Правь, Россия, океанами

— Вы правы, ваше высочество. Разбираться в этом должны совсем другие люди. Но хотелось бы все-таки иметь доказательство того, что саксонский посланник... обуреваем недолжными чувствами.

— За этим дело не станет, — нервно хмыкнула я. Как раз на днях Карл Мориц "порадовал" меня любовным посланием. — Полюбуйтесь. Надушенное письмо, полное всяческой возвышенной чуши. Там и амуры со стрелами, и вечная любовь, пленившая сердце, и прочие измышления слащавых селадонов из любовных романов.

— Вы позволите дать вам совет, ваше высочество? — построжел Ушаков, незаметно убирая письмо.

— Я и желала встретиться с вами, дабы получить совет. Я слишком неопытна, чтобы правильно себя повести. Правильно не только по соображениям чести, но и по интересам государства.

— Вы не должны никоим образом выказывать расположение посланнику. Не писать ответных писем, как можно реже встречаться.

— Попасть в компрометирующую ситуацию слишком легко. Особенно если та, что призвана быть дуэньей, не желает исполнять своих обязанностей, — намекнула я.

— Немного благоразумия и терпения. Остальное решу я сам, — пообещал Ушаков.

Ну, вот и славно! А поощрять Линара к дальнейшим ухаживаниям я и сама не собиралась.

— А ежели окружение ваше будет любопытствовать о нашей встрече...

— Для того у меня есть другая просьба, — улыбнулась я. — Два года назад мною был выписан из Франции химик, Гийом Франсуа Руэль. Его труды, наконец, дали первый результат. Получен русский фарфор. И я не хотела бы, чтобы тайна его изготовления ушла на сторону.

— Императрица знает о том? — явно удивился Ушаков.

— Сегодня за вечерним чаем я хотела подарить ей первый сервиз.

— А что с другими вашими изобретениями? Вы о них не заботитесь?

Ну да, странно было бы предполагать, что такое дело пройдет мимо главы Тайной Канцелярии. Русские войска под командованием Ласси еще в июле отправились в Польшу, и мои новинки отправились вместе с ними. Конкретнее — с частью измайловцев, ибо мое общение с другими гвардейцами императрица не приветствовала. (Хотя тот же Петр Бирон в июле был сделан капитаном гренадерской роты Преображенского полка). Я, правда, не отступала, но и на рожон не лезла. Так что консервы и всего две полевые кухни достались именно измайловцам.

— Не уверена, что сие можно назвать изобретением, — честно ответила я. — Мне хотелось бы помочь нашим воинам. Но неизвестно, выйдет ли что-нибудь из этого.

— Что ж... рад служить вам, ваше высочество, — поклонился Ушаков, и я милостиво кивнула в ответ. Фух! Всего-то один разговор, а такое чувство, что на мне пахали.