Конкистадор

— Потому что туристических стран на месте бывших колоний и так полно. И потому, что мы не вели захватнической колониальной политики, — возразил полковник. — Нам своих проблем хватало.

— А почему вы ее не вели? Это же здорово! Что плохого в захватнической колониальной политике? — искренне удивился Лейтт. — Она экономически выгодна, стравливает социальное напряжение, дает стране ресурсы, служит социальным лифтом для тех, кто авантюрист от рождения, не хочет киснуть дома и желает сделать себе карьеру! А насчет проблем — так правильная колониальная политика призвана их не создавать, а решать!

— Можно подумать, у вас на Альдее сплошь практикуют колониальные захваты, — недоверчиво усмехнулся Петров. — Вы же сами говорили про единую Альдею. Все альдеяне плечом к плечу, в одном строю, с одним командованием...

— Воюют насмерть с креонами, чтобы выжить, — закончила фразу Нейка, дожевав третий по счету эклер с заварным кремом и запив его кофе. — Думаете, мы хотели объединяться? Ничего подобного! Нам пришлось это сделать, хотя очень не хотелось. Альдеянская раса стала единой чуть больше сорока лет назад, после того, как стало ясно, что в войну с креонами мы влипли всерьез и надо объединиться, чтобы выжить. А до этого события три главных Дома Альдеи вели экспансию как хотели. У каждого было по паре больших колоний в других системах, не считая владений поменьше, свой флот, своя власть. Причем в каждом из этих Домов были свои фракции и союзы, которые грызлись между собой... Друг с другом в родной системе мы не воевали — чревато было. А вот за ее пределами — каждый Дом делал что хотел.

— Верно Нейкария! У нас, господин Полковник, с колониальными захватами все хорошо было, — добавил Лейтт. — На высшем уровне! И мы планировали так продолжать и дальше. Пока не нарвались на ящеров, чтобы их разорвало и сплющило!

— Причем если бы дом Аккар не завел с креонами шашни, мы бы их одолели, — вздохнула Нейка. — Но Вождю Элкату показалось, что проще возвыситься, поладив с ящерами, чем с другими Домами. Он заключил с ними союз и даже обменялся технологиями... Которые креоны применили против нас же.

— Креоны уничтожили Аккарцев через год, — сказал Лейтт, утерев рукой выступивший на лысине пот — в палатке из-за работающей вовсю печки становилось жарковато. А может быть, дело было в коньяке, который "доктор" периодически добавлял в свой чай. — Всех до единого. В спланированной заранее военной операции, больше похожей на бойню. Кроме тех, кто остался в системе Альдеи, конечно, и команд нескольких прорвавшихся из погибших колоний звездолетов. А всем остальными альдеянам стало ясно — или мы объединяемся и воюем, или мы умрем. Ящерам другие разумные формы жизни кроме них самих не нужны. Только все равно было уже поздно. Ладно, не стоит сейчас говорить о грустном, — сделал еще один глоток чая "доктор". — Креоны и наши проблемы остались в прошлом, в самом прямом смысле слова. Нуль-прокол перенес нас не только в пространстве, но и во времени. Расположение звезд в Млечном пути, которое мы наблюдаем из Солнечной системы, по приблизительным расчетам соответствуют полумиллиону лет после того момента, когда мы вступили в последний бой.

— Не хотите о грустном — не будем, — пожал плечами полковник. — Но все равно, я не понимаю, почему вы так зациклены на пляжах и море. Мы можем предоставить отличный дом отдыха, да хоть с крытым аквапарком в придачу. Еда, вино, женщины — все будет. Экипаж отдохнет как следует, а мы подготовим потихоньку конференцию, согласуем позиции...

— Он не понимает, — ухмыльнувшись, Лейтт бросил взгляд на Нейкарию. — Ты ему расскажешь или я? Большого секрета тут нет...

— На Альдее очень плохо с пляжами, — цапнула четвертое пирожное Нейка. — Можно считать, что мы их потеряли.

— Интересно, почему? — успел спросить я раньше полковника.

— Потому, Леша, что креоны — ящеры. А ящеры откладывают яйца в кладки для обзаведения потомством, — охотно пояснила мне напарница. — Чем-то им простые инкубаторы не нравятся. В космосе у них тоже что-то с размножением не очень. А на Креоне в экваториальной зоне всего несколько больших островов и архипелагов с теплым климатом, отличным мягким песочком и мелководными лагунами. Вот на этих-то пляжах они свои яйца и зарывали.

— И? — заинтересовался полковник. — Как связаны Альдея и креонские пляжи?

— Пока мы были еще в силе, ВКС сумели устроить рейд к Креону. В ответ на уничтожение колоний Аккарцев. Сразу же, пока ящеры не опомнились, — охотно пояснила Нейка. — До орбиты Креона добрались немногие — всего четыре тяжелых бомбардировщика. Которые на ней тоже ненадолго задержались, перед тем как их сожгли. Выпущенные с них ракеты и боевые дроны посбивали почти все. Никакого значительного вреда вражеской промышленности они причинить уже не могли и тогда, перед самой гибелью, пилотами была выбрана цель номер два — капсулы с антиматерией и модифицированные ядерные заряды легли точно на пляжи с кладками. В результате миллионы оплодотворенных креонских яиц запеклись в одну самую большую в мире яичницу, а песок на пляжах стал радиоактивен на ближайшую сотню лет.

— Ну вы даете, — крякнул Петров, по примеру Лейтта тоже плеснув себе чуть-чуть коньячку в чай. — Жестко получилось, ничего не скажешь... Я так думаю, вскоре от ящеров была ответка.

— Совершенно верно, — согласился с ним "доктор". — Впрочем, креоны первые начали. На двух Аккарских планетах жили восемь миллионов альдеян, которых истребили всех до единого, от мала до велика. Но вы правы, креоны вскоре отомстили. Причем это сражение стало крупнейшей человеческой победой в космосе. Мы их просчитали, собрали крупные силы и полностью уничтожили флот вторжения. Только вот до Альдеи они все же добрались, несмотря на наше ПВО и ПКО...

— И тоже спалили ваши пляжи? — поднял брови домиком Петров.

— Нет. На это у них силенок не хватило. Креоны распылили вирус, — ответила ему Нейка. — Нечто вроде вашего вируса иммунодефицита, но более гадкий и летальный. Постоянно мутирующий, мимикрирующий под другие вирусы, стойкий к любым антибиотикам и даже к нанотерапии. У него обнаружилась лишь одна слабость — максимально заразен и активен он в тропическом климате. Чем холоднее вокруг и слабее солнечная активность, тем труднее заразиться. А если среднесуточная температура падает примерно до плюс десяти градусов, а солнышко не слишком яркое, то эта дрянь не активна вовсе и почти не липнет.

— Поэтому вы потеряли пляжи, — кивнул полковник. — Понятно. Печальная история.

— Именно, — согласился с ним Лейтт. — Пройтись по морскому песочку жарким летним деньком без костюма биологической защиты, на Альдее означает подхватить вирус Тейга с вероятностью в девяносто процентов. После чего или умереть, или перебраться куда-нибудь в места похолоднее и выдержать долгое и крайне неприятное лечение без гарантии результата. Нам пришлось переселять сотни миллионов человек из тепла в места с умеренным климатом. Десятки миллионов из них умерли. Кроме того, Альдея надрывается на заводах и верфях, все силы брошены на войну. Нам некогда отдыхать. Поэтому для нас тропический пляж, по которому можно пройти босиком, лечь позагорать, или искупаться в теплом море — фактически национальный фетиш. Сказка о потерянном рае. Поэтому президент Иттор непременно хочет предоставить своим людям именно такой отдых. Теперь понятно?

— Ну, если даже так, — полковник задумался на несколько долгих секунд, размешивая чай в подстаканнике серебряной ложечкой. — Если все настолько серьезно... Тогда конечно, никаких крытых аквапарков. Дело принципа, я понимаю. Но что-нибудь можно придумать.

— С Кубы в Штаты выдачи нет, — не удержался я, глядя на озабоченную физиономию полковника. — И в Европу тоже. Во всяком случае, это крайне маловероятно. А пляжи и женщины на Кубе в достатке.

— Ты-то откуда знаешь? — покосился на меня Петров. — Ты там не был.

— А разве не так? — взял со стола кусок хлеба и густо намазал его черной икрой. Уже третий, между прочим. А что? Раз угощают, то почему бы и нет? — Кстати, не обязательно афишировать поездку. Восточнее Варадеро есть целый архипелаг Сабана. Насчет одного из островов можно договориться, снять его с обслуживающим персоналом для отдыха ВИП персон и организовав все как корпоратив. Альдеяне с российскими паспортами полетят из Москвы бизнес классом в обычных чартерах, вместе с простыми туристами. Рога у них не растут, в конце концов, люди как люди. В аэропорту Гаваны инопланетян встретят наши представители, посадят в туристические автобусы, потом на зафрахтованные яхты и отвезут на остров, где к тому времени останутся только свои. Две недели отдыха и обратно. Никто и не поймет ничего.

— Ты кубинцев за дураков не держи, — возразил полковник. — У них, между прочим, одна из сильнейших разведок в регионе.

— Я не держу, — развел я руками. — Но сейчас везде открытый рынок и все любят деньги. В том числе и на Кубе.

— Остров — это хороший вариант, — поддержал меня Лейтт. — Если что-то пойдет не так, на нем можно держать оборону и с него просто эвакуировать людей.

— В принципе, можно будет направить с дружественным визитом на Кубу атомный крейсер, — задумчиво произнес Петров. — Он в самом крайнем случае всех заберет. Но потом все равно ваш визит вскроется, шила в мешке не утаишь.

— Потом будет потом, — отмахнулся я. — Когда альдеян признают, разговор будет совсем другой. Тогда этот остров можно будет официально у правительства Кубы в аренду взять.

— Ага, вроде Гуантанамо, — криво усмехнулся Петров. — Хорошо, я передам ваши пожелания руководству, — кивнул он. — План надо еще проработать, но думаю, что проблема решаемая. С этим разобрались, — вздохнул полковник. — Итак, давайте кратко подытожим все пункты нашего соглашения. Мы предоставляем вам убежище и базу на Земле — список подходящих мест будет передан завтра-послезавтра. Далее будет сделано заявление, согласно которому Москва может взять на себя роль организатора международной конференции о статусе инопланетян, о которой было заявлено на совете безопасности в ООН. И вы тут же, незамедлительно соглашаетесь с нами сотрудничать!

— Сделаем, — кивнул Лейтт. — Но одновременно с этим вы обнародуете результаты испытаний лекарств, которые мы вам сегодня передали. Антираковое и противовирусное. А так же заявите о поставках пробных партий и технического описания производства всем желающим. Никаких патентов на эти лекарства быть не должно — это наш дар. И вы сделаете все, чтобы мы выглядели перед землянами красиво. Начните с детских отделений онкоцентров.

— Лекарства точно сработают? — с некоторым сомнением в голосе спросил Петров. — Все же детская онкология. Это такое дело...

— Сработают, — кивнул Лейтт. — Сейчас — да, гарантия результата девяносто пять процентов. Опухоль начнет гибнуть после первой же инъекции и прекратит свое существование на восьмой — десятый день терапии. Грубо говоря, злокачественные клетки откажутся питаться, заблокировав транспорт аминокислот и белков через клеточную стенку, поэтому не смогут размножаться и погибнут от голода. СПИД тоже удастся побороть, для лекарства, которое разработано против вируса Тейга, вирус иммунодефицита проблемой не станет. Но панацеи не ждите. Людям свойственно болеть и умирать и никакая передовая наука не в силах этого изменить. Со временем наши лекарства станут все менее и менее эффективны. Однако в первые годы применения эффект будет просто волшебный. Это как с антибиотиками...

— Точно, — вспомнил я. — Сразу после изобретения простой пенициллин творил чудеса. Вылечивались самые запущенные случаи. Сейчас антибиотиков тысячи, но их эффективность уже не та и чем дальше, тем хуже. А пенициллин полностью выведен из употребления.

— Именно, — согласился со мной Лейтт. — Поэтому не надейтесь, что наша медицина навсегда решит все ваши проблемы. Мы их сами не решили. Но здесь и сейчас эффект будет потрясающий. Больные станут здоровыми.

— Договорились, — натянуто улыбнулся Петров. — А затем последует Марс.

— Хорошо, — согласился с ним Лейтт. — Но и вы помните про тропический пляж для нас, вы обещали. Пусть так, обменяем марсианский песочек на пляжный, как по мне — сделка того стоит. Один вопрос — вы сможете недели так через три-четыре создать собственный марсианский скафандр и какую-никакую посадочную платформу?

— Зачем? — тут же спросил полковник.

— О вас же заботимся, — ответила Нейка, отодвинув блюдо со сладостями. — Одно дело если мы вас привезем на Марс как туристов и выведем под ручку в нашем снаряжении. И совсем другое — если зависнем метрах в ста от поверхности и откроем шлюз. Вы сами, на собственном аппарате и в своих скафандрах спуститесь вниз, сделаете видеосъемку, водрузите флаг, соберете образцы, попозируете перед камерами. И подниметесь обратно. Конечно, злые языки все равно скажут, что русские не сами слетали, а их подвезли. Но, тем не менее — первый человек на Марсе будет землянином и вашим гражданином. И этот факт уже не оспоришь. Можно будет даже пару свидетелей из других стран взять.

— Наверное, сможем, — не очень уверено ответил Петров. — Думаю, что сможем! У нас в оборонке золотые спецы работают, им все задачи по плечу! Надо будет проблему с Роскосмосом обсудить. Сделают если им прикажут...наверное.

— Тогда попробуйте. Проблема не самая трудная, атмосфера и тяготение на Марсе позволяют не искать слишком сложных инженерных решений. Но постарайтесь, чтобы все получилось. Если нам придется спасать ваших космонавтов в первом же межпланетном перелете — это будет выглядеть некрасиво и непатриотично, — кивнул Лейтт. — В данном случае мы играем на ваш авторитет — вы отважные покорители Марса, а мы — подтанцовка.

— Затем мы созываем и организовываем международную конференцию, опираясь на решение ООН, — сделав себе отметку в блокноте, продолжил Петров. — А вот дальше — как пойдет, никаких гарантий нет. Может быть, конференция пройдет как по маслу и вас признают во всем мире. Учитывая ваши дары землянам и возможный потенциал сотрудничества. А может быть и нет. На Совбезе и по дипломатической линии на Россию могут давить, требуя передать контакты с альдеянами мировому сообществу в целом или неким конкретным странам. Могут пугать новыми санкциями, а могут даже не пугать, а сразу их ввести. Начнут обвинять в пренебрежении интересами человечества, в манипулировании, в нарушении международного права. Не в первый раз... Вопрос слишком сложный и непредсказуемый.

— Президент Иттор просил передать, что он не бросит союзников. Естественно до того момента, пока они его не кинут первыми, — совершенно серьезно сказала Нейка, встав из-за стола и сделав пару шагов взад-вперед по палатке. — Мы все рискуем, господа, это я понимаю. Но я думаю, до крайностей не дойдет. В любом случае вы должны будете признать Альдеянскую Орбитальную Республику. Наша позиция проста — альдеяне имеют дело только с теми землянами, которые признают их государство.

— Это-то ясно, — негромко ответил полковник. — Вашу позицию я понял. Я не понял другого — зачем вам это? Вы сами сказали, что вас всего пара тысяч человек. Два больших космических корабля и все. Зачем вам государство? От людей вы не отличаетесь, доступ на орбиту и к технологиям есть только у вас. Вы могли бы все это богатство выгодно продать и доживать свой век миллионерами и миллиардерами в безделье на столь любимых вами пляжах. И не было бы никаких проблем. А вот ваше орбитальное государство — оно всерьез напрягает. Люди боятся, никому такой сильный и непредсказуемый игрок под боком не нужен. Поэтому такие сложности.