Лягушка в молоке. Часть 1

Вождь оглядел суровые, полные достоинства лица. Но его не обманула эта напускная важность. Как никто другой глава племени знал их слабости. Тем не менее, именно эти мужчины были теми, кого слушают и за кем последуют все соплеменники. Каждый из них являлся живым воплощением доблести, свидетельством которого служили многочисленные ожерелья из фаланг больших пальцев убитых врагов, когтей и клыков хищников. Волк, кабан, горный лев и медведь пали под ударами их стрел и копий. Только клыков и когтей рыси не носил никто. Даже если охотнику случалось убивать первопредка, спасая свою жизнь, об этом старались не говорить и уж тем более не хвастались такой добычей.

Сурово сдвинув брови, Белое Перо вкратце обрисовал картину произошедшего, особо напирая на то, что опасность грозит всем соплеменникам, и предоставил слово Колдуну.

Ветер шевелил вороновы перья в седой шевелюре старика. Лицо с нанесенными траурными полосками походило на камень, губы плотно сжаты, только заметное подрагивание пальцев рук, лежавших поверх балахона, выдавало его волнение.

— Храбрые воины, мудрые старейшины, и ты, вождь, — тихо заговорил он, полуприкрыв глаза. — Вы знаете, что человек рождается для того, чтобы умереть. Это закон Великого Духа — непререкаемый для всего живого.

Слушатели молчали, но в их непроницаемых лицах угадывалось одобрение. Не раз смотревшие в глаза смерти, они как никто понимали справедливость слов Колдуна. Лишь в молодости жизнь кажется бесконечной. Но чем больше за спиной прожитых лет, тем яснее понимание, что мы лишь гости в этом мире.

— Смерть всегда ходит рядом, — продолжал старик, поглаживая пальцами серебряный колокольчик. — Вот и сейчас мы собираемся проводить в мир предков нашего молодого брата и сестру. У погребальных костров я спою о храбрости Ловкого Сыча и красоте Упрямой Веточки.

Он тяжело вздохнул.

— Но этих детей Рыси убили не звери, хотя тело молодого воина истерзано когтями медведя, и не воины вражеского племени, хотя сердце девушки пробито насквозь. А нечто еще не виданное нами.

Колдун широко распахнул бесцветные глаза, обведя взглядом застывших в напряжении охотников.

— Древнее зло явилось к нам, дети Рыси! — мрачно сказал он. — Кровожадный злобный дух с длинными когтями, способный оборачиваться хищным зверем!

— Асмон! — выдохнул Крадущийся Волк.

— Да, — величественно кивнул Колдун. — В своем истинном обличии он напал на дочь Белого Пера, ударив длинным когтем в грудь, а потом, обернувшись медведем, растерзал Ловкого Сыча.

— Почему же он не разорвал Упрямую Веточку в клочья? — с явным недоверием поинтересовался старейшина Черных Рысей.

— Женщины славили Асмона и ставили его в пример своим мужьям, пока тот был человеком, — важно напомнил Колдун. — Поэтому злой дух снисходителен к ним.

Какое-то время собравшиеся обдумывали эти слова.

— Все знают, что у Асмона копыта вместо ног, — рассудительно проговорил старый Тугой Лук, почесывая распухшую щеку. — Кто-нибудь нашел следы у тела Упрямой Веточки?

Вместо ответа Колдун указал на вождя. Тот в двух словах объяснил, почему этого не удалось сделать.

— Тебе поведали об Асмоне духи предков? — продолжал расспрашивать Мудрый Камень.

— Духов понять не просто, — нахмурившись, покачал головой старик. — Но они ясно указали на древнее зло. А утром Ловкий Сыч окончательно убедил меня, что это Асмон.

— Как это? — выразил общее недоумение Тугой Лук.

— Перед смертью, когда его душа ненадолго вернулась в тело, он сказал, что видел кого-то синего. Людей с такой кожей не бывает, никто не слышал и о зверях с таким мехом. Значит, это дух. Но Тунап, дух Земли, не обращается в медведя.

— Не забудьте, что он не убил Ловкого Сыча, а оставил умирать от ран, — напомнил вождь. — А это больше похоже на Асмона.

Собравшиеся закивали. Все знали историю великого охотника.

— Предки не научили тебя, как от него избавиться? — поинтересовался Мудрый Камень. — Зачем он пришел? Будет ли еще убивать? Или уже покинул наши места?

Взоры мужчин обратились к Колдуну. Старейшина Черных Рысей задал те самые вопросы, что интересовали их больше всего.

— Они никогда не встречались с этим чудовищем, — вздохнул старик. — Нужно идти далеко в мир духов. А для этого необходимо как следует подготовиться.

— Может, выследить его и отрубить голову? — предложил Поющий Орел. — Говорят же, что тогда Асмон убегает.

Воины и старейшины переглянулись. Белое Перо едва удержался от недовольной гримасы. С такими глупыми мыслями племяннику трудно будет стать вождем, даже с его помощью. Уж сколько раз он убеждал сына младшего брата сначала думать, а потом говорить.

— Поймать Асмона не просто, — возразил Колдун. — Мы не знаем, как охотились на него другие люди? Где его логово? Как он прячется? Нет, без совета с духами мы ничего не сможем сделать. Это не волк, не медведь и даже не горный лев. Это дух!

— Значит, пусть чудище убивает наших братьев и сестер, а мы будем сидеть по вигвамам, ждать, когда Колдун наговорится с духами? — проворчал Корявый Дуб — храбрый воин и удачливый охотник, обладавший на редкость скверным характером.

— Пока мы не узнаем волю духов, людям нельзя ходить в одиночку, — веско заявил вождь. — И в сторожа надо ставить не одного, а двух охотников вместе с "рысятами".

Воины обсуждали страшное происшествие и меры по защите племени до тех пор, пока Колдун, взглянув на небо, не остановил их. — Пришло время проводить к предкам Ловкого Сыча и Упрямую Веточку.

В чинном молчании самые уважаемые мужчины племени направились к погребальным кострам.

Испуганно оглядываясь, из ближайшего жилища выбралась бледная, испуганная девушка. Остроухая Сойка забежала домой, чтобы взять ожерелье из ракушек и разноцветные ленты, но внезапно расплакалась. Она часто желала зла Упрямой Веточке, и вот та умерла. Неужели из-за её проклятий? А ведь дочь вождя считала её своей подругой и делилась с ней всеми секретами. Лучше бы молчала!

Чем ближе становился праздник Уходящего солнца, тем чаще молодые охотники из чужих родов наведывались в их стойбище, приглядывая себе невест. Они заигрывали с девушками, демонстрируя свою силу и удаль, назначали свидания и дарили подарки.

Самые достойные юноши старались привлечь внимание красивой дочери вождя. Ловкий Лук подарил ей связку редких раковин. Сильный Кулак принес крылья огромного филина.

А Остроухую Сойку пригласил только Толстопятый Уж. Слабосильный неудачник! Все помнят, как он дрожал во время испытания огнем.

Но ей не хотелось отставать от подруг, и она пришла к приметным кустам неподалеку от стойбища. Слюнявый недоносок не только явился без подарка, но сразу же стал лапать за грудь. Девушка расцарапала противную рожу и убежала. Вот только с той поры на неё больше никто не обращал внимания! А Упрямая Веточка только и болтала, что о молодых охотниках да о свиданиях.

Остроухая Сойка знала, что завидовать родичу нехорошо, но не могла сдержаться, призывая всевозможные кары на болтливую подругу.

Так почему же теперь ей так жаль Упрямую Веточку? А еще больше Ловкого Сыча, который вообще не сделал ей ничего плохого? Наверное, потому что она и представить себе не могла, что явится на зов её проклятий. Девушка всхлипнула, подавленная новыми впечатлениями и древним ужасом.

Глава II

Первые впечатления

Любое мнение, даже самое идиотское, может нам

помочь понять, что же с ней, собственно, происходит.

Грехем Мастерсон

Маниту

Пребывание в пещере свелось к сплошной череде теплых ванн, горячих отваров и мокрых от пота шкур, в которые её заворачивал Байгар.

Но вот старик, очередной раз помогая девушке выбраться из ванны, кивнул на выход.

— Фрея, сипара харан.

Присев на край ванны, она тупо смотрела, как мужчина подходит к её вещам, сложенным в неглубокой нише.

— Кута, Фрея.

Девушка подумала, что Байгар собирается подать ей вещи, но тот только вяло махнул рукой, и, покачиваясь от усталости, вышел из зала.

"Мог бы и помочь, — недовольно буркнула она про себя. — Тут целых пять шагов или даже шесть!"

На стене, потрескивая искрами, догорал факел, освещая поблескивавшие от влаги стены и потолок пещеры. Каменная скамья оказалась пуста, очевидно, шкуры Байгар уже вынес.

"Когда он погаснет, одеваться придется на ощупь, — грустно подумала девушка, глядя на трепещущий огонек. — Но где взять силы, чтобы добраться до штанов?"

Морщась от стыда, но не в силах ничего с собой поделать, она проделала этот путь на четвереньках.

Возиться с пуговицами девушка не стала, просто натянула поверх матерчатой рубашки кожаную. А вот с джинсами пришлось помучиться. Справившись и с этим, она облегченно вздохнула, сунув ногу в кроссовку. И сразу почувствовала что-то постороннее. Девушка чуть не завизжала, но вовремя вспомнила о Тузике.

Развернув носок, она посмотрела на блестящий камешек. В мерцающем свете гаснущего факела тот казался застывшей каплей крови.

Вот только словно какая-то непонятная сила мешала выбросить полупрозрачный шарик с мерцавшими в глубине искрами. Но разбираться в странных ощущениях сил не осталось.

— Ладно, Тузик, — прошептала девушка одними губами. — Пока живи со мной.

Сидя на каменных ступенях, Байгар равнодушно наблюдал за перемигивавшимися углями костра. Бросив на неё измотанный взгляд, он, кряхтя, поднялся, подхватив лежащие на полу шкуры и, опираясь на посох, зашаркал к выходу, залитому светом восходящего солнца. Перед тем как последовать за ним, девушка, с трудом наклонившись, подняла лежавшую на полу пещеры сумку.

Воздух снаружи пещеры дышал прохладой и жизнью. Перекликались птицы, внизу у подножья скалы медленно расползались клочья тумана. Щурясь, старик какое-то время стоял неподвижно. Глаза молодой девушки быстрее привыкли к яркому солнечному свету, и она заметила, как осунулось и потемнело лицо спутника. Широкие плечи повисли под собственной тяжестью, а от всей фигуры веяло смертельной усталостью. Кажется, лекарь вымотался больше больной.

Да и шел сейчас Байгар гораздо медленнее, поэтому девушка без труда поспевала за ним, хотя ноги подрагивали от усталости, а голова время от времени начинала кружиться. Несмотря на это, дышалось легко, и она чувствовала себя усталой, здоровой и очень голодной.

Спустившись к подножью скалы, старик сбросил с плеча шкуры, уселся на них и, вытерев вспотевший лоб, что-то сказал, указывая на озеро.

Девушка привычно пожала плечами.

Байгар скорбно покачал головой, повздыхал, кряхтя встал и медленно проговорил:

— Фрея, сарум иртым.

"Кажется, надо идти", — догадалась она и понимающе кивнула.

За время пути от пещеры с целебной ванной до жилища Байгара он присаживался отдохнуть не менее десяти раз. Во время этих коротких привалов старик называл какое-нибудь слово, показывая, что оно обозначает. Так она узнала, как будет звучать на местном наречии: "идти", "стоять", "палец", "рот", "молчи".

Оказавшись на своем дворе, Байгар с наслаждением плюхнулся на лавку и стал отдавать распоряжения. Делать что-то самому сил у него уже не оставалось. Девушка, наоборот, после прогулки чувствовала себя гораздо бодрее.

С помощью скудного набора слов, гримас, знаков и разнообразных нечленораздельных звуков, она кое-как умудрялась понимать старика.

Под одобрительное ворчание, девушка развернула сверток старика. Пропотевший плащ разложила на столе, а две оставшиеся шкуры унесла в хижину. Пока она со всем этим возилась, хозяин дома достал откуда-то две зубодробительные лепешки и пару больших сушеных рыбин.

Они оказались сухими, жесткими и совсем не солеными. Тем не менее, девушка слопала их с отменным аппетитом, запивая водой из кожаного мешка. Кажется, он назывался "мундштук" или " бурдюк"?

Подкрепившись, Байгар указал на одну из корзин, стоявших под навесом. Подняв плотно прилегавшую крышку, девушка увидела еще один меховой плащ, похожий на тот, что сох сейчас на солнышке.

Кивком старик подтвердил, что это именно то, что надо. Войдя в хижину, он сбросил на пол три большие серые шкуры, разложил поверх оставшихся новый плащ и, улегшись, сладко зевнул, демонстрируя отсутствие значительного числа зубов.

Девушка стояла, недоуменно хлопая глазами. Старик что-то проговорил, еще раз зевнул и самым наглым образом заснул.

— А мне что делать? — растерянно пробормотала она. Но мужчина мирно похрапывал, не обращая внимание ни на неё, ни на вьющегося у носа комара.

Ловко поймав докучливое насекомое, девушка еще раз огляделась по сторонам. Лежанка узкая, и Байгар явно не собирался делиться с ней жизненным пространством. Она посмотрела на валявшиеся шкуры. Расстелив две из них на полу у печки, девушка легла, попробовала прикрыться третьей. Увы, но она не прикрывала её целиком. Попробовала свернуться клубочком, с горечью убедившись, что в этом случае мерзнет либо грудь, либо поясница. Поворочавшись, девушка окончательно поняла, что совсем не хочет спать. Очевидно, она выспалась в пещере, когда лежала завернутая в шкуру как бифф-ролл. Едва в памяти всплыло это название, как рот наполнился слюной.

Ну и какой тут сон?! Досадливо поморщившись, она встала и решила как следует осмотреться. Аккуратно свернув шкуры, чтобы ненароком не споткнуться об них в сумраке хижины, девушка подошла к прикрытому циновкой сундуку, на котором красовался блестящий кувшинчик из белого металла.

Его украшало рельефное изображение двух мужчин, каждый из которых держал в руке плоскую чашу и не естественно большие, в сравнении с ними, ягоды, собранные в плотную кисть.

"Такое я уже видела", — уверенно решила девушка, но не стала углубляться в воспоминания.

Она осторожно провела пальцем по холодному металлу. Заметив толстый слой пыли, подумала, что Байгар не любит убираться, или его давно не было дома.

Остальная посуда в сравнении с кувшинчиком казалась грубой и какой-то недоделанной. На деревянных мисках ясно выделялись следы острого инструмента. Глиняный горшок смотрелся кособоким, и только чашки выглядели почти круглыми.

Девушка взяла одну из ложек, больше похожих на лопаточку. Непонятно, как такой можно есть суп?

Закончив осмотр посуды, занялась циновкой. Сухие стебли какого-то растения, переплетенные тонкими, грубыми нитками. В узоре из красных и черных лент трудно было что-то разобрать. Приподняв край, посмотрела на сундук. Ящик, как ящик, из плотно подогнанных дощечек, густо покрашенных синей краской. Ничего интересного, кроме узкой оковки из тонких полосок темно-зеленого металла да крестообразная щель рядом с крышкой.

"Интересно, что там?" — подумала она, но открывать даже не пыталась. Как-то неудобно лазить по чужим вещам, особенно в присутствии хозяина. Вздохнув, девушка пробежала взглядом по двум полкам над лежанкой. Круглые и квадратные берестяные коробочки привлекли её внимание, но тянуться до них пришлось бы через мирно спавшего Байгара. Нет уж. Как-нибудь потом. Она уже собралась выйти и обследовать двор, как вдруг заметила на стене прямо над головой старика продолговатый предмет.