Альпийское золото

На мгновение я потеряла ориентацию, а когда взгляд прояснился — Клеотаг уже добила нападавшего. Одна проблема — вместо уборной мы стояли посреди какого-то леса. Кощей отобрала оружие у трупа и ловко извлекла из него небольшую стрелку. Достала из сумочки какую-то штуку, похожую на пудреницу, и ткнула этой стрелкой в неё. Посидела несколько секунд, всматриваясь в 'зеркальце', потом тихо ругнулась:

— Так и знала.

— Что там, Таг?

— Его целью не было вас убить, госпожа. Здесь сильнодействующий наркотик — для людей. Привыкание с первой дозы. Кто бы ни был его нанимателем — им нужно было превратить вас в раба, — она осмотрелась. — Где мы?

— Без понятия.

Я пыталась нащупать место, где мы оказались, но никак не могла услышать ни одной опорной точки. Уж не закрытый ли это какой-нибудь мир? Или просто моя система координат сбоит? Всё же я не планировала никуда переноситься! Да и просто переход с Земли на Саорию внёс порядочно сумятицы в мои ощущения и только спустя пару часов мне удалось сориентироваться заново. Может, здесь так же?

— Я не собиралась нас никуда переносить, — начала оправдываться я. — Я хотела его ударить. Все карты сбились. Нужно попробовать найти маяк.

Клеотаг опять тихо ругнулась.

Всё-таки Ненаш молодец, что настоял на том, чтобы не отпускать меня одну. Как они там сейчас? Что у них происходит? Хотя, думаю, уж они-то разберутся. Нам бы самим сейчас не пропасть.

Ковыляя на каблуках через бурелом мы отправились в сторону, где Клеотаг померещился просвет меж деревьев. Хорошо хоть, что нас не вынесло посреди вьюги или моря. А так — солнце светит, не слишком жарко, но и не холодно. И воздух пригоден для дыхания. Для начала — очень неплохо.

Глава 5

— В ста километрах от нас в ту сторону есть стационарный переход, — указала я направление. Наконец-то карты более-менее пришли в себя и я смогла сориентироваться и понять в каком же мире мы находимся. Мы ободрали юбки, чтобы не тащить на себе всю эту ткань, и включили модификаторы внешности — теперь и я, и Клеотаг выглядели, как две приземистые леприконихи в зелёных весёленьких костюмах и красных шапочках. Прошло уже больше трёх часов, как мы здесь оказались. Я устала, как собака. Платье — точнее то, что от него осталось после наших совершенствований — всё изорвалось, а каблуки на туфлях сломались. Я хотела есть — на приёме так и не удалось нормально подкрепиться — и пить. — Мы ведь сможем там обратиться за помощью?

— А вы не можете просто перенести нас обратно?

— Прости, Таг, но я без понятия, как это сделать, — призналась я. — Я не настоящий ключник, я ещё только учусь.

Как не хватает Ненаша. Как хочется, чтобы он оказался сейчас рядом. Уж он-то точно знал бы что делать.

Нужно держать себя в руках.

— Кто-то едет, — остановила меня кощей. Мы уже с час шагали по дороге, тянувшейся через степь, и до сих пор никого не встретили. До чего же пустынное место!

— Спрячемся или попробуем остановить?

— Спрячемся, — решила моя спутница.

Я, если честно, хотела лечь прямо там, где стояла. Ноги ужасно болели, и даже несмотря на альпийские наноботы я натёрла себе волдыри. Хотелось есть (кажется, я уже об этом говорила), пить и спать. И одна мысль о том, что нам до цели топать ещё сто километров просто убивала. У нас не было местных денег, а охотиться мы пока не рисковали. Если не будет вообще никаких вариантов — мы тут видели уже пару птиц, похожих на земных перепёлок. Но тогда придётся как-то разводить костёр, да и соли у нас нет.

Мы отошли в степь (не так уж это и легко, как может показаться) и залегли. Ещё через несколько минут я, наконец, различила звуки приближающейся повозки: цоканье копыт, звяканье колокольчика и поскрипывание. Мы затаились, дожидаясь, пока путник проедет мимо, но поравнявшись с нашим схроном, повозка остановилась. С минуту ничего не происходило: мы старались не дышать, но с дороги тоже не доносилось ни звука.

— Эй! — Донеслось до нас. — Выходите!

Мы не шевелились. Прошла ещё минута.

— Я знаю, что вы там! Выходите!

Только сейчас до меня дошло, что незнакомец говорит не на местном наречии, а на центральном улльском диалекте. Хитро. Я поднялась с земли. Клеотаг встала следом за мной. Да, стороннему наблюдателю я представлялась невысокой леприконихой и зелёном костюмчике и красной шапочке, но я-то знала, что под этой иллюзией — порванное платье, сломанные каблуки, всклокоченные волосы и поцарапанные локти. Лошадьми здесь и не пахло — оказывается, в тележку окликнувшего нас путника был впряжён странный механизм, который иначе как улыбающимся паровозиком я назвать не могла. Видимо, то, что я приняла за постукивание копыт, было звуком, производимым его мотором. С козел нас рассматривал дяденька — как ни посмотри, местный до мозга костей. В забавном зелёном костюмчике, ботинках с загнутыми носками и длинным красным колпаком, заткнутым за пояс. Как подсказывала энциклопедия миров, доставшаяся мне вместе с наноботами, и теперь транслирующая знания прямо в сознание — чем длиннее у местных колпак, тем более высокую ступень в общественной иерархии они занимают.

— Здравствуйте, — чувствовала я себя при этом донельзя глупо.

— Здравствуйте! — Дружелюбно отозвался дяденька. — Вам до станции надо?

— Да...

— Садитесь, — он кивнул на свой возочек. — Подвезу. Самая ближняя — в Золотом. Этот городок что-то вроде местной столицы.

Мы с Клеотаг переглянулись. Уж больно хорошо всё складывается.

— А...

— Ты ведь золотце, — не спрашивая, а утверждая, ответил лепрекон. Его глаза на мгновение наполнились невероятной изумрудной зеленью, а потом вновь стали обычными серыми. От неожиданности я часто заморгала. — Я услышал, как бьётся твоё сердечко, как только вы попали сюда. И поспешил так быстро, как мог. Не нарушая приличий, конечно же. Садитесь.

Я кивнула Клеотаг, мы выбрались из травы и устроились на тележке. Паровозик чихнул, пыхнул, и мы двинулись в путь. Такой способ передвижения был намного быстрее, чем топать пешком, но вряд ли мы делали хотя бы сорок километров в час. Хотя и этого оказалось достаточно: в открыткой тележке, обдуваемая встречным ветром я начала замерзать. Это ведь иллюзия была одета нормально. А на самом деле — декольте, открытые плечи и руки, да и от некогда роскошной юбки осталось всего-то ничего... Наш неожиданный спаситель покосился на меня и, покопавшись чутка в сундучке у ног, достал телогрейку — нормального размера — и бросил её мне. В этот момент я поняла, что наши личины ему не помеха, и предательски покраснела — видок-то у меня тот ещё!

— В этом мире меня знают под именем Фарамонд, — спустя ещё километр завёл разговор дяденька. — Я редко бываю где-нибудь за его пределами, не могли бы вы меня просвятить, как случилось, что две такие прекрасные девы оказались в этих богами забытых местах?

— Я Филя, это Клеотаг, мой телохранитель.

Я замолчала, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить как мы здесь оказались, но Фарамонд, видимо, истолковал моё молчание иначе, и заговорил сам:

— Ты — человек, — его слова были не вопросом, а утверждением. — А она — кощей. И если я кощея ещё представляю путешествующим между мирами, то человека — не очень. Да ещё и... — он оборвал себя на полуслове и опять внимательно на меня посмотрел. — Сплошная загадка. Почему?

— На нас напали. Я хотела создать щит, — я непроизвольно взмахнула руками, вспоминая происшедшее в туалете. — А вместо этого — забросила нас сюда, — в горестно вздохнула. — У меня ещё плохо получается. И это — мой первый самостоятельный переход в другой мир.

Фарамонд удручённо покачал головой.

— Нен мне голову открутит, — вздохнула согласно я.

— Кто-кто? — Насторожился наш спаситель.

— Мой учитель, — поправилась тут же я. Вот, блин!!! Я же не знаю кому Кайле говорил про возвращение своего брата, а кому нет. Насколько я понимаю — посвящённых единицы. Так проболтаться, ууууу. Не быть тебе, Марина, секретным агентом. Фарамонд тактично промолчал.

Паравозик весело катил вперёд, солнышко пригревало. Сзади меня устроилась Клеотаг, я так понимаю, контролируя тылы. А может, просто пряталась от встречного ветра — даже если у Фарамонда была ещё одна телогрейка, делиться ею он не спешил. Кстати, о телогрейках: судя по размеру её владелец был очень высоким и с огромными плечами. В ней я буквально утопала — только нос наружу торчал. Напряжение спало и под равномерное покачивание и пыхтенье я задремала — несмотря на зверский голод.

Проснулась я от толчка: наш транспорт остановился. Фарамонд уже спрыгнул на землю и топал в направлении постоялого двора. Клеотаг осталась со мной.

На улице уже стемнело. Небо налилось глубоким синим цветом, и украшали его яркие, совершенно незнакомые мне созвездия. Луны — или её аналогов — видно не было. Но, возможно, местный спутник, если он и был, просто ещё не взошёл.

— Долго мы ехали? — Пытаясь размять затёкшие ноги спросила я.

— Два часа.

И всё это время Клеотаг сидела подпирая мне спину, чтобы я не свалилась.

— А Фарамонд?..

— Он сказал, что здесь остановимся ночевать и поужинаем, а завтра к обеду будем в Золотом.

— А как...

— Сказал, что на станции рассчитаемся — он понимает, что у нас нет местных денег, поэтому за постой и питание платит он.

— Спасибо, Таг.

— Не за что, это моя работа, — пожала плечами кощейка. — Только тут есть одно 'но'... — вдруг замялась она. — Местные недоросли — сплошь вегетарианцы. Мясо совсем не употребляют. Надеюсь, вам это не доставит сильных хлопот.

— Всё в порядке.

Несмотря на то, что путников нам почти не встречалось, на постоялом дворе свободных комнат не оказалось, и пришлось ночевать в общем зале с пятью такими же неудачниками, как мы. Вот закончился ужин и все постояльцы разбрелись по своим местам. Нам удалось занять козырные места поближе к камину. Я устроилась у самой решётки: несмотря на тёплый (даже я бы сказала жаркий) день — местная ночь оказалась очень зябкой. Хотелось стащить с себя всё тряпьё и хорошенько искупаться. Помокнуть в горячей ванной. Выпить стакан апельсинового сока и завалиться спать на диване. Пусть мой диван и не был королевской периной — зато свой. Вместо этого жар чужого камина сушил кожу на лице, и приходилось следить, чтобы огромная чужая телогрейка не расползалась полами во все стороны — как бы кто случайно её не зацепил, невидимую под моей личиной.

Если честно, я думала, что засну минут через пять, но, видимо, мой мозг перевозбудился от такого количества событий, да и в дороге удалось покемарить, поэтому приблизительно через час я осталась единственной, кто всё ещё бодрствовал в полутёмном зале. День возвращался ко мне в воспоминаниях, но больше всего нервировала, конечно же, сцена в туалете. Я переживала её, наверное, десятый раз, когда рядом неожиданно раздался тихий шорох одежды. Я вздрогнула от неожиданности: вроде бы все спали?!

— Что не спишь, золотце? — Тихо поинтересовался Фарамонд.

— Да вот что-то... — я вздохнула и опять повернулась к огню. — Тяжёлый день был.

— Это да, — кивнул мой таинственный спутник. — Столько всего... Кстати, я правильно понял твою телохранительницу, что там в рощице вы оставили труп? Иномирный труп?

— Эээ... — к своему стыду я только сейчас задумалась об этом аспекте. Убийство (чьё угодно), оно где ни случись — убийство. Мало того, что Клеотаг нужно будет как-то объяснять свои действия — это будет только когда (если) мы выберемся отсюда. А вот что начнётся когда местные найдут труп? Или уже нашли. Ох, мамочки... Здесь, как и на Земле, о существовании иных миров и, собственно, иномирцев, знали единицы. Вот это мы влипли.

— Ясно, — кивнул Фарамонд. — Значит, нужно зачистить хвосты.

Он снял что-то со своего запятья и потребовал, чтобы я вытянула руку. Несколько секунд возни (уж не наручники он на меня надевает?!) и меня отпустили. Я с удивлением рассматривала неожиданный подарок: красный шнурок, на котором болталась одинокая бусинка из камня, очень похожего на нефрит.

— Это на случай, если я по какой-то причине вас не догоню, — пояснил Фарамонд. — Если я не вернусь к утру, собирайтесь и езжайте дальше, как ни в чём не бывало. Машину я оставлю здесь, кощейка, кажется, умеет такими управлять. Когда доберётесь до станции, предъяви это, — он кивнул на моё запястье. — Это — ключ от Улле. С ним вы сможете попасть туда.

— А как... а как же ты?..

— Обо мне не волнуйся, золотце, — усмехнулася Фарамонд. — В самом плохом случае — я потом просто перейду в другой открытый мир, где есть ставка альпов, а оттуда уже вернусь домой.

— Но... Ведь ключи от миров нельзя так просто...

— Передавать? Нельзя. Но тебе — можно.

На этой странной сентенции наш местный сопровождающий встал и, подхватив свой заплечный мешок, беззвучно вышел. Даже дверь не скрипнула.

Когда наступило утро, Фарамонд был на месте, словно и не было этого странного ночного разговора. И только бусина у меня на запястье служила напоминанием, что мне ничего не приснилось.

Мы быстро собрались, позавтракали и отправились в дорогу. До Золотого было чуть меньше шести часов пути, так что добрались мы туда приблизительно к обеду. Вынуждена признать, еда на мой вкус здесь была... не очень.

И вот, наконец, станция. Здание, в котором она скрывалась, находилось в черте города. Правда — на самой его окраине. Лепрекониха за приёмной стойкой посмотрела на нас поверх очков. Кроме очков она от остальных местных жителей ничем не отличалась: костюмчик в зелёных тонах, красный колпачок, кокетливо сдвинутый набок... разве что волосы светлее обычного — секретарша была чистой блондинкой.

— Стихийные попаданцы, — Фарамонд указал на нас с Клеотаг. — Прошли через нестационарный портал.

Лепрекониха вздохнула и покопавшись где-то в дебрях своего стола протянула нам стопку бумаг.

— Бланки стандартные, — приятным голосом произнесла она. — Последнее обновление от сентября прошлого года. Помощь в заполнении — по одному тыру с каждого. Ручки на столе, — она кивнула в правый дальний угол холла, где действительно приютился маленький столик.

Я внимательно изучила документы. Кроме того, что они традиционно хотели знать всю нашу подноготную включая создателя 'нестационарного портала', там были квитанции на оплату пошлины пользованием их станцией и штраф за несанкционированное пересечение границы мира. Бюрократы — они всюду.

Мы стояли на каменистой площадке, открытой всем ветрам. Растрескавшиеся плиты, увитые плющом колонны... Это место выглядело заброшенным. И нас никто не встречал: похоже, здесь не было смотрителя. Даже в мире лепреконов была целая служба, не говоря уже об огромном складе на нашей провинциальной Земле. А тут — никого. Такое впечатление, что нечасто путешественники прибывают на Улле из других миров. Или этот ключ вёл к каким-то всеми забытым вратам?

Но вид открывался отсюда — дух захватывало. Тонкий серпантин вился по склону горы и в конце концов скрывался из виду за острыми отрогами скал. Огромные горные пики до самого горизонта. Сверкающие снежные вершины, блестящие монетки озёр в низинах... И небо.