Вторая часть "Книга-2 Проходимцы"

* * *

63

Польский шляхтич Вацлав Гловач родом из Волыни. Участник польского восстания 1830-31 годов, когда они, молодые и горячие надеялись отвоевать Польшу, на тот момент разделённую между Австрией, Россией и Пруссией. Он был участником нападения на варшавскую казарму, где размещался русский гвардейский уланский полк, в прочем он на 90% состоял из поляков, расправлялся с офицерами-поляками, сохранившими верность русскому царю. Они захватили Варшаву, установили свою власть и назначили диктатора генерал-лейтенанта Йосифа Хлопицки. Но был и другой лидер, которого признавали более радикально настроенные восставшие — Михаил Радзивилл у которого были хорошие, просто замечательные связи с французами. Сейм потребовал от России соблюдение конституции 1815 года, но Николай I пообещал им лишь амнистию. Восставшие начали призывать в армию. Народ, простой народ ему было глубоко все едино кто у власти, совершенно непонятны их мысли и стремления. Собрали, призвали и рекрутировали армию в 50 тысяч. Как бы и много, но качество войск было ужасным. Люди совершенно не желали идти на убой и при первых же признаках недосмотра, не говоря о хоть каких-то боевых действиях, по одному или группами разбегались на все четыре стороны. Вокруг "войска" постоянно дежурили конные разъезды. Многих вылавливали, показательно наказывали и вновь ставили в строй... в общем, армия у восставших была. Петербург отреагировал далеко не сразу и всё же направил армию в 25 тысяч в основном состоявшую так же из поляков как солдат, так и офицеров. Было проведено несколько незначительных, совершенно не имеющих значения мелких стычек. К бою у Остроленки у восставших ещё оставалось около 30 тысяч человек. Битва была, ну как и предполагалось. Восставших полегло, а ещё больше разбежалось, более 9 тысяч и только наступившая ночь спасла их от полного поражения. Началась эмиграция бунтующей шляхты в Австрию, Францию и Англию. Покинул родные края и Вацлав Гловач. Вначале была Пруссия, потом и остальная Европа. Далее, при более плотном общении оказалось, что "русские притеснения", по сравнению с "европейскими вольностями" были еще о-го-го как уместными, терпимыми и либеральными. В дальнейшем выяснилось — таких как он там достаточно много. Все им как бы сочувствуют, радостно улыбаются, во всём их поддерживают и всё приветствуют, но ощущение, что они никому не нужны, явно просматривается через маску лицемерия, а главное — никто денег не даёт. Тогда от отчаяния он отправился в Константинополь, где принял ислам и имя Диркеч (сопротивление), потому как твердо был уверен в том, что во всех его бедах и несчастиях виноваты исключительно русские и Россия. Там же он вступил в турецкую армию. Ему пришлось немало повоевать во славу Султана, но благодаря знаниям и образованности со временем дослужился до звания эфенди (лейтенант). Нынче, сюда в Боснию и Герцеговину они прибыли из Дунайских княжеств, где османские войска смело противостояли русской армии. Все 143 тысячи "европейских войск" Османской Империи, обученных и реорганизованных по французскому образцу. Армия, в которой множество высших офицеров были из французов — против 55 тысячной армады русских. Ещё неизвестно как бы закончилась "Дунайская компания", потому как Аллах не способствовал успеху, если бы не помощь Австрии. Но как бы там ни было нынче они стоят лагерем в Боснии и Герцеговине, и готовятся усмирить восставших славян-мусульман и сербов-черногорцев. Хотя, если быть до конца объективным, по существу и те, и другие сербы.

Проснулся Диркеч — эфенди среди ночи от истерического, нечеловеческого хохота, рычания, испуганной ругани, беспорядочных выстрелов и суеты, творившихся в лагере. Воин он был опытный, потому, даже в темноте быстро собрался. В одну руку саблю, во вторую пистоль, два запасных — за пояс и выскочил из палатки. Запах, он сразу ощутил слабый горчичный запах, витавший в воздухе. Средь разбегающихся, испуганных людей и животных, горящих палаток, возов и всего что может гореть, в вышине, он ещё успел заметить, как над лагерем летает зелёный Иблис, шайтан или чёрт его знает что, все равно кто, но здоровое и зелёное. Оно летело, ужасно визжало-хохотало и сзади испускало... испускало марево — вонь "злого духа", который мерно рассеивался над лагерем турецкий войск. Потом, потом были сопли — слезы, смыкание век и страх, ужас охвативший его смертную душу.

— Подальше, подальше от этого гиблого места, полного нечисти и смерти,— твердил разум, и он шёл, точнее шатаясь, беспонятливо передвигался в неизвестном направлении. Чем дальше он отходил от лагеря, тем ему становилось легче дышать и лучше думать. Потом ему стало холодно, он вспомнил, что выскочил "налегке". Под утро к нему прибилось человек 60 испуганных, по большей части полуодетых и безоружных людей. Им так же было холодно, они были голодными, но обратно возвращаться в лагерь панически боялись.

* * *

64

Ни один закат Солнца не похож на другой. Это связано с постоянно меняющимися атмосферными явлениями температуры воздуха, влажности, ветра и облаков. Но как бы там ни было это одно из самых завораживающих явлений, с наступлением которого вся природа как бы замирает.

На поле, в лучах уходящего солнца находились люди. Одна часть стояли без головных уборов, другая, предварительно сняв обувь — на молитвенных ковриках. Совершалась совместная вечерняя молитва православных сербов-черногорцев и сербов-мусульман Боснии и Герцеговины. Православный поп и исламский мулла, перед войском поочерёдно зачитывали проповеди с Библии и Корана. Говорили они, что Книги священные, Библия и Коран написаны по повелению Бога и искажены человеческим творчеством и разным толкованием неоднократно переписанных трудов Великих, людьми ставшими забывать, что божественное писание не подлежит суду смертных. Сообщали они, что Бог Един и Велик для всех живущих и не имеет значения Имя Его, кто и как Ему молится, потому как главное во всём этом вера в Единого и Великого, Справедливого и за грехи карающего. Говорили они ещё много о чём, в сущности — вели неприкрытую агитацию нынешнего Божественного момента объединения сербов, закончившегося общим молением христиан и мусульман за Него Единого, Всепрощающего, Всемилостивейшего и Всемогущего, и просьбой к Нему о Каре Господней, для врагов сербов, которые нашли силы в себе и смогли объединиться в одно целое. Кстати и поп и мулла Библию и Коран, для большей понятливости, читали на-сербском.

Ночью в турецком стане было неспокойно, и хоть далеко от него лагерь восставших был, но отдалённые звуки творимого там страшного и выстрелы периодически долетали.

Наступившее утро было тревожным и отметилось быстрыми военными сборами, а потом "странной атакой на стан турецкий". Странность заключалось в том, что впереди шли вчерашние православный поп, маша кадилом и необычайно громко распевая молебну ведя за собой ощетинившихся ружьями воинов-черногорцев, в стороне шёл исламский мулла, так же громко читая молитву, периодически восклицая "Аллах Велик", за которым двигались, взяв ружья на изготов, славяне-мусульмане.

Турецкий лагерь "наступающих" встретил пустующими, брошенными палатками, телегами, вещами, военной амуниции и многим чем ещё. Кое-где умершими или умирающими от ран людьми и множеством перепуганных, по большей части в слезах и соплях, но нередки случаи, когда шаровары были не только мокрыми, но и в дерьме, без боя сдающихся "потурченцев", которые восставших отчего то встречали не как врагов, а скорее как освободителей-избавителей. Рассказы же их о ночи прошедшей были совершенно невероятными. Говорили они, что как только село солнце, тарахтение над лагерем слышалось тихое, а ночью здоровенный, затмевающий луну зелёный Иблис (Сатана) явился к ним и стал свой "дух злой" да смердящий испускать. А "дух злой" тот ещё и силу воинскую отнимает и стали плакать они, да испражнятся в одежду, как дети малые. А Иблис тот все летает и страшно хохочет над смертными, в горе и безнадёжность вгоняя, а потом ещё и огнем стал плеваться. Некоторые в безумии стрелять начали, да саблями махать, а только деянием сим своих же и убивали. В общем, в уныние пришло всё живое и стали разбегаться, кто мог на четыре стороны одновременно, а первыми беи (старшие офицеры) французские убежали, паша (генерал), а за ним и прочие ага (офицеры) и эфенди ну и солдаты, особенно те которые на окраине лагеря находились. Колдуны, говорили они, злобные на них демонов наслали. С удивлением слушали схожие рассказы пленных, воины лагерь турецкий без боя взявшие. Лбы чесали, затылок да макушку. Вспоминали молитву вчерашне-вечернюю совместную православно-исламскую как Богу клялись сербами едиными быть и Ему Единому молиться впредь, впрочем, не уточняя конкретно в церкви или в мечети. Вспомнили они, как совместно просили Кару Господнюю на врага их общего наслать. Кто же думал, что услышат их? Обычно-то ведь ничего не происходило. Вот и не верь после всего, на следующий день в лагере турецком увиденному, да от пленных же "потурченцев" услышанному, что Бог Всемогущий и Милостивый не благоволит единению народа сербского. Вон какую защиту то оказал, а уж какие Кары Господни на Османов ниспослал, что как глянешь, прям Боже упаси. И после всего этого с великим почтением смотрели они на попа православного да исламского муллу, которые в прочем, от увиденного и "сотворённого их совместной молитвой" сами были в совершеннейшем ах... восторге.

Турецкое войско поспешно отступило. Ни то чтобы сразу Ибрагим-паша поверил в небылицы, рассказываемые первыми, перепуганными массово начавшими заполнять основной лагерь, но когда-то же стали говорить французские офицеры, бывшие в тот злосчастный момент в роковом лагере, потом же когда они, поспешно аннулировав контракт, отбыли в Константинополь для возвращения во Францию... В общих чертах великая турецкая армия, из-за каких-то нелепых слухов вмиг превратилась в неуправляемое перепуганное стадо, напрочь отказывавшееся не то чтобы наступать, а даже оставаться на уже занятых позициях.

* * *

65

Александр Николаевич с большим интересом слушал отчёт Валерий Александровича о "Черногорской командировке":

— "Мельбурн" был гружён армейской амуницией, боеприпасами пушками и немного провиантом.

— Интересно, каким же?

— Окромя круп, солонины и тушёнки, кстати наша гораздо лучше, было еще пиво в чёрных бутылках из Бристоля, виски, бренди, всевозможные джемы в фаянсовых банках, бутылки с газированной минеральной водой, сухари. Как по мне — всё не очень хорошего качества...

— Ясно.

— "Принц" был гружён шерстяными носками, рубахами. Две с половиной тысячи постовых тулупов, 40 тысяч одеял, 40 тысяч меховых пальто, 150 тысяч спальных мешков, 120 тысяч пар сапог.

— Ого.

— 100 тысяч комплектов формы, 90 тысяч фланелевых кальсон. Ну и естественно казна общей суммой в 500-600 тысяч фунтов стерлингов, или около 13 миллионов рублей серебром. Из который 200 тысяч золотом и 300 тысяч серебром.

С лукавой улыбкой посмотрел на отца:

— Князю Данило и Луке Вукаловичу передал снаряжения на 15 тысяч человек, а также пули, пушки и заряды к ним.

— Правильно, нам они ни к чему.

— А также 100 тысяч деньгами на организацию постоянной армии.

— Ему много придётся отстраивать. Полагаю, надолго этих денег князю не хватит.

— Это будет уже его проблема.

— Ладно, оставим. Что ещё желаешь сообщить? Только не темни, рассказывай все как есть и по порядку.

— Темнить то и нечего. В 2020 году перевели на сербский Библию и Коран. Причём постарались сделать так, чтобы они в общем смысле были схожи.

— И как?

— Оказывается, что при научном подходе к данной проблеме имеется большой процент её положительного решения. С лёгкой улыбкой произнёс Валерий.

— Угу,— согласительно кивнул головой Говоров старший.

— В Черногории нашёлся поп, в Боснии мулла которые всего за пять золотых согласились единоразово провести совместное православно-мусульманское богослужение по переданным нами Священным Книгам, а ещё за 20 золотых возглавить войска в атаке на турецкий лагерь.

— И как?

— Очень хорошо. Оба, после "атаки" лично заверяли меня, что если нам ещё понадобятся священники для совместного православно-мусульманского богослужения, никого не ищите, они согласны ещё раз и два, и три, и сколько нужно раз, за даже меньшее вознаграждение. На самом же деле наши "святоши" стали невероятно популярными, уважаемыми и почитаемыми. К тому же хорошо понимают, от кого их слава зависит и что периодически её нужно поддерживать, дабы о них не забыли.

— Продолжай.

— Пока шёл совместный вечерний молебен, определились с "лагерем — жертвой". Обследовали его "коптерами". На сельскохозяйственные "кукурузники" наклеили ряды зелёных светодиодов, установили аппаратуру со звуковыми эффектами, загрузили не смертельным хлорпикрином и обработали как колхозные поля. Ну и сбросили несколько напалмовых подарков. Получилось замечательно. В общем, турки всё поняли и отступили. Авторитет Данило Негоша и Луки Вукаловича как гениальных и непобедимых военачальников, в войсках неоспорим.

* * *

66

Премьер-министр Англии Генри Пальмерстон, в домашней обстановке, за чашкой кофе вёл неспешную беседу с предводителем вигов (либеральная партия, буквальный перевод "погонщики кобыл") считавшейся партией торгово-промышленной буржуазии (тори — партия земельной аристократии) лордом Джоном Расселом.

Полное имя премьера было Генри Джон Темпл, виконт Пальмерстон — старинный ирландский аристократический род. Он не был оратором, во время речи часто останавливался, подыскивая нужные слова, но при этом хорошо владел предметом беседы искусно, саркастически иронизировал и производил общее сильное и уверенное впечатление. Собеседники хорошо знали друг друга, Генри Пальмерстон был секретарём (министром) по иностранным делам, когда лорд Джон Рассел был премьером. В прочем сам Рассел был ещё той "рыбой". Число поместий, угодий, замков, полей и лесов, отнятых этим ненасытным человеком у английского народа, было просто потрясающим. В общем, собрались два таких себе типичных английских джентльмена, для которых "честь и достоинство" были превыше всего. Причём эти качества они требовали от других по отношении к себе, им же, данные чувства были чужды.

— Швеции нужно пообещать возврат Финляндии и Аландских островов, Прибалтику — Пруссии. — Излагал свою точку зрения, Пальмерстон в руках которого в данный период была сосредоточена вся полнота английской власти. — Полякам нужно пообещать восстановить Польское королевство. — Небольшая пауза, взгляд на собеседника, который впрочем, не проявлял никаких эмоций.— Оно нужно как барьер между русскими и прусаками. Устье Дуная, Молдавия и Валахия должны быть подконтрольны Австрии,— он специально не уточнил, у кого отобрать, поскольку Турция в данный период как бы выступала "жертвенным" союзником,— Ломбардия и Венеция отторгнуты от Австрии и переданы Сардинскому королевству. Крым и Кавказ отдать Турции, а из Черкессии сделать противовесное, отдельное государство. — Вновь взглянул на лорда Рассела,— со статс-секретарём по иностранным делам, лордом Кларендон всё согласовано, он не возражает.

— Очень перспективные и далеко идущие планы,— с ленцой произнёс лорд Джон Рассел,— осталось только убедить в этом Россию. — Посмотрел на визави,— а она как раз и возражает. Причём достаточно болезненно. Вы же знаете как они нервно отреагировали в Одессе и особенно под Евпаторией,— говорил он неспешно, глядя не на собеседника, а на чашку кофе.— В прессе, данные события освещены как беспримерное мужество и героизм наших воинов, но мы с Вами немного лучше осведомлены и понимаем, что там произошло на самом деле.— Сделал неспешную паузу и кривую улыбку.— Вы слышали восклицания герцога Кембриджского, когда он заявил, что ещё пару таких героических и мужественных поступков и у Англии будет множество героев, но ни побед ни армии.— Приостановился, неспешно отхлебнул кофе.— Под Евпаторией была истреблена вся наша лёгкая кавалерия, в которой служили отпрыски самой родовитой знати.— И многозначительно замолчал.

— Мы объявили национальный траур,— так же неспешно ответил действующий премьер-министр Англии Генри Пальмерстон.

Лорд Рассел в знак согласия ели заметно кивнул головой, вслух же:

— А ведь ещё события в Греции, на Балканах.

— В Грецию высаживались французы, это их головная боль. Балканское восстание — это внутренние проблемы Турции и нас они так же не касаются. Наша основная цель — защитить сухопутную торговлю с Индией,— не спеша, безэммоционально произнёс он. — В Варне находятся наши войска.

— Русские при поддержке армянских и грузинских ополченцев нанесли ряд серьёзных поражений анатолийской армии. Они уже взяли Карс и угрожают Трапезунду. Боеспособных войск на том участке у Османов нет. Если русские будут продвигаться дальше и возьмут Трапезунд. — Приостановил речь, посмотрел на собеседника. — Без этой составляющей оккупация Варны теряет смысл.

— Сейчас идёт наполнение складов в Константинополе и Варне. Так же переброска войск. В войну, на нашей стороне вступила Сардиния.

— Я осведомлён, что это королевство финансово зависит от Франции.

— Подтягиваются войска. Как только всё будет готово мы, продолжим.

— Что слышно по пропавшим пароходо-фрегатам? Как мне известно, на одном из них были какое-то деньги. Не возникнет ли скандал?

— Вряд ли. Там было жалование войскам, которые погибли под Евпаторией. А сами корабли, скорее всего, захвачены пиратами. Мы питаемся выяснить кто алжирцы, тунисцы или греки, но Вы же знаете, это довольно сложно.

— Всё же основную задачу в Восточной войне (так на западе называют Крымскую войну) являться сбережение контроля за сухопутным, торговым маршрутом в Индию (в Черном море он проходил из Варны в Трапезунд и далее через Иран в Индию).

— Вам известно, что француз Лессепс получил концессию от Вице-короля Египта Саида-паши на создание компании по строительству судоходного Суэцкого канала.

— Он уже добился фирмана от турецкого Султана,— скептически произнес Генри Пальмерстон,— технические проблемы, стоящие перед строителями огромные. Вряд ли он сумеет реализовать задуманное, в ближайшие 10 лет.

* * *

67

САСШ с самого начала своего существования были федеральным образованием. Другими словами — каждый штат жил своей личной жизнью, как в политическом, так и в экономическом смысле. На "Севере" основной деятельностью было предпринимательство, туда же стремилась основная масса эмигрантов, которые почти за даром работали на заводах, фабриках при этом, проживая в ужасно перенаселённых трущобах на окраинах, по сути — хуже "крепостных крестьян" и по статусу немногим отличались от "южных негров-рабов". Хоть общий уровень жизни как бы был высок, но далеко не для всех и даже не для половины. Как бы там ни было, но на "Севере" с рабочей силой был даже переизбыток. После "Мексиканской войны" к САСШ были присоединены большущие территории, на которых обосновались плантаторы и фермеры. В общем, на аграрном "Юге" с рабочими руками были проблемы всегда и потому, ещё с 17 века туда стали завозить негров-рабов и к моменту описуемых событий каждый четвёртый житель южных штатов, являлся рабовладельцем. Другой вопрос, что приличная часть негров-рабов, всего около трети населения южных штатов, находились во владении небольших и средних фермеров, были как члены семьи и о своём "рабском статусе" только догадывалась.

"Юг" — по своей сути стал аграрным и сырьевым придатком промышленного "Севера". Основными выращиваемыми культурами здесь был хлопок, сахарный тростник, табак, рис. Так же немаловажное место в экономике занимало скотоводство. Значительная часть данной продукции, кроме "Севера" шла на экспорт в Европу в основном в Англию и Францию. Кроме того, Англия, из "конфедеративных штатов" получала более 80% хлопка-сырья для своей текстильной промышленности.

— Мы не можем позволить, чтобы Калифорния отделилась в самостоятельную республику,— возбуждённо говорил 14-й президент США Франклин Пирс. — Мы отправим туда войска, они должны навести порядок.

— Долгий путь по необжитым, малозаселённым, диким местам, где много враждебных нам индейцев, — вяло, очень вяло возражал, хотя нет, скорее просто размышлял вслух, военный министр Джефферсон Девис. — Говорят, что Калифорнией нынче управляет русский ставленник — Фёдор Ярема.— Небольшая пауза,-поговаривают, что один глаз у него дьявольский, а характер — деятельный и ужасно кровожадный.

— Меня не интересуют частности. Штат непременно должен быть возвращён, а виновные примерно наказаны!

— Мы уже начали действовать,— не обращая внимания на возбуждённого президента, продолжал монотонно вещать военный министр. — В Калифорнию отправлены ребята для поиска наших сторонников, нынче же заканчиваем подготовку экспедиционного отряда.

— Да, правильно,— не дослушав до конца, но догадавшись о чём тот будет говорить, импульсивно продолжил его мысль президент Франклин Пирс. — Нужно действовать как с Мексикой. Направить людей, отыскать недовольных, снабдить их оружием и деньгами. Необходимо выступление "поборников свободы", а наши войска придут им на помощь.

— Мы так и делаем.

— Я никогда в Вас не сомневался.

В ответ Джефферсон согласительно кивнул, вслух же:

— Не хотел об этом говорить,— с сомнением и неуверенностью в голосе, начал он. — Пару лет тому, ко мне приходил посетитель. Представился как мистик и медиум Эдгар Кейси. Желал ознакомить со своими "Спящими пророчествами". Просил аудиенцию, но получил отказ. Тогда он оставил свои "чтения". Эти записки поначалу мне показались бредом, но с течением времени "информация о недалёком будущем" поразительным образом начала сбываться.

— И что же там такого невероятного, что вызвало Вашу тревогу?

— В "чтении", удивительно точно сообщается об обострении кризиса между Севером и Югом, законе "Канзас-Небраска", образовании промышленниками и буржуазией Севера "Республиканской партии", усилении движения аболиционистов — сторонников отмены рабства.

— Но наши позиции в конгрессе и федеральном правительстве сильны.

— Об этом, в "Спящим пророчестве", так же имеются упоминания. Ещё говориться, что на очередных президентских выборах, будет жестокая борьба и победит адвокат-публицист Авраам Линкольн.

— Этот крикливый сын мелкого фермера из Кентукки, ярый противник рабства?

— Да, именно он.

— И что же еще говориться в "чтениях" мистера Кейси,— с иронией и пренебрежением в голосе спросил президент Франклин Пирс.

— Что Калифорния, Техас и кое-какие прилегающие к ним земли выделятся в самостоятельные государства. Будет гражданская война между Северными Янки и Южными Конфедератами,— и более тихо добавил. — Я буду президентом Конфедеративных Штатов Америки.

— Бред.

— Я так же подумал, в начале. Нынче же моё мнение иное.

— Своё мнение можете оставить при себе! Сейчас Вы должны отправить войска и вернуть Калифорнию.

— О "Калифорнийском походе", в "Спящим пророчестве", упоминается.

— И что?

— Он будет исключительно неудачным.

— Бред, бред и еще раз бред. Я не верю ни единому слову этого медиума-афериста Кейси. Войска в Калифорнию отправьте. — Сделал паузу. — Хотя мне интересно будет ознакомиться с этой писаниной.— Вопросительно взглянул на военного министра Джефферсона Девиса.

* * *

68

В середине девятнадцатого века правители США, в основном состоящее из выходцев аграрных штатов, здорово запутались во внутригосударственных противоречиях. Промышленно развитый север с быстрыми темпами роста населения, в основном, за счёт эмигрантов из Европы и сельскохозяйственный юг с плантаторами и неграми-рабами с проблемой — нехваткой рабочих рук. При этом правительство в основном состояло из аграриев, которым проблемы промышленности были чужды. Многим уже стало совершенно ясно, что такое положение дел неприемлемо для буржуев севера. Их уже не устраивали "лёгкие компромиссы" и "незначительные уступки" "южан". Вооружённое противостояние становилось просто неизбежно, вопрос лишь в том, кто первым зажжёт стог все накопляющихся противоречий.

— Франклин Пирс, с 1853 по 1857 год 14-й президент США. Представляет демократов. — Зачитывал досье Иван Иванович Бауманов внимательно слушающему его Говорову старшему. — Сын губернатора и генерала Бенджамина Пирса. Имеет юридическое образование. Добровольно служил в армии и как любой "звёздный ребёнок" молниеносно поднялся от капрала до бригадного генерала.

— Мажорчик.

— Совершенно верно,— тут же согласился Бауманов,— к тому же он ещё и алкоголик.

— У-у-у совсем плохо.

— Ну, это кому как,— с усмешкой произнёс Иван Иванович. — В семье у него так же извечные проблемы. Жена, Джейн Пирс — страдает депрессиями и туберкулёзом. У них было трое сыновей. Двое умерли в младенчестве, третий погиб в железнодорожной катастрофе.

— Н-да, есть повод запить.

— Большинство назначенных им министров и управленцев совершенно не имеют ни опыта, ни соответствующего образования. — Сделал небольшую паузу. — Это они приняли закон "Канзас-Небраска" позволявший самостоятельно, каждому штату решить вопрос разрешить или запретить рабство. Фактически, вольно или невольно, Франклин Пирс поддерживает рабовладельческий Юг. — Хитрая улыбка,— это ужасно не нравится северянам.

— Интересный парень.

— И это ещё не всё. Нынче в САСШ, объединились общественные и политические организации в борьбе против рабства, создали Республиканскую партию. Проводится жёсткая политика, под влиянием движения "Молодая Америка", по отношению к индейцам, строительство железных дорог, проблемы заселения Нью-Мексики и наша, Калифорнийская.

— Кто у них нынче военный министр?

— Близкий доверенный президента Джефферсон Девис. Окончил военное училище в Вест-Пойнте. Лейтенант. Участвовал в Мексиканской войне, командовал полком.

— Лейтенант и командовал полком. Однако.

— У них проблемы с офицерами. Кстати Джефферсон Девис в будущем, президент Конфедеративных Штатов Америки, КША. Крупный плантатор-рабовладелец. Поддерживает идею суверенитета штатов, осознаёт серьёзность конфликта с северянами.

— Какова армия САСШ?

— Нынче они воюют с индейскими племенами. Впрочем, с ними они конфликтуют, постоянно сгоняя с исконных земель и загоняя в резервации. Это способствует большой популярности Фёдора Прометеевича и повышенной "индейской записи" в армию Калифорнии. Хорошие воины. При умелом подходе — дисциплинированные, смелые, бесстрашные и отважные.

— Это я понял.

— Последняя война с Мексикой. — Как пример привел Бауманов. — Официально армия САСШ тогда насчитывала около 8 тысяч человека. Потом вооружили ещё 100 тысяч, из которых 66 тысяч числились волонтёрами с годичным сроком службы. Нынче армия САСШ составляет 18 тысяч. Количество подготовленных офицеров крайне невелико и среди них большинство сыновья плантаторов — уроженцы Юга.

— Какие принимаются контрмеры?

— Из турецких солдат, славян-"потурценцев" более 2-х тысяч и эта цифра увеличивается, изъявили желание принять православие и вступить в "русский иностранный легион".

— Мы в них нуждаемся?

— Как в воинах — нет, но в Калифорнии нынче проблема славянской составляющей.

— Другими словами, они нам интересны как носители славянского языка и культуры. — На всякий случай уточнил Говоров старший.

— Совершенно верно. — Подтвердил Бауманов.— На настоящий момент их собрали в "карантинные роты" и наши, русские унтера, стараются изо всех сил, создавая боевые подразделения.

— Что, всё так плохо?

— Обучения и армейская дисциплина, в нашем понятии, в турецкой армии отсутствует. Переобучаем, но по большей части всё с самого начала. В дальнейшем, когда они окажутся в Калифорнии "карантинные роты" будут расформированы, а личным составом разбавим уже имеющиеся местные подразделения.

— Русских унтеров и офицеров достаточно?

— К сожалению нет. Но над проблемой работаем.

— Ну-ну, работайте. — Произнёс Говоров старший, согласительно кивая головой,— что ещё делается?

— Созданы летучие "агитационные" отряды. "Тачанкомобиль" и группа хорошо экипированных бойцов — "для наглядности" нашей решимости. Так же в колонне присутствует автолавка, кинопередвижка, команда заготовителей продовольствия и военных агитаторов.

— А эти зачем? Ты же говоришь, что с добровольцами в Калифорнии всё в порядке.

— С добровольцами действительно всё в порядке, но здесь другое. Реальных войск у Вашингтона мало. Потому, следуя к месту предполагаемых боёв, они агитируют "12 месячных волонтёров", фактически — набирают в армию местное население по пути следования. Наша задумка — лишить их части этих "волонтёров".

— Понятно. И как далеко вглубь территории вероятного противника продвигаются наши "агитбригады"?

— Вдоль границы на 150-200 км, а по пути предполагаемого следования вражеской армии — на 500-700 км. Кроме того, наладили контакт с местными индейскими племенами.

— И как индейцы?

— Сложно. Они разделены на общины по 150-200 тысяч человек. У каждой группы свои противоречия, территория. Множество запросов, пожеланий, амбиций и претензий, при расплывчатых обязательствах. Очень сложно, но мы нашли выход.

— И какой же?

— Во всех племенах имеется группы воинов, которые понимают, что им "светит изгнание, резервация или смерть". Они готовы с оружием в руках отстаивать свою независимость. С ними то мы и договариваемся, но их мало. Вооружили трофейными французскими ружьями, которые достались нам после Альмы, снабдили пулями и порохом. Так же передали английскую форму с "Принца".

— Почему так?

— В этом своя прелесть. Разговор с ними ведётся от имени англичан. Как бы они помогают индейцам в борьбе с Вашингтонским правительством.

— Интересная интрига.

— На данном этапе так целесообразней,— произнес Иван Иванович. — Кроме индейцев ведутся переговоры с представителями Новой Мексики, Юта и Техаса.

— Ну, это ясно. А по "Южному направлению"?

— Джефферсон Девис. Пару лет тому назад, получил для ознакомления "Спящие пророчества Эдгара Кейси".

— И где Вы его отыскали?

— В нынешнее время по Америке бродит так много артистов-аферистов.

— Комбинаторы,— не то укоризненно, не то поощрительно произнёс Говоров старший. — Вкратце и саму суть.

— В "чтениях" сообщается об образовании Калифорнийской, Техасской республик, провальной военной экспедиции, призванной силовым путём воспрепятствовать этому. О приходе к власти Линкольна и гражданской войне Север-Юг.

— Думаешь, они поверят и откажутся?

— Уже знаю, что не поверили, хотя сомнения и появились. А вот когда из отправленного экспедиционного отряда вернутся крохи — поверят окончательно. — При этом ехидненько улыбнулся. — Нашими силами ГБ, на территории Калифорнии было выявлено и обезврежено множество "Вашингтонских шпионов", которые вели подкупно-подстрекательскую деятельность, готовили акции неповиновения и мятежи.

— Враг не дремлет. Как считаете, выловили всех?

— Нет, не всех, но большинство,— уверенно говорил Бауманов. — Конфискованное оружие, снаряжение деньги направляем в Техас. — Хитро улыбнулся,— ещё и своего чуток добавляем.

— Как там?

— Они готовы нас поддержать, как только нами будут разбиты направленные в Калифорнию "миротворческие войска". Пока же колеблются. В "Южные штаты" отправлены наши эмиссары, но там другое. Нынче это аграрно-сырьевые штаты, которые выращивают сахарный тростник, хлопок, табак, рис, у них хорошо развито скотоводство. Часть продукции экспортируют в Северные штаты, но в основном в Англию и Францию для текстильного производства.

— И?

— Сырьё у них стоит сущие копейки, потому мы решили его выкупить, а само текстильное производство развернуть у нас, недалеко от Нижнего, а также в Арзамас-941.

* * *

69

Американские националисты в 1846 году подготовили идеологическую программу, согласно которой Господь Бог избрал их за добродетельность и силу. Так же он даровал им власть, ни много ни мало — над всем американским континентом. В общем, отправленные в Калифорнию войска, по крайней мере офицеры, были уверены, или делали вид, что с оружием в руках, жестоко уничтожая несогласных, несут просвещение и прогресс.

— Если для этого нужно применить силу — значить, её нужно применить. — Гласила данная концепция. Кстати, США не отошла от данного мировоззрения и поныне, ну может самую малость, распространив на весь мир.

Почти четырёх тысячный отряд солдат и кавалеристов, под общим командованием бригадного генерала Лукаса Янсена, начал длинный и изнурительный марш на Калифорнию. Впереди, в виде авангарда двигались специально нанятые следопыты-проводники. Исходивший от них дурной запах смеси человеческого и конского пота давно не мытых худощавых, до черноты загоревших мускулистых тел, самодовольные выхватки-манеры, хищный взгляд диких глаз и злобный беззубый оскал... Фактически это были преступники, которые своим присутствием беспокоили не столько индейцев, сколько фермеров-поселенцев и караваны переселенцев согласившихся на данное мероприятие, точнее ставшие таковыми от безысходности и увидевших в "предложении" хоть какую-то перспективу и зацепку-просвет на будущее.

Войско, а фактически обоз, транспортировавший 30 тысяч ружей и снаряжение к ним, пушки и казну в 3 миллиона долларов для найма по дороге и уже на месте 12 месячных волонтеров, которых в прочем собирались привлечь на восемь месяцев, потому как "усмирители Калифорнии" предполагали уложиться именно в этот срок.

Необходимо сообщить, что в то время в регулярную американскую армию шли неохотно. Семь долларов в месяц считалось очень маленькой платой, к тому же офицеры были в основном из аристократов-южан, что не нравилось простым "свободным" гражданам. В общем, в солдаты шли в основном недавно прибывшие иммигранты зачастую немцы или ирландцы. С такими вояками воевать было совершенно невозможно. Становиться калеками, а тем более героически погибать они категорически отказывались и при первой же опасности разбегались на все четыре стороны, потому их использовали как охранение обоза, а на период боевых действий нанимались волонтёры-ополченцы, гордо называемые территориальной Национальной гвардией, за несколько большую сумму, около 10 долларов в месяц. Порядки, в таких частях были... в подразделении зачастую служили родственники, соседи и просто жители одного населённого пункта. Они сами выбирали себе офицеров, потому дисциплина была, скажем так, не такой требовательной, как в регулярных подразделениях. Всех их одевали единообразно, вооружали ружьями, а кавалеристы получали револьверы Кольта-Паттерсона (1838 года) калибром .38 дюйма (9,5 мм). Артиллерия была представлена шести фунтовыми пушками и 12 фунтовыми гаубицами на лёгких лафетах, сведёнными в конно-артиллерийские роты, которые легко перемещались по полю боя (эта тактика применялась русскими, французами и прусаками еще в наполеоновских войнах, но для Америки была новой и называлась "летучая артиллерия Риннгольда"). Суть инновации состояла в том, что артиллерия стреляла шрапнелью и разрывными гранатами через голову первой линии противника, поражая вторую линию и резервы. Это давало возможность пехоте громить врага по частям. Данная тактика хорошо зарекомендовала себя в "Мексиканской войне" против безграмотных рекрутов-крестьян, управляемых заносчивыми, но слабо сведущих в военном деле офицерами-аристократами. К тому же и первые, и вторые по полгода не получали жалование.

Войсковой обоз, вытянувшись и виляя по изгибам дороги как огромный червяк, неспешно двигался вперёд. Лошади, быки, ослы, тянущие телеги, фургоны, бочки с водой, пушки. Рядом устало бредут солдаты, между которыми изредка мелькают одинокие всадники. Продвижение по "обжитым местам" было рутинно-скучным, а при пересечении границы с "диким западом"... В скорости стали появляться "индейские наблюдатели" отрядами по 20-30 человек. Сначала просто наблюдали, скакали вдоль колонны, в общем, обозначали своё присутствие. Впрочем, находились они вне пределов выстрела и особой угрозы не представляли. Дальше — больше, в смысле, чем дальше продвигались по "дикой территории" тем многочисленней становились индейские отряды сопровождения. Они всё так же не нападали, но своим присутствием создавали нервозность, постоянное моральное напряжение и главное — отгоняли дичь, лишая обоз "свежего мясного рациона". В скорости стали бесследно пропадать отряды следопытов-разведчиков и охотников заготовителей мяса для войска. Движение обоза замедлилось. Потом, у одного из многочисленных подразделений, бесследно исчез хозяйственно-ремонтный взвод и аптечные фургоны. Не то чтобы это было ново или впервой, нет. Дезертирство было всегда, везде и в любой армии, но чтобы... в общем, данное явление предусматривалось, но ближе к Калифорнии, когда солдаты, прельщенные блеском золота, станут перебегать в старатели, но нынче, почти в самом начале пути как-то рановато для данного события. Было проведено формальное расследование с целью хоть что-то узнать о пропавших. Выяснили, что дня два тому, ближе к обеду, захромало сразу несколько лошадок и дабы не травмировать животных, путь то еще не близкий, у дороги развернули полевую кузницу. С ней естественно остановились и приданные телеги с кузнечным имуществом, запасными колёсами, шорники-сапожники и почему-то два аптечных фургона. Как только кузница заработала возле неё стали останавливаться и другие желающие "поправить подковы". Работы затянулись и взвод прибыл, к уже развёрнутому лагерю в сумерках. Места возле своей роты им не нашлось, потому-как никто о них не озаботился. Постой им всё же нашёлся на краю лагеря у небольшого скопления деревьев. Утром на них никто особо внимания не обратил, вернее, обратили внимание, что уже нет, но решили, что те рано отправились в путь. Окончательно пропажу обнаружили только вечером, когда тех не оказалось на "своём месте". В ночь докладывать о "жутких подозрениях" никто не решился, к тому же ротный, поскольку успел проиграть в карты 20 долларов, был в плохом настроении, хоть и "навеселе". Утром ему всё же сообщили, но он решил с докладом "наверх" повременить — "не сегодня-завтра" должны выдавать жалование и тогда, за счет пропавших, он "с лихвой" вернет проигранное. О случившемся командование все же узнало, но к этому моменту число "пропавших" вплотную приблизилось к цифре 200. Как ни странно, высшее руководство "миротворческой экспедиции" к данным событиям отнеслось философски, не забыв истребовать от командиров подразделений сумму равную половине оклада всех пропавших.

Как позже оказалось, это событие стало началом еще больших неприятностей, по крайней мере "нулевой отсчёт" вели от него. Дальше начали пропадать не только малочисленные группы следопытов и охотников, по мере своей деятельности вынужденные отлучаться от основной колонны, но и отставшие фургоны и приданные им обозные солдаты. Причем пропадать совершенно бесшумно и бесследно, целыми группами. Все говорило о том, что Вашингтонской "миротворческой экспедиции" здесь совершенно не рады. В конце концов, все это безобразие надоело командиру обоза бригадному генералу Лукасу Янсену. Был вызван командир приданного кавалерийского сопровождения и ему, в категорической форме поставлена задача — обеспечить безопасное продвижение отряда. Создали "конную группу быстрого реагирования", которая вначале с успехом справлялась с поставленной задачей, а потом что-то пошло не так. С утра, еще до начала построения обозной колонны в походное положение, появился отряд индейцев человек в 20. Заметив его, командир "дежурной" группы "быстрого реагирования" начал собирать "своих". Пока шёл сбор, к индейцам прибыло подкрепление, еще человек в 25-30. По обозу "пошла команда" на дополнительный набор кавалеристов. Пока добиралось пополнение, к индейцам прибыл третий отряд, человек в 15-20, после чего, хоть расстояние и было изрядным они дружно "дали залп" в собирающихся кавалеристов. Тут же стали безудержно кричать и тыкать пальцами, потрясать оружием, бурно радуясь попаданиям. В прочем всё это заняло от силы минуту или две, после чего индейцы развернулись и демонстративно медленно стали удаляться.

— Сер, убит лейтенант Винсон, ранено шесть кавалеристов и восемь лошадей!

Не ожидавший запредельной меткости дикарей, но видя происходящую на его глазах трагедию, да еще и ужасающий доклад, произвёл на дежурного капитана-кавалериста Митчелла Петерсона жутко раздражающее действие. Излишне резко повернувшись к находившемуся рядом горнисту:

— Труби атаку,— с выпученными глазами и искажённым от гнева лицом проорал он, при этом вытягивая и движением ладони как бы взвешивая в руке револьвер, обвёл взглядом находившихся рядом, оценивая степень их решимости...

Горнист "сыграл атаку" и неудержимая лавина смелых ребят, возглавляемая отчаянно-решительным капитаном, как внезапно спущенная пружина, с места в галоп, с устрашающими криками, визгом и свистом рванули на врага. В прочем "отчаянно-решительный капитан" возглавлял кавалерийскую атаку недолго, первых метров сто-сто пятьдесят, пока это хорошо было видно начальству, дальше он потихоньку попридержал свою лошадку, давая возможность отчаянно-бездумным первым выскочить на врага и героически ввязаться в драку, себя же он предпочитал видеть среди живых.

Еще не успели скрыться из виду смелые всадники, как обоз двинулся в путь. Стоять некогда, нужно спешить и так опаздывают. Но далеко продвинуться им не удалось. Сзади, в том направлении куда кавалерия и просто желающие поразмяться, погнали варваров... сначала прогремела серия взрывов, потом послышалась интенсивная стрельба. Обоз продолжал движение, командование полагало, что это стреляют "свои" настигнув индейцев, но... Через некоторое время к обозу, на взмыленных лошадях, примчались первые, возвращающиеся кавалеристы и стали рассказывать ну совершенно невероятные истории. Из сказанного ими впопыхах выходило — они помчались за индейцами, те убегали, потом раздалось несколько взрывов. Погибли все, в живых остались только те, кто отстал. Некоторые из уцелевших утверждали, что стреляли по ним английские солдаты, они успели заметить их красные мундиры.

— Мы видели, что это были англичане! — Кричала группа уцелевших. — Дикари вывели нас на их засаду. Они выстроились в ряд и стреляли по нам как на охоте! Проклятые англичане, это они подговаривают индейцев! Что им здесь нужно, почему они в нас стреляют!

Движение обоза, как ни в чём небывало — продолжилось. Генерал Янсен срочно собрал штаб, который, впрочем, предложение — немедленно направить пехоту в помощь попавшим в засаду, отверг:

— Спасать там уже некого, к тому же мы ничего о напавших не знаем. Мы даже не знаем где они, сколько их и чем вооружены.

— Спасатели попадут в засаду и у нас будут ещё большие потери.

— Судя по взрывам — у них имеются пушки и даже не одна и не две, а по интенсивности стрельбы количество пехоты никак не меньше полка.

— Нам лучше оставаться на месте и организовать оборону.

— Нет! Мы должны продвигаться вперёд и так отстаём! Наша основная цель — Калифорния, мы должны доставить туда оружие и припасы.

В общем, каждый высказался как бы индивидуально. Бригадный генерал Лукас Янсен всех внимательно выслушал и:

— Попавшим в засаду мы вряд-ли сможем помочь. Но как-то отреагировать нужно. Потому отправить небольшой отряд скорее в качестве разведки, но достаточно сильный, чтобы противостоять дикарям. В дальнейшем он будет использоваться как арьергард, защищая наш тыл. Обоз же продолжит движение, наша основная цель — Калифорния.

Разведывательно-арьергардный отряд быстро организовать никак не вышло, при его формировании, оказалось, что из чуть более ста человек принявших участие в погоне за индейцами, самих кавалеристов было не более 70, остальные офицеры и прочие добровольцы, от скуки решившие продемонстрировать свою удаль. С вылазки не вернулись семьдесят шесть человек, из которых 23 офицера и это при том, что в отряде и так был "командирский некомплект". До вечера обоз продолжал движение. Ночь прошла относительно тихо и спокойно. На следующий день при движении, неизвестно откуда появилось множество раненых, при этом никто выстрелов не слышал, индейцев не видел. Очередная ночь была тревожной, особенно угнетали стоны раненых, а вот на утро выяснилось, что за темное время суток дезертировало более 200 человек, прихватив с собой лошадей и несколько провиантных фургонов. От таких новостей бригадный генерал Лукас Янсен пребывал в глубоком унынии. До Калифорнии ещё топать и топать, а у него уже сейчас потери составляют около 1000 человек. О морально-качественном состоянии вверенных войск лучше и не вспоминать. Обидно стало вдвойне, когда ему доложили, что кроме солдат-дезертиров так же пропали все следопыты-проводники. В следующие день-ночь все повторялось. Резко пошатнулась дисциплина, увеличивалось число раненых и дезертиров. В одну из ночей на лагерь было совершено массированное нападение. Солдаты держались как могли, до утра отражая нападение, все были уверены, что их атакуют главные силы дикарей. Потери обороняющихся составили более 250 человек и около 600 ранеными. В следующие несколько дней они, заняв круговую оборону, готовились к отражению атаки противника. Движение вперед, ввиду большого количества раненых было совершенно невозможно.

Генерал Янсен, да в прочем и все остальные офицеры и даже солдаты осознавали, что им до места назначения не добраться. Было принято решение — часть обоза и раненых оставить, самим же с "живыми", упаковав часть груза на вьючных лошадей, быстрым маршем уйти. Но задумка самого генерала Янсена была еще хитрее, он намеревался под таким "прикрытием" отойти от основного лагеря, потом оставив их в виде заслона самому, с казной и особо доверенными скрыться. В прочем и от "особо доверенных" генерал так же намеревался избавиться, сам же думал перебраться сначала в Мексику, оттуда еще куда подальше.

* * *

70

— О пересечении американской армией границы с индейскими племенами нас уведомили сразу же. Данное событие было предусмотрено и к нему были готовы. — Неспешно и даже как-то суховато и обыденно, докладывал Иван Иванович Бауманов Говорову старшему. — Поскольку нашей основной задачей было дать противнику подальше углубиться в "индейские территории" и лишь потом его уничтожить, план получил название "Кутузов".

— Это я понял, как только услышал название операции,— неспешно кивая, слегка растяжно произнёс Александр Николаевич. — Конкретней, мелкие подробности можете опустить.

— Первое время вели наблюдение слегка, ненавязчиво беспокоя. По мере продвижения — взялись за их разведчиков и охотников, для этого подключили наши снайперские группы. Потом индейцами была обнаружена отставшая "кузня" и аптекарские повозки, которые они, при помощи наших ребят потихоньку "взяли". Для отпугивания наших наблюдателей "обозники" создали летучий отряд. Мы решили заманить его в ловушку и уничтожить.

— Интересно. И как?

— Предварительно подобрали место, изготовили деревяно-соломенных солдатиков, одели их в английские мундиры, они служили как ширма, за которой спрятали "тачанкомобили". Получилось просто замечательно, с далека, создаётся впечатление, что это английские солдаты стреляют. — При этом Бауманов улыбнулся.— С индейцами провели несколько учебно-тренировочных занятий, после чего на поле установили МОНки.

— И как же Вы заманили туда этих...?

— С утра обозники увидели наш отряд, все как обычно. Пока они собирались, к индейцам подошло подкрепление, потом еще одно, но уже состоящее из наших снайперов. Для того, чтобы создать видимость и незаметность все индейцы дружно выстрелили, под шумок пальнули и снайпера, после чего развернулись и ускакали. В кого-то они попали. Солдаты ринулись за ними в погоню, "убегающие" вывели их к засаде. Взорвали МОНки, остальных причесали из пулеметов. Задние убежали. После этого в течении нескольких дней снайпера обстреливали движущийся обоз. Потом сделали ночное нападение.

— Что-то хитрое придумали?

— Можно сказать и так. Создали три ударные группы. В первой 150 и две по 80 человек, при поддержке снайперов. Под покровом ночи индейцы первой, самой многочисленной группы, предварительно убрав охрану, пробрались в лагерь, где начали по-тихому "гулять". Когда их обнаружили — не принимая серьёзного боя стали отступать, точнее бежать. Погнавшихся за ними — расстреляли снайпера. Завязалась ночная перестрелка, в которой наши снайпера с приборами ночного видения имели преимущество. Как только враг, подтянув пушки, организовал оборону на этом участке — отступили. Но в этот момент второй отряд напал с другой стороны... потом так же — третий.

— Оправдано хоть "погуляли"?

— Как выяснилось уже сейчас, врагов уничтожили более 200, при 500-600 раненых. Потери индейцев 17 убитыми 40 раненых,— и тут же пояснил. — Индейцы погибли или были ранены те, кто случайно "нарвался". Обозникам же основной урон нанесли снайперы.

— Лихо. Что там дальше?

— Мы не могли дать одно генеральное сражение, потому использовали тактику Суворова — всегда удерживать инициативу в наступлении, приспособив её к реалиям нынешних событий. — Как бы оправдываясь, произнёс Иван Иванович.

— Да уж, понял.

— После этого обоз занял жёсткую оборонительную позицию и уже никуда не торопился. Для нас это было несколько неожиданно и пока мы, к месту осады доставляли миномёты, "обозники" по-быстрому упаковав, что смогли в тюки, навьючили ими оставшихся лошадей в тёмную ночь попытались улизнуть. Но не вышло. Им позволили добраться до реки, а в момент переправы "накрыли". Убежать, налегке, удалось единицам. Бригадный генерал Лукас Янсен среди убитых не обнаружен.

— Убежал?

— Думаю да. По документам, при них должно было быть три миллиона долларов, в наличии оказалось два с половиной.

— Ну, тоже не плохой куш. Каковы наши общие трофеи?

— 12 пушек, 30 тысяч винтовок и снаряжение к ним. Ну и казна в два с половиной миллиона долларов. Винтовки и снаряжение отправляем будущим "южанам" обмениваем на хлопок, табак, рис, сахарный тростник, скотину на мясо.

— Что с текстильным производством?

— В Арзамас-941 открыли небольшой цех с перспективой расширения. Так же небольшой цех открыли у Фёдора Прометеевича.

— Как бы не планировали .— Удивился Говоров старший.

— Уж очень просил, да и Валерий Александрович с его доводами согласился.

— Угу.

— Под Нижним заканчиваем монтировать полноценную фабрику. Иван Фёдорович Яровой в восторге. Ави же аврал не нравиться, жутко ругается, но обещает успеть.

* * *

71

Разногласия между САСШ и Японией особенно обострились летом 1937 года, когда Япония начала войну против Китая. САСШ то считали его своим крупнейшим рынком сбыта, а тут вдруг какая-то Япония прибирает всё к своим рукам. В Вашингтоне не безосновательно полагали, что если японцы прихватят богатейший китайский рынок, да к тому же начнёт добывать там полезные ископаемые — тогда САСШ потеряет не только китайские, но и японские рынки сбыта. Когда же японцы в Китае закрепятся — они пойдут дальше — а дальше Юго-Восточная Азия, откуда САСШ получает не только каучук, олово, хину, манильскую пеньку и другие стратегические материалы. В перспективе — это потеря всего Тихоокеанского рыночно-сырьевого региона. На такое Вашингтонские правители пойти ну уж никак не могут.

Для начала САСШ решили поступить хитро и предложить всем странам свято и безукоризненно соблюдать все без исключения международные договора, которые к тому моменту, нужно сказать, были написаны с учётом доминирования Англии и САСШ и не предусматривали никого иного. Потом они решили "закосить" под миротворцев и предложили Японии и Китаю прекратить войну. Фактически всё это были голословные слова, ни каких антивоенных действий САСШ не предпринимала, более того — заняла пассивную позицию. Хотя нет, не совсем верно. САСШ оказывало Китаю "материальную помощь в антияпонской войне" за их же деньги и в этом сильно преуспели, выкачав оттуда 730 миллионов серебряных юаней, чем совершенно опустошило казну. Потом САСШ предоставили Китаю кредит в 25 миллионов долларов, потом еще на 4 миллиона. В то же время схожую "помощь" САСШ оказывали и Японии, продавая самолёты, запчасти к ним, моторы, оружие, боеприпасы. Бизнес и только бизнес, ничего личного.

Всё это время японцы не стояли на одном месте. Они успели расширить "контролируемую территорию", так же "освоиться" на некоторых островах Тихого океана, что значительно усилило её экономику. Это вызвало недовольство буржуазии, оно надавило на Вашингтон. Противостояние за Китай и весь Юго-Восточный регион вышла на первый план и в Токио, и в Вашингтоне. Началось лихорадочное военно-морское строительство.

В данном противостоянии стратегически Япония имела преимущество. Она находилась ближе. Военно-морские базы на Рюкю, Тайване, опорные пункты на Курилах, Сахалине, Марианских, Каролинских и Маршалловых островах облегчали защиту метрополии и давали возможность маневрировать.

В Вашингтоне многими политическими деятелями, Японию стали рассматривать как главного противника, а после оккупации Маньчжурии — страсти накалились настолько, что боевые действия были лишь вопросом времени.

САСШ начали с укрепления и создания новых баз на Тихом океане. Было решено увеличить авиабазы и базы гидросамолётов на острове Оаху, создать базу подводных лодок на островах Мидуэй и Уэйк, а также на Аляске укрепить остров Гуам. Расширить базы на островах Самоа, Джонсона, Пальмира.

Все эти приготовления были замечены в Токио. Там понимали, что величие Японии во многом зависит от торгового флота, поставляющего сырьё и возможностей ВМФ его защитить, а данные приготовления указывали, что САСШ ведут подготовку к "ликвидации любого соперника в Тихоокеанском регионе".

В этот же период САСШ свои военно-морские силы разделили на три флота "Атлантический", "Азиатский" и "Тихоокеанский" сосредоточив основные силы на Тихом океане в военно-морской базе "Перл-Харбор" (Жемчужная гавань).

Конфликт интересов и он должен быть как-то решён. Это понимали и по ту, и по другую сторону Тихого океана.

Адмирал, Главнокомандующий Объединённым флотом Исороку Ямамото полагал, что Японии недостаточно разбить противника на Тихом океане. Так же недостаточно захватить Гавайи, Гуам, Филиппины и восточную часть голландской Индии. Он был уверен, что война с САСШ должна закончится лишь с подписанием капитуляции в Вашингтоне... Но для этого у его родной Японии ни сил, ни ресурсов недостаточно.

Адмирал выступал против стратегической доктрины "Кантай Кэссэн", согласно которой Япония должны была вести войну с САСШ, исходя из оборонительных позиций. Более того, он полагал, что войну, против САСШ нужно вести быстро, молниеносно нанеся несколько болезненно-сокрушительных ударов и тем самым заставить Вашингтонских политиков подписать мирный договор. Именно по этой причине для удара была выбрана основная база американского флота на Тихом океане — Перл-Харбор. Ямамото предполагал, что неожиданная, внезапная атака, которая по своему замыслу должна лишить противника основной массы ударных кораблей, как минимум на несколько месяцев, а в идеале на год, обеспечит Японии стратегическую инициативу.

Основная часть операции была разработана ещё в январе 1941 года, уточнена в сентябре, а окончательно доработана уже после предоставления дополнительных, уточнённых сведений, которые каким-то образом добыла разведка. Хоть новый, уточнённый план во многом напоминал уже существующий, но дополнений, уточнений было много. Из существенных — высадка 50 тысячного десанта в Перл-Харбор, на Оаху и 2 тысячи на острова Мидуэй и Уэйк, где находилась база американских подводных лодок. Ямамото лично настоял на данных изменениях. Точнее он желал еще захватить и Алеутские острова, дабы более обезопасить метрополию от вражеских подводных лодок, а также Токио от налётов американской авиации, но в главном штабе полагали, что для первого "превентивного удара", на "Северном направлении" и этого достаточно. Там, ввиду вновь полученной разведывательной информации, больше заинтересовались "Южным направлением" двигаясь вдоль восточного побережья Новой Гвинеи, мимо Соломоновых островов и островов Новые Гебриды с конечной целью — захват Австралии.

В верхах еще шла отработка и уточнения планов, а среди лётчиков уже начался отбор. На авианосцы набирали лучших асов. Одни были первоклассными "торпедоносцами", другие "лучшими в пикирующей бомбардировке", третьи — "непревзойдённые истребители".

Началом стало изготовления точного макета базы Военно-морского флота в Перл-Харборе с исключительно точным расположением кораблей, что облегчило планирование операции.

Вторым этапом стали сверхсекретные эксперименты с торпедами. Поначалу торпеда, весившая 800 кэгэ, сброшенные с самолетов над небольшими глубинами, а именно таковыми они были в нужном месте, взметнув брызги в перемешку с донным илом — застревали на дне. Решение было найдено — деревянные стабилизаторы крепили на корпус, и уже эти, модифицированные торпеды успешно работали на мелководье.

Потом "вылезла" другая, не менее важная проблема. Вдруг выяснилось, что авиационных бомб, способных пробить толстую броню американских кораблей, просто нет. Решение данной проблемы нашлось. К 15-16 дюймовым бронебойным снарядам приделали "авиационные" стабилизаторы. Испытания превзошли все ожидания. Снаряд не только пробивал броню, он еще и взрывался внутри — в общем, там "где и нужно".

На Кюсю, самом южном японском острове отыскали местность, которая несколько походила на Перл-Харбор и Оаху. Правда там, у самого залива присутствовал городок Кагосима, но это никого не смутило. Над этим-то районом пилоты и отрабатывали манёвры и оттачивали умения.

— После набора высоты 2 тысячи метров — снижение! — Пояснял капитан I ранга Удо Такахаси,— интервал — 500 метров! Торпедоносцы, на высоте 40 метров проходят через узкую долину над Кагосима и выходят к заливу. Здесь, с 20 метров делаем манёвр для сбрасывания торпеды. После выполнения — снова все повторяем.

И так ежедневно, день за днём, несколько месяцев подряд.

Пока смелые пилоты, в пределах города отрабатывали данное маневрирование, жители данного населённого пункта стали всерьёз задумываться об умственных способностях командования и общей дисциплине в армии. В прочем не все — квартал "красных фонарей" всё так же несдержанно и задорно приветствовал "дерзких авиаторов", которые, к тому же, на весь этот период были их основными клиентами, а вот крестьяне были жутко недовольны — перестали, как прежде, нестись куры и плохо доилось молоко!

Схожим образом отрабатывали умение и "пикировщики", методом проб и ошибок установив, что лучшая слаженность не девятками, как было принято, а пятёрками, что идеальная высота бомбометания — 3 тысячи метров. Бомбы сбрасывать на выходе из пике при высоте 450 метров. При таком соотношении процент попадания был около 70.

В общем, подготовка к атаке на Перл-Харбор (Жемчужную гавань) отрабатывалась во всех деталях, до мелочей, включая бомбежку наземных аэродромов и высадку морского и воздушного десанта.

Была и ещё одна особенность. На Гавайских островах проживало более 160 тысяч японцев и американцев японского происхождения. Из них на острове Оаху 83 тысячи, причем 35 тысяч сохранили японское подданство. Другими словами, высадка десанта была не только возможна, но и целесообразна.

На основе Кайгун токубэцу рикусэнтай, частей морской пехоты Императорского флота Японии — самых опытных, боеспособных, хорошо подготовлены, отличавшихся высоким моральным духом солдат, были созданы подразделения Кайгун кутэй — воздушно-десантные части Морской пехоты Императорского флота Японии. Точнее это был полк, а назывался он 1-й особый парашютно-десантный отряд военно-морской базы Йокосука, командиром назначили капитана 3-го ранга Кавасима. Для них, специально в целях обучения, был построен учебный городок, со взлётно-посадочной полосой и расположением строений как на атолле Мидуэй, где они и оттачивали свои навыки.

Между тем время не ждало.

Ударное авианосное соединение, 26 ноября, в 6 утра вышло из бухты Хитокаппу на Курильских островах. Командовал оперативным соединением, вице-адмирала Тюити Нагумо, являвшегося ближайшим соратником и помощником Ямамото. Неспешно, с соблюдением маскировки, по самому длинному, но наиболее безопасному "северному маршруту", начало выдвижение к Гавайям.

В это же время, из Куре в Японское море вышел первый отряд подводных лодок, из Иосука — еще два, четвертый отправился из Кваджалейн. Едва покинув базу, они погрузились и продолжили путь под водой. Нужно соблюсти максимальную секретность. Курс к месту встречи с "убежавшими" американскими авианосцами и сопровождающей их группе. Общее количество субмарин направленных к месту "рандеву" было 35. Во время перехода — передвижение днём — исключительно под водой и только ночью — на поверхности, при этом строжайшее радиомолчание.

Накануне, когда вице-адмирал Тюити Нагумо, по служебной необходимости, прибыл за назначением в Токио, к нему явилась группа, вначале агрессивных милитаристов-националистов, которые, тем не менее, при общении с вице-адмиралом вели себя сдержано и в исключительно вежливой форме, но достаточно понятливо объяснили вице-адмиралу Тюити Нагумо свою позицию к тем, кто испугавшись потерь, ошибочно посчитав их большими, даст приказ на отступление. Кроме этого, они подарили ему настольную книгу — "Цитатник Кодекса Бусидо", в котором было особо выделено высказывание:

"Если на войне самураю случится проиграть бой или опозориться — он должен сложить голову. При этом ему следует гордо назвать своё имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности".

К данному цитатнику "не равнодушные граждане", приложили и ритуальный меч-кусунгобу (также называют ёроидоси, танто, мэтэдзаси — клинок длиной 29,7 см) использующийся для обряда харакири. При этом один из "гостей", передавая "подарки", в почтении склоняя голову произнёс:

— Не допусти позора на свой род.

Намёк был более чем прозрачным — завуалированно "гость" произнёс — "Если ты сам будешь не в силах сделать этот обряд — тебе помогут, но тогда позора не избежать". 62 летний Тюити Нагумо всё понял правильно.

Гавайи. За оборону отвечал 14 военно-морской округ, флоту предписывалось оборонять свои корабли самим, а вот защита самого Перл-Харбора возлагалась на армию, у которой для этого были самолёты, зенитные и береговые батареи. Другой вопрос комплектация, обученный личный состав..., но это частности. Из полагающихся для обороны 96 трехдюймовых зенитных орудий в наличии имелось 82, 37-мм зенитных орудий из полагающихся 135 было 20. Крупнокалиберных пулемётов должно было быть 309, но фактически — 109. Другими словами, некомплект был. Так же нужно сообщить, что часть из перечисленного вооружения благополучно находилось на складах. И еще, летом на Гавайи отправили три стационарных и шесть передвижных радиолокационных станции. Стационарные так и небыли установлены из-за отсутствия металлических, вбиваемых в землю стержней, на которые крепятся тросы растяжки антенны... жутко уважительная причина. Из передвижных (позволяла вести наблюдение на расстоянии до 150 миль), как бы действовали пять, шестая была "в запасе". Ну как действовали... На момент японской атаки работала лишь одна, находившаяся на горе Опана, да и та засекла японцев случайно.

Дежурство на станции подходило к окончанию. Рядовые Локкард и Эллиот ожидали прибытия машины, после чего должны были выключить аппаратуру, закрыть на замок станцию и отправиться в лагерь на завтрак. Грузовик опаздывал. Тогда они, от нечего делать, решили поиграться-потренироваться. Цель засекли сразу, но им показалось, что станция "расстроилась", но беглый осмотр показал, что все в порядке и лишь тогда они поняли, что к ним движется большая группа самолётов. Но это их не насторожило. Локкард, как "дед", более опытный, приказал "молодому" Эллиоту проложить путь на планшете:

— Тренируйся.

Сам же устроился у индикатора и стал надикторывать пеленг, дистанцию, координаты обнаруженной цели.

Потом они спорили, стоит ли докладывать вышестоящему начальству, а когда все же позвонили:

— Не стоит беспокоиться об этом,— так ответил им дежурный офицер Тайлер.

После чего Локкард и Эллиот, закрыв станцию, со спокойной душой, сели в наконец-то прибывший грузовик и отправились в лагерь на завтрак.

Гарнизон всех островов составлял 40 тысяч. В это число входят все без исключения военнослужащие. Штабные, связисты, ПВОшники, технический и обслуживающий персонал, охранные подразделения, кладовщики... И всё это под чутким командованием 60-ти летнего генерала Уолтера Шорта. Очень посредственная личность. Всю жизнь прослуживший в штабах отдалённых, захолустных гарнизонов. Свято считавший, что начальству виднее и лучше промолчать.

В целом этот гений от американской армии полагал, что гарнизон непобедим, враг будет разбит на подступах, в смысле — еще в море или в период высадки на побережье, что в принципе невозможно, при подавляющем господстве в воздухе американской авиации. Собственно, так и было доложено вышестоящему начальству, которое именно так информировало президента:

"Неприятельские авианосцы, эскортные корабли и транспорты начнут подвергаться бомбардировке с воздуха уже на расстоянии 750 миль. Это воздействие с воздуха будет все усиливаться, пока в 200 милях от цели вражеские корабли не окажутся под огнем всех видов наших самолетов... 35 самых современных "летающих крепостей", 35 средних бомбардировщиков, 13 легких бомбардировщиков, 150 истребителей, 105 из которых новейших образцов".

На момент нападения в Перл-Харборе, по тогдашним мировоззрениям военно-морской мощи, находилось более половины всей американской Тихоокеанской, ударной силы. Восемь линейных кораблей, 8 крейсеров, 30 эсминцев, 5 подводных лодок... всего же там было 96 кораблей разных классов, а на аэродроме пребывало 227 военных самолётов, по большей части устаревших или находящихся в ремонте.

"Кидо Бутай" (мобильное, ударное соединение) чуть более 40 кораблей, из которых шесть авианосцев, два линкора, три тяжелых крейсера, девять эсминцев, возглавляемый легким крейсером, восемь танкеров, отряд снабжения и десанта. В передовом отряде — три подводные лодки.

Уже получен условный сигнал "Начинайте восхождение на гору Ниитака". Условная фраза, обозначавшая — удар по Пёрл-Харбору нанести в воскресенье 7 декабря 1941 года. На мачте "Акаги" гордо развевается реликвия японского флота — флаг, который нес флагманский броненосец адмирала Того "Микаса" в Цусимском сражении в 1905 года. До личного состава довели приказ Ямамото — "Час пробил. На карту поставлена жизнь или смерть нашей империи...". Среди личного состава "Кидо Бутай" патриотический подъем зашкаливал. Все, без какого бы либо исключения, тысячи японских глоток исступлённо орали — "Банзай".

Последние часы перед боем. Все одели чистое нательное бельё, аккуратно отглаженную форму, упаковали личные вещи, написали прощальные письма. Некоторые одевали нательное бельё, изготовленное специально для боя — красного цвета, дабы в случаи ранения, цветом крови, не смущать товарищей, на голову повязывали хатимаки (хачимаки) — белые, боевые повязки самураев, обозначающую непреклонность намерений.

Перед вылетом — глоток саке и быстрая молитва.

Первая волна пошла на взлёт. Ревя моторами, самолёты, один за другим уходили в небо навстречу встающему солнцу. На кораблях их провожали взмахами рук, молитвами и напутственными словами с пожеланиями победы и удачи.

С восходом солнца — взлёт второй волны. Как только самолёты скрылись из виду — наступила оглушительная тишина. "Провожающие" стояли, вглядываясь вдаль, продолжали шептать слова удачи, но по большей части молились.

* * *

72

Перл-Харбор, незадолго. Вспомогательные суда в количестве 20 штук, три танкера и шесть миноносцев получили приказ:

— К 9 декабря 1941 года быть готовым к походу.

Умные и предусмотрительные капитаны всё просчитали верно. Быть готовым к 9 числу это вторник. В субботу, 6-го — команда получит "предпоходный отдых". 7 декабря — воскресенье, в понедельник загрузиться точно не смогут. В общем, "подготовку", все получившие приказ, закончили в субботу к обеду. Начальники складов как бы что-то заподозрили, не то чтобы сильно, просто после данной отгрузки склады стали более чем на половину пустыми. Со своими подозрениями они обратились к руководству. Либо они не к тем обращались, либо, еще по какой неизвестной причине, но о погрузке никто ничего не знал и все, что они услышали — было очень похоже на "приказ — выполнять, погрузку — продолжать, с непонятками — разберёмся". В субботу же произошло еще одно, совершенно незаметное событие. Капитаны судов, кои готовились к отплытию, получили радиограмму — оставить минимум экипажа, остальных отпустить на берег.

Так же, за 10 дней до времени "Ч" на аэродромы, где базировались самолёты-бомбардировщики: "Летающая крепость" Б-17, Б-24 "Либерейтор", Б-18 "Боло" и Бостон А-20 по секретной части был принят приказ, в котором сообщалось, что данные самолёты, непосредственно на аэродроме, будут модернизированы. Для этого к ним прибудет команда техников. В работе не мешать, качество выполнения — проверить.

На следующий день группа техников-модернизаторов, под управлением женщины-майора, явилась на нескольких машинах. Работали они умело и быстро, хотя была одна необычная особенность. Все "техники" между собой разговаривали по-русски, но "умное командование" отнесло эту особенность к разряду "особо секретного оборудования" и пристального внимания данной проблеме не уделяло. Зато когда всё было готово, 5 декабря 1941 года были произведены пробные полёты. Все переоборудованные самолёты стали легче, за счёт снятого старого, громоздкого и установке нового, гораздо более лёгкого оборудования. Связь была просто потрясающей, а новые прицельные приборы изумляли своей точностью. Это только основное. Было и ещё множество мелочей, которыми так же восхищались пилоты и это они сделали лишь первые, пробные вылеты. Основную часть тестирования планировалось провести после выходных, 8 декабря. А 5 декабря вечером и весь день 6 декабря "техники" устраняли выявленные мелкие погрешности в работе.

6 декабря, командующий американским Тихоокеанским флотом, 59 летний адмирал Хасбенд Киммель встретился с корреспондентом газеты "Крисчен сайенс монитор" Дж. Хэршом. Адмирал Киммель к этому моменту уже знал, что под Москвой немцы перешли к обороне и ведя беседу высокомерно, поучительно заявлял:

— Это означает, что они отказались от захвата Москвы этой зимой. Так же это является свидетельством того, что японцы не нападут на нас. Они достаточно разумны, чтобы не вести войну на два фронта. Если бы Москва пала, тогда бы они напали на нас, не опасаясь за свой тыл.

Наивный американский генерал до последнего полагал, что если у берегов Тихого океана и разразится боевые действия, так это будет война между Японией и СССР.

Воскресенье, 8 утра. На палубах начинает собираться экипажи, вернее те, кто остался на кораблях. Из офицеров — в основном вахтенные, остальные еще с вечера отправились на берег, где и заночевали. Матросы, свободные от вахты так же собирались на берег. Все было как обычно, у некоторых зенитных орудий виднелись заспанные лица расчётов, состоящие на выходные в основном из плохообученых и некомплектных матромов, никто никакой войны совершенно не ожидал. Хотя нет, не как обычно. Восточная часть Оаху, на базе морской авиации в Канэохэ, где базировались гидросамолёты "Каталина" была небольшая неразбериха. Утром было замечено отсутствие всех 33 гидросамолётов, которые ещё вчера вечером, ровными рядами стояли на якорях. До боли в глазах дежурный офицер, с помощью бинокля вглядывались в морскую гладь, при этом лихорадочно думая куда они делись и что докладывать еще не явившемуся начальству.

— А это кто летит, может они? — Вдруг, с надеждой в голосе спросил один, заметив приближающуюся к ним группу самолётов.

Смотревший в бинокль тут же перевёл взгляд на летящую к ним самолётную группу:

— Нет, это не "Каталины". Возможно где-то поблизости русский авианосец, — тут же, авторитетно высказал он своё предположение.

— Почему так решил?

— У них на крыльях красные круги...

С разных сторон на гавань заходили группы атакующих самолётов. Это "первая волна" достигла Перл-Харбора и начала отработку. Одни заходили на цель пикируя, другие шли низко над водой и атаковали находящиеся в гавани корабли... На бреющем полёте носились над перепуганными людьми, при этом сбрасывали бомбы и стреляли, стреляли, стреляли. Всё вокруг взрывалось, горело, заволакивалось густым дымом... В общем, наступил ад. После первой волны была вторая, третья, четвёртая...

Молодые лейтенанты Джордж Уэлч и Кен Тайлор еще с субботнего вечера отдыхали. Сначала на танцах, затем немного покутили, потом перекинулись в картишки. Ночь для них выдалась бессонной и хлопотной. Утром они мучительно решали насущный вопрос:

— Предлагаю поехать домой и лечь спать! — Настаивал Кен Тайлор.

— Дружище, нет ничего лучшего, чем утреннее морское купание! — Убеждал приятеля Джордж Уэлч.

Но ни первому, ни второму предложению сбыться так и не удалось. Авианалет застал приятелей в дороге.

— Кен! Это налёт, давай скорее на аэродром! — Сразу же протрезвев, стал кричать Уэлч.

Кен Тайлор так же вмиг протрезвел и быстро сообразил, что это не учения, потому спорить не стал и крутанул руль своего не нового "Форда" в сторону Халейве, где находилась их эскадрилья.

База их встретила, точнее никак она их не встретила. Самолёты были расположены в линию один возле другого, сверкая на солнышке, и были совершенно незащищены ничем, ни ПВО, ни маск-сетью. Цель — идеальная.

Из хоть какого-либо начальства не было никого. Доблестный командир эскадрильи майор Остин еще вчера с утра убыл охотиться на оленей. Все же остальные старшие офицеры, по убытию начальства, так же отыскали себе не менее важное занятие где-то в не пределов части. В общем, была жуткая неразбериха, непонятная суматоха и по большей части всеобщее уныние. Никто не знал, что происходит, что делать и куда бежать.

Невероятными усилиями, уже совершенно тверёзые лейтенанты организовали техников, подготовили самолёты, и все же взлетели. Уже в воздухе сориентировались, точнее, увидели куда направлялась группа японских пикировщиков, догнали их и в районе аэродрома Уиллер вступили с ними в бой. Ну как вступили — "подкрались" сзади к более медленным пикирующим бомбардировщикам, которыми в тот момент командовал капитана III ранга Такахаси и пока их никто не заметил, на пару сбили семь штук.

Боекомплект и топливо быстро закончились. Лейтенанты, окрылённые успехом, вернулись на "свой" аэродром и непременно желали повторить удачный вылет, им уже успели подготовить "сменную" пару самолётов, но...

Надо сообщить, что 43 серебристых истребителя капитана III ранга Итая находились впереди "пикировщиков", чтобы в случае необходимости встретить противника лицом к лицу. Никто даже предположить не мог, что американцы будут атаковать, прикрываемые ими самолёты, с тыла. Услышав крики о помощи, капитан быстро всё понял и кинулся исправлять допущенную оплошность. Аэродром "обидчиков" был тут же обнаружен, тем более, что на картах он был обозначен, и тщательно "отутюжен". С первой же атака японская авиация нанесла страшное опустошение. Истребители штурмовали аэродром, находившиеся вблизи строения и здания. Заправленные, уже готовые к взлёту самолеты на рулежно-подходных дорожках вспыхивали факелами...

Обслуживающий персонал аэродрома, с самолётов поспешно снимал пулемёты и пристроив их к чему попало, пытался хоть как-то отогнать японцев. Либо стреляли они плохо, либо еще чего, но хоть какого видимого ущерба "налётчикам" не причинили.

Потом на остров высадился десант. Кайгун токубэцу рикусэнтай — морская пехота Императорского флота Японии быстро добралась в Халейву и захватила находившийся там небольшой аэродром, а попутно и железнодорожную станцию. Там, погрузившись в находившиеся на станции вагоны — отправились в Гонолулу, к которой немного не доехали, "сделав остановку" у главной Военно-морской базы САСШ, в бухте Перл-Харбор.

Не ожидавшие нападения американские военные, частично испуганные и деморализованные смелыми и решительными действиями японцев, сопротивление оказывали слабое и по большей части, не желая умирать, сдавались.

Дольше всех "оборонялись" войска, блокированные на острове Форда, в центре базы. Но и они, под напором непрекращающихся авианалётов сдались.

* * *

73

На начало декабря 1941 года, у американского Тихоокеанского флота, в строю, было два авианосца — "Энтерпрайз" и "Лексингтон". Третий — "Саратога" — ремонтировался на базе в Калифорнии.

28 ноября группа кораблей — авианосец "Энтерпрайз", три тяжелых крейсера, девять эсминцев, под командованием адмирала В. Хэлси отправились к острову Уэйк, чтобы доставить туда самолёты.

5 декабря, со схожей миссией, но к острову Мидуэй отправился авианосец "Лексингтон" в сопровождении трёх тяжелых крейсеров и пяти эсминцев. Этим соединением командовал адмирал Дж. Ньютон.

Так же, в начале декабря из Перл-Харбора, по разным причинам, ушли три тяжелых крейсера, с десяток эсминцев и подводных лодок.

Авианосец "Энтерпрайз", находившийся в 200 милях к западу от Оаху. Там его и атаковали поджидавшие подводные лодки. Восемь, почти одновременно попавших торпед, быстро решили дальнейшую судьбу данного корабля, а ведь за первым залпом последовал второй и третий, которые, в прочем "работали" по "сопровождающим". Аналогичное действие, со схожими результатами, было произведено и в отношении авианосца "Лексингтон".

На острове Мидуэй ожидали прибытия самолётов, которые им "передали" с Перл-Харбора, а доставить их должен был — авианосец "Лексингтон", потому дежуривший персонал особо и не забеспокоился, когда на взлётно-посадочную полосу стали приземляться японские транспортники, а с них начали выходить люди. Американцы решили, что это техники и прочий авиаобслуживающий персонал. Руководство базы очень поздно осознало свою роковую ошибку.

Кайгун кутэй — воздушно-десантные воины Морской пехоты Императорского флота Японии врывались в здания, кричали-шумели, открывали беспорядочную стрельбу. Сопротивляющихся убивали, раненых демонстративно добивали штыками. Захваченным телефонными проводами связывали руки и надев на шею удавку — выталкивали во двор. При этом весело смеялись. Пленные, перепуганные американцы уже простились с жизнью и приготовились к мучительной смерти, когда выяснилось, что это всего лишь шутка.

Остальным, изолированным группам военнослужащих предложили сдаться, обещая только жизнь. К исходу дня, пробыв в "изоляции", без пищи, воды и при мизерном количестве боеприпасов, и так "пародийное" сопротивление полностью прекратилось. В плен попал весь гражданский персонал базы и почти все военнослужащие, пропавшими числилось только 63 человека.

* * *

74

Гавайи были захвачены. "Кидо Бутай" (ударный отряд) полностью выполнил поставленную задачу. Японское руководство было довольно результатом. Начальник штаба Объединенного флота адмирал Матоме Угако сделал запись в своём дневнике: "Пока операция развивается успешно. Гавайи — наши! Американцев поймали как крысу в крысоловку".

С одной стороны, радовало большое количество трофейных судов. Хоть некоторые и ставили под сомнение целесообразность подъёмно-восстановительных работ повреждённых и затонувших кораблей, аргументируя, что преобладающее значение в новых условиях морской войны стали занимать авианосцы, но повреждённые американские корабли всё же были подняты и отремонтированы.

С другой стороны, армейские и флотские склады, оказались почти пустыми и куда делось такое количество материальных средств, обмундирование, вооружение, продовольствие и ГСМ было не совсем понятно.

Америка лишилась основной базы на Тихом океане, а если быть точнее — Тихоокеанский флот САСШ почти перестал существовать. В начале Японо-Американской конфликта соотношение флотов было 10:7, то после захвата Перл-Харбора цифры радикально изменились в сторону страны Восходящего Солнца. Японцы, с самого начала завоевали полное господство в море и тут же стали проводить широкомасштабные наступательные операции по захвату Филиппин, Малайи, Голландской Индии (Индонезии).

* * *

75

В кабинете Александра Николаевича Говорова, кроме него самого находилось еще трое. Говоров младший, Иван Иванович Бауманов и Ави. Все они убеждали Говорова старшего в жуткой необходимости и "полезности для общего дела", их новой задумки под кодовым наименованием "Сингапурская рыбалка":

— Нам нужна военно-морская база, для обучения офицеров и экипажей 1850 годов управлению кораблями 1930-40 годов.

— И где Вы её, в географическо-временном отрезке, видите?

— Середина 19 столетия, в тёплых широтах.

— Поконкретней.

— Сингапур.

— И по каким параметрам был сделан столь необычный выбор?

— Узкий Малаккский пролив, много островов, имеющих заливы с хорошими пляжами и пологим песчаным дном,— уточнил Валерий. — Опять же сам Сингапур находится на острове.

— Как опорный пункт и перевалочная база сойдет. Вы же, как я понял, говорите о военно-морской базе с новичками-курсантами и элементами обучения, точнее переобучения на более новые образцы техники. Так вот, Сингапур для этого точно не подойдёт.

— Так мы и не планируем её там размещать. В окрестности есть много приличных островов разных размеров, с песчаными лагунами в которых можно спрятать не один десяток кораблей,— парировал Валерий.

— А уж сколько там можно разместить морских пехотинцев на быстроходных катерах,— протяжно-мечтательно произнес Ави.

— Вы что там, в Сомалийских пиратов решили поиграть?

— Почему в Сомалийских, в Сингапурско-Сумотровских. — Как о чём-то уже решённом, произнёс Валерий. — Сомалийские пираты душой и телом — чёрные, мы же все белые и пушистые.

Александр Николаевич скептически взглянул на троицу, хмыкнул и криво улыбнувшись:

— Ну да, по сравнению с ними, куда уж белее, а по пушистости, один Ави своей нательной растительностью попушистей всех сомалийцев. Но это частности. Выкладывайте, что конкретно предлагаете.

Тут же на столе появилась карта.

— Вот Сингапур, а вот место, на острове Суматра где мы планируем базу. — И тут же начал нахваливать выбор. — Экваториальный климат, теплое море. Среднегодовой температурой более 25 градусов тепла. Красота.

— Когда у них сезон дождей?

— Октября — март. Короткие, но сильные ливни. С июля начинается засушливый период с обилием солнечных дней и минимумом осадков. Кроме того — первозданная дикая природа, великолепные тропические пейзажи, безлюдные широкие пляжи. Для нас погодные условия в целом весьма комфортные.

— Угу. Рокот волн, шелест листвы, джунгли и дикие зверюшки. — С ухмылкой дополнил Говоров старший.— Я так понимаю Суматру, Вы так же желаете взять под контроль?

— Нынче он формально как бы принадлежит голландцам, но их господство ограничивается шатким контролем ключевых точек, которые находятся вдали, от интересующих нас мест. Это нам не мешает, поскольку весь остров нас пока не интересует, но в дальнейшем, если они будут настаивать, в смысле плохого поведения — планируем их выпроводить.

— Что скажет Ави?

— Гавань будет быстро. Там рифы. Где нужно — нарастим, чего лишнее — взорвём. Под жилье первое время будем использовать палатки и поднавесы. Справимся.

— Иван Иванович, Вы что скажете?

— Колония Стрейтс Сетлментс — таково официальное наименование Сингапура, управляется губернатором, который возглавляет исполнительный и законодательный совет. — Неспешно начал Бауманов, обвёл присутствующих взглядом. — Нынче там проживает до 50 тысяч жителей и около 300 полицейских и 600 солдат британского гарнизона. Зарплата полицая, ниже чем у кули (китайский чернорабочий). — Пауза, взгляд на Говорова старшего, в ответ тот кивнул. — Другими словами, "градо-правители", творящееся в городе контролируют слабо. Офицеры полиции — европейцы, просто европейцы,— с кривой улыбкой уточнил Бауманов,— рядовые полицаи из индусов. Китайцев туда не берут принципиально, дабы не было утечки информации. Богатые горожане на слабые правоохранительные органы не полагаются, потому нанимают себе частную охрану и всегда при оружии.

— Н-да, "свободный город",— с издёвкой произнёс Говоров старший, Бауманов же продолжил:

— Чуть более 60% населения — приезжие китайцы,— небольшая остановка, чтобы в речи, чтобы слушатели поняли важность услышанной информации. — Чиновники китайским языком не владеют. — Снова небольшая остановка. — Основная часть доходов власти — продажа лицензий на бордели, азартные игры и опиумокурильне.

— Болото. — Тихо, но все услышали, произнёс Говоров старший. Бауманов продолжал информировать:

— Именно сейчас, в середине 1850, европейское население Сингапура, местные английские буржуа и английские же деловые круги, вовлечённые в торговые отношения с Юго-Восточной Азией и Китаем, активно финансируемые из Англии, инициирует общественную компанию за отделение от Индии. Но это еще не все. В самом Сингапуре действуют китайские, индийские, малайские банды, которые жёстко контролируют "свои" районы. Кроме них есть еще и множественные партии националистов. Ко всему этому нужно добавить, что китайские торговцы организованы в тайные общества — "гунсы" (триады, хуэйданы), фактически преступные организации, которые часто вступают в ожесточённую борьбу на улицах Сингапура, между собой.

— И как часто они воюют?

— Нынче как раз обострение.

— Что-то мне Ваша Сингапурская идея уже не нравиться,— задумчиво произнёс Говоров старший, левой рукой помассировал брови и отрицательно покачал головой. Иван Иванович Бауманов в момент "Говоровских манипуляций" "растягивал паузу", по окончании, совершенно спокойным, бесцветным голосом добавил:

— Сингапур — ворота Великобритании в Малайю и Китай. Если их немножко прикрыть, в Лондоне это финансово ощутят.

— Взять под контроль столь противоречивый город. Хм. — Мотнул головой, как бы говоря, что задача не простая.— А его еще нужно удержать... — глядя на Бауманова, произнёс Александр Николаевич, мотая головой.

— На 100% контролировать не получится. Но продвигать нужные нам решения, если правильно провести переговоры с руководителями "гунсов" (хуэйданами) и прочими формированиями — возможно.

Александр Николаевич еще раз взглянул на Бауманова и в знак согласия, несколько раз кивнув головой:

— Занимайтесь Иван Иванович. Если даже ничего и не получится... Отрицательный опыт — тоже опыт.

— Я полагаю, что получится. В Калифорнии уже набрана группа китайцев, малайцев, вьетнамцев, индийцев и японцев. Нынче они проходят курс обучения.

— А японцы нафига?

— Их мы собираемся задействовать в операции по Перл-Харбору.

И вновь короткий, согласительный кивок от Говорова старшего:

— По Сингапуру ясно. Теперь о военно-морской базе. Считаю, будет более целесообразно организовать её на Суматре с промежуточными пунктами на островах.

Собравшиеся заулыбались, переглянулись и в знак согласия дружно закивали головами. Говоров старший озвучил именно то, что они и хотели от него услышать.

Сингапур. Синга означает Лев, пура — город. Вавилон Юго-Восточной Азии. Бурлящий, кипящий, шумящий. Место пересечение цивилизаций, народов, религий, традиций, мнений и убийственно разное решение наболевших вопросов. Причем "убийственно" в прямом смысле данного слова. В 1850 началась очередное противостояние "гунсов" с многочисленными массовыми драками на улицах и погромами конкурентов. Фактически контроль над китайской общиной Сингапура находился в руках главарей хуэйданов ("гунсов", "триад"). Даже Британские власти, некоторые вопросы "утрясали" с помощью членов тайных обществ, которые жёстко решали споры с чернорабочими и прочими подёнщиками. На тот момент в городе было множество мелких и 7 больших тайных обществ, управление которыми осуществляли около 300 старших и младших главарей хуэйданов. Рядовых же членов 5-7 тысяч. Это всех подряд, а активных насчитывалось около полторы тысячи "боевиков-бандюков" которые отличались-выделялись обилием "статусных" татуировок, обозначающих принадлежность к той или иной банде и занимаемое им место в иерархии.

Событие, почти обычное, незаметное и уже привычное стороннему обывателю, связанное с враждой банд, из уст в уста прокатилось по городу. В один из дней вдруг выяснилось, что все главари хуэйданы группировки "Летящий тигр", одного из не самых слабых в Сингапуре китайских кланов пропали без вести. Обычные люди, на такие мелочи и внимания особого то не обратили, а вот главари "остальных" гунсов — стали проявлять активность. Во-первых, их заинтересовали "угодия" безвременно усопших. Второе, не менее важное — кто, как и для чего это совершил, хотя второе было вторичным, поскольку хуэйданы полагали, что это сделали власти, правители города же данное событие почти не заметили, а кто и обратил на него внимание — отнёс к находящейся ныне в активной фазе "войне гунсов". Но на этом ход событий не остановился.

К большому дому, в котором проживали правители-хуэйданы клана "Дракон", подъехало три пролётки. В то время, в Сингапуре основной транспорт были рикши, конный экипаж могли себе позволить лишь богатые люди, здесь же — сразу три, что указывало на высокий статус прибывшего немолодого, "кругленького" господина китайской наружности. Он подошёл к закрытым воротам, возле которых тут же появились три "вратаря", как бы ненавязчиво преградивших путь. Впрочем, один из "вратарей", услышав "просьбу" прибывшего, тут же умчался и вскорости появился один из младших, "дежурных" хуэйданов.

Бритый наголо, небольшого роста, сухощавый. Одет, во что-то похожее на бриджи и не застёгнутую рубаху с рукавами по локоть. На плече, груди и части руки виднелась наколка в виде дракона. Небрежно, "свысока" взглянув на прибывшего:

— Сегодня мы не принимаем, придёшь через два дня! — Провозгласил прибывший, младший хуэйдан.

— И не забудь подарки,— с хищной, многообещающей улыбкой на лице, дополнил "старший вратарь", при этом его "помощники", да и он сам, наиграно громко рассмеялись.

— "Летящие тигры", когда к ним приходил, так же ответили,— неспешно, с достоинством, не громко произнёс "пришелец". Пристально посмотрел на младшего хуэйдана, в упор не замечал "мелюзгу". — Потом с ними случилось несчастье.

— Мы сильные,— резко выбросив руку с указательным пальцем вперёд, скорее прохрипел-прорычал возмущенный младших хуэйдан, а "вратарь" и его команда, насупившись, приготовились к драке. — У нас более 500 бойцов,— потрясая сжатым кулаком, что, по его мнению, несомненно, должно было изображать великую силу, воскликнул лысый.

— В "Летящем тигре" говорили так же, а на деле оказалось всего 57-мь посредственных личностей. — С лёгкой иронией в голосе произнёс "кругленький" господина китайской наружности. Не говорить же им, что в момент нападения большая часть "охраны" были "под кайфом" и сопротивление не могли оказать никакого.

Вначале "вратари" и прибывший младший хуэйдан полагали, что ведут беседу с купцом, прибывшим к ним просить защиту, но после произнесённой им фразы о "Летящем тигре" появились смутные сомнения, но то ли младший хуэйдан был тугодум, то ли не сразу дошло:

— Приходи через два дня,— всё так же заносчиво-громко произнёс он, при этом пренебрежительно махнул рукой, как бы говоря "иди вон"...

Пока длился весь этот разговор, к "вратарям" подошла подмога, человек двадцать, да разного народу взглянуть на "представление" собралось чуток. Произошли изменения и среди "прибывших". На пролётках опустили складную "крышу". С холодным взглядом стали, на "оппонентов", в открытую смотрели шесть автоматов ППШ, два "шмеля" и три пулемета, впрочем, "вратари" даже не подозревали что это такое.

— Нельзя невежливо разговаривать с незнакомым человеком. Это признак дурного тона и неуважения ко мне,— внешне спокойно произнес прибывший "круглый" господин. — Тебе необходимо извиниться.

Но вместо этого:

— Старик, ты мне надоел! — Обернулся к "собравшимся" и указывая пальцем на "круглого" господина. — Выбросьте его!

Чем он руководствовался, о чём думал, так и осталось загадкой, потому как при первых же действиях "исполнителей его приказа" им ответили из всех стволов. Потом "пришельцы" вошли во двор, а к вечеру у клана было новое руководство. Здесь необходимо уточнить: толи верность у них была на невысоком уровне, толи еще по какой причине, а только что в первом клане, что во втором, при убытии в небытие старых руководителей, к новым, в массовом порядке, с заверениями верности и преданности стали приходить младшие хуэйданы и прочие "уважаемые члены клана". Клан "Летящие тигры" и клан "Дракона" объединились в один под названием "369"(в сумме 3,6 и 9 дают число 18, что соответствует количеству спасшихся учеников монастыря Шаолинь). Главная ложа "восемнадцати", так часто называли "369-тых" в Сингапуре, находилась на Лавендер стрит, а главным хуэйданом стал Борис Ли. Никто никогда данного господина не видел, его волю озвучивали посланцы со специальными подтверждающими амулетами, а выполнялась она с завидным рвением и усердием.

Потом к "369-тым", схожим, силовым методом, добавились еще два клана и множество мелких, бывших до этого самостоятельными "тайными обществами", точнее уличными бандами. Главари хуэйданы, оставшихся трёх "независимых" "гунсов" (триад) не на шутку заволновались, но договориться между собой никак не могли ввиду укоренившихся кровавых противоречий. Обходными путями они стали искать защиты у властей колонии Стрейтс Сетлментс (Сингапура). Пока ходили вокруг да около, переманивали на свою сторону, вернее — подкупали нужных людей, согласовывали правильные подходы и способы взаимодействия — в "тайное общество "369", почти совершенно добровольно, вошла еще одна триада. С оставшихся же двух "независимых гунсов", к "восемнадцатым" стали "уходить" младшие хуэйданы, существенно пошатнув дисциплину и ослабив их.

Власти, вначале равнодушно взиравшие на "китайские склоки", но под давлением "золотых монет" все же заметили проблему и вяленько выступили на защиту "просителей".

К главной ложе "369-тых", на Лавендер стрит был отправлен полицейский отряд аж в 60 человек под командованием младшего комиссара Сингапурской полиции Ренделла Льюиса с приказом немедленно арестовать и доставить в тюрьму главаря "369-тых" Бориса Ли. Прибыв на место, он с удивлением отметил, что его с нетерпением ждут тысячи полторы вооружённых "братков", старший из которых предложил разойтись мирно... в смысле оставьте оружие, форму, обувь и сами, в чем мать родила, отправляйтесь откуда пришли. На это смелый, или совершенно безрассудный англичанин пойти ну никак не мог, потому как на нем были не совсем свежие подштанники и совсем недавно заштопанный, почти новый камзол. Возмутившись, он выхватил пистолет и попытался усмирить наглеца, но отчего-то споткнулся и сам упал замертво. Прибывшие с ним полицейские, индусской наружности, в большинстве вспомнив о своём мизерном жаловании, меньше китайского чернорабочего (кули), в столь риторический спор решили не вмешиваться. Хотя отыскались несколько смелых индивидуумов кратковременно возомнившими себя бессмертными, но основная часть прибывших индусов-полицейских осталась хоть и без портков, но в живых. Ответный ход был быстрым смелым и решительным. Здания Сингапуроуправления, дома колониальных правителей, главный полицейский участок, казармы британского гарнизона были мгновенно блокированы и все, кроме войсковых казарм, захвачены. Шесть сот солдат гарнизона, по умолчанию считавшимися британцами, на самом деле были индусами с офицерами — разностранными европейцами, попытались оказать сопротивление забаррикадировавшись в казармах. Ну как сопротивление — двери в казармы были заперты, это без воды и продовольствия, при ужасной то жаре, а из окон они периодически постреливали "для страха", в сторону противника. Это продолжалось до момента, пока кто-то из "369-тников", частично прикрывшись большим деревянным шитом, демонстративно встав на колено, выстрелил из наплечной пушки. Крыша казармы подлетела вверх, из окон полыхнуло пламя. Крыша же, в виде брёвен, досок, битой черепицы, клубов пили, с грохотом попыталась вернуться на своё прежнее место, но промахнулась и в основном ссыпалась внутрь. Зрелище было величественно-завораживающим и произвело неизгладимое впечатление не только на находящихся в относительной безопасности атакующих, обороняющиеся были впечатлены еще больше и когда тот же субъект начал готовиться к аналогичным действиям в отношении другой казармы... Сначала оттуда послышался шум и гам, потом распахнулась дверь казармы, продемонстрировав всем приколотого к ней штыками человека, в прочем на него никто внимания не обращал, оттуда, с поднятыми руками посыпались индусы, всем своим видом демонстрируя покорность, что стрелять больше ненужно, они все поняли и сдаются без каких либо условий.

Утром в Сингапуре был новый комендант, который тут же велел собрать торговцев всех мастей и народов. На "собрании" им было вежливо предложено продолжать свою коммерческую деятельность и не создавать излишних, убийственных для себя проблем. Город был разделён на районы, в каждый из которых был назначен хуэйдан, в прямом смысле головой отвечающий за порядок, чистоту и своевременную уплату налогов.

* * *

76

Строительные работы на Суматре продвигались ударными темпами. Буквально за месяц была подготовлена гавань и сооружены, минимально необходимые помещения, включая жильё.

Ави лично показывал точнее, хвастался "Суматровскими успехами" перед Александром Николаевичем, Говоровым младшим и "группой поддержки" из посвящённых.

— Выровняли площадку, установили пенопластовые сборные домики. — При этом указал на овальные "грибочки".

(http://miuki.info/2012/03/yaponskie-doma-iz-penoplasta-zhile-xxi-veka/)

— Пенопластовые? Ави ты не ошибся?

— Ави и ошибся. Ха! Это новейшие технологии, подсмотренные нами в совершенно другом веке и уже освоенные нашим скромным производством.

— Ну-ну. Вкратце.

— Жарко, даже для такого любителя тепла как я.— При этом платком, демонстративно вытер пот. — Наши стандартные контейнерные домики, уже к обеду представляют из себя совершенно раскалённую, до не могу, сковородку в самом горячем месте ада.

Присутствующие заулыбались, Александр Николаевич кивнул головой. Ави так же улыбнулся, пригласительным жестом "позвал" ближе ознакомиться с "чудом" и уже более серьёзно продолжил.

— Модульные сферические домики казарменного типа. Наибольший объем при небольшой площади поверхности. В данной климатической обстановке — идеальная форма. На стройку прибывает уже готовая комплектная сборка. И всё это в виде набора "сделай сам". Всегда можно добавить секции, удлиняющие конструкцию,— и указал на уже "удлинённый" домик. — Фактически три человека, при минимальной специализации собирают строение для проживания 8-10 человек, за 2 часа.

Александр Николаевич, подойдя в плотную к данному сооружению постучал по нему сложенными двумя пальцами, сделал одобрительно удивлённое лицо:

— Какова основа?

— Фундамент легкая платформа из ЮСБи плиты. Толщина стен 20 см. из полистирола 35-40 плотности. Не ржавеет, не гниёт, не привлекает насекомых с хорошими теплоизоляционными свойствами. К тому же здесь ненужно отопление.

— Это только для рабочего посёлка?

— По аналогичной схеме можно строить и большие дома, гаражи-ангары, но тогда нужна арочная основа.

— Коммуникации, освещение, топливо?

— Ребята из Томска создали интересную вещь — бензин, газ из мусора.

(https://www.youtube.com/watch?v=RPvFNtqn6Fg&feature=youtu.be)

— У нас нет столько мусора.

— Но мы сможем использовать отходы древесины. Вокруг джунгли. У нас уже имеются деревоуборочные машины, на одном из пострадавших кораблей отыскались. Подъезжают такая к дереву, обхватывает "клещами", а снизу циркуляркой обрезает. Потом вторая машина обрезает ветки и уже готовые брёвна укладывает на автомобиль.

— Это понятно, ты об установке Томских ребят расскажи, но вкратце.

— Отходы измельчается, окисляется и в специальном реакторе из получившихся соединений углерода и водорода, синтезирует бензин вплоть до авиационного, а также дизтопливо или газ. При незначительной перестройке, так же можно получать всевозможные спирты, ацетоны — по желанию.

— Два вопроса. Производительность и стоимость продукта?

— Себестоимость получаемого топлива — фантастически малая. Производительность — у малого аппарата — до 200 литров в час.

— Там и электричество нужно лишь при запуске, а дальше автоматически подключается блок получения энергии.

— Прям какой-то вечный двигатель. — Негромко произнес Говоров старший.

— Если ставить в жилом доме, тогда целесообразно установить замкнутый цикл переработки всех отходов, очищения воды и получения индивидуального электричества.

— Стоимость?

— Скажем так — вполне разумные цены.

— Имеется ли промышленный вариант установки?

— Да, но только на бумаге.

— Сделать сами сможем?

— Ничего невозможного не существует, тем более, когда известен принцип работы и есть документация.

— Всё же полагаю, что для контроля изготовления промышленного экземпляра и окончательной наладке оборудования, пригласить "Томских изобретателей".

В ответ — согласительный кивок.

Неспешно осматривая уже готовое, добрались к гавани:

— Корабли, я так понимаю,— глянул на Валерия,— будут американские с Перл-Харбора?

— Да. Несколько эсминцев, танкеры, вспомогательные суда. Точная цифра пока неизвестна. Определимся по обстоятельствам.

— Там еще и самолёты имеются. Нужно и о них позаботиться.

Валерий улыбнулся.

— Место под самолётные стоянки определено вон там,— и кивнув подбородком, указывая где именно. Александр Николаевич вскользь глянул в ту же сторону, ничего интересного не заметив, но виду не подал:

— Следующий вопрос — люди. Не просто люди. Нужны экипажи, которые смогут обучить моряков для Черноморского флота Российской империи.

— В Крыму 1941 — три лагеря военнопленных.

— Угу. И сколько?

— По совершенно непонятно каким подсчётам, на окончание 41 года в них находилось около 25-30 тысяч человек. Перевалочную базу — в южной части Каспия. Расставим сборные домики, палатки, пару прицепов-электростанций. Подкормим, подлечим, отберём нужных.

— Стоп. Как ты всё это им объяснишь?

— А никак. Место только с руководством СССР нужно согласовать, да чтобы они туда свою "приёмную комиссию" направили.

Александр Николаевич, лишь посмотрел измеряющим взглядом, вдохнул, округлил глаза, помотал головой и ничего не сказал, а хотелось так много произнести, но сдержался.

* * *

77

Крым, три лагеря советских военнопленных в Бахчисарае, Симферополе, Керчи. Об одном из них, под названием "Толле" и рассказывал Щепицин:

— Лагерь находится на курганах реки Качи. Все как обычно — колючка, вышки, собаки. Для раненых натянут тент, все остальные — под открытым небом. Кормёжка — отруби, смоченные водой из проточной канавы. Дизентерия ужасная. — При этом помотал головой и беззвучно, одними губами выругался. — В южной части лагеря колючей проволокой отделен небольшой угол, так называемая "мышеловка". В неё загоняют пленных командиров, коммунистов, комсомольцев, евреев и других "важных" пленных. Там их раздевают, избивают до полусмерти, а вечером расстреливают. Вторая "мышеловка" маскируется под вывеской "Красный Крест". В ней массово погибают раненые военнопленные. Умерших закапывают на горке. Охрана состоит смешанная. Немцы, румыны и крымские татары.

Александр Николаевич внимательно слушал, сжимал губы, хмурил лицо и мерно кивал головой. Посмотрел на присутствовавшего здесь Валерий Александровича, постучал пальцами по столу, как бы привлекая внимание на себя:

— Откуда такие сведения?

— Румыны конвоировали небольшую группу военнопленных. Мы их перехватили.

Говоров старший понимающе кивнул и:

— Тогда второй вопрос — когда?

— Хоть завтра и сразу на все места заточения. — Произнёс Говоров младший.

— А как же работа по тыловому обеспечению дивизии Строева? — И пристально взглянул на сына,— не получиться ль, что погнавшись за двумя зайцами, в результате останемся у разбитого корыта?

Что не говори, а дни — конец осени и начало зимы в хозяйстве Говоровых выдались суетными и горячими. Период, когда тяни-таскайство армейской техники и разных, всевозможных грузов, в основном со складов Ливии и Перл-Харбора, от их бывших хозяев занимало основное время, но все "добытое непосильным трудом" нужно еще доставить до "конечного потребителя".

— Не-е,— отрицательно помотал головой Валерий. — Со Строевым работают наши "тыловики", боевые подразделения "прогуливают", а сил у нас достаточно и опыта по осуществлению данной акции с избытком.

— Угу. Тогда ещё. Двадцать шестого декабря начнётся Kерченско-Феодосийская десантная операция РKKА по овладению Kерченским полуостровом. Так вот ребятам нужно помочь.

— "Отдельная, Коммунистическая, Железная группа прорыва" к этому моменту уже освободиться, полагаю, что даже успеем провести техобслуживание.

* * *

78

Нарком внутренних дел (НКВД), заместитель Председателя Совнаркома СССР (Иосифа Сталина) Берия Лаврентий Павлович докладывал товарищу Сталину о состоянии дел по очередной встрече Капитана ГБ Александра Григорьевича Бондаренко с товарищем Прониным. Читал, изредка отрывал взгляд от "писанины". По окончании, снял пенсне, помассировал переносицу, отложил последний лист.

Сталин, не перебивая все внимательно выслушал, некоторое время молчал, обдумывая, переваривая информацию

— Значить товарищ Пронин предлагает нам создать перевалочную базу на Каспии. — Как бы сам для себя, раздумывая произнёс Верховный.

— Две. — Уточнил Берия,— одну в Туркмении для раненых, вторую в Казахстане, подальше от любопытных.

— Лаврентий, что по этому поводу думаешь ты? — При этом пристально взглянул на Берию.

— Со слов товарища Пронина это будет большая партия освобожденных раненых и больных красноармейцев и краснофлотцев, которых еще нужно распределить по госпиталям. Всех здоровых планируется использовать в войсковой операции по освобождению Крыма.

— О каком количестве людей идёт речь?

— Точно никто не знает. Всего тысяч 20 из них около 5-7 тысяч раненые и больные.

— Товарищ Пронин хорошо подумал, прежде чем отправлять людей, нуждающихся в лечении в степь? Может лучше предложить ему другое место?

— Освобожденные будут из Крыма. — На всякий случай ещё раз напомнил Берия. — Из-за отсутствия у них тёплой одежды и выбран юг Каспия, где даже зимой средняя температура 7-10 градусов тепла. Палаточные лагерь, а также питание и медикаменты на неделю, Пронин организует. За это время их и распределят по госпиталям.

Сталин понимающе кивнул, неспешно закурил трубку:

— Принимать должны твои люди,— при этом указывая указательным пальцем на Берию. — Для раненых место подбери недалеко от порта и железной дороги. Где-то у Красноводска. — Сделал паузу. — Зачем нужна вторая база?

— На нее планируется переброска большой партии самолётов "от мирового пролетариата".

— Лаврентий, ты осознаёшь, что самолёты нам нужны здесь и сейчас,— неспешно, спокойным, поучительным тоном произнёс Верховный,— а ты хочешь их принимать в Казахстане. Это неправильное решение. Подыщите место где-то возле Арзамас-941. Это недалеко и товарищу Пронину будет удобней. — Произнёс он это твердым, но в то же время как бы великодушным тоном, впрочем, не оставляющим оппоненту выбора.

— Вы правы товарищ Сталин,— тут же, не раздумывая согласился Берия,— но на эти самолёты ещё нужно обучить лётчиков, обслуживающий персонал...

Но Сталин остановил его жестом:

— У нас что, нет лётчиков? — Прищурив глаза, голосом, в котором ощущалась как бы претензия, произнёс Верховный.

— Лётчики есть, но в данном случаи, товарищ Пронин предлагает научить новых. — Сталин пристально взглянул на Берию, тот уже закончив говорить, тут же "передумал" и слегка поспешно добавил. — Часть лётчиков будет из "Крымских" освобождённых пилотов, остальных планируем направить недоучившихся из лётных училищ и школ техников. Все они будут обучаться по специальной программе "осназ", на "лётном оборудовании" которое нам так же передаёт Пронин.

Сталин ответом был удовлетворён, но виду не подавал:

— Соберите туда авиаконструкторов, пусть посмотрят.

* * *

79

Красноводск. Сержант ГБ Еди Сапарович Таганов. С первых же дней начала войны, он, движимый чувством любви к Родине, подал заявление с просьбой немедленно отправить его, как коммуниста, в действующую армию. Так и написал: "Я коммунист Еди Сапарович Таганов, прощу зачислить меня в ряды Красной Армии на любой фронт, на Ваше усмотрение. Обязуюсь честно и преданно служить делу партии и народа нашей Родины". Но ему отказали. Мол и здесь работы много, а еще и...

В городе на предприятиях, в учреждениях и организациях создавались группы по изучению военного дела, началась большая работа по всеобщей обязательной военной подготовке взрослого населения. "Всё для фронта, всё для победы над врагом" — не просто лозунг, это стало смыслом жизни.

Большущую и важную задачу стал решать Красноводск. Сильно изменился облик морского порта. Ремонтировались старые пристани, сооружались новые причалы. Все эти работы велись без отрыва от основной деятельности, потому как именно через порт потоком шло оборудование эвакуированных заводов и фабрик, перегружалось и уже вагонами шло дальше. Одновременно с этим выполнялись работы по эвакуации вглубь гражданского населения из прифронтовых и уже оккупированных врагом районов, которое порой достигало 10-15 тысяч человек в сутки. Кроме этого, на фронт, перевозились танки, орудия, боеприпасы, продовольствие, пополнение.

Красноводский порт, совместно с Ашхабадской железной дорогой были единственной транспортной связующей, через которую шло снабжение Советской Армии на Кавказе и дальше в Одессу и Севастополь.

И вот, в такой напряжённый момент его вызывает лейтенант ГБ Бердыев и:

— Таганов, бери нашего ахалтекинца (порода туркменских лошадей) и езжай на юг. Ты должен отыскать перевалочную базу с освобождёнными военнопленными.

— Степь большая, где искать?

— По депеше, которую мы сегодня получили, она должна находиться здесь недалеко, между морем и железной дорогой. Когда найдешь — останешься там, как представитель власти.

— Что же я там должен делать?

— Охранять их будешь.

— Один?

— Почему один? Когда найдешь — сообщишь, мы тебе на помощь отряд дружинников вышлем. — И видя, что у Еди Таганова есть вопросы ...— Нет у нас больше людей, тебя и то с трудом, как от сердца отрываю. Столько работы.

Взошедшее солнце своим теплом и светом залило степь, по которой двигался одинокий всадник. Еди точно не знал, сколько будет находиться в пути, потому подготовился основательно и выехал еще затемно. Неспешна ехал на ахалтекинце как бы безразлично поглядывая по сторонам на многочисленные холмики. И вот, обоняние уловило ели заметный "след":

— Дым,— тихо, как бы боясь испугать ощущение, произнёс он, при этом приподнялся на стременах, проверил с какой стороны ветер и стал пристально всматриваться вдаль, откуда, по его мнению, принесло "человеческий" дух. Определившись с направлением, направился туда. Предчувствия его не обманули и дымный запах, с каждым метром усиливался. Вскорости, в одной из ложбинок, как бы спрятанной за многочисленными холмами, он увидел аккуратные ряды палаток и овальных домиков-юрт, а также множество костров у которых находились люди.

— Ух, не знал даже, что здесь такое. И когда успели, ведь рядом совсем от Красноводска,— изумлённо рассматривая "селение", изредка пожимая плечами, тихонько, сам себе говорил сержант ГБ Еди Таганов.

— А ну слазь с коняки и не балуй! — Услышал он строгий голос за спиной справа. Неудобная сторона, особенно если ты правша.

Пока ошарашенный неожиданностью, сержант ГБ соображал, что же делать, впереди, один из тысяч окружающих его холмиков, превратился в вооружённого человека, потом еще один, впереди справа...

На только что осматриваемую им базу его доставили под конвоем, причем Еди — пеша, а конвоир восседал на его скакуне.

Привели к одному из домиков-юрт, который был совершенно не из шкур, удобный внутри и оказавшейся штабом. Проверили документы и всё как бы выяснилось.

— Здесь больше 20 тысяч освобожденных из Крыма военнопленных. Из них тысяч пять раненые и больные, за ними санитары да лекари, так же освобожденные из плена, присматривают. Продуктов еще дней на пять-семь. Медикаментов тоже на первое время хватит, а дальше раненых в госпиталь, "живых" на фронт. Так, что Сержант Государственной Безопасности Еди Сапарович Таганов — потирая руки, говорил сержант ГРУ Левченко,— принимай хозяйство, а нам пора.

— То есть как пора? А рассказать кто здесь, что здесь, из каких частей. Может враги народа, раз в плену были! Пора им, а мне тут отдувайся! — Возмущенно-растерянно говорил Еди. Вообще-то Таганов вначале был очень сердит, что его так просто и легко пленили. Себя-то он считал "матёрым степным волком", неоднократно участвовал в операциях против басмачей, а здесь... и только узнав, что ребята эти из осназа ГРУ немного успокоился, но "рана" была еще очень свежей.

— Даже не знаю, что тебе и сказать,— с лёгкой иронической улыбкой произнёс Илья Левченко. — Давай я тебе притчу расскажу, может вопросов поубавиться.

— Ну, расскажи, послушаю.

— Давно это было,— начал Илья,— но и нынче актуально,— пристально взглянул на сержанта ГБ. — Однажды странник остановился у городских ворот, где сидел старик.

— Скажи отец,— спросил странник,— что за люди живут в этом городе?

— А что за люди жили там, откуда ты пришёл,— произнёс старик.

Немного подумав, странник ответил:

— Разные — но в основном добрые и порядочные.

Старик улыбнулся:

— Здесь ты найдёшь таких же.

Странник улыбнулся в ответ, такие слова наполнили его сердце радостью, он уже собирался войти в город, как к старику обратился другой человек с таким же вопросом. И снова старик поинтересовался о том, кто жил там, откуда пришёл этот человек.

— Лучше не спрашивайте,— ответил тот,— там, откуда я пришёл, живут воры подлецы и негодяи.

Старик помрачнел и произнёс:

— Здесь ты найдёшь таких же.

Когда второй спрашиватель ушёл, странник вновь обратился к старику:

— Зачем вы обманули этого человека?

— Я никого не обманывал,— был ответ старика,— каждый всегда находит то, что способен найти, был его ответ. — Окончив рассказ Левченко, сделал небольшую паузу, ещё раз улыбнулся. — Это наши люди, освобожденные из фашистского плена. Разные они, у каждого своя история, своя трагедия и своё представление о добре и зле. Кого среди них искать станешь, того и отыщешь. Не мне судьбу их решать, мы своё дело сделали.

* * *

80

Иван Иванович Бауманов неспешно отчитывался Александру Николаевичу о проведённой работе:

— В Калифорнии были набраны группы китайцев, малайцев, вьетнамцев, индийцев и японцев. Выбирали тщательно, предпочтение отдавали знатокам восточных единоборств, бывшим купцам, обнищавшим дворянам. — Говоров старший понимающе покивал головой. — Из японцев вначале, создали "группу милитаристов-националистов" которые провели "патриотическо-воспитательную" беседу с вице-адмиралом Тюити Нагумо. Подарили "Цитатник Кодекса Бусидо" и ритуальный меч-кусунгобу с пожеланием не допустить позора на свой род. Потом их использовали в операции "Перл-Харбор", где включили в наши ударные группы, в которых те с успехом "играли роль" японцев-диверсантов.

— Иван Иванович, о нашей, Перл-Харборской — вкратце.

— Склады "НЗ" — длительного хранения мы начали "перегружать" раньше, а склады "повседневного спроса" было решено освободить "естественным путём" совмещая приятное с полезным. Двадцать вспомогательных судов, три танкера и шесть миноносцев получили приказ загрузиться и быть готовыми к походу.

План, под кодовым названием "Спасение Америки" начали осуществлять после обеда 6 декабря, когда все получившие "увольнительную" сошли на берег. На корабль проникала "группа спасателей" — "наши японцы" и специалисты, которые и выполнили основную работу.

— А японцы зачем?

— Они с успехом играли роль "японской диверсионной группы захвата". Общались с пленными и были у них на виду.

— Понятно. Продолжайте Иван Иванович.

— Дальше корабль перегоняли на Суматровскую базу, "американский экипаж" ссаживали под "японскую охрану" где они пробыли до утра 7 декабря. После их вновь "перевели" на Гавайи, предварительно выбрав тихое, укромное место, где они, заметив отсутствие охраны совершили массовый побег из плена.

— Да уж,— скептически произнёс Говоров старший,— побег,— при этом тяжело вздохнул.

— После морской части плана "Спасение Америки" приступили к наземной. За ночь, на аэродром Суматры доставили 35 Б-17 "Летающая крепость", 18 — тяжёлых бомбардировщиков Консолидэйтед Б-24 "Либерейтор", а также порядка 30 устаревших Б-18"Боло" в бомбардировочном варианте (В СССР известного как "Дуглас" в пассажирском варианте). 86-ть истребителей Р-40, 10 лёгких бомбардировщиков Бостон А-20, 70 — гидросамолётов "Каталина". Кроме этого три стационарные радиолокационные установки, шесть передвижных на грузовиках, множество всевозможных катеров, среди которых 10-ть 80-футовые "Е1со", разных автомобилей и разного-разного всего без счёта. И ещё. Бомбардировщики, с целью экономии времени, непосредственно на американских аэродромах, были модернизированы. Для этого Ави выделил несколько групп техников.

— Так они же по-английски не говорят.

— Для этого "техникам-волонтёрам" был придан майор спецслужбы США. — Хитро улыбнулся и тут же добавил. — Вам, данный майор спецслужбы США больше знаком как Елизавета Ефимовна Давыдина.

— Н-да,— слушая Бауманова, задумчиво произнёс Александр Николаевич. — Вам только дай волю.

— Позволю заметить, что это благодаря нашему участию японцы достигли таких результатов. Считаю, что мы лишь берём свой процент от данной сделки. — На полном серьёзе ответил Бауманов.

В ответ, Говоров старший улыбнулся, кивнул головой и как ни в чём не бывало:

— Вы поступили правильно. — Глядя на оппонента произнес он и ещё раз, уже явно утвердительно, кивнул головой. — Продолжайте Иван Иванович, мне очень интересно Вас слушать.

— Сингапур. Через подставных лиц — контролируем полностью.

— Это мне известно. Что по Крыму.

— По Крыму. — Тут же, машинально повторил Бауманов. — Освобождение и переброска прошли, можно сказать штатно. Не то чтобы без сучка и задоринки, нюансы присутствуют всегда, но всё было в пределах ожидаемого. Прибывающих сразу разделили на здоровых и нуждающихся в лечении. Всех тут же перевели в согласованный с руководством СССР и нами подготовленный лагерь под Красноводском, где всех и передали "компетентным товарищам". Здоровых разделили на РККА, ВВС и Краснофлотцев. Последних еще раз разделили на моряков "сухопутных" и "водоплавающих", потом на командиров и матросов.

— И как, есть те, которые нас интересуют?

— Есть, но мало. Крым обороняли стрелковые и кавалерийские дивизии, моряки подключились поздно и их почти сразу "заперли" в Севастополе. К тому же нас интересуют "водоплавающие" и не просто, а знающие специалисты, которых лишь в виде исключения списывают "на берег".

— И что совсем-совсем?

— Ни капитанов, ни прочих нужных нам — никого. Несколько знающих мотористов катерников-баркасников из "рыбаков", пара "стоящих" морских артиллеристов. Но все они матросы,— и отрицательно помотал головой. — Не то.

— Какие есть идеи?

— Белоэмигранты, уволенные в период развала и "демократизации страны" морские офицеры, преподаватели морских училищ. — Здесь он намеренно сделал паузу, дабы выделить ударение,— с более позднего времени.

— Вы имеете ввиду 90-е,— Александр Николаевич не спрашивал, он как бы снисходительно утверждал, при этом "положительно", несколько раз кивнул головой. — Как будут комплектоваться экипажи?

— На боевые корабли — из периода Николая I — моряки и гардемарины. Офицеры и основные спецы из 90-х, человек шесть на судно. На вспомогательные суда — заключены контракты с капитанами-белоэмигрантами 1941 года. Им на обучение и прохождения "морской практики" приданы гардемарины.

Александр Николаевич утвердительно покивал. Бауманов сделав небольшую паузу — продолжил:

— Эсминцы к моменту начала эксплуатации будут модернизированы. Замене подлежат средства связи, навигационное оборудование, система управления артиллерийским огнём. Для этого наняли лучших специалистов из Николаева,— и как бы уточнил,— "Черноморского" и "61" судостроительных заводов. Толковые ребята. Делают быстро и умеючи, а главное всё сразу работает. Думаем их переманить к себе.

— Что-то еще?

— Да. В Китае 2020 имеются так называемые "свалки" на которых находятся миллионы легковых и грузовых автомобилей, мотоциклов, велосипедов и прочей разной бытовой техники.

(http://fishki.net/2330620-gigantskie-svalki-avtomobilej-skuterov-i-televizorov-v-kitae.html)

— Ну и?

— Многое в приличном состоянии. К тому же там цветного метала и другого полезного материала. Колёса на телеги, радиодетали с телевизоров, провода-разноцветные, сплавы, стекло, сиденья салонов, рули. — Пристально глянул на Говорова старшего,— очень много полезных мелочей и деталей. Валерий Александрович, когда увидел все это богатство, от неожиданности потерял дар приличия и выражался исключительно волшебными словами, очень схожими на русские матюки. — Скептически улыбнулся и добавил,— Ави с ним был совершенно солидарен.

— Какие предложения?

— Перетянуть к нам. — Чётко произнёс Иван Иванович. — В Сингапуре и Калифорнии организовать разборочно-выбраковочные комплексы. Всё, что можно — восстановить, что нельзя — на запчасти.

* * *

81

Постоянно проживающие в США русские на самом деле были очень разными не только по политическим взглядам, социальному положению, но и мотивам, по которым попали в эту страну. Кстати, формально они все считались гражданами СССР, хотя имели паспорта Российской Империи, а некоторые приехали в Америку еще до революции, в поисках "лучшей жизни", на заработки. И хоть НКИД СССР категорически отказывался удовлетворить их неоднократные ходатайства о возвращении на Родину. Абсолютное большинство из них, были истинными патриотами. Они жили надеждой, что когда-нибудь вернуться на Родину. Многие из них так и не приняли американского гражданства, несмотря на то, что старые Российские, да и советский паспорт доставлял им массу сложностей, ограничений и неприятностей.

За "первой волной" 20-х годов последовала "вторая" 30-х годов, когда западную и южную Европу начали оккупировать немцы.

Русские эмигранты в Нью-Йорке, считавшаяся менее организованной, нежели в Калифорнии, имели два клуба и издавала три газеты. Интересно то, что в мирное время они были устойчиво антисоветскими, а с момента нападения на СССР сначала начали перепечатывать некоторые статьи из советских изданий, комментируя их в духе патриотизма и сочувствия советскому народу, яро выступая против гитлеровской Германии и призывая к сбору средств, в помощь Красной Армии. Только монархистская группа Рыбакова, издававшая газету "Россия", да русские фашисты — "серебрянорубашечники" — во главе со своим "фюрером" Вонсяцким, ратовали за поражение Советского Союза в войне. Но их было меньшинство. Основная же масса беспокоилась о России, её судьба им была не безразлична. Они собирали деньги из своих зарплат, пенсий, выступлений и концертов. Потом относили в советское генеральное консульство, где им выдавалась официальная квитанция о сдаче наличности. Эту-то квитанцию они берегли как символ своего патриотизма и с гордостью показывали друзьям и близким. Вот такие они были разными — белоэмигранты.

* * *

82

Костадинов Константин Семёнович. Морской офицер, этнический болгарин из Одессы. По воле судьбы и революции оказался в Болгарии когда, после "эвакуации Одессы" в 1920 году, туда хлынул один из потоков беженцев. Тогда же оставшиеся несколько тысяч солдат и офицеров, из состава войск Киевской и Новороссийской области ВСЮР (Вооружённых Сил Юга России). До 15 тысяч отчаянных ребят, штыков и сабель, оставшихся верными России, под командованием генерала Бредова перешли в Польшу и Румынию.

Болгария. Константин Семёнович с удивлением узнал, что его все считают отнюдь не болгарином, а русским и он здесь чужак. Положение, не только его, но и всех беженцев было отчаянным. Работать приходилось продавцом газет, посудомойщиком, грузчиком и прочим-прочим за что платили хоть какие-то деньги, при этом подвергаясь бесконечным унижениям и побоям. Держался он надеждой, что в России всё образуется, а когда стало ясно, что его чаяния беспочвенны — перебрался в Югославию. Лучше ему там не стало. Как ни странно, но помощь неожиданно оказал американский Красный Крест, потом же представитель данной организации, узнав, что он морской офицер, что он из Одессы и его отец имел под своим началом несколько баркасов и шхун, предложил ему перебраться в Америку. США начала 30-х. Сухой закон. Как оказалось позже, на него в США был "спрос". Он тут же, с помощью работников "Красного Креста" и знакомых из русской эмигрантской общины в Нью-Йорке, устроился капитаном "контрабандной" шхуны. Шхуна, заполненная спиртными изделиями в бочках, по морю, из Канады доставляли алкоголь в США. Вне 30-ти мильной зоны дрейфовала, поджидая, когда к ним прибудут катера, которые непосредственно и доставляли товар "на сушу". Алкогольное эльдорадо приносило огромные прибыли. Нельзя сказать, что Костадинов Константин Семёнович озолотился, но деньжат подзаработал. Так, чтобы сильно ими он не сорил, в период "отпуска" непременно посещал "русский клуб". Там у него, как у человека не сильно жадного и имеющего деньги, было много знакомых, сторонников и почти друзей. Он, даже пользовался некоторым авторитетом у местной, русской аристократической элиты.

Все закончилось 5 декабря 1933 года с отменой "сухого закона". С этого момента производство, транспортировка и продажа алкоголя на территории США были легализовано и вскорости, Константин Семёновича окончательно "списали на берег".

Период Великой Депрессии продлился все 30-е. Кризис. Главными депрессионными причинами были безосновательные инвестиции в производство, маржинальные займы, денежная политика Федерального Резерва США и другие факторы. Лопнули и разорились десятки тысяч банков, число безработных достигло миллионов, многие стали нищими. Пострадали мелкие и средние предприниматели, фермеры, которых банки сгоняли с сельхозугодий... На всё это накладывались последствия "сухого закона" породившие бесчисленные мафии и прочие организованные криминальные группировки. Разгул преступности просто зашкаливал.

Уже неделю как безработный Константин Семёнович стал невольным свидетелем ограбления, точнее рэкетирского наезда и как человек воспитанный в духе чести и порядочности оказал защиту пострадавшему, а поскольку заряженный револьвер всегда был при нём, привычка с "алкогольной шхуны", без смертоубийства не обошлось. А дальше начались "чудеса". Прибывшие, явно подкупленные полицейские формально провели расследование, "пострадавший" признавать "убиенного" отказывался, хотя во время разборок, Константин Семёнович ясно слышал, что тот их, и в частности того который нынче труп, называл то ли по именам, то ли по кличкам, но называл точно. Его же поверхностно опросив, тщательно записав адрес и дотошно расспросив как точно отыскать его жилище в случаи "полицейской надобности" — отпустили. На второй день к нему на снимаемую квартиру явились "гости". В краткой, но плодотворной "беседе" Константина Семёновича даже не ранили, зато к одному, вчерашнему трупу добавилось еще два сегодняшних. В общем, за город до ближайшей железнодорожной станции его вывез знакомый по русскому клубу таксист. Он же вручил ему "верительное письмо" к русским Лос-Анжелеса.

Нужно сказать, что к тому моменту Константин Семёнович Костадинов все ещё был "лёгким на подъем" холостяком с малым количеством "личных вещей" и без определённого места жительства, потому переезд его совершенно не смутил.

В Калифорнии белоэмигрантская община была поболее Нью-Йоркской. Туда прибывали в основном те русские белоэмигранты, которые, в результате поражения в гражданской войне, вначале оказались в Китае, а со временем перебрались в Америку.

Прибыв в Лос-Анжелес, он сразу же отыскал "нужных людей". Ознакомившись с "проблемой", те пристроили соотечественника на "русский корабль" с поморским названием "Ушкуй" (Полярный Медведь) — и сразу старпомом. "Русским" корабль называли оттого, что принадлежал он русской-американской компании и команда состояла в основном из русских.

Восемь лет проплавал Константин Семёнович на кораблях компании, которая за этот срок дважды сменила хозяев и один раз название. За это же время он успел дважды неудачно жениться, от первого брака заиметь дочь и сына от второго. Потом произошла неприятность. В шторм, управляемый им корабль, на тот момент старое изношенное, ржавое корыто со странным названием "Победа Вилли", выбросило на рифы, где он благополучно переломился на две части, одна из которых тут же затонула. Из "интернационального" экипажа выжило четверо, включая его. По спасению в компании его обвинили в том, что он остался жив, а не утонул вместе с "корытом" и к концу ноября 1941 года — уволили. Ни семьи, ни работы, ни средств к существованию, а уже за сорок — отчаяние. На второй день после увольнения, Костадинов Константин Семёнович, скорее по привычке, нежели по какому-либо умыслу, посетил "русский клуб" и вот там узнал, что уж месяца полтора как граф Говоров набирает команду желающих охотников отправиться в организуемую им "русскую колонию". Ознакомившись с контрактом, Константин Семёнович согласился.

Их группу из 15 человек привезли на какое-то ранчо, где уже стоял трёхмоторный пассажирский самолёт. Пока воздушный транспорт готовили к полёту, за счет "контракта" всем подали пива... То ли напряжение последних дней, то ли уютные кресла-сидения с мягкой прохладностью салона, но как летели, Константин Семёнович не помнил. По прибытии их сразу же поселили в уютные полукруглые домики, накормили, а вечером всех пригласили на просмотр фильма. Документально-игровой (когда некоторые сюжеты играют тщательно загримированные актёры) фильм был о роли Великобритании и США в Русско-Японской войне 1905 года, в финансировании революций и прочих беспорядков в "неугодных странах". В фильме раскрывалось истинное имя врага всего русского, да, впрочем, и всего остального мира, наглядно доказывалось, что имя это было, есть и будет — англосакс. Враг упорный и беспощадный, хитрый и бездушный, коварный и бесчестный. Не все однозначно восприняли данное кинематографическое произведение. У одних были слёзы на глазах, другие сжимали кулаки, третьи, в прочем таких было исчезающее меньшинство, не то что бы совсем не поверили, но сильно сомневались в правдивости увиденного. Впрочем, все "неверующие", совершенно случайно не прошли последний, заключительный квалификационно-медицинский отбор и были отправлены назад.

Кораблей еще не было, потому всем им предписали посещать "курсы повышения квалификации" которые вели знающие господа в гражданской одежде. То ли Константин Семёнович плавал на судах с очень устаревшим оборудованием, то ли научный прогресс сильно рванул вперёд, а только те технические новинки, которое им демонстрировали, а они считалось, что "доизучали", было не в пример получше всего, что до этого он знал, видел и мог себе представить.

* * *

83

Флот — романтика моря. Ещё мальчишкой Игнат Антонович Милославский мечтал стать моряком и не просто моряком-рыбаком, а непременно военным моряками. Морской романтики у него тогда было, как говориться — полные штаны. Пять лет курсантом-гардемарином Калининградской высшей военно-морской "бурсы". Пахал как папа Карло, который в прочем был совершенно свободным и безработным, даже пособие не получал. В общем, по окончании столь достойного учебного заведения, Игнат Антонович знал не только, что адмиралтейский коэффициент выражает зависимость скорости, водоизмещения корабля и мощности, но и что качка — это колебание судна относительно положения равновесия. В прочем он хорошо, возможно даже лучше всех усвоил и остальные преподаваемые предметы. Служба на флоте была его жизнью...

Кризис 90-х. Ад устроенный дорвавшимися к власти негодяями, под патриотические лозунги и речёвки, красивые слова и прочею чепуху, разваливающими могучую державу. Ужас русского и дружественных ему народов, мерзость, предательство, разгул бандитизма. Население всех республик, входивших в состав непобеждённого СССР стремительно сокращается. В это же время все политики и подконтрольные СМИ массово о репрессиях Сталина вспоминают, да великих "младо реформаторов" восхваляют.

Военные моряки, впрочем, как и просто военные и остальной народ массово оставались не у дел. Безработица, безнадёга, отчаяние. И вот по гарнизону пополз слух, что есть "покупатель", которому для "работы" в одной из азиатских стран нужны военные моряки-специалисты.

Условия отбора были не такими уж и жёсткими. У желающих требовали непременное знание американских эсминцев выпуска 30-40-х годов, особенность плавания по-Черному и Средиземному морю, из чего "претендентами" был сделан вывод, что разговор скорее всего идёт о Северной Африке, а болтовня о Юго-Восточной Азии — "замануха". Так же была необходима справка об обычных прививках и от "болезней экзотов", ну с этим всё было предельно ясно и без обмана. Болеть в "командировке" "экзотикой" никто не желал. В предварительном собеседовании интересовались отношением к Российской Империи, православной церкви, царю-императору, а вот о наличии загранпаспортов и прочих атрибутах для выезда "за кордон" — ни слова.

Вскорости "первая группа" отбыла. Погрузились в автобус, привезли на поле, там ожидал допотопный, трёхмоторый самолёт времён второй мировой. Сам момент перелёта никто не помнил по причине "уснули", а по прибытии на место — жара! Разместили в полукруглых меблированных домиках с кондиционером по два человека. День на обустройство и привыкание к местности, потом ознакомление с кораблями. Всего шесть — "Орёл", "Охотник", "Огневой", "Прыткий", "Смелый", "Боевой". С первого взгляда — старое американское корыто 30-40 годов называемое эсминец. При ближайшем ознакомлении — достаточно хорошо, даже можно сказать — отлично сохранившийся корабль, модернизированный до уровня 60-70-х. Им еще при "покупке" говорили, что направляются в места обитания белоэмигрантов, которые живут своей, обособленной жизнью и время для каждого из них остановилось на определенном периоде, причём у каждой группы на своём.

Игнат Антонович Милославский был назначен капитаном "Охотника". В помощь ему была группа "рождённых в СССР" — пять офицеров и спецов. Остальные — недоученные гардемарины-практиканты и матросы. Вся эта братия была на удивление трудолюбивой, послушной и исполнительной, хотя и со своими "тараканами". Все они непременно полагали, что нынче 1854 год и обращались к ним, "советским" не иначе как "Ваше Благородие", а конкретно к нему, как капитану III ранга — "Ваше Высокоблагородие". Непривычно, но приятно.

* * *

84

Учебные, лётные курсы были подняты по тревоге. Пеший зимний марш до ближайшей железнодорожной станции, теплушка — паровоз ту-ту-у. Ехали медленно, все время застревая на разъездах, полустанках и станциях, пропуская движущиеся на фронт эшелоны или ожидая пока им выделят паровоз. Привезли на безызвестную станцию, по крайней мере, никто названия её не запомнил, причина тому — все голодные, их то и на "постоянной базе" кормили впроголодь, в пути — еще хуже, а здесь узрели дымящиеся, аппетитно пахнущие полевые кухни, за которыми виднелась вереница грузовых, тентованных автомобилей-монстров. По команде выстроились повзводно сначала к кухне, потом — погрузка и снова в путь, но тут уже недалеко.

— Хорошо, что не пешком,— радостно произнёс, рассаживаясь в кузове один из лётчиков-курсантов.

— Пайка хорошая,— как бы ни впопад отвечал ему другой. — Мне раздатчица понравилась, особенно когда большой кусок курицы в котелок положила.

— Хм, за мной будешь, я в неё тоже влюбился,— поддержал разговор третий.

— Машины то, какие огромные, никогда не видел.

— Летёха наш у водилы спрашивал, тот ответил, что это "Урал".

— Даже не слышал о таких.

Прибыли к месту. "Городок" полукруглых, приземистых строений, вдали виднеются ряды больших и маленьких самолётов. Домики, с далека, "знающие" определили как "юрты", а вот какие самолёты непонятно, но точно не бипланы. Расселяли по 12 человек. "Юрта" вблизи оказалась совсем не юрта, а совершенно другое. Домик сделан из материала "пенопласта" — внутри компактно-уютный, с буржуйкой.

Учёба. День был разделён на две части. Пока одна группа до обеда была в "парке" изучала самолёты на месте стоянки, другая в это время находилась в специальных лётных классах, где по уникальной технологии проходила обучение лётному мастерству. После обеда группы менялись местами. В классе — "гоняли" до "седьмого пота". Фактически же процесс обучения был настолько реалистичен и интересен, что многими воспринимался как игра. Появилась какая-то тяга и даже зависимость. Загруженность была такова, что отдых пилотам-курсантам и механикам-ремонтникам — только снился. Была и ещё одна особенность — кормили "на убой". Как бы там ни было, а обучение шло ударными темпами и первая группа лучших, вскорости убыла на фронт.

* * *

85

Лагерь освобождённых военнопленных под Красноводском, даже после эвакуации раненых и больных все равно оставался большим, временным пристанищем его обитателей. Впрочем, днем он пустел.

— Всех распределили по воинским специальностям. Лётчиков и авиатехников сразу отправили на аэродром под Арзамасом. Туда же "перевели" созданную роту охраны. — Неспешно рассказывал о состоянии дел Валерий Александрович.

— Правильно,— при этом еще и подтверждающе качнул головой Говоров старший,— разгружать лагерь нужно.

— Выделили, но по большей части назначили, артиллеристов, обучаем на немецкие системы.

— Это после захвата...

— Да. После захвата немецких артбатарей, эти ребята станут работать на трофейных орудиях.

— Понял.

— Назначили группу "танкистов".

— А эти зачем?

— В Крыму у немцев официально танков нет, но фактически — штук сто разных европейских и наших трофейных.

— Угу...

— Пехоту обучаем по нашей, отработанной методике. Стрельба, тактика, учим закапываться, обкатываем танками, саперно-минерная и медицинская подготовка. Всё как положено.

— По времени уложитесь?

— Без проблем. Это же частично обстрелянные бойцы, да ещё и побывавшие в плену. — Кривая улыбка.— К тому же планируется действовать по отработанной схеме "от засады". Предварительная подготовка с окапыванием. Взрыв фугасов, переживших "катаклизм" — обстрелять из стрелковки. Так же готовиться группа "танковых всадников", за которыми будет следовать поддержка на автомобилях. Предполагается, что танковая группа будет наносить критический удар, мотопехота — закреплять успех. После воссоединения с основными силами прорыва, у Феодосии, пополнить десант и с поворотом на помощь "заслону". Потом — на Севастополь.

— Ну-ну... складненько у тебя выходит.

* * *

86

В конце сентября немцы начали наступление на Перекопском перешейке. Пять дней, не самых ожесточённых боёв и части 51-й особой армии генерала Ф.И. Кузнецова отошли на Ишуньские позиции. Слов нет, сплошные эпитеты. Но немцы дальше не пошли, а перебросили основные силы на Ростовское направление, где действуя активно и решительно, окружили части 9 и 18 советских армий. После решения данной, направление на Ростов, проблемы — Крым стал единственной задачей 11 армии немцев, усиленной 3 румынской армией. Передышку, которую предоставили немцы советскому командованию, должным образом, или по преступной халатности и ужасающей медлительности, не использовали никак.

Немцы, 18 октября, начали наступление на Ишуньские позиции. Преимущество в море и условно в воздухе, сказывалась постоянная нехватка топлива, принадлежала нерешительным командирам РККА, но это не всё, официально ни немецкие, ни приданные им в помощь румынские части танков не имели. Но, в реальности у них было штук 100 "французов" и советских разномастных трофеев, из которых была сформирована "Механизированная группа Циглера" имевшая две колонны — немецкую, под командованием полковника Боддина и румынскую — полковника Корнэ... В общем, 28 октября советские оборонительные позиции немецко-румынские части прорвали. Приморская армия генерала И.Е. Петрова, прибывшая в Крым из Одессы, вступала в бой частями и серьёзного сопротивления врагу, оказать просто не успевала. Её, "Приморскую" немцы оттеснили и запер в Севастополе, а 51-я особая армия генерала Ф.И. Кузнецова отошла к Керчи. К середине ноября враг овладел почти всем Крымом и блокировал Севастополь с суши. Шесть дивизий 11-й немецкой армии уничтожили, точнее рассеяли, большую часть двух советских армий, насчитывавших 12 стрелковых и четыре кавалерийские дивизии — так сообщалось самыми честными немецко-европейскими генералами. На самом же деле — одна немецкая дивизия, по численности была равна полторы дивизии тогдашнего РККА, а если учесть недобор по личному составу, то двум. К этому нужно добавить, что по артиллерии немецкие дивизии были в три раза мощнее аналогичных дивизий РККА, а у "Крымских" подразделений 51 особой армии, насыщенность артсистемами едва доходила до 40% положенного по штату. Но и это еще не всё. При расчёте сил немецкие генералы упорно забывают упомянуть о третей, общевойсковой армии королевства Румынии на тот момент в Крыму насчитывавшей около 80 тысяч человек, это пять с половиной дивизий, комплектация вооружением данного контингента была почти 100% положенного по штату. Другими словами, если сравнивать "Крымские войска" тогда выходит, что по численности личного состава они были приблизительно равны, а вот по техническим средствам и артиллерии у немецко-румынского соединения было, как минимум шестикратное преимущество.

Отсутствие мобильного резерва в виде моторизованной части было основной причиной, по которой немцы с ходу не смогли овладеть Севастополем и "увязли". Безуспешными были и попытки прорваться к городу через Балаклаву. В середине декабря немецко-румынское командование предприняло вторую попытку наступления.

Восьмая бригада морской пехоты Приморской армии, осуществлявшая оборону Севастопольского оборонительного района на Северной стороне города, на стыке 8-й БрМП и 241-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии, занимала оборону по фронту 10 километров.

В землянке, которая была и штабом, и местом проживания командира 8-й БрМП полковника Вильшанского Владимира Львовича кроме уже указанного "хозяина жилья" находилось еще двое, один из которых при знакомстве представился командирами осназ ГРУ капитаном Глебом Жегловым, впрочем, он попросил называть его просто "товарищ Глеб". Вторым был лейтенант того же учреждения Володя Шарапов.

— По оперативным данным 17-го числа немцы начнут второй штурм города.

— Ну, мы всегда готовы их встретить,— бравадно ответил "морской полковник" или правильней кап раз?

"Гость" на слова "хозяина" землянки внимания не обратил и как ни в чем небывало продолжал:

— Для достижения максимального эффекта внезапности немецкое командование в этот раз решило обойтись без предварительной артподготовки.

— Интересно.

— Впереди основных сил будут идти диверсанты из 6-й роты 2-го батальона полка "Бранденбург-800".

— Даже не слышал о таких.

— Есть у них такие. Так вот, "бранденбугцы" будут усилены ещё и диверсантами из группы "Тамара".

— Это что за зверь с женским именем?

— Владимир Львович,— ничуть не улыбнувшись шутке, продолжал говорить "товарищ Глеб",— "Тамара" — это немецкое диверсионное подразделение сформировано перед началом нападения Германии на СССР из числа проживающих в немецкой оккупационной зоне Франции грузинских эмигрантов для подготовки антисоветского восстания в Грузии. Всего около 15 человек.

— Ясно.

— Так вот, хорошо владеющие русским языком, переодетые в форму красноармейцев и краснофлотцев немецкие и грузинские диверсанты, выдавая себя за возвращающихся из задания, но сбившихся с пути разведчиков.

— А смысл?

— Говоря конкретней,— как-то даже с лёгким раздражением выделяя каждое слово, стал произносить "товарищ Глеб",— у диверсантов задача — бесшумно уничтожить передовое охранение 8-й бригады морской пехоты. Затем за ними в траншеи должен проникнуть 22-й разведывательный батальон 22-й пехотной дивизии немцев под командованием полковника Оскара фон Боддина, а уже за ними части 47 пехотного полка, который продвигаясь за диверсантами должен овладеть первой линией Вашей,— на слове "Вашей" "товарищ Глеб" сделал ударение,— обороны.

— Вот гады! Чего придумали! А ведь сработало бы.

— По нашим данным, осуществлять задуманное враг начнет на рассвете, часа в 4 утра 17 декабря сего года. — При этом внимательно взглянул на командира 8-й БрМП.— Места "внезапного появления заблудившихся разведчиков" нам известны. Осталось только их достойно встретить.

По окопу одиноко ходил часовой, изредка вслушиваясь в темноту и поглядывая в сторону "немца", за ним внимательно наблюдали две пары снайперских глаз. Точнее, через прибор ночного видения наблюдали они за "нулёвкой" с нетерпением поджидая "ранних гостей".

— Четыре часа. Опаздывают,— протяжно, шёпотом произнёс Гордей Ильин один из наблюдателей.

— Чуть левее смотри,— ответила ему рядом находящаяся кочка с торчащим пеньком.

— Вижу,— небольшая пауза. — Всем внимание,— это в рацию,— гости на подходе. — Чуть помедлив, всматриваясь,— впереди пять, сзади на расстоянии 10-15 метров "группа поддержки" человек 20-ть.

— Стой, кто идёт! — Громким шёпотом в темноту произнёс часовой, при этом грозно передёрнул затвор.

— Разведка, заблудились немного,— ответили из темноты.

— Пароль!

— Слюшяй, какой-такой пароль-да? Не видешь, разведка ми, заблудились немножько, а ты пароль-мароль. Я Реваз-разведчик меня все знают, один ты не знаешь-да, нехорошё,— при этом говоривший продолжал ползти-приближаться к часовому. В это время пока шла "беседа" остальные из пяти, разбившись на "двойки" так же незаметно приближались к окопу. Одни метров на семь-восемь правее часового, другие точно так же, но левее.

— Сейчас подойду к тебе ближе, ты меня сам узнаешь. Не волнуйся, дарагой, один я к тебе иду.

Часовой, роль которого играл опытный морпех предварительно под бушлат, бронированный "по максимуму" упорно изображал из себя "молодого", а когда "разведчик Реваз" добрался и уже спустился в окоп, мило улыбаясь часовому при этом осторожно осматриваясь, проверяя, где напарник... Он так и не успел что-то сообразить. Небольшой шест, к которому был прикреплён электрошокер, коснулся его затылка...

— Первый готов,— как-то буднично глядя на бессознательное тело, при этом деловито скотчем связывая "жертве" руки и заклеивая рот, произнёс приданный им в усиление осназовец, приговаривая:

— Рыжий-рыжий конопатый, убил дедушку лопатой... (Реваз — рыжий)

Проделав "будичную" операцию по рации отрапортовался и поинтересовался о судьбе остальных из "пяти". Кстати "группа поддержки" из двадцати бранденбургских особей, припёрлась без дополнительной команды. С ними никто совершенно не церемонился, а в наглую всех перестреляли из револьверов с глушителем. Разведывательный батальон 22 полка, 22-й же пехотной дивизии встретили, как полагается... подпустили поближе и в упор открыли ураганный пулемётно-винтовочный огонь. Части 47-го пехотного полка вначале попытались оказать помощь попавшим в беду камрадам, но понеся значительные потери — откатились. Немец осерчал и остальную часть дня стрелял из пушек... вяленько так стрелял, скорее беспокоя, чем желая нанести серьёзный урон, а вот начиная со следующего утра...

Десять дней непрекращающаяся череда артналётов и атак. При активном противостоянии. Все же завидное упорство немецко-румынских подразделений были вознаграждены незначительными успехами на северной стороне...

26-го декабря началась Kерченско-Феодосийская десантная операция РKKА. Немцы были вынуждены прекратить наступление на город, оставив в виде охраны румын, в срочном порядке попытались перебросить войска для поддержания отходящей 46-й дивизии вермахта.

— В момент поспешной передислокации немецких частей от Севастополя в сторону Керчи мы их и подловили,— с улыбкой и лицом излучающим счастье, рассказывал Валерий Александрович Говорову старшему. — Дорог там, на пальцах одной руки пересчитать. Сделали длинные, километра по два, фугасные закладки...

— И?

— Артиллерия у них пропала ночью "накануне" в момент передислокации, утром исчезла связь. Кстати, после "передачи" орудий они тут же открыли огонь по подразделениям немецкой 46-й дивизии, которые и так потихоньку отступали...

— Ну, это я понял, дальше что?

— Передовой отряд и часть начала колонны пропускали, дальше фугасный взрыв и ружейно-пулемётная стрельба, в этот же момент по "хвосту" колонны "отрабатывают" "Грады" и "градовские прицепы", на дорогу выезжает Отдельная, Коммунистическая, Железная группа прорыва на т-72 с десантом, за ними пехота на автомобилях и начинает гнаться за "убегающим" началом колонны. Дороги в Крыму все грунтово естественно-насыпные, гружёный грузовой автомобиль от быстро едущего, а по меркам 41 года, низко летящего, т-72 нифига не убежит, а кого танк догнал, тот считай уже пропал. Так и домчались до наших наступающих передовых подразделений, попутно уничтожив, распугав и рассеяв немчуру. В прорыв со стороны Феодосии рванули войска. Часть из них посадили на трофейные автомобили и за танками на Севастополь. К моменту прибытия к месту организованных засад бой там был в самом разгаре, кстати, немцы наших не на шутку теснили, но прибывшая на танках подмога, со злыми, полными адреналина пехотинцами, неожиданным ударом в "тыл" быстро изменило ситуацию.

* * *

87

Сингапур. После смены власти стал более тихим и менее криминальным. Некоторые "приключения" время от времени, конечно, случались, но не так часто, как при прежних. Нарушителей спокойствия быстро вылавливали и судили, по большей части приговаривали к работе на рудниках, но были и иные особенности, и исключения. В общем, жили себе люди спокойной жизнью. Кстати была категория и таких, которые о том, что власть сменилась даже не догадывались, в основном это нищие и потому особо изобретательные в плане как прожить день, где хоть как-то прокормиться и куда "заныкаться" на ночь. Политика их не интересовала совершенно. И вот, в один погожий, непременно тёплый и солнечный день к Сингапуру прибыла английская эскадра, состоящая из трёх линейных, третьего ранга — 74 пушки на каждом, двух фрегатов, 5 корветов и бригов, 4 парохода Ост-Индийской компании и десяток транспортов с десантом из "сипаев". Всё это, включая пароходы, по высочайшим Европейским стандартам того времени, уже были класифицированы как устаревший хлам, но для запугивания аборигенов и поддержания величия Великобритании на задворках мира — годилось. Командовал столь внушительными военными силами Коммодор сэр Гордон Стивенс. План действий предписывал ему в первоначальном состоянии блокировать Сингапур с моря. После чего выдвинуть требования, в которых особо оговорить выдачу руководителей, взбунтовавшихся и ведущих враждебные действия против подданных английской короны, при этом всем видом устрашать нынешних правителей бывшей английской колонии Стрейтс Сетлментс, заставляя их, без применения силы, пойти на уступки. В общем, основная задача данной экспедиции была в том, что колонию нужно было вернуть в максимально неповреждённом виде, дабы она сразу же начала функционировать на благо Ост-Индийской компании, которая собственно и инициировала данное мероприятие. В случаи отказа — высадить трёхтысячный десант. При этом всем офицерам-руководителям данного мероприятия особо предписывалось: "...неприязненные действия должны быть направлены исключительно против враждебного нам ныне китайского правительства Сингапура и поддерживающих его хуэйданов, а не против народа и торгового люда, которому следовало показывать вид, что англичане не питают к нему никаких враждебных чувств".

Вначале английский пароход произвёл рекогносцировку входа на рейд и выставил бакены, ориентируясь на которые, вошла вся эскадра и стала на якорь. Находившиеся там охранные джонки никакого сопротивления не оказывали, они лишь выстроились в линию, прикрыв собой коммерческие суда.

После полудня, на одну из джонок, которую посчитали самой-самой, был направлен парламентарий. Потом к этой же джонке прибыл представитель Сингапурской власти, которого специально вызвали из города. Ему было прочитано требование англичан и дано время на размышление до следующего утра, с тем, чтобы согласие было прислано до рассвета. На следующий день никакого ответа не последовало. Джонки отошли ближе к берегу, на котором было заметно движение. Хоть официально команда "изготовиться к бою" была дана ещё в 8 утра, Коммодор сэр Гордон Стивенс откладывал начало боевых действий, в надежде, что с минуты на минуту последует сдача, но...

В восемь двадцать по воздуху, словно хищные птицы, со снижением над кораблями английской эскадры, пролетело несколько летательных аппаратов. В это же время на рейд, "влетело" с десяток невероятно быстроходных катеров, которые стали маневрировать "в тылу" боевых кораблей эскадры, всем своим видом выражая враждебность, а вот за ними, на рейд вошли шесть металлических, военных кораблей.

— Ба-ба-а-аХ!! — Произвели серию в три выстрелов из одного линейного, 74 пушечного корабля по особо наглому катеру. Попасть не попали, тот был все же далеко и двигался быстро, но сам факт и возможность дать отпор подбодрили ставших унывать от множества врагов, моряков. Но радость была не долгой. Катер, бывший мишенью, сделав крутой поворот, брызги ввысь на три метра, дал "ружейный залп", окутался в дым и запустил по обидчику "сигару" которая достаточно ходко сблизилась с кораблём.

Семидесяти четырёх пушечный, достаточно большой и грузный корабль кратковременно подлетает в воздух, где медленно переламывается надвое. Ударная волна и лишь потом:

— Ба-ба-а-бах!!! — Оглушительный взрыв.

После оседания взрывного, водяного фонтана на месте грозного боевого корабля — обломки-щепки и барахтанье немногих уцелевших. Минутная, оглушительная тишина взорвалась рёвом ликования собравшихся на берегу...

Пока изумленные англичане удивлённо, с широко открытыми глазами и ртами рассматривали происходящее вокруг, нервно решая, что же делать. То ли спасать утопающих, то ли ответить... к ним прибила группа сингапурских парламентариев. Прилично одетые, совершенно лысые господа, руки в разноцветных наколках. Один из прибывших на приличном английском громко, дабы слышали и простые моряки, зачитал ультиматум. Суть его была — немедленная и безоговорочная капитуляция. В случаи отказа быстрые катера самодвижущимися минами нанесут удар, после чего те, кто ещё останется на плаву подвергнуться воздушному налёту, а уж потом в бой вступят корабли, при этом демонстративно ткнул пальцем в металлическую шестёрку. Все выжившие, если такие отыщутся, на берегу будут повешены за ноги, после чего забиты палками и камнями до смерти. Говорил сингапурский парламентарий совершенно бесцветным голосом с легкой, раздражающей улыбкой на лице, изредка, на сколько это вообще возможно, хищно прищуривая глаза. На размышление отводился час, после чего...

Ввиду явного превосходства противника и без альтернативности остаться в живых в случаи сопротивления, а также под нажимом слышавших ультиматум офицеров и особенно представителей Ост-Индийской компании, которым их жизнь оказалась гораздо дороже чести Великобританского флага, Коммодор сэр Гордон Стивенс ультиматум принял. Он, конечно, попытался оговорить с представителями Сингапурской власти некоторые привилегии, но парламентарий отмахивающимся жестом перебил его в начале речи, выпрямил спину и слегка задрал подбородок, резко жестикулируя жёстко произнёс:

— Главное условие — никаких условий!

* * *

88

Суматра. После того как отстроилась и начала работать морская база, началось обучение офицеров и экипажей 1850 годов на кораблях 1930-40 годов,

Встал вопрос о реализации проекта "Малаккская Рыбалка". Но обстоятельства сложились не так как того хотели. Англичане упорно не желали просто так отдавать свою колонию Стрейтс Сетлментс и решили померяться у кого больше, в смысле аргументов на право пользования данным стратегическим пунктом.

— Обнаружили мы их при проходе Малаккского пролива.

— Как же так случилось, что перехватили на Сингапурском рейде. — С претензией в интонации, глядя прищуренными глазами на Бауманова, интересовался Говоров старший.

— Причин несколько,— Иван Иванович совершенно не оправдывался. Он как всегда был невозмутимо хладнокровным, речь — чётка, ясная и без излишних приукрашиваний. — Слабо обученные корабельные экипажи к тому же капитанам и остальным офицерам "из СССР", в спешном порядке пришлось объяснять ситуацию.

— И что они теперь знают?

— Что находятся на Суматре, наняли их для защиты от пиратов, которые маскируясь "под старину" грабят беззащитные прибрежные города.

— Идеологическую работу с капитанами усилить. Сделать выбраковну, морально и психологически неустойчивых — заменить.

— Продвижение в данном аспекте идёт, но еще не завершено. Пока морально неустойчивых и явно подлежащих замене не обнаружено, наоборот, появились письменные заявления с просьбой перевести сюда и семью.

— Полагаю, следует удовлетворить. Специалисты нам нужны. Но мы отклонились от темы зверского нападения пиратствующих варваров на высокоцивилизованный, а главное находящийся под нашей защитой, совершенно беззащитный Сингапур.

— Ситуацию мы держали на контроле. После проникновения английской эскадры на рейд над ними пролетела группа самолётов периодически, с целью устрашения, снижаясь. В это же время появились катера,— уточняюще добавил,— 77-футовые "Еlсо", которые на тот момент были укомплектованы, в том числе и освобождёнными из Крыма моряками, среди которых были мотористы-баркасники и торпедисты. Маневрируя в тылу нападающих, они провоцировали их на неадекватные действия,— криво улыбнулся. — У капитана или кого еще, одного из линейных, нервы не выдержали, они пальнули. Наши были за пределами эффективной стрельбы, по ним не попали. В ответ катерники всадили в англичанина торпеду, от чего того разорвало на куски, и он затонул, на сколько это понятие можно применить к деревянному судну. На этом собственно всё и закончилось, англичане сдались. На поверку оказалось, что англичане там лишь офицеры и то не все, моряки — всемирная сборная, а десант индусы-сипаи, нанятые Ост-Индийской компанией.

После того, как Иван Иванович Бауманов завершил доклад, начались прения:

— В первую очередь нужно лишить англичан товаров из Юго-Восточной Азии. Для этого их корабли, через Малаккский пролив сюда пропускать, а обратно не выпускать. — Первым высказал своё видение Андрей Клебанюк.

— Нет-нет, так дело не пойдёт,— сразу же не согласился Александр Николаевич. — Англичан и туда и обратно пропускать мы будем. Причем к нам они будут прибывать безлимитно, а вот обратно только при получении у губернатора Сингапура соответствующего патента. — Кратковременная "вспоминающая" пауза. — Плюс подтверждающая лицензия, к этому всему акциз на определённые, самые важные для Англии товары...

— А всех беспатентных и безлицензионных "нелегалов" перехватывать в море и сюда, к нам на штрафплощадку. — Потирая руки, в предвкушении "нищяков", с блеском в глазах, бодро произнёс Ави.

— Есть и ещё одно предложение,— неторопливо, явно окончательно точно не определившись с правильностью идеи, промолвил Валерий Александрович. — Невзирая на то, что в 1942 году активность американских подводных лодок в Юго-Восточной Азии возросла, интенсивность японских перевозок в смысле движение одиночных торговых судов без противолодочного сопровождения, не уменьшилась. Кстати, японцы широко, для перевозки нужных грузов, а также для борьбы с подводными лодками противника, применяли моторно-парусные шхуны.

— Ну, это общеизвестный факт, к тому же боевая эффективность, данного нововведения была очень низкой.

— Я о другом. Все эти яхты, шхуны, джонки и прочие деревянные плавсредства будут лёгкой добычей для наших катерников-"рыбаков".

— И как Вы,— при этом Александр Николаевич обвёл взглядом присутствующих сторонников проекта "Малаккская Рыбалка",— всё это представляете?

— Да все по-разному,— подмигнув, с улыбкой, ответил Валерий. — Но суть одна — контролировать необычайно прибыльную торговлю специями и прочими товарами из Китая и Индонезии. Кстати специи, в тот период, колебали мировую экономику примерно так, как нынче это делает нефть.

* * *

89

Малаккский пролив — узкий, ширина в некоторых районах достигает всего 2,5 километра и длинный 900 километровый (550 миль) коридор является важным торговым путём сообщения между Китаем и Индией. Пролив, особенно в южной части, не имеет больших глубин. Много мелких островов, рифов, отмелей и мелей, которые образуются песчаными наносами из рек Суматра. На берегах имеются большущие заболоченные участки с длиннющими полосами мангровых зарослей, особенно на восточном побережье Суматры. Спрятаться есть где. Кроме всего вышеперечисленного, со стороны острова Суматра, на котором постоянно идут лесные пожары, валит дым и суда вынуждены сбавлять скорость. Всё это здорово осложняют судоходство. Плюсом для навигации можно считать лишь слабое, преимущественно северо-западное течение. Данные особенности и является основными причинами, по которой в этом месте никогда не переводились сторонники "весёлого Роджера", в простонародье именуемые пиратами.

В самом начале здесь, в нищенском состоянии проживали рыбаки и собиратели ракушек. С развитием торговли начали появляться пираты. Сперва стихийно, потом под управлением местных деревенских старост, которых со временем взяли под контроль правители областей. В общем, все как в Европе, где сначала голландские, а потом английские правители покровительствовали над флибустьерами, корсарами и прочими любителями "морских приключений". Дошло до того, что выдавали специальные "каперские лицензии" узаконивавшие морской разбой.

Решив организовать базу на Суматре, Говоровым младшим сразу была предусмотрена возможность по "мирному урегулированию взаимоотношений с местными правителями", к тому же этому способствовало то обстоятельство, что нынешний правитель Малаккского султаната был преклонного возраста, а его многочисленные потомки — невероятно амбициозны и жаждали власти. Причем каждый и непременно единолично. Одного из них, аккурат того, на чьей территории и было решено соорудить "учебный центр" Валерий Александрович и поддержал. Скромно так поддержал. Всего двумя "тачанкомобилями", взводом миномётчиков и небольшим отрядом нанятых в Калифорнии малайцев, китайцев и прочих лиц азиатской национальности, вооружённых автоматами. Вскорости новым султаном Малакки стал Палемабанга III, имя которого Парамешвара, но Валерию и поддержавшим его в трудную минуту русским друзьям, было позволено называть его по-дружески — Паша. Ну не Парашей же его в конце то концов кликать.

После того, как благосклонность правителей по отношению к "строителям базы" была всемирно продемонстрирована, — народ к нам потянулся. Сначала с опаской, но неблагоприятные экономические условия в местных поселениях и нищенское существование, здесь же можно было неплохо заработать. К тому же главные игроки в регионе — Британская Ост-Индийская компания и голландцы, самоназначившиеся правителями будущей Индонезии, провели демаркационную линию вдоль пролива и договорились бороться с пиратством каждый на своей стороне линии. В общем, местным пиратам состоящих в основном из народности ланунов, коренным обитателям прибрежных деревень, плавать на "промысел" в одиночку стало туговато, потому они охотно пошли на службу к друзьям султана.

Голландцы. Вначале они-то ли действительно ничего не знали, то ли делали вид, но строительству не мешали, а когда дело подходило к завершению — объявились на двух деревянных фрегатах. Вели себя исключительно нагло и задиристо. Потом на берег прибыл их представитель. Надутый щегол с замашками и манерами секс меньшин, стал качать свои права, нагло утверждая, что согласно Лондонского договора 1824 года — это их территория и всё здесь уже имеющееся он реквизирует. В это время старшим на Суматровской стройке был Ави, у которого и без данного "клоунского представления" дел и забот было много, потому он вначале вежливо попросил "пришельца" уйти на... Хотя, по его виду было заметно, что он только оттуда... в общем, Ави вежливо предложил "щеглу" вернуться на своё деревянное корыто и не мешать работать. Голландец то ли был плохо воспитан, то ли тугодум с детства, но вежливый русский мат, с первого раза не понял и продолжал неистовствовать. Тогда несчастный и замученный столь долгим и бесцельным выслушиванием совершенно неприемлемых его слуху длинных тирад Ави, обратился к своим охранникам, к которым, к тому моменту присоединились и другие вооружённые люди:

— Объясни ему,— при этом указывая кивком головы кому именно,— что ругаться не по-русски признак дурного тона. Надоел уже.

Охранник был русским. Долго не думая, достал из кобуры автоматический пистолет Стечкина и от бедра стреляя незваному голландцу под ноги несколько раз, для большей доходчивости повторил слова Ави, ну так как он их понял. При каждом выстреле так и говорил:

— Пшо-ол на...! Пшо-ол на....

Вначале "прибывший щегол" был просто ошарашен, потом немного попрыгав, заскочил в "лодку" и быстро-быстро убыл восвояси. На деревянных фрегатах "пожелание Ави" и объяснение его охранника поняли неправильно и произвели "салют", несколько ядер уткнулись в пляж, подняв столб воды вперемешку с песком. Наши так же решили не оставаться в долгу и "пошутить" в ответ. Для этого, на двух надувных катерах, на максимальной скорости, ежеминутно маневрируя, приблизились к одному из фрегатов и пальнули из РПО "Шмель" термобарическим зарядом. Попали дважды. Потом аналогичным образом поступили и со вторым фрегатом. Как они душевно горели, просто заглядение какое то, глаз не оторвать. А потом ка-а-а-к рванули. Некоторые доски и прочий хлам, долетали до пляжа мешая любоваться редким, парным представлением.

На этом голландская эпопея не закончилась. Эти, голубоглазые со всех сторон мальчико-девочки начали интриговать, подло натравливая на нас местных, Суматровских, подконтрольных им, несознательных правителей-феодалов.

В один из воскресных, погожих, солнечных дней, когда порядочные, уставшие за неделю ратных трудов люди, попивая холодное пиво придавались отдыху на морском пляже, от Султана Палемабанга III прибыл срочный гонец, который сообщил, что два князя, чьи владения граничат с "Пашиными" начали сбор войск, коих совместно должно набраться 20-22 тысячи пехоты при 8 пушках и до двух тысяч кавалерии. Так же к ним, на усиление, уже прибыл 3-х тысячный отряд голландцев при 11 пушках. Маллакских войск под общим руководством Палемабанга III, было 8 тысяч "регуляров" и до 10 тысяч вассалов. Кавалерии 200 плюс 300 "дворянских всадников" при 6 орудиях. Другими словами, если бы по одному, тогда "Паша" побеждает, но врагов трое. В общем, без помощи друга — никак. Двенадцать тачанкомобилей, шесть миномётных батарей и полк "Легионеров", вооружённых скорострельными, как для того времени, "мосинками", на каждое отделение, 10 человек — пулемёт. Поперво "Паша" скептически взирал на предоставленную "помощь друга", но после демонстрации возможностей сразу же потребовал нанести превентивный удар, пока враг не узнал и воевать не передумал — ели отговорили, аргументируя, что войск у них поболее и лучше "от обороны" с подготовленных позиций. К бою готовились основательно. С ближайших деревень прибыли крестьяне, которые быстро наплели высоких корзин и засыпали в них землю (габионы), так же выравнивали ухабы и рытвины в местах предполагаемой "работа" тачанкомобилей. На флангах и в местах вероятной атаки конницы в траве, совершенно издали незаметно, растянули колюче-проволочные заграждения, местность впереди — заминировали.

Утро красит красным цветом, в смысле солнышко встало, стало светло и тепло. Вражеская армия изготовилась к битве. Впереди артиллерия аборигенов и голландцев, за ними, изготовившись к атаке — пешие колонны княжеских воинов в основном с саблями и копьями, за ними голландцы с ружьями, на флангах кавалерия. Голландская пушка того периода была достаточно неплохой. Ядро летело до 3-х километров в сторону врага, но эффективный выстрел с 400-500 метров, каждые 10-12 минут — выстрел, после 2-3-х бабах — орудие непременно следовало обливать водой, для чего бочка "охлаждающей жидкости" должна была быть недалеко... В противовес им, вражеских 19 стволов — 6 "Пашиных" орудий со схожими характеристиками и 24 штуки 82 мм миномёта. Дальность 3 км, скорострельность до 30 выстрелов в минуту каждый.

После того как вражеская армия стала в пределах уверенной досягаемости, выждав еще чуть-чуть была "накрыта миномётами". Стреляли, в основном по артиллерии и "второй волне", через голову "первой волны" атакующих. Эффект превзошёл все мыслимые ожидания. "Первые" яростно бежали в атаку, в то время как "задние" бежали с поля боя... "Первую волну" остановили пулемётным огнём, который дружными ружейными залпами поддерживали "Легионерские мосинки" и султанские "регуляры" из своих гладкостволов. Остальные, султанские участники битвы, от восхищения неистово прыгали, орали и очень грозно, необычайно воинственно размахивали флагами и прочим холодным оружием. "Первая волна" атакующих, так и не добежав до "рукопашного боя" повернула обратно, за ними тут же помчались "оруще-визжащая Пашина братия".

На флангах султанская кавалерия, обозначив своё присутствие, тут же отошла, через специально оставленные проходы за колюче-проволочные заграждения. Княжеские всадники, оценив малочисленность противостоящего им противника, неистово рванулась в бой. После того, как они проскочили невидимую черту, по ним открыли пулемётный огонь, но они всё же доскакали до проволочного заграждения... Как только первые увязли в "колючке" — одновременно взорвали заложенные на поле заряды. После этого, через зигзагообразные проходы на поле выехали тачанкомобили, за которыми следовала султанская кавалерия и погнали уже даже не мыслящих о сопротивлении княжеских всадников. Наступление Султанских войск продолжалось до полного взятия под контроль обеих княжеств, бывшими самыми большими из сопредельных "независимых" владений. Остальными "странами-государствами" вмиг было признана вассальная зависимость от Султана Палемабанга III с непременным вхождением в состав Малаккского Султаната, который по своей территории охватил весь остров Суматра. Пошли бы и дальше, но Суматро-Явовский пролив неусыпно стерегли суда голландцев и подконтрольных им князьков.

Валерий и все сторонники "Суматровского проекта" никому ничего прощать не собирались. Поскольку кораблей у нас в наличии ещё не было — ответили, как смогли.

На острове Ява, где находилась столица Голландской Ост-Индии — Батавия, (нынче Джакарта) в тот момент было вялотекущее восстание против колонизаторов. Причина медлительности была банальна — отсутствие оружия. Так вот 10 тысяч трофейных французских ружей из Крыма, а также порох пули-ядра-гранаты и прочие армейские мелочи, а также десяток полевых пушек, просто волшебным образом подняли патриотическо-освободительный дух порабощённого народа. И ещё, за всё это руководители национально-антиколониального движения рассчитывались продуктами местного сельского хозяйства — кофе, тростниковый сахар, пряности, рис, хлопок... Причина необычайно популярного мена была в том, что принимали все ими предложенное, по цене на четверть выше, нежели платили голландцы. Губернатор, Голландской Ост-Индии, воинские подразделения имел. Назывались колониальные войска "Королевской голландской ост-индийской армией" (голландская аббревиатура — KNIL). Состояли из голландцев-добровольцев, а также наёмников бельгийцев, немцев, швейцарцев и прочих европейцев — "солдат удачи", общей численностью 12 тысяч и были разбросаны гарнизонами по всем островам. Так же как колониальные подразделения иных "демократических" стран, в состав вооружённых сил метрополии они не входили. Их основной задачей было завоевание суверенных государств на всех индонезийских островах, борьба с недовольными и повстанцами, карательные экспедиции и недопущение на занятую голландцами территорию конкурентов. В общем, воины они были хорошие против заведомо слабого и плохо вооруженного, в основном холодным оружием, противника. Когда же им стали давать достойный отпор, да еще и равным с ними оружием, когда противника было раза в два с половиной больше, а узнав о воинских поражениях ненавистных колонистов и на других территориях вспыхнуло национально-освободительное движение...

Когда же на "Суматрскую учебную базу" прибыли корабли — дела голландских колонизаторов совсем стали плохи.

Короче говоря — Султан Палемабанга III стал не только полноправным правителем острова Суматра и всех близлежащих мелких островов, он даже имел несколько вассальных княжеств-султанатов на крупных островах, не считая всевозможных союзников и сторонников. Голландцы же подверглись гонениям. Они еще контролировали некоторые территории, но количество их торговых кораблей, систематически подвергавшихся пиратским нападениям, стремительно уменьшалось. По этой же причине в Европе резко подскочили цены на "колониальные товары".

В это же время, товариществом "Братья Говоровы в Нижнем Новгороде" сначала непосредственно в Нижнем, а потом в Туле, "Северной Столице", Новгороде, Москве, Одессе открылись торгово-оптовые склады. Реализовывали — фасованные пряности, кофе, тростниковый сахара, хлопковое полотно и прочие заморские товары, которые пользовались невероятной популярностью не только среди российского купеческого люда, но и иностранцы, проведав о том, тут же выстроились в очередь.

* * *

90

"Малаккская Рыбалка"

Старшина 2-й ст. Николай Игнатович Кулочкин служил торпедистом на катере типа "Г-5", до момента пока возле него не взорвалась авиабомба. Все 6 человек экипажа, хоть и получили разной степени травмы, но остались живы, катеру повезло меньше. Не то, чтобы он был критически повреждён, просто в условиях войны, отремонтировать стало проблематично, и весь экипаж был определён в морскую пехоту. Получили винтовки — направились на фронт, до которого так и не добрались. На них вначале налетели "пикировщики", а потом выскочила танковая колонна. Боя как такового и не получилось, у них с собой даже гранат не было. Часть ребят разбежалась, а некоторым, в частности ему и мотористу, старшему краснофлотцу Субботину Васе не повезло. В лагере было плохо, начиная с того, что кормили баландой, спали на земле под открытым небом, а на улице начало ноября. Охрана была из румын, часть из которых были молдаване и могли говорить по-русски. В прочем в плену они, с Субботиным, пробыли недолго. Сам момент освобождения он прозевал. Была вторая половина дня, ближе к вечеру. Он сидел на земле, обхватив голову руками, когда:

— Коля, вставай,— услышал голос Васи Субботина,— за нами наши пришли.

Ну, пришли, так пришли. В том, что их скоро должны освободить он как-то ни разу и не сомневался, обидно только было, что не сразу и он, почти 10 дней, пробыл в этом ужасном месте.

Построили в колонны — повели в ночь. Пришли к морю, там сразу накормили, потом устанавливали палатки и собирали полукруглые домики. Затем был отбор по военно-учетным специальностям. Отобрали человек 20-ть, мотористов, торпедистов, комендоров (специалист по обслуживанию артиллерийских установок на кораблях и в частях военно-морского флота). С каждым провели индивидуальную беседу, в которой предложили "заграничную секретную командировку". После того, как он подписал формуляр "о неразглашении", сообщили, что его направляют на "русскую военно-учебную базу эмигрантов-сторонников СССР". Особо предупредили, что "лишнего болтать — не желательно".

Прибыли на место. После ноябрьского Крыма — жара. Выдали белую, "тропическую" форму с короткими рукавами. Поселили в куполообразных домиках, такие он видел, такие они с Васей Субботиным, который так же оказался здесь, своими руками собирали. Условия — царские. Кормят до отвала, в домике по два человека.

Катер — 77-футовый американский "Еlсо" — отличная "посудина". В длину 24 метра, осадка — полтора, скорость 41 узел (75 км/час). Вооружение то что нужно. В блистерных куполах, по бортам, на вращающихся турелях, установлены спаренные крупнокалиберные пулемёты. Четыре торпедных, 533 аппарата. Хорошая мореходность — экипаж 14 человек из них 10-ть "крымчан" и четверо из "белых казаков" до этого успевших поплавать на "гражданских" судах.

— После Гражданской,— рассказывал ему свою судьбу боцман-казак, крепкий мужчина "чуть за сорок", Савелий Сизов,— те, кто был на Дальнем Востоке перешли в Китай и были как бы в роли беженцев,— грустно говорил он. — Селились в основном в Харбине, Шанхае, Тяньзине. Жизнь была на выживание. Остававшиеся вещи продали за бесценок. — При этом посмотрел куда-то вдаль, тяжко на сердце у станичника от воспоминаний. — Мысли, тогда у большинства сводились, чтобы не "заболеть от голода".— Грустно, почти обречённо хмыкнул.— Для добычи пропитания многие казаки были вынуждены служить наёмниками у тупанов (китайский губернатор провинции). Там мы участвовали в местных войнах и междоусобицах. Кто погиб, кто как я двинули дальше по белому свету. Одни в Австралию, другие в Британскую Империю, но большинство в Америку. Вот такая судьба — кручинушка.

— Савелий, а жена, дети?

— А никого у меня уже не осталось. Даже куда делись мне не ведомо.

Как бы там ни было, а общий язык нашли, в процессе "работы" "притёрлись" и экипаж был дружный.

Подняли по тревоге.

— Пираты пытаются напасть на город, мы должны его защитить,— такова была формулировка.

Морской переход и вот они уже входят, точнее, влетают на рейд. Два с половиной десятка, по большей части деревянных кораблей, три из которых большие. Начали производить маневрирование. И вдруг один из "больших" стал по ним стрелять. Владимирский, командир катера дал команду "Дым", "Атака". Сначала "пальнули" из "спарок", потом, под прикрытием дымзавесы, выпустил по "обидчику" торпеду. К врагу потянулся "хвост из пузырьков". Цель большая, расстояние как для атаки — небольшое, к ним враг кормой. В общем, он, Коля Кулочкин попал аккурат в середину. Водяной фонтан, как бы подкинул корабль ввысь, от чего тот, подлетев — переломился на две большие части. Сначала — ударная волна встряхнула катер, звук, от мощного взрыва, долетел чуть позже. Все, кто был "на верху" смотрели на произошедшее с восхищением за мощь и ужасом от произошедшего, когда огромный, кажущимся несокрушимым и непобедимым, корабль в миг превращается в ни что.

В скорости они, участвовали, как основное действующее лицо, во втором "морском конфликте".

Возвращавшаяся из налёта на Петропавловск-Камчатский англо-французская эскадра, три фрегата, два парохода, корвет, бриг и три корабля сопровождения. Английской частью командовал контр-адмирал Дэвид Прайс, французской — контр-адмирал Феврье Де Пуант. Двести шестнадцать орудий, 2600 человек личного состава. Остановились в Гонконге, там и узнала о новом статусе Сингапура. Так же им стало известно о трагедии постигшей группу кораблей, под командованием коммодора сэра Гордона Стивенса, возглавлявшим экспедицию, организованную Ост-Индийской компанией. В связи с изменившейся ситуацией, командование объединённым флотом решило проплыть мимо Сингапура, не заходя в его территориальные воды. Не доходя до островов Риау, вахтенный обнаружил военный корабль, плохая видимость помешала точно установить его государственную принадлежность, и "неизвестный" растворился в вечерних сумерках. Потом был замечен летающий объект, некоторое время сопровождавший эскадру. Оба контр-адмирала, "на всякий случай", выслав вперёд в виде разведчика бриг, беспокойств не проявили и продолжили свой путь. На следующее утро к эскадре приблизился невероятно скоростной катер и с помощью "флажкового сигнала" потребовал указать национальную принадлежность судов. На мачтах флагманов объединённой эскадры, а потом и на остальных кораблях, подняли английские и французские флаги, по мнению обоих командиров эскадр, это должно было остудить горячие головы и исключить какую-либо провокацию со стороны противника. Однако "шустрый катер" потребовал "застопорить ход". На эскадре это сочли как неслыханную наглость и дерзость, в ответ по катеру несколько раз выстрелили, после чего тот отошёл на безопасное расстояние, а через некоторое время в небе появились пять "летающих лодок" и началась бомбардировка и обстрелы.

Количество самолётов обуславливалось не количеством наличия летательных аппаратов, а было ограничено из-за нехватки подготовленных пилотов.

Казалось, ад не закончится никогда. По окончании налёта эскадра представляла из себя жалкое зрелище, с множеством пострадавших и еще большим количеством перепуганных, деморализованных людей. Пока контр-адмиралы соображали, что же делать, сверялись с картами, дабы быть совершенно точно уверенными, что они не в территориальных водах бывшей английской колонии Стрейтс Сетлментс — появился следующий участник. Шесть металлических кораблей, с десяток джонок и быстроходных катеров. К эскадре вновь приблизился быстроходный катер и флажками повторил приказ "застопорить ход". На этот раз желающих перечить не оказалось. После того, как команда была выполнена, к английскому флагману подошла джонка, с которой на борт корабля поднялось десятка три китайцев, лишь один из которых говорил по-английски. Ему то, контр-адмирал Дэвид Прайс и попытался объяснить, что он здесь старший. Китаец, в знак согласия кивнул головой и потребовал выстроить команду вдоль борта. Когда же её выполнили, несколько человек из "джонки" из коротких ружей, со странным диском внизу, дали несколько очередей над головами матросов, наглядно показывая перепуганному экипажу, кто отныне здесь главный и чьи команды нужно выполнять не раздумывая. Шутить никто не намерен, цена ошибки — жизнь.

По прибытию в Сингапур, оба контр-адмирала предстали перед представителем городских властей, который интересовался причиной враждебных действий англо-французской эскадры в отношении их мирного поселения.

— Но нас атаковали вне территориальных вод (12 миль от берега) Сингапура,— в один голос говорили англичанин и француз.

Представитель властей лишь рассмеялся в лицо незадачливым контр-адмиралам.

— Граница территориальных вод проходит там, где укажет господин Борис Ли. Мы же, выражаем решительный протест на грубый акт агрессии, вторжения в наши территориальные воды группы вооружённых кораблей с десантными командами на борту. Разговор об освобождении — исключительно через выкуп, после официальных извинений правительств Англии и Франции. Пока же все арестованные будут направлены на общественные работы в рудники.

В дальнейшем "катерную флотилию" использовали для борьбы с голландскими и английскими империалистами-колониалистами, пытавшихся в крови утопить национально освободительное движение рабочих и крестьян Индонезии. Вначале задачей было, в условиях плохой видимости, догнать корабль буржуев, пока два катера из крупнокалиберных спарок производили обстрел, два других высаживали десант из суматрийских рыбаков-ланунов, которые и брали управление судном под контроль. В дальнейшем, когда был оборудована гавань с пологим, мелким дном — "жертву" стали зажимать в кольцо, не давая маневрировать, при этом постреливая трассерами, указывая, куда нужно плыть. Если капитан по каким-то причинам выполнять указания отказывался, его интенсивным огнём загоняли на мель, там не утонит, где и добивали. Несколько раз участвовали и при захвате огромных контейнеровозов. Они сами, каким-то образом заплывали куда нужно. "Нос" начинал "экстренное торможение" о дно мелководной спецгавани, при этом корабль оставался целым. Пока у команды стресс от скоростного торможения — штурм, взятие под контроль, экспертный осмотр, разгрузка.

* * *

91

Лондон, поздняя осень 1854-го.

Череда ужасных, шокирующих, неискушённого обывателя событий прокатилась по Великобритании. Началось в Лондоне, с того, что в доме, зачастую сдаваемом в наём состоятельным гражданам, были обнаружены тела девяти представителей верхней палаты парламента. И всё бы было ничего, но они, при наличии верхней части одежды, были совершенно оголены в нижней, другими словами — без брюк и прочего. Возможно дело и удалось бы "замять", но вездесущие газетчики... В тот же день, в вечернем выпуске нескольких "бульварных" изданий, в мельчайших подробностях и с невероятно пикантными намёками, данное сенсационное событие было "вывалено" на обывателя. Газеты и "сенсация" разлетались "влёт". Надо сообщить, что тогдашние англичане и прочие европейцы, к сторонникам нетрадиционных "любовных" взглядов относились несколько иначе, к тому же в почёте была церковь, которая содомитов и вовсе подвергала гонениям. После "жёлтой прессы" новость подхватили и более солидные издания. В общем, она "полетела по стране" набирая обороты и как снежный ком обрастая все более и "совершенно подробными" дополнениями и уточнениями.

На фоне данного события как-то даже несколько незаметно прошли уведомления о безвременной кончине, совершенно по разным "бытовым" причинам, еще нескольких представителей верхней и нижней палаты.

Не утихли страсти по "первой сенсации" как появилась вторая, не менее интригующая — ряд дерзких ограблений банков в течении недели, волной прокатившиеся по всей стране. Пострадали в основном банки "Ост-Индийской компании", хотя и другим досталось.

Во всех случаях грабители действовали одинаково. Под закрытие в помещение входила группа вооружённых людей, лицо закрыто платком, на некоторых были "армейские" военные кепи и форма, 7-15 человек, в зависимости от "величины и важности учреждения", вооружённых американскими револьверами. Угрожая оружием всех обитателей загоняли в одну-две комнаты и держали под прицелом. В это время, их сообщники очищали хранилище и сейфы.

Еще в 10 веке, английский король Эдгар, даровал земельный надел в Лондонском Вестминстерском дворце, королю Шотландии Кеннету, так называемый "Скотланд-Ярд" (Шотландский метр). Вот с того времени та земля, формально считается территорией Шотландии. Позже, для организации Лондонской полиции по улице "Большой Скотланд-Ярд" был выделен комплекс зданий, где и был организован центральный офис (типа Петровка — 38), с одноимённым названием.

В Лондоне же поддерживают порядок "Полиция Лондонского Сити" и "Столичная Полиция" (City of London Police и Metropolitan Police). Нашими аналогами были бы УВД по Центральному Административному округу и ГУ МВД по г. Москве. Всего же в Англии и Уэльсе — 43, в Шотландии — 8 полицейских учреждений, которые, в административном порядке, друг от друга не зависят, всего лишь сотрудничают, но при этом все они подчиняются Главному Полицейскому Управлению. И ещё — серьёзных сил, противодействующих преступности у них, просто не было, а в случаи надобности — привлекались армейские подразделения. Так же — основную нагрузку по поддержания правопорядка и охране имущества, выполняли сами граждане. Кроме этого имелось немалое количество частных охранников, сыщиков и прочих "отыскателей воров и преступников", которыми, в прочем, при желании мог стать любой.

Констебль — английский полицейский, привычный нашему взгляду, имел особенное обмундирование, дабы все могли легко отличить его от военного, вооружён же — короткой дубинкой и специальной трещоткой для вызова подмоги.

Были и иные "работники правопорядка" — сержанты, инспекторы, шеф-инспекторы и прочие. Возглавляет же всё это комиссар с помощником и заместителем. Полицейские, занимающиеся уголовным сыском, перед званием имеют приставку "детектив".

Всплеск преступности не на шутку встревожил состоятельных граждан и правителей страны. Сразу же на второй, а возможно и на третий план отошли проблемы "Восточной войны" с Россией. Лондонским комиссарам было дано специальное указание в кратчайший срок, три месяца на исполнение, разработать эффективный план действий, при этом разрешалось рекрутировать или нанять любое, необходимое количество людей. В это же время, во всех газетах, на первой странице публиковалось заявление Королевы и властей, с заверениями, что каждый из злоумышленников-бунтовщиков-мародёров будет непременно пойман и привлечён к ответственности. Заявления были, а вот "привлечённых к ответственности" как-то не отыскалось.

Вначале банковские грабители действовали лишь в Лондоне, но, если верить заявлениям полиции, с началом очень эффективных противодействий в столице поутихло. "Эпидемия" перекочевала на Ливерпуль, Манчестер, Бристоль, Бирмингем, Ноттингем и другие крупные города. И уже туда, из Лондона были направлены опытнейшие специалисты-детективы, впрочем, пока получили сигнал, пока отреагировали... к их прибытию все успокоилось само собой. В смысле улеглись банковские грабежи, но каким-то странным образом, по ночам начали гореть кораблестроительные верфи, портовые сооружения, железнодорожные станции и прочие крупные мануфактуры. При проведении расследования выяснили, что перед возгоранием, в небе слышался странный звук, а некоторые, особо глазастые, даже сумели заметить "большую стрекозу"...

Подобная "напасть" постигла и Францию, только без "депутатской составляющей". Бандиты грабили крупные банки, горели корабельные верфи, портовые сооружения и военные арсеналы. Особенно досталось французским "Средиземноморским" городам-портам, снабжавшим войска, сражавшиеся на Восточной войне.

"Проблема" затронула и Берлин. Вначале "прусаки", которым в случаи успеха Восточной войны, англичане пообещали Прибалтику, очень уж явно не афишируя, но косвенными действиями поддерживали Турцию и её "помощников" в борьбе против России. Когда же произошёл "Одесский отпор", который лично наблюдали находящиеся в тот момент в "Южной Пальмире" прусские "коммерсанты", предоставившие подробнейший отчёт. В частности, те отмечали невероятную скорострельность и точность орудий 6 батареи, а также "запредельную" дальность и умопомрачительную выучку, мастерство остальных орудийных расчётов береговой обороны, умудрявшихся успешно поражать англо-французские суда, находившиеся на рейде. В общем, в Берлине возникли первые, совершенно не робкие подозрения, а вот после получения сообщения о сокрушительном разгроме "Евпаторийского десанта", за которым поползли невероятные слухи о событиях в Англии и Франции, о пожарах на корабельных верфях, военных арсеналах и портовых складах. Вспомнили о "русских самолётах" и сразу же было принято волевое решение — "Прибалтика Пруссии совершенно не нужна". В Петербург же, в срочном порядке был направлен секретный, от кайзера Фридриха Вильгельма IV, посланник с тайным сообщением, в котором тот заверял в своих добрососедских намерениях и поддержке действий Николая I, хотя и сетовал на сильную оппозицию, не позволяющую ему это сделать открыто. Другими словами, начал выкручиваться, в тайне надеясь, что с помощью России удастся объединить под своим началом все германские земли. Это, кайзеровским окружением, считалось более вероятным и лучшим, нежели Прибалтийские наделы, которые Россия со временем все равно отберет, да еще, со злости может прихватить и всю Восточную Пруссию до Одера...

Сложнее обстояли дела в Вене. Австрия боялась перспективы появления на Балканах независимых славянских государственных дружественных России. Страшило еще и то, что их существование вызовет рост национально-освободительных движений в многонациональной Австрийской империи. Кроме того, зачарованные "звоном английских монет", австрийские властьдержатели вмиг забыли о "союзническом договоре" и помощи Российской Империи в подавлении венгерского восстания.

"Наше будущее — на востоке, — писал Франц Иосиф матери, — и мы загоним мощь и влияние России в те пределы, за которые она вышла только по причине слабости и разброда в нашем лагере. Медленно, желательно незаметно для царя Николая, но верно мы доведем русскую политику до краха. Конечно, нехорошо выступать против старых друзей, но в политике нельзя иначе, а наш естественный противник на востоке — Россия"

Таковы причины, по которым "имперцы" выступили на турецко-англо-французской стороне. Под "миротворческим" предлогом австрийские войска, перешли границу Валахии, которые, по соглашению союзников с турецким правительством, сменили турок и заняли княжества. Этим шагом они, перекрыли путь движения армии Горчакова через Дунайские княжества на Болгарию. Данные действия не только блокировали все находящиеся там русские войска, но и угрозой вступления Австрии в войну против России, не позволяли перебросить их в другое место. В то же время, благодаря действиям Вены, турки, часть своих "высвободившихся" войск, перебросили в Крым. С поражением англо-французской эскадры в Одессе, осознание ошибочности действий в Австрийской столице не наступило. Они продолжали и дальше, под оглушающий и притупляющий разум, звон и блеск английских монет "гнуть", надиктованную "спонсорами" политику. Сначала слухи о поражении под Евпаторией, а также необычайно успешные действия черногорцев, средь аристократии Вены, породили вопрос — "а не ошиблись ли мы". В Варну, куда после Евпатории была эвакуирована часть неудачного десанта, под видом коммерсантов, были направлены австрийские шпионы. Их доклад стал "холодным душем" для "горячих голов". Официально английское и французское командование заявило, что на реке Альма было столкновение, после которого войска отступили и ввиду приближающихся холодов, на кораблях, отведены в Варну "на зимние квартиры". Реальность же была гораздо кошмарней.

В Болгарской Варне действительно находилось около 25 тысяч англо-французов, но на этом "английская правда" заканчивалась.

Сокрушительное поражение с почти полной потерей всего десанта. В Варну все же успели эвакуировать до 15 тысяч англо-французов, которые совместно с гарнизоном в 10 тысяч позволяли делать вид, что "ничего страшного". Фактически же англичане "оставили" все ударные индийские и шотландские подразделения. Французы пожертвовали всеми своими алжирскими зуавами и большей частью боевых подразделений, из турецкого войска в Варне никого не оказалось. Как выяснили "австрийские коммерсанты" все "эвакуанты" это по большей части подвергшиеся бомбёжке и сбежавшие с поля боя в самом начале сражения, а также слуги-повара и прочие интенданты, находившиеся в обозе, которые в боевом столкновении, в подавляющей своей массе, не участвовали. Из пушечного и конного вооружения — ничего и никого. В то же время шпионы отмечали, что неспешно, из Константинополя и Мальты прибывает войсковое пополнение для продолжения компании. Называлось и время — весна 1855 года.

В Вене, от таких новостей у англо-французских сторонников случилась необычайно скорбная рожа и не проходящая обширная мигрень на всю голову. Они прекрасно понимали, что фактически на тот момент нормальной, боеспособной армии Австрия не имела и вряд ли сможет на равных, в одиночку, противостоять войскам Горчакова. В такой ситуации они полагались на министра иностранных дел Российской Империи, графа Нессельроде Карла Васильевича, австрийского происхождения, большого сторонника сближения России с Австрией и Пруссией. Кстати будучи "русским министром" он так и не научился "правильно говорить по-русски", но в эту зиму, старику 74 года, он заболел простудой и скоропостижно скончался. Заменивший его на этом посту Горчаков Александр Михайлович имел другие взгляды, особенно после того, как Австрия "удивила мир своей неблагодарностью" и стала действовать совместно с Францией и Англией против России.

* * *

92

Лондон, зима 1854-го.

Премьер-министр Англии Генри Пальмерстон задумчиво смотрел на камин, где пламя исполняло свой причудливый танец. Слуга вышел, оставив его наедине со своими мыслями. Для него наступил период, когда время оказалось плохим целителем, ему не удалось успокоить боль и горечь от "событий под Одессой и особенно Евпаторией". К тому же после первых же значительных боевых потерь в Англии, где и так большая часть общества не совсем понимала смысла данного военного противостояния, а также в парламенте, возникла сильная антивоенная оппозиция. Боль оскорблений нанесённых ранимой душе не утихла, наоборот. Смерть группы наиболее поддерживающих его депутатов, с первого взгляда казавшаяся естественной, на самом деле таковой не является. Он лучше других понимал это, но доказательств — никаких. Старик подтянул плед до подбородка. В полутёмной комнате его утешало лишь тепло и слабый свет идущее от очага, но и это, на фоне свалившихся проблем и несчастий, уже приносило мало утешения. Коварный ум противника наносил всё новые и новые удары, на которые ответить он был не в силе, по причине невидимости последнего. Враг был везде, наносил удары с изысканной изобретательностью и одновременно, его нигде не было.

Из южных штатов САСШ, Китая и Юго-Восточной Азии, традиционно бывшими основными поставщиками хлопка, шерсти и шёлка для текстильной промышленности, в Англию было доставлено лишь 30% сырья. Остальное — в САСШ выкупили "калифорнийцы", в Голландской Ост-Индии, откуда так же шло сырьё, какой-то ушлый, местный султанчик, возомнив себя новым Александром Македонским, наголову разбил голландские войска и поддерживающих его князей. Он не только захватил всю Суматру и прилегающие к ней малые острова, но и создав антиголландский союз, активно стал их вытеснять. Но на этом неприятности не закончилось, китайцы взяли под контроль основную перевалочную базу в Юго-Восточной Азии — Сингапур, чем нанесли существенный удар по Английской Ост-Индийской компании, а ведь она была одним из основных спонсоров Восточной (Крымской) войны.

Потом, потом начались пожары. Огню были преданы не только верфи со строящимися и ремонтирующимися судами, но и порты с их складами, доками и прочей инфраструктурой. Поскольку огонь "приходил" ночью, тушить его вначале было просто некому и начав с верфи или порта он перекидывался на рабочие лачуги и дальше "гулял" по "морским" городам.

Чины в Адмиралтействе, всего два из семи были моряками, остальные получили свои посты как члены правящей партии, докладывают о больших потерях, нанесённых пожарами в имуществе, хранившемся на складах и арсеналах, в надежде получить дополнительное финансирование, но неудачно начатая Восточная война уже и так болезненно ударила по казне. В это же время — падение производства, на предприятиях начались увольнения "лишних рук", а для восстановления сожжённого и всего пропавшего в огне, компаниям и промышленникам так же нужны деньги и те пошли в банки. Там нынче со "свободными деньгами" туго — идёт подсчёт убытков после ограблений. Не то, чтобы денег совсем нет, немного есть, но далеко не в "нужном объеме" и под приличные проценты.

Сидящий у камина, укутавшись в плед старик понимал, что нужно уменьшить расходы, для этого от чего-то следует отказываться и у него, премьер-министра Англии Генри Пальмерстона другого выхода, кроме приостановить, а в идеале закончить Восточную войну — нет, но как это сделать "не потеряв лицо" — совершенно не ясно. Но пока, пока он изо всех сил изыскивает финансирование на компанию 1855 года, которая по замыслу, должна начаться весной.

* * *

93

Испания, конец февраля 1855-го.

Диктатура, или как называли по-другому "режим генералов", или "долгое правительство", генерала Нарваеса длившаяся с 1843 закончилась после революционного лета 1854, когда для его свержения, с требованием дешевого хлеба и отмены системы "несправедливого рекрутского набора", объединились "умеренные", "прогрессисты" и народные массы. Началась так называемая "Четвертая революция" 1854-1856 годов. Движение одержало победу лишь благодаря управляемым, успешным "народным" восстаниям в ключевых провинциях и баррикадному противостоянию в Мадриде. Там, "народные демократы" и "народные прогрессисты" направляли революционные массы, каждый в сторону своих, не редко личных интересов. Трон, королева Изабелла, с помощью интриг, коварства и большой неразборчивости в любовных связях, сумела спасти. Так же ей пришлось призвать из отставки генерала Бальдомеро Эспартероса, который и положил конец революционным беспорядкам, безжалостно уничтожив левых радикалов.

Гибралтар, вход в Средиземное море, с 1713 года под властью Великобритании, в прочем Испания никогда не оставляла попыток его вернуть, но ни дипломатические, ни блокада с суши, ни военные действия положительных результатов не дали.

В испанский город Альхесирас, находящийся в чуть более чем шести километрах к западу от Гибралтара, прибыла группа прилично одетых синьоров, один из которых идентифицировал себя как голландец, представитель Голландской Ост-Индийской компании. Встретились с революционными руководителями Альхесираса.

— Сейчас Англия и Франция совместно с Сардинией и Турцией ведут войну против России. — Говорил один из прибывших, представившийся как голландец Ханс ван ден Валк. — Нынче же русская эскадра будет входить в Средиземное море и,— при этом хищно улыбнулся,— не сможет пройти мимо такого уютного и гостеприимного места, как Гибралтар. — Внимательный взгляд на оппонента, понял ли намёк.

— Скалу (испанцы так часто называют английскую часть Гибралтара) неоднократно пытались взять штурмом,— скептически ответил один из главных руководителей революционеров со странным многоликим именем Энрике Махомед Чиполи Диего по фамилии Гарсия Фриас,— и каждый раз безуспешно. — Неспешно, совершенно без испанского темперамента, говорил, скорее поучал, он. — У нас,— при этом взглядом обвёл собравшихся революционных командиров-испанцев,— всего чуть более 2000 бойцов, у англичан более девяти тысяч. То, что Вы нам предлагаете — выполнить невозможно.

— Девять тысяч, это со всеми жителями Гибралтара. — Не менее спокойно ответил ему второй из прибывших, ранее назвавшийся Эрнесто Гевара де ла Серна, но спутники называли его проще — Че Гевара или товарищ Че. — Гарнизон около 3000 человек. — Пауза, слегка улыбнувшись. — Один из Гибралтарских полков сейчас на Русском Дальнем Востоке. По нашим подсчётам на скале сейчас до 2000. — Вторая пауза, внимательно посмотрел на собравшихся. — К тому же условия службы — ужасные. — Товарищ Че говорил медленно, как бы смакуя каждое слово, при этом, в очередной раз обвёл взглядом испанцев. Об условиях службы "на Скале" они были хорошо осведомлены от дезертиров и прочих перебежчиков. — Мы уполномочены передать Вам небольшую сумму французских денег, которой должно хватить на наём и вооружение дополнительных революционных отрядов, численность которых должна быть достаточной для успешного решения Гибралтарского вопроса.

— Сколько?

— Мы полагаем, что ещё две с половиной тысячи революционно настроенных бойцов, будет достаточно, чтобы вернуть Испании "украденное",— так же неспешно продолжал говорить товарищ Че.

— Русская эскадра начнет бомбардировку, англичане будут заняты ответными действиями,— поддерживал его "голландец" Ханс ван ден Валк. — К тому же к Вам в помощь будут направлены специально обученные люди-корректировщики для координации действий, а в порту будет высажен десант.

Испанцы удивлённо-радостно переглядывались и восхищённо перешептывались, скорее деньгам, чем участием на благо Испании, при этом явно выражая своё согласие.

Вскорости английский губернатор Гибралтара, генерал-майор Джейкоб Кеннингем был извещён о "тайном собрании", русской эскадре, подлых голландцах и французских деньгах.

— Никаких русских эскадр здесь нет и быть не может,— авторитетно заявил он,— а если таковые и будут, в чём лично я сильно сомневаюсь, мы встретим их пушками. О голландцах, французских деньгах и испанцах, я доложу в Лондон.

В прочем наём добровольцев в революционеры шёл семимильными шагами, сказывалось хороший финансовый стимул и это английского коменданта беспокоило, потому были сделаны приготовления. Выставлены дополнительные посты наблюдения, на вершине, с северо-западной стороны скалы, в Мавританском замке, возле орудий, увеличили запас пороха, картечи и ядер. Так же установили дополнительные ёмкости с охлаждающей жидкостью.

Началось с того, что вечером, со стороны моря слышалось какое-то неясное урчание, а утром выяснилось, что на рейде нет ни одного судна. Потом оказалось, что верхняя батарея захвачена. Неясное творилось в башнях Иннер-Кип и Аутер-Кип. Точно было известно, что западная башня Касба с Домом воротами контролируется английским гарнизоном. В южной части Скалы, где бухта Росиа-Бей — находился штаб крепости — так называемый Парсонс-Лодж и батарея, прикрывавшая естественную гавань Гибралтара, подвергалась бомбардировке. Маяк, между Блик-Бич и Уайндхилл-Бич был захвачен неприятелем.

Гавань, из которой так же пропала большая часть кораблей, блокирована эскадрой под Андреевским флагом, а в небе парят невероятные летательные аппараты. Основные силы подлых испанцев, незаметно преодолев заслоны-секреты, уже в городе и идут на штурм укреплений. Бой идут в Вилла-Вьеха (Старый город, бывший торговый квартал) и Ла-Барсина (мавританская верфь). Хотя какие бои — так эпизодические стычки по большей части совершенно не упорные. В прочем, в отдельных местах отчаянные английские артиллеристы успели произвести по одному-два выстрела, далее к ним прилетал летательный аппарат, атакующие, специальными ракетами указывали куда и тот поливал место "жидким огнём", сбрасывал бомбы или расстреливал из скорострельных ружей, после чего оставшиеся в живых защитники, в ужасе разбегались на все стороны.

Вечером над Скалой был поднят Испанский флаг, а губернатором Гибралтара назначен команданте Энрике Махомед Чиполи Диего Гарсия Фриас.

* * *

94

Александр Николаевич Говоров бегло просматривал предоставленные Иваном Ивановичем Баумановым бумаги о проделанной работе, периодически подымая взгляд на совершенно обрусевшего немца, ставшего главным специалистом по "особым поручениям":

— После битвы на Альме, средь попавших в плен была произведена агитационно-разъяснительная работа. По результатам набрали английскую и французскую курсантскую команду. Подготовительная учёба в разведывательно диверсионной школе...

— Чему их учили?

— В основном как правильно следить за объектом. Так же стрельба из американского револьвера, гангстерское дело...

— Ну да, ну да,— глядя в предоставленные бумаги произнёс Говоров старший.

— Когда подготовка была сочтена как достаточной, начали осуществлять комплекс мероприятий под общим названием "Битва за Британию". Для этого в пригороде Лондона был арендован особняк. Вечером "выпускников", предварительно прокатив на самолёте, провели через "дверь".

— Как думаешь, они что-то заподозрили?

— Вряд-ли. На наших аэродромах они никогда не были. Взлетали вечером с одной его части, приземлились — в другой. Их сразу же, не дав осмотреться, провели в "дверь" и к особняку.

Говоров старший утвердительно кивнул головой, Иван Иванович продолжил:

— Вначале было решено осуществить мероприятия под названием "Демократический Лондон" — обезвредить группу в парламенте настроенную воинственно по отношению к России...

— Как же Вы их вместе собрали?

— У каждого свои слабости. Одних в "роковое место" заманили женщины, других деньги, третьих — вредные привычки. Но не всех удалось "пригласить", потому провели дополнительные действия.

Говоров старший вопросительно посмотрел на Бауманова. Взгляд тот понял:

— Одни повесились, другие — застрелились, или еще какой "бытовой" несчастный случай, третьи подверглись уличному или домашнему ограблению. Всё с летальным исходом и совершенно чисто.

— Надеюсь. — Говоров продолжал внимательно смотреть на Бауманова и тот, выдержав небольшую паузу продолжил:

— В дальнейшем, согласно разработанному плану, была проведена всебританская акция "Очищение совести", в ходе которой значительно пополнились наши золотовалютные резервы...

— "Очищение совести". — С саркастической улыбкой, повторил Александр Николаевич, при этом мотая головой. — Какое ёмкое определение.

— Третьей стадией "Битвы за Британию" стали "Огни Святого Эльма"...

— Стоп-стоп. Это кто такой?

— Название пошло от имени Святого Эльма — покровителя католических моряков. Считается, если моряки их увидели — это признак удачи, во время опасности — надежда на спасение.

— Ясно. Так, что Вы говорите об огнях этого святого?

— Недалеко от крупных городов в Англии и Франции отыскали подходящие поля. Вечером периметр под контроль — переправка готовых к вылету Ан-2, которые совершали налёты на верфи, порты-гавани, крупные мануфактуры, обильно поливая все это напалмом.

— Секретность соблюдалась?

— Так точно. Взлетали с одного, посадку, при выключенных моторах, делали на другом поле, километрах в 15-ти от первого.

— Согласен. Теперь об Гибралтарских событиях.

— Операция "Морской Лев" разрабатывалась с непосредственным участием Валерий Александровича и предусматривала в конечном результате лишить англосаксов Гибралтарской базы. Для этого было решено воспользоваться нынешней Испанской ситуацией. В рядом находящийся испанский город Альхесирас, прибыла группа лиц, предложившая объединить усилия русской эскадры и местного ополчения по взятию под контроль английской базы на Скале Гибралтар. Для чего восставшим передали "французских денег" на которые были наняты дополнительные, профессиональные революционеры.

— Я что-то не знаю? Почему "Скала"?

— Вся площадь полуострова чуть менее 7 км². Большую его часть и занимает Гибралтарская Скала, которая подымается ввысь на 400 метров. Вот там и сосредоточен гарнизон. Сам город-порт Гибралтар у подножья с западной стороны. Полуостров соединяется с материковой Испанией песчаным, около 400 метровым длины — 200 метров ширины, перешейком. Это единственный, к тому же легко контролируемый путь в город.

http://dv29.ru/wp-content/uploads/2016/06/Gibraltar.jpg

http://www.mulberry-realestate.com/images/articles/G8QCT_Screenshot_2016-07-12_12.29.04.png

— Как произвели захват?

— На рейд вошли наши катера, им в помощь — большие надувные моторные лодки. Все с десантом из суматрийских ланунов и людей "уважаемых" греков. Штурм, перехват управления. Разгрузка на Суматре. На Гибралтарской Скале наши диверсионные группы "по-тихому" захватили часть так называемого "Мавританского замка", потом туда "тайной тропой" провели до 600 испанцев-революционеров, которые и заняли оборону. С южной части Скалы бухта Росиа-Бей, там штаб и маяк. Штаб разбомбили, маяк захватили греки. Остальное испанцы по большей части самостоятельно. По песчаной косе заняли город-порт и утром пошли на приступ. Англичане,— при этом Иван Иванович пренебрежительно хмыкнул...

— Что не так?

— Англичане там лишь офицеры, да и те не все. Солдаты — итальянцы-генуэзцы, португальцы, всевозможные мавры и испанцы. К тому же "Гибралтарский морской, пехотный полк" был погружен на корабли и отправили на дальний восток, где они позорно участвовали в десанте на Петропавловск-Камчатский. На пути "домой" в районе Сингапура совместная англо-французская эскадра была атакована и пленена. Часть из "гибралтарцев", за небольшое вознаграждение, любезно согласились оказать помощь в освобождении Скалы от англо-саксонского ига. Тугодумы и несговорчивые, нынче ударно работают на благо Сингапура.

— Правильное решение.

— Вначале губернатор, генерал-майор Джейкоб Кеннингем, пытался организовать оборону Скалы и штурм захваченной части Мавританского замка. Его артиллеристы даже успели несколько раз стрельнуть, но наши корректировщики, приданные в помощь атакующим революционным массам, вызвали самолёт. Цели указывали — стреляя из ракетницы. Лётчики — штурманули. Когда огонь поутих — испанцы, перекрестившись, продолжали путь. Англичан, пытавшихся штурмовать испанцев, находящихся в Мавританском замке, постигла еще более печальная участь, испанские революционеры расстреляли их картечью.

— Неужели все было так просто?

— Нет-нет, было не просто. Особенно остановить разошедшихся ланунов. При взятии города тащили всё, что видели.

— Как успехи?

— Запретили им набирать "трефеев" больше, чем смогут унести на себе, за один раз.

— Бедно они живут. — Тихо произнёс Говоров старший, Бауманов продолжил:

— Старшие из ланунов стали осаждать Валерий Александровича. Подарили ему национальное холодное оружие — не то длинный кинжал, не то короткую саблю — 45 сантиметров. Называется "сикин", тот разрешил каждой команде дополнительно, под трофеи взять себе баркас. Те же быстренько поделились на отряды по десять человек.

— И что Валерий?

— Вызвал старших, поговорил с ними "за жизнь".

Говоров старший, в знак согласия, кивнул головой. Бауманов продолжил:

— На Скале установили радар, оставили "досмотровую" команду из людей "уважаемых" греков, несколько кораблей которых радиофицировали. Радар обнаруживает судно пытающееся "проскользнуть мимо "Гибралтарского досмотра", сообщает об этом греческим "досмотрщикам". Те, догнав нарушителя, предлагают ему зайти в порт, для проверки. Если капитан не желает — штурм, перехват управления, капитан и офицеры "нарушители" — на рею, команда на Сингапурские рудники. Те, кто "добровольно" явился в Гибралтар на досмотр. Если груз гражданский, после уплаты очень символических взносов — продолжает свой торговый путь, если груз военного назначения или направляется на Мальту, Константинополь, Варну — его конфисковывают.

— Почему греки?

— Досмотром занимаются греки и испанцы — совместно,— тут же уточнил Бауманов. — Нам более выгодно оставаться "в тени", к тому же свою часть добычи, мы получаем исправно. В случаи же угрозы к "Гибралтарцам" прибудет подмога в виде боевых катеров и "летающих лодок". Фактически это первый заслон. Цель — взять под контроль ключевые точки Средиземного моря, прервать поставки подкрепления, вооружения и снаряжения. Вторым — будет Мальта. Третий — заблокируем Дарданеллы.

— Уже определились как?

— Там на выходе в Эгейском море два хороших, в стратегическом плане, острова. Тенедос (Бозджаада) и Имврос (Гёкчеада). Оба находятся где-то в 60 км юго-западнее Чанаккале, основное население греки. Будем брать "под контроль".

— С этим ясно. Что за история с министром иностранных дел Карлом Васильевичем Нессельроде? Припоминается мне, что он как бы дольше должен прожить.

— В сущности преждевременный, из политической жизни всего на один год, уход графа Нессельроде ничего не меняет, за исключением положения Венского двора. Там на него надеялись, как на человека, который сможет удержать Российского Императора от "поспешных и непродуктивных действий по отношению к Австрии". Другими словами, Нессельроде должен был удерживать Николая I и "спустить на тормозах" "Австрийский конфликт". Кстати к нему был отправлен специальный посланник от Императора Австрии Франца Иосифа I-го, но к моменту его появления в Петербурге, Карл Васильевич Нессельроде был неизлечимо болен простудой.

— Н-да, хороший был человек. Невосполнимая утрата. — Сокрушался Говоров старший. — Сколько ещё разных дел он смог бы совершить для России.

— Так точно. ПолуБог внешней политики Империи. "Продавец" российских американских владений — Аляски, Гавайев, Калифорнии. Крестный отец "Крымской войны". — Поддакивал Говорову старшему Бауманов. — Искренние соболезнования семье, от Вашего имени были направлены, как только мы получили официальное извещение о безвременной кончине.

В знак согласия Александр Николаевич несколько раз кивнул головой:

— В какой стадии приготовления по Мальте?

— Как известно Российский Император Павел I был 72-м Великим Магистром Суверенного (Мальтийского) Ордена святого Иоанна Иерусалимского "de facto".

— Не помню точно, но как бы Римские папы были против.

— Не совсем верно. — С лёгкой иронией произнёс Иван Иванович Бауманов,— Пий VII в письме, к фра Бартоломео Русполли и фра Жану Баттисте Томмази писал о двух факторах "de jure" и "de facto". Другими словами, с точки зрения канонического права, Рим никогда не вправе признать законность избрания Великим Магистром Российского Императора Павла I — это "de jure". В то же время, сами Мальтийские рыцари признают Российского Императора Павла I Великим Магистром ордена — это "de facto". Таким образом, при столь явных противоречиях Святой Престол принял "решение молчания".

— Значить Рим, в данной ситуации занял выжидательную позицию.

— Совершенно верно. В то время, православный Павел I был единственным, кто помог умирающему католическому Ордену. Никто из европейских правителей не протестовал, наоборот — приняли и одобрили, не взирая на то, что Российский Император не был католиком.

— Так значить...

— Списки первых, российских, "Павловских" рыцарей Мальтийского Ордена у нас имеются. К ним были направлены "рыцарские посланцы" с просьбой оказать помощь в освобождении Мальты от английских оккупантов.

— И как они отнеслись?

— Вначале полагали, что столь экзотическим образом просят денег. Но когда им сообщили, что с финансовой стороны всё в порядке, даже более того, участие будет оплачено с доплатой "за таинственность", а также за привлечение дополнительных "рыцарей — витязей" желающих отправиться в "Освободительный Поход". Кстати, вероисповедание, происхождение, сословие значения не имеют, но всё должно быть абсолютно добровольно и инкогнито. В это же время в СМИ начали появляться статьи, рассказы и даже запустили комиксы, всячески восхваляющие рыцарство, отвагу и честь.

— А благородство?

— В данном случаи нужны рыцари, а уж какая у них родословная — не важно.

— И много отыскалось в России "Мальтийцев".

— Много. В данный момент на засекреченной "тайной базе"...

— Где это у нас такая?

— Ввиду особой необходимости, важности и таинственности, а так же большого количества желающих, на Суматре отыскали участок местности, схожий с мальтийским. К тому же климат...

— Так сколько всего?

— Чуть более семисот дворян, полторы тысячи мещан и прочих желающих.

— Однако. — Удивился Говоров старший и тут же,— Вы не уточнили, что там с вероисповеданием?

— Полагаю, что правильный выбор — православие.

— Именно это я и хотел предложить. — С лёгкой улыбкой произнёс Говоров старший. — Как говорили римляне, если изречение произносить на человеческом, русском языке — "Кто платит, тот заказывает музыку".

— Приглашено несколько православных священников, которые уже ныне повествуют "витязям", что Орден Мальтийский вначале католическим был, но предательство Римского папы равнодушно взиравшего, когда английские протестанты-оккупанты завоёвывали Мальту и истребляли рыцарей, поколебало их веру в католичестве.— Совершенно серьёзно, без какого-либо эмоционального настроя в голосе, мимике и движениях, сообщал Бауманов,— не смогли они простить такой обиды и постановили, что с момента сего, лишь за русским, православным Царём-Императором и наследниками его, признают право отныне и на веки-веков, быть Великим Магистром Суверенного (Мальтийского) Ордена святого Иоанна Иерусалимского.

Слушая данную "идеологическую" составляющую, Александр Николаевич, в знак совершеннейшей поддержки данной концепции, кивал головой.

— Как к данной инициативе отнеслись "старшие попы"?

— Виду не подали, но сразу же — "на понтах" стали качать свои права и выдвигать условия. Им, тут же аккуратно так намекнули, что ежели у них такие запросы, тогда витязи Суверенного (Мальтийского) Ордена святого Иоанна Иерусалимского за духовной поддержкой обратятся к Его Божественному Всесвятейшеству, Архиепископу Константинополя — Нового Рима и Вселенскому Патриарху, а также к Афонским старцам.

— И что те?

— Думали-совещались трое суток. Может-бы и больше думали бы, но мы их ограничили во времени. Нет ответа через трое суток, дальше можете не совещаться, Ваше мнение — не интересно.

— Это кто так предложил?

— Валерий Александрович.

Говоров старший вновь кивнул головой. Бауманов продолжал:

— Выделили священников с формулировкой — "сколько нужно" и условие у них осталось лишь одно. После установления истинной, православной власти на Мальте, там непременно, на постоянной основе должен присутствовать представитель от русской православной церкви.

— Пусть присутствует,— хмыкнув согласился Говоров старший. Прошёлся по кабинету, выглянул в окно:

— Чем вооружаете витязей православного Мальтийского Ордена?

— Все они распределены по подразделениям. Солдаты вооружены американской винтовкой М-1903, офицеры M1 Garand и пистолетом М-1911. В каждой роте имеется пулеметная команда, миномётная и связи. Кроме того, танковый отряд 5 штук М-3 Стюарт и артдивизион — 76 мм М-116 — 12 штук. Всё вооружение с Перл-Харбора. Кроме этого планируется задействовать местное оппозиционное подполье...

— Там и подполье имеется?

— Вначале не было, но уже есть. У одного из "очень уважаемых" греков на Мальте проживает "совершенно бедный" родственник, тоже "очень уважаемый". К нему обратились с "безотказным предложением", тот вначале взвесил, потом пересчитал. Сейчас под его началом более 70 человек "православной оппозиции", но в случаи надобности, при соответствующей "духовной" стимуляции, число "оппозиционеров" легко возрастёт раз в 10, а то и 20.

— Ух-ты! Интересная арифметика,— изумился Александр Николаевич.

— Всё гораздо проще. Англичане превратили Мальту в колонию, при этом реально контролируют лишь порты. В случаи необходимости с материковой Греции "православных оппозиционеров" можно доставить неограниченное количество.

* * *

95

Начало компании 1855-го.

Всю зиму в Варне англо-французы и присоединившиеся к ним сардинцы, готовились к компании 55-го года. Были разработаны основной и запасной план действий, пополнены запасы, стянуты резервы, привлечены войска союзной Сардинии. 15 тысяч под командованием генерала А.Ла Мармара.

Несколько омрачило известие о событиях в Англии и Франции, а также нападении неизвестно откуда взявшейся русской эскадры, совместно с испанцами на Гибралтар. Весть эта была какая-то странная, поскольку в ней упоминались ещё голландцы и "французские деньги". Так же командование осознавало, что в связи с этим, возможны задержки с поставками, но по расчётам того, что было сосредоточено в Варне, Константинополе и на Мальте должно хватить где-то на половину компании, а там глядишь и с Гибралтаром вопрос решиться.

В первых числах марта 1855 года большой англо-французский флот направился к расположенной на пути к Николаеву крепости Кинбурн и после непродолжительной бомбардировки русские ушли. В сущности, сдавать уже было нечего, укрепления были разрушены полностью. Но как бы там ни было, англо-французы оставили гарнизон из двух полурот сардинцев и взвод алжирских спагов (лёгкая кавалерия). Флот же двинулся к Николаеву с целью захвата, но у Волошской косы нарвался на русскую засадную батарею, за которой начинались минные поля. В связи с открывшимися обстоятельствами от "Николаевского похода" отказались. Вернулись в Варну. Следующим пунктом начавшейся компании было — "посетить" Азовское море. Командование полагало, что данными действиями им удастся изолировать Крым от остальной России и препятствовать поставкам продовольствия и вооружения русским войскам. Для этого, на две недели, туда направили "лёгкую эскадру" из 20-ти вымпелов с десантом. Задача — обстрелять Бердянск, Ейск и Мариуполь. Высадить десант с целью уничтожения фуража и нанесения прочего урона. Попутно предписывалось, топить, захватывать, сжигать все суда вплоть до рыбацких лодок. Так же, французы, из своих личных побуждений, решили организовать "стационарный" десант в Феодосии.

Четыре сотни Сводного Черноморского полка и батарея 3-й Донской конной артиллерии, на тот момент дислоцированные в районе Судак-Феодосия, а также 5-я и 9-я линейные (местные) баталии, находившиеся в районе Еникале-Керчь-Камышбурун, были подняты по тревоге и в срочном порядке направлен в Феодосию на помощь 15-ой линейной, феодосийской баталии. Все подразделения — казачьи, осуществлявшие охрану побережья. Удалось собрать около 700 казаков при 4-х конных орудиях. Так же нужно сообщить, что четыре сотни Сводного Черноморского полка успели поучаствовать в событиях "под Евпаторией", потому были вооружены по "положению о военном времени" новыми скорострельными винтовками "Арисака", имели пулемётную, две тачанки и миномётную, четыре ствола, команду.

— Вчера, передовые посты на маяках их обнаружили. Потом рыбаки, да прочие купцы о них рассказывали, что стреляли они по ним, некоторых даже утопили или захватили. На рейде они стали, потом один пароход начал промерять глубины. Ему навстречу бот отправили, так он сразу убежал. — Вводил в курс дела "знающий" — линейный хорунжий,— как только супостатов заметили, сразу за подмогой отправили.

— Сколько их? — Спросил командир 4-х сотен сводного Черноморского полка — полковник Иловайский Игнат Гордеевич.

— Кораблей разных насчитали штук 15, но может и чуток поболее. Фрегатов штук пять, да корветов с бригами до десятка, опять же три парохода с ними.

— Значить десанта до двух тысяч?

— По нашим подсчётам чуток больше, около трёх, это если не считать команды.

— Н-да, ситуация.

В скорости к берегу от вражеской эскадры прибыл баркас с ультиматумом, который, самоназначившим себя командиром обороны, полковником Иловайским, в категорической форме, не выбирая выражений, совершенно по-русски, был отвергнут. Игнат Гордеевич Иловайский, хоть и был полковником, но всё же больше казаком, потому "народные словосочетания" ему были родней любой высокозаумной дипломатической речи.

Эскадра начала сближение, дабы выгодней выбрать позицию для обстрела из корабельных орудий. В городе, средь населения возникла паника, потом к полковнику Иловайскому прибыла делегация, человек до 100 вооружённых чем попало. Люди — русские, крымские татары, караимы, армяне, греки, непременно возжелали незамедлительно записаться в ополченцы.

Полковник был зол на всех и вся, в первую очередь из-за того, что ему всемирно не позволили "дать в морду" взорвавшемуся "лягушатнику", но при всём этом, команды отдавал чётко и со знанием дела.

Когда вражеские корабли приблизились на достаточное расстояние дабы уверено, но в то же время безнаказанно начать обстрел, проводя последние уточняющие манёвры, по ним дружно "врезали" все четыре миномёта. Пятнадцать-двадцать мин в минуту, из каждого 60 мм миномета создали невиданный для того времени вал взрывов и хоть попадаемость и нанесённый урон были "не очень", впечатление на обе стороны это производило. Причем основным фактором, для французов, было совершенное беззвучие производимого выстрела, "дерущий нервы" свист и невозможность определения "откуда", а вот результат стал сюрпризом, сразу же после первых попаданий, когда мины начали рваться на их деревянных кораблях. Французское горе было ещё в том, что на верхних палубах судов-нападающих, в этот момент находились почти все офицеры, так как непременно желали лично посмотреть на обстрел города. Осколочная мина взрываясь наносила поражение всему в радиусе 15 метров, но более опасной была "зажигалка". Получив по два-три попадания осколочными и зажигательными минами в каждое судно, так и не приступив к бомбардировке порта, враг отошёл на рейд.

Полковник Иловайский, в оптический прибор наблюдавший данное действие, был впечатлен, лично прискакал на батарею и от избытка чувств чуть не задавил молоденького, щупленького хорунжего в объятиях. Игнат Гордеевич надеялся и в дальнейшем с помощью столь эффективно проявивших себя "малых мортир" как многие, по старинке называли миномёты, отражать нападения противника. Когда же узнал, что только что хвалёный им офицер-артиллерист взял в поход с собой по 50 зарядов на ствол и после данного боя у него осталось по 8-9 мин на "малую мортиру", он тут же пожалел, что не удушил беспечного оболтуса. В прочем всё еще можно было исправить. В тот же час за зарядами был отправлен небольшой обоз, с приказом к завтрашнему утру — непременно!

На следующий день враг, прикрывшись дымовой завесой начал высадку десанта. Десяток ботов и около пятидесяти шлюпок переправили на берег чуть более 2 тысяч французов, которые кроме холодного и огнестрельного оружия имели с собой четыре мортиры с зажигательными бомбами, чтобы поджечь город.

Добравшись к берегу, десантники разделились на три части и тут же пошли в наступление. При этом один из вражеских отрядов, по "широкой дуге" полагая, что незаметно, попытался проникнуть в город, но был обнаружен на дальних подступах и из засады встречен шрапнелью пушками конной артиллерии, которую поддерживали феодосийские линейные казаки и ополченцы.

Первую атаку отбили относительно легко, при повторной попытке смелость и находчивость проявил урядник Фёдор Ручкин, бывший при орудии. Французская пуля попали в глаз лошади, которая от боли понесла пушку в сторону противника. Казак не растерялся и уверенными действиями, под градом вражеских пуль, смог остановить обезумевшее животное. Уже, будучи раненым в руку, он сумел навести опрокинутое орудие и очень удачно выстрелить, выбив при этом у неприятеля целую шеренгу. После чего враг отказался от идеи продолжить поход в город и свернул в сторону моря.

На другом участке обороны казаки сводного Черноморского полка и приданные им "линейцы", поскольку местность к конной атаке не располагала, заняли оборону в попавшемся по дороге овраге и окружающих кустах. На флангах пулемёты, минометы в тылу. Засадный резерв полковника Иловайского составили полсотни конных, впрочем, остальные лошадки так же были недалеко и в случаи необходимости...

Сам полковник Иловайский, Игнат Гордеевич осознавал, что людей у него раза в два, а то и больше, меньше, потому воевать ему виделось только "от обороны". В прочем, на месте он не стоял, всё время лез "под пули", по крайней мере, так казалось сопровождающей его "свите".

Первый вражеский отряд "вывалился" чуть ли не парадными колоннами. Казаки, подпустив их на расстояние уверенного "попадания" — дали залп. Пока враг соображал да перестраивался, прогремели еще два залпа, которые совершенно расстроили планы вражеских офицеров, поскольку морские десантники начали наступать не вперед, а побежали совершенно в другую сторону. В прочем убежали они не далеко — сзади шли свежие резервы. Пока "бегуны" приходили в себя, восстанавливали дыхание и перегруппировывались, шедшие за ними колонны, как дикие кабаны рванулись в атаку. Первые два, остужающих залпа они даже не заметили, когда же в дело вступили два, до этого молчавших "засадных" пулемёта — враг дрогнул и повторил "забег в обратную сторону". За это время к десанту подошёл очередной отряд, который было решено использовать "в обход" для атаки с левого фланга. В это же время Иловайский удумал побеспокоить врага со своего левого фланга, для чего, посадив на лошадей две сотни казаков велел обойти и атакой во фланг. "Сбить" и "погнать". Пулеметную же тачанку, совершенно случайно перевели с левого фланга на правый.

То ли казаки долго собирались, то ли заплутали по дороге, только атака французского десанта, на правый фланг обороняющихся началась раньше. Ну как началась. Обнаружили их заранее, поскольку шли они не таясь и очень шумно. В общем, достойную встречу подготовить успели. Как только лягушатники оказались "там, где нужно" по ним дали залп "линейные", которых тут же поддержали два пулемёта и миномётная батарея. От столь "горячей" встречи, когда все взорвалось, рядом идущие ами (друзья) начали массово, многие с предсмертными криками падать замертво... Первые ряды лягушатников из тех, кто остался жив, были столь изумлены, что рванули назад, по пути сбивая встречных, наводя панику и ужас на следовавших за ними.

В это же время, отправленные "в обход" казаки, наконец-то добрались к указанному месту. Неожиданно выскочив на еще не совсем пришедших в себя французов левого фланга — дали несколько ружейных залпов, чем ввели в ещё большее уныние морских десантников, потом, оголив шашки, с криками "Ура", свистом, улюлюканьем и прочими звуковыми эффектами понеслись на врага. Услышав победные крики, на помощь двум сотням тут же помчались и остальные. Гнали — покуда хватило сил.

На этом активные боевые действия, длившиеся в общей сложности более четырёх часов, завершились.

Не лучше дела у англо-французов, обстояло и под Николаевским Кинбурном. Восстановление сгоревших казарм шло медленно. Нерегулярный подвоз продовольствия и дров вынуждал руководство гарнизона в основном полагаться на себя. Вот тут-то и выяснилось, что русские никуда не ушли, они рядом. Отправленный на "продовольственный промысел" взвод алжирских спагов (легких кавалеристов) обнаружил русских, которых решили уничтожить. Казаки действовали в рассыпном строю уклоняясь от удара сабли падением на землю, а когда всадник проносился мимо, подымались и стреляли тому в спину. Хорошо если попадал в седока, тогда конь выносил раненого, но нередки случаи, когда попадали в лошадь. Падение на полном скаку заканчивалось... в общем, к "пострадавшему" подбегал русский и добивал саблей или штыком. Из взвода спагов вернулось шесть человек, да и те были ранены. Гарнизон все время находился в нервном напряжении, поскольку даже половить рыбу было опасно, из-за русских снайперов, умело прятавшихся в камышах. Ночью же казаки-лучники не редко подстреливали караульных. К середине апреля от первоначального состава сардино-алжирского гарнизона почти никого не осталось. Большая часть солдат и офицеров были убиты или умерли от ран, более 50 человек пропали без вести. Остальные, запуганные и морально подорванные, фрегатом "Агамемнон", предварительно разрушив немногие восстановленные бастионы, были эвакуированы.

* * *

96

Василий Спиридонович Бобров. Третий сын мелкопоместного помещика Спиридона Боброва, всегда знавший, что наследство ему "не светит", может только небольшая денежная компенсация, да и то вряд ли. Начитавшись "рыцарско-витязевских" комиксов, непременно возжелал стать таким же. Нужные люди нашлись достаточно легко. Ах, да необходимо так же сообщить, что многоуважаемый Василий Спиридонович испытывал некоторые затруднения по финансовой части, потому узнав о том, что за "витязевство" ещё и деньги платят, но нужно непременно пройти курс обучения. В общем, он согласился и тут же подписал контракт.

Недолгий перелёт на летательном аппарате, именуемом самолёт и ...

Море, тёплое, ласковое и манящее бескрайностью. Оно никогда не бывает однообразным и неинтересным, все время меняется, с каждой волной, с каждым дуновением ветра с каждой пролетающей мимо чайкой. Таинственно-завораживающее, море непостижимым образом волновало его душу и радовало сердце. Во все это Вася Бобров влюбился сразу же, как только увидел, причем безнадёжно и навсегда.

Утренняя побудка, бег, правильное питание и атлетические упражнения, всё это, буквально за считанные дни налило его тело силой и энергией, придающей уверенность в себе. А ещё солнце своими лучами нанесло на тело бронзовый загар, при этом волосы на голове выгорели как в детстве — добела.

— "Русы", "русские" — слово прилагательное. — Вещал им "витязевский" священнослужитель, отец Аким, одетый в тропическую, полувоенную рясу-форму.

— Оно является производным от слова "русь", которое есть "свет". Отсюда выражение "русые косы", означающее — светлые косы. Определение "русские славяне" означающее — светлые славяне. Данное определение и сейчас встречается в ходу по всей Руси. Так же термин "русы" относится к цвету кожи. — Обвёл слушателей взглядом, про себя отметив их ровный коричневый загар, вздохнул-выдохнул.

— А ещё славян-русов определяют по цвету глаз...

Недельный "курс молодого витязя", знакомство с находящимися здесь же русскими легионерами, азиатскими морскими пехотинцами, скоростными катерами и огромными металлическими кораблями.

Вскорости выяснилось, что у Василия склонность к технике, откуда такая взялась он даже понятия не имел, но танк, к которому его приписали наводчиком — понравился. В первую очередь — "за бронёй" и "не ногами".

Танк М-3, с нанесённым на корпус красным, восьмиугольным мальтийским крестом, с белой обводкой, над которым была изображена Императорская корона, ему понравился своей мощью и несокрушимостью. От него так и веяло быстротой, силой и непобедимостью.

http://www.malta2u.com/media/images/products/1178/3865.jpg

Скорострельная пушка, три пулемёта, телескопический прицел и маховики наводки орудия, скорость как у быстробегущей лошади, экипаж четыре человека. Было бы и ещё лучше, если б не "забронная жара".

Учёба, каждодневная учёба по вождению, стрельбе, взаимодействию и слаженности с другими подразделениями — выматывала, но ежедневный, утренний и вечерний поход к морю восстанавливал силы, а сумма денежного содержания, даже с учетом вычетов на пропитание, проживание и прочего стирания, была приличной и невообразимым образом грела душу.

По внезапной тревоге, о которой они под большущим секретом были осведомлены дня за два до того, их подняли вечером. Никакой суеты и спешки, всё давно готово к "освободительному походу".

Марш-бросок, погрузка на корабли. Всю ночь куда-то плыли. Высадка и вот они уже у цели. Утром прошёл небольшой дождик, тучи начали расходиться, сквозь них стали пробиваться солнечные лучи, а над городом, если верить выданной им карте — Валетта, повисла радуга. Все это восприняли как хороший знак и такая казалось бы, банальность, но изрядно подняла настроение.

Штурм вражеских укреплений, уличные бои и прочая война не состоялась. Вася Бобров так и не смог в полном объёме оценить возможности своего танка. К моменту их прибытия рейд был пуст, гавань блокирована русской эскадрой, береговые батареи и прочие замки-крепости — захвачены, контролировались диверсионными группами и местными повстанцами. В порту хозяйничает десант, а англичан и прочих наёмников мальтийские витязи, которые в пехоте, да легионеры, да азиатский морской десант и откуда-то взявшиеся греки, толпами гнали на пустырь за городом. Их танки по "телефонной команде", на полной скорости, неистово, угрожающе рыча и подымая клубы пыли специально "пролетали" мимо колонн военнопленных, дабы еще больше запугать и деморализовать, тем самым лишая воли к сопротивлению и наводя ужас своим мощным оружием.

Глубоко в душе, витязь Бобров, надеялся, что вот поступит команда и они, все пять танков рванут на помощь, но...

Вася потом специально интересовался у пехотного витязя, на счёт боёв, так тот честно признался:

— Стрельнули пару раз и всё. В основном врывались в места обитания оккупантов, несколько выстрелов вверх, наставляли ружья и "руки за голову — выходи по одному! В случаи отказа — бросаем слезоточивую гранату!". Все с доводами соглашались и команду выполняли исправно. При мне,— говорил он дальше,— лишь один случай был, как потом выяснилось, там офицеры пьяные в карты до утра играли и решили, что всё это шутка. Так наши, недолго думая, им туда сразу две "убедительные слезоточивые" гранаты подбросили.

* * *

97

— Мальта, по мнению англичан, на тот момент самый неприступный остров, имеющий стратегическое значение на Средиземном море. К тому же ими, на Мальте была организована перевалочная база для снабжения "Восточной (Крымской) армии". Сюда же свозили раненых и увечных, часть из которых здесь спивались или погибали в многочисленных кабацких драках. Остров к тому моменту считался колонией, местное население разговаривало на-итальянском, английских колонизаторов-оккупантов — ненавидели, но молча терпели. Основным английским опорным пунктом была крепость Ла-Валетта. Возведённая в незапамятные времена для борьбы с алжирскими и прочими мусульманскими пиратами. — Рапортовал Иван Иванович о последних событиях, изредка поглядывая в блокнот:

— По легенде наш флот высадил несколько десантов, которые в короткое время заняли все острова. В тот же день атаковали крепость Ла-Валетта. Английский гарнизон оказался на удивление небоеспособным. Наёмники, из которых в основном состоял гарнизон, быстро сложили оружие или перешли на сторону орденцов, а местное население не проявило желания воевать за оккупантов, всячески поддержало Витязей Мальтийского Ордена.

— Император, Николаю I извещен?

— Нынче, Валерий Александрович, извещает Министра Иностранных дел Александра Михайловича Горчакова. — Тут же добавил он,— который и оповестит Императора.

Александр Михайлович Горчаков был в срочном порядке вызван из Вены, где на тот момент представителем Российской Империи, ввиду внезапной, безвременной кончины графа Карла Васильевича Нессельроде. Хотя, какая безвременная и какая внезапная, Нессельроде на тот момент было 74 года. В общем, его, Горчакова, назначили Министром Иностранных Дел Российской Империи. Едва разобрался с "текущими" делами, как к нему на приём явился майор Говоров с портфелем полным преинтереснейших бумаг. Александр Михайлович, конечно же был ознакомлен с событиями, ныне происходящими в Европе. Он даже был в курсе событий, происходящего в некоторых, весьма отдалённых уголках мира, но столь конкретно творящееся и непосредственно влияющие на Крымскую войну нюансы, кои были отражены в данном "сборнике" ему, по большей части, были неизвестны. Самое же пикантное в его разговоре с господином майором Говоровым было то, что тот просил, со всем этим, в ближайшее время, ознакомить Императора.

Император Николай I. Высокий, 190 см, хорошо слаженный, со светло-голубыми глазами, вполне соответствовал стандартам мужской красоты своего времени. К тому же был порядочный русский офицер, с чувством долга и ответственности в первую очередь за страну.

По характеру Николай I был недоверчивым и скрытым с завидной работоспособностью, по 18 часов в сутки. Если ему казалось, что какой-либо прецедент повлечет плохие последствия для России — был жесток, беспощаден и безжалостен, при этом руководствуясь не "нахлынувшими сиюминутными чувствами", а государственной целесообразностью.

Всемирно приветствовал русификацию — политику, направленную на укрепление Российской Империи, в том числе русского языка, как основного средства общения в государстве.

— В Англии нынче сложная ситуация,— докладывал Императору Николаю I, недавно назначенный Министром Иностранных Дел, Александр Михайлович Горчаков. — Многие не понимают необходимости и целей Крымской войны, к тому же из-за нехватки сырья, идёт спад производства и увеличивается безработица,— небольшая пауза. — Недавно возникший "Лондонский скандал", когда была обнаружена группа представителей верхней палаты занимавшихся "садомизмом". Так же нужно уточнить, что данные господа были наиболее ярыми сторонниками войны с Россией. Скандал ещё не утих, как по Великобритании прокатилась волна банковских ограблений, в которых, не безосновательно подозревают англичан-инвалидов, бывших участников боевых действий в Крыму.

— Для этого должны быть веские основания,— внимательно глядя на Горчакова, произнёс Император Николай I, воспринимавший военных выше партикулярных (гражданских) особ.

— Так полагают в Скотланд-Ярде, из-за того, что на многих грабителях была замечена английская военная форма.

Разговор происходил в Царскосельском Александрийском дворце, в Парадном кабинете Императора. Потолок, оконные рамы и мебель — всё сделано из красного дерева. В верхнюю часть окон — вставлены зелёные стёкла, что совместно с медными скрепами на потолке, в подражании устройства корабельных помещений, создавало иллюзию нахождения в каюте.

Николай I, сидел за письменным столом, внимательно слушал "нового" руководителя МИДа.

— После этого, в портовых сооружениях, на верфях, больших мануфактурах и многих армейских складах начались пожары. По всей вероятности, устроенные работниками несогласными с увольнениями и недовольные бессмысленно продолжающейся Крымской войной.

Император молчал, лишь мерное постукивание карандашом о столешницу, говорило о том, что слушает он очень внимательно.

— Схожие события ныне происходят и во Франции. Увольнения работников мануфактур, ограбления банков, людьми, одетыми в военную форму, поджоги портовых помещений, армейских складов, судостроительных верфей. — Горчаков взглянул на Императора, тот лёгким кивком, как бы ответил "продолжайте":

— Изменения произошли и в других частях Британской Империи. В частности, очень удачно для нас, стала независимой колония Стрейтс Сетлментс, более известная по морским, навигационным картам как Сингапур.

— И чем же удачно "для нас"?

— В морском сражении они утопили англо-французскую эскадру, совершавшую нападение на Петропавловск-Камчатский. При этом полностью разгромив её и уничтожив десант, в котором, от англичан, был задействован Гибралтарский полк. Об этом, каким-то образом стало известно в Испании, правители которой всегда были против английской оккупации части Гибралтара.

— И что же?

— Испанцы отобрали "Гибралтарскую Скалу" и установили досмотровый контроль на входе в Средиземное море.

— Как на это отреагировали в Лондоне?

— Пока не известно. У них нынче жаркие споры о "джентельменской этике и недопущении содомии" в обеих палатах парламента. Усугубляет всё, недостаточность финансовых средств на ведение войны и восстановление после губительных пожаров.

— За тем нам дан разум, чтоб уметь побеждать пагубные страсти. Лучшая теория права — добрая нравственность, она должна быть в сердце. — Скорее поучительно, нежели "по делу" произнёс Император.

— Ваше Величество, это ещё не всё.

Император старался быть серьёзным и сдержанным, но стало явно заметно, что настроение у него улучилось.

— Поменьше этикета,— как бы даже невпопад ответил он Горчакову. — Право, такие удивительные минуты. Так что там еще?

— На Мальту прибыло несколько тысяч "людей в серых шинелях" и основательно освистали тамошнюю английскую администрацию, которая данного деяния не пережила. Мальтийские витязи рапортуют, что в любое удобное Вам, Императору Николаю I, время, готовы принести присягу Великому Магистру Суверенного (Мальтийского) Ордена святого Иоанна Иерусалимского.

— Откуда такие взялись, и отчего непременно меня они желают видеть Великим Магистром?

— Титул этот Русских Императоров по праву. Император Павел I был 72-м Великим Магистром Суверенного (Мальтийского) Ордена святого Иоанна Иерусалимского. Рыцари же нынешние, "витязями" Мальтийскими себя именуют, поскольку в большинстве своём потомки мальтийцев, которые после английской оккупации Мальты, на Русь перебрались.

— Русь — православное государство, Мальтийские рыцари — католики. — То ли спросил, то ли уточнял Николай I.

— Римские папы не оказали помощи мальтийцам в ответственный момент, лишь Павел I помог, не дав Ордену "умереть". Это и поколебало веру в католического папу Римского. Обиды они не простили, потому в "витязей" переименовались и нынче признают главенство над собой Русского Царя-Императора и прямых наследников его.

— Мне приятно сказать Вам, что я не ожидал таких успехов. Всё, что Вы сообщили мне — это хорошо. Не сам я взял то место, на котором сижу, его дал мне Бог. Оно не лучше галер, но я буду верен ему до последней степени. Посему полагаю, что Великим Магистром должен быть мой сын, цесаревич Александр.

Горчаков, в подтверждение слов Императора медленно, степенно склонил голову, тут же выпрямился и продолжил:

— Есть и ещё одно неотложное дело. Прусский король, Фридрих Вильгельм IV, сообщает, что если Вы вознамеритесь воевать Австрию, подавшую дурной пример неблагородного предательства и обмана, то он готов предоставить Вам свою помощь, коли таковая понадобиться. Взамен же просит Вашего содействия в объединении всех германских земель под его началом.

— В этом мы с ним солидарны, — немного подумав, произнес Император России. — У нас ныне один враг. Если будем продолжать нежничать с Австрией, то вскоре неблагодарность, предательство и обман сделается всеобщим. Я солдат, а мой шурин, Прусский король Фридрих Вильгельм IV, никогда им не был. Да, я солдат. Дело, предложенное им — по мне. Другое же дело, которое возложено на меня Провидением, защита соплеменников и единоверцев. Вначале я исполняю его потому, что должен исполнять и потому, что нет никого, кто бы меня от него избавил. С Пруссией, переговоры о подлости Австрийцев, вести в тайне.

* * *

98

Лондон. Беседа Премьер-министра Англии Генри Пальмерстона с предводителем Вигов лордом Джоном Расселом.

— Англии, для того, чтобы свободно торговаться с Россией об итогах Восточной войны, Париж совершенно ни к чему. Нам просто необходима свободная переговорная площадка, на которой мы начнём всё с чистого листа, без Франции, Турции и Сардинии, с тем, чтобы "договориться на двоих". Чем меньше участников, тем меньше интересов необходимо учитывать, следовательно, проще сделку оформить. — Спокойным, размеренным голосом вещал Джон Рассел. — Нам нет необходимости хоть как-то учитывать позиции своих европейских союзников или Турции. Если по условиям сделки, будет необходимо полностью свернуть свою активность в Крыму и Черном море, мы это сделаем. — Посмотрел на Пальмерстона, криво улыбнулся.

— При этом сложим с себя всякую ответственность за судьбу и поведение союзников.

— Вы предлагаете Англии продать свой выход из "игры", но при этом общая ситуация в регионе, для России, останется прежней. — Так же, не спеша ответил премьер-министр. — Вы полагаете, русские на это пойдут?

— Нынче ситуация такова, что даже если мы, русским, что-то и пообещаем, то не в состоянии выполнить. Рычаги влияния на Париж и Константинополь, в последнее время, у нас ослабли. — При этом снова взглянул на руководителя правительства, как бы ища подтверждения сказанному. — Последние события... Вы же сами знаете, каковы последние события и как они изменили всю ситуацию в целом. Максимум, чего можно достичь и то с огромным трудом, это номинального признания за Россией первенства в вопросе "ключей". Хотя и это. Французы ведь воспримут как очередное поражение, а им нужен реванш за 812 год.

— Русские вряд ли пойдут на какие-либо уступки. Вена колеблется, к тому же у Австрии внутренние сложности, да и "сил сдерживания" недостаточно. При этом в Берлине говорят о нейтралитете. — Премьер-министру было неприятно об этом говорить, но и скрывать от предводителя Вигов, было бессмысленно.

— Вы же знаете, каковыми будут условия России. — После небольшой паузы продолжил Пальмерсон. — Они непременно потребуют признание независимости Черногорских сербов с закреплением тех территорий, которые они ныне контролируют. Признание "за собой" Дунайских княжеств и Болгарии. Грецию они так же намерены "одарить" за счёт Османских территорий.

— Этого нельзя допустить. Многие султанчики, князьки и прочие правители территорий непременно возжелают заполучить аналогичные права и полномочия. "Эффект домино" разрушит не только Османскую, но и Австрийскую Империи.

— При этом необычайно усилит Россию. Заканчивать войну, на данном этапе мы просто не в праве.

— Да, именно это я и хочу сказать. — Лорд Джон Рассел пристально смотрел на оппонента.— Нам нужно подождать, потянуть время, оставаясь в Варне и контролируя Черное море. Стратегически удобное место. Австрия контролирует Дунайские княжества, русские не смогут их пройти, не начав войну с Веной, в этом случаи наши войска придут им на помощь. Турции — мы должны порекомендовать — усилить свои позиции на Балканах и в Греции. Остаётся Трапезунд. Ну, что же, туда отправим часть войск, которые, совместно с остатками Турецкой армии должны остановить русских на подступах.

— Вы уверены, что это лучший вариант и время работает на нас? Россия имеет все возможности подождать. Дождаться повторения "кризиса". Тогда ничего "лучшего" мы не получим, а "худшее" — вполне. Вряд-ли долгий и изнурительный "забег" позиционной дипломатической игры, в расчете на возможную случайную невынужденную ошибку оппонента, пойдёт нам на пользу. Мы уже сейчас потеряли контроль над Средиземным морем и "дорогой в Китай". — Замолчал, как бы решаясь говорить или нет. — Что вам известно о Калифорнии?

— Что это недавно образовавшаяся республика, путём выхода из состава САСШ.

— Всё верно, да только руководит этой "хитрой республикой", русский губернатор-наместник Фёдор Ярема. Необычайно деятельный и ужасный человек. Это его люди скупили всё текстильное сырьё в Америке. Да и с Голландской Ост-Индией не все ясно. Местные султаны и князья вдруг получили много современного французского оружия. Если к этому добавить французские деньги "в Гибралтарских событиях".

— Вы полагаете Наполеон III, ведет двойную игру?

— Скорее тройную.

Нужно непременно сообщить, что данная беседа произошла незадолго до событий, описанных ниже...

* * *

99

Пролив Дарданеллы. Прорыв.

Варна, штаб англо-французско-сардинско-турецкой армии, всего около 60 тысяч. "Мини НАТО" против России. Согласно замыслу, на компанию 55-го года предполагалось разрушить Николаевские верфи, уничтожать запасы вдоль Азовского побережья, периодически высаживать десанты, беспокоя русских в Крыму, регулярно производить бомбардировку Севастополя, удерживать морское преимущество на Чёрном море, всячески защитить Трапезунд.

На деле же оказалось сложнее. Николаев взять и разрушить не удалось, Феодосия больно укусила, да и прочее движение по Азовскому побережью, желаемых результатов не принесло. Всё это усугубляло национально-освободительное движение греков, упрямо продвигающихся по греческим провинциям Турецкой Империи, события на Балканах, где турки терпели поражение от объединённых сил черногорцев, славян-мусульман, сербов, болгар и хорватов, а также "русское продвижение" в сторону Трапезунда. На это ещё наложились непредвиденные Гибралтарские события, Мальтийские рыцари и греческие, не то патриоты-освободители, не то пираты, поскольку Афины официальны, были нейтральны, закупорившие вход-выход, через Дарданеллы.

В компанию 1855-го года, "мини НАТО" собиралось воевать "широко", но как показали дальнейшие события, Россия воевала еще шире. Блокировав Крым, сами "мини НАТОвцы" оказались блокированными в Черном море.

Обсудив сложившееся положение, решили несколько подкорректировать планы. В первую очередь разблокировать Дарданеллы. Направить 100 вымпелов и две тысячи десанта, для освобождения занятых греческими пиратами островов. Во-вторых, после разблокирования — высадить 5 тысячный десант в Пирей и принудить Афины к реальному миру, в-третьих отправить 10 тысячный десант на Мальту. Активные действия в районе Трапезунда решили отложить. Вернее, войска туда направили, проблема была в другом — отсутствие у "трапезундского десанта" пушек и кавалерии.

Неприятности начались в день начала погрузки войск.

Союзники стремились побыстрей загрузить суда, в порту скопились корабли, грузы и войска, была суматоха и лёгкая неразбериха, когда в безмятежном, спокойном небе Варны появились русские летательные аппараты. В первые минуты налёта было повреждено шесть судов, одно из которых, от прямого попадания, вместе с экипажем, грузом и уже находившимися на нем солдатами, разлетелось на куски. Паника усугубилась ещё сильнее, когда с неба полился "жидкий огонь", в порту образовался огромный огненный смерч. В целом, когда уже потом, после налёта, подсчитали убытки, которые оказались не такими уж и критическими, но появившаяся "самолётобоязнь" и подрыв морального духа неимоверно угнетали.

Два дня наводили порядок. В Варне, в это время появились листовки, в которых прямо говорилось, что капитаны кораблей, получившие каперские лицензии, грамоты, фирманы и так далее, не зарегистрировавшие их в Российской Империи, за документ не признаются. Капитаны и матросы, действующие с неподтверждёнными бумагами, будут расцениваться как пираты со всеми вытекающими, удручающими последствиями для последних.

Составляя данную листовку, Говоровы и не рассчитывали, что кто-то непременно поспешит подтверждать в России каперскую лицензию. Даже представить это невозможно: Приходит сер, мсье, синьор или бей капитан, страны воюющей с Россией и регистрирует в России же каперство для действий против России. Ясно, что это невозможно в принципе, но моральный нажим на уже частично сломанных вражеских моряков, того стоил. К тому же, после гуляющего слуха о событиях в Гибралтаре, на Мальте, да и Греция была, хоть и не официально, но за православную Россию, настроение, в общем, было подавленно-удручающим. Резко усилилось дезертирство, пошатнулась дисциплина.

Лишь в третью ночь продолжили погрузку, но как уже заявлялось, настроение было далеко не боевое, скорее обречённо-пораженческое.

— Нас ведут не "в бой", а "на убой",— обречённо говорили "десантные войска".

Во время подготовки — имели место дезорганизация и неприбытие кораблей под погрузку войск и снаряжения, одни капитаны судов, ссылаясь на какие-то проблемы, грузились по самому минимуму, иные корабли были сильно перегружены. Очерёдность и последовательность посадки десанта не соблюдался от слова совершенно. Бардак.

План переходы — два разведывательных судна впереди. За ними отряд главных, ударных кораблей, следом группа "поддержки ударных". Замыкали "шествие" транспорты с десантом.

После снятия с якоря корабли вытянулись в две походные колонны, скорость определялась по самому тихоходному, к тому же на море усилилось волнение...

Во время плавания, флот дважды подверглись авианалёту, утонуло двенадцать судов, не считая повреждённых. Проклинали всё и вся. Англичане во всём винили лягушатников и макаронников, те ругали лимонников, и все вместе поносили турков, и чуждую им, неразумную войну, при этом с опаской поглядывали на небо, не летят ли по их души жуткие русские...

Два, еще два налёта произошли, пока армада прибыла к выходу из Дарданелл в Эгейское море. Там их с нетерпением ждали. В самом узком месте. Чуть дальше крепости Чанаккале́. Врага они заметили и тут же главная, ударная группа объединённого флота подверглась ураганному обстрелу и буквально за несколько первых минут — частично затонула, частично, получив критические повреждения, в общем, стала совершенно небоеспособна. Корабли второй линии "группа поддержки", которые шли первыми, так же подверглись артналёту, остальные, увидев, что их ожидает, а ожидало шесть металлических кораблей вражеской "первой линии", с невероятно дальнобойными, скорострельными и ужасно точными орудиями. Во "второй линии", за ними было до двух десятков кораблей, с не менее "ужасными пушками". В общем, они "дали задний ход", кто смог, а кто не смог — подняли белые флаги или выбросились на берег, после чего и команда, и десант, чаще малыми группами, разбегались кто куда. В это время в воздухе появились летательные аппараты, которые ещё больше всех напугали и разогнали.

Из отправившейся армады, назад не вернулся никто.

* * *

100

Чанаккале́

— В скорости после того, как витязи закрепились на Мальте, прибрежные воды были взяты "под контроль" и это тут же дало результаты. У берегов Сицилии был перехвачен "французский конвой" из пяти кораблей. При досмотре выяснилось, что на одном из судов перевозили "денежное довольствие" французских войск, находящихся на Восточной (Крымской) войне. Поскольку жалование французов ненамного меньше английского, а задействованных войск на порядок больше, то и "улов" был интересней того, что добыли с "Принца". — Валерий Александрович рассказывал отцу о последних событиях.

— Об этом мне известно. Вкратце о Дарданельской засаде.

— Вначале взяли под контроль два острова, Тенедос (Бозджаада) и Имврос (Гёкчеада) являющихся ключевыми, при входе-выходе из данного пролива. Понравились они ещё и потому, что в 60-ти километровой зоне от места предполагаемого боестолкновения и подавляющая масса население — греки. — Хитро улыбнулся. — "Очень уважаемые греческие купцы" с ними быстро нашли общие интересы.

— Не уж-то так легко сговорились?

— Главное правильно провести переговоры, при этом знать, жгучие до волдырей слова, кому — сколько дать, чтобы их услышали и истолковали верно.

— "Ишак, груженый мешками с золотом, приступом возьмёт любую крепость".

— Эти слова Плутарх, который из античных греков, приписывает Филиппу II Македонскому, отцу Александра Македонского, актуальны и поныне,— подмигнув Говорову старшему, произнёс Валерий.

— Мы отвлеклись.

— В первую линию обороны были определены миноносцы, для большей безопасности, между ними расположили торпедные катера. На вспомогательные суда установили орудия, миномёты и прицепы с "градовскими" направляющими. Их во вторую линию, заякорили. В-третей линии суда "уважаемых греческих купцов". На Мало Азиатскую часть пролива Дарданеллы высадили десант, в основном из греков, ну и рота из нашего "Иностраного Легиона" в виде усиления.

Александр Николаевич, пристально взглянул на сына, как бы собираясь что-то произнести, но промолчал.

— Место будущего "морского боя" обследовали, пристреляли и облетали.

Хитрые греки произвели разведку местности, выяснилось, что ближайшие турецкие воинские подразделения находятся в крепости Чанаккале́. Кстати, это небольшой городок-порт рыбаков и гончаров. Отсюда и название чанак — горшок, кале — крепость. Гарнизон в основном из "потурченых" славян, греков и армян. — Валерий сделал небольшую паузу, тяжёлый вдох-выдох. — С кем-то там подрались.

— В поисках приключений главную роль играет не голова. — Философски заметил Говоров старший, при этом, перебором, постукивая пальцами по столешнице. Валерий "согласительно" кивнул, продолжил:

— Когда появились корабли противника, дали им возможность сосредоточиться на "пристрелянном участке" и "накрыли". Здорово так накрыли. Потом перенесли огонь чуть вглубь. К "потерпевшим", тут же рванули "греческие спасательные команды", а к не потерпевшим, прилетели самолёты. Бомбить начали с задних. Кто оказался "в вилке", повернули, в основном к "европейскому" берегу, бросили корабли, разбежались на все четыре стороны.

— Лови их теперь.

Говоров младший хмыкнул, продолжил:

— В это время "десантники", строем, с развёрнутыми флагами и под барабанную дробь, вошли в городок и осадили крепость. Комендант Чанаккале сдавать укрепление грекам категорически отказался. Он невероятным образом вспомнил свои славянские корни и соглашался разговаривать о передачи крепости и всех прочих сооружений, исключительно представителю Российской Империи.

— И это значит? — Поинтересовался Говоров старший.

— В крепости Чанаккале нынче "русский" гарнизон.

Александр Николаевич, сложив ладони "в замок" и криво улыбнулся.

* * *

101

Карс.

Армянский Князь, генерал-лейтенант Бебутов, Василий Осипович блестяще провёл компании 1853-54 годов против турецких войск разбив их малым числом. Осенью 1854 года, по причине болезни, у него был рак желудка, а также с назначением 29 ноября того же 1854 года генерал-адъютанта Н. Н. Муравьева, наместником Кавказским и главнокомандующим, князю Бебутову было поручено управление гражданской частью и войсками, не вошедшими в состав действующего корпуса.

Муравьёв Николай Николаевич. Человек образованный и не обделённый дарованиями, при этом строгий к себе и подчинённым. Откровенно говоря, служившие при нем офицеры, из-за "скупости в наградах", недолюбливали. Сам же Николай Николаевич считал, что "честное и ревностное исполнение своего служебного долга не есть, что-либо особенное и посему наградами вознаграждаться не должно". Была и ещё одна особенность, "игравшая" против него — излишняя прямолинейность и резкость характера, что "наживало" ему множество врагов.

Как бы там ни было, усилив имеющиеся у него войска, в основном армяно-грузинскими добровольцами-ополченцами, в середине апреля 1855 года двинулся на Карс. Который, довольно грамотно, используя конные разъезды, усиленные конной артиллерией, блокировал.

Русских войск всего было чуть боле 21 тысячи пехоты, 6 тысяч кавалерии из которых половина казаков. В составе войска, так же было более 12 тысяч местных добровольцев-милиционеров. Из них, азербайджанцев, грузин, армян, чеченцев, курдов, дагестанцев, осетин, кабардинцев, ингушей — организовали 74 конных и 66 пеших сотен. Так же был и артиллерийский полк — 88-мь, в основном лёгких орудий. В Карсе же находились 33 тысячи регулярных войск, обученных воевать "по-европейски". Муширом — главнокомандующим турецкой армией был Вассиф-паша, малосведущий в военном деле человек, потому, при нём находился британский комиссар, полковник Уильям Фенвик Уильямс с группой, нанятых на английские деньги офицеров, участников польского и венгерского мятежей 1830 и 1848 годов, считавшими борьбу с Россией, участвовавшей в подавлении восстания, делом жизни и чести. Так вот, англичанин — Уильям Фенвик Уильямс с началом Восточной (Крымской) войны формально перешёл на турецкую службу с чином ферика (генерал-майора). Кроме того, около Баязета, располагался отряд Вели-паши, чуть более 12 тысяч, да в Эрзеруме 11 с половиной тысячный — гарнизон.

В общем, у одних — многолетний опыт боевых действий, решительность, смелость и напор, у других — оборона, толстые стены укреплений и почти двукратное преимущество.

Прибывшие к славному городу Карс русские войска, в прочем по нижним чинам, более чем на 70% состояли из выходцев Кавказа, да и офицеры, почти на 20% были из Кавказских князей и прочих дворян, еще не закончили "оформление полной осады", как к Муравьеву доставили депешу. В данном послании, лично Император Николай I требовал "чтобы наступательные действия были направлены к скорейшему достижению решительных успехов" в решении "Карского вопроса" и "скорейшего выдвижения на Трапезунд". Была там и "хорошая весть". К нему "на усиление" направлялся "особый легион под управлением графа Говорова", почему-то без указания воинского звания, но с рекомендацией называть оного "товарищ командир". Так же, отдельно указывалось — "о присутствии данного контингента особо не распространятся, в сообщениях не упоминать".

Уже на следующий день, указанное в депеше подразделение прибыло и Николай Николаевич Муравьев, а также начальник штаба, генерал-адъютант князь Барятинский Александр Иванович, лицезрели вышеозначенного господина, явившегося к ним на самодвижущейся коляске, которую сопровождали с десяток казаков. "Эскорт", из сотни сотенного есаула (так называли на Дону. Официальное же звание звучало как — подъесаул) Бойченко, их подчинённого. Сам же подъесаул Бойченко, находился внутри самодвижущейся коляски и непринуждённо разговаривал с Говоровым, при этом часто называя его "товарищ командир", изредка Валерий Александрович, который, в прочем, был в форме майора.

После представления, уже в штабной палатке, Говоров, из планшета вынул бумагу, которую и продемонстрировал обоим генерал-адъютантам.

Там же было написано — "Крепостью Карс, в кратчайшие сроки овладеть. Незамедлительно выдвигаться на Трапезунд". Подпись военного министра, печать. Но ни это привлекло внимание генералов. В верхнем левом углу, красным карандашом, рукой Государя: "Муравьеву и Барятинскому к исполнению", подчёркнуто, ниже — "Говорову — оказать содействие" — подпись Император Николай I.

— Я категорически против немедленного штурма,— энергично протестовал Барятинский. — Блокировка крепости не завершена, укрепления разведаны недостаточно, да и враг, с коим нам предписывается сразиться — имеет войск более, нежели у нас. — Пристально посмотрел на графа Говорова,— это приведёт к неоправданным потерям. Считаю — данное решение пагубным и глубоко ошибочным. Нет и еще раз нет.

Муравьев, слушая речь Александра Ивановича, недовольно сопел. Энергичный и волевой Барятинский никак не смог ужиться с педантичным и требовательным Николаем Николаевичем Муравьевым. Об этом знали все, в том числе и Валерий Александрович, но виду не подавал. Сам же Говоров, как бы в ответ выложил на стол довольно подробную карту местности, которую тут же начал комментировать:

— Состояние верков Карса, на данный момент таково. На Шорахских высотах — два редута,— карандашом указал где. — В Тахмас-Табия и Тепе-Табия — находится артиллерия, к тому же они соединены ретраншаментом по склону горы. От Тепе-Табия до Башибузукской горы — вооружённые артиллерией окопы "Ренисоновских линий". Для невозможности прохода по Чахмахскому оврагу, на горе Ширшане находится батарея Тетек-Табия. Гарнизон крепости — 23 тысячи турок и 10 тысяч башибузуков. — Небольшая пауза,— расположение фортов, редутов и прочих оборонительных и заградительных сооружений по состоянию на вчерашнее число.

Пока господа генерал-адъютанты, предварительно переглянувшись ознакамливались, сверялись со сведениями, имеющимися у них, соображали...

— Уничтожать все укрепления не имеет смысла, а на направлении атаки,— показал на карте — откуда и куда, причем оба генерал-адъютанта заметили, что прибывший хорошо осведомлён о расположении не только турецких, но и русских войск,— вражеские оборонительные укрепления будут частично или полностью уничтожены.

— Вряд ли Вы сумеете справиться с укреплениями Вели-Таби и на Шорахских высотах,— скептически заметил генерал-адъютант князь Барятинский Александр Иванович.

— Ваше превосходительство, если Вы не возражаете, — при этом Валерий Александрович поочерёдно посмотрел на обоих генерал-адъютантов, каждому из них кивнул,— предлагаю, нынче же на автомобиле, посетить расположение вверенного мне подразделения.

Муравьев и Барятинский, может и отказались бы, но уж очень им возжелалось на самодвижущейся коляске прокатиться.

Лагерь "особого легиона" был совершенно не особым, а самым обычным. В прочем, ряды палаток и солдатский быт им не демонстрировали.

— Танковая группа,— указывая на бронированных монстров, говорил граф Говоров. — Чуть дальше артгруппа, 12 казёнозарядных орудий...

Оба генерал-адъютанта слышали, что в Империи всё нынче им показанное имеются, но видели впервой.

— Осмотр, пожалуй, мы начнем с них,— мотнув подбородком на танки, произнёс Барятинский.

— Да-да, именно с них,— тут же поддержал его Муравьёв.

Танки они осматривали с нескрываемым любопытством. Ходили вокруг, аккуратно всё трогали, потом непременно возжелали заглянуть внутрь. Тут же, к одному из М-3 Стюарт, а это были именно они, с "мальтийскими" экипажами, была подставлена лесенка, специально для такого случая заготовленная предусмотрительным Андреем Клебанюком, который нынче выступал в чине капитана-артиллериста. Насытив своё "танковое" любопытство, перешли на осмотр орудий, чуть дальше в ряд стояли длинноствольные мортиры-миномёты и два десятка лафетов, на каждом из которых было по пятнадцать труб:

— Странные какие у Вас пушки, эффективные ль? — Подозрительно рассматривая, с нескрываемым скептизмом, произнёс Муравьев.

По выражению лица князя Барятинского можно легко было определить, что его так же терзают смутные сомнения.

В ответ, граф Говоров кивнул, мол понял Ваш вопрос:

— Ваше превосходительство, у нас готов короткий "визуальный отчёт" — не желаете ль полюбопытствовать?

О демонстрации "визуального отчета" в Тифлисе оба генерал-адъютанты были осведомлены и наслышаны, но так, чтобы лично не присутствовали.

— Отчего же не взглянуть. Нам, с Александром Ивановичем очень даже любопытно. — Тут же отозвался Муравьев, при этом глянув на Барятинского, тот в знак согласия, кивнул.

— В таком случаи, прошу-с,— рукой указывая на находящуюся невдалеке, совершенно ничем не выделяющуюся от остальных, палатку.

То, что Муравьеву и Барятинскому демонстрировали в следующие полчаса, произвело впечатление. Они лично видели как мчится танк, "работают" "казённозарядные" орудия, миномёты и были совершенно впечатлены результатами стрельб "лафетных труб", кои в демонстрируемом им "визуальном отчёте" назывались "Градом".

После просмотра оба генерал-адъютанта вначале молчали, потом же:

— Скажите, граф,— обратился к Валерию Александровичу Муравьёв,— нужна ли Вам, какая-либо поддержка с нашей стороны?

— Так точно Ваше превосходительство, нужна. Я бы желал, на время проведения штурма, одолжить у Вас, для осуществления связи, сотню казаков.

— Я заметил, Вы знакомы с одним из наших сотенных есаулов?

— Совершенно верно. Подъесаул Бойченко мне знаком. Приходилось участвовать в совместных операциях.

— Хорошо. Тогда пусть будет он со своей сотней.

— Есть и вторая просьба.

— Слушаю.

— Нужно сделать так, чтобы турки, как бы невзначай, от своих шпионов узнали о штурме.

— Это зачем? — Тут же возмутился князь Барятинский.

— Нам, при проведении артиллерийского обстрела важно, чтобы в укреплениях, кои мы будем бомбить, в этот момент находилось побольше врагов. Тогда бы мы, не только уничтожали сами укрепления но и войска, которые их должны защищать, тем самым нанося им урон в живой силе еще до основного сражения.

В этот же день, но позже к Муравьеву вызвали генералов Бакланова и Базина. Кроме Николя Николаевича там присутствовал и начальник штаба Барятинский, который и объявил о штурме крепости Карс. Генералы пытался доказать, что без подкреплений это сделать невозможно.

— Подкрепление, в лучшем виде, будет. — Упрямо заявил в ответ главнокомандующий и тут же кивком подтвердил начальник штаба.

Ни Муравьева, ни отчего-то вдруг ставшего его поддерживать в вопросе штурма Барятинского, никто не понял. Армия стала готовиться. О подготовке штурма узнали турки. О том, что туркам всё известно доложили Муравьеву, но тот упрямо настаивал на своём.

На рассвете следующего дня войска к атаке были готовы, ждали команду.

То, что произошло дальше — поразило, удивило всех. По укреплениям и самой крепости был открыт ураганный артиллерийский огонь. Казалось, взрывается, сотрясается сама земля. Пыль стояла не оседающим столбом. Горело всё, что может гореть. На вражеских укреплениях творился ад земной.

Данное действие турок застало врасплох, а частота и мощь разрывов, которые удивительным образом проникали за укрепления, взрываясь внутри, повергла в невероятное уныние и без того не очень смелых обороняющихся. В результате были уничтожены форты вместе с уже находившимися там войсками, многие прочие оборонительные сооружения просто смело с лица земли вместе с защитниками. Невидимая артиллерия перенесла огонь непосредственно на крепость, в это время, изготовившиеся к броску войска начали движение.

За артналётом последовала стремительная, решительная, всё сметающая на своём пути кавалерийская атака, возглавляемая металлическими, невероятно стремительными самодвижущимися танками-монстрами. За всем этим "смертоносным валом", решительно не поспевая, двигались пешие полки. Танки мчались вперед, изредка постреливая, за ними, широкой россыпью — казаки, уланы и прочие всадники мчались галопом, доставая саблей или пикой изредка попадавшихся врагов. Пехота, организованного вражеского сопротивления, после артналёта и кавалерийского "проскока" не обнаружила. Пленные — да, сколько угодно.

Попадались незначительные, одинокие очаги, по большей части "чумных" ничего не соображающих турок, которые преодолевали, не снижая темпа движения.

В общем, организованного сопротивления гарнизон оказать не смог, отразить атаку было просто некому.

Крепость Карс — на возвышенности. Домчавшиеся к ней два танка и конные казаки приостановились, несколько человек соскочив с лошадей, тут же встали на одно колено, на плечо взгромоздили "трубу", оказавшейся "наплечной пушкой" выстрелили по воротам, которые не выдержав удара в буквальном смысле разлетелись. Пыль еще не успела осесть, а танк и первые всадники уже "гуляли" по крепости, чуть позже прибыли пешие колонны. В самой цитадели так же подвергшейся безжалостному артиллерийскому обстрелу и частично находящейся в развалинах, вялое сопротивление было лишь в нескольких, чудом уцелевших местах.

Необычайный боевой подъем, беспримерное мужество, овладело атакующими, тем более, что враг "серьёзно" обороняться явно не собирался и повсеместно сдавался на милость победителям. К вечеру крепость пала. Из 30 тысячного гарнизона в плену оказалась треть, остальные в панике, по большей части разбежались. Трофеями, кроме складов и прочего обоза, стали 12 знамен, 50 значков и 136 разных орудий и мортир.

Анатолийская армия, как боевая единица, перестала существовать.

Для кавалерийских частей был отведён один день на отдых, после чего, с минимальным обозом, впереди танки, за ними конница, под общим командованием генерал-майора Знаменского Игоря Константиновича, были направлены к Эрзеруму, после которого — на Трапезунд. Пехотные части в путь отправились еще через день.

* * *

102

Танкист, Мальтийский витязь Василий Спиридонович Бобров был в высшей степени восторга. Их танковую группу передислоцировали в "другое место" и теперь они, наконец-то поучаствуют в "настоящем деле".

Первый бой у Васи "пролетел" на эмоциях. Быстро мчались, ничего не видел, куда-то стрелял. После того, как разлетелись крепостные ворота — они попытались в них протиснутся, но вовремя сообразили, что не пролезут. Стали "сдавать назад" "слезла гусля". Сначала их обругали казаки, что мешают, потом явился капитан Клебанюк, бывший ныне у них командиром... в общем, тоже был недоволен, "за бестолковость" обещал высчитать из жалования.

Поход на Эрзерум, где по данным разведки находилось более одиннадцати тысяч турок и тыловые склады, уже уничтоженной турецкой Анатолийской армии. Машина ходко шла по Эрзерумской дороге, когда им на встречу попались турки. Как потом выяснилось, подкрепление и продовольственный обоз из Эрзерума в Карс, шесть тысяч вытянутых в линию, в прочем две трети уже шли по долине, но хвост еще тянулся по довольно широкой горной тропе. В прочем и в долине дорога узкая, шириной в две арбы, а навстречу танк на скорости, да не один, а целых пять, а за ними конница. Османский, конный передовой отряд сразу разбежался, а в турецкую колонну танки вошли как нож в масло, распугивая всех и всё. Люди, испуганные появлением быстромчащегося или низко летящего, это уж кто как увидел, железного чудовища, по большей части бросив все — подались в бега. Скотина, стремясь побыстрее убраться с дороги рычащего монстра, шарахалась в сторону, арба — переворачивалась. Кто не успел вовремя освободить дорогу — оказывался под гусеницами. Крик, перепуганные вопли и могучее русское "Ур-р-р-а-а-а" атакующей конницы, безжалостно рубящей перепуганное стадо, еще утром именовавшее себя турецкой армией.

"Кавалерийский" Танк М-3 "Стюарт" с дизельным двигателем "Гайберсон", имел официальное обозначение light tank M3 (diesel), а в британских войсках — Stuart II, но Васе Боброву, да и остальным танкистам и просто интересовавшимся, он был знаком под именем "Казак". Скоростной, высокоманёвренный, он в полной мере проявил себя в схватке.

Командир танка сидел в башне, увидев вражескую колонну, тут же сообщил по рации, сам же, развернув пулемет, "дал очередь" особо не целясь, да и как стрелять прицельно — скорость и ужасная тряска. Мехвод, Аким Востриков, не закрывая передние, смотровые створки, о чём потом, будучи забрызганным вражеской кровью, жалел, добавил скорость.

Пулемёты строчили во все стороны, не переставая, Вася так же палил из пушки, по большей части "на испуг" по скоплению врагов, в направлении "туда". Из 103 снарядов боекомплекта "вывалил" 26. В общем, воевали как учили, получилось — как смогли.

Всё бы ничего, но танки, после такого проезда, от налипшей грязи, крови и прочих частей людей и животных, ели отмыли.

Больше, до самого Эрзерума никаких приключений не случилось. Сам город-крепость Эрзерум, стоящий на труднопроходимой гористой местности взяли, даже для себя, неожиданно, "с ходу". Гарнизон остался маленький, в основном из "привилегированных" и небоеспособных, а тут на тебе — на улицах вражеские танки, за которыми, размахивая саблями — кавалерия. В открытые ворота крепости влетели на одном дыхании. Никто нападения не ждал, от слова совершенно. Османы, не оказывая сопротивления сдавались, но по большей части — бросились в бегство.

Оставив отряд кавалерии в виде гарнизона, дожидаться подхода пеших колонн, "пошли" на Трапезунд. Шли ходко, точно зная, что вражеских войск впереди нет.

В Трапезунде, средь турецкого населения была паника, они в спешке, захватив лишь самое ценное, покидали город. Греки и армяне, основная часть населения города-порта, во главе с митрополитом и прочими духовными особами, русские войска встречали "у порога" и "с ключами". Проходящие войска, под всеобщее ликование греков и армян, "засыпали" цветами. И откуда узнали? Быстро ведь шли, почти не останавливаясь.

Генерал-майор Игорь Константинович Знаменский был приветлив и необычайно горд собой. Первое — посетил греческий собор, где митрополит и прочие священники сослужили "молебствие о здравии Государя Императора" и о "даровании окончательной победы русским войскам в освобождении христианского населения из-под турецкого владычества".

Англо-французская эскадра, направленная с Варны в Трапезунд так и не прибыла. По дороге им встретились турецкие беженцы, которые и сообщили, что в городе русские, которых местные греко-армяне встречают как освободителей. Английский командующий данной экспедицией, трезво оценив имеющиеся под его началом войска и прочие возможности, решил, что дальнейшее продвижение экспедиционных сил не целесообразно.

* * *

103

— 40-я "Афганская" Армия. 120-140 тысяч численность войск, огромное количество техники, вооружения, боеприпасы. После развала СССР всё это, в ужасной неразберихе и хаосе тех годов, осталось в Казахстане. — Говорил Валерий Александрович Говорову старшему. — Меня там интересуют автомобили, бронетехника, боеприпасы....

— Стандартный набор,— с лёгкой иронией в голосе, кивая головой, произнёс Говоров старший.

— До весенне-летнего наступления, нужно усилить дивизию Строева.

— Ему же отдали все трофейные авто...

— То, что передали — трофейные трофеи, захваченные немцами в оккупированных странах. К тому же, по большей части, это машины гражданского предназначения и многие из них, к моменту поступления "к Строеву" были прилично "ушатаны" и их всего чуть более 600, а нужно за 1000, не считая всевозможных БТРов.

— Броники каких типов?

— Всех, какие только попадаются под руку. На данный момент есть возможность "разжиться" БТР-40, БТР-152, БТР-60 и БРДМами. — Заметил "вопросительный" взгляд отца.— Одни меняем, другие, как металлолом покупаем, третьи просто берём.

— Что с "китайскими" автомобильными свалками?

https://www.google.com.ua/search?q=китайские+автомобильные+свалки&client=opera&hs=5zj&tbm=isch&tbo=u&source=univ&sa=X&ved=0ahUKEwiHpY73r73WAhUnQpoKHWEcCaMQsAQIOw#imgrc=XlRB8YAzLW2z-M:

— В Сингапуре и на Суматре организовали несколько пунктов разборки, сортировки и выбраковки. После этого, в виде "машинокомплектов" грузим на корабли и намерены, морским путём, доставить в СССР, конкретно в Поти.

— Почему в разобранном виде?

— Легче перевозить и больше влезет.

— С боеприпасами и прочим вооружением?

— По территории бывшего когда-то великим и могучим СССР, так много плохо оберегаемых складов, на которых так часто происходят пожары и прочие стихийные бедствия...

— Не переусердствуй.

— Мы аккуратненько,— с улыбкой на лице ответил Валерий и тут же,— это не все. В 1951 году американцы массово стали утилизировать бомбардировщик В-29, которые находились на базах хранения.

— Что ж это они так-то?

— Причин много. Суть — закончилась война, большое количество самолётов стало ненужно. Промышлености же требовались заказы. В конструкцию, уже имеющегося В-29, внесли множество изменений. — Хмыкнул. — Вначале хотели оставить прежнее название, добавив лишь букву "D". Но тут вопрос упёрся в чиновников, знавших о том, что твориться на базах хранения. Дабы обойти "преграду", модифицированному самолёту присвоили иное имя — В-50.

— Ясно.

— Новое название старого, но модернизированного самолёта, отвлекало внимание от огромного числа, законсервированных В-29. Недолго думая от них решили избавиться самым радикальным образом. Порезать на металлолом.

— И ты решил, что пускать в утиль, хорошие самолёты не стоит.

— Да. Я решил их приобрести, по цене металлолома.

— Где, намерен раздобыть такое количество американских денег, послевоенного образца?

— Как говорил Остап Бендер, при нынешних технологиях 2020 года, изготовить денежные знаки, ровно, как и прочие ценные бумаги, прошлого столетия — это такой пустяк, что об этом смешно говорить.

— Допустим, сказал это не Бендер, а Ильфа и Петров...

— Но суть ведь не меняется?

— Что ты у них еще намерен "приобрести"?

— Крылья, двигатели и прочие запасные части, это по В-29. Так же рассмотрю самолёты, которые в приличном состоянии, но морально устаревшие на 1951 год, подлежащие списанию и утилизации.

США. Неподалеку от мексиканской границы, расположен город Таксон, заштатная дыра округа Пима, штат Аризона. Так вот, там расположена авиабаза Дэвис-Монтан — Центр хранения законсервированной авиатехники под открытым небом. Персонал — до сотни военнослужащих, около 500 гражданских.

После завершения Второй мировой войны и возвращения ленд-лиза, большое, просто огромное количество боевых и военно-транспортных самолетов, еще не вылетавших ресурс, стали совершенно никому не нужны. Особо устаревшие были тут же, безжалостно порезаны на металлолом. Часть передана в национальную гвардию и в музеи. Кое-что, по "остаточной стоимости", почти даром, за частую с "довеском" в виде второго комплекта двигателей и ряда важных узлов, продали в латинскую Америку, гражданским авиакомпаниям, в частные владения. Остальное, огромное количество самолётов, в лётнопригодном состоянии, которые были никому не нужны — стали сосредотачивать на "базах хранения". Где, "немного постояв", их, в начале "потихоньку" разбирали на запчасти, потом всё же порезали.

Командир базы Дэвис-Монтан, полковник Эвен Чарлсон находился в своём кабинете и просматривал поступившие бумаги. Предварительно постучав, в кабинет вошёл дежурный офицер:

— Посетители сер,— сообщил он.

— Кто,— не отрывая взор от чтения очередного листа-циркуляра, произнёс полковник.

— Мистер Коннор и Дункан Маклаунды.

— Шотландцы?

В ответ офицер пожал плечом и слегка скривил лицо, как бы говоря "не знаю".

— Пусть войдут.

В кабинете находилось трое. Полковник Эвен Чарлсон и два Маклаунда. Разговор шёл об авиации и коммерции:

Спорили-торговались. Ни одна из сторон на "большие уступки" сразу, идти не желала. К общему, "большому" компромиссу пришли часа через два "беседы".

— Нет-нет-нет! Самолёты в очень приличном состоянии, к тому же Вам выберут лучшие, которые у нас хранятся, а Вы за них предлагаете просто смешную цену. — Не соглашался полковник. — Еще плюс 15%! — При этом пальцем указывал на листок бумаги, на котором были написаны, множество раз перечёркнуты и столько же раз, упорно написаны цифры-цифры-цифры.

— Цена более чем разумная. — Невозмутимо настаивал на своём один из Маклаундов. — Имеющиеся у Вас аппараты, Вам нужно сначала порезать, это расходы,— стал "разгибать" пальцы "потенциальный покупатель". — Следующим этапом — сортировка, это так же расходы. Ещё нужно сообщить о том, что Вы всё это, намерены продать и неизвестно какую цену заплатят. Мы же Вам предлагаем забрать всё и сразу, без разборки и оптом. — Хитро улыбнулся и более тихо добавил. — Плачу наличными. — Внимательно посмотрел на полковника. — Здесь и всё сразу.

Последнее "уточнение" было сказано настолько "уверенно и убедительно"...

— Вы желаете получить самолёты В-29, которые в найлучшем состоянии. — Полковник не спрашивал, а на всякий случай уточнял,— их нужно более тщательно подобрать. К тому же я могу предложить ещё и "запчасти". — Вяло, очень вяло, совершенно без первоначального задора, ещё попытался настоять на своём полковник. — P-63Е "Королевская кобра", они даже никогда не воевали. Это полностью укомплектованные "остатки", которые уже выпустили заводы, но они так и не попали в Советскую Россию, по причине окончания войны!

Полковник Эвен Чарлсон был доволен. Ещё-бы. Он сумел "навесить" "шотландцам", так он для себя идентифицировал Маклаундов, 52 штуки В-29, от которых, по приказу, он должен "избавиться" максимально быстро. Не то, что бы этот самолёт был плох или в ужасном состоянии, наоборот. Многие образцы, хранящиеся на базе, были очень приличны. Но они, на данный момент, устарели морально. В общем, на базе, из интересовавшего "шотландцев" хранилось: В-29 — 884 штуки, P-63Е "Королевская кобра" — 56 штук, P-51 "Мустангов" — более 1000 штук и другие, общим числом более 3000, в разном техническом состоянии, "целые" и "частично разобранные".

Из перечисленного, лишь "Мустанги" пользовались спросом, если это так можно назвать. Их всё еще, хоть и вяло — покупали "латиносы". Отобрали чуть более 200 штук и использовали в своих, никому не интересных "локальных конфликтах". Так же "Мустанги" покупали частные коллекционеры и музеи, еще 46 штук. Эти же "шотландцы" забрали все P-63Е "Королевская кобра", все, подлежащие резке В-29, так же сотню "Мустангов" "на пробу". К тому же намекнули, если всё будет "Окей" — они непременно вернутся.

Сам же полковник, после совершения данной сделки, стал чуть богаче. Мелочь, но приятно.

* * *

104

Берия в Москву только вернулся. Был с инспекцией в Поти — Красноводск — Арзамас-941 и тут же, по возвращении к Верховному:

— Лаврентий,— неторопливо, слегка протяжно говорил товарищ Сталин,— как обстоят дела по работе с товарищем Прониным? — Интересовался "Вождь народов". Сталин точно знал, когда Берия прибыл и специально вызвал его тут же по возвращении, пока у того еще свежие, не замыленные фантазиями, воспоминания. Он хотел узнать первые, не приукрашенные, а максимально реальные впечатления.

— По Красноводску. Большой лагерь, в котором было около 25 тысяч освобождённых. На момент моего прибытия там находилось 7 тысяч больных и раненых. Остальных, после подготовки, уже переправили в Крым. Там они "реабилитируются" после плена, оказывая помощь войскам. По отзывам — хорошо сражаются.

Сталин молчал, прищурив глаза, внимательно посмотрел на Берию:

— Что с "Красноводскими" ранеными?

Лаврентий Павлович вначале слегка забеспокоился, осознавая, что этот "момент" он упустил, но быстро собрался:

— Первая помощь им уже была оказана, к моему отбытию всех эвакуировали и распределили по госпиталям. В настоящее время идёт демонтаж самого лагеря. Бывшие там "разборные жилища" планируем повторно использовать в других местах. — Как бы даже поспешно произнёс Лаврентий Павлович. Сделал небольшую паузу. Продолжил, — Замечена особенность. Все больные и раненые, которые "прошли" первичное лечение "у Пронина", быстро выздоравливают. — Заметил, что Верховный собирается что-то сказать...

— Поговорите с ним. Пусть поможет с новыми видами медикаментов. Они сейчас очень нужны Красной Армии и советским людям.

— Хорошо товарищ Сталин. — Берия умолчал, что данное задание капитан ГБ Бондаренко, уже получил.

— Продолжай.

— Аэродром под Арзамас-941. Восемьдесят шесть истребителей Р-40, 30 бомбардировщиков Б-18 "Було" (бомбардировочная версия "Дугласа"), 10 лёгких бомбардировщиков Бостон А-20. Из того, что "союзники" нам отказались продавать, товарищи "из мирового пролетариата" предоставили 35 Б-17 "Летающая крепость", 18 — тяжёлых бомбардировщиков Б-24 "Либерейтор" и 60 — гидросамолётов "Каталина".

Сталин внешне был невозмутим, но лёгкая улыбка "в усы", говорила, что он доволен. Лаврентий Павлович это заметил:

— Все прибывшие самолёты переоснащены на нашу, "Арзамасскую" аппаратуру. Организован учебный городок. Обучение, по специальной программе на все перечисленные виды самолётов идёт ударными темпами. — Сделал небольшую "отделяющую" паузу. — Подтвердилась информация, что будет ещё одна партия самолётов, в которую "включили" по 50 штук Б-29 "Летающая крепость" и P-63Е "Королевская кобра", а также сотню P-51 "Мустанг". — Небольшая остановка. — Б-29, товарищ Пронин, просит "скопировать" и поручить это Андрею Николаевичу Туполеву.

В ответ Сталин слегка кивнул, но спросил о другом:

— Что там в Поти?

— Прибыл караван, десять транспортных судов, с подарками от "мирового пролетариата". Авиабоеприпасы, запчасти для "Арзамасских" самолётов, автомобили и мотоциклы.

— Хорошие?

— Собранных мало, преимущественно в наборах комплектующих изделий, так называемые "машинокомплекты" которые ещё нужно собрать. В таком виде легче и главное много больше можно перевезти. По документации это грузовики, самосвалы, автоцистерны, различные виды спецтехники, мотоциклы, прицепы и полуприцепы, а также многочисленные комплектующие ко всей ввозимой технике. — Берия сделал паузу, подглядывая в блокнот. — Насколько они хороши неизвестно, к тому же все машины коммерческого, гражданского предназначения,— добавил с сожалением. — Наши специалисты осмотрели те автомобили, которые прибыли в собранном виде. Свои выводы они предоставят чуть позже.

— Где намерены собирать?

— Прибыло, около пяти тысяч различных грузовых автомобилей и до 2 тысяч уже собранных мотоциклов. Приспособили несколько авторемонтных предприятий в основном военного подчинения.

Сталин вначале внимательно слушал, потом:

— Советский Союз понёс значительные потери в автотранспорте, даже это, количество нам очень важно. — Медленно, как бы взвешивая каждое слово на значимость, произнес Верховный. — Передайте товарищу Пронину, что автомобили нам нужны. Мы готовы принять любое предоставленное им количество, даже если они не будут армейского образца.

* * *

105

Гриша Воронин, уже сержант и и.о. (исполняющий обязанности) командира взвода. Произошло это как бы... атаковали деревню. Немцы оборонялись ожесточённо. Бой был жарким. Тяжело ранило командира взвода. Так, в условиях тяжёлого боя, Гриша и стал взводным. Через день, от близкого разрыва его, легко контузило и осколком ранило в ногу "по касательной". Полковой лазарет. Рана заживала, на удивление быстро и уже через восемь дней он вернулся и вновь "принял" взвод.

После череды изнуряющих наступательных боёв, выпало пару дней "отдышки". Пока тылы подтянутся. Приводили себя в порядок. Брились-мылись-отдыхали, но по большей части — высыпались.

— Товарищ сержант,— докладывал боец. — Там из батальона пришли, Вас ищут.

Прибывшими, оказался сержант Димка Сидоров, знакомый еще по "осназу", с ним миномётный взвод, два ствола.

— Молодняк у меня, потренироваться нужно, пострелять малёха. Комбат к тебе отправил.

— Ну, так тренируйся. Вон там,— указал рукой где,— располагайся и стреляй, сколько хочешь. Не жалко.

Небрежно глянув, куда Гриша указал, тут же, отрицательно замотал головой.

— Нет. Не годиться.

— Чем?

— За твоими оборонительными позициями — нельзя.

— Почему нельзя?

— Мы стрелять будем, немец — в ответку. — И чуть тише добавил. — Твоих мимоходом накроет. Кого, гляди ранет или ещё хуже. Так, что лучше мы вон в том,— ткнул указательным пальцем,— овражке будем тренироваться. Цели у тебя какие найдутся? Показать есть кому?

— Димка, я пойду, покажу. За одно и посмотрю, как пуляете.

— Ты что, никогда не видел, как миномёты стреляют?

— Видел мельком. Когда наступали.

— Ну, миномёт в наступлении и обороне — разные вещи. — Загадочно произнёс Димка Сидоров. — Пошли. Только не мешай и команды, особенно на передислокацию, должны выполняться быстро.

— Добро.

В овражке миномёты изготовили к стрельбе.

— Куда стрелять будем?

— Вон там, на пригорке, у них пулемет стоит,— указывал пальцем Гриша,— с другой вон той,— указал рукой,— у деревца, пушка.

— Ага, пока достаточно.

Два миномета, по очереди выпустили по пять мин. Гриша Воронин хотел было выглянуть, проверить точность попаданий:

— Стой, куда. — Остановил его Димка-миномётчик. — Давай уходить, сейчас накроют. В это время бойцы, оба миномета уже разобрали. Закинули на плечи, кто стволы, кто плиты, лафеты...

Уже на ходу, Димка говорил:

— Основной приём — пострелял и пока мины ещё летят — сменил позицию.

— Это сколько?

— В нашем случаи, по пять на ствол. — Уловив непонимание Воронина, пояснил. — Обычно, если бойцы подготовлены около десяти. Опять же, от расстояния зависит. А частая смена позиций,— хитро улыбнулся. — Чтобы у врага создать иллюзию работы большого количества миномётов.

Далеко отойти не успели, как немцы ответили. Где-то из глубины, рявкнул одинокий, шестиствольный "ишак". По оврагу, из которого они уши, не попали — перелёт, но направление угадали точно.

После окончания наступления часть, из-под Москвы, перевели на "южное направление", Воронежский фронт и на доукомплектование. Не то, чтобы их сильно "постреляли", нет. Много народу было выведено из "строя" "генералом Морозом", который был безжалостен по обе стороны фронта.

Бойцы пополнения, из разных уголков необъятного Советского Союза — прошли ускоренные курсы, в основном боевая подготовка по 10 часов в день и на фронт. Так же нужно уточнить, что все они, по возрасту, были постарше сержанта Воронина, а вот по опыту. К тому же Гриша в батальоне, считался не только опытным, самым "боевитым", но и удачливым, потому как невероятным образом, оказывался в нужное время, в нужном месте и в правильной позе. Необычайно быстро принимал самое, единственно верное, в данной момент решение и побеждал. Комбат, пожимая руку, при присвоении внеочередного звания "сержант", в шутку произнёс:

— Везёт тебе Григорий Воронин, как будто ты нашел подкову от слона,— при этом дружески похлопывая по плечу.

Полутьма землянки, полная солдатских "ароматов" — нары в два яруса, с тесно прижавшимися друг к другу бойцами. В углу, с чайником на верху, не умолкая, дровами гудит буржуйка, возле которой дежурят все по очереди. Тусклый свет "от гильзы". Курить — на улицу, и так дышать нечем.

— За не полный год, война обросла массой слухов, сказок, легенд и баек, многие из которых закрепились в сознании гражданских людей и стали стереотипами. — Неспешно попивая из кружки чай, поучительно, со знанием бывалого ветерана, рассказывал Гриша. — Большая часть военной мифологии появилась благодаря стараниям журналистов и пропагандистов.

— Так что же в них достоверно, а что — ложь.

— Первое. Утверждают, что боевые действия ведутся непрерывно по всей линии фронта,— при этом глянул на "спросившего" и криво улыбнулся. — На самом деле полномасштабные боевые действия приутихли после того как мы отогнали немца от Москвы и освободили Смоленск. С тех пор боестолкновения проходят в формате взаимных обстрелов и незначительных передвижений войск в ту или иную сторону на отдельных участках, без изменения общей стратегической ситуации. Война на зиму и период распутицы, временно превратилась в окопную. Обстрелы начинаются и заканчиваются по времени, можно часы проверять. Хотя немало участков фронта, на которых совершенно тихо.

— А почему же, товарищ сержант, дальше то не пошли, до самой границы?

— Тылы отстали. Ни тебе своевременного подвоза горючего, боеприпасов. С продуктами — напряг. Проблема вывоза больных и раненых. Мы-то на технике, а "тыловики", по большей части на телегах. Опять же немцы-окруженцы по дорогам шалят.

— Ясненько. А еще какие байки-сказки?

— Ещё — что немцы всегда начинают первыми стрелять.

— А что, не так?

— На самом деле по-разному. Бывает, сидишь в ОПе (опорный пункт на передовой) сутки, двое, трое. Вроде тихо. Скучно, но нервы играют — все время ждешь подвоха с той стороны. В посадках, лесочках, да и по передовой постоянно живность бегает — то кабанчик, то куропатка, то зайчик. Как началась война, много дичи появилось — охоты нет, много брошенных домов — зверь перестал бояться человека. Рано или поздно кому-то из бойцов приходит мысль поохотиться — добыть свежатины к столу. Сало и консервы давно всем надоели.

— Это да,— тут же дружно согласились слушатели. — Свежатина — это хорошо.

— Так вот. Пошел с винтовкой, но чаще с автоматом, стрельнул. Завалил зайца или кабанчика. С "той стороны" услышали — насыпали в то направление, из пулемета. Им ответили с нашей стороны — из калибра побольше. Или свои подключились к "насыпанию" — соседи с флангов и обстреляли, думая, что это немцы. Мы-то им не рассказали, что поохотиться пошли. В общем, через час — на передке ад, все стреляют. Кто, куда — непонятно. Бывает и артиллерия с минометами подключается — у всех нервы "играют".

— Н-да, поохотились. Свежатинки покушать захотели. — Как-то не весело произнёс кто-то из слушателей.

— Вот и я говорю, самим бы охотничкам, после такого, уцелеть.

Минутная тишина, все "переваривают" услышанное и в цвете представляют последствия. Сержант Воронин, как бы даже с ленцой, продолжил:

— Не редко, поводом для начала стрельбы служит подрыв лисы или зайца на нейтральной территории. Там ведь минами и растяжками, что нашими, что немецкими, напичкано о-го-го как. Также, поводом для стрельбы служит любая движуха по нейтралке или между позициями.

— Не бульвар, поди. — Тут же прокомментировали бойцы.

— Нейтралка — особое место где, не смотря на опасность, много привлекательного и очень нужного.

— Что там может такого быть-то?

— Ну, брат. У убитого немца сапоги снять, их домой в посылках отправляют. За соляркой и бензином к подбитым танкам. Наливают в каски. Подогреться или,— кивнул на горящую гильзу,— освещение, хоть какое. Лазят и за спиртом. Его сливают из противооткатных устройств подбитых немецких пушек. После отбитой атаки, за разными трофеями, документами, жетонами.

Народ оживился, разговор о трофеях им понравился. Немного пошушукавшись — очередной вопрос:

— А как же постоянные обстрелы?

— Нередко обстрелы начинаются из-за желания командиров с обеих сторон "подбодрить" бойцов, "повысить умение и боевой дух". Причем часто используют метод "карусели" — одна батарея делает залп, затем — другая, и так далее.

— И что, "боевой дух" повышается?

— На самом деле "боевой дух" и "бодрость" тут ни причем. Истинная задача — обучение бойца к действиям в боевой и экстремальной обстановке, так же пристрелка по реальным целям.

— А вот говорят, что в тылу много вражеских разведчиков и прочих диверсантов?

— Диверсионно-разведывательные группы обычной войсковой разведки крайне редко заходят глубоко в тыл. Это относится как к немцам, так и к нашим разведчикам. Действуют на глубину до 5 км, но чаще и того меньше. Выдвигаются к ближайшему опорному пункту с целью захвата "языка".

— Хвать и убежал. — И тут же, по всей землянке смех. Когда веселье затихло — очередной вопрос:

— А как же подрывы бойцов и мирных жителей в прифронтовой зоне?

— Чаще всего это результат того, что после боёв остались целые минные поля, не отмеченные на картах. Не говоря уж о лесопосадках. Что наши, что немцы — установку, в лучшем случае отмечается в журнале боевых действий ротного командира. После отступления-наступления информацию о "минах" положено передать сменщикам, но часто, в попыхах, делать это забывают, а при наступлении — некому.

— А вот, товарищ сержант, говорят, что линия фронта — это сотни километров беспрерывных окопов, в которых сидит вся многотысячная армия. Это как?

— Точная цифра войск — это военная тайна, а вот линия фронта,— при этом, мотнув головой, произнес Воронин,— вовсе не состоит из непрерывной линии окопов. На самом деле передовая это прерывистой линии опорных пунктов. Взводных, ротных, батальонных. Причем они расположены на расстоянии от ста, до пятисот метров друг от друга в зависимости от рельефа местности. Иногда между "точками", прорыты окопы в половину профиля. Но чаще — окопов нет. На первой линии обычно находится треть от общего числа, остальные на втором-третьем рубеже обороны или в месте временного расположения части.

— А вот еще говорят, что немец в атаку пьяным ходит, в полный рост, ничего не боятся. Да и нашим спирт бесплатный.

— Такие слова часто можно услышать от наших. — Криво улыбнулся. — О том же самом говорят и пленные немцы, что русские "поголовно", перед атакой напиваются. На самом деле пьяницы, на войне долго не живут. Слишком часто продолжительность жизни бойца зависит от скорости реакций и быстроты движения. Кто проворнее, тот и жив. А какая скорость реакции и точность стрельбы, когда в глазах двоиться и на ногах не строиться?

Слушатели, дружно похихикав, стали соглашаться, тихонько между собой переговариваться, закивали головами. Отметив это Гриша продолжил:

— В начале у нас всё же было такое дело, но скоро командирам стало ясно, что боевая ценность "алкаша" на передовой в качестве бойца, равна нулю. Ни для атаки, ни для обороны они не пригодны. Простых бойцов также не радовали алкаши-сослуживцы — оружие в их руках — это реальная опасность. Прежде всего, для соседей по окопу. Однако в тыловых частях во время ротаций, к "пьянчужкам" отношение более терпимо, хотя тоже...

— А как с обеспечением?

— Наша дивизия считается "американской" потому, как всё снабжение на себя взяли американские товарищи из "мирового пролетариата". Что хочу сказать — обеспечение — самое, что ни на есть лучшее, но и ответственность, и требования высокие.

* * *

106

Авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев и Нарком авиационной промышленности Шахурин, Алексей Иванович, были вызваны к Сталину. В кабинете уже присутствовали Берия, а также, пользующийся симпатией и доверием, любимец вождя, генерал-майор Александр Евгеньевич Голованов, командующий авиацией дальнего действия (АДД) Ставки Верховного Главнокомандования.

Туполеву было известно, что Голованов, в числе немногих, кто имеет право на свободный доступ к Сталину, который, в знак своего особого доверия, называет его по имени.

— Алексей Иванович,— Сталин начал с Шахурина. — У товарища Берия появились некоторые интересные наработки по вашей специфике. — При этом указал на несколько папок уже лежавших на столе, на верхней, была надпись — сельскохозяйственный самолёт СХА-1 (Впоследствии был назван Ан-2, более известен как "Кукурузник"). — Мы решили перепоручить это Вам. Так же мы думаем, что будет лучше всего, если Вы создание нужного нам нового самолёта поручите товарищу Антонову, Олегу Константиновичу, который недавно был назначен главным инженером планёрного управления Наркомата авиационной промышленности. Так же мы Вам рекомендуем в Новосибирске, при заводе имени Чкалова, создать ОКБ-153 по гражданским транспортным самолётам. Пусть товарищ поработает. Мы считаем, у него имеется хороший потенциал.

После наступил черед Туполева.

— Андрей Николаевич,— неспешно начал Сталин. — Товарищи из "мирового пролетариата" помогли стране Советов получить, особо секретный американский самолёт. Ни одна из воюющих стран, кроме Америки, не имеет подобного 4-моторного гиганта. Это оружие считалось особо секретным и все попытки СССР получить "Суперкрепость" по ленд-лизу наталкиваются на вежливый, но твердый отказ. — Говорил Сталин.— Потому мы пошел другим путем.— Сделал небольшую паузу, внимательно рассматривая Туполева и Шахурина.— Партия и правительство поручает Вам ответственное задание, воссоздать в кратчайший срок и наладить производство копий американского самолета.

— Товарищ Шахурин. Вам необходимо дать задание на разработку самолёта, получившего обозначение Б-4, и включить в план опытного самолетостроения Минавиапрома.

Нарком авиационной промышленности еще окончательно не пришёл в себя, после получения папок с самолётом, именуемым СХА-1, "на автомате" кивнул. Сталин же, не особо обращая на это внимания продолжал:

— Саша,— Вождь обратился к Голованову,— необходимо организовать доставку этих Б-29 в Москву.

Генерал-майор Александр Евгеньевич Голованов, командующий авиацией дальнего действия (АДД) Ставки Верховного Главнокомандования, делая запись в блокнот, так же кивал.

Вождь снова сделал паузу, еще раз посмотрел на Туполева:

— Ваша задача — в кратчайшие сроки освоить технологию производства американского стратегического бомбардировщика и наладить копирование Б-29 на советских оборонных заводах.

Туполев явно волновался.

— В этом вопросе Лаврентий окажет Вам нужную помощь.

Нарком внутренних дел Берия Лаврентий Павлович, в очередной раз кивнул.

В чем и какова может быть помощь от Берии, Андрей Николаевич Туполев отчего-то даже и не сомневался, но как показали дальнейшие события, на счет "помощи от Берии", он все же очень сильно ошибся.

После того, как Шахурин и Туполев ушли:

— Какие самолёты, в этот раз доставили в Арзамас-941,— интересовался Верховный.

— Б-29 — 52 штуки, P-63Е "Королевская кобра" — 56 штук и 100 штук P-51 "Мустангов". — Тут же сообщил Берия.

— Саша, Голованов. Что говорят наши специалисты по данным машинам?

— Полных летных испытаний не проводили, но общее впечатление — получили. P-51D "Мустанг". Отметили простоту пилотирования. На малых и средних высотах уступает нашему "Лагу" по динамике — сказывается существенно больший вес. Так же он проигрывал в скороподъемности и характеристиках горизонтального маневра, хотя быстро разгоняется и устойчиво ведёт себя на пикировании. На высотах больше 5000 метров, нашим истребителям бороться с ним уже сложнее. Но не критически. Главное, на сегодня, что он превосходит немецкий 109 "Мессер".

— Выходит это хороший самолёт.

— Нет, товарищ Сталин. Наши лётчики так не считают.

— Что им не нравится?

— Хотя машина и отличается высокой скоростью, но они говорят, что "тяжела, как утюг". К тому же маневренность, на "нужных" высотах, оставляет желать много лучшего. Не понравиться им и затянутый взлет. А на тех высотах, где он "ведёт себя хорошо", у нас не воюют. К тому же отмечается слабость американского вооружения. Меняем на наше.

— Что по "кобре".

— P-63Е "Королевская кобра". В целом, машина довольно удачная. На высоте 9150 метров развивает скорость 700 километра в час. Пушка на 58 выстрелов. Есть и недостаток. Американская кислородная маска А-10, которая входит в комплект оборудования, непригодна для температур ниже -20 С. Их заменяли на наши КМ-10.

— Что по Б-29?

— Ставим "Арзамаское" оборудование связи и авионику. В целом же — хорош. Но мало.

— Лаврентий, что по этому поводу говорит товарищ Пронин?

— Будут еще, когда — точно не известно.

Сталин согласительно кивнул:

— Товарищ Голиков, Политбюро полагает, что Вам необходимо нанести удар по врагу. Цель должна находиться далеко от линии фронта, а удар сильный. Что Вы на это скажете?

— Под данное определение подходят три цели. Берлин, Варшавский железнодорожный узел и нефтяные заводы Плоешти.

— А какой из названых Вами объектов найболее подходящий?

— С политической — Берлин. С военной — Варшава.

— Вот в Варшаву и слетайте.

Уже на следующую ночь Варшавский железнодорожный узел подвергся массированной "ковровой" бомбардировке. А еще через ночь горели румынские нефтяные районы, которые румыны, не могли потушить в течении месяца. Так же, дальняя авиация разбомбила нефтеперерабатывающие заводы и огромные резервуары в Паласе.

Но это произойдёт завтра — послезавтра.

— Лаврентий, есть мнение. Что всех товарищей, принимавших участие в доставке самолётов нужно наградить. — Не спеша, как бы даже растягивая слова, произнёс Верховный, при этом он внимательно смотрел на Берию, как бы оценивая его реакцию.

— Да, товарищ Сталин. — Сразу же согласился "всемогущий Нарком". — Пронина и его людей?

— О них я говорю в первую очередь. — Сталин специально интонацией выделил словосочетание "в первую очередь", сделал небольшую паузу и уже более спокойно, "поучительно" добавил. — Лаврентий, своих друзей мы должны поощрять, чтобы они знали, что наш народ щедрый.

На следующий день, после совещания у Вождя, к Туполеву прибыл порученец Лаврентий Павловича Берии и передал имевшуюся у них документацию, которой оказалось неожиданно много.

Тут же, по убытии порученца, к Андрей Николаевичу были приглашены все специалисты, каждый из которых получил "свою долю папок". Всё было под грифом "совершенно секретно", тщательно систематизированная документация на отдельный агрегат или деталь. Сведения настолько скрупулёзны, в общем, имелось всё. Вес, обмеры, описание, фотография и спектральный анализ с уже указанным материалом, из которого она изготовлена. И что самое немаловажное — все размеры уже переведены с дюймовых в метрические.

"Поверхностный" просмотр всего, что им передали "ошибок", не выявил. Ни то, что явных, совершенно никаких.

— Умеют работать в ведомстве Лаврентий Павловича,— таково было общее заключение, "проверяющих" после "быстрого" ознакомления с документацией.

— Если вам кажется, что здесь "все в порядке", значит, вы чего-то не учли или пропустили. — Невозмутимо произнёс Андрей Николаевич Туполев.— Всё ещё раз тщательнейшим образом перепроверить и в ближайшее время сообщить результат.

Рабочее совещание еще не завершилось, когда пришло извещение, что на Измайловский аэродром, "для Туполева" прибыли три Б-29.

* * *

107

1942. Земля продолжает безостановочно вращаться, причём в ту же сторону и с той же скоростью. Время безмерно и неумолимо двигается вперёд, совершенно не обращая внимания на ссоры, дрязги и склоки, творящиеся на поверхности планеты. За зимними стужами, холодами и неудержимым советским наступательным порывом, пришёл период затишья, которое обе стороны желали использовать максимально эффективно, в плане подготовки к весенне-летним "мероприятиям".

"Зимнее подготовительное топтание" подходило к концу. Это понимали не только в штабах "наверху", но и в "землянках" на переднем крае. Причём, на передовой понимали это даже лучше.

Берлин.

Не взирая на успехи генерал-фельдмаршала Роммеля в Северо-Западной Африке, январское, 1942 года, наступление которого стало полнейшей неожиданностью для англичан, а также на успехи немецких подводников, трагические события на Восточном фронте угнетало и подвергало в уныние весь штаб фюрера. Проведённый, Верховным командованием сухопутных войск (ОКХ) анализ потерь от русского, Московского наступления, выявил ужасные потери. В артиллерии — почти 10 тысяч орудий всех систем и калибров, 100 тысяч автомобилей, более 200 тысяч лошадей, огромный перерасход ГСМ (горюче-смазочных материалов) и боеприпасов, так же, "пропало" более 400 тысяч солдат и офицеров, это не считая раненых, обмороженных и больных. Самое важное — всё это восстановить, в полном объеме, до начала весенне-летней компании 42 года, не представлялось никакой возможности.

Единственным человеком, которого не испугали "ужасные цифры", был фюрер. Он был глубоко уверен, что "русские пребывают в ещё худшем положении, нежели доблестные Германские войска". Он упорно утверждал, что "русским пришёл конец".

По итогам отступления от Москвы с занимаемых должностей были отстранены главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-фельдмаршал фон Браухич. Гитлер лично принял на себя командование войсками. Сместили командующего группой армий "Центр" генерал-фельдмаршала фон Бока, заменив его генерал-фельдмаршалом фон Клюге (ранее командовавший 4-й армией). Командующим немецкой 4-й армией был назначен генерал горных войск Кюблер.

В компанию 42 года, Гитлер намеревался сражаться "в ключевых секторах Восточного фронта". Расчет такового, производился из соображения:

— В "Центре" русские сильны! Северный фланг — вторичен! Мы будем наступать на Южном направлении! Бросок через Дон до Волги с захватом нефтяных районов. Так же, данные действия прервут поток товаров, через Каспий по Волге, которые СССР закупает в Англии и США. Ещё — данное направление, в случаи успеха, позволит оказать помощь корпусу Роммеля в плане захвата Суэцкого канал, а также нефтяные месторождения Ирана и Ирака. Всё, вышеперечисленное, создаст угрозу Индии и условия для Турции выступить на нашей стороне. Это в совокупности с успехами подводного флота должно вынудить Великобританию, начать переговоры о мире на условиях Берлина!

В общем, в Германии провели всеобщую, "тотальную" мобилизацию. Другими словами, были мобилизованы все способные, не то, чтобы воевать, а даже просто служить в армии и носить оружие.

Фюрер "нажал" на союзников и прочих вассалов: итальянцев, венгров, румын, финнов, словаков, и те выделили дополнительные воинские подразделения. Так же, с западного направления, были сняты "излишние" дивизии вермахта и переброшены на восточный фронт.

В условиях строжайшей секретности, на Южном направлении, началась концентрация наиболее боеспособных и лучшим образом укомплектованных дивизий, "боевой кулак", для осуществления операции, под кодовым названием "Блау" (Синий). Общий план наступления на южном направлении 6-й и 4-й танковой армий на Сталинград.

Но вначале нужно было локализовать, а в идеале вновь захватить Крым. Для этого, в первых числах апреля, на войска, защищавшие "Крымскую горловину", были брошены 300 тысяч солдат. Румыны, итальянцы, венгры, все еще те вояки. Их поддерживали свыше 400 танков, в основном чешских, советских и французских трофейных, старых немецких двоечек, до 300 самолётов.

Но моряки черноморского флота, держались стойко, сражаясь с исключительной отвагой, заставляя и так, не очень смелых немецких сателлитов, умываться кровью. К тому же в Крым прибыли авиационные части, у них появилась "трофейная" артиллерия и своими орудиями поддерживал Черноморский флот.

* * *

108

Крым.

После удачного отражения "грузинских диверсантов" и сопровождающего их "немецкого усиления" десять дней, 8-я БрМП (Бригада Морской пехоты), которой командовал полковника Вильшанский Владимир Львович, подвергалась постоянным артиллерийским атакам. А потом, потом вновь прибыли, уже знакомые Владимир Николаевичу осназовцы, капитан ГРУ Глеб Жеглов и лейтенант ГРУ Володя Шарапов. О том, что морской полковник встретил их как родных и даже пытался угостить трофейным коньяком, говорить не стоит, а вот они "предложили ему "заманчивую комбинацию".

— В районе Керчи-Феодосии наши пошли в наступление и немца потеснили. Опасаясь потерять весь Крым, они начали, от Севастополя, туда,— при этом кивнул головой себе за спину, как бы говоря "куда именно",— переброску войск. — Спокойно пояснял суть момента "товарищ Глеб". — Наш замысел таков. — Продолжал говорить капитан ГРУ, а в это время лейтенант Шарапов, на столе, отодвинув флягу с трофейным коньяком, раскладывал карту местности. — Вот по этому оврагу, выдвигаемся вот сюда,— указывал на карте карандашом.

— Нет, не выйдет. Здесь у них пулемётное гнездо.

— Мы знаем. О нём позаботятся. — Негромко произнёс лейтенант "Шарапов", "товарищ Глеб" невозмутимо продолжал:

— Потом вот сюда. Здесь у них артиллерийская батарея. Чуть в сторонке, здесь и вот здесь — еще две.

— Предлагаете захватить артдивизион?

— И не только. Чуть дальше, километрах в двух правее — штаб противостоящего Вам полка, а еще, километрах в шести. — Сначала он указал место, потом "товарищ Глеб", над ним, в воздухе "покружил" карандашом. — Вот здесь,— взглянул на полковника Вильшанского,— штаб дивизии.

— Интересно-интересно. Все как раз напротив меня, почти по прямой.

— Потому к Вам и пришли.

— Да понял уже, что не водку пить,— скептически произнес полковник, подбородком указывая на флягу с коньяком.

— Так вот. Две роты, усиленные разведвзводом и нашим ребятами, со всем этим безобразием, должны справиться.

— Нет. Сам принять такое ответственное решение я не могу.

— Ваше руководство в курсе событий. Скажу даже больше. В "дырку", которую сделают Ваши моряки, для развития успеха, войдут части 95 стрелковой дивизии.

— А, ну тогда чего же мы здесь. Так сколько Вы говорите нужно ребят? Две роты и развед взвод, без проблем. Я еще могу в окопы всех тыловиков и штабных писарей посадить, и отправить с Вами три роты, так сказать "на верочку".

— Ну, тогда точно справимся,— с улыбкой ответил ему лейтенант Шарапов.

— Нужны еще хоть какие, завалящие артиллеристы.

— Есть у меня среди морячков комендоры. — Скорее автоматически, нежели подумав, ответил Вильшанский. — А зачем?

— Предполагается, что орудия возьмём целыми, с боекомплектом. — И с улыбкой глядя на моряка. — У Вас ведь своей артиллерии нет?

— Своей — нет.

— Будет. — С самым, что ни на есть простецким лицом и доброжелательной, многообещающей интонацией в голосе, произнёс "товарищ Глеб". — Нужно только, по-тихому всё сделать и лошадок вовремя попридержать. Иначе пушки руками тянуть будете, а это, ой как накладно.

— Ага. Понял.

Уже на следующий вечер после беседы, три роты и разведвзвод, по "тайным тропам" оврага, сопровождаемые осназовцами ГРУ, неожиданно объявились возле мирно почивавших артиллеристов и почти без шума и гама, убедили их, весь дивизион, больше по Севастополю не стрелять. После чего, две роты "наведались" в "гости" в штаб полка, а третья рота, взвод разведки и осназовцы — посетили штаб дивизии.

В образовавшуюся "прореху", как и предусматривалось, хлынули части 95 стрелковой дивизии... в общем, румыны бежали. "Приморцы" Петрова вскорости встретились с частями 51 особой армии Кузнецова и уже вместе окончательно освободили Крым. Ну как освободили. Немцы и румыны, в основном тыловики, потеряв боевые подразделения, оседлав "каруцы" (крытая румыно-цыганская повозка) отступали "ходко". Когда же их, на танках, догоняли, смело, очень высоко подымали руки вверх и непременно заявляли, как-то сразу вспомнив все слова по-русски, что они насильно рекрутированные молдаване и здесь не по своей воле и совершенно случайно. Ну, просто мимо проезжали и всё. Наивные мамалыжники. Моряки-танкодесантники, делали вид, что им как-бы верят, между собой их называли ленивыми раздолбаями, ворюгами и крохоборами, не забывая разоружать, отбирать повозки, в которых кроме "армейского", было немало награбленного, "меняться обувью". Особенно ценилась "румынская меховая папаха" — "Кэчулэ" (высокая баранья шапка) которую, почему-то называли "чакула".

Танкисты, из Отдельной, Коммунистической, Железной группы прорыва "довезли" "Приморских Петровцев" до перекопских укреплений. Чуток побыли, пока моряки заняли оборону, окопались, подтянули трофейную артиллерию и всё. Пропали. Потом, с опозданием, пришёл приказ: из Крыма не выходить, занять оборону, окопаться-закопаться и без особого указания в херсонские степи не соваться.

* * *

109

— Юго-Западным фронтом, в период зимнего наступления 1941-42 года, был создан выступ-плацдарм в районе Барвенково, на западном берегу реки Северский Донец, который был удобным, для начала наступления на Харьков и Днепропетровск, но с началом весенней распутицы, командованием РККА, было принято решение наступление приостановить. — Валерий водил по висящей на стене карте, указкой, для большей демонстрации и лучшего понимания:

— С наступлением весны 42 года, командование вермахта, "Барвенковский выступ" решило ликвидировать, операция "Фредерикус". Для этого было задействовали 6-ю армия Паулюса, 4 танковую армию Германа Гота и 1-ю танковую армию Эвальда фон Клейста. — Улыбнулся,— по-другому — армейская группа "Клейст", хоть и считается танковой, на самом же деле состоит из мотопехотных дивизий. Всем этим командует фельдмаршал Бок.

— И зачем ты всё это мне рассказываешь?

— Хочу услышать твоё мнение.

— Я ещё не знаком с задумкой, чтобы высказывать свои мысли.

— Задумка проста. Устроить в районе Харьковского Изюма, на Барвенковском выступе, Курскую битву местного значения с небольшими изменениями.

— Например.

— По немецкой задумке, 6-я армия Паулюса, начинает наступление с севера, через три-четыре дня, с юга, им на встречу, выдвигается 1-я танковая армия Клейста. Завязываются позиционные бои, а в этот момент, в районе Курска, 4-я танковая армия Гота, в стык 13-й и 40-й армии Брянского фронта, наносит главный удар с заданием выйти к Дону.

— Интересная задумка. Но это не наш уровень.

В ответ Валерий хитро улыбнулся.

— Командованию РККА, данная уловка противника известна.

— Ну, вот и прекрасно. Пожелаем им удачи.

— Но, для полноценного повторения "Курской дуги",— не обращая внимания на слова Александр Николаевича, Валерий продолжал говорить,— сил недостаточно. Сейчас активно строятся три оборонительные линии с минными полями и ПТОПами (противотанковый опорный пункт). За линией обороны,— вот здесь,— указал на карте,— концентрируются войска, которые после того, как немцев измотают в обороне, должны будут перейти в наступление. Но это только по 4-й армии Гота. Против 6-й армии Паулюса и 1-й танковой армии Клейста будет лишь оборона.

— Где и в какой мере предполагаешь поучаствовать?

— В момент передислокации начну "щипать" 1-ю танковую армию Клейста.

— С РЭБовцами (Радиоэлектронная борьба) договорился?

— И не только. Весной будут проходить боевые стрельбы тяжелых огнеметов системы ТОС-1 "Буратино" в количестве 4 штуки. По первоначальному плану, каждая из машин должна сделать по три выстрела. Но если правильно поговорить с нужными людьми...

— Не тяни.

— Три полноценных залпа. В каждом по 30-ть ракет калибром 220-миллиметров. Каждая из них оснащена объемно-детонирующей боевой частью, серией с интервалом между выстрелами в четверть секунды. Пакет опустошается всего за 7,5 секунды. При этом точность попадания, благодаря лазерному дальномеру, составляет примерно плюс минус десять метров. Зона поражения от полного боекомплекта огнеметной системы составляет — до 40 гектаров. Два квадратных километра, выгорают полностью.

— Сильно ты на Клейста осерчал. Не завидую я ему.

— Но это еще не всё. Работая в Ираке, нами были обнаружены 6-ть штук установок "Солнцепёк" и к ним большое количество боеприпасов.

— Стоп. Они что, отличаются от "Буратино"?

— Да. У "Буратоса" — 30-ть направляющих, у "Солнышка" — 24.

— Что еще "отыскали"?

— В основном нас интересовала советская техника. Т-72, т-62, т-55, "Шилки", "Грады" и прочие артиллерийские системы. Так же нас интересуют всевозможные армейские автомобили. Но в реальности тянем всё, до чего получается дотянуться. Так же продолжаем освобождать наших военнопленных.

— Это мне известно.

— На севере Калифорнии, в тихом, укромном и главное, совершенно безлюдном месте, организовали военный лагерь. Зимой там от -2 до + 4, при определённой доле фантазии, похоже на зиму юга Украины.

— Как объяснили?

— Бойцам сообщили, что обучаются на секретной базе и по периметру охрана из войск НКВД. Для большей достоверности иногда, в пределах видимости, проезжает группа всадников в соответствующей форме.

— Ни дня без цирка.

Валерий улыбнулся, продолжил:

— Там проводим обучение и переподготовку на новые образцы. Так же, для командиров формируемой дивизии... В 1990 году, нескольким офицерам-преподавателям академии Генерального Штаба предложили разработать "виртуальную наступательную операцию" и прочитать, "на запись", курс лекций по управлению войсками в период подготовки и проведения наступления.

Александр Николаевич, глядя на Валерия, мотнул головой, хмыкнул и криво улыбнулся.

— Форма не соответствует.

— Мы их, предварительно переодели в форму майора ГБ.

— Зная тебя, отчего-то даже не удивляюсь.

— Учим воевать по-настоящему. — Как бы поясняя, добавил Говоров младший.

Небольшая пауза.

— Организовали, полноценную танковую дивизию, "иракские" т-55, со всеми средствами усиления. Мотопехота на БРДМ-2, БТР-70 и автомобилях. Это из 40-й, Афганской армии. Кроме перечисленного создали еще два "ударных" танковых полка "поддержки" на т-62.

— Где набрал командиров?

— До уровня комбата — бывшие военнопленные, выше — направили из РККА.

— Н-да. Серьёзно подготовился. Где планируешь использовать?

— После того, как начнётся немецкий "Фредерикус". — Заметил вопросительный взгляд Говорова старшего, пояснил.— Операция по ликвидации "Барвенковского выступа".

— Теперь ясно.

— Планируется из "Буратин" и "Солнцепёков",— продолжал Валерий Александрович,— нанести удар по находящимися в колоннах, частям 1-й танковой армии Клейста. Оставшихся — зачистить танками Отдельной, Коммунистической, Железной группы прорыва, которая будут их "догонять" и бить с "хвоста".

* * *

110

Хорст Зайдер родом из маленького городка в Тюрингии. Отец, Вольфганг, участник Первой мировой, которую закончил во французском плену. В 1938 добровольно пошёл в вермахт, хотел отслужить побыстрее. То, что начнётся война и служить придётся долго, даже в голову не приходило. В армии определили во вторую противотанковую роту. Pak 35/36 — 37 мм противотанковая пушка, поначалу представлялась очень грозным оружием, это потом, на Восточном фронте его стали называть "Panzer-Abklopfgeraet" (орудие для постукивания по танку), а в начале... Учёба подавалась, да и воспринималась как игра "в войнушки" с нечастыми боевыми стрельбами.

Часть была "кадрированной", когда же её начали полномасштабно разворачивать... в общем, Хорст Зайдер стал унтер-офицером.

В 1939 часть определили в состав оккупационных сил, и они были переведены в Прагу. Жили в центре, на Венцельсплатц (Вацлавская площадь), в казарме "имени Масарика" (Первый чешский президент). В Чехии основной задачей подразделения, был сбор и погрузка трофейного оружия, боеприпасов, военной амуниции. Скучная, серая рутина. Внешне, местное население относилось к немцам равнодушно, потому увольнений им никто не отменял, но иногда, из Молдау (Влтавы) вылавливали трупы немецких солдат, убитых чехами. По этой причине покидать казарму в одиночку строго запрещалось.

На границу с Польшей, часть перекинули заблаговременно, с наивной задачей — "Вести наблюдение за передвижениями войск и транспорта по ту сторону границы".

Война с Польшей. Задача их подразделения — поддержка пехоты, уничтожение польских укреплений, пулемётных точек и орудий. С этим они справлялись хорошо, по причине очень малого количества "польских укреплений, пулемётных точек и орудий". Настоящие бой был всего один, три дня, когда подошли к Брест-Литовскому.

Вырыли окопы, стреляли по крепости, прикрывая атакующую пехоту. Поляки оборонялись, если это можно было так назвать, изредка, из орудий или пулемётов, постреливая по дороге. Хорст Зайдер, со своим расчётом такие места "вычислял" и "подавлял". Как позже выяснилось, точным огнём своего орудия артиллеристы под его командованием, вывели из строя три польских пушки и четыре пулемета. За "Брестские" подвиги весь расчет получил награды. Хорст же был награждён Железным крестом и направлен в офицерскую школу.

Датскую, Норвежскую, Французскую и прочие компании он пропустил, впрочем, как и вся часть к которой был приписан. Её оставили в составе оккупационных войск в Польском генерал-губернаторстве. К своим, Зайдер Хорст, вернулся уже лейтенантом.

Накануне вечером, в середине июня, всех собрали в сараях, где и объявили:

— Солдаты Фюрера! Уже завтра Вам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом! ... и так далее, и тому подобное...

Лично Хорст Зайдер был просто поражен, это известие было как снег на голову. А как же пакт о ненападении, тут же мелькнуло в голове. Впрочем, война с СССР для многих оказалась неожиданностью. Более опытные сослуживцы тут же принялись оговаривать сроки окончания "русской компании" исходя из примера захвата стран Европы. К обсуждению подключилась "молодёжь". В основном сходились, что:

— Всё кончится за три-четыре недели.

Были и те, кто говорил о 2-3 месяцах.

Нашлось даже двое, которые считали:

— Никак не менее года!

Но их тут же подняли "на смех":

— Сколько потребовалось, чтобы разобраться с поляками? Датчанами и норвежцами? А Франция, за сколько времени были побеждены французы?

Хотя, в сущности, им то, солдатам что? Приказали — пошёл "на войну с большевиками" и нечего особо ломать себе голову.

Сначала их дивизион переподчинили 10-й танковой дивизии, затем всё время были "на подхвате". Их направляли то туда, то сюда, придавали и переподчиняли разным дивизиям, группам, армиям, бросали "где нужнее". За это время он, со своими подчинёнными, несколько раз, пока орудия были в ремонте или "на замене", "переквалифицировались" из артиллеристов — "истребителей танков" в пехотинцев, вдоволь настрелявшись из винтовок и пулемётов. К холодам, от первоначального состава осталось менее трети.

Русское зимнее, Московское наступление стало настоящим испытанием. Тяжелый период. Ужасный мороз, снег, перебои с питанием, горючим и боеприпасами. Много больных и раненых, которых невозможно эвакуировать в госпиталь, к тому же он был переполнен и испытывал острую нужду в перевязочных средствах и медикаментах.

Русские все время наступали. Позиция, из-за ужасно промёрзшей земли, не позволявшей "нормально" отрыть окопы и укрепиться. Расположились, как смогли, по большей части в овраге длиной метров 70-80. Сзади — деревня, там тыловой обоз. Впереди левее, метрах в 500-ах — возвышенность.

День. Хмурый, холодный, невзрачный, зимний день в России. Оберлейтенант Хорст Зайдер и гауптман-пехотинец Отто Беккенбауер вместе осматривали позиции. Отто остановился у пулемётчиков, Хорст прошёл дальше. Облюбовал место, высунувшись из укрытия и в бинокль, смотрел вперед, "на русскую сторону". С лева — обычный мирный, очень редкий лесок, справа овраг, полянка, одинокое дерево в сторонке.

Свист летящих мин, услышал, но бежать в укрытие уже поздно, успел присесть. Череда взрывов. Поднявшись сразу глянул "где рвалось". Обстреливали одно из "его" орудий — мимо. Рядом, но мимо. Второе место — пулеметный расчет, где в этот момент был и гауптман Беккенбауера. Вот им не повезло. Пять разрывов, из которых два были смертельными. Нельзя сказать, что данное событие Хорста сильно потрясло, скорее нет, чем да. Но оставить безответно, такие "недружественные поступки противника" он не мог. Тут же связался с миномётчиками, вкратце сказал о случившемся и сообщил координаты "подозрительного оврага". В скорости камрады, из "шестиствола" по нему нанесли "удар возмездия".

На следующий день началась пурга, видимость ужасная, точнее — совершенно ничего не видно. Русские атакуют, но "на пролом" не пошли, обошли по левому флангу. Когда заметили — было поздно. Лихорадочное перестроение. Суета и лёгкая неразбериха. Тут же выяснилось, что от мороза, обе пушки Pak 35/36 бывшие тогда в батарее, вышли из строя. Начали вяло, все же жутко холодно, к тому же артиллеристы, а не пехота, отстреливаться из винтовок. Стреляли, особо не целясь, в сторону врага "на испуг". Быстро стали заканчиваться боеприпасы. Отправил двоих солдат в деревню к обозу за патронами. Уже и оставшийся минимум подошёл к концу, а "посланцы" не возвращались. Тогда Хорст, взяв себе в помощники, фельдфебеля Леопольда Дресслера, отправился на поиски "пропавших". Нашли быстро. Оба убиты. Ближе подойдя к деревне, обнаружили, что русские там и уже построили пленных. Убегали огородами со всех ног, в спешке не заметили, как выскочили на группу красноармейцев в белых маскхалатах. Те их тоже увидели, начали стрелять из ППШ. Убили или ранили фельдфебеля, в общем, он отстал, потом упал. Хорст Зайдер даже не пытался, как следует из инструкции, проверить и подобрать медальон погибшего. Шёл-бежал, "до последнего". Стало темно. Забрался в овраг, из последних сил, развёл костёр. На следующий день, пройдя буквально километр, вышел к своим. Из его батареи истребителей танков, спастись удалось лишь ему.

Короткое пребывание в госпитале, новый состав батареи. Снова переезды и бои.

В результате, к весне 42 года, он оказался в группе армий "Юг" с французскими, 75 мм пушками первой мировой. Скорострельными, но совершенно не пригодными против русских танков. К тому же тягач у неё был на "резиновом ходу". По русским дорогам, указанных на картах, которые дорогами в представлении Хорста, вовсе не являющимися, эти французские колёсные машины-тягачи, при малейшей непогоде, постоянно вязли в грязи. Пушки же, по причине изношенности и плохого восстановительного ремонта, часто отказывали или вовсе выходили из строя.

Весна 42-го. 1-й танковая армия Клейста.

Задумка — обороняясь ограниченными силами на ростовском и ворошиловградском направлениях, нанести два удара по сходящимся направлениям в южной стороне барвенковского плацдарма. Первый из района Андреевки на Барвенково, второй от Слвянска на Долгенькую с последующим, общим направлением на Изюм. Предполагалось рассечь оборону 9-й армии, окружить и уничтожить часть армии восточнее Барвенково. Так же намечалось выйти к реке Северский Донец, её форсировать и развивая наступление в направлении на Балаклею, соединиться с частями 6-й армии, завершить окружение всей барвенковской группировки войск Юго-Западного направления.

Мотопехотная колонная, длинной "гусеницей" пылила по русской "не дороге", ошибочно, по мнению немецких офицеров, указанной на каре как дорога. Все как обычно. Впереди разведка, авангард, основные силы. Где-то, в конце колонны, среди тыловиков, находилась батарея истребителей танков оберлейтенанта Хорста Зайдера. В первоначальном состоянии их место было определено недалеко от цента, но дважды ломались "французские колёсные тягачи", а сейчас они стояли из-за проблемы с буксируемым орудием.

Оберлейтенант Хорст Зайдер смотрел на колонну, прикидывая, сколько же ему еще ехать, когда заметил летящие в небе, похожие на карандаши предметы. Много "карандашей", явно со зловещими намерениями. Шум, урчащих, проезжающих мимо машин, не позволял определить, издают ли они какой-либо звук, но зрелище и так, без звука напрягало, и само по себе было ужасающим. Как в замедленной сьёмке, казалось оберлейтенанту, они стаей приближались к колонне и дружно стали падать. На месте, где шла армейская колонна вермахта, в невероятном количестве вздыбились огромные фонтаны взрывов, укутывая, заволакивая все пылью, через которую пробивались частые сверкающие "молнии" взрывов. Хорст инстинктивно присел, потом вздрогнула и ушла из-под ног земля. Не устояв — упал, и лишь потом послышалось ба-ба-ба-ба-бах!

Когда земля перестала дрожать, прекратились частые взрывы, оберлейтенант Хорст Зайдер поднялся, с опаской вертя головой, оглядывая всё вокруг. То, что он увидел — потрясло. Лавина, шквал, медленно оседающего огня вперемешку с пылью и дымом. Пылало абсолютно все, даже то, что не должно. Горела и плавилась техника, взрывались бензобаки и боеприпасы, от танков отлетали башни. О том, что там кто-то смог остаться в живых, даже не думалось. Армейская колонна перестала существовать.

Он еще пребывал в изумлённом состоянии, когда услышал крики:

— Русские! Русские танки!

Оглянулся. К ним, "в хвост", со стороны, откуда они приехали, мчались "русские танки", на броне — десант. Солдаты вермахта, подавленные увиденным, сопротивляться явно не желали. Какое сопротивление — тыловики. В основной массе бросали оружие и подымали руки вверх. Но нашлись и такие, которые стали разбегаться. Побежал и оберлейтенант Зайдер, за ним — часть его батареи. По ним стреляли. Не всем удалось добежать до безопасного места, но ему вновь повезло. Кто остался цел, собрались вместе. Его батарейцев было пять человек, хотя солдаты утверждали, что бежало не менее 15-ти. Разных офицеров — шесть и восемь ССовцев из "Викинга" и еще с десятка полтора-два солдат. Старшим "спасшихся" самоназначился — оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Бёллер. Человек крутого нрава и явно недалёкого ума.

— Мы вернёмся и отомстим! — Тут же заявил он.— Германская нация выбрала свой путь, мы обязаны, иди по нему до конца!

"Ну, вернёмся, так вернёмся. Может быть, когда-то. На счёт до конца — не уверен, что мне по пути",— думал оберлейтенант Хорст Зайдер, при этом, незаметно, краешком губ, скептически улыбнулся.

По всей вероятности, и остальные находящиеся здесь солдаты и офицеры думали так же, к тому же все они были "тыловиками", но Бёллера "понесло" и он имел совершенно иную точку зрения:

— Это восточное государство неизбежно обречено на гибель. — Начал он импровизированное выступление. — К этому созрели уже все предпосылки. — К чему здесь это, думал Хорст Зайдер, слушая "заводную" речь оберштурмбанфюрер. Он на своей личной шкуре убедился, что не так...

— Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. — Продолжал вещать ССман. — Судьба предназначила нам быть свидетелями и непосредственно участниками такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит, безусловно, правильность нашей расовой, арийской теории! — Длинная, эксцентричная речь Бёллеру далась не просто. Он запыхался, ему дали глотнуть из фляги, причем явно не воду.

— Жизнь — это очередь за смертью, но эти,— махнул рукой в сторону, откуда они только что прибежали,— лезут без очереди. — Очередной глоток из фляги. — За себя же и за всех подлинных национал-социалистов я скажу — для нас существует только одна доктрина — народ и отечество. — Театральная пауза, во время которой, быстрым взглядом "обвёл" собравшихся.— К оружию! — Не утихал оберштурмбанфюрер Бёллер. — Наш величайший дар непобедимости будет с нами! Мы им не простим смерть наших камрадов! Мы вернёмся сейчас!

Но, спасшиеся имели иную точку зрения и не спешили выполнять безумный приказ, к тому же не их прямого начальника. Солдаты и офицеры, продолжали уныло стоять на месте, иногда переминаясь с ноги на ногу и когда на кого-то из них, своим взглядом, полным фанатизма "зыркал" оберштурмбанфюрер — отворачивали голову в сторону. Бёллеру это не понравилось, глянув на своих ССманов, кивком головы, он указал на "нерешительных" армейцев. ССовцы, перехватив поудобней автоматы, не сильными толчками погнали, уже спасшихся, выполнять безумный, во всех смыслах, приказ.

Не у всех было оружие, но они пошли. Вернее сказать — их погнали, потому как сзади, "автоматы на изготовь", брели ССманы. Сам же, оберштурмбанфюрер СС Бёллер, предпочёл за этим наблюдать из безопасного расстояния. Впереди, чуть с боку, от "уцелевшей" части колонны, где уже хозяйничали русские, был удобный бугорок, из которого предполагалось быстро пострелять и ещё быстрее убежать. Вот к нему, по неглубокой балке-оврагу и пробирались. Оберлейтенант Хорст Зайдер, как и все, стараясь не споткнуться, бежал "в наклон", чуть не до земли. Но, не дошли. Череда взрывов отсекая "первую волну" — накрыв "вторую", которая как раз и состояла из ССовцев-погонщиков. После, казалось над самой головой, чудом не попадая в живую плоть — засвистели пули.

Оберлейтенант Зайдер, по инерции сделав два-три шага — упал, прикрыв голову руками — вовремя. Неподалёку ухнул очередной взрыв, его обдало мелкими земляными комочками. Он еще сильнее вжался в землю, ловя себя на мысли: "Боже мой, зачем я такой большой, лучше быть маленьким и незаметным". Казалось душа, покинув тело, на секунду взвилась ввысь. Он увидел себя, как бы с высоты. Фигурка перепуганного, сжавшегося в комочек человека, среди смертельных разрывов и зловеще свистящих пуль.

На секунду все стихло — взрывы и стрельба, и он, а за ним все уцелевшие из "первой волны", стреляя на ходу, со скоростью спринтера бросились вперёд, но несколько автоматных очередей, "в упор" охладили их пыл, причем многих — окончательно.

Бежавшему впереди солдату — не повезло. А вот ему, оберлейтенанту Зайдеру — до стрелявшего, у которого тоже закончились патроны, оставалось метров пять. Хорст трижды нажал на курок, пока сообразил, что "пистолет пуст", патронов нет. Пока он доставал запасную обойму, что-то больно ударило в левую сторону, чуть ниже рёбер. Сознание замутилось. Сделав еще шаг, он пошатнувшись упал назад, на спину. Уже, будучи в предсмертном бреду, на краю агонизирующего, но еще жившего сознания, увидел, как к нему подошли русские, разжав руку, забрали пистолет и мощным ударом штык ножа, прервали жизненный путь.

* * *

111

Демид Ксенафонтович Шинкевич был старшим сыном, всего же детей в семье было пятеро у лесника или как отец сам себя называл егеря. С малых лет, с отцом пеши или конно объезжали лес, собирали грибы-ягоды, вместе ходили на охоту. Отец умело бросал ножи, этому же научил и Демида. Метров с шести-семи брошенный им нож уверено попадал куда нужно. Потом Демид, уже сам, начал отрабатывать броски, не только стоя, но и передвигаясь, приседая или перекатываясь. Еще Демид от отца научился "читать следы", умело обращаться с оружием и точно стрелять.

Шло время и вот весной 41-го его призвали в армию, а уже летом началась война.

Воевал Демид, с его точки зрения — "как все", не лучше и не хуже. Когда немец, летом 41 наступал, командиры у них менялись настолько часто, что кого-то выделять было просто некому.

Зимой уже наступали они.

В плен попал по недоразумению. В этот день со старшиной на машине отправились за боеприпасами, а возвращаясь то ли не туда свернули, то ли еще чего, а только в деревне, куда заехали, были немцы. В лагере для военнопленных кормить их никто даже не думал, но и долго они там и не задержались. Уже на третью ночь освободили. Перевели в какой-то лесной лагерь, накормили. Потом же, Демид увидел, что два бойца, из освобождавших их сопровождавших, пятнистая форма, сверху — белый маскхалат, стоят у дерева и метают ножи. Получалось так себе, скверненько.

— Позволите и мне ножичек метнуть? — Поинтересовался у них Демид.

— Умеешь?

— Чуть-чуть.

— Ну, продемонстрируй.

Взяв нож, Демид взвесил его, "в поисках центра".

— Куда попасть нужно?

Один, из "бело-пятнистых" махнул рукой на дерево, шагах в пяти от них.

Демид, слегка прищурив правый глаз, резким взмахом отправил нож в цель, тот же, уверенно вошёл в середину ствола.

— Ух ты, а ещё? — Изумился второй бело-пятнистый, протягивал свой нож.

Его Демид воткнул рядышком с первым. Посмотреть на "цирк" подошли еще бойцы и их ножи Демид воткнул в дерево, а потом пришёл командир и уже ему Демид продемонстрировал всё своё умение "просто" и в движении. Сначала стоя, потом с приседанием, с разворотом, в падении с нижнего и верхнего хвата.

Его заметили, по достоинству оценили умения. Потом провели несколько бесед, он подписал бумаги о неразглашении и был зачислен в конный казачий отряд. Ну как зачислен, сначала был на так называемом "карантине" — утром подъем, пробежка-зарядка. Потом изучение рукопашного боя, всевозможных образцов оружия, включая артиллерийские системы и стрельба. Вечерами "карантинцы" смотрели кино. Именно здесь, на базе осназа Демид в полной мере осознал, что ни чтение самых умных книг, наставление родителей и опытных, поживших и хлебнувших "знаний" людей, ничто так не ценно, как личный опыт с синяками, шишками и стёртыми ногами. Лишь собственная шкура оставит в памяти зарубки, что плохо на скорую замотанная портянка или вовремя не выброшенная с сапога песчинка, во время пробежки или марша, превращают жизнь в ад. Вовремя пришедший на помощь товарищ воспринимается как близкий и самый родной человек, дружбу которого нужно ценить по самым жёстким требованиям.

В общем, учили воевать "по-настоящему" и скучать не пришлось.

Боевой выход "на корректировку". Шесть человек, старший — Семён Авдеев. Полная экипировка и броня. Автоматы "Калаши"— четыре с подствольниками.

В километре от дороги, на бугорке, недалеко с тыла — небольшая, неглубокая балочка-овражек. место облюбовали "безопасное и что-бы с хорошим обзором". Вырыли "щели", все тщательно замаскировали. Проверили маскировку. Явно ничего, ни спереди, ни сзади не видно, только если подойти уж совсем близко. Несколько раз провели "артиллерийские пристрелочные стрельбы". Получалось, что большой участок дороги — накрывали уверенно.

— А остальное? — наивно поинтересовался Демид.

— Не волнуйся, танкисты зачистят. Там,— махнул рукой в сторону, объяснял сослуживец,— они засаду готовят. Как только у нас отгремит — появятся.

Выставленные наблюдательные посты, по рации сообщили:

— Едут.

— Всем приготовиться. — Прозвучала команда.

Армейская колонна 1-й танковой армии Клейста. Разномастные танки, броневики, автобусы, автомобили просто и с прицепами, пушками, будками, а также всевозможные мотоциклы, вереницей пылила в "два ряда", по всей ширине дороги.

За ней, с достаточно большого расстояния, наблюдала группа "корректировщиков" — шесть человек.

— Смотри Демидка,— говорил, по годам как бы равный, но более опытный вояка, Никита Латченков. — Вон те, низенькие мотоциклы — немецкие. БМВ там разные да "Цундапы". А вон, видишь, высокий, так это француз.

— Я, до войны себе моцык мечтал купить.

— Даром достанется. Товарищу командиру сказать нужно и выбирай любой. Вон их сколько.

— А вон тот, гусеничный?

— Нет, его не дадут точно. Да и накладно с ним, хлопотно. Опять же, топлива много жрёт.

— Хватит болтать, всем в укрытие,— послышалась команда старшего группы. — Сейчас начнётся.

И началось. Рвалось недолго, но так, что земля дрожала как от землетрясения, воздух наполнился жаром и горелым смрадом. По окончании артналёта, Демид выглянул из укрытия — местность, где рвалось, стала неузнаваемой. Груды искорёженного металла и всепоглащающий огонь, дым-пиль. Дорога, по большей части, была "освобождена" от всего, что на ней было. Лишь чуть правее их "лёжки", там, куда не добралась взрывная волна, в явном замешательстве от случившегося, пребывали остатки колонны. Перепуганные оккупанты, испуганно смотрели вперёд, туда, где еще минуту назад, двигался несокрушимой поток людей и техники. Демид украдкой оглянулся на рядом находившихся бойцов, как бы проверяя их впечатление от произошедшего. Те, судя по вытянутым лицам, разинутым ртам и широко открытым глазам, изумлены не менее его.

Потом, со стороны, откуда прибыли немцы — показались танки с красными флагами и десантом на броне. Часть уцелевших нацистов, как зайцы, стали разбегаться. Немногие попытались отстреливаться, но большинство — высоко задрали руки вверх.

— Демид, твою налево! Не на колону смотри, никуда она не денется, за разбегающимися гляди. А то зайдут нам тыл. — Громким шёпотом, поучал его Никита.

Как в воду глядел. Так и получилось. Сначала Демид заметил движение в балочке-овражке.

— Немцы возвращаются.

— Где? — Обернувшись к нему, встревожено спросил Никита Латченков.

— По балочке идут.

Перво-наперво связались в нашими. "Прямой" связи с танкистами не было — через артиллеристов. Время, а враг не ждёт...

Встретить "дорогих гостей" решили:

— Вначале — четверо из подствольников, их поддерживают двое из автоматов. — Командовал Семён Авдеев. — Не геройствовать, помощь вот она, рядом.

Так и сделали. Как только враг проявил себя в полной красе — "забросили" им за спину подствольные гранаты и "причесали" из автоматов. Немец залёг. В момент, когда Демид уже собрался менять рожок, на него выскочил здоровенный, как ему показалось, немец-офицер. Несколько раз, гитлеровец, пытался стрелять из своего пистолета, но у него тоже закончились патроны. Немец полез за запасной обоймой. В этот-то момент Демид и метнул в него штык нож.

После боя Демид Шинкевич и Никита Латченков, подошли к немцу-офицеру. Он был еще жив. Смотрел глазами в небо, хрипло, предсмертно дышал, но уже не жилец.

— Все, хана тебе! — Глядя на подранка, вынес смертный вердикт Никита. Тут же начал оглядываться, заметил еще одного убитого немца-солдата. Возле которого валялась винтовка.

Пока Латченков занимался вторым немцем, Демид, из руки офицера, забрал пистолет. В это время Никита подошёл к трупу солдата, перевернул, отыскал штык нож, который тут же прицепил к винтовке. Вернулся и быстрым, мощным ударом добил немецкого офицера.

* * *

112

Очередная встреча Капитана ГБ Александра Григорьевича Бондаренко и товарища Пронина.

— Вот приказ,— начал Александр Григорьевич, передавая товарищу Пронину бумагу. — Вам присвоено воинское звание "полковник". Поздравляю.

— Как полковник? Я же майор. Очередное, как бы подполковник,— искренне удивился Валерий.

— Товарищ Сталин лично внёс правку. Это не очередное звание, а признание заслуг перед Родиной. Кстати, в приказе не только Вас отметили, но и всех известных нам товарищей из Вашей группы.

— Даже не знаю, что и говорить. — Просматривая приказ, улыбаясь, произнёс товарищ Пронин. — Андрюша Клебанюк — капитан.

Пользуясь хорошим настроением Пронина, Бондаренко передал ему ещё один листок:

— Это пожелания, что бы руководство хотело получить.

Пронин, мельком взглянув на бумажку, отложил её в сторону:

— Потом ознакомлюсь. Нынче есть более насущные вопросы. — Пристально взглянул на Бондаренко. — На северном и центральном направлении фронт стабилизировался. Там достаточно сил и резервов для пресечения "немецкой инициативы". В Берлине это знают, потому весной 1942 года, хотят начать широкомасштабное наступление на юге. — Карандашом, на карте, указал где. — Наступление они планируют: Первый удар из района Андреевки на Барвенково. Второй из района Славянска на Долгенькую с последующим выходом обеих группировок на Изюм. — Еще раз посмотрел на капитана ГБ, криво улыбнулся, продолжил. — Данный удар наносится с целью разорвать оборону и частично окружить в районе Барвенково части 9-й армии. Потом рывок к речке Северский Донец, форсировать на участке Изюм-Петровское и дальше на Балаклею. Там планируется соединиться с частями 6-й армии Паулюса. Это позволит им окружить всю Барвенковскую группу войск Юго-Западного направления. — Валерий в очередной раз посмотрел на представителя ГБ, указывая подбородком на стол. — В этой папке, находится документация по операции "Фредерикус". Таково кодовое название немцы присвоили данному плану.

— Вы уже что-то придумали?

— Да. Но без Вашей помощи осуществить задуманное, не в силах.

— Товарищ Пронин, в общих чертах о Вашей задумке.

— 6-я армия РККА, которой командует генерал-лейтенант Городнянский и 57-я армия РККА — генерал-лейтенанта Подлас — оборона против 6-й немецкой армии, которой командует генерал танковых войск Фри́дрих Вильгельм Эрнст Па́улюс. Пусть Вас не смущает, что две армии РККА будут сдерживать одну армию вермахта. По количеству личного состава и вооружения, незначительное преимущество остаётся у Паулюса. — Капитан ГБ Бондаренко, понимающе кивнул. — Девятой армии РККА, которой командует генерал-майор Харитонов, занять оборону. — Валерий указал на карте где конкретно.— Его задача — сдержать наступательный порыв 1-й танковой армии Клейста.

Бондаренко, открытой ладонью, несколько раз провел по лбу, помассировал "третий глаз", "поднял и опустил" брови, несколько раз, из стороны в сторону, коротко мотнул головой:

— Какая помощь будет от Вас?

— На первом этапе предполагается артиллерийским огнём и фугасными засадами, проредить ударные, танковые и мотопехотные корпуса группы Клейста. В прочем, всё подробно описано в папке,— при этом Валерий, по ней, постучал пальцем, как бы говоря "здесь". — Но кроме этого есть то, чего в этой папке не отображено.

— Слушаю.

— Имеется возможность, из освобожденных военнопленных, создать полноценную танковую дивизию. До уровня командира батальона, командный состав мы отыщем, а вот выше. Пристальный взгляд на ГБиста. — Желательно не из бывших пленных.— Небольшая пауза.— В этом мы рассчитываем на Ваше содействие.

— Нужно штатное расписание.

Товарищ Пронин молча, выложил на стол еще одну папку. Посмотрел на Бондаренко:

— Здесь.

В ответ тот кивнул и тут же:

— Где и как планируется её использовать?

— В момент, когда основные немецкие силы будут заняты "операцией Фредерикус", нанесём удар в тыл румыно-венгро-итальянцам, блокирующим выходы из Крыма. — Подошёл к карте.— После, усилившись "крымчаками", наносим удар.— Стал показывать.— Вспомогательный — на Херсон и два основных.— Хитро улыбнулся.— Один на Запорожье-Днепропетровск, отсекая немца по Днепру, второй на Мелитополь-Мариуполь, сужая кольцо.

— Хватит ли сил?

— У немцев в этом районе,— карандашом обвел, в каком именно,— войск нет. Их союзники — морально и технически слабы. Ближайшие, немецкие, более-менее боеспособные части под Таганрогом и те — будут обороняться ограниченными силами против Южного и Юго-Западного фронтов. Основные силы группы Клейста, а именно о ней мы говорим, будут скованы боями с 9-ой армией генерал-майор Харитонова.

— Н-да,— на выдохе произнес Бондаренко.

Валерий заметил его сомнения:

— В этой, третьей папке, все более подробно и точно изложено.

* * *

113

Полковник Павел Алексеевич Ротмистров получил назначение на должность командира формируемой отдельной, усиленной танковой дивизии с предписанием — прибыть в Москву.

До назначения, полковник Ротмистров, командовал 8-й танковой бригадой, которая, незадолго до наступления была перевооружена на новый, перспективный танк т-55. За Московское наступление и проявленный при этом массовый героизм, танковая бригада была переименована в 3-тью гвардейскую танковую бригаду. Сам же Ротмистров — награждён орденом Ленина.

В Москве Павла Алексеевича встретили работники ГБ. Вначале полковника-танкиста это изрядно разволновало, но оказалось, что беспокойства напрасны. Стандартная процедура — подписание бумаг "о неразглашении", краткое знакомство-представление с командирами, которых так же направили в формируемую дивизию. После — аэродром, полёт "на Юг". Вылетели в полчетвёртого утра — прибыли вечером в полседьмого. Летели как бы долго, но сам полёт ни он, ни бывшие с ним в самолёте, отчего-то почти никто не помнил.

Разместили в небольших уютных домиках. Его и первых заместителей — по одному, остальных по два человека.

После дороги, дали отоспаться. Потом выдали по три карандаша, из которых один красный, другой синий, а третий — простой, невиданную доселе "шариковую ручку", прошитую и пронумерованную общую тетрадку, со штампом "для служебного пользования" и началось видео обучение. На экране, майор ГБ читал урок-лекцию о действии танковых подразделений в наступлении. При этом, в виде примера, указывалось "разблокировка Крымских выходов, "усиление" крымскими подразделениями", нанесение удара на Херсон-Николаев с форсированием Днепра, а также в район Запорожье-Днепропетровск и Мелитополь-Мариуполь с общей задачей — окружение "группы Клейста". На висящей карте указывал, куда и какому подразделению следует наступать, на что обратить внимания и чего не забыть. Называл номера частей и подразделений, а поскольку в классе, как раз присутствовали командиры данных подразделений... В общем, ставил боевую задачу.

Ознакомление с дивизией. Два усиленных танковых полка по 140 т-55 в каждом, два усиленных мотострелковых полка на бронетранспортёрах и автомобилях, усиленный артиллерийский полк. Ко всему этому еще два отдельных, "ударных" танковых полка.

Обучение личного состава, ведётся на специальных тренажёрах, совершенно невероятным, новаторским способом. Класс-палатка на 40 человек каждая — четыре штуки. Зашла смена бойцов-танкистов-мехводов. Одели шлемы-симуляторы и обучаются 3 часа. После них — очередь танкистов-наводчиков, артиллеристов-корректировщиков, артиллеристов-наводчиков, водителей бронеавтомобилей... и так 24 часа в сутки. В необычайно жестком графике обучения, выделили немного времени "на ознакомление" и для командного состава дивизии.

Совокупность признаков: снабжение, питание, обучение и техника, в дивизии — на высшем уровне. Всем, от рядового бойца, до самого высшего командования формируемой дивизии без слов было понятно — от них ждут незамедлительных, "серьёзных" и положительных результатов.

Приказ о передислокации, выдвижение на исходные позиции. Утром — в наступление...

* * *

114

Пустовой Иван Иванович. Двадцать второго года рождения, рост метр пятьдесят два. Отец в селе был трактористом, от него Иван научился "железного коня" водить. Пришла война. Призвали в пехоту. Успел "повоевать" — месяц. В плен попал по дурости. На "ничейной полосе" подбитая немецкая пушка. К ней, стали пробираться вечерком, вдвоём с товарищем, Вовкой Зайцем, чтобы из "противоотката" спирт слить. Добрались — тихо. Только начали спирт в каску сливать — появились немцы. Человек восемь. Они эту пушку к себе утянуть хотели. В общем, плен. Три недели пребывания в лагере, кормили баландой один раз в день, истощили и так не богатырский организм. Хорошо наши подоспели — освободили. Больных и сильно истощенных — в госпиталь, кто покрепче, таким оказался он с Вовой Зайцем — в формируемый "запасной полк".

Утром построили. Командир батальона объявляет:

— У кого образование не ниже шести классов, знаком с машиной или трактором — два шага из строя!

Вышли. Смотрю, Вова Зайцев тоже среди "вышедших". Как оказалось, позже он машину умеет водить.

— Пишите заявление. Хочу быть танкистами!

Написал, что окончил девять классов. Знаком с трактором ХТЗ и что комсомолец с марта 1940 года.

На второй день — направили в отдельный танковый полк, на "учебу, практику и ознакомление с машиной".

Учеба — своеобразная. Сначала в класс, одеваешь шлем и учишься. Главное — переключение скоростей, "выстрел", повороты, преодолевайте рвов и прочих препятствий, опять же — обслуживание.

Ребята подобрались грамотные. Многие знали технику. Были и "старые танкисты" успевшие повоевать. У Ивана вначале не всё получалось. На перекурах слушал "бывалих" и тех, у кого "получилось" — подсказывали, рассказывали.

— Что там эти рвы преодолевать? Разогнался и перепрыгнул на скорости. — Рассказывали одни.

— Пушка обычная для стрельбы поворачивается на 15 градусов в каждую сторону. Остальное — мертвая зона. Засёк — уходи в "мертвяк", подкрадись и с поворота дави. — Авторитетно заявляли другие.

"Шлемная учеба" по 3-4 часа в день или ночь, смотря какая смена. Потом на танкодром — знакомиться с техникой "в натуре". Т-62, скорость по дороге 50 и почти 30 по пересечённой местности. Пушка — гладкоствольный полуавтомат — 115 мм с выбросом стреляной гильзы через люк в верхней, кормовой части башни. Обрадовало наличие зенитного 12,7-мм пулемёта ДШКМ с прицельной дальностью 2200 метров. Экипаж четыре человека.

По весне сдавали зачёты. Неожиданно его признали одним из лучших. Вручили грамоту и значок — "Отличный танкист".

За двое суток предупредили, что ночью будет передислокация. Дали подготовиться, отдохнуть, выспаться.

Колонна не останавливаясь шла вперед. Как оказались под Геническом — фиг его знает.

Вначале Ивану было страшно. Он полагал, что враг непременно встретит их огнем из всех видов оружия, но в плане войны было тихо. Колонна продолжала продвигалась вперёд, не встречая препятствий.

Предрассветная темнота. Деревня. Там располагался какой-то штаб. Спящих, как оказалось венгров, захватили настолько быстро, что никакого сопротивления с их стороны не было. Пару раз для страха стрельнули из "стрелковки" и всё. Венгры, мало того, что несли службу из рук вон плохо, всё больше сладко спали, так еще и приняли их за немецкое подкрепление. Когда же разобрались — было поздно.

Танкисты у штаба долго не задерживались, чуток и снова в путь.

Первой — разведка на БРДМах, за ними они, передовой отряд на т-62, пехота на БТРах, под командованием комбата, потом основные силы.

В какой-то деревне — небольшая остановка. Разведка ушла вперед, к ним присоединилась пехота на машинах и снова в путь.

— Судя по карте — на Мелитополь идём,— авторитетно заявил командир танка, младший сержант Лёша Кошевой.

— На Мелитополь, так на Мелитополь. — Хмыкнув, ответил Иван.— Я эту дорогу и без карты знаю. Мы по ней на каждой "шлемной учёбе" ездили. Все отводы и повороты — наизусть.

Первые населённые пункты проскочили в рассветных сумерках, дальше пошло чуток сложнее. Люди из освобожденных сел бежали навстречу танкам, собирались вдоль улиц, что-то кричали. При кратковременных остановках — объятия и всеобщее ликование.

— Иван, сворачивай на право,— скомандовал командир танка,— нас на аэродром перенаправляют.

Дальше — стремительное развитие событий:

Танки появились на аэродроме, среди вражеского обслуживающего персонала и лётчиков началась паника. Одни в нижнем белье побежали к своим самолётам, другие просто разбегались кто куда. Что-то горело, где-то взрывалось...

Танки, на скорости, стреляя из всего-всего, мчались вперёд. Их дружно поддерживала пехота, частично на машинах, частично спешившаяся.

— Ванька, давай на лётное поле!

Выскочили на взлётку. При появлении танков — еще на земле, врезались два пытавшихся взлететь самолёта. Потом столкнулись, уже успевшие взлететь. Взорвались и горящими факелами посыпались на землю. Один из влетавших — врезался в танк. Рев самолётных, танковых моторов, грохот орудий, пулемётно-винтовочная трескотня — все сливалось в один общий гул. Чуть больше часа потребовалось на "разборки".

Дозаправка и снова в путь.

По дороге попалась небольшая колонна — её "разогнали", не останавливаясь... Мелитополь. Небольшой гарнизон рассеяли с ходу. Выскочили к железнодорожной станции.

— Вот она развилка, соединяющая Мелитополь с Крымом и Запорожьем. — Отчего-то прокричал Лёша Кошевой и злобно так, демонически, расхохотался.

Выскочили к реке Молочной, с более высокого берега пару раз стрельнули по разбегающимся немцам... или румыно-венграм? Кто их бегунов разберёт. Тут же голос ротного:

— Куда, Вашу маму остановились! Вперёд — на Марик! (Мариуполь)

— А с этими чего?

— Нафиг! За нами остальные "крымчаки" идут. Пока на аэродроме "гуляли" — они догнали. Уже в город въехали. Теперь это их проблема!

И тут же командир танка, младший сержант Лёша Кошевой:

— Ваня — погоняй.

— Но-о-о, пошла родимая,— начиная движение, в тон ответил Иван.

* * *

115

Командующий 1-й танковой армией вермахта, генерал-полковник Пауль Людвиг Эвальд фон Клейст. Высокообразованный прусский офицер-аристократ, для которого присяга, долг и обязанность являлись приоритетной, нерушимой жизненной позицией, пребывал в изумлении и растерянности. Танковые корпуса, 3-й и 14-й, находившиеся под его командованием, которые планировалось задействовать в операции "Фредерикус", невероятным образом, во время передислокации одни — подверглись ужасно массированному артиллерийскому удару, другие — попали в подготовленную минную ловушку. Потери — 9 самых боеспособных, танковых и мотопехотных полков, не считая мелких подразделений.

Ситуацию усугубляло и то обстоятельство, что под удар попала большая часть штабной колонны группы имени его самого.

О случившемся Клейст тут же сообщил руководителю операцией "Фредерикус", фельдмаршалу Морицу Альбрехту Франц-Фридриху Фе́дору фон Боку.

Вначале тот долго и монотонно рассказывал о беспечных командующих войсками распустивших вверенных ему подчинённых, не владеющих информацией о противнике, плохо контролирующих свою линию фронта, через которую, незаметно могут передвигаться столь крупные подразделения врага. В конце же:

— Вы непременно должны следовать предписаниям, согласно утверждённого плана "Фредерикус" и атаковать врага в заданном районе и в указанный час, максимально оттягивая на себя силы русских, не позволяя им, с данного участка перебросить войска.

Клейст пребывал в скверном расположении духа, но ослушаться не посмел. Было еще свежо воспоминание, когда тогдашний командующий группы армий "Юг" генерал-фельдмаршал Карл Рудольф Герд фон Рундштедт, запросил разрешения на зимний отвод войск к естественному рубежу обороны, реке Миус. Разрешения ему не дали, но Рундштедт войска всё же отвёл. В тот же день, из ставки пришёл приказ за подписью Гитлера, в котором его отстраняли от командования, а на его место назначался новый командующий — Вальтер фон Рейхенау. Который, впрочем, прибыв на место приказ, отданный предыдущим командующим — подтвердил, но Рундштедта, назад не вернули. Потому он атаковал всеми доступными средствами — пехотными частями, с огромными потерями, без каких-либо шансов на прорыв окопавшегося противника.

Но на этом неприятности не окончились. Вначале пропала связь с союзными войсками, блокировавшими Крым. Потом пришло извещение, что Красная армия начала широкомасштабное наступление и без особых усилий прорвав оборону союзников, вырвались из Крыма, ведёт наступление и уже взяли Херсон, Запорожье и Мариуполь. Положение, мгновенно стало катастрофическим. Клейст тут же отослал в ставку требование на отвод войск, но Гитлер был категорически против.

В это же время русские начали наступление в районе Таганрога и потеснили, оборонявшуюся там 3-тью, подвижную, автотранспортируемую, итальянскую дивизию "Имени принца Амедео, герцога д"Аосты", но чаще её называли — "Челере".

С этой, итальянской дивизией, у Клейста, да и у всего командования вермахта, были, мягко говоря, постоянные недоразумения.

Еще в самом начале выяснилось, что слово "автотранспортируемая", в переводе на "немецкий, военный язык", означает, что вместо армейских, используются разномастные гражданские автомобили. Сама дивизия состоит из 2-х пехотных полков и автополка, который их и перевозил... точнее, если учитывать "русские дороги" — пытался перевозить. Так же в итальянскую-подвижную входили 2-а кавполка — 3-й драгунский "Савойя" и 5-й уланский "Наварра", по 700 кавалеристов в каждом, артполк, на конной тяге с устаревшими и наполовину "ушатанными" орудиями времен 1-й мировой, полк берсальеров на мотоциклах, но в основном на велосипедах. Были и танковая группа "Сан Джорджио" на "очень грозных" танкетках L3/35. Кроме этого были и "вспомогательные подразделения" в виде 63-го легиона "Тальяменто" из "Добровольной милиции национальной безопасности" — "чернорубашечники". Командовал всем этим "непобедимым и устрашающим врага" воинством — генерал Джованни Мессе, сменивший, внезапно заболевшего генерала Франческо Зингалеса.

Вначале итальянцы еще пытались держаться и хоть как-то воевать, но ударившие им в тыл "крымчаки" фактически их уничтожили. Вернее — перепуганные макаронники, не желая воевать, массово стали сдаваться в плен. Те же, кто остался жив, смог отойти и добраться до немецких союзников — были ужасно деморализованы.

К вечеру выяснилось, что весь южный фланг, точнее 49 горный корпус, в который входили 1-я и 4-я горные, фактически лёгкие, дивизии, 198-я пехотная и 3-тья итальянская дивизии, корпус, который должен был сдерживать врага имеющимися силами — окружён и фактически уничтожен. Ослабленные артналётом и фугасными засадами, понёсшие потери при наступлении на закопавшуюся глубоко в землю и эффективно обороняющуюся 9-ю русскую армию, третий и четырнадцатый моторизованные армейские корпуса, противопоставить что-либо наступающим "красным танкам", вырвавшимися из Крыма, ничего не могли.

Командующий 1-й танковой армией вермахта, генерал-полковник Клейст понимал — окружение неизбежно и вновь стал "заваливать" ставку прошениями об отводе войск. Полученный ответ, командующего 1-й танковой армией вермахта, генерал-полковник Пауля Людвига Эвальда фон Клейста, несколько обескуражил. Ему присвоили звание генерал-фельдмаршала, но, по-прежнему были категорически против отвода войск.

* * *

116

Командир батальона старший лейтенант Мамет Какура, 51-я особая армия.

Чистокровный крымский татарин родом из виноградного района южного Крыма, селения Кучук-Озен (Малореченское).

После освобождения Крыма батальон держал оборону возле Черниговки, в Сальково были венгры. В общем, укрепились-закопались и стойко держали оборону. В конце марта — вывели на "отдых, пополнение и восстановление сил". Потом пришло указание — подготовиться к передислокации. Кто же знал, что под "передислокацией", командование подразумевает движение вперёд.

Вечером, за сутки до "переезда", прибыл автобат на невиданных ГАЗ-66 и "Уралах".

Ранним утром, еще темно — тревога и срочный приказ:

— Выдвигаться на Ново-Алексеевку!

— Там же венгры?

— Какой нафиг венгры! Наши танкисты ночью, пока ты спал, освободили! Срочно грузиться и выдвигаться на помощь!

Хорошо всё было погружено с вечера.

Пока ехали — всю дорогу волновался. При въезде в Ново-Алексеевку — остановил патруль.

— Хозяйство Кузнецова? — Спросил старший.

Вот что ему говорить?

— 51-я, особая армия. — Сказал — что знал...

— Ну, так и я о том же. Давай к штабу!

— Где он?

— Езжай все время прямо — увидишь.

В штабе, вернее, перед ним, увидел майора, первого замком полка, возле которого были ещё какие-то, незнакомые командиры. К нему:

— Товарищ майор, батальон...— попытался доложиться.

Тот, вначале окинул его оценивающим взглядом, потом признав, махнул рукой, как бы говоря, "ненужно доклада, вижу...".

— Виталий Иванович,— это к одному из рядом стоящих, командиру-танкисту,— пехота прибыла.

— За-ме-ча-тель-но,— по слогам произнес танкист. Тут-же, жестом, подозвал к себе другого танкиста непонятного звания, поскольку тот в танковом комбезе. Тыкнул пальцем в Мамета Какуру. — Это твой напарник. Удачи.

В ответ танкист кивнул и глянув на старлея:

— Пошли, в путь пора. Время не ждёт.

Уже по дороге начали знакомиться:

— Капитан Траненко, командир усиленной, ударной танковой роты. Можно просто Серёга. — И протянул руку.

— Старший лейтенант Какура. Командир стрелкового батальона. Можно просто Мамет,— ответил старлей и крепко пожал протянутую руку танкиста.

— Сколько у тебя людей?

— Почти полный штатный состав. Три роты, плюс хозяйственники. Нас только доукомплектовали. А у тебя?

— Три усиленных танковых взвода.

— Это как?

— Нормальный танковый взвод — три танка. Усиленный — пять. У меня пятнадцать танков т-62.

— А почему капитан, а командуешь ротой?

— Хм. Сложный вопрос. — Невесело улыбнулся Тараненко. — Дивизию нашу формировали из освобожденных,— пристально взглянул на Мамета,— из немецкого плена. Все бойцы и командиры, до комбата включительно, из бывших узников немецких лагерей.

— Ясно.

— У тебя связь на чем?

— "Арзамаски".

Танкист утвердительно кивнул.

— При движении общаться будем по рации. Надо, чтобы связисты о частотах договорились.

— Ладно. Куда хоть едем то? — Поинтересовался Мамет.

— Сначала на Мелитополь. Потом на Бердянск, Мариуполь. По плану — завтра к утру должны быть там.

— Сами идём?

— Нет. — Мотнул головой. — На полчаса впереди — разведка на БРДМках. Потом мы, за нами основные силы.

— Хоть что-то ясно.

— В крупные драки ввязываться не будем. Наша задача — "вперед-вперед", рассеивая мелкие группы, гарнизоны и прочие-прочие, обходя очаги сопротивления — сеять панику и неразбериху в стане врага.

И они поехали "воевать". Танки шли быстро, за ними машины. Первые деревни — пролетели на полном ходу, дальше — чуток сложнее из-за народа, выбегавшего встречать.

Первый бой — выскочили на румынский аэродром, который располагался на бывшем советском лётном поле.

Казармы, мастерские и прочие места обетования лётчиков, техников, охранников и прочих хозяйственников захватили на одном дыхании.

Враг их не ждал, с хлебом-солью и рюмкой водки у шлагбаумана не встречал. Возмущение "гостей" было великим, в общем, румыны в панике пытались разбежаться и разлететься на все стороны, но далеко не ко всем была благосклонна судьба. Пока танкисты заправлялись, бойцы за счёт трофеев быстро прибарахлились. И в путь — "вперед-вперед". Построение — два танка по ширине дороги, стволы "ёлочкой" (первые машины стволы — вперёд, второй и последующие ряды — правые ствол смотрит в правую сторону, у левых — в левую) Небольшую вражескую колонну рассеяли не останавливаясь. Мелитополь гарнизон, как такового сопротивления не оказывал. Вначале на железнодорожный вокзал, потом рванули к речке, стреляли в убегающих, ну точно не немцы...

Связист подал трубку.

— Командир танкистов на связи.

Тут же услышал голос капитана Тараненко:

— Куда, Вашу маму остановились! Вперёд — на Марик! (Мариуполь)

— А с этими чего? — Спросил старший лейтенант Мамет Какура.

— Нафиг! За нами остальные "крымчаки" идут. Пока на аэродроме "гуляли" — они догнали. Уже в город въехали. Теперь это их проблема!

Снова в путь. По дороге произошло несколько незначительных встреч с противником, Бердянск обошли стороной, Мариуполь тоже объехали...

Полк "Савойя Кавалерия" — элитное подразделение итальянской армии на Восточном фронте. Начать с того, что в нем служили представители знатных итальянских, дворянских фамилий. На стальные шлемы кавалеристов были нанесены жирные, схожие с медицинскими — красными, но чёрные кресты, у солдат, на шее был красный галстук. Полк, в основном воевал пеши используя лошадей лишь как средство передвижения вне поля боя и тягловое животное для груза. В прочем кроме лошадей были и ослы, и верблюды. Официальное вооружение — карабин Каркано-38, но у некоторых был трофейный, русский ППШ.

Полк — 700 сабель, пулемётный эскадрон, две батареи — 6-ть прилично изношенных пушек времён 1-й мировой, на конной тяге, был поднят по тревоге и в срочном порядке выдвигался навстречу "русским, которые случайно вырвались из Крыма". Задача — остановить и погнать обратно.

Выбрали удобную позицию на высотке, с которой хорошо просматривалась дорога. Кое-как оборудовали пулемётные гнёзда, установили орудия. О пристрелке предполагаемого поля боя никто даже не думал. Солдатам было все равно, а офицеры, прибыв на место, устроили обед, плавно перешедший в ужин и следуя старой итальянской, офицерско-дворянской традиции "сели трапезничать, используя полковое серебро". Серебряные кубки для вина, в которые, на русском фронте, из-за отсутствия такового наливали самогон, иногда — спирт. Так-сказать, непобедимые, несущие на штыках освобождение русскому народу от красной тирании итальянские воины адаптировались к местным реалиям. Причём адаптация с каждым разом проходила все лучше и лучше. Некоторые спирт уже не разбавляли.

Рано утром, выдвинутым вперёд конным дозором, русские были обнаружены. А как их не обнаружить, если те не таясь, ехали по дороге, подымая огромный шлейф пыли.

— Танки у них какие-то большие. Таких не бывает. — Глядя в бинокль, дыша жутким, вчерашним перегаром, авторитетно заявил старший дозорный офицер, тененте (старший лейтенант) Фабрицио Ди Джакомо

— Такие огромные, ни один мотор не потянет. Они сделаны из фанеты. — Пребывавший в аналогичном состоянии, со смешком, авторитетно предположил соттотененте (лейтенант) Андреа Наполитано.

— Значить порубим их саблями,— в тон ему, отшутился офицер Ди Джакомо и тут же дал команду капралу Муцио Элиа, который находился рядом, и слышал весь "офицерский" разговор:

— Срочно отправь одного к командиру полка, колоннелло (полковнику) Алессандро Беттони Каццаджо с докладом.

Посыльный тут же умчался. Колоннелло он не нашёл, но встретил заместителя командира полка, тененте колоннелло (подполковник) Джузеппе Каччандра, которому все так и доложил:

— Тененте (старший лейтенант) Фабрицио Ди Джакомо и соттотененте (лейтенант) Андреа Наполитано обнаружили вражескую колону, в которой все русские танки сделаны из фанеры и их можно рубить саблей.

Выслушав доклад и отпустив солдата, тененте колоннелло (подполковник) Джузеппе Каччандра, все в точности доложил колоннелло (полковнику) Алессандро Беттони Каццаджо.

Колоннелло (полковник) Беттони Каццаджо, "после вчера", будучи необычайно воинственен и смел, в обычное время всегда носивший белые перчатки и был вежливым и учтивым, нынче же продемонстрировал глубочайшие познания народного, итальянского фольклора, подгоняя и подбадривая сослуживцев.

Пушки, которыми командовал соттотененте (лейтенант) Маурицио Джибиларо, открыли ураганный, как им казалось, огонь. Пальбу поддержали расчеты пулеметного эскадрона. В это время кавалеристы, вскочив в седло, лихорадочно пытались вспомнить своё место в строю, соттотененте (лейтенант) Эмануэле Дженцарди — развернул знамя "по ветру" и три эскадрона глоток, с боевым криком полка "Са-вой-йя — Са-вой-йя" ринулись на врага.

Отряд под командованием маггиоре (майора) Амедео Лита, включая маречиалло маггиоре (старший фельдфебель) Бонавентура Пагано и весь персонал штаба полка, поддавшись всеобщему задору, мчался галопом с саблями наголо, воодушевляя своим видом, как ему казалось, всё подразделение. Бравада и необычайная смелость, вперемешку с утренним опохмелом, овладевала им. Первые вражеские выстрелы, первые павшие. Потом всадники, как бы врезались в невидимую стену... К русскому танку маггиоре (майор) Амедео Лита добрался в одиночестве. Несколько раз, со всего размаха рубанул, с удивлением определил:

— Не фанера...

Потом, открылся люк, оттуда, с изумлёнными глазами высунулся русский, прокричал о какой-то матери и дважды выстрелил в него с пистолета. Очнулся — перевязывают простреленное плечо. Он в плену.

Колонна, со старшим лейтенантом Маметом Какурой и капитаном Тараненко, догнала разведчиков, которые "на полчаса впереди".

— Если верить выданным перед наступлением картам — впереди зона ответственности 3-й итальянской дивизии. Предлагаю дальше идти вместе. — Информировал командир разведчиков, лейтенант Деордица.

Возражений не последовало. Разведчик продолжил:

— Я прикинул по карте,— тут же её вынул и разложил. — В общем, я бы сделал засаду вот здесь. — Тыкнул пальцем конкретно указывая где. — Хорошо видно дорогу, левее, метров 350 — высотка.

— Ну да,— оценивая указанное лейтенантом место, задумчиво, протяжно произнёс капитан-танкист Тараненко. — Хорошее место.

— 350 метров — для стрелковки далековато,— добавил свои "пять копеек" старший лейтенант Мамет Какура. Глянул на замолчавших танкиста и разведчика, добавил. — Для итальянской пушки, как бы тоже.

— Можно выдвинуться вперёд,— задумчиво произнёс лейтенант Деордица.

— Тогда теряется смысл высоты.

В общем, немного посовещавшись решили:

— Первыми, по ширине дороги — слева танк, справа БТРД. Ствол — левосторонняя ёлочка. Справой, используя танки как защиту — машины с пехотой, вперемешку с БТРДшками и БТРами. Хозяйственникам — отстать на полтора-два километра. Полная боевая готовность.

Дальше так и пошли.

Засада оказалась там, где и предполагали, причём на той же высоте.

Дружно пальнули итальянские пушки, несколько болванок, рикошетом дзенькнули о танковую броню. Тут же, дружненько так, застрочили вражеские пулемёты. А вот дальше...

Старший лейтенант Мамет Какура с удивлением смотрел, как итальянские конные эскадроны, на виду у быстро перестраивающейся, занимающей оборонительную позицию колонны, начали строиться перед своими рубежами. Сначала конники двинулись медленным шагом, плавно перешли на бег рысью, затем галопом. Кавалеристы шли в бой, на танки, с обнажёнными клинками.

— Совсем с катушек поехали,— произнёс не громко сам для себя, при этом отмечая, что подготовиться к встрече, они успевают.

Пятнадцать танков, между ними БТРД и БТРы разведчиков за ними, частично оставшаяся в автомобильных кузовах пехота, остальные заняли оборону "на земле". За всем этим, в кювете, уже развернулись миномётчики.

Несколько танков, демонстрируя приличную точность и скорострельность, отстрелялись по обнаружившим себя пушкам и пулемётам. По окончании, присоединились к остальным, которые в это время достойно, шквалом огня, встретили конные лавы атакующих. За полчаса, от итальянской кавалерии ни осталось ничего. Танки и "броня" разведчиков "прошлись" до высоты...

— Куча трофеев. Человек 50 уцелевших и около 200-т разной степени раненых и покалечившихся при падении с лошади, пленных. Остальные,— разведчик хмыкнул и мотнул головой. — Бросили все и очень быстро убежали-ускакали.

— Почему они на нас с саблями выскочили? — Изумлялся капитан-танкист Тараненко.

— Им сообщили, что танки у нас фанерные, саблей перерубить можно. Вот они и рванули.

* * *

117

Жена Александра Николаевича, Татьяна Ивановна, в сопровождении Ави, Клебанюка, инкогнито, как руководитель по быту, культуре и досугу, а также "группа снабжения ОРСа", с дружественно-ознакомительным визитом посетила Арзамас-941. С итогами "смотрин", в домашней обстановке, был ознакомлен Александр Николаевич. Через день, уже Говоров старший, ознакомил Валерия:

— Председатель проверочного комитета "по быту культуре и досугу". — С загадочной улыбкой говорил Говоров старший,— Татьяна Ивановна,— при этом заговорчески кивнул,— по итогам ознакомительных смотрин, предъявила нам...

— Я здесь не причем...,— тихонько, как бы сам себе, буркнул Говоров младший, но Александр Николаевич услышал:

— Это исключительно твоё личное, эксклюзивное мнение, ничего не имеющего общего с ценным указанием свыше. Потому выполнять его мы будем. К тому же с бытом и досугом, там действительно никак, от слова совершенно.

— Что от нас требуется? — Тут же пошёл на попятую Валерий.

— Школа, ясли-сад, дом культуры, кинотеатр, спортзал. Товарищ руководитель Арзамаского предприятия, Крутилин Вячеслав Тимофеевич, знаешь такого?

— Знаком.

— Нажаловался ей, что говорил об этих проблемах капитану ГБ Бандаренко, "а воз и ныне там...".

— Мне он ничего такого не сообщал.

— Я так же ответил, но Татьяну Ивановну данное мелкое недоразумение и несогласованность действий не интересует.

— Это я уже понял. — Небольшая пауза. — Предлагаю начать со школы. Старая, деревенская уже не отвечает ни каким требованиям. — Тяжело вздохнул. — Будем делать.

— Рядом, через забор, ясли-сад. — Тут же дополнил Говоров старший.

— Дом культуры, кинотеатр и спортзал — предлагаю совместить три в одном. Будет одно, общее, многофункциональное, большое помещение.

— Нет. Не получится. В кинотеатре, для лучшего обзора сцены, должен быть скос. Сзади выше, спереди — ниже.

— Тогда, при общем холле-входе, с одной стороны кинотеатр, с другой — спортзал.

— Спортзал. — Небольшая пауза. — Не менее полноценной баскетбольной площадки.

— Полагаю, что чуть больше. С одной стороны, нужно предусмотреть места для зрителей. — В тон ответил Валерий. — По спортзалу нужны ещё две раздевалки, а со стороны "кинотеатра" — помещений для реквизита, а также — широкоформатный экран и будка киномеханика.

Александр Николаевич, дважды согласительно кивнул:

— Но это не всё.

— Что-то еще?

— Комбинат бытовых услуг. Парикмахер, фотограф, разные бригады ремонтников, небольшой швейный и обувный цех.

Валерий записывал.

— И ещё. Татьяне Ивановне не понравилось, как люди одеты. Много изношенной, старой и потрёпанной одежды. Она предложила приобрести несколько фур секонд-хенда. Оформить как помощь мирового пролетариата и через профком, под контролем ответственных партийных работников, за которыми присмотрят представители компетентных органов — раздать людям.

— Нет, так нельзя. Одним размер не подойдёт, другим фасон или цвет. Третьим "хорошие вещи" не достанутся. Появятся ущемлённые и недовольные. Этим мы спровоцируем ссоры и склоки. Полагаю, что лучше выделить безвозмездную материальную помощь на приобретение одежды, которую реализовывать по символической цене.

В общем, проблемные узлы были предельно ясно обозначены, и используя в полной мере имеющийся в наличии потенциал, не откладывая, дружно, приступили к их развязыванию.

Руководитель градообразующего предприятия "Арзамас 941", Крутилин Вячеслав Тимофеевич.

До войны считал себя технически грамотным специалистом в радиоделе, но с переездом в Арзамас-941, ознакомления с новейшими достижениями в данной области, мнение своё изменил. Не сдался. Вначале скрупулёзно прочитал и попутно изучил всю имеющуюся документацию. Вторым этапом попросил товарища Пронина помочь с "умными книгами". В общем, к весне 1942 года он уже достаточно неплохо понимал, что, как и почему именно так, а не иначе, делается на руководимом им предприятии. Организовал и лично сам вёл электротехнический кружок-лабораторию, благо товарищ Пронин предоставил кое-какое оборудование, на котором они даже занимались небольшими, в основном примитивными разработками.

Кроме руководимого им предприятия, вскорости открыли текстильное производство, на совершенно уникальном, невиданном оборудовании. Поскольку "на текстиле" было занято всего около 150 человек, а у него более 900, старшим градообразователем он так и остался.

Толи Вячеслав Тимофеевич сильно ушёл в работу, толи по какой другой причине, когда и как у них "под боком" успели организовать аэродром и курсы подготовки лётчиков, он совершенно не заметил.

Зимой, с комиссией приезжал Лаврентий Павлович Берия. Всё смотрели, многим интересовались. Лаврентий Павловичу, организация, бытовые условия и особенно снабжение Арзамас-941 понравилось.

Зайдя в магазин, оценивающим взглядом осмотрев находящееся на полках... Лаврентий Павлович был удивлён, но виду не подавал, глядя на него и "свита" вела себя сдержано. Ну как сдержано. Все, без исключения что-то купили, но в присутствии всесильного наркома — скромно и без "перебора".

Позже, члены комиссии и сопровождающие лицам, самостоятельно, еще раз, инкогнито, посетить магазин и затарились диковинками и дефицитами.

Узнал ли об этом Нарком — неизвестно, но вечером следующего дня, Берия собрал всех членов комиссии, партийное и прочее руководство ближайшей станции-городка, ответственных товарищей посёлка, так же прибыли тыловики и прочие командиры с аэродрома. В свойственной ему манере, Берия всем пообещал отдельную камеру и пулю в затылок, если товары, направляемые государством в Арзамас-941, и прочие, лётные, материальные средства, вдруг окажутся на рынках, барахолках и толкучках.

— Никаких лишних разговоров не будет. — С лёгким кавказским акцентом, говорил Лаврентий Павлович.— Всё очень быстро оформят, напишут, подпишут. Санкция прокурора, и пошёл в Бутырку (следственный изолятор), в Пугачёвскую башню. Тем, кому особо повезёт — камера — суд, этап — лесоповал.

Народ вмиг стал излишне взволнован, необычайно собран и предельно внимателен. Многие поняли всю ответственность и важность данных объектов для Родины.

Комиссия пробыла три дня, страх "гостил" полгода.

В начале весны, прибыла ещё одна, совмещенная проверка по быту, досугу и снабжению. Здесь были в основном знакомые Вячеслав Тимофеевичу и прочим руководителям люди, под общим руководством Татьяны Ивановны, как "по-тихому" сообщили — "руководитель по всему, вышеперечисленному и ещё чуть-чуть".

В скорости, по убытию "второй проверки", в Арзамас-941 началось бурное "бытовое строительство" и всеобщие преобразование.

Вначале получили несколько не новых, но в хорошем состоянии, разных автомобилей. Началось строительство школы, детского сада, КБО (комбината бытовых услуг), кинотеатра, спортзала. Открылись два небольших, но сразу ставшими очень популярными, коммерческих кафе, по убранству и внутреннему уюту, больше похожих на маленькие рестораны из очень далёкой заграницы. Но наибольший ажиотаж вызвало открытие комиссионного, как помощь мирового пролетариата, магазина одежды, цены в котором были более чем приемлемыми и приятно доступными. "Комиссионка" стала популярное еще и потому, что предприятие, на "переодевание", выделило безвозмездную материальную помощь. В общем, в кратчайшие сроки, все, от мала до велика, прибарахлились, переоделись и набрали вещей впрок.