Кшатрий с соседнего двора

Не любил Макс бегать ни от кого. Слишком длительное время сам лез в пекло, чтоб теперь спасаться от кого бы то ни было. Голова снова стала наливаться тяжестью. Ладно, хорош заводиться. Завтра проснемся и решим, как действовать будем. Макс заглушил воду, обтерся, и, обмотавшись полотенцем, вышел из ванной.

Вода в кастрюле уже почти вся выкипела, пельмени развалились, но Максима это уже не волновало, от голода его уже трясло. Он выгреб пельмени (килограмма два наверно), бросил их в глубокую вазу и закусывая огурцами и яблоками слопал все в один присест.

Потом, засыпая на ходу, помыл посуду, вытащил из шкафа одеяло, и, облегченно грохнувшись на огромный диван, завернулся в одеяло и моментально уснул. Последним мысленным штрихом, перед провалом в мир сновидений, был укол совести в связи с нестиранной перед отходом ко сну одеждой. Ерунда, завтра все равно до обеда точно дома буду, время есть постирать, засыпая успел пообещать себе Максим.

Требовательный звонок вытащил не выспавшегося Максима из объятий сна. Кто там такой ранний и настойчивый? Недовольный Макс, лежа на диване, пошарил рукой по полу, нашел мобильник и приложил ухо к трубке.

— Мурзик, ты почему опаздываешь? Остывают уже пирожки твои любимые с вишней — мама Максима, обожавшая кошек, с детства называла его таким своеобразным прозвищем — и почему нас не предупредил, что спорткомитет будет про тебя репортаж делать? Надо было раньше мне сказать, порадовал бы родителей.

— Какой спорткомитет, мам? И куда я опаздываю? Сегодня четверг, я вроде в субботу к Вам собирался на дачу ехать, бате с баней помочь — сонный Максим никак не мог врубиться о чем речь.

— Отец твой неугомонный субботы не дождался, вчера вечером на дачу уехал. С утра уже пашет, готовит условия для ремонта, прораб великий.

— Понятно, а про спорткомитет откуда?

— Так вы же с руководителем пресс-службы спорткомитета вчера договорились встретиться у нас дома, что они приедут сегодня утром, фотографии твои детские отберут для репортажа, со мной пообщаются, как с мамой знаменитого чемпиона. Да, на вот, пообщайся, трубку у меня просят, а я пока схожу из спальни альбом принесу с твоими фотографиями.

— Здравствуй, Максим — абсолютно незнакомый мужской голос раздался в трубке — пирожки мама твоя готовит сумасшедшие. Оторваться не могу, уже пятый доедаю. Мы тебя ждем, вчера вечером пообщаться с тобой не получилось, разбежался ты с сотрудниками нашими. Уж сегодня не откажи, выдели время для разговора.

Максим не в силах был говорить, во рту пересохло, он тупо смотрел перед собой в потолок.

— Не усложняй, от тебя сейчас все зависит — голос был спокойный, немного расслабленный — Жду тебя в течение часа у твоих родителей.

В телефоне дали отбой. Максим лежал на диване и не понимал, спит он все еще или уже бодрствует. Он не заметил, как редкие слезы потекли из глаз.

Деревянное чужое тело Максима поднялось с дивана и направилось в ванну. Чужие руки включили воду, вымыли лицо какого-то другого Максима, почистили этому Максиму зубы, взяли полотенце и насухо вытерли его лицо. Потом кто-то невидимый одел руками Максима на него самого джинсы, несвежую футболку, помог обуться в кроссовки.

Максим стоял и пытался осознать, что только что произошло. Как же так, они не посмеют, мама, они не смогут так поступить, беспорядочно шумело в голове. Макс всю свою взрослую жизнь ходил по краю, нарушал законы, порядки и ни разу не задумывался о том, что это может как-то отразится на самых близких ему людях. Он привык, что они всегда рядом, что можно протянуть руку, коснуться их, позвонить, прийти в гости, поехать на дачу, вместе встретить новый год. Та жесткая жизнь, которой существовал и кормил себя Максим, была совершенно отдельно. Она, по мнению Макса, стопроцентно не соприкасалась с тем спокойным, относительно безоблачным миром, в котором, жили, работали, отдыхали и радовались его родители.

Не в силах себя больше сдерживать, он взвыл. Случайные прохожие рядом с домом переглянулись, им стало страшно от жуткого нечеловеческого звука и одновременно жалко неведомого существа, так безнадежно и горестно воющего.

Гады, это уже край, шумело в голове у Макса. Не дам мать в обиду, сдохну, но не дам. Лютое бешенство без остатка выдавливало из Максима жалобные эмоции. В горле першило, дышать стало тяжело, воздух с хрипом вылетал изо рта. Вой перешел в злобное рычание. Уничтожу, разорву, порвур-р-р-р! Держи, не упади, Броник инопланетянина обмотал, захлестнул Макса с ног до головы.

Находившаяся под кодовым замком металлическая дверь подъезда смялась, сорвавшись нижним краем, хлопнула по стене дома и отскочив от нее, одиноко свесилась на одной из петель проема. Не успев оправиться от страшных звуков, доносившихся из дома, прохожие шарахнулись от стремительного тела, ядром вылетевшего из подъезда и мгновенно исчезнувшего со двора.

На этот раз состояние, охватившее Максима, даже как-то неловко было назвать Броником, это было чистое боевое безумие, без каких-либо вспомогательных примесей. Макс не понял, как оказался у метро, очутился на платформе станции Площадь Ильича, впрыгнул в вагон.

С появлением Макса в одной из секций вагона, несмотря на будний день, образовалась пустота. Пассажиры со страхом смотрели на высокого светловолосого мускулистого парня в измятой футболке и джинсах, стоявшего напротив одного из выходов из вагона. Свободного пространства вокруг парня было достаточно, так как народ избегал находиться вблизи ненормального, могучего и судя по всему крайне опасного молодого человека, тихо рычащего себе под нос и при этом слегка пускавшего слюни.

Вылетел из метро Макс, так же как и попал в него, то есть совершенно не помня как он это сделал. От Новогиреево до улицы Сталеваров, где жили родители, пропахал расстояние со скоростью профессионального велогонщика-рекордсмена.

Родители жили на втором этаже девятиэтажки. Кухонное окно было открыто настежь, из него слышался чужой мужской властный голос. Ярость забурлила с такой силой, что Максим буквально без помощи рук запрыгнул в окно родительской кухни.

— Мурзик, как это понимать? — мама, уютно устроившаяся за столом, обескураженно смотрела на Макса — почему ты ставишь меня в неловкое положение перед нашими гостями? Я Владимиру Ивановичу как раз только что рассказывала о том, каким ты мальчиком был послушным и внимательным.

Пелена чуть спала, Макс осмотрел человека, с комфортом, сидевшего за столом напротив мамы. Собеседник мамы выглядел сытым и довольным, рядом с ним стояла полупустая ваза с пирожками и огромная чашка, полная чая. В чае плавали маленькие дольки лимона.

Сухощавый мужчина, европейской внешности, на вид около сорока лет, совсем неплохой костюм. С обликом неизвестного гостя немного не вязались тапочки в форме неизвестных зверюшек, заботливо предоставленные мужчине матерью Максима. Мужчина смотрел на Максима с большим интересом, в глазах мелькали насмешливые искры.

— Мама — проскрипел Максим, слова давались тяжело — Ты как?

Поняв, что с сыном что-то происходит, мать побледнела, в глазах возникло беспокойство. Она подорвалась к Максиму, коснулась ладонями его лица и, тревожно глядя ему в глаза, спросила — сыночек, что с тобой? Что произошло?

Максим стоял рядом с мамой, смотрел на ее взволнованное лицо и пытался уловить присутствие опасности. Угрозы ниоткуда не ощущалось, в том числе и от незнакомого дяденьки, наблюдающего с пониманием за матерью и ее любимым чадом. Максима потихоньку стало отпускать.

— Как ты, мама? — повторил он уже достаточно внятно.

— Я прекрасно, а ты в обуви стоишь в кухне, где люди принимают пищу — видя, что с сыном все в порядке, мама несколько успокоилась, и ее голос зазвенел суровыми учительскими нотками — а я тут рассказываю какой ты аккуратный. Немедленно разуйся в прихожей, вымой руки и садись за стол. Пирожки только подогрею, а то остыли уже.

— Максим, давай уже мой руки и садись кушать, боюсь, не смогу остановиться, уж слишком шикарные мамины пирожки — поддержал маму мужчина. Она с благодарностью посмотрела на гостя. Лицо ее светилось удовольствием, и вообще она выглядела довольной, не похоже, что кто-то пытался ей грозить.

Макс быстро скинул в прихожей кроссовки, обошел квартиру, лоджию, никого больше не было, помыл в ванной руки, уселся за стол напротив пока еще непонятного человека. Ладно, пообщаемся, мысленно определился Максим, а дернется, размотаю в хлам. Он уже практически пришел в себя, безумие улетучилось, лишь Броник еще парил немного поблизости.

— Владимир Иванович? — Макс вопросительно посмотрел на гостя. Мама отошла из кухни в спальню разобраться с остальными семейными фотографиями.

— Ну, здравствуй, Максим — мужчина по имени Владимир Иванович протянул Максу ладонь, рукопожатие оказалось юношеским, крепким и задорным — давно уже думаю познакомиться с тобой, повода не было. Но ты, молодец, сам этот повод предоставил.

— Какой еще повод? — Максим примерно понимал, о чем идет речь, но ему было крайне любопытно, откуда взялся этот загадочный человек — И кто Вы? ФСБ? Разведка какая-нибудь?

— Может ФСБ, может разведка — насмешливо проговорил Владимир Иванович — ты булочки то ешь, остынут опять — Владимир Иванович с сожалением придвинул вазу ближе к Максу — самый главный вопрос на сегодняшний день, это кто ты, Макс? Ведь понял уже, особенно за последние дни, что ты не просто бандит со спортивными навыками. Не каждый день увидишь кого-то, кто от пуль запросто уворачивается и тигра в клетке как домашнего котенка гладит. Ты, кстати, с чего вдруг к нему залез?

— Я и не понял, что это тигр — Макс был рад, что может, наконец, с кем-то обсудить мучавшие его вопросы — бегу, вижу кот сидит, ну, не спорю, большой кот, я его погладил, он так и не против был.

— Интересно, где-то я так и предполагал — Владимир Иванович смотрел на Максима изучающе — а часто в такое состояние впадаешь, когда чувствуешь, что все можешь, ну или почти все?

Он и про это знает. Макс думал, что ответить. Вполне вероятно не стоит ему все рассказывать, но Максу было уже наплевать, он желал получить ответы в полном объеме. Чтобы исключить в дальнейшем ошибки, необходимо обладать информацией о себе и своих возможностях. А загадочный Владимир Иванович видимо владел знаниями, которых у Макса не было.

— Если чувствую опасность, моментом состояние это накатывает. Иногда даже не понимаю, в чем дело, а сразу ухожу в Броник. Потом оказывается, что угроза рядом. Броником я состояние трансформации свое назвал. Для себя чисто, когда понял, что от пуль могу уклоняться.

— Да прямо четко обозначить умудрился — Владимир Иванович с интересом смотрел на Максима — а спишь долго потом после того, как из Броника выходишь?

— Да не особо, не всегда скажем так.

— Как это: не особо, не всегда?

— Да не сплю я, как правило, после этого. Жажда, голод мучает, это да. Сладенького иногда сильно хочется, если долго очень в Бронике был. Вчера только ночью на сон потянуло после того, как от Ваших ребят смотался. Приехал на хату, помылся, поел и отключился, даже одежду не постирал.

— А сколько раз ты вчера примерно в Бронике своем побывал? — в голосе Владимира Ивановича сквозило легкое недоверие. Его поза и лицо выражали сомнение.

— Не помню точно. Вроде раза три, четыре.

— Это как же тогда... Не пойму ... — Владимир Иванович уже не казался Максу уверенным. Он сидел на стуле, склонив голову и обескураженно крутя перед собой пустую тарелку.

Максиму стало как-то неловко. Надо было спать каждый раз, что ли после выхода из Броника? Он ощущал себя злостным нарушителем тихого часа в детском саду для инопланетян.

— Так, ладно, разберемся с этим фактом позже — Владимир Иванович взял себя в руки, к нему вновь вернулся прежний азарт — ну, что Максим. Теперь моя очередь отвечать на вопросы, а я и так примерно знаю, что тебя интересует, поэтому слушай — Владимир Иванович поднялся и прикрыл дверь кухни. Максим замер в ожидании, боясь вымолвить и звука.

— Представляю я одно управление, формально мы состоим в структуре ФСБ России, но руководитель нашего управления, по сути, подчиняется верховному главнокомандующему — президенту РФ.

Ну, это понятно, ФСБ, президент, куда без них, Максим почувствовал себя героем сериала про разведчиков.

— Плюс к этому ряд закрытых научных институтов выполняет для нас кое-какие исследования. Исследования эти касаются разнообразных областей науки. Это и физиология, и физика, и химия, и медицина, и даже история. Кроме того мы иногда заказываем генетические исследования различных материалов.

— Каких материалов?

— Твоих частиц, например — Владимир Иванович улыбнулся — надо же разобраться в тебе, наконец. Так вот, переходим к сути нашей работы. Задача наша, дружище, заключается в том, чтобы обеспечить защиту нашей Родины, ее граждан от угроз неспецифического характера. Угрозу эту составляют так называемые субъекты неконтролируемого поведения, сокращенно — (СНП), мы их берсерки между собой называем. Соответственно наше управление занимается их выявлением, слежением за ними и в случае необходимости уничтожением. При чем, занимаемся мы этим на территории всего земного шара, а не только внутри нашей страны. Раньше их называли по разному: берсерки, вутьи, зверолюди и так далее. Они между собой тоже различаются, об этом обязательно расскажу чуть позже. Кстати, к числу этих субъектов, как видимо уже догадываешься, относишься ты.

— Вы меня опасным для Родины что-ли считаете? — выдохнул Максим. Приехали.

— Потенциально ты опасен Максим. С этим спорить не надо — Владимир Иванович был уже абсолютно серьезен — почти десять лет активным членом ОПГ являлся. Вчера вон чего в центре устроил. Не убил никого, спасибо конечно, но сотрудников помял прилично. А это уже прямой сигнал для нас, чтоб тебя, как минимум, в свободе ограничить.

Максим напрягся. Ну-ну.

— Расслабься, если бы считали нужным тебя спеленать, вчера бы не двое гостей было у тебя, а, как минимум, шестеро. Гости эти, кстати, тоже субъекты, как и ты, только не в банде орудуют, а в штате у нас состоят, физическое сопровождение мероприятий обеспечивают.

— А зачем же Вы тогда их вообще ко мне направили?

— Ребята с тобой познакомиться захотели, лично посмотреть какой ты в деле.

— Посмотрели?

— Посмотрели — улыбнулся Владимир Иванович — сказали шустрый очень, не угнаться за тобой. А если серьезно, подтвердили ребята наши, что оставлять тебя в свободном плавании больше нельзя. Да и повторюсь, ты повод дал. Вышел за рамки поведения обычного преступника-вымогателя. Схлестнулся не со своими коллегами, а с представителями власти. Потом банду свою покинул, вот это правильно, одобряю. Но в данный момент ты на распутье, не решил, еще, куда себя деть. То ли за границу уехать, то ли здесь жизнь новую начать. Самое время с тобой о жизни этой поговорить.

Максим молчал. ФСБ это понятно, но откуда они про заграницу в курсе? Блатные слили, выходит? Но правда в том, что Макс действительно еще не решил, чем дальше заниматься, как жить. Владимир Иванович снова сел на стул.