Линия разлома

Причем, что самое плохое — большая часть нефти будут у врагов США. Русские — первые в мире по запасам сланцевой нефти и у них есть неосвоенная и толком не разведанная арктическая кладовая. Каспий — полностью контролируют они и Иран. Ирак с его громадными запасами, которые были под санкциями больше десяти лет при Саддаме — получается, что они больше саудовских, вопрос— насколько. Ирак — ненавидит США и блокируется с Китаем и Россией. Громадное нефтегазовое месторождение Левиафан в Средиземном море — куски у Сирии, Ливана и Израиля, основной разработчик — Газпром. Израиль — может считаться нашим лишь с большой натяжкой, мы сами их кинули в свое время и они прекрасно это помнят. Ливия — там вот-вот начнется восстание каддафистов, радикально антизападное.

Можно, конечно опереться на Мексику, Венесуэлу и огромные прибрежные месторождения Бразилии. Но это еще вопрос — можно ли. В Латинскую Америку заходит Китай, все сильнее антиамериканские настроения.

И это еще ничего. Что будет с Европой, у которой собственных надежных источников нефти нет вообще? Как только включат свет и тараканы бросятся в разные стороны — у Европы останется лишь два пути. Либо общеевропейская война против России (и против Китая), либо рабская зависимость от России. Которая вовсе не испытывает дружеских чувств к Европе после всего произошедшего на Украине.

— Вопрос обстоит сегодня так — директор положил вилку и нож, заговорил очень тихо, но внушительно — или мы вовремя перестанем бряцать оружием и пойдем на компромисс, или проиграем Вторую холодную войну. Пока нас воспринимают как сильного игрока — надо договариваться. Как только все это рванет — нас просто растопчут. Каждому шакалу — захочется своего куска мяса. Нашего мяса.

Бывший начальник станции ЦРУ на Украине утвердительно кивнул. Он понимал, что дело плохо — но не представлял, насколько плохо.

— Это противоречит всему прежнему курсу администрации — сказал он — лоббисты просто взбесятся

— Да в ж... прежний курс администрации — откровенно и зло сказал директор — надо быть умнее. Америка была сильна, когда занималась бизнесом, а не отстаивала права меньшинств и всяких уродов в своих долбостанах. Пусть Европа этим занимается, если ей так приспичило стать совестью всего этого гребаного мира. Но без нас! Мой дед сделал миллиарды на том, что проводил дороги и строил города в таких местах, которых и на картах то нет. Он целовал в ж... Каддафи и выходил из его палатки с подписанными контрактами на десятки миллионов. А эти уроды лоббисты за всю жизнь дайма

* * *

своими руками не заработали! Какого хрена я или кто-то другой должны их слушать!? Мне плевать на них! Мне плевать на Украину и на всю Восточную Европу. И на Западную тоже если честно. Там уже все построено. Когда эти уроды смотрят на Россию — они видят врага. Когда я смотрю на Россию — я вижу, что у них нет нормальных дорог. Это понятно?

— Более чем.

— Более того, это разумно. Мы больше не можем держать линию обороны, но они об этом не знают. Самое время договариваться о мире. Как только станет понятно, что дешевой нефти нет и не будет — европейцы засунут в ж... всю свою гордость и приползут в Кремль на коленях. Это те еще сукины дети. Но мы хотим, чтобы, когда они это сделают — из кремлевских ворот выходил Дядя Сэм. С улыбкой на все тридцать два зуба и толстой пачкой подписанных контрактов. Таким образом, мы не только не свалимся в депрессию — но и откроем для американских компаний огромный и неосвоенный рынок. Надо торговаться — пока на руках есть козыри. И пока Европа первой не поняла, что происходит.

От внимания бывшего начальника станции ЦРУ на Украине не ускользнуло "мы хотим". Это значило, что озвученный сейчас политический курс — это не курс директора НТС — а курс команды вице-президента США. На сегодняшний день — самого опасного человека в вашингтонском политическом раскладе. Опасного потому, что в Конституции не существует никаких сдержек и никаких противовесов для вице-президента США. И потому, что вся команда вице-президента — была набрана из богатеев и в деньгах лоббистов они не нуждались. Это позволяло им идти собственным курсом.

— Я понимаю. Но при чем тут Украина.

— При том — директор промокнул салфеткой губы, тонкие и бескровные — сейчас это самая горячая точка Европы. Игра начнется от нее.

...

— Что произошло на Украине? Ты был там, когда все это началось. Для начала — я хочу выслушать — тебя, а не ублюдка аналитика.

Бывший начальник станции ЦРУ на Украине тяжело вздохнул. Это был вопрос, на который не было простых ответов.

— Ты представляешь, кто такие люди с холмов

* * *

?

Директор кивнул

— Вот примерно таких людей — мы привели к власти в Украине в тринадцатом. Жители Запада, Галиции. Они тоже жили в горах и холмах, занимались в основном сельским хозяйством — а их деды были нацистами, частью гитлеровской карательной машины. Потом — боролись с русскими. Они патриоты? Да, безусловно. Вы хотели бы их видеть у руля страны? Ответь на этот вопрос сам для себя, Марк.

— Черт... — сказал директор, помолчав несколько секунд — на самом деле все так плохо?

— Да. Теперь, после того, как пролилась кровь — еще хуже. Это нацисты. Конечно, не следует сбрасывать со счетов обстоятельства, в которых он оказались — но они сделали выбор полностью сознательно и в соответствии со своими традициями. Они нацисты, Марк, и от этого никуда не денешься. Я предупреждал, но меня не послушали.

— Вот только не надо этого, хорошо? — скривился директор — вопрос в том, что мы будем делать с этим сейчас.

— Разреши, Марк? У нас есть одна ошибка, общая для всех таких ситуаций. Когда мы начинаем разбираться в каком-то клубке, которому уже лет триста — мы чаще всего ни хрена не знаем о том, что происходило там до этого. И мы делаем ошибку — мы принимаем во внимание мнение не большинства, а того, кто громче кричит. Его мы и принимаем за большинство.

— Если верить тому, что посылаем нам киевская станция — страна полностью под контролем, договоренности о стабилизации в основном выполняются — в то же время террористы, спонсируемые русскими, постоянно провоцируют новые власти Украины на ответные действия и не дают восстановиться законности и правопорядку.

— Какой законности, Марк? Помнишь, что сказал Мартин Лютер Кинг? Все, что делал Гитлер в фашистской Германии — все это было законным.

— По-твоему, чего нам ждать?

— Войны. Рано или поздно. Котел на огне — огонь никто не погасил.

Директор махнул рукой, подзывая официанта. Какая-то шумная компания зашла в обеденный зал клуба — и им пришлось пережить процедуру раскланивания, поцелуев в щечку и представления новичка. Директор представил его как адвоката, и вопросов не было ни у кого — богатым нужен адвокат почти постоянно.

— Белый Дом — прежним негромким, но уверенным голосом заговорил директор — нуждается в достоверной информации из Украины. Сейчас — у нас сложилось мнение, что мы не получаем ее. Чтобы быть готовым к переговорам с русскими — мы должны понимать, чем мы можем пожертвовать, и что мы можем отдать. Это должно быть что-то существенное.

Директор помолчал и добавил

— Ошибка последних тридцати лет в ведении дел с русскими — мы предлагали им полное фуфло, или вообще ничего — а в обмен хотели что-то ценное. Любой, кто сам зарабатывает на жизнь, самый последний лавочник знает, что так дела не делаются. Обмани клиента — и больше он к тебе не вернется. Украина — первая в списке, что мы можем отдать русским. Она нам не нужна — это обуза. Режим, сомнительный с политической и этической точек зрения, почти никакой экономической отдачи.

— Украину нельзя просто так "отдать" — они будут воевать. И не только они — но и вся Восточная Европа.

Директор улыбнулся и поманил своего собеседника пальцем, когда тот склонился — громко прошептал

— А нам плевать на это...

И улыбнулся, как хорошо пообедавший лев.

— Тогда зачем тебе я?

— Как ты смотришь на то, чтобы вернуться на госслужбу?

— В качестве кого?

— В качестве посла Соединенных штатов на Украине. И — нашего личного посла.

Опять "нашего".

— А как будет воспринят отзыв действующего посла?

— А нам плевать, как он будет воспринят. Твоя задача будет — осмотреться на месте и помочь нам принять решение. Как нам выйти из этой стремной ситуации с минимумом потерь и с максимумом бонусов. Со своей стороны — как только ситуация начнет обостряться — мы предупредим кузенов и всю Европу, чтобы нажали на тормоза. Кто не послушает -тот пусть потом пеняет на себя. Короче, ты понял.

Директор снова понизил голос

— Соглашайся, Дейв, не будь идиотом. Я дал тебе сегодня пару идей, как заработать миллионы и сильно поправить свой банковский счет. Не будь дураком. И не разочаровывай меня, окей?

Бывший начальник станции ЦРУ на Украине Дэйвид Гастингс понял, что все уже решено, и рыпаться не стоит. Может — оно и к лучшему.

— Окей. Окей...

* Генеральное сражение второй англо-суданской войны, состоявшееся 02 сентября 1898 года. В нем британцы применили доселе неизвестное оружие — пулеметы Максим и уничтожили более сорока тысяч солдат противника (Махди Суданского) и потеряв сорок своих. В сражении лично участвовал Уинстон Черчилль, тогда военный корреспондент. Это сражение считается вершиной британской военной мощи — через два года начнется англо-бурская война, в которой англичане понесут неожиданно тяжелые потери от партизанских отрядов и снайперов. Через пятьдесят лет — империя начнет сыпаться

** Дело о банкротстве Энрона (2001 год) — одно из крупнейших банкротств в мировой истории, ставшее спусковым крючком биржевого кризиса 2001 года. Суть дела в том, что компания систематически, на протяжении многих лет фальсифицировала отчетность и обманывала инвесторов

10 центов

Одно из названий групп американских южан, которые живут полностью игнорируя государство. Они живут в сельской местности, не получают водительские права (а паспорт американский гражданин получает при поездках за рубеж), не платят налоги, занимаются самогоноварением и выращиванием марихуаны, разборкой угнанных машин. При этом — они ультрапатриоты, есть даже религиозная секта, где вместо Библии — Конституция США!

Украина, аэропорт Борисполь.

03 июня 2020 года

Процедура назначения нового посла на Украине прошла в максимально сжатые, почти немыслимые для Вашингтона сроки — что лишний раз свидетельствовало о влиятельности и возможностях команды вице-президента США. Вчера — его пригласили в Белый дом, где он имел почти часовую беседу с Президентом США (из которой он заключил, что президент с трудом понимает, что такое Украина, вероятно даже не знает точное ее место расположения). После чего — прямо из Белого дома его отвезли на базу Эндрюс, где его ждал Боинг. Для того, чтобы не обвинили в излишней расточительности — в самолет загрузили десяток тонн гуманитарки. Чисто вашингтонское решение проблемы расточительности — неудивительно, что страна в долговой яме.

За время перелета — база ВВС Лейкенхерст, там дозаправка и только потом — на Киев — он много думал. Он любил Киев, любил эту страну и ее незлобливый народ, Киев был одним из немногих городов за пределами США, где он чувствовал себя как дома. Он понимал, что в стране есть проблемы, и очень серьезные проблемы, он понимал и то, что предлагаемыми методами — содействовать максимальному сближению страны с ЕС — проблем не решить. Украинцы были слишком бедным и слишком молодым народом, чтобы создать у себя зрелое демократическое общество. Путь к демократии должен был быть очень осторожным, особенно с учетом раскола страны, политика украинизации — ни в коем случае не агрессивной. Он считал ошибкой насаждать украинский язык, в то время как часть населения страны говорит на другом — в конце концов, в США никогда не было одного государственного языка и от этого они не становились менее американцами. На президентских выборах — постоянно крутили ролики, рекламирующие кандидатов на испанском — и ничего такого в этом не было. Следовало выжимать максимум в области экономики, сотрудничая с теми, кто готов был сотрудничать — даже если это была Россия. Он понимал, что молодой украинский народ инстинктивно стремился отшатнуться от России, чтобы сохранить свою пока еще очень непрочную независимость. Но ситуация требовала другого — у русских были деньги, и нельзя было это игнорировать. Украина могла развиваться как "другая Россия", более свободная, более открытая, более толерантная и демократическая — но для этого Украине надо было перестать насаждать украинский язык и табуировать общественное противостояние русской и украинской части общества. Тогда русские бизнесмены могли бы начать вкладывать в Украину деньги — в расчете на будущий выход на рынки ЕС. Ничего этого сделано не было. Вместо этого — случилась ситуация при которой одна часть страны пошла войной на другую. И в этой войне наблюдатели как то забыли о том, что существует и другая правда Украины, и о том, что свергнутая власть — какой бы она не была — была избрана при помощи стандартных демократических процедур, как и в любой другой стране мира. Пришедшие к власти путчисты не проявили мудрость, и даже не попытались объединить страну, опасно балансирующую на краю пропасти. Вместо этого они заняли одну сторону — и это стало прологом к гражданской войне.

Как бывший начальник станции ЦРУ на Украине и доктор политологии Дэйвид Уолшо Гастингс имел более зрелый и глубокий взгляд на то, что происходило на Украине в последние годы и взгляд этот сильно отличался от того, что преподносили в новостях. Конечно, была виновата Россия — хотя и явно не в той мере, как это думали на Западе. Украина как государство — могла состояться лишь при активной и благожелательной помощи России, и помощь эта — должна была быть направлена именно на обеспечение существования Украины, а не ее раскола. В девяностые — за редкими исключениями так все и было, казалось, что Россия смирилась с распадом СССР и не пыталась восстановить все заново. Но в новом тысячелетии все изменилось. Они — Запад — недооценили Россию по многим параметрам. Недооценили то, как ошеломляюще быстро она смогла воспользоваться непростой ситуацией в мире и снова прорваться с высшую лигу. Недооценили то, сколько боли, гнева и ненависти накопили русские за девяностые годы, как они возненавидели тех, кто пытался учить их демократии. Нередко западные политологи рассуждали, что русские совсем другие, что они всего лишь терпят авторитарную диктатуру — но он то работал в те годы в Киеве, неоднократно бывал в России, знал русский. Феномен Путина, который пытались разгадать многие западные политологи, был прост: он и в самом деле пользовался поддержкой большинства. За него и в самом деле голосовали на выборах. Он и в самом деле делал то, что от него ожидало большинство — на меньшинства и их требования он просто не обращал внимания, как и на Запад. Русские и в самом деле жаждали реванша, и таких было большинство. И им было, в общем-то, плевать, каким именно будет реванш. Путин начал действовать на Украине — и большинство захлопало в ладоши. Они поверили в то, что им говорили, потому что хотели верить. Хуже всего было то, что процентов восемьдесят из того что говорили — и в самом деле было правдой.