Портфель точка нет

— О, так это я удачно зашел! — Степан взмахнул подаренной визиткой. — Слушай, эксперт, а можно полистать каталог монет восемнадцатого века? Завалялся у меня тут неопознанный экземпляр...

Ему не терпелось оценить подарок седого бойца, очень уж солидно выглядела тяжелая золотая монета.

— Давай посмотрим. Минуточку... — Яша принял 'экземпляр', повертел, и вынес вердикт: — Червонец. Елизавета. Двойной золотой дукат. Видишь цифры? 1751 год.

— Ага. И что?

— Редкая монета. Состояние хорошее. Помнится мне, недавно аукцион был по такой теме. Вот этот каталог... Мама дорогая! — поразился Яша. — Одиннадцать тысяч евро!

Степан не поверил, сам сравнил фото с оригиналом... — точно! Богатенькие, однако, солдаты ворвались ночью в его коммуналку! Недолго раздумывая, он наугад вытащил из кармана пару 'трофейных' железок:

— А вот еще, Яша, зацени.

Результат оказался сногсшибательным — мелкая блеклая монетка под названием 'грош' потянула на две штуки баксов, а вторую вообще в каталоге не нашли.

— Откуда дровишки, Беседин? Где взял? — Яша выглядел ошарашенным не менее чем Степан.

— Где взял, где взял... — пробурчал Степан. — Купил!

— Продаёшь? — с надеждой спросил эксперт.

— Зачем? — удивился Степан. — Когда нужно продать что-то ненужное, для этого валюта есть!

В стиле Штирлица он тут же развернул разговор на другую тему, вытаскивая из бумажника разноцветные фантики:

— Яша, я по делу. Деньги кончились. Почем нынче евро?

Справка. К антикварным вещам относятся предметы возрастом от 50 лет, несущие в себе культурную и историческую ценность. К вывозу из страны не допускаются предметы возрастом более 100 лет. Торговля антиквариатом жестко регулируется государственной политикой, а организациям, занимающимся реализацией, выдаются лицензии.

Ценность и подлинность антикварной вещи можно определить при помощи эксперта или группы экспертов, работающих при музеях и других специальных организациях. Иногда приходится прибегать к лабораторным исследованиям. Особая любовь к антиквариату вызвана не только исторической и культурной ценностью — антиквариат является неплохим способом вложения капитала. Раритетные вещи веками впитывают в себя энергетику владельцев и эпохи, кажутся 'живыми' по сравнению со своими современными моделями, что дает возможность неплохо зарабатывать на них.

Не успел Беседин дойти до машины, как теща запросила материальную помощь.

А еще говорят, что бывших разведчиков не бывает... Ага. Да это бывших тещ не бывает! Деньги едва начали греть карман, так теща это моментально прочувствовала!

— Стёпик, можешь выручить до зарплаты? — закричала она из трубки. — Только надо прямо сейчас! Ты представляешь, к маме пришел врач из поликлиники, и принес медицинский прибор — лечит от всех болезней! Новинка! Везде он стоит 86 тысяч рублей, а ей, как вдове ветерана — скидка, всего за двенадцать отдают! Слушай, может, ты сразу ей деньги занесешь? А то мне в сберкассу бежать, а потом на такси... А?

— Всего двенадцать тысяч рублей? За уникальный чудо-прибор?— восхитился Степан, — Обалдеть! Берем, это же даром! Дайте две!

— Чего?! — теща была настроена серьезно, иронию не приняла.

В Оксаниной семье 'приколы' воспринимали как нечто недостойное, связанное с унижением, поэтому там Беседин шутил редко. Еще сложилось так, что бывшую тещу Беседин называл мамой, ее маму — бабушкой, и все проблемы семьи считал своими.

— Я говорю: можешь телефонировать бабуле, деньги будут, — хмыкнул он. — Но про меня молчок, сюрприз!

Бабушка неожиданному появлению Степана обрадовалась. А вглядевшись поверх очков, озабоченно воскликнула:

— Мальчик мой, что это у тебя с лицом?!

— Да ерунда, с хулиганами спьяну повздорил, — отмахнулся Степан, рассматривая холеного, солидного 'врача', разложившего на кухонном столе квитанции, договора и многочисленные бабушкины удостоверения.

Нагрудный знак 'заслуженный учитель России' врач вертел в руке. Вот для кого явление Степана стало настоящим сюрпризом!

— Медицинские приборы, говоришь? — мрачным тоном уточнил Беседин, натягивая брезентовые рукавицы, прихваченные из багажника. — Шепчем, пляшем, ревматизмы починяем? Почем нынче опиум для народа?

'Доктор' вдруг посерел, услышав известную цитату и, пытаясь как-то сохранить лицо, стал стремительно прощаться с бабушкой — мол, задержался сильно, извините, зайду в другой раз, пора идти.

— Конечно, давно пора, — поддержал его Беседин. — Я провожу!

... Из подъезда доктор вышел на карачках. Точнее, вылетел с приличным ускорением.

— Что вы себе позволяете?! Наша фирма этого так не оставит! У вас будут проблемы! — вскричал он, уперевшись лбом в скамейку. — Сейчас же верните документы и портфель!

— Беги в полицию, Склифосовский, — посоветовал Степан, закуривая. — Все твое барахло будет у майора Алексеева. Там заявление на меня и напишешь. Запомни — Алексеев из ОБЭП! Понятно излагаю?

На кухне, подперев щеку, бабушка тихо плакала в платочек:

— А ведь я поверила... Какой приятный молодой человек! Такой воспитанный, обходительный... Все документы проверил, историю болезни почитал... Посочувствовал... Настоящий врач! Обещал, что боли в суставе сразу пройдут!

— Ага, все пройдет, как с белых яблонь дым... Сколько раз я тебе говорил, бабушка Аня? Сколько раз, а? Никого не пускать в квартиру! Ни канадскую оптовую компанию, ни счетчик проверить, ни сантехника. Никого! Говорил сразу мне звонить?

— Так это же врач! Соседка привела. Она тоже купила...

— Эх, баба Аня, если бы боль в ноге можно было выкупить за двенадцать тысяч рублей! Да я бы тебе два прибора принес! И себе заодно, черт бы ее побрал, эту ногу.

— Степа, как дальше жить?! Что же это делается... Ты не спешишь? Сейчас чай будем пить, — бабушка принялась хлопотать у плиты. Неожиданному визиту она была искренне рада. — Только обожди, я в булочную сбегаю.

— Сам сгоняю, — отмахнулся Беседин. — А где собачка?

— Так заперла, как обычно. Она ж людей пугает одним своим видом.

— Сидишь на нарах, как король на именинах, Лиза? — Степан распахнул дверь спальни.

Ротвейлер Лиза замолотила обрубком хвоста, ткнулась в бедро, сунула огромный черно-оранжевый лоб под руку. Этот редкий гость умел здорово чесать за ухом!

— Лиза, пойдешь со Степой гулять? — крикнула бабушка из кухни.

— Ага-в! — весело согласилась собачка и, оттеснив Степана, пулей метнулась в прихожую, чтобы вернуться с намордником в зубах.

— Ладно, ставь чайник, — решил Степан. — А я прогуляюсь в кондитерскую на углу. В аптеку зайти? Пиши список.

* * *

— Алло, товарищ майор, Беседин с портфелем входит в полицию!

— В какую еще полицию?!

— Да в нашу полицию, Центральную!

— И что там у него за портфель?

— Большой такой, солидный портфель.

— Понял. Коричневый?

— Так точно!

— Хм... интересно... Сейчас спущусь в дежурку, поглядим.

Внизу, в предбаннике, майор Пилипчук углядел Степана Беседина собственной персоной, мирно беседующего с майором Алексеевым из ОБЭП. Они чему-то смеялись, а коричневый портфель Алексеев держал в руке. Большой коричневый портфель.

* * *

— Илья Сергеевич, Беседин передал портфель в полицию!

Подполковник Зимин уставился на трубку:

— Какой портфель? В какую полицию?!

— В Центральную полицию, майору Алексееву из ОБЭП!

— Хм... Портфель открывали?

— Нет, они поговорили, и Алексеев ушел к себе... С портфелем.

— Так, портфель изъять! Сейчас позвоню куда надо, они сами тебе отдадут!

* * *

Майор Алексеев вместе с обескураженным коллегой Пилипчуком разглядывал извлеченный из упаковки медицинский прибор, когда зазвенел телефон на столе.

— Алексеев? — пророкотал начальственный баритон из трубки. — Как дела? Нормально? Это хорошо. Это замечательно. Скажи мне Алексеев, друг мой, ты портфель открывал?

— Так точно!

— Хм... И что там?

— Физиотерапевтический аппарат 'Ультратон', — четко доложил Алексеев, и майор Пилипчук механически кивнул. — Еще там документы.

— Очередного врача-вредителя обезвредили? — в голосе начальства слышалось разочарование.

— Обычное дело, товарищ полковник.

— Загляни-ка ко мне, — вежливо предложил баритон. — Вместе с портфелем.

* * *

В офисе Беседина ждал сюрприз — контрольная проверка.

Вдвойне неприятный сюрприз, потому что знакомых лиц среди бригады проверяющих не наблюдалось, а это было удивительно. В своем районе он знал всех, просто не могло быть незнакомых людей в среде контролирующих органов за столько лет работы.

— Стёпа, а я тебе звоню, звоню, а ты... — чуть не бросилась ему на шею испуганная Света.

Она всегда замещала Беседина в офисе — и важных клиентов могла встретить, и в черной кассе баланс навести. Изредка для пользы дела могла прикрикнуть на нерадивого сотрудника. А вот с контролерами Беседин разбирался самостоятельно — жизнь сложилась так, что Степан издавна водил дружбу с ребятами из администрации, налоговой инспекции, полиции. А также с гаишниками, пожарниками, и руководством вневедомственной охраны. Со многими он ездил на охоту, или просто пил водку. Это было нужно для дела, да и для удовольствия заодно: среди контролеров иногда попадались приятные люди.

А тут целая бригада незнакомых лиц... Странно это, странно.

Из офиса никого не выпускали, часть сотрудников допрашивали в Степкином кабинете. Здесь что-то не то, понял Степан. Слово не воробей, а курица не птица. Или курица не птица, вылетит — не поймаешь? Неважно. Черт, дело в портфеле, будь он неладен. Они роют все подряд. И в азарте могут закопать под шумок.

Бросалась в глаза еще одна странность — 'проверяющие' были неуловимо чем-то похожи, все среднего роста, стриженные коротко, загорелые и поджарые. В то время как стандартный портрет сотрудника ОБЭП — мордатый парень с пивным брюшком...

— 'Волчары' — подумал Степан, не догадываясь, насколько близок он к истине.

Огляделся.

— Простите, кто старший? — вежливо спросил в пустоту.

— Не понял! — удивился сторож у дверей.

— Я директор этой конторы... Прошу старшего, — спокойно пояснил Степан.

— Понял! — врубился контролер и забурчал в гарнитуру.

Интересные дела! Портативные гарнитуры у районного отдела!

К Степану вышел крепыш с седыми висками, забинтованная рука которого покоилась на перевязи.

— Капитан полиции Краснов, слушаю вас, — пробурчал он недовольным тоном страшно занятого человека.

— Что здесь происходит? Ваша должность, предмет проверки! Предъявите предписание.

Этого мужчина не ожидал и немного растерялся. Он, видимо, представлял, что одного слова 'ОБЭП' (или как там его сейчас называют?) будет достаточно, чтобы все в офисе перепугались до смерти. В крайнем случае, до потери сознания.

— Мы действуем на основании закона о полиции! — напыщенно произнес он.

— Хорошо, — согласился Степан. — Прошу эти основания занести в журнал. И фамилию старшего. Света, принеси журнал для проверок!

Света козочкой поскакала к своему столу. Все присутствующие невольно обернулись на бегунью. Зрелище, в самом деле, было крайне занимательным: каблучки цокали, грудь прыгала, попа колыхалась, но сама Света практически оставалась на месте. Десять метров она преодолевала минут пять, и потом, с журналом в руках, подпрыгивая и цокая, нескончаемую вечность скакала обратно.

— Вот! — тяжело дыша, протянула она журнал, придерживая рукой разбушевавшиеся перси.

Загорелый крепыш с трудом отвел взгляд от цунами на груди Светки, и гулко сглотнул. Его явно переклинило.

— Прошу! — сказал Степан, раскрывая журнал.

— Значит так! — пришел в себя визитер. — Мы уже закончили! Сигнал не подтвердился, у нас нет претензий! Мы уходим, извините за беспокойство!

— А протокол?

— Чего?

— Я прошу выдать мне протокол, — спокойно пояснил Степан. — Протокол о том, что вы провели проверку, и замечаний нет. Так всегда делают!

— Протокол получите в отделе, у Алексеева. Всего хорошего.

— Позже, так позже... — не скрывая усмешку, согласился Степан.

И контролеры стремительно скрылись.

Майор Алексеев звонку удивился:

— Степа, это не наши! Я бы знал, ты что?! Наверно, 'городские' наехали, или 'область'. А может, межведомственные? Как узнаю, перезвоню. Да не парься ты, ничего ведь не случилось!

Ничего особенного, конечно, не случилось. Они, видимо, получили 'добро' на самом верху, и рванули, забыв Алексеева уведомить. Иначе пришли бы с ним. Ясно одно — 'проверяющие' чего-то целенаправленно искали.

Да не 'чего-то'! Портфель они искали. И коню понятно...

Справка. При обращении гражданина полицейский обязан назвать свою должность, звание и фамилию, внимательно выслушать обратившегося, принять соответствующие меры в пределах своих полномочий, либо разъяснить, в чью компетенцию входит решение поставленного вопроса.

Часть третья.

Портфель инвестиций.

Эпизод первый.

Неожиданное событие является результатом стечения обстоятельств.

Нам так представляется. Но даже тщательно подготовленное мероприятие всегда сопровождается побочными явлениями, на первый взгляд незначительными... Вялотекущие побочные явления впоследствии частенько затмевают задуманный акт, но об этом уже никто не помнит. Да и сами события имеют свойство развиваться совершенно не так, как люди себе это представляли. А когда начинаешь подозревать, что видел ситуацию иначе, чем она есть — оказывается, действия давно уже вышли из-под контроля, да и развиваться-то особенно уже нечему. Мир не стал другим, однако жизнь повернулась не то что бы задом, а просто другим боком.

Справка. 'В действительности все иначе, чем на самом деле'.

Эту гениальную мысль высказал когда-то Антуан де Сент-Экзюпери.

Пять лет назад Степан присмотрел квартиру в несуществующей еще, но чрезвычайно эффектной на картинке высотке.

Окраина города, лес, высокий этаж — все эти факторы наповал перебивали древнюю коммуналку в загазованном, галдящем, вечно бурлящем центре. Шустрый дизайнер разложил перед носом варианты планировки, Беседин выбрал, подписал, и тут же внес первый взнос. Переполненный эмоциями, он вернулся к рекламному щиту, где красовался очаровавший его дом. Собственно, этот щит был единственным ярким пятном на весь заросший бурьяном пустырь.

Хилый забор, над которым возвышался щит, преодолеть удалось без труда. Местность за забором ничем не отличалась, такой же бурьян... Но сомнений не было — скоро тут зашумит так, что вознесется новый дом! Степан отряхнул брюки, вызвонил Оксану, и поехали они обмывать свое новое гнездышко, в которое, согласно рекламе, въезжать предстояло через год.

Давно это было.

С тех пор за виртуальные сто десять квадратных метров на седьмом этаже он неоднократно отдавал реальные деньги, наблюдая угасающий эффект от вливаний.

Года через полтора, гордо выдув три этажа, домик притих устало, потом вяло взялся за четвертый, но, окончательно утомившись, так и заснул летаргическим сном. Строители потерялись на других объектах.