Бесноватый кровожадный я

— Кого ты назначил судьей?

— Винзейна.

— Он вроде ан Кранмерам родней приходится?

— Ага.

— А ты уверен, что он сам не начнет взятки брать?

Я улыбнулся:

— Сидя в кресле, обтянутом кожей судьи-мздоимца? Это очень вряд ли.

* * *

Первая часть прошла без сучка, без задоринки, примерно так, как мне и хотелось.

Я вышел из кабинета короля и сказал Пандеру, указывая на дверь:

— Граф, извольте. Король желает с вами говорить с глазу на глаз.

Он со вздохом пошел внутрь, а я вернулся к своему месту, но садиться не стал, а уперся руками в столешницу и обозрел разложенные на столе карты. Карты, к слову, оказались весьма хороши для глухого средневековья, по качеству примерно как земные карты фон Мига. Если они еще и хоть вполовину точны...

— А что у вас тут за военный совет, господа? — спросил я. — В мое отсутствие что-то случилось?

— Решаем, где необходимо проложить новые дороги для быстрейшего перемещения войск, ваше высочество, — любезно объяснил мне один из дворян. — Дело такое, стоит одному соседу пойти на нас войной, как другой поступит так же, как только узнает. Между ними согласия нет, но ударить нам в спину, пока мы воюем с другим — довольно очевидный и выгодный ход. В такой ситуации наше спасение в том, чтобы очень быстро разбить первого врага и двинуться навстречу второму, промедление чревато разоренными провинциями.

Я еще раз оглядел карту и сел в свое кресло: прокладка дорог — не то, в чем я силен.

Вскоре вернулись король и граф, совещание продолжилось. Я испросил позволения пойти отдыхать с дороги и ушел.

Итак, король принял мою аргументацию, дворяне одобрили, по крайней мере часть их, теперь осталось убедить Сарториэля.

Что-то подсказывает мне, что он будет недоволен не столько моими решениями, сколько тем фактом, что я начал пороть отсебятину.

Я вернулся в свои покои, позвал Финтуса, потребовал обед и с аппетитом поел: все-таки дворцовые повара готовят замечательно, а к хорошему привыкаешь быстро.

Вскоре после этого раздался стук в дверь: явился Сарториэль в сопровождении Роктис с ее вечными склянками, поздоровался согласно этикету и 'запечатал' дверь своим заклинанием звуконепроницаемости.

— Ну, ваше высочество, чем вы объясните свои действия в Темерине? — нарочито спокойно осведомился он.

— Состоянием дел в этом городе, — беззаботно ответил я. — Так и так большинство жалоб было бы на судью.

— Это не ваша забота. Мне казалось, я очень ясно и однозначно сказал, что вам надлежит делать.

— Угу. Вы много чего говорили. Например, обещали мне увеселения и развлечения. Ну и как, много их на мою долю выпало с того самого дня?

Вот тут Сарториэля малость перекосило.

— А вот если бы вы сделали, как я сказал — потратили бы день или даже полдня на дело, а потом могли бы недели две, а то и три развлекаться в Темерине, сколько влезет! Это что, так сложно было понять?!!

Я принял классическую позу мыслителя, подперев голову кулаком, и сказал:

— Отлично. Давайте, светлейший, просветите меня, как именно я должен был развлекаться в Темерине?

— Да как душе угодно! Хотите — охота...

— Убивать животных ради развлечения — низко и недостойно. Я-то знаю, что короли частенько так развлекаются в мирах вроде этого — но мне, выходцу из куда более цивилизованного места, такая кровавая забава претит. Следующий вариант?

— Да нет им числа! Кабаки, гулянки, шуты, музыканты...

— Нет-нет, я не свинья, чтобы надираться до полной потери человеческого облика. Музыканты? С этими смешными дудочками и жалко бренчащими гитарами? Смешно, право слово. Мне больше по душе гитары, в которых используется сила молний, и барабаны, звучащие с силой грома, но увы, они есть только в моем мире, а тут их нет.

— Гитара с силой молнии? — удивился Сарториэль.

— Именно так, светлейший. Это нельзя описать словами — надо один раз услышать, но увы — не судьба. И шуты здешние — просто кривляющиеся паяцы, а я привык к более утонченному юмору, на который Яцхен не способен.

Колдун приподнял бровь:

— Утонченный юмор — это какой же?

— Ну вот, пожалуйста. Не все толстяки веселые: некоторые из них женщины. Вы не подумайте, я не хочу их обидеть, ведь у толстушек тоже есть чувства. Чувство голода, в основном. Как-то раз я рассказал эту шутку среди друзей, и одна девушка встала и вышла... точнее, выкатилась. Может, обиделась, но скорее просто проголодалась. А еще у меня в детстве был невидимый друг, который всегда был рядом и исполнял мои желания. И все было хорошо, но потом я немного повзрослел и перестал ходить в церковь.

— Не сказал бы, что это очень смешно.

— Вот и я о здешних шутах того же мнения. Не в обиду вам будь сказано, светлейший, но в силу ограниченности этого мира юмор моего вам непонятен. Да, вы великий маг, постигший впечатляющие штуки с мирами и душами — но во всем остальном мой мир вас обогнал. Представьте такое развлечение, как гонки на железных конях, у которых по колесу вместо каждой пары ног. И ездят они в пять раз быстрее любого живого коня. Или, например, ящик с окошком. Заглянув в это окошко, вы можете увидеть любые события, произошедшие в любом месте и в любое время. Хотите посмотреть, как великие герои, числом в двести девяносто девять человек, три тысячи лет назад сражались с царем-завоевателем и его армией в триста тысяч? Пожалуйста. Хотите узнать, что происходило в подземном замке великого злодея за день до его самоубийства? Легко. Вы можете посмотреть любые истории о любых событиях, даже о тех, которые никогда не случались, про чудовищ, которые никогда не существовали. Как театр, только по-настоящему. Тонущие корабли, сражающиеся армии, рушащиеся замки — все это вы можете наблюдать так, словно находитесь прямо там, на холме рядом с генералом или даже в самом центре битвы. Ящик покажет вам все, что вы хотите увидеть. И знаете, что самое удивительное? Что этот чудо-ящик — самое обыденное развлечение, доступное даже бедным. Даже у меня, нищего сироты в приюте, такой был. Правда, один на всех нас — но все же. Или как вам такое — вы поднимаетесь в небеса внутри железной птицы, а затем прыгаете вниз и медленно опускаетесь на особом устройстве. Или участвуете в гонках на железных повозках без коня, которые ездят быстрее любой лошади. А еще у нас можно общаться с любым человеком, где бы он ни находился. Вы можете говорить с ним и видеть его, даже если он на другой стороне мира. Вы можете иметь друзей в местах, где никогда не бывали. Или представьте себе колесо в пять раз выше дворца, которое медленно крутится, а к нему прикреплены корзины со скамьями. Садитесь в такую корзину, колесо крутится — и вы оказываетесь высоко-высоко и можете обозреть весь город. В какую сторону ни посмотри — до самого горизонта только город. Огромный город. Самое забавное, что все это — без капли магии, которой в нашем мире нет, разве что в сказках.

— Странный мир...

— Ничуть. Мой мир когда-то был таким, как этот, лет пятьсот назад. Может, и этот станет, как мой, лет через пятьсот. А пока — увы, привычных мне развлечений тут не найти. У меня, если на то пошло, и друзей-то нет. Так что, светлейший, вначале помозгуйте, как исполнить свои обещания передо мною, и только потом упрекайте меня в неисполнении моих обязательств, хорошо? Да, и просто между прочим: мне понравилось то, как это обстряпал я. Король доволен, большинство дворян одобряет, мой авторитет среди народа растет. Вряд ли я добился бы такого же результата вашим способом.

Сарториэль скептически хмыкнул.

— Полагаете, мне 'ваш' способ в голову не пришел? Пришел. Вместе с десятком других, о которых не подумали вы. И я выбрал наиболее безопасный способ. Вы радуетесь, потому что все прошло гладко, но при этом не хотите думать о том, а что было бы, если б все повернулось худо? Например, вы знаете, что ваш брат со вчерашнего дня шепчется с сестрой, а затем идет шептаться с некоторыми дворянами?

Я развел руками.

— Увы. Но первоначально все звучало так: вам власть, мне развлечения, и это была честная сделка, каждый получил бы, чего хотел. Теперь оказывается, что мне и делать что-то нужно, и с весельем как-то не заладилось. Вот и развлекаюсь, как могу. Тем более что мой мир уже прошел этап развития, который сейчас идет здесь, и у меня есть кое-какой исторический опыт, которого нет у вас. Это как кресла, в которых судьи не берут взяток: в моем мире три тысячи лет назад придумали, а тут — новизна.

— По лезвию ходите, — предостерег меня Сарториэль.

— Ага. Причем с тех самых пор, как кое-кто утащил мою душу в соседний варварский мир, в тело припадочного принца. В общем, светлейший, тут вариантов мало: на первоначальный вариант — вам власть, мне жизнь без забот — я согласился. Но если мне приходится что-то где-то делать по вашим планам — всякая дополнительная обязанность увеличивает мои права. Больше обязанностей — больше прав. Не можете все-все-все обстряпать без меня — смиритесь с тем, что у меня есть собственная воля и собственное понимание, как надо делать то, что надо.

— Надеюсь, это ваше 'понимание' не приведет вас в темницу. Если вам придется провести там всю жизнь — ваша беда, но ждать еще сто лет подходящего момента мне как-то не хочется.

— Я тоже на это надеюсь, — ухмыльнулся я.

Все-таки говорить с колдуном куда легче, когда за дверью дежурит рогатый амбал... Хм. Сарториэль запечатывает дверь, делая ее звуконепроницаемой, значит, мне надо провести еще один колокольчик прямо в тамбур к телохранителю... Сегодня же распоряжусь.

* * *

Вечером я долго ворочался, не в силах заснуть. Мне явно предстоит борьба с Сарториэлем, и пока что мои позиции слабы оттого, что я на коротком поводке. Он может убрать меня с доски, просто не дав свой эликсир или подсунув вместо него пустышку. Вопрос в том, смогу ли я обойтись без снадобья?

Если вдуматься, в теории человек способен противостоять душевным недугам, если понимает их суть. Ярчайший пример — математик Джон Нэш. Всю жизнь этот незаурядный человек боролся с паранойей и шизофренией, и в конечном итоге одержал верх. Болезнь не оставила его, но не смогла помешать жить и работать.

Ладно, была не была. Я получу у Роктис флакончик, но не приму лекарство. Один день поживу без него и посмотрю, чем это обернется.

* * *

Наутро я проснулся, умылся и позавтракал, а затем полез в шкаф и устроил 'инвентаризацию' своего гардероба. Сегодня я решил кое с кем встретиться, так что мне нужен чуть более солидный наряд, чем обычно.

Среди кучи дорогих камзолов и панталон я отыскал в углу меч, слегка припавший пылью. Не такой, как мой 'парадный' короткий меч, богато отделанный, но пригодный разве что для самозащиты в крайнем случае, а относительно большой полуторный меч . Ножны качественные, явно хорошим мастером сработанные, но без каких-либо украшательств. Крестовина и навершие рукояти — обычная сталь, наборная кожаная рукоять со следами потертости.

Я вынул меч из ножен — как и ожидалось, клинок оказался очень острым, превосходно отполированным и покрытым тонкой маслянистой пленкой, видимо, против ржавчины.

Посмотрев на свои ладони внимательно, я решил, что принц, скорее всего, кое-что смыслил в фехтовании. Явных мозолей от долгих тренировок нет, но и кожа не холеная. Что-то вроде рук человека, который никогда рьяно не тренировался, но и не гнушался мечом помахать.

Эту догадку косвенно подтверждает и сам меч. Примерно таким и должно быть идеальное оружие воина: все наивысшего качества, и при этом ни грамма лишнего. Никаких инкрустаций, нет даже позолоты. Крестовина и овальная шишечка навершия — очень простые, без рельефных изображений и фигур — я бы сказал, даже изящные в своей абсолютной простоте. Своеобразная такая микеланджеловская красота: ничего лишнего, только необходимое.

Хм... Надо будет узнать, кто учил принца, и взять у него пару уроков. Рукоять легла в руку, словно влитая, мышечная память, видимо. Но вот сам я без понятия, как мечом орудовать: голливудские 'махачи' так же далеки от реальности, как наручные часы у воина в фильме о Клеопатре.

Я положил большой меч на стол, чтобы не забыть о нем, подпоясался парадным и вышел.

Первым делом я отыскал Роктис и условился, что отныне она не будет ходить в мои покои, чтобы окружающим не казалось, что я постоянно болею. Вместо этого мы будем встречаться где-нибудь во дворце невзначай, и она тайком будет передавать мне флакончик.

Затем я направился в канцелярское крыло, к главному писарю, который, по сути, был секретарем короля.

— Чем могу служить? — осведомился он, встав и сняв берет.

— Кто в городе самый богатый и влиятельный купец?

Он чуть задумался:

— Скорее всего, это Оззимунд Лерней, глава гильдии купцов. Не уверен, что он самый богатый, но считается самым влиятельным.

— Отправьте ему приглашение во дворец от моего имени. Есть разговор.

— Сейчас же и незамедлительно, — поклонился секретарь.

В ожидании купца я набросал на листе бумаги приблизительный список вопросов, которые следует задать в первую очередь, и когда он вскоре явился, я уже был более-менее готов.

Оззимунд Лерней оказался довольно толстым пожилым человеком, но при этом все равно значительно отличался от давешнего жреца. Тот — жирный и щекастый, а вот купец при схожих габаритах обладает несколько более суровым и обветренным лицом. Сразу ясно: этот человек на своем веку повидал больше, чем путь от храма ко дворцу и обратно.

— Вы желали меня видеть, ваше высочество? — сказал он после того, как снял шляпу и поклонился.

— Да, господин Лерней, желал. Присаживайтесь, разговор может быть долгим. Что пить предпочитаете?

— Благодарствую. Я предпочитаю днем не употреблять алкоголь вообще: в моей профессии это вредно.

— Интересная мысль. — Я велел слуге принести шербета и закусок и взялся за свой лист с вопросами. — Я вас сюда позвал, чтобы кое-что узнать о торговле. Вы лично куда торговать ездите?

— Уже никуда, ваше высочество, годы не те. Но если ваш вопрос был, с кем я торгую — то практически везде, куда может караван добраться по суше в разумный срок.

— И со всеми нашими соседями?

— Разумеется.

— А что везете туда, что обратно?

— Раз на раз не приходится. В прошлом году, к примеру, когда в Каллагадре случилась беда с виноградниками — вез туда молодое вино, а обратно — ткани, которые как раз тогда в цене упали у них. А в этом году, надо думать, повезу зерно, потому что там сейчас жарко, может засуха случиться, и сейчас многие запасаются зерном и мукой на случай голода, пока не подорожало — и потому зерно как раз подорожало, хоть и меньше, чем если засуха таки случится.

— В таком случае, как вы узнаете, что везти туда, что обратно?

— Проще простого: смотрю, чего их купцы привозят сюда и чем закупаются в обратный путь. Помимо этого, у меня есть смышленые помощники, которые узнают разные сведения от конюхов и охраны чужих купцов. Ну там, за кружечкой эля...

Мы побеседовали где-то час, в результате чего я получил довольно обширные сведения о том, где и что у нас и наших соседей производится, где сбывается, составил определенное мнение о том, у кого как обстоят дела в плане внутренней экономики и внешней политики.