Джо Аберкромби Полмира

— Меха, слезы деревьев и моржовую кость среди... прочего. — Сафрит хмуро посмотрела на обитый железом сундук у мачты, окованный цепью. — Наша главная цель говорить за Отца Мира, но королева Лаитлин платит за экспедицию.

— Ха! Эта женщина никогда в жизни не упустит прибыль!

— А зачем упускать?

Колючка снова повернулась, и оказалось, что она смотрит прямо в лицо королеве с расстояния одного шага. Некоторые выглядят более впечатляюще издалека, но Лаитлин была не такой. Ослепительная, как Мать Солнце, и суровая, как Мать Война. На ее груди сиял огромный ключ от сокровищницы. Ее рабы, охранники и слуги с неодобрительным видом столпились позади нее.

— О, боги... То есть, простите, моя королева. — Колючка бросилась на колено, потеряла равновесие и чуть не схватила шелковую юбку Лаитлин, чтобы удержаться. — Простите, никогда не умела вставать на колени...

— Наверное тебе стоит потренироваться. — Королева была настолько непохожа на мать Колючки, насколько это было возможно для женщины ее возраста: не слащаво-мягкая и чересчур осмотрительная, но твердая и блестящая, как бриллиант, прямая, как удар в лицо.

— Для меня честь, что вы будете покровителем нашего путешествия, — пролепетала Колючка. — Клянусь, я буду служить вашему сыну изо всех сил — то есть, Отцу Ярви, — добавила она, вспомнив, что он теперь уже не ее сын. — Я буду служить министру изо всех сил...

— Ты ведь та девчонка, которая поклялась побить того парня прямо перед тем, как он побил тебя. — Золотая Королева подняла бровь. — Дураки похваляются тем, что сделают. Герои делают. — Она щелчком пальцев подозвала одного из слуг и, проходя мимо, уже шептала инструкции.

Колючка наверное никогда бы не встала с коленей, если бы Сафрит не подхватила ее под руку и не подняла.

— Похоже, ты ей нравишься.

— Как она ведет себя с теми, кто ей не нравится?

— Молись, что никогда не узнаешь. — Сафрит схватилась за голову, увидев, что ее сын ловко, как обезьяна, вскарабкался на мачту и теперь сидел высоко на рее, проверяя узлы, держащие парус.

— Черт тебя побери, Колл, а ну живо слезай оттуда!

— Ты же сказала заняться делом! — крикнул он в ответ, отпуская перекладину, чтобы экстравагантно пожать плечами.

— И как ты будешь заниматься делом, когда расшибешься до смерти, дурачина?

— Я так рад, что ты к нам присоединилась. — Колючка снова повернулась, чтобы увидеть Отца Ярви и с ним старую лысую женщину.

— Я же поклялась, не так ли? — Пробормотала Колючка в ответ.

— Сослужить любую службу, которую я найду подходящей, насколько я помню.

Черная женщина тихо хихикнула себе под нос.

— Ооо, эта формулировка ужасно неопределенная.

— Неужели? — сказал Ярви. — Рад что ты знакомишься с командой.

Колючка глянула на них и кисло скривилась, увидев, что мать и Ральф все еще погружены в разговор.

— Ага, знатное сообщество.

— Знатность переоценена. Ты встречалась со Скифр, не так ли?

— Вы Скифр? — Колючка по-новому взглянула на чернокожую женщину. — Похитительница эльфийских реликвий? Убийца? Та, кого отчаянно разыскивает Праматерь Вексен?

Скифр понюхала пальцы, на которых все еще оставались небольшие серые пятна, и нахмурилась, словно не могла понять, как птичьи экскременты могли туда попасть.

— Насчет похитительницы, так реликвии просто лежали в Строкоме. Пусть эльфы меня осуждают! Насчет убийцы, что ж, разница между убийцей и героем только в репутации покойников. Насчет того, что меня разыскивают, ну, из-за моего жизнерадостного характера я всегда популярна. Отец Ярви нанял меня выполнить... всякое, но среди прочего, по причинам лишь одному известным, — она ткнула длинным пальцем в грудь Колючки, — обучить тебя сражаться.

— Я могу сражаться, — прорычала Колючка, вытягиваясь во весь свой бойцовский рост.

Скифр откинула лысую голову и расхохоталась.

— Не сказала бы, судя по тем неуклюжим пляскам, что я видела. Отец Ярви нанял меня, чтобы сделать тебя смертоносной. — И с ошеломительной скоростью Скифр ударила Колючку по лицу, достаточно сильно, чтобы та свалилась на бочку.

— Это еще за что? — спросила она, прижав руку к ноющей щеке.

— Это твой первый урок. Всегда будь готова. Если я могу тебя ударить, значит ты этого заслуживаешь.

— Полагаю, это же справедливо и для вас.

Скифр широко улыбнулась.

— Конечно.

Колючка бросилась, но схватила лишь воздух. Она споткнулась, ее рука внезапно выкрутилась за спину и скользкие доски пристани ударили ее по лицу. Ее боевой клич превратился в удивленный хрип, а затем, когда ее мизинец жестоко выкрутили, в долгий стон боли.

— Ты все еще считаешь, что мне нечему тебя научить?

— Нет! Нет! — захныкала Колючка, беспомощно извиваясь, оттого что каждый сустав ее руки горел огнем. — Я очень хочу учиться!

— И твой первый урок?

— Если меня можно ударить, значит я этого заслуживаю!

Ее палец отпустили.

— Боль это лучший учитель, как ты скоро поймешь.

Колючка с трудом поднялась на колени, тряся пульсирующей рукой, и обнаружила, что ее старый друг Бренд стоит над ней. На его плече был мешок, а на лице ухмылка.

Скифр ухмыльнулась в ответ.

— Забавно, да?

— Немного, — сказал Бренд.

Скифр ударила его по щеке, он отпрянул к столбу, уронил на ногу мешок и стоял, глупо моргая.

— Ты учишь меня сражаться?

— Нет. Но не вижу причин, почему и тебе не нужно быть готовым.

— Колючка? — ее мать протягивала ей руку, чтобы помочь. — Что случилось?

Колючка руку демонстративно не приняла.

— Полагаю, ты бы знала, если бы смотрела на дочь, а не завлекала нашего кормчего.

— Боги, Хильда, ты ничего не прощаешь, да?

— Черт возьми, мой отец называл меня Колючкой!

— О, твой отец, конечно. Ему бы ты простила что угодно...

— Может, потому что он мертв.

Глаза Колючкиной матери снова наполнились слезами, как обычно.

— Иногда мне кажется, что ты была бы счастливее, если бы я к нему присоединилась.

— Иногда я так и думаю! — И Колючка подняла свой матросский сундучок. Отцовский меч стукнул внутри, когда она взвалила его на плечо и потопала к кораблю.

— Мне нравится ее своевольный характер, — услышала она голос Скифр позади. — Вскоре мы направим его в нужное русло.

Один за другим они забрались на борт и расставили матросские сундуки на свои места. К большому Колючкиному отвращению Бренду досталось второе заднее весло. Они двое были прижаты почти друг к другу сужающимися бортами корабля.

— Только не толкай меня под локоть, — прорычала она, и ее настроение было отвратительнее, чем обычно.

Бренд устало покачал головой.

— Может мне просто выброситься в море?

— А ты можешь? Было бы идеально.

— Боги, — пробормотал Ральф со своего места на рулевой платформе над ними. — Я что, вынужден буду всю дорогу по Священной выслушивать, как вы двое цапаетесь друг с другом, словно пара мартовских котов?

— Скорее всего, — сказал Отец Ярви, косясь на небо. Оно было облачным, и пятно Матери Солнца едва виднелось. — Плохая погода для выбора курса.

— Неудача в погоде, — простонал Досдувой от своего весла где-то посредине корабля. — Ужасная неудача.

Ральф надул щеки, покрытые седой щетиной.

— В такие времена мне не хватает Сумаэль.

— В такие времена, и во все остальные, — сказал Отец Ярви с тяжелым вздохом.

— Кто такой Сумаэль? — пробормотал Бренд.

Колючка пожала плечами.

— Откуда мне, черт возьми, знать? Мне никто ничего не говорит.

Королева Лаитлин наблюдала, как они отчаливают, положив руку на тяжелый живот. Она коротко кивнула Отцу Ярви, затем повернулась и направилась к городу, ее стадо невольников и слуг суетилось позади нее. В команде корабля в основном были люди, вольные как ветер, так что на берегу осталась лишь небольшая горстка провожающих. Мать Колючки была среди них, по ее щекам текли слезы, и она махала рукой, пока пристань не превратилась в пятнышко вдали. Затем цитадель Торлби стала лишь неровными зазубринами, а потом и Гетланд растаял в серой дали над серой линией Матери Моря.

Когда гребешь, смотришь назад. Всегда смотришь в прошлое, никогда в будущее. Всегда видишь, что теряешь, и никогда то, что добудешь.

Колючка напустила на себя храбрый вид, но храбрый вид может быть хрупкой штукой. Ральф, прищурившись, смотрел на горизонт. Бренд сосредоточился на гребле. Если кто-то из них и заметил слезы, капающие ей на рукав, им нечего было сказать на этот счет.

Второй урок

Ройсток был вонючей отрыжкой деревянных лавок, громоздившихся одна на другую, втиснутых на загнивающий остров в устье Священной реки. Из него выплескивались ноющие попрошайки, самодовольные налетчики, докеры с грубыми руками и сладкоголосые торговцы. Его шаткие пристани заполонили странные суда со странными командами и странными грузами, на которые загружали воду и еду, и с которых продавали товары и рабов.

— Черт возьми, мне надо выпить! — прорычал Одда, когда Южный Ветер коснулся причала, и Колл спрыгнул на берег, чтобы закрепить тросы.

— Может, ты сможешь убедить меня присоединиться, — сказал Досдувой. — Если только не будет никаких игральных костей. Мне не везет в кости. — Бренд мог бы поклясться, что Южный Ветер поднялся на несколько пальцев в воде, когда он соскочил на берег. — Хочешь с нами, парень?

Предложение жутким искушало. После чертовски тяжелой работы и тяжелых слов, после плохой погоды и плохого настроения, через которые они прошли на пути через Расшатанное море. Надежды Бренда на удивительное путешествие пока что больше оправдывались в части удивительности, чем в части путешествия. Команда, которая должна была сплотиться общей целью, походила скорее на мешок со змеями, плюющимися друг в друга ядом, словно их путешествие было битвой, в которой должен остаться лишь один победитель.

Бренд облизал губы, вспомнив, как вкус эля Фридлиф опускается вниз. Затем заметил неодобрительное лицо Ральфа, вспомнил, как эль Фридлиф возвращается назад, и решил остаться в свете.

— Мне лучше не надо.

Одда сплюнул с отвращением.

— Один стаканчик еще никому не повредил!

— Один не повредил, — сказал Ральф.

— Моя проблема в том, чтобы остановиться на одном, — сказал Бренд.

— К тому же, у меня есть для него лучшее применение. — Скифр скользнула между Брендом и Колючкой, длинной рукой схватив за шеи обоих. — Доставайте оружие, мои отпрыски. Пришло время обучения!

Бренд застонал. Сражаться сейчас ему хотелось в последнюю очередь. Особенно с Колючкой, которая толкала его весло на каждом взмахе и насмехалась над каждым его словом с тех пор, как они покинули Торлби, без сомнения отчаянно желая сравнять счет. Если команда была змеями, то она была самой ядовитой.

— Чтоб все вернулись до полудня! — вскричал Ярви, когда большая часть его команды начала растворяться в запутанных улочках Ройстока, а потом чуть слышно пробормотал Ральфу:

— Останемся здесь на ночь, и никогда их снова не соберем. Сафрит, убедись, что никто из них никого не убьет. Особенно друг друга.

Сафрит как раз пристегивала нож, размером только самую малость меньше меча, к тому же, судя по виду, часто использовавшийся.

— Мужчина, настроенный на саморазрушение, рано или поздно найдет способ.

— Тогда убедись, что это будет поздно.

— У вас есть хоть малейшее представление, как мне это сделать?

— У тебя язык настолько острый, что заставит и дерево ходить. — От этих слов Колл, завязывавший веревку, дико захохотал. — Но если это не поможет, мы оба знаем, что ты не постесняешься потыкать их своим кинжалом.

— Ладно, но ничего не обещаю. — Сафрит кивнула Бренду. — Постарайся не подпускать к той мачте моего сына, флиртующего со Смертью, ладно?

Бренд посмотрел на Колла, и парень блеснул ему в ответ ухмылкой любителя набедокурить.

— У вас есть хоть малейшее представление, как мне это сделать?

— Если бы, — фыркнула Сафрит, и с тяжким вздохом направилась в город, а Ральф тем временем определял драить палубу тех немногих, кто вытащил короткий жребий. Бренд слез на пристань. Крепкие доски казались ненадежными после такой длительной качки на воде. Он застонал, потянув мышцы, застывшие от гребли, и стряхнул одежду, застывшую от соли.

Скифр хмуро поглядела на Колючку, которая стояла, уперев руки в бока.

— Надо ли заматывать твою грудь?

— Чего?

— Женские груди во время битвы могут стать проблемой, раскачиваясь, как мешки с песком. — Она выбросила руку и прежде чем Колючка смогла увернуться, оценивающе пощупала ее грудь. — Неважно. Твоя проблемой не будет.

Колючка сердито на нее посмотрела.

— Ну спасибо.

— Нет нужды в благодарностях, мне платят за твое обучение! — Пожилая женщина запрыгнула на борт Южного Ветра, снова оставив Бренда и Колючку лицом к лицу, с деревянным оружием в руках. Он был спиной к городу, она к морю.

— Ну, детки? Ждете приглашения от орла?

— Здесь? — Колючка хмуро посмотрела на несколько шагов узкой пристани между ними, и на холодную Мать Море, плескавшуюся под ней.

— А где еще? В бой!

Колючка, зарычав, принялась за дело, но на таком узком пространстве она могла лишь толкать Бренда. Ему легко было сдерживать ее усилия своим щитом, отталкивая ее всякий раз на четверть шага.

— Не щекочи его! — гаркнула Скифр, — Убей!

Взгляд Колючки искал, когда Бренд раскроется, но тот не давал ей места, напирая, направляя ее к краю пристани. Она набросилась на него со всей своей яростью, их щиты сталкивались, скрежетали, но он был готов и использовал свой вес, чтобы упрямо толкать ее назад. Она рычала и плевалась, ее сапоги скребли по влажным доскам, она молотила его своим мечом, но ее удары были слабы.

Это было неизбежно. С отчаянным криком Колючка упала с края пристани и плюхнулась в радушные объятья Матери Моря. Бренд поморщился, глядя ей вслед, очень сильно сомневаясь, что это упростит следующий год гребли рядом с ней.

Кальив был очень, очень далеко, но начинало казаться, что он дальше, чем когда-либо.

Члены команды стали потешаться между собой на такой результат. Колл, который, несмотря на предупреждения матери, снова вскарабкался на рею Южного Ветра, завопил с высоты.

Скифр приставила пальцы к вискам и мягко потерла.

— Дурной знак.

Колючка забросила щит на пристань и влезла сама по лестнице, покрытой водорослями, промокшая до нитки и побелевшая от ярости.

— Ты выглядишь расстроенной, — сказала Скифр. — Разве испытание не честное?

Колючка выдавила сквозь сжатые зубы:

— На поле битвы нет честности.

— Вот это мудрость от столь юного создания! — Скифр протянула Колючке оброненный тренировочный меч. — Еще разок?

Во второй раз она отправилась в море еще быстрее. В третий застряла между веслами Южного Ветра. В четвертый она так сильно ударила в щит Бренда, что расколола конец тренировочного меча. Затем он снова столкнул ее с пристани.

К этому времени на пристани собралась веселая толпа зевак. Некоторые из их команды, некоторые из команд других кораблей, какой-то народ из города. Все пришли посмеяться над девчонкой, которую скидывают в море. Некоторые даже живо ставили на исход.