Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Что-то еще?
— Да. В Китае 2020 имеются так называемые "свалки" на которых находятся миллионы легковых и грузовых автомобилей, мотоциклов, велосипедов и прочей разной бытовой техники.
(http://fishki.net/2330620-gigantskie-svalki-avtomobilej-skuterov-i-televizorov-v-kitae.html)
— Ну и?
— Многое в приличном состоянии. К тому же там цветного метала и другого полезного материала. Колёса на телеги, радиодетали с телевизоров, провода-разноцветные, сплавы, стекло, сиденья салонов, рули. — Пристально глянул на Говорова старшего,— очень много полезных мелочей и деталей. Валерий Александрович, когда увидел все это богатство, от неожиданности потерял дар приличия и выражался исключительно волшебными словами, очень схожими на русские матюки. — Скептически улыбнулся и добавил,— Ави с ним был совершенно солидарен.
— Какие предложения?
— Перетянуть к нам. — Чётко произнёс Иван Иванович. — В Сингапуре и Калифорнии организовать разборочно-выбраковочные комплексы. Всё, что можно — восстановить, что нельзя — на запчасти.
* * *
81
Постоянно проживающие в США русские на самом деле были очень разными не только по политическим взглядам, социальному положению, но и мотивам, по которым попали в эту страну. Кстати, формально они все считались гражданами СССР, хотя имели паспорта Российской Империи, а некоторые приехали в Америку еще до революции, в поисках "лучшей жизни", на заработки. И хоть НКИД СССР категорически отказывался удовлетворить их неоднократные ходатайства о возвращении на Родину. Абсолютное большинство из них, были истинными патриотами. Они жили надеждой, что когда-нибудь вернуться на Родину. Многие из них так и не приняли американского гражданства, несмотря на то, что старые Российские, да и советский паспорт доставлял им массу сложностей, ограничений и неприятностей.
За "первой волной" 20-х годов последовала "вторая" 30-х годов, когда западную и южную Европу начали оккупировать немцы.
Русские эмигранты в Нью-Йорке, считавшаяся менее организованной, нежели в Калифорнии, имели два клуба и издавала три газеты. Интересно то, что в мирное время они были устойчиво антисоветскими, а с момента нападения на СССР сначала начали перепечатывать некоторые статьи из советских изданий, комментируя их в духе патриотизма и сочувствия советскому народу, яро выступая против гитлеровской Германии и призывая к сбору средств, в помощь Красной Армии. Только монархистская группа Рыбакова, издававшая газету "Россия", да русские фашисты — "серебрянорубашечники" — во главе со своим "фюрером" Вонсяцким, ратовали за поражение Советского Союза в войне. Но их было меньшинство. Основная же масса беспокоилась о России, её судьба им была не безразлична. Они собирали деньги из своих зарплат, пенсий, выступлений и концертов. Потом относили в советское генеральное консульство, где им выдавалась официальная квитанция о сдаче наличности. Эту-то квитанцию они берегли как символ своего патриотизма и с гордостью показывали друзьям и близким. Вот такие они были разными — белоэмигранты.
* * *
82
Костадинов Константин Семёнович. Морской офицер, этнический болгарин из Одессы. По воле судьбы и революции оказался в Болгарии когда, после "эвакуации Одессы" в 1920 году, туда хлынул один из потоков беженцев. Тогда же оставшиеся несколько тысяч солдат и офицеров, из состава войск Киевской и Новороссийской области ВСЮР (Вооружённых Сил Юга России). До 15 тысяч отчаянных ребят, штыков и сабель, оставшихся верными России, под командованием генерала Бредова перешли в Польшу и Румынию.
Болгария. Константин Семёнович с удивлением узнал, что его все считают отнюдь не болгарином, а русским и он здесь чужак. Положение, не только его, но и всех беженцев было отчаянным. Работать приходилось продавцом газет, посудомойщиком, грузчиком и прочим-прочим за что платили хоть какие-то деньги, при этом подвергаясь бесконечным унижениям и побоям. Держался он надеждой, что в России всё образуется, а когда стало ясно, что его чаяния беспочвенны — перебрался в Югославию. Лучше ему там не стало. Как ни странно, но помощь неожиданно оказал американский Красный Крест, потом же представитель данной организации, узнав, что он морской офицер, что он из Одессы и его отец имел под своим началом несколько баркасов и шхун, предложил ему перебраться в Америку. США начала 30-х. Сухой закон. Как оказалось позже, на него в США был "спрос". Он тут же, с помощью работников "Красного Креста" и знакомых из русской эмигрантской общины в Нью-Йорке, устроился капитаном "контрабандной" шхуны. Шхуна, заполненная спиртными изделиями в бочках, по морю, из Канады доставляли алкоголь в США. Вне 30-ти мильной зоны дрейфовала, поджидая, когда к ним прибудут катера, которые непосредственно и доставляли товар "на сушу". Алкогольное эльдорадо приносило огромные прибыли. Нельзя сказать, что Костадинов Константин Семёнович озолотился, но деньжат подзаработал. Так, чтобы сильно ими он не сорил, в период "отпуска" непременно посещал "русский клуб". Там у него, как у человека не сильно жадного и имеющего деньги, было много знакомых, сторонников и почти друзей. Он, даже пользовался некоторым авторитетом у местной, русской аристократической элиты.
Все закончилось 5 декабря 1933 года с отменой "сухого закона". С этого момента производство, транспортировка и продажа алкоголя на территории США были легализовано и вскорости, Константин Семёновича окончательно "списали на берег".
Период Великой Депрессии продлился все 30-е. Кризис. Главными депрессионными причинами были безосновательные инвестиции в производство, маржинальные займы, денежная политика Федерального Резерва США и другие факторы. Лопнули и разорились десятки тысяч банков, число безработных достигло миллионов, многие стали нищими. Пострадали мелкие и средние предприниматели, фермеры, которых банки сгоняли с сельхозугодий... На всё это накладывались последствия "сухого закона" породившие бесчисленные мафии и прочие организованные криминальные группировки. Разгул преступности просто зашкаливал.
Уже неделю как безработный Константин Семёнович стал невольным свидетелем ограбления, точнее рэкетирского наезда и как человек воспитанный в духе чести и порядочности оказал защиту пострадавшему, а поскольку заряженный револьвер всегда был при нём, привычка с "алкогольной шхуны", без смертоубийства не обошлось. А дальше начались "чудеса". Прибывшие, явно подкупленные полицейские формально провели расследование, "пострадавший" признавать "убиенного" отказывался, хотя во время разборок, Константин Семёнович ясно слышал, что тот их, и в частности того который нынче труп, называл то ли по именам, то ли по кличкам, но называл точно. Его же поверхностно опросив, тщательно записав адрес и дотошно расспросив как точно отыскать его жилище в случаи "полицейской надобности" — отпустили. На второй день к нему на снимаемую квартиру явились "гости". В краткой, но плодотворной "беседе" Константина Семёновича даже не ранили, зато к одному, вчерашнему трупу добавилось еще два сегодняшних. В общем, за город до ближайшей железнодорожной станции его вывез знакомый по русскому клубу таксист. Он же вручил ему "верительное письмо" к русским Лос-Анжелеса.
Нужно сказать, что к тому моменту Константин Семёнович Костадинов все ещё был "лёгким на подъем" холостяком с малым количеством "личных вещей" и без определённого места жительства, потому переезд его совершенно не смутил.
В Калифорнии белоэмигрантская община была поболее Нью-Йоркской. Туда прибывали в основном те русские белоэмигранты, которые, в результате поражения в гражданской войне, вначале оказались в Китае, а со временем перебрались в Америку.
Прибыв в Лос-Анжелес, он сразу же отыскал "нужных людей". Ознакомившись с "проблемой", те пристроили соотечественника на "русский корабль" с поморским названием "Ушкуй" (Полярный Медведь) — и сразу старпомом. "Русским" корабль называли оттого, что принадлежал он русской-американской компании и команда состояла в основном из русских.
Восемь лет проплавал Константин Семёнович на кораблях компании, которая за этот срок дважды сменила хозяев и один раз название. За это же время он успел дважды неудачно жениться, от первого брака заиметь дочь и сына от второго. Потом произошла неприятность. В шторм, управляемый им корабль, на тот момент старое изношенное, ржавое корыто со странным названием "Победа Вилли", выбросило на рифы, где он благополучно переломился на две части, одна из которых тут же затонула. Из "интернационального" экипажа выжило четверо, включая его. По спасению в компании его обвинили в том, что он остался жив, а не утонул вместе с "корытом" и к концу ноября 1941 года — уволили. Ни семьи, ни работы, ни средств к существованию, а уже за сорок — отчаяние. На второй день после увольнения, Костадинов Константин Семёнович, скорее по привычке, нежели по какому-либо умыслу, посетил "русский клуб" и вот там узнал, что уж месяца полтора как граф Говоров набирает команду желающих охотников отправиться в организуемую им "русскую колонию". Ознакомившись с контрактом, Константин Семёнович согласился.
Их группу из 15 человек привезли на какое-то ранчо, где уже стоял трёхмоторный пассажирский самолёт. Пока воздушный транспорт готовили к полёту, за счет "контракта" всем подали пива... То ли напряжение последних дней, то ли уютные кресла-сидения с мягкой прохладностью салона, но как летели, Константин Семёнович не помнил. По прибытии их сразу же поселили в уютные полукруглые домики, накормили, а вечером всех пригласили на просмотр фильма. Документально-игровой (когда некоторые сюжеты играют тщательно загримированные актёры) фильм был о роли Великобритании и США в Русско-Японской войне 1905 года, в финансировании революций и прочих беспорядков в "неугодных странах". В фильме раскрывалось истинное имя врага всего русского, да, впрочем, и всего остального мира, наглядно доказывалось, что имя это было, есть и будет — англосакс. Враг упорный и беспощадный, хитрый и бездушный, коварный и бесчестный. Не все однозначно восприняли данное кинематографическое произведение. У одних были слёзы на глазах, другие сжимали кулаки, третьи, в прочем таких было исчезающее меньшинство, не то что бы совсем не поверили, но сильно сомневались в правдивости увиденного. Впрочем, все "неверующие", совершенно случайно не прошли последний, заключительный квалификационно-медицинский отбор и были отправлены назад.
Кораблей еще не было, потому всем им предписали посещать "курсы повышения квалификации" которые вели знающие господа в гражданской одежде. То ли Константин Семёнович плавал на судах с очень устаревшим оборудованием, то ли научный прогресс сильно рванул вперёд, а только те технические новинки, которое им демонстрировали, а они считалось, что "доизучали", было не в пример получше всего, что до этого он знал, видел и мог себе представить.
* * *
83
Флот — романтика моря. Ещё мальчишкой Игнат Антонович Милославский мечтал стать моряком и не просто моряком-рыбаком, а непременно военным моряками. Морской романтики у него тогда было, как говориться — полные штаны. Пять лет курсантом-гардемарином Калининградской высшей военно-морской "бурсы". Пахал как папа Карло, который в прочем был совершенно свободным и безработным, даже пособие не получал. В общем, по окончании столь достойного учебного заведения, Игнат Антонович знал не только, что адмиралтейский коэффициент выражает зависимость скорости, водоизмещения корабля и мощности, но и что качка — это колебание судна относительно положения равновесия. В прочем он хорошо, возможно даже лучше всех усвоил и остальные преподаваемые предметы. Служба на флоте была его жизнью...
Кризис 90-х. Ад устроенный дорвавшимися к власти негодяями, под патриотические лозунги и речёвки, красивые слова и прочею чепуху, разваливающими могучую державу. Ужас русского и дружественных ему народов, мерзость, предательство, разгул бандитизма. Население всех республик, входивших в состав непобеждённого СССР стремительно сокращается. В это же время все политики и подконтрольные СМИ массово о репрессиях Сталина вспоминают, да великих "младо реформаторов" восхваляют.
Военные моряки, впрочем, как и просто военные и остальной народ массово оставались не у дел. Безработица, безнадёга, отчаяние. И вот по гарнизону пополз слух, что есть "покупатель", которому для "работы" в одной из азиатских стран нужны военные моряки-специалисты.
Условия отбора были не такими уж и жёсткими. У желающих требовали непременное знание американских эсминцев выпуска 30-40-х годов, особенность плавания по-Черному и Средиземному морю, из чего "претендентами" был сделан вывод, что разговор скорее всего идёт о Северной Африке, а болтовня о Юго-Восточной Азии — "замануха". Так же была необходима справка об обычных прививках и от "болезней экзотов", ну с этим всё было предельно ясно и без обмана. Болеть в "командировке" "экзотикой" никто не желал. В предварительном собеседовании интересовались отношением к Российской Империи, православной церкви, царю-императору, а вот о наличии загранпаспортов и прочих атрибутах для выезда "за кордон" — ни слова.
Вскорости "первая группа" отбыла. Погрузились в автобус, привезли на поле, там ожидал допотопный, трёхмоторый самолёт времён второй мировой. Сам момент перелёта никто не помнил по причине "уснули", а по прибытии на место — жара! Разместили в полукруглых меблированных домиках с кондиционером по два человека. День на обустройство и привыкание к местности, потом ознакомление с кораблями. Всего шесть — "Орёл", "Охотник", "Огневой", "Прыткий", "Смелый", "Боевой". С первого взгляда — старое американское корыто 30-40 годов называемое эсминец. При ближайшем ознакомлении — достаточно хорошо, даже можно сказать — отлично сохранившийся корабль, модернизированный до уровня 60-70-х. Им еще при "покупке" говорили, что направляются в места обитания белоэмигрантов, которые живут своей, обособленной жизнью и время для каждого из них остановилось на определенном периоде, причём у каждой группы на своём.
Игнат Антонович Милославский был назначен капитаном "Охотника". В помощь ему была группа "рождённых в СССР" — пять офицеров и спецов. Остальные — недоученные гардемарины-практиканты и матросы. Вся эта братия была на удивление трудолюбивой, послушной и исполнительной, хотя и со своими "тараканами". Все они непременно полагали, что нынче 1854 год и обращались к ним, "советским" не иначе как "Ваше Благородие", а конкретно к нему, как капитану III ранга — "Ваше Высокоблагородие". Непривычно, но приятно.
* * *
84
Учебные, лётные курсы были подняты по тревоге. Пеший зимний марш до ближайшей железнодорожной станции, теплушка — паровоз ту-ту-у. Ехали медленно, все время застревая на разъездах, полустанках и станциях, пропуская движущиеся на фронт эшелоны или ожидая пока им выделят паровоз. Привезли на безызвестную станцию, по крайней мере, никто названия её не запомнил, причина тому — все голодные, их то и на "постоянной базе" кормили впроголодь, в пути — еще хуже, а здесь узрели дымящиеся, аппетитно пахнущие полевые кухни, за которыми виднелась вереница грузовых, тентованных автомобилей-монстров. По команде выстроились повзводно сначала к кухне, потом — погрузка и снова в путь, но тут уже недалеко.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |