Продка

— Оставьте её в покое!

— Дочка!

Глаза Рэн полыхнули злобой, — Лучше сядь на кровать, Пак ЮнМи! Аджума, успокойте её ради собс...

— Я сказала, что сюда едет скорая! — словно заклинание повторила сильно бледная Юна.

— Извинишься перед ними.

— Нет! Она поедет в больницу, а не с вами!

— Как ты смеешь... — прошипела японка, с каждым словом как будто увеличиваясь в росте.

До замерших в нервном напряжении людей донеслись звуки сирены. В глазах Тоёкавы словно включился арифмометр... И решение было вычислено быстро, — Бросьте эту падаль. Возвращаемся.

Глава 30.

— Господин старший суперинтендант...

— Суперинтендант Ким... — начальник и давний приятель чуть улыбнулся, — Это неофициальная встреча. Позволь представить...

— Пак ПоГон. Министерство иностранных дел, — перебил его третий участник обеда.

Недобрые предчувствия охватили суперинтенданта, из-за чего в первую очередь пострадал его аппетит — а ведь еда была очень даже неплоха!

Ким вяло ковырялся в своей тарелке, когда чужак наконец перешёл к делу, — Как далеко продвинулось ваше расследование того случая со стрельбой?

Руководитель следственной группы посмотрел на начальника... С неохотой начал отвечать.

— Третьего дня в отделение скорой помощи поступила...

— Хронология меня не интересует. Вы узнали кто стрелял в девушку? — представитель МИДа опять повёл себя недипломатично.

— Камеры засекли её в районе проживания главаря Чистого Неба О ЧжакДу. Нашлись двое свидетелей, которые слышали стрельбу.

Пак ПоГон молча ждал продолжения и эта ситуация всё больше раздражала суперинтенданта.

— Однако допросить его людей мы пока не можем, а пострадавшая утверждает, что не видела стрелка.

В этом деле вообще никто ничего не видел, — мрачно констатировал Ким, — Мы имеем только иностранную гражданку с пулевым ранением посреди Сеула — как будто это Гарлем какой-то!

— Ну что вы, суперинтендант... Из-за какого-то хулигана с травматическим пистолетом равнять нас с подобным...

Старый полицейский ошеломлённо уставился на собеседника, — Травмат?

— Да. Прискорбный случай... Даже, пожалуй, недопустимый... Из хулиганских побуждений выстрелить в прохожего, — ПоГон укоризненно покачал головой, — Это всё компьютерные игры. Современная молодёжь...

— Да о чём вы говорите?! Пускай пулю мы не нашли, но никакой травматический пистолет не прошьёт человека насквозь!

Господин из министерства холодно посмотрел на него, — Это вы не то говорите. Туристка пострадала от выходки неизвестного. Или это был случайный выстрел и тогда перед нами несчастный случай. Ваш начальник со мной согласен. У вас есть ещё вопросы, господин суперинтендант?

Объяснения Ким получил за ужином — извиняясь за дневную 'беседу', старый друг завалил стол деликатесами.

— Эта Цзюн И...

— Туристка! — со всем доступным сарказмом вставил Ким.

— Которая некоторое время работала в кафе миссис Пак под именем Шуэн.

— Что конечно же совсем не подозрительно...

Приятель поморщился, — Эй, мне это тоже не нравится, но всё же дослушай до конца.

— Так вот... — он продолжил, — Как мне шепнули, та девушка из очень известной... в э-э... определённых кругах семьи. Её прадед был одним из ближайших сподвижников Кай Шэна, а такое не забывается.

— Какое нам дело до какого-то...

Друг покачал головой, — Ох... а я и забыл, насколько ты не любил уроки истории... Кай Шэн руководил Шэхуэйбу — можно сказать первой спецслужбой нашего соседа. Времена были суровые и в методах эти люди не стеснялись. За что их впоследствии осудили. Но кое-кто, как и прадед нашей 'туристки' уцелел, оказавшись уже в рядах военной разведки НОАК. И как я понял, его потомки продолжают заниматься тем же самым.

— Подожди... — суперинтендант нахмурился, — Ты хочешь сказать...

Приятель пожал плечами, — Всё, что я знаю, этот хлыщ ПоГон — дипломат с уклоном в... Пятый департамент, понимаешь? Координация и планирование... Это мы с тобой честные служаки, а те парни... Не знаю уж, что это было — спецзадание или личные проблемы мисс Цзюн И. Я знаю одно — наверху кто-то решил спустить дело на тормозах.

— Безобразие...

— Что поделать... — старый товарищ наполнил рюмку, — И кстати, я отменил твой запрос на О ЧжакДу. Видишь ли... за него тоже попросили...

О-ох-х... Как приятно размять затёкшее тельце... Засиделся я... непозволительно засиделся... Немножко пройдясь по студии, выхожу в коридор... и едва успеваю увернуться.

— Рёскэ! Рёскэ вернулся! — мимо проносится МиДжу.

Вот беззаботная юность! А тут думай... про сумасшедшую террористку... про ХеЧон... про директора ГильКана и его непомерные аппетиты... Теперь и про то, как разговаривать с младшим Сакурадой. И нахрена я песню его деду отправил? Утешитель, блин...

Поэтому особо я не отсвечивал — поздоровкался, постоял немного, да и свинтил обратно за работу. Компьютер, ноты, синтезатор — вещи более понятные, чем люди.

Мысли о Японии и овдовевшем господине Сакурада незаметно повлияли на настроение. Интересно, сколько они прожили вместе? М-м... если с шестидесятых... то получается — пятьдесят с лишним лет? А какого года была бабушкина пластинка фирмы Мелодия? Как сейчас помню — Я. Миягава. Каникулы любви. Вокальный дуэт — сёстры Дза Пинац.

Хм-м... дербенёвскую версию я хорошо помню... Пальцы 'попадают' с первого раза — У моря, у синего моря... А вот с оригиналом беда. Как же там...

Рёскэ стоит на пороге, боясь нарушить сосредоточение 'авторши'. ЮнМи, запинаясь и начиная заново 'рожает' текст, небрежно тренькая на своём синтезаторе.

Моё сердце грезит о сладкой любви

На сверкающем золотом горячем песке

Давай ласкаться... — бормочет Юна на своём северном диалекте, — М-м... Как-то это не то... М-м... Da I pofig.

Давай ласкаться обнажёнными телами

Словно русалки

Парень почувствовал, что начинает краснеть. Наглая и бесстыдная девчонка! Что это за песенка такая!

Прижимаясь загорелыми щеками

Мы прошептали обещание

Это тайна между нами двоими...

Кхе-кхе! — стучаться было глупо и он решил так обозначить своё присутствие.

Производственный процесс прервался и ЮнМи повернулась к двери, — Простудился, Рёскэ-кун?

Глава 31.

— Может, тебе горячительного для профилактики принять?

— Что?

— Водки с перцем бахнуть, говорю! Неразбавленной!

На лице Сакурады ужас, — Её и так чистой пить невозможно, а если ещё и с перцем... Кто на это способен?

Эх, дитя эры коктейлей... Показал бы я тебе...

— Это я шучу. Настроение такое...

— Я слышал, — парень принимает серьёзный вид, — Не слишком ли провокационно?

— Думаешь? Представь, ХеЧон-онни на пляже... Развевается невесомое парео, хитрым образом повязанное на её талии... Белое бикини контрастирует с тяжёлой гривой чёрных волос...

Взгляд Сакурады вильнул в сторону. А-ха-ха!

— И под ярким солнцем тропиков мы поём эту песню, держась за руки...

Что такое? Чувак едва сдерживает смех, — П-прости, но... ты и ХеЧон... В би...

Пха-ха-ха! Прорывает японского 'товарища', — В бикини! ЮнМи... Честное слово, я бы на это посмотрел! Красавица и ....

Усилием воли хохмач стягивает рот, — Извини. Не надо было мне... Но ты и сама знаешь, что вы с ней совсем разные.

Ну не гад ли, а? Смеётся над моей косолапкой Юной!

— Я не дура. В клипе будет только моя рука.

— ЮнМи, я действительно не хотел...

— Знаю. И не обижаюсь, — смотрю на паренька, — Рада, что ты опять смеёшься.

Что-то дрогнуло в глазах Рёскэ и чтобы избежать неловкости, я меняю тему, — Слушай, по поводу той песни... Не знаю, что на меня нашло...

— Дед велел передать, что он благодарит тебя. Знаешь... кажется, она немного утешила его. Спасибо.

Я рад, что Сакурада ограничился этим — разменивать последнюю песню действительно великой певицы на благодарственные плюшки было бы совсем неправильным.

— Ты быстро вернулся. Не соскучился по Родине?

Недоумение в ответ, — По Японии? Здесь мне больше нравится. Даже больше, чем в Калифорнии.

— Долго жил там?

— Не очень... — Рёскэ морщит нос, — Америка конечно крутая страна... но в Корее лучше. Хотя ещё мне Франция нравится... И Испания тоже ничего...

— Тебе всё равно где жить?

— Не-е... холод я не люблю. А так... — японец пожимает плечами, — Какая разница? Сейчас мир стал маленьким — сегодня я во Флоренции, завтра на Марди Гра... Послезавтра на Сейшелах...

— Но где-то же должен быть дом?

— Дом? — смеётся мой собеседник, — Который из трёх? Погоди... У меня ещё квартира в Нью-Йорке — это будет четыре.

Мда-а... Страшно далеки они от народа. Вспоминаю свой неуклонно растущий счёт — на однушку в каком-нибудь Бирюлёве я почти накопил...

ДаИн сидит в кабинете шефа и наблюдает за невиданным делом — айдол их агентства пусть несмело, но перечит его директору и владельцу в одном лице.

ХеЧон совсем запуталась, — решает помощница ГильКана, — Слово Пак ЮнМи имеет для неё бОльшую власть, чем глава агентства!

— Господин директор, ведь в кадре буду только я, — в последнее время единственная известная фанам участница ХЕМИ ещё больше похорошела, а голос приобрёл волнующую глубину и чувственность, — Пожалуйста, послушайте Юну.

— С выбранным методом съёмки затраты будут минимальны, — добавляет аргумент её сообщница.

— Я соглашусь снять этот клип если ты изменишь слова! — обещает несговорчивый сабоним, — В таком виде — это скандал! 'Русалки' нашлись! Щеками там прижимаются! Как тебе подобное в голову пришло?!

Юна на удивление безмятежна, — Почему вы против, господин Ан? Да, в тексте есть лёгкий намёк на гм-м... 'другую' любовь, но это всего лишь заигрывание со слушателем. Если угодно — немного острой приправы.

— Переделай!

— Господин директор, разве эта тема так уж далека от к-поп? Вы сами были айдолом. На всяческих шоу нередки э-э... случаи демонстрации более чем дружеских чувств! Просто у меня хватило смелости зайти немного дальше.

— Немного, э? — ГильКан обратился к помощнице, как бы приглашая её вместе подивиться на наглую девчонку.

— Да, немного, — ЮнМи ухмыльнулась, — В первом варианте я хотела написать — Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже...

Кх-х! — ДаИн и сама не поняла, как у неё вырвался этот непозволительный смешок.

— Да поймите вы! — в порыве чувств директор постучал себе по лбу, — Выпустим клип с подобным текстом и всё! ХеЧон! Ты потеряешь всех фанатов, а на меня обрушится критика моралистов из министерства культуры!

— Хорошо, господин Ан... А если мы отснимем не просто псевдолюбительский клип, а пойдём дальше?

— Дальше? — глаза бывшего Шутника ГильКана зажглись любопытством.

— Вы же слышали об экшн-камерах? Договоримся так — я куплю такую камеру на свои деньги и оплачу поездку на море. Там мы с онни весело проводим выходные, я записываю кучу материала, монтирую его...

— И в чём принципиальная разница?

— В том, что лица ХеЧон не будет в кадре!

— Глупость! Кто на это будет смотреть?

Пак пожала плечами, — В случае неуспеха вы ничего не теряете. Но! Если произойдёт обратное...

— Не будет этого!

— Возместите мои расходы в тройном размере!

— Договорились!

— Постойте, — бюрократический склад ума заставил ДаИн вмешаться в ход нелепого спора, — Кто будет оценивать успех клипа? Господин директор, я не думаю, что какой-либо канал согласится его транслировать!

— Можем выложить его в интернет! — быстро среагировала Юна.

— От имени моего агентства? — хмыкнул ГильКан, — Не думаю!

— Тогда устроим предварительный показ! — продолжала сыпать идеями ЮнМи, — Для молодёжной аудитории!

— И кто это оплатит?

— Э-э... может позовём студентов? Им платить не надо!

— Простите... — ХеЧон вдруг разомкнула красивые губы, — Но пока ещё нечего обсуждать. Может быть господин директор примет решение, посмотрев клип?

Ан ГильКан улыбнулся, — И верно. Значит, мисс Пак, жду вас с вашим видео на следующей неделе!

— Так вы отпускаете ХеЧон на выходные?

— Спор есть спор. А теперь выметайтесь отсюда — меня ждут настоящие дела!

Глава 32.

К служебному входу одной из сеульских больниц подъезжает автомобиль. Из дверей здания быстрым шагом выходят две фигуры и ныряют в его затемнённый салон. Тяжёлая машина срывается с места.

Цзюн И не заметила, когда исчез молчаливый провожатый — её внимание было приковано к хозяину кабинета. Жёсткие черты лица оставались всё теми же и только ёжик коротких волос совсем побелел со временем.

— Господин вице-консул... — неуверенно начала она.

— Помолчи, — велели ей.

Старый друг её отца встал и вплотную подошёл к девушке. Посмотрел в её глаза, — Выросла... Совсем большая стала. Жаль только, что ум остался детским.

На женском лице не дрогнул ни единый мускул.

— Но, думаю, это исправят в академии.

— Я...

— Своими поступками ты потеряла право выбора. Поступаешь этой же осенью. Твоя мать согласна, — он ухмыльнулся, — Спасибо, Цзюн И, что помогла ей сделать правильный выбор. И не сверкай глазами — сама виновата. Раз уж не отказываешься от своего 'брата', то неси ответственность!

— Я тоже должна от него отвернуться?

— Это приёмыш отверг вашу семью! Твой отец столько сделал для него, а чем он отплатил?! Стал презренным бандитом?!

— Пусть будет кем хочет!

— Пусть. Но ты продолжишь дело отца, — 'дядюшка' придвинулся ещё ближе, — Или мне отдать тебя корейцам? Перенесёт твоя мать этот удар? Рискнёшь её сердцем? Второго инфаркта она может не пережить...

— Подбери нюни, — вице-консул вернулся к столу, — И не сверли меня таким взглядом. Лучше подумай, чем будешь заниматься, пока не заживёт плечо — потому что раненую я тебя не отправлю. Хватит с твоей матери переживаний.

— А...

— Само собой, из посольства ни ногой! Отправлять домой твой труп у меня нет никакого желания.

— Дядя...

— Девочка, если ты думаешь продолжить...

— Я не об этом. Дело в том... Во время подготовки я услышала необычную музыку! Песня! Она сочинила великолепную песню!

— Кто? — редкое зрелище растерявшегося 'дядюшки' было сродни тройной радуге, — Тоёкава?

— Нет, — он всё же быстро соображал, — Пак ЮнМи? Это ведь она музыкант и первопричина всей кутерьмы?

— Да, дядя! Она при мне исполнила эту песню! — Цзюн И не знала, как донести своё впечатление, — Даже не песню, а гимн! Очень...

Девушка не могла подобрать верных слов, — Очень... правильный гимн!

— Хм-м... Что, действительно, так хорош? — с сомнением переспросил её собеседник, — Странно. Ведь Пак ЮнМи — эстрадный автор...

— Вам обязательно надо послушать!

— Может и послушаю... Думал отправить к её семье помощника Лао, но раз уж ты под таким впечатлением...

— Дядя, посольство ведь может приобрести его!

— Не надо бежать впереди паровоза, — стажировка у северного соседа навсегда обогатила лексикон старого разведчика, — Как точно называется этот гимн?

— Она сказала — Марш добровольцев.