Правда сильных

В очередной раз врезавшись в кого-то, я торопливо извинился, получив в ответ невнятную ругань и огляделся, высматривая успевшего уже куда-то подеваться, друга. Надо бы завязывать с посторонними размышлениями, а то и впрямь заблужусь, бегай потом ищи его... А, вижу.

Хон обнаружился возле прилавка скобяных изделий — вертя в руках небольшой котелок, он о чем-то спорил с худощавым, бородатым торговцем. И, судя по ироничной усмешке последнего, попытка сбить цену прошла так себе. Не умеет Хон торговаться, как я успел уже убедиться за этот час блужданий. Впрочем, лично у меня подобного опыта не было вообще, так что хвастаться тут нечем.

— Да что же ты такое говоришь, уважаемый! — услышал я, подойдя ближе. Продавец буквально вырвал у Хона котелок и щелкнул по нему ногтем. — Ты только послушай, какой чистый звук! Какой качественный металл! Работа настоящего мастера, не только тебе — этот котелок еще и детям твоим служить будет, и внукам. Покупай, не пожалеешь, от сердца отрываю, такой товар — всего лишь пять двойных рен!

— Да какое у тебя может быть сердце с такими ценами? — возмутился Хон, упрямо мотнув головой. — Я до внуков не доживу, если буду так деньги тратить...

Он сбился, закашлявшись. Я же просто стоял рядом и молча охреневал от такой непосредственной наглости торгаша. Двойной серебряный рен — монета самого крупного достоинства, дороже уже только золото. Запрошенных мужиком пяти хватит, чтобы купить небольшое стадо овец, ну или пару недель зависать на постоялом дворе для благородной публики, абсолютно ни в чем себе при этом не отказывая. Даже при здешних ценах на железные изделия, все равно слишком дорого. Мы, конечно, именно за котелком на рынок и приперлись, очень уж надоело каждый раз возиться с раскаленными в костре камнями. Но отдавать практически все полученные от Ахмана деньги только за него, чересчур.

— Нехороший у тебя кашель, парень, — мгновенно растеряв всю веселость, торговец оглядел Хона цепким, внимательным взглядом. — Да и выглядишь ты нездоровым. Тебе бы к лекарю наведаться не помешало.

— Обязательно. Если деньги останутся, — откашлявшись, хрипло отозвался Хон. И ткнул пальцем на развешенные за спиной мужчины товары. — Пара двойных за котелок и вон тот половник в придачу. Или я пойду покупать у кого-нибудь другого.

— Эх, только из сочувствия к тебе, парень, — состроив кислую мину, вздохнул тот. И погрозил пальцем. — Но, к лекарю обязательно сходи... Не хватало еще по городу заразу всякую растаскивать.

— Угу... Эй! А ну стоять! — шаривший у себя на поясе под накидкой, в поисках кошелька, Хон вдруг схватил за плечо стоявшего рядом мелкого, чумазого пацана... — Ах, ты ж урод! Стой ворюга!

Полоснувший его по руке зажатой в пальцах тонкой, заточенной пластинкой, мальчишка вывернулся из ослабевшей хватки и юлой ввинтился в толпу, легко проскакивая между людьми. Хон, сдавив окровавленное запястье правой рукой, рванулся следом. Ну и я за ним.

Словить юркого воришку, если кто и пытался, то неудачно, слишком уж ловок оказался, зараза. На одном дыхании проскочив забитые народом торговые ряды, он вырвался из толпы и тут же нырнул в узкий, извилистый переулок. Матерящийся Хон несся следом, умудряясь как-то не терять мелкого засранца из виду. Но, он-то ладно, а вот как я сумел не отстать от них, совершенно непонятно.

Влетев в узкую кишку переулка, сдавленного нависающими над ним каменными трехметровыми заборами, я споткнулся, каким-то чудом устояв на ногах, проскочил его насквозь... и замер рядом с Хоном, настороженно глядя вперед.

Мелкий гаденыш, подбрасывая на ладони украденный кошелек, злорадно скалился спрятавшись за спину невысокого крепыша, лет двадцати, мрачно таращившегося на нас. Стоявший справа от него и чуть впереди жилистый парень, выглядевший лишь чуть старше, щеголял непонятной, цветной татуировкой на бритом налысо черепе. Склонив голову набок, он демонстративно медленно вытащил из-за отворота стянутой широким поясом, верхней рубахи короткую дубинку, и улыбнулся. Нехорошо так.

— Бросайте мешки, выворачивайте карманы и можете проваливать, — лениво кивнув на землю перед собой, процедил вожак.

Бросив на меня короткий взгляд, Хон сместился немного в сторону, одновременно вытащив из-под накидки тесак. Вытерев окровавленную левую ладонь о солому, он перехватил ею клинок, сверля мгновенно напрягшегося лысого злым взглядом.

— Деньги верни, или я тебя твоими же кишками удавлю, — негромко произнес Хон.

Я молча достал свой нож и встал рядом с ним. Страх ворочался где-то в глубине души, но медленно накатывающая ярость просто не оставляла для него места... Главное, не убить никого, не отмоемся же потом. Во всех смыслах!

— Борзые, да? Не хотите по-хорошему, суки, — вожак ощерился совершенно безумной ухмылкой и вдруг рванулся вперед, одновременно с Хоном. — Кончайте обоих!

Услышав топот ног за спиной, я резко обернулся, но не успел ничего сделать — вылетевший из-за угла растрепанный толстяк врезался в меня, умудрившись не напороться на тесак и попросту впечатал своей тушей в забор. Я задергался, пытаясь вырваться и врезал ему лбом в лицо с хрустом сломав нос. Хлынула кровь, но урод лишь глухо зарычал, еще крепче вцепившись мне в горло и сбил с ног повалив на землю. Еще и коленом умудрился в живот заехать, сбивая дыхание.

— Стража! Валим!

Размахнувшись, толстяк саданул мне в грудь кулаком и вскочил, разворачиваясь... Куда собрался?! Я вцепился ему в ногу и рванул на себя, не давая сбежать. Прохрипев что-то невразумительное, тот развернулся и тут же пнул меня в голову, но промахнулся. Злобно рыкнув, толстяк шагнул вперед, примериваясь уже кулаками, когда выскочивший откуда-то сбоку стражник в кожаной броне сбил его с ног и навалился сверху, выкручивая руки, прижимая к земле... Жирдяй заорал и рванулся так, что не маленького мужика просто снесло, и начал подниматься.

— А ну, цыть! — подоспевший второй стражник врезал ему дубинкой по башке и тут же добавил ногами по ребрам. К нему присоединился еще один и вместе они скрутили бешено дергавшегося толстяка, спутав ему конечности веревками. — Эй, парень, ты как там, живой, не ранен? Лун, глянь, что со вторым.

Я не сразу сообразил, что обращаются ко мне и запоздало промычал что-то утвердительное — горло отчаянно болело, сдавленное толстяком. Как он мне только голову не оторвал, амбал хренов! С трудом отодрав себя от земли сел и только тогда заметил Хона, неподвижно лежавшего лицом вниз. Твою же мать! Я попытался вскочить, но тело неожиданно повело в сторону и едва не рухнул обратно, успев опереться о стену.

— Позвольте я гляну, — склонившегося над Хоном стражника мягко тронул за плечо непонятно откуда появившийся невысокий, седой старик с каким-то шкафом за спиной.

Быстро проверив пульс, он аккуратно осмотрел кровоточившую рану на голове и нахмурился, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу Хона.

— Царапина на левом запястье, уже не кровоточит, рана на голове — по виду, обычный ушиб, просто содрана кожа. Кости черепа и шейные позвонки не сломаны, других повреждений не вижу, — сообщил он и обернувшись, посмотрел на меня. — У него высокая температура, давно заболел?

— Вчера днем начал кашлять, — собрав мысли в кучу, отозвался я. — Что с ним?

— Он заразный? — одновременно со мной спросил стоявший рядом стражник.

— Скорее всего, обычная простуда, но без обследования не возьмусь утверждать. Вы ведь не местные, — оглянувшись на меня, утвердительно произнес старик. Получив в ответ кивок, задумчиво нахмурился, после чего глянул на стражника. — Здесь недалеко, при храме Манури, есть бесплатная лечебница для бедных. Думаю, стоит проводить молодых людей туда.

— Ну, это вы уж как-нибудь сами, уважаемый господин Шин Мо. Нам еще эту тушу придется в управу тащить, — подошедший последним седоусый стражник, видимо главный в их четверке, легонько пнул лежавшего на земле толстяка. Злобно ощерившись залитой кровью рожей, тот прохрипел что-то но, получив еще один пинок, заткнулся. А мужчина обернулся ко мне. — Тебе тоже лучше бы с нами пойти, чтобы оформить все как полагается, раз уж приятель твой не сможет.

С некоторым трудом выпрямившись, придерживаясь за стену, я с сомнением глянул на успевшего уже поставить свой шкаф на землю старика, что-то в нем искавшего. Выглядел он стопроцентным азиатом, как их еще в фильмах показывают — благообразный седой старец, с длинными, белоснежными усами и бородой. Даже "узел" из заколотых спицей спадающих до лопаток, волос на затылке, есть. И одежда похожая, этот их халат без пуговиц, темно-синего цвета, подпоясанный широкой лентой, мягкие штаны из серой ткани и обмотки на ногах. Ну и имя его тоже в копилку. Возраст только с ходу не определишь — от шестидесяти до, не знаю, девяноста? Или меньше. Да, не важно. Не знаю уж почему, но он с первого взгляда вызывал какое-то подспудное доверие... хотя, возможно, все дело в подчеркнутом уважении, с которым обращались к нему стражники? В любом случае оставлять Хона одного мне совершенно не хотелось, но и какого-то другого выбора, похоже, попросту нет — стражники явно не отстанут, а злить их на пустом месте будет совсем уж глупо. Придется, видимо, довериться старику.

— Не беспокойтесь молодой человек, я не причиню вашему другу вреда, — угадав, какие мысли бродят в моей голове, мягко улыбнулся тот. Вытащив, наконец, из "шкафа" какую-то склянку, он открыл ее и поднес к носу Хона... и придержал за плечо, когда тот вскинулся, очнувшись. — Спокойно, все уже закончилось. Давай, помогу встать.

Опираясь на руку старика, Хон с заметным трудом поднялся на ноги. И, судя по тому, как его шатало при каждом движении, очень сомневаюсь, что он способен дойти хоть куда-нибудь самостоятельно.

— Вы лекарь? — не зная, что еще сказать, спросил я. А кто еще он может быть, со всеми этими баночками, пакетиками и травками, которыми оказался набит "шкаф".

— Верно, — улыбнулся тот и осторожно перекинул руку Хона через плечо. — Мы пойдем, пожалуй. Как закончишь, тоже подходи в храм он недалеко от управы находится.

— Я объясню ему, как пройти, — заверил лекаря седоусый стражник.

Кивнув, тот развернулся и, аккуратно поддерживая Хона, медленно побрел дальше по переулку. Стражники тоже времени даром не теряли, вздернув толстяка с земли, ему чуть распутали ноги, чтобы мог топать сам и погнали обратно к рыночной площади. Ну, и я следом за ними, старательно припоминая подробности нашей "легенды". Нужно ведь будет как-то объяснять, откуда мы такие замечательные в столице объявились.

* * *

Из путаных, неохотных объяснений я так и не понял, кто такая эта Манури на самом деле — то ли почитаемая в древности святая, то ли какая-то местная богиня. Да и не важно, в общем-то. Храм ее находился в небольшой роще на северной окраине пригорода и представлял собой, собственно, сам храм — громоздкое, деревянное строение, с легко узнаваемой крышей-пагодой. Перед ним располагалась вымощенная каменными плитами площадь, зажатая справа и слева парой одноэтажных зданий, выполненных в той же стилистике, что и главное. Общую картину дополняли каменные статуи каких-то зверей, напоминавших одновременно львов и собак.

Никаких посетителей в этот час не наблюдалось, но блуждать по всей территории мне не пришлось. Встретившийся перед входом на площадь невысокий, пожилой монах, облаченный в красно-белое одеяние, молча выслушав сбивчивые объяснения, жестом пригласил следовать за ним и двинулся по выложенной камнем дорожке, в обход храма.

Лечебница располагалась в глубине рощи, позади главного здания, не видная с улицы. Представляла она собой такое же одноэтажное строение, разделенное внутри на несколько помещений, самым большим из которых являлась общая палата на полтора десятка коек. Единственное окно было забрано какой-то мутной пленкой, пропускавшей, на удивление, достаточно света с улицы. Плюс висевшие на опорных столбах стеклянные фонари со свечками, сейчас не горевшими.

Занятых коек оказалось всего лишь три, — и слава богу, а то ведь мое воображение такие ужасы нарисовало, что хоть вешайся! — на одной из которых расположился уже спавший Хон. Ну, или же он просто снова отрубился. Разглядеть, кто обосновался на других кроватях я не успел, да не очень-то и старался, находившийся здесь же лекарь молча указал на дверь и вышел вместе со мной на улицу.

— Что с ним? — выпалил я, опередив уже собиравшегося что-то сказать старика.

— Легкое сотрясение мозга и простуда. Сейчас твой друг спит, — спокойно ответил тот. — Если не возникнет осложнений, через неделю будет здоров. Думаю, настоятель не станет возражать, если ты останешься на это время при храме. Я вас познакомлю попозже.

А вот это очень даже в тему, буду только рад если не придется мотаться сюда с постоялого двора каждый день. Правда, все упирается в цену, переплачивать за такое сомнительное удобство тоже не вариант. Мы медленно двинулись по дорожке к храму.

— У тебя остались еще деньги? — перевел тему в как раз интересующее меня русло, лекарь. Однако, получив в ответ молчаливый кивок, продолжил совсем о другом. — Тогда я выпишу тебе названия лекарств для твоего друга. В кладовых храма кое-что имеется, но нужно понимать, что здешняя лечебница существует в основном на пожертвования и, если есть такая возможно, часть расходов лучше взять на себя. Монахи помогут тебе их приготовить... Прости, совсем забыл спросить — ты обучен грамоте?

— Нет, — словно в собственном дебилизме признался.

— Не страшно, запомнишь названия на слух, там немного, — совсем не обидно улыбнулся старик. — Неподалеку отсюда есть аптека. На случай, если возникнут какие-то проблемы, можешь сослаться на меня в разговоре с ее владельцем.

— Проблемы? — осторожно уточнил я. На что лекарь заулыбался еще шире.

— Почтенный Лим превосходно разбирается в лекарственных растениях. Сказать по правде, лучшего специалиста в данной области и не найти. Однако характер у него... — он покачал головой и хмыкнул. — Вредный старикашка.

Я с сомнением глянул на усмехнувшегося каким-то своим мыслям, лекаря и пожал плечами. Наплевать мне, в общем-то, у кого там и какой характер. Главное, чтобы цену на лекарства слишком уж не задирал. Вот, кстати...

— Скажи, как давно твой друг... — опередил он меня, сбив с мысли.

— Его зовут Хон, — перебил я. Вот ведь болван, со всей этой беготней и суматохой даже представиться забыл. Коротко поклонился. — Прошу прощения, что перебил. Мое имя Ярослав, но можно просто — Яр.

— Ну, мое имя ты уже слышал, однако представлюсь еще раз. Шин Мо — лекарь, — склонив голову в вежливом поклоне, ответил старик. И окинул меня задумчивым взглядом. — Ярослав... весьма необычное имя для наших краев.

— А для каких обычное? — насторожился я.

— Ты мне скажи, — развеселился тот, при виде моей невольной растерянности. И пожал плечами. — Я таких имен и не слышал прежде никогда.

— Если б я сам еще знал, — вздохнул я, и осекся, сообразив, чего только что ляпнул. Хотя, он-то ведь придуманную Хоном "легенду" еще не слышал, так что и не страшно. Однако, под пристальным взглядом старика все равно стало как-то очень неуютно. — Как родители назвали, так и зовут... Вы хотели что-то спросить?