Минеральные клоны

Однако, мы стартовали гораздо раньше. Задолго до такого оптимума. Когда 'Дар Звезд' проходил по орбите аж над противоположной от столицы точкой планеты.

Оказалось, что наш вылет был осуществлен с таким расчетом, чтобы приземлиться на площадь перед Домом Правительства в девять-пятьдесят. И войти в здание — ровно в десять-ноль-ноль. И по местному, и по корабельному времени.

Я удивился и спросил о таком странном совпадении корабельного и местного времени у одного из секретарей Золотарь — неулыбчивой (справедливости ради, после выволочки от Золотарь никто из секретарей не мог похвастаться широким оскалом) девушки по имени Самита.

'Арабское имя' — как всегда бесполезный комментарий от 'второго'.

Оказалось, что это все-таки совпадение, и специально так не планировали. Так уж получилось, что начало 30-часового (по порту приписки) корабельного цикла совершенно случайно совпало с нулевой отметкой планетарного 21-часового. Обычное дело — раз в три декады — это должно происходить. Все-таки галактический час — общий стандарт, и с ним синхронизированы все часы галактики, вне зависимости от того, на какие суточные циклы и на какие часовые планетарные пояса настроены.

Но, в любом случае — это лишний нечаянный информационный штришок, который кто-нибудь из 'журнашлюх' в своем материале да обыграет. Что, разумеется, повысит привлекательность конкретного репортажа и новости в целом.

Как бы то ни было, полет займет без малого полтора часа.

Не знаю, что делали многочисленные советники, эксперты и руководители департаментов — они летели другими бортами в составе нашего конвоя под прикрытием двух легких крейсеров. И чем они там занимались — одним Звездам известно... ну, и Службе Внутренней Безопасности, вестимо.

А Ольга Золотарь нагло дрыхла. Еще и совсем неаристократично похрапывала в процессе.

И я понял, что время старта в момент, когда 'Дар Звезд' находился над противоположной стороной планеты, с максимально возможным временем на маршрут, выбрано не без умысла — госпожа исполнительный директор просто решила поспать.

Сразу после старта стюарды споро трансформировали четыре кресла в одну кровать довольно приличного размера. Золотарь разделась полностью (не стесняясь ни охраны, ни секретариата, ни меня... да ей и нечего было стесняться-то), юркнула в получившуюся кровать, укрылась выуженным откуда-то одеялом... и почти мгновенно засопела.

Чем, кстати, эффективно спаслась от моих приставаний... с расспросами. Я все-таки был не прочь узнать, сводится ли моя роль к обычному 'торговать ипальником' или предполагаются какие-то более сложные телодвижения с моей стороны.

+++

На десятой минуте полета перед глазами проявилось окошко чата:

Ли Фуэн Джонсон: Пст! Как там тебя... Тимониан!

Тим: ?

В кресло передо мной опустилась одна из 'гвардеек'. Та самая, что согласилась со способностью 'Лонгерона' с восьми километров прошить броню легкого класса защиты и с моей способностью обеспечить точное попадание.

Видимо, она и есть эта 'Ли Фуэн Джонсон'

Не молодая, не старая. Умеренно симпатичная (правда, 'второй' нес пургу о том, что мы тут все зажрались, и каждую вторую можно тащить на обложку модного журнала, а каждую третью — на какой-то 'конкурс красоты'), сравнительно невысокая, стройная... ну, насколько можно было судить о стройности женского тела, скрытого от глаз броней. Рыжая, кареглазая. Высокие скулы и миндалевидный разрез глаз. ('Японо-тянка!' — с удовольствием определил 'второй' и добавил непонятное, пустив слюну. — 'Ня-я-яшка!').

Минуту мы друг друга рассматривали...

Ли Фуэн Джонсон: Начальник охраны, капитан СВБ Ли Фуэн Джонсон. Тут такое дело, Тимониан... У меня приказ включить тебя в тактическую сеть. Приказ госпожи директора.

Тим: Она с ума сошла?!

Ли Фуэн Джонсон: Кхе-кхе... ты это... попроще будь... Что тебе не так?

Тим: У меня же инком дырявый, шопесец! Вам такт-сеть через него положат, а я виноват буду!

Ли Фуэн Джонсон: Это мозги у тебя дырявые! А на твоем инкоме права обрезаны у ТЕБЯ, а не у нас. Смекаешь?

Тим: И как я буду работать с тактической сетью с таким 'родительским контролем', а?

Ли Фуэн Джонсон: Закатай губенки. Молодой еще с тактической сетью работать. У нас в 'Пирите' не ты работаешь с такт-сетью, а она — с тобой. Твое дело — четко выполнять распоряжения, касающиеся тебя. И вообще... ты не охренел ли — приказы директора оспаривать?!

Тим: Виноват!

Ли Фуэн Джонсон: Виноватых будем бить потом. А сейчас я тебя подключаю... До посадки время есть — займи себя чем-нибудь... Ну, не знаю — с ресурсами ознакомься, что ли...

Тим: Принято.

Ли Фуэн Джонсон: Тимониан...

Тим: Что еще?

Ли Фуэн Джонсон: А ты, правда, с 'Лонгерона' с восьмикилометровой дистанции работать можешь?

Тим: Норматив сдавал. Практику сдавал... В поле, насколько помню, не работал.

Ли Фуэн Джонсон: Ну, на это мы еще посмотрим. Отбой.

Джонсон усвистала к своим подчиненным. А тактическая сесть самостоятельно, без моего вмешательства подключила мой инком к себе. Как это принято у НАС в 'Пирите'.

Если кто не понял, сейчас произошло что-то невозможное и невероятное.

Клону-рабу только что оказано высочайшее доверие. Меня пустили в святая святых любой системы охраны — тактическую сеть. Пусть это даже обычное 'read only'... Дело даже не возможности просмотра переговоров между телохранителями. Это еще и планы, сценарии, перечень доступного вооружения, алгоритмы, маршруты движения, графики... И все это — 'on line' ( No 'Второй') !

Например, сейчас я 'видел' не только крейсеры сопровождения — 'Оплот-400' и 'Красный Рассвет-9031' -, но и мог получить информацию о каждом из двадцати двух истребителей, выпущенных ими. Мог узнать боевую задачу и ТТХ каждого. Вплоть до личных дел пилотов. Вплоть до информации, передающейся сейчас с каждого из ударно-разведывательных 'беспилотников', управляемых с этих истребителей. А каждый истребитель в данный момент 'держал' от десяти до пятнадцати БПЛА!

Сейчас конвой небольшим облачком двигался по небосводу. До входа в атмосферу, где шаттлы будут взяты на сопровождение чисто атмосферными истребителями, а из старого эскорта останутся только восемь истребителей-универсалов, способных работать и в вакууме, и в атмосфере, оставалось меньше часа.

+++

Шаттл приземлился, но мы пока не выходили. Золотарь проснулась пять минут назад, резво вскочила и оделась. Обратил внимание на то, что она не надела ни экзоскелет, ни броню. Не молча обратил внимание, а вслух. Золотарь от меня отмахнулась. Стал настаивать. Золотарь заткнула меня приказом. Оставалось удовлетвориться вздохом и мрачностью Джонсон, которая явно была со мной согласна, но спорить даже не пыталась.

'Ли Фуэн Джонсон: Руку ей предложи, тормоз!' — Сверкнуло сообщение в такт-сети.

Покосился на стоявшую рядом Золотарь. Отставил локоть. На который та оперлась со своей обычной надменной улыбкой.

'Ли Фуэн Джонсон: Вообще-то, мужчина должен стоять слева от дамы!'

'Тим: На время выполнения боевой задачи я могу считаться военнослужащим. Военнослужащие идут справа от дамы... Кстати, забыл спросить — каков размер 'боевых' выплат мне положен?'

Кто-то в такт-сети весело 'фыркнул' — послал соответствующий эмодзи-смайлик. Без лейбла-подписи. Угадайте, у кого в тактической сети могут быть такие возможности? Точнее, у кого есть нужный уровень наглости и уверенность в собственной безнаказанности.

'[Без подписи]: Самита! Запиши — обыграть это в новостях!'

'Самита Дели-Бауэр: Принято, госпожа директор!'

'Ли Фуэн Джонсон: Госпожа директор, ну сколько можно! Ну, так же нельзя!!!1 [Без подписи] переименован в 'Объект-1'. Для пользователя 'Объект-1' удалены права администратора'

Ну, по крайней мере, эта Джонсон не боится выговаривать Золотарь. Во всяком случае, сейчас, в боевой, по факту, обстановке Золотарь для нее — не 'госпожа директор', а объект охраны, подопечная, 'Объект-1'. Пока ее действия выглядят достаточно профессионально. Ну, насколько вообще можно быть профессиональным, охраняя эту самодурку.

'Ли Фуэн Джонсон: Верба, обстановка?'

'Верба: Чисто. Желтый-желтый. Принимайте решение'

Верба, как подсказала тактическая сеть — это начальник над всей агентурой в толпе встречающих и над всеми наблюдателями, отслеживающих сейчас обстановку не только на площади, но и прилегающих окрестностях.

Оп-па! А тут, оказывается, еще и тройка из двух атмосферных 'штурмовиков' и одного 'десантника' в полутора километрах над площадью на антигравах висит!

И четыре крейсера — от ста до трехсот километров 'лесенкой' изображают из себя ПКО. И у всех — выпущены звенья истребителей, готовых сорваться в любом направлении по первому же свистку! Ну-у-у, мое мнение о Джонсон все лучше и лучше!

'Ли Фуэн Джонсон: Принято. Гвардия, меняю всем камуфляж! Федя, организуй нам подиум!'

Взвыла сирена, замигали красные транспаранты и аппарель стала мягко опускаться на плиты площади.

Вся броня охраны (и моя броня — тоже) стала... белеть! Ну, ё-мое, Джонсон! Как так-то, а?!!!

В тот же момент в открывшийся проем влетел десяток небольших дронов размером с кулак каждый. И каждый тут же был помечен моим инкомом зеленой отметкой-маркером, взятой из тактической сети. Журналисты. Ну, не совсем журналисты — сами дроны принадлежали охране Золотарь. Журналистам шла картинка с бортовых камер, и они могли управлять камерами и пилотировать дроны... Разумеется, в ограниченных пределах, не залетая в закрытые и не заглядывая в запретные зоны. И картинку, само-собой, можно было в любой момент обрезать с пульта охраны.

'Ли Фуэн Джонсон: Группа-А. За мной. Копьем. Вперед! Шагом! Марш!'

Первая пятерка гвардейцев с начальником охраны 'на острие' изящным легким шагом, почти танцуя, как модели на подиуме, но без вихляния бедрами, двинулась вперед, ступила на плиты площади и протанцевала двадцать метров. Телохранители застыли, сохранив построение 'копья'. Подбородки подняты, никаких озираний по сторонам, никаких 'зырк-зырк'. 'Мы ничего не боимся и нам на всё и на всех пох!'. Чистые взгляды на одухотворенных лицах устремлены куда-то за горизонт за пределы атмосферы.

Представление должно быть красивым с самой первой своей сцены. Уверен, камеры-дроны сейчас берут лица гвардейцев крупным планом... ну, да — я заметил на лице Джонсон следы легкого НАТУРАЛЬНОГО (и баснословно дорогого) макияжа.

'Ли Фуэн Джонсон: Чисто. Принимаю командование. ВНИМАНИЕ ВСЕМ! Объект-1 выходит!'

Золотарь требовательно дернула меня за рукав.

О! Даже так? То есть, не она меня сейчас выводит из шаттла, а я — ее.

Уже вижу сегодняшние заголовки: 'Тимониан Антрасайт передает планету Секура в надежные руки Ольги Золотарь!', 'Антрасайт у ног Пирита!', 'Тим сделал Оле подарок — крупнейший планетарный центр обработки ханавана!' и 'Почему не сестре?!' И все это — обязательно с восклицательными знаками.

'Ли Фуэн Джонсон: ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ИЗМЕНЕНИЕ В ПРОТОКОЛЕ [ 'Тим' -> 'Объект-2'] '

'Пипец!' — в понятной для себя терминологии охарактеризовал ситуацию 'второй'.

А Золотарь, сохраняя на лице умиротворенную милостивую улыбку, отправила в такт-сеть широко ухмыляющийся смайлик.

+++

Площадь перед Домом Правительства на Секуре — та самая площадь Дохан — была, как и ожидалось, освобождена от любых следов, напоминающих о Центре депортации.

На слабом ветру лениво трепыхались белые флаги с логотипом 'Пирита'. Метеослужба подобрала силу ветра такой, чтобы расправить флаги, и чтобы на них была видна эмблема 'Пирита', но чтобы с людей не срывало шапки и, тем более, не поднималась пыль.

Отстраненно принял сообщение от 'второго': оказывается, логотип 'Пирита' — это вензель-монограмма, образованная из букв латинского алфавита 'F', 'e', 'S' и арабской цифры 'два'. Снова совершенно бесполезные данные — что мне с той информации?

По периметру площади в огромных прозрачных шарах велась трансляция-проекция с дронов-камер. Лица крупным планом, героический вид наших (наших, мать же ж вашу!) телохранителей, общий план, вид сверху, сбоку, даже вид снизу от брусчатки на чьи-то грубые ботинки... то ли какой-то дрон сломался и упал, то ли так задумывалось.

Людей было... много. Очень много. Огромная толпа заполнила всю площадь. Сказал бы — 'забила до отказа', но с высоты моего роста оценить это было нельзя, большие экраны-проекции этого не показывали, а подключаться к камерам подвешенных над площадью дронов-разведчиков я не захотел — не до того было, за лицом следил.

Оставался свободным только огороженный участок посадки шаттла и широкий 'коридор' от парадного входа Дома Правительства до опущенной пассажирской аппарели шаттла, ожидаемо севшего так, чтобы аппарель опустилась точно в сторону здания.

Конечно, коридор образовался не сам по себе — никто в подобных вопросах не надеется на сознательность людей. Когда люди соединяются в толпу ни о какой сознательности речи не идет. У толпы не может быть сознательности.

'Коридор' был организован военными. По парадным песочного цвета мундирам я идентифицировал солдат сухопутных сил 'Пирит'. Над каждым горел бледно-желто-зеленый маркер. Средненькое доверие. Но тут дело не в лояльности военнослужащих, а в доверии к их способности сдержать толпу в случае, если та взбесится. Ну, ребята и девчата тут не для того стоят — не их дело толпу усмирять. Максимум — сдерживать слабенький напор. А если у толпы 'сорвет клапана', то в дело вступит воздушное прикрытие — нас накроет защитой, 'штурмовики' зальют площадь огнем и свинцом, а десантура вытопчет то, что останется.

Что, конечно же, поставит крест на всем представлении. Следовательно, этого не произойдет — замаскированные в толпе подчиненные Вербы костьми лягут, но не дадут этому произойти.

'Объект-1: Вперед! Шагом! Марш!'

+++

— ... сделали все возможное. А кто-то — и невозможное. Для скорейшего возобновления нашей работы... после этого незначительного кризиса МЫ сделали всё. Хочу поблагодарить всех. Но особо отмечу усилия социальной службы в лице господина Хопера, адски сложную работу, которую проделал департамент воздушного транспорта в лице...

Короткие фразы. Понятные несложные слова. Простые неперегруженные предложения без сложных оборотов. И, в то же время, там и сям — элементы и обороты, дающие иллюзию спонтанности и 'живости' речи 'не по бумажке'. Золотарь безошибочно переводила взгляд по залу, 'выцеливая' тех, кто так или иначе затрагивался в речи. Речь ее была четкой, внятной. Голос — звонким и выразительным.

Текст был подготовлен ее секретариатом просто мастерски. Ну, и суфлерская поддержка через такт-сеть — тоже на высоте. И ораторские навыки не подкачали.

'Антрацита', меня, Сабрины, военного конфликта — речь не касалась вообще. Напрочь. 'Досадная проблема', 'незначительный кризис', "решенные вопросы". Эдакая обезличенная 'трабла', которую совместными усилиями таки решили, продемонстрировав дух товарищества, взаимопомощи, и чувство локтя... в области желудка.