Ксавьер

— Теперь я поняла, почему ты не хочешь раскрываться перед людьми. — С тоской в голосе сказала Рейвен, выслушав мой монолог. А я ведь говорил уже об этом ранее. Не поверила или пропустила мимо ушей?

— Да, именно поэтому. Люди во многом слабы, это верно, но и недооценивать их не стоит. Пока таких как мы, мутантов, мало, они будут спокойны только тогда, когда мы будем в клетках, как эти животные вокруг, выдрессированы как в цирке, или уничтожены, если, по их мнению, будем представлять опасность. Поэтому мы должны стать сильнее, найти союзников и только тогда, когда с нашей силой придется считаться всем, можно будет раскрыться. — Погладил я ее по голове, пропуская нежные, будто шелковые волосы между пальцев, наслаждаясь их мягкостью.

— Но ты же можешь им… Как ты там говорил? Промыть мозги? — Хорошо, что я пассивно отвожу взгляд от нас, и никто не услышит этот разговор.

— Это — не панацея. — В сердце укололо от пришедших воспоминаний о доброй девушке из прошлой жизни, но я быстро подавил свои эмоции и продолжил. — Я не могу промывать мозги всем подряд, а именно это и придется делать при нашем преждевременном раскрытии. И искусственные изменения личности, не решение всех проблем, они сказываются на человеке, отупляют его, могут свести с ума, слететь с сильного волей человека или, в конце-концов, даже убить. А что делать, когда люди найдут способ защититься от моей телепатии? Заметь, я говорю — не если, а когда. В способности правительств находить решение, когда от этого зависит их богатая жизнь и власть, я не сомневаюсь. — И на этом мы продолжили прогулку, вот только взгляды красавицы на животных, сменились с радостных и веселых на задумчивые.

* * *

Но даже такие разрядки начали терять свою эффективность. Поэтому я волевым усилием устроил сам себе отпуск, отправившись вместе с Рейвен на Гавайи, чтобы единственное, что меня волновало ближайшие три недели — не очередные эксперименты, исследования и анализы, а какой сок взять с собой на шикарный песочный пляж и какие плавки надеть — с цветочками или формулами.

— Чарльз, Чарльз! Это море ведь, да?! Такое синее! — Радостно жестикулировала Рейвен, восхищенно смотря на голубую линию горизонта вдалеке, когда мы только вышли из самолета, все время полета которого эта соня спала у меня на плече.

— Нет Рейвен, это гораздо лучше, чем море. Это океан! — Девочка не могла усидеть на месте и ее любопытство и радость можно было будто потрогать руками.

— А я смогу плавать как дельфин! Смотри! — И ее рука стала превращаться в плавник. Хорошо, что я по привычке всегда держу отвод глаз.

— Рей, прекрати, никто не должен знать о наших способностях. Забыла уже наш разговор? — возмутился я, больше изображая негодование, чем действительно его чувствуя.

— Ну и что, нас же все равно никто не видит! — И эта чертовка показала мне язык.

— Видят, просто никто не обращает внимания. А если кто-то случайно сфотографирует нас, а я не замечу? В его мыслях ведь нас не будет. — Не дослушав меня, Рейвен побежала от меня к океану, радостно смеясь. А я даже немного начал понимать тех, кто помогает воспитательному процессу ремнём. Хотя, разумеется, телесные наказания для детей та ещё глупость, вызываемая собственной беспомощностью и несостоятельностью родителей, и нежеланием потратить время для нормального воспитания ребёнка. А ещё, помимо проявления педагогической некомпетентности, такой подход вредит развитию личности человека и учит детей неправильному отношению ко многим вещам в жизни, включая авторитет воспитателей, насилие и унижение. В конце концов, кому как не мне это знать. И, из-за последнего — из-за того, что я, в своём роде, специалист по человеческим умам — для меня подобные меры не только неприемлемы, но даже губительны. Поэтому пороть нельзя, хотя порой очень даже хочется. Эх.

— Нууу, опять ты начал бурчать. Прямо как старикан какой-то! — Ответила она на бегу. Черт, меня раскрыли!

— Рейвен, я бурчу не потому, что хочу тебя отругать, а потому что беспокоюсь о тебе. А самое главное — не принимай больше облик зверей в кровати, я тогда чуть богу душу не отдал. — Возмутился я и побежал за убегающей от меня девочкой.

— Аааа, испугался! Чарльз испугался! — Стала дразнить меня Рейвен, когда я ее поймал. Но при этом, только делала вид, что пытается выбраться из объятий.

— А кто бы не испугался? Просыпаюсь — а под боком пантера лежит и урчит как трактор! — И сделал вид, что обиделся, отпустив её и отвернувшись. Я на самом деле чуть в штаны не наложил, увидев перед собой морду большой кошки, в пасти которой моя голова полностью поместится. Чуть телекинезом не приложил со страху. К счастью, успел проверить мысли и понял, что это на самом деле Рей, как я стал с недавних пор сокращать ее имя.

— Чарльз, не обижайся, ну. Я же извинилась!

…

— Чарли, прости меня, я больше так не буду!

…

— Я все-все буду делать как ты сказал, только не обижайся. Ты ведь единственный мой друг и ты… нравишься мне, вот! — И покраснела как маленькая помидорка. Я давно знаю, как она ко мне привязалась и, что она влюблена в меня. Да и я к ней неравнодушен. Но, к сожалению, пока это просто подростковая, хрупкая влюбленность. Кто из нас в юности не влюблялся в самую красивую девочку или мальчика? Тут похожее, только с добавлением привязанности и благодарности лично ко мне, и я собираюсь сберечь и взрастить эти чувства, поэтому как спешить, так и тормозить нельзя.

— Ты мне тоже нравишься, любимая. — Одного невинного поцелуя в губы ей хватило, чтобы весь остаток дня молчать, смущаться меня и ходить с глупой улыбкой, приложив руку к губам. В этот момент даже моя кастрированная эмпатия взбесилась от таких смешанных и сильных эмоций девочки.

Отпуск проходил замечательно. Мы гуляли в обнимку по небольшому, но забронированному только для нас, острову, наслаждались экзотическими фруктами, загорали и плавали. Загар на Рей держался только до первого превращения, а в истинной форме смысла загорать тем более не было, вот только ей это неожиданно понравилось — видимо, сказывается небольшая наследственность от рептилий. В плавании девочка также лидировала, превращаясь в дельфинов, тюленей, акул и прочих обитателей океана. Потрясающий потенциал метаморфизма, а ведь Рейвен и не задумывается насчет того, что ей нужно дышать под водой, полностью копируя внутреннюю структуру. Какая-то разновидность биосканера? Подумаю об этом потом. Мне надоело проигрывать в играх на воде, так что я просто начал двигать себя телекинезом, окружив себя щитом, за что меня обозвали обманщиком и притворно на меня обиделись, коварно замыслив в качестве извинений получить поцелуй. Хорошо быть телепатом. И как обычные мужчины могут встречаться с женщинами без такой полезной функции?

— Рей. — Спросил я в конце отпуска, когда мы лежали вместе на кровати в нашем арендованном бунгало.

— Ммм? — Высунулась милая взлохмаченная красная головка. Тут можно и не прятать свой облик.

— Что ты хочешь от жизни? — Спросил я, любуясь красотой ее лица и представляя каким в будущем будет это, пока ещё совсем юное создание.

— Я хочу быть с тобой, всегда — И она смущённо клюнула поцелуем меня в щёку рядом с краем губ, а затем прижалась ко мне всем телом.

— Я польщен этим, и я тоже хочу этого. Однако я имел ввиду чем ты хочешь заниматься, когда подрастёшь, на кого хочешь учиться? — Спросил я с неохотой немного выбравшись из её объятий.

— Ммм, тогда я хотела бы быть полезной тебе. — я уже хотел ее перебить, но Рей продолжила. — Не то, чтобы у меня не было увлечений. Я люблю рисовать, кататься на лошадях, животных разных, но ты все это мне и так не мешаешь делать, не ущемляя ни в чем. А знания… ты их мне даёшь больше, чем мог бы дать кто-либо другой, учишь меня своими странными методами, тренируешь. Чарльз, я влюбилась в тебя именно за это — ты дал мне всё, свою доброту, нежность, заботу и тепло, ничего не требуя взамен. Так ко мне не относились даже родители до моей… мутации. Так что теперь ты для меня всё! — Вот так всегда с ней. То ведет себя как ребенок, а то рассуждает необыкновенно здраво.

И я поцеловал ее, что было единственным правильным ответом в этой шахматной партии под названием жизнь. Я мог бы убедить ее, что так нельзя, что она должна хотеть что-то еще, но зачем? Хочу ли я ее отпускать? Нет. Нравится ли мне ее любовь? Определенно. Люблю ли я ее? Однозначно да. Пусть она будет моей крайностью.

Глава Седьмая. Старк.

После нового года, я отдохнувший и со свежими силами решил устроить ряд встреч, которые могут повлиять на мою судьбу, а то и судьбу всего этого мира. Как говорится, чем чёрт не шутит. Первой из задуманных встреч, должна была стать встреча с Говардом Старком, пока не миллиардером, ещё не филантропом, но уже гением и, по слухам, плейбоем. И готовился я к этому знакомству едва ли не дольше чем к путешествию на другой край света, в Ваканду. А всё потому, что пробиться на встречу с гениальным изобретателем и главой Старк Индастриз официально, даже являясь наследником довольно богатой династии было бы запредельно трудно. Учитывая же, что поиск пропавшего Капитана Америки и Тессеракта шёл полным ходом, то практически нереально. А, ведь, ещё участия Старка требовали исследования трофейного оружия Гидры, исполнение заказов правительства США и попытка преобразования СНП в ЩИТ, которая в альтернативной реальности закончилась бы ничем и только с приходом Скруллов, правительство США вспомнило бы об этой идее и дало зеленый свет. Всё это я узнал, уже сидя в уютном кресле в гостиной самого Говарда. В самой комнате, на мой взгляд, не было чего-либо особенного, за что бы цеплялся глаз. Никакого хайтека или несоответствия времени — кленовые стенные панели, небольшой камин с длинным столиком напротив и обитыми кожей диванами по обеим его сторонам. А во главе этого самого столика стояло массивное кресло, созданное явно для того, чтобы показывать, кто в комнате главный. Именно в этом кресле я и находился, потягивая яблочный сок из высокого стакана и поджидая хозяина апартаментов. Как мне кажется, лучшего места для предложения, от которого невозможно отказаться, не найти во всём доме.

— Кто вы такой и что вы здесь делаете? — Услышал я голос за спиной. Старк не боялся, но был настороже, пытаясь незаметно подойти к полкам с книгами, где в одной из фальшивых обложек находился пистолет, легендарный Кольт 1911.

— Мистер Старк, не стоит начинать дружбу с тыканья друг в друга пушками. Подумайте лучше вот о чем: у вас неплохая охрана, которая меня не заметила, ни один контур, довольно примитивной для вашего гения, сигнализации не задет, не говоря уже о том, что место вашего жительства непросто найти даже благодаря одной милой девушке по имени Пегги. Следовательно, если бы я хотел вас убить, мистер Старк, то я бы это уже давно сделал. Причина, почему я вообще пробрался в ваш дом, скажем так, в моей необычной внешности, необычности моих предложений и нежелании пока выходить в свет. Кстати, я всё ещё не представился — меня зовут Чарльз Ксавьер. — И я ненадолго поднялся из кресла, показывая свою внешность 13-ти летнего подростка. И пусть костюм на мне стоит больше годовой зарплаты офисного работника, всерьез, увы, меня воспринимать не станут. А давить всем мозги, особенно Говарду, не вариант. Мне нужен адекватный партнер, изобретатель и бизнесмен, а не пускающий слюни, пусть и абсолютно верный, идиот. — Как вы понимаете, в обычных обстоятельствах вы бы со мной даже разговаривать не стали.

— Тот самый наследник Ксавьеров? — Ненадолго задумавшись ответил он. — И что тебе надо, пацан? Как ты сюда пробрался? Кто тебя прислал? — Вот, о чем я и говорил. Пока не надерешь человеку задницу или в тебе не увидят перспективу прибыли, никто тебя и за человека считать не будет.

— Старк, Старк, Старк, — я немного задумчиво провел пальцем по кромке стакана в моих руках, а затем поднял взгляд — я же намекнул не судить о человеке по обложке. Видимо, стереотипы в вас крайне сильны. Забыли, как над вами смеялись в ваши 14 лет, когда вы принесли наброски реактивного двигателя? — Довольно известная информация, которую можно узнать и без телепатии. Своих сил я не хотел показывать тем, кому пока не доверяю в достаточной мере. — Возьмите бумаги со стола, и, если они вас не заинтересуют, я извинюсь перед вами, скажу как проник и заплачу в качестве компенсации столько, сколько попросите. Да и вызвать охрану и полицию вы можете в любой момент. Ох, ну серьезно, мистер Старк, хватит уже нажимать тревожную кнопку в кармане вашего плаща, думая, что я не вижу — все равно она не работает, не мучайте механизм. — После моих слов Говард помялся, буркнул про наглых сопляков, но бумаги взял. С каждой секундой лицо мужчины отображало все большее удивление и жажду. Жажду знания, жажду разгадать загадку природы, которую испытывают только действительно великие ученые. Ну и безумные изобретатели.

— Что вы хотите за это, мистер Ксавьер? Мою душу? — Усмехнулся Говард, прочитав двадцать листов мелкого шрифта всего за пятнадцать минут. Как резко поменялось его отношение, еще недавно — мелкий пацан, а сейчас, уже целый мистер Ксавьер. Но это неудивительно, всё же я привел несколько формул, схем станков, устройств и интегральных схем, которые известны будут только через пару десятков лет. Я не зря перелопатил всю свою память в поисках всего, что находил в памяти людей и документах за свою прошлую и нынешнюю жизни и что относится к науке и технике. Естественно, все эти данные были приведены мною обрывочно, чтобы Говард понял, что за сокровище я имею, но сам использовать не смог без длительных исследований и экспериментов.

— Можете звать меня просто — Чарльз. А чего я хочу? Пятьдесят процентов акций вашей компании. И уж поверьте мне, я не показал вам и сотой доли того, что у меня есть. — ответил я с лицом, будто прошу сущую мелочь. Наглость — второе счастье.

— Почему вы не хотите контрольный пакет? Не то, чтобы я жалуюсь, мне просто интересно. — Мысленно он просто смеется над моей наглостью, но это пока. Не выгнал он меня только из-за безумного интереса к тому, что я уже показал и могу показать в перспективе.

— Просто потому, что тогда вы будете работать не так эффективно. Какой смысл работать на уже чужую компанию, верно? Я бы мог взять даже меньше, однако это будет моей страховкой, что кто-то другой не получит контрольный пакет и власть над вашей компанией. Я хочу быть с Вашим партнером совладельцем, а не тираном с кнутом. — Тем более, что диктаторы обычно плохо кончают.