Замок Оборотня

— Сэр Сонхейд...

— Иногда вам стоит просто молчать, мисс Блекмор, — низкий хриплый голос.

Он тяжело и нехотя поднялся, еще раз окинул меня темным взглядом, развернулся и вышел.

Оставшись одна, я некоторое время просто лежала, пытаясь прийти в себя. И я все никак не могла понять, что здесь происходит. Зачем я вообще вошла во двор этого замка?! Ведь как чувствовала, что не стоит сюда соваться. Как будто в триллере, хотелось остановиться и самой себе крикнуть "Ким, стой". А сейчас очень хочется заорать: "Беги отсюда!". Осталось две проблемы — куда и в чем. Ночнушка для бега наряд не подходящий.

Сев на постели, начала расстегивать замок на браслете. Да, местный лэрд псих, но у меня принципы. Принципы стоили мне двух сломанных ногтей и минут пятнадцать времени, но треклятый браслет снялся, а после покатился, упал на пол, и, судя по звуку, закатился под кровать. Поднимать его не хотелось. Нет, украшение ни в чем не виновато, но не хотелось. Пришлось слезть с постели, и встав на четвереньки, попытаться достать драгоценность. Помимо драгоценности под кроватью обнаруживаю журнал и книгу. А это уже интересно.

Извлекаю все три предмета, браслет за ненадобностью сразу падает на постель, а я, сидя на полу, с удивлением рассматриваю журнал о туризме и книгу фантастики. Журнал мне был знаком — я вчера его читала, книгу вижу впервые в жизни. Аннотация кстати впечатляющая, поэтому я откладываю журнал и раскрываю первую страницу... чтобы выронить книгу!

"Беги!" — написанное кровью. На оба листа книги, одно единственное "Беги!". Меня просто трясти начало. И все бы ничего, но... почерк был мой! Точно мой.

И как-то совсем не уверенно я раскрыла журнал...

"Беги! Не задумываясь, как только прочтешь! До заката ворота открыты, беги! Не думай ни о чем, не оборачивайся! Беги! Прямо сейчас!".

И тоже мой почерк. Мой размашистый почерк!

Открылась дверь. Вскинув голову, смотрю на Ариду.

Смотрительница с некоторым удивлением на меня. Затем медленно подходит, взгляд ее падает на журнал, который я держу раскрытым на коленях, затем на книгу... А затем я вижу то, чего никак не ожидала:

— О, северные горы, — простонала женщина, на миг, закрыв глаза.

И развернувшись, стремительно покинула комнату, меня, мой ужас и вообще все, оставляя в моей душе что-то смутно-непонятное, что-то, с отголоском "пособничество преступлению". Снова смотрю на журнал... Что-то внутри меня кричит, а разум просто не может понять. Совсем не может...

Дверь открывается.

Появлению сэра Сонхейда я не рада, совсем не рада. Его янтарные глаза сверкают, губы плотно сжаты, в глазах ненависть. Он медленно подходит, смотрит на сидящую на полу меня, на журналы, на браслет. Мрачная усмешка. Наверное, так усмехается дьявол, отправляя грешника в ад. Или маньяк, точно знающий, какими способами будет убивать. Вот только меня не убьют, и я почему-то это знаю.

— Значит любишь читать... — носком сапога он отшвыривает книгу, затем резко нагнувшись, хватает журнал. Выпрямляется и несколько мгновений мрачно читает, чтобы произнести глухим, отстраненным голосом:

— Ты слишком плохо на меня влияешь, Ким. Слишком. Ты начала это там, в лесах Аляски и я надеялся, что сумею остановить, заполучив тебя. Но все не так. Ты убиваешь меня, Ким.

Меня не интересуют его слова, я просто хочу знать:

— Что это? — указываю на книгу. — Что вот это такое?

Взгляд сверху вниз, пугающий своей решимостью взгляд и с издевательской усмешкой:

— Признак моей слабости, мисс Блекмор. Но могу заверить, подобное более не повторится.

И мне становится страшно.

— Ты сняла браслет, — желтые глаза загораются жутким внутренним светом.

Перед глазами пронеслось упавшее от его удара дерево... А я не дерево, и мне и так плохо... и страшно. И все эти послания... я ничего не понимала, но решила, что иногда лучше просто довериться интуиции!

— Простите, — смотрю на монстра, — а вот там что написано?

Мой указательный палец был направлен на окно. Лорд Сонхейд быстро, как-то по-звериному, повернулся... Ким Блекмор юркнула под кровать.

Глупо, да? Ничего подобного, эта туша сюда точно не пролезет, а мне сейчас очень хотелось хоть куда-то спрятаться. Маневр был замечен, и забившись в дальний угол, я услышала:

— Ким, вылезай!

Очередной приказ, да?

— Сэр Сонхейд, залезайте! — рявкнула я в ответ.

Кровать была дубовая, старинная, массивная и надежная — одни ножки как ствол молодого дерева, так что у меня было время переждать, пока у психов северной Шотландии приступ пройдет...

Это я так думала.

В следующее мгновение раздался жуткий треск и кровать... вся... была вырвана с корнем... в смысле с ошметками деревянного пола, к которому оказалась приколочена. И всей этой махиной сэр Сонхейд с размаху запустил об стену... Стук, грохот, облако пыли... мои расширившиеся от ужаса глаза.

И было чему ужаснуться — пиджак, рубашка и даже галстук сэра психа были изодраны. Его собственной заметно вздувшейся мускулатурой... костюм Бетмена посрамлен!

— За что вы так с кроватью? — я не знаю, как у меня хватало сил говорить.

— Она мешала.

Голос, от которого затряслись стекла и активировались мои убегательные способности — я рванула к двери, распахнула, выскочила в коридор, закрыла. Заметив, что в замке ключ, еще и заперла на один поворот.

— Ким! — грозный рык.

С чистой совестью провернула ключ еще раз, запирая уже на два оборота, и побежала к лестнице, придерживая край ночнушки. Едва успела добежать, как позади раздался грохот... обернувшись увидела, как выбитая монстром дверь, сползает по стене... Сонхейд медленно вышел из комнаты, и остановился, увидев меня в конце коридора. На жестоком лице медленно расползалась ухмылка, сияние янтарных глаз стало интенсивнее, остатки рубашки лохмотьями опадали с увеличившегося торса. Зверь выбрался из клетки!

В ужасе делаю шаг назад, к лестнице. Сонхейд встряхнулся, как волк, избавляясь от остатков рубашки, затем ссутулился, как-то по-звериному, и я услышала глухое, пробирающее до костей рычание... Сошла ли я с ума? Не знаю. Зато давно и всем известно — лучше быть живой и сумасшедшей, чем наоборот.

И падая обессилев на покрывало, я осознаю, что упавший рядом и почти сразу притянувший меня к себе мужчина, стал моим первым... самым первым в жизни.

И жаль, конечно, что псих и маньяк, но, боже мой, наш первый раз искупает многое.

А потом я вспоминаю страшное!

— Ты... — голос падает до шепота. Развернувшись, смотрю в его янтарные, совершенно обычные глаза и завершаю фразу, — ты не предохранялся.

— Ммм, нет, — он зарылся носом в мои волосы, глубоко вздохнул и прошептал:

— Твой запах, твой сводящий с ума запах, Ким... моя Ким.

Подавив желание прильнуть к нему всем телом, медленно повторяю:

— Вы не предохранялись, сэр Сонхейд.

И получаю невероятный ответ:

— Мне это известно, леди Сонхейд, — затем он целует мои волосы, резко встает. Потянувшись всем мускулистым телом, с улыбкой смотрит на меня, застегивает брюки, которые так и не снимал, и молча выходит из комнаты.

А я остаюсь одна. Совершенно голая. На постели в незнакомой комнате. В неизвестном замке. Еще не остывшая после всего, что со мной сотворил этот... псих шотландский. А самое главное — он меня как назвал?!

Шелест ткани и Сонхейд вернулся с простыней. Подошел кровати, протянул мне руку. Неловко прикрывшись руками, напряженно спрашиваю:

— Это что вы сейчас имели ввиду?

— Руку, Ким, — вместо ответа на вопрос, произносит он.

— Ннне дам, — и вижу, как загораются желтым его глаза.

— Зря, — рыкнул Сонхейд.

Рывок, и он, обхватив лодыжку, подтащил к краю постели. Еще одно резкое движение и меня поставили на ноги, чтобы завернув в простынь, просто перекинуть через плечо. Я попыталась вырваться и получила по мягкому месту увесистый шлепок.

— Слово альфы — закон, леди Сонхейд, — мрачно произнес лэрд. — Ему не противоречат, ему подчиняются — мгновенно, не задумываясь, не возражая, не допуская даже мысли о возражениях.

И выйдя из комнаты с выбитой дверью, где мы только что были вместе, Сонхейд понес меня по коридору, вглубь замка.

Вспоминаю, что обещала ему ужин. Еще, что вечером должны быть Тэд и Стив, нам ехать нужно, доделать заказ и возвращаться домой.

Но вместо этого я проиграла ужин...

— Одного не могу понять, — говорить, вися вниз головой, оказалось

не очень удобно, — почему вы меня так назвали?

— Как? — не испытывая ни малейшего напряжения, лэрд взбежал по лестнице вверх.

— Так как назвали! — я не хотела уточнять.

Ответ был невероятен:

— Альфа ни перед кем не отчитывается.

Дойдя до конца лестницы, Сонхейд свернул вправо, толкнул массивные двустворчатые двери, вошел, торопливо прошел через две комнаты, и я полетела на кровать. Огромную, мягкую настолько, что меня еще дважды на матрасе подбросило. После чего покрывало взметнулось, чтобы опасть на меня, и лэрд с нежностью приказал:

— Спи.

Ничего не понимаю!

— Знаете, — я попыталась встать, — я не хочу и...

Тьма накрыла пеленой. И в этой уносящей в сновидения мгле, я так отчетливо ощутила его нежные руки, его губы, прикасающиеся к моим и, цепляясь за остатки осознанности, расслышала тихий стон и сокрушенное:

— Моя нежная леди, мой свет, моя гибель, что же ты делаешь со мной?!

* * *

Ночь. Это я определила сразу. В камине потрескивают дрова, я ощущаю тепло огня кожей... За окнами дождь, громыхает небо, шумят потоки ниспадающей с неба воды... Мужская рука задумчиво блуждает по моей спине, замирает, спустившись ниже, скользит по бедрам, возвращается наверх...Вздрагиваю, понимая, что лежу на боку абсолютно голая, открываю глаза и вижу внимательный взгляд янтарных глаз. Сэр Сонхейд смотрит на меня без тени улыбки, скорее с тенью сожаления, и только его прикосновения, в отличие от взгляда, нежные, бережные, ласковые.

Я медленно сажусь, схватив простынь, на которой лежала, прикрываюсь, затем понимаю, что мы внизу, в гостиной. Оглядевшись, вижу картину на стене, целую, словно я ее не порвала, запустив в сэра маньяка, и столик абсолютно цел, и даже морда оленя так же висит на стене... Мне все привиделось?

— Вы обещали мне ужин, Ким, — опровергнул мое предположение о собственном безумии Сонхейд.

Значит было. Все было. Под внимательным взглядом медленно, но основательно краснею и вежливо отвечаю:

— Добрый вечер, сэр Сонхейд, я помню.

На его губах появляется странная улыбка, довольная такая. А я вспоминаю все те крики, благодаря которым проспорила ужин. Потом вспоминаю и еще кое-что:

— А, Тэд...

— Не люблю врать, — Сонхейд встал с дивана, протянул мне руку, — спросишь у Ариды утром.

На лэрде безупречная белоснежная рубашка, темно-серые брюки, идеальные туфли, на мне — простынь. Подняться я поднялась, но обмотавшись поплотнее, все же спросила:

— А где моя одежда?

Улыбка становится чуть шире и следует ответ в лучших аристократических традициях:

— Вы прекрасно выглядите, леди.

— Голая, растрепанная и босая? — возмущенно спросила я.

— Да, — совершенно спокойно подтвердил Сонхейд. — Не хватает еще одного параметра, и вы будете просто восхитительны.

— Это какого? — не скрывая подозрительности, спросила я.

— Голая, растрепанная, босая, — перечислил он уже мною сказанное, улыбнулся шире, чтобы добавить, — и беременная.

Он сумасшедший! И маньяк! И ненормальный! А с другой стороны чего я ожидала? Сбил он меня несчастную и перепуганную, в его замок я ввалилась уставшая, опять же несчастная, и вконец деморализованная. Такие ему и нравятся! Чтоб голая, босая, покорная и нечесаная, а он на фоне забитой овечки — гордый, красивый и всесильный. Доминант он!

— Идемте, Ким, — безукоризненно вежливо произнес Сонхейд.

— Ммм, — думаю, что бы соврать, — мне как бы... ммм...

— Дамская комната? — предположил лэрд.

— Именно, — ухватилась за идею я.

— Простите, я скоро.

И не дожидаясь ответа, подхватив простынь, я поторопилась к лестнице.

Позади раздалось два хлопка. Думала — ироничные овации, но нет — повинуясь звуковому сигналу, на лестнице и втором этаже загорелся свет.

— Жду вас, — напомнил Сонхейд.

— Мм... угу, — я поднялась по лестнице на несколько ступенек и остановилась.

Во всем теле было странное ощущение, как будто я волейболом занималась или еще каким спортом, а в определенном месте слегка все ныло... и ныло оно как-то приятно.

— Что-то не так? — вопросили сзади, и это сзади оказалось совсем близко.

Я замерла, руки Сонхейда скользнули по талии вниз, осторожно погладили животик, спустились ниже, пробираясь под простынь, пальцы правой руки притронулись там... совсем там, и у моего уха хрипло спросили:

— Больно?

— Нннет, — внутренняя сторона бедер начинает медленно наливаться теплом.

Пальцы медленно покидают мою территорию, и я слышу еще более хриплое:

— Жду. Поторопись.

Оглянувшись, вижу спину спускающегося с лестницы сэра Сонхейда, и не могу понять как он так быстро, будучи сидящим на диване, оказался рядом со мной. Решила об этом не думать.

Странностей с ним и так много.

Поднявшись на второй этаж, причем идти оказалось на удивление сложновато, вспомнила, что комнату, в которой меня поселила Арида, этот самый лэрд попросту разгромил... Вспомнила все остальное, стало совсем жутко. Дошла до комнаты, открыла дверь... невредимую, вошла в безукоризненно целую комнату, посмотрела на дубовую кровать... Кровать была новая, еще более прочная, подойдя ближе, увидела, что под нею имелись решетки — теперь туда не залезешь точно. После осмотра кровати замечаю на стуле у окна платье, под стулом матерчатые туфельки — и когда бы я так одежде радовалась.

В ванной быстро расчесала волосы, умылась, привела себя в порядок, и, вернувшись, надела платье, затем туфельки. О том чтобы не спускаться не было и речи — я отчетливо помнила выломанные двери, да и отодранную от пола кровать.

— Сними платье, Ким.

От неожиданности я едва не подпрыгнула, и, обернувшись испуганно посмотрела на стоящего в дверях Сонхейда.

— Простите, что? — переспросила, банально ушам не поверив.

Янтарные глаза начинают едва заметно светиться, и чуть слышный рык наполняет комнату.

— Снимай платье! — приказал лэрд. Я невольно шагнула назад, в полном изумлении глядя на сэра Сонхейда.

— Я. Сказал. Сними! — четко разделяя слова, произнес... монстр.

У меня озноб по всей коже и ступор от ужаса. А он огромный и руки длинные... во всех смыслах, а глаза медленно загораются желтым светом.

— Ким! — рык.

Еще шаг — упираюсь спиной в стену. Раздеваться... страшно, говорить что-то тоже, глаза монстра темнеют. Вспоминаю все произошедшее днем — поражаюсь собственной моральной стойкости. Он ведь двери выламывал, легко абсолютно, без напряжения даже... и дерево свалил. И... Медленно тянусь к платью, не отрывая взгляда от Сонхейда, делаю вид, что собираюсь снять. И вижу нечто — он успокоился мгновенно, отвернулся, вышел, из коридора донеслось: