Кровь ему удивительно шла.
А вот светлый маг из Матиаса вышел на редкость фиговый. Но учитывая, какие примеры у него были перед глазами, исход был предрешен.
— О, Матиас, мне не нужно, чтобы он жалел, — я удивленно оглянулся на заарна и рассмеялся. Жизнь Олвиша, смерть Олвиша. Мелочи. Рядом бродит источник такой силы, а я не могу его использовать — вот в чем трагедия. — Мне нужно, чтобы он помог. А если он будет бесполезен...
Я задержал дыхание, преодолевая кашель, и зло усмехнулся. В самом деле, мне это надоело. С чего эти твари взяли, что имеют право ко мне прикасаться?
— А если он будет бесполезен — пожалуйста, вырви ему руки.
...Миль вернулся глубокой ночью, мокрый с головы до ног, усталый и злой.
— Нашли, — мрачно буркнул он, проходя мимо веранды, и громко хлопнул дверью.
Глава 3. Темные времена. Столкновение
Во всей этой истории с переездом для меня остался один таинственный вопрос. После обрушения Шэн темные остались практически без всего; хорошо, часть вещей они успели достать из развалин, распотрошили хранилища и замковую долину, что-то забрали у Нормана и горожан. Но откуда они взяли, точнее, у кого отобрали все остальное?
Дорога между столицей и Побережьем давно уже превратилась в широкую просеку с несколькими срытыми холмами. Грузовые фуры сновали по ней без перерыва, вызывая подозрение, что маги по кусочку перетаскивают Вихрь. А еще то, что в убежищах перезимовать не удастся. Потому что люди в убежища, может, и влезут, но эти горы барахла — уже нет. А когда первым делом поселенцы установили в чистом поле гигантский ангар и начали собирать перегонный куб, я понял, что многое не понимаю в жизненных приоритетах.
— Вы знаете, за счет чего существует наша страна? — спросил Нэттэйдж.
Мы завтракали на веранде. Весной с нее открывался роскошный вид на море и цветущий миндаль, а в остальное время — на дождь. Время было шесть утра; большинство темных в это время либо еще не вставали, либо только-только ложились спать, так что глава внутренней службы оказался ранней пташкой.
— Торговля, — сказал высший, не дожидаясь моего ответа. — Мы отправляем товары по восточному шоссе, через Вальтону. Пусть дальние соседи не столь дороги нашему сердцу, зато более лояльны. Аринди пережила гражданскую войну, Тсо Кэрэа, и здесь мало плодородной земли. Если мы не запустим оборудование как можно скорее и сорвем поставки, с продуктами начнутся перебои. По нашим сложным временам темная гильдия продает за границу заклинания, зелья и артефакты в обмен на еду.
Открытие, как и многие открытия, оказалось неприятным. Темная гильдия слабо вязалась в моем представлении с образом кормилицы. Хотя я зацепился не за те фразы. Темная гильдия. Артефакты.
Я посмотрел на дождь за стеклом и грустно спросил:
— Вы продаете оружие?
— Оружие — самый ходовой товар, — не стал протестовать Нэттэйдж. — Вы имеете что-то против, светлый магистр?
— ...Нет. Ничего.
Либо оружие, либо голодные бунты. Вряд ли тут есть выбор.
Завтрак Нэттэйджа состоял из кофе и маленьких осьминожков, которых он вылавливал из большой банки с помощью палочек и обмакивал в острый соус. Еще день назад завтракать совместно с высшим темным магом показалось бы мне дикостью, но на деле все оказалось гораздо проще. Ты садишься за стол и ешь, а напротив сидит высший темный маг и тоже ест.
Нэттэйдж подцепил осьминога, наблюдая, как белое тельце извивается, цепляясь крошечными щупальцами за палочку, и утвердительно произнес:
— Я вам не нравлюсь.
Я смешался от неожиданности. В Нэттэйдже было сложно заподозрить эмпата. Хотя такой вывод, конечно, напрашивался просто логически.
Высший непроницаемо улыбнулся:
— Эмпатия — вовсе не единственный способ понимать эмоции, Тсо Кэрэа Рейни. Язык жестов дает ничуть не меньше информации. Мои сородичи не придают этому значения, равно как эмоциям вообще, но у меня иное мнение. Вы изначально настроены ко мне негативно, и ради нашего будущего сотрудничества мне бы хотелось обсудить эту проблему.
Темный маг, которого интересуют чужие эмоции. Сбой системы. Я не стал убирать растерянность, добавив к ней извиняющуюся улыбку:
— Я — светлый, и меня окружают темные маги. Это пугает.
Нэттэйдж поверил. Или сделал вид, что поверил.
— Многие не доверяли мне только потому, что я родился в Ньен. Говорили, что я не имею права занимать ту должность, которую занимаю, только из-за происхождения. Но я живу в Аринди давно и считаю ее своим домом. Тем более, пути назад у меня нет: тех, кто бежит из Ньен, в Ньен не прощают.
— Мне неважно, где вы родились, Нэттэйдж, — искренне ответил я. Много чести — еще и о прошлом темных магов задумываться. — На вас охотятся эмиссары Ньен?
— Эмиссаров Ньен в нашей стране больше нет, — высший посмотрел на осьминога с удивлением, словно уже успел о нем забыть, и сунул извивающееся тело в рот. — Равно как кого-то иного. Совать свой нос в чужие дела нехорошо, вы не находите?
Тихо сработала сигнальная печать, предупреждая о посетителе, и на веранду бесшумно вошла девушка с невыразительным серым лицом и протянула Нэттэйджу планшетку с приколотым поверх документом. Высший быстро пробежал его взглядом и приложил к странице подушечку пальца, активируя подтверждающую печать. Кажется, нытье замов, что без живого начальника они ничего заверить не могут, имело свое основание. Я проводил волшебницу взглядом и спросил:
— Чем занимается внутренняя служба?
— Всем. Кроме того, что входит в зону действия инфоотдела, конечно же, — Нэттэйдж полюбовался на мое лицо, и рассмеялся: — Ну что вы, не считайте нас за монстров или какую-нибудь охранку! Вначале мои подчиненные отвечали за склады, и лишь когда Алин отослал большинство боевых магов, нам практически на добровольных началах пришлось сопровождать торговые караваны и следить за порядком в стране.
И где при таких условиях вы не охранка? Разве что из монолога стало ясно, что внутренняя служба образовалась недавно и не успела наработать необходимый опыт. Структуры, что существовали прежде нее под эгидой Шеннейра и Алина, были расформированы самым трагичным способом. Хорошо, это не спецслужба, а личинка спецслужбы, из которой вырастет монстр. Так лучше?
Нэттэйдж потер пальцы, на которых я успел заметить вытатуированные магические печати, и откинулся на спинку плетеного кресла:
— Вы в самом деле являетесь учеником Шеннейра? Я не стану спрашивать обстоятельства, но сам факт крайне важен.
— Нет. Я не являюсь его учеником.
Он заметно расслабился:
— Хорошо.
— Разве? — изумился я.
— Не упоминая то, что это налагает определенные сложные обязательства и ограничения свободы, два темных магистра не могут существовать одновременно. Это некоторые... технические детали. Великие Источники выбирают только одно воплощение. Шеннейр потерял номинальное право управлять гильдией, когда гильдия обратилась против него, но фактически он остается темным магистром. Если вы хотите стать настоящим темным магистром, вы должны устранить Шеннейра.
— Убить?
— Нет, этого бы я вам не советовал, — аккуратно поправил Нэттэйдж. — Если конечно темный Источник не выберет вас как своего магистра, и Шеннейру не придется подчиниться его решению.
Это мне сейчас намекают на то, что нужно сделать для счастья? Кажется, высший против того, чтобы я был марионеткой Шеннейра. Его полностью устроит, если я буду марионеткой Нэттэйджа.
Я уже знал, что штаб внутренней службы зовется Нэтар — по старой традиции называть волшебные замки созвучно именам владельцев. Нэттэйдж представлял собой яркий пример, что к власти пробиваются далеко не самые талантливые, умные или сильные. Зато изворотливые — вполне. Темная гильдия выстояла без Шеннейра и без Алина, но Нэттэйдж незаменим. Даже Шеннейр мог только его запугивать — на этом высшем завязано слишком много.
Настоящий правитель Аннер-Шэн разлил кофе по двум чашечкам и пододвинул одну мне:
— Вы ешьте, ешьте, Кэрэа. По поводу вашей одежды...
— Я не стану носить униформу темной гильдии. Простите, Нэттэйдж, не обсуждается.
— Я не требую. Но вы представляете магов перед властями Побережья, и вы должны выглядеть соответственно вашему статусу. У нас нет намерений вас оскорбить; это вопрос уважения к людям, которые будут вам подчиняться. Вы — маг и магистр гильдии, Тсо Кэрэа Рейни, — Нэттэйдж смотрел на меня жестко и пристально. — Мы подберем нечто более... нейтральное, чем форма темных.
Я склонил голову, ощущая, как те остатки принципов, за которые я еще держался, стараясь не потерять себя, уступают под напором. Все аргументы Нэттэйджа были логичны, и стоять на своем казалось глупым упрямством.
— Хорошо.
— Вот и замечательно, — мягко заключил высший. — Я правильно понимаю, что официальные визиты мы согласовываем с вашим секретарем, заарном... Матиасом? Интересный выбор. "Светлый магистр сумел обуздать даже мерзкую тварь"... нет, "даже у самой мерзкой твари есть стремление к Свету!". Людям понравится.
Я даже не стал вслушиваться в его фантазии. Понравится, так понравится. Главное, чтобы не разбегались.
— Да.
Если заарну это по душе — пускай.
— С вами приятно работать, — Нэттэйдж поднял ладонь, зажигая перед ней печать, и я, спохватившись, повторил его жест. Все идет по плану — так почему от происходящего так тошно? — Надеюсь на наше долгое сотрудничество, Тсо Кэрэа Рейни.
Одеяние магистра действительно не походило ни на униформу светлых, ни на униформу темных — нечто среднее, и обязательно черно-белое. Маги редко использовали цвета. Мне не хотелось думать о предательстве; ведь я — функция, а функция должна быть эффективной. Прежде всего.
— Как ты стал гельдом... научился перемещаться?
Искра Матиаса сияла ярко, но неровно. Подобные перепады означали, что раскрытие дара еще не закончено; обычно стабилизация искры мага происходила в первую неделю после инициации, и чем дольше растягивался срок, тем сильнее обещал стать посвященный. Я сам не знал, отчего Матиас вызывал такое раздражение. Матиас — жалкая подделка под светлого, но он не враг. Он — игровая фишка, и глупо злиться на фишку. Мы не какие-нибудь темные, чтобы поддаваться эмоциям.
Я повернулся к зеркалу, тщательно одергивая манжеты так, чтобы они закрывали запястья. Должно быть, я просто отвык? Я собирался вернуть сородичей, но не продумал одну вещь: а что я буду делать, когда светлых будет много?
Они почуют мои щиты. Они сразу увидят, что со мной не так, и не успокоятся, пока не сорвут все покровы, не докопаются до сути. Именно к этому я стремился — раньше. Но на самом деле мне больше не хотелось, чтобы кто-то лез в душу.
Научно особый дар называется врожденным пороком внутренней структуры искры. Изъян, маленькая червоточинка. Если о нем забыть, не раскрывать, не применять — искра постепенно выправится сама и будет сиять чисто и ровно, как другие искры. Стоит начать использовать дар — изъян превратится в глубокую язву. Маг лишается возможности пользоваться магией, а вся сила источника идет на снабжение особого дара. Особый дар был наследством Заарнея и, подобно Заарнею, паразитировал на магической искре.
Достойная ли цена? Кто знает.
Мой изъян состоял в том, что я чуть лучше чувствовал искажение. Именно чуть. Он раскрылся на втором году после инициации, после того, как я впервые перешел через портал. Потом я смог видеть искажение, входить в искажение, перемещаться по искажению. Я думал, что это связано с исследованиями Заарнея, что светлая гильдия планирует установить контакт с тем миром, с Лордами, что я стану ключевой фигурой и, возможно, сумею разрушить врата, спасти наш мир...
И я стал ключевой фигурой.
— Меня обучали, — только и сказал я.
Матиас провел ладонью по горлу, не отрывая взгляда от моего ошейника, и нервно потребовал:
— Почему ты не снимешь эту штуку? Это унизительно. Ты как будто... рад, что тебе не надо проявлять дар. Но это уникальный дар, его нет и никогда не будет у этих ничтожеств!
Это не допрос, следует помнить, что это не допрос. Это просто нелюдь-эмпат пытается докопаться до правды, не обращая внимания на преграды. Я коснулся ошейника, выигрывая время; сломанная застежка порой беспокоила, особенно по ночам: не хотелось бы провалиться в иной мир во сне, поэтому новый ограничитель я заказал Лоэрину сразу. Лоэрин даже не стал ругаться, а только обиженно спросил, за что я так не люблю его артефакты. Мой дар полезен и способен на многое, но все закончится тем, что я по-прежнему буду водить боевые группы.
— Я бы не хотел, чтобы меня снова использовали как оружие. Но странно для оружия не хотеть быть оружием, Матиас.
Он не понял, но этого не стоило ждать. Я застегнул воротник, закрывая ошейник, потянулся к стоящей отдельно шкатулке и замер.
— Это знак светлого мага? — Матиас держал белую семилучевую звезду бережно, почти с трепетом. Судя по полупрозрачному материалу и тонкой серебряной гравировке, звезда принадлежала кому-то из элиты: хороший трофей. Наверное, темные так и говорили — хороший трофей.
Белая звезда сияла в руках у заарна отраженным холодным светом. Отраженным светом его искры. Я бы мог его уничтожить. Прикасаться к этой вещи он не имел никакого права.
Матиас с величайшей предосторожностью прикрепил гильдейский символ на форму и поднял на меня горящие наивной надеждой глаза:
— Я похож на настоящего светлого?
Я похоронил все слова, которые очень хотелось сказать, в самой глубине души, достал вторую звезду и ответил:
— Очень.
Надеюсь, мои товарищи были уже мертвы, когда звезды у них забирали.
* * *
Блокиратор со снотворным не сочетались, но понял я это слишком поздно. Пялиться во тьму до рассвета в очередной раз было невыносимо; вместо этого я пытался разбирать прошения от городских администраций, пока не понял, что сознание плывет, и в голове не осталось ни слова из прочитанного. Мысли шли по зыбкой грани сна; порой мне казалось, что стоит остановиться, сосредоточиться, и мелькающие образы выстроятся в единую систему, и я увижу ее целиком во всей ясности, и наконец пойму...
Это было всего лишь один раз.
Я по-прежнему ощущал светлый Источник — смутно и неясно. Насколько деталь механизма может ощутить управляющий ею механизм и те детали, что она приводит в движение. Я никогда не рассчитывал стать настоящим магистром.
Я взял посох, и я был избран, но предстоящий путь был вполне ясен. Я должен сохранить этот дар и передать достойному. Найти преемника, настоящего светлого магистра, который сумеет защитить мою гильдию и вернуть ей силу и славу. Но чтобы найти преемника, нужно сперва вытащить сородичей из ссылки, а чтобы вытащить сородичей из ссылки мне придется притворяться магистром здесь и сейчас. И сделать это достойно.
Я стану ступенькой для того, кто придет после — для того, кто будет лучше, чем я.
И тогда все закончится.
Какая это ночь без сна? Третья? Четвертая?
— ...Источники. Темный Источник. Светлый Источник. Мы даже не знаем, что это такое. Люди заражаются магией, селят ее в своих телах, кормят ее своей жизнью и умирают, пытаясь достичь то, что без магии не имеет смысла. А потом искры, разжирев, выпив нас досуха, возвращаются к своему истоку. Носители умирают — источники горят ярче.
