее слово, как вокруг всё зашаталось и ушло под землю. На месте поселения возникло озеро с прибрежными цветами, которые удивительно сияли. Нападавшие чужестранцы рвали те цветы и сразу гибли...Впрочем, достопримечательностей в окрестностях озера хоть отбавляй: это церковь святой Варвары в деревне Раец, и источники "мертвой" и "живой" воды в деревне Косичи, есть также камень филаретов в деревне Корчево, который помнит собрания таких известных людей земли польской как Томаш Зан, Игнат Домейко и Адам Мицкевич. А если не поленитесь, то можно посетить и усадьбу Адама Мицкевича, расположенную в Заосье.

-Ну а если серьезно, князь. Что же, позвольте полюбопытствовать, могло привести меня сюда, будь я английским агентом?— спросил Болей.

-Да все, что угодно. Например, отчего я все еще дружу с паном Дмовским?

-Может быть, англичан интересуют обстоятельства того, по каким причинам господин бывший министр иностранных дел Польши не верит в чудодейственные свойства волшебного напитка князя Сапеги? — улыбнулся Нильс Болей.— В это вы можете поверить?

Сапега внимательно посмотрел на Болея.

-Господин Болей, я имел честь бывать в Англии. Я даже жил некоторое время в Лондоне. Я уважаю английский уклад жизни и английские традиции. В них я верю. И верю в незыблемость английского уклада жизни. И в то, что автобус номер одиннадцать довезет меня до Хаммерсмита.

-Еще одна неплохая фраза господин президент. Вы позволите воспользоваться и ею, при случае?

-Валяйте мой дорогой английский друг. Чем еще могу быть полезен британской секретной службе?

-Вот так сразу?

Старый князь Сапега хитро прищурился.

-Вы так и не ответили мне, господин Сапега, — сказал Нильс Болей.

-Да. Сразу.

-Может, мы продолжим нашу беседу после того как пообедаем? — спросил Болей.

Он с лихостью гусара хватил стаканчик водки и, поперхнувшись, закашлялся. Старый князь Сапега с благодушным видом взглянул на англичанина, аккуратно плеснул себе водки, половину стаканчика, неторопливо выцедил, крякнул от удовольствия.

-Что за странные времена!— сказал он,— В глуши Западной Белоруссии, в польско-еврейской корчме с поваром, знающим французский язык столь свободно, что с легкостью признаешь в нем истинного парижанина, нам подают английскую водку...

Сапега поднял стаканчик для водки и сделал вид, что рассеянно разглядывает его на свет:

-Может быть, вы согласитесь также поехать в Свитязи русалок смотреть?

Начинается работа— VII.

24 сентября 1932 года.

Польша. Пружанское воеводство.

Ружаны.

После обильного обеда Болей предложил немного прогуляться по Ружанам и старый князь Сапега повел англичанина на городское кладбище. Шагал он легко, не сутулился, плечи были развернуты, голова поднята. Рядом с ним шел Болей, одетый с безукоризненным иностранным шиком...

-Почему люди нашей и вашей профессии так любят выбирать для встреч такие уединенные места как кладбища?-спросил Болей.

-Мне по сердцу версия с фэншуем...

-Любопытно.

-Фэншуй пространства использовался при строительстве церкви. Церковь строилась на более возвышенном месте, поближе к богу, где сама природа помогала обрести единение с богом. Кладбища располагались недалеко от церкви, среди деревьев, чтобы подарить покой усопшим и душевное успокоение для людей, приходящих почтить память. Впрочем, эти места выбирались, не только следуя названным условиям. Для выбора места постройки дома звали людей, которые обладали даром видеть и определять пригодность таких мест. Они же указывали место для рытья колодца. Назывались они по разному "рудознатцы", "лозоходцы". Определялось три важных места — место для храма, кладбища и для жилых домов.

-А мы с вами, стало быть, рудознатцы?

-Стало быть. Во всяком случае есть что-то схожее.— сказал старый князь.

-Думаю, было бы неплохо, если бы вы согласились посодействовать нам и надавить на кое-кого в Варшаве, по старой памяти еще прислушивающихся к бывшему министру иностранных дел Ржечи Посполитой...

-В отношении чего именно надо надавить?

-Было бы желательно, если в Варшаве согласятся поделиться с нами своими агентурными возможностями, имеющимися у польской разведки в России. И в Литве.

-Экий вы нетерпеливый: только приехали, и сейчас же норовите быка за рога взять! А почему бы вам сразу не обратиться с этим к кое-кому, в Варшаве? Напрямую, а? Там предостаточно кое-кого, кто и так ходит под Лондоном. От желающих вам услужить отбою не будет. По крайней мере у меня, после визита в Пырский лес* генерала Клейтона и подполковника Шелли, представляющих интересы "Интеллидженс Сервис", складывается именно такое впечатление.

-Это само собой разумеется. Обратимся при случае. Но с вашей помощью, это бы выглядело, скажем, более доверительно и...кулуарно...— откашлявшись, сказал Болей.-Тем более, ныне вы частное лицо.