Княжество Орловское. Война. Главы 1-13

— Да чтоб тебя, через колоду, да в прорубь! — огласил поляну очередной возглас Мирона. — Все, хватит. Взмок уже как собака в парной, а толку ноль. То ли сил не хватает, то ли умения. Даррелл, ты точно ничего от меня не утаил?

— Точно.

— Значит не дано мне, — грустно констатировал мужчина.

— Я вот спросить хотел. Бур, он любые щиты пробивает?

— Так, я не рассказал, что ли? Видимо нет. Ну слушайте тогда. И вы двое тоже! — командир окрикнул Витька с Бертом. — В бою маг может использовать несколько видов магической защиты. Есть универсальные щиты, как от физических атак, так и от любых энергетических. Вас такому в интернате учили. Неплохая вещь, если приходится биться с простыми людьми. Но в серьезной драке он не поможет.

— И что делать тогда?

— В схватке с магом я буду использовать несколько щитов одновременно. Один против огня, один против чистой энергии, против физических воздействий тоже можно.

— Три щита? Они же силы выпьют махом.

— Вот тут-то и кроется главная хитрость. Не надо напитывать силой сразу все защитные сферы. Ты должен только поддерживать их в состоянии готовности и активировать в нужный момент.

— А как понять, когда этот момент вдруг станет нужным?

— Смотри.

Мирон поднял вверх правую руку, сжал ладонь и вскоре на расстоянии десяти сантиметров от кулака появилась ярко-желтая точка. Прошла еще пара секунд и вверх ударила мощная струя пламени. Огненный факел, будто созданный дыханием дракона, вырвался на свободу, полностью осветив поляну и заставив нас открыть рты от удивления.

— А мы зачем-то хворост таскаем, — в полной тишине прозвучал голос Витька.

— Не о том думаешь, курсант, — посмотрел на нас командир. — Видели, что происходило перед тем как заклинание сработало?

— Свечение, — ответил Берт.

— Именно. Любая серьезная магическая атака требует времени и выдает себя по многим признакам. Опытный воин, видя, что предпринимает его враг, всегда успеет подготовиться и напитать силой нужный щит.

— То есть главное — знать все возможные виды атак?

— Не обязательно. Почти все огненные заклинания, например, выдают себя желтым свечением. Простой энергетический удар при подготовке тоже испускает свет, но уже красный.

— А можно как-то замаскировать свои намерения?

— Тяжело это, магам проще побольше силы вбухать в свою атаку, чтобы пробить щит, ну либо воспользоваться старой доброй сталью. Я уже говорил, два мага равные по силе зачастую не могут друг другу ничего сделать, и тут уже выиграет тот, кто лучше владеет оружием. Хотя, вам об этом еще рано думать. Ну чего расселись, работаем, работаем!

Темнеет в лесу быстро, а уж на окруженной деревьями поляне сумерки наступали того раньше, и пусть бездымный огонь, висящий в центре нашего укрытия, давал достаточно света, чтобы не ходить вслепую, тренировку мы прекратили. Чувствовал я себя прескверно. Работа с магией до полного истощения внутренних резервов плохо сказывалась на организме. Жутко хотелось спать, и как только командир объявил отбой, я не заморачиваясь с палаткой, соорудил себе подобие подстилки и рухнул на нее, укрывшись одеялом, после чего мгновенно вырубился, поблагодарив богов напоследок, что в Месте силы практически отсутствовали насекомые.

Пение птиц оказалось отличным будильником. Едва только рассвело, как над головой засвистели, запищали, зацокали и еще много-много за....

Открыв глаза, я какое-то время просто смотрел в светлеющее небо, не рискуя шевелиться. При воспоминаниях о вчерашнем дне появлялись у меня опасения, что любое движение принесет тянущую боль во всем теле. Однако через несколько минут стало очевидно, что самочувствие мое если не было прекрасном, то находилось близко к этому состоянию. Я полностью восстановился за ночь! Место силы показало себя с еще одной стороны. Здесь бы санаторий построить для отдыха и лечения.

Витек и Берт все еще спали. Они в отличии от меня озаботились палатками и ночевали, можно сказать, в комфорте. Мирон, как оказалось уже бодрствовал. Мужчина сидел возле потухшего костра, задумчиво водя палкой по остывшему пеплу.

Лучшего момента, чтобы узнать командира получше и представить было трудно. С этим человеком нам еще долго предстояло находиться рядом, и мне хотелось понять, чем он живет и какие сюрпризы от него можно ждать.

— Утро доброе, — поприветствовал я Мирона, стараясь говорить тихо.

— Угу, — кивнул мужчина и, глянув на наручные часы, добавил: — Рано ты встал, отсыпайся иди.

— Не усну больше. Мирон, долго вы уже служите?

— Девять лет, считай. Девять лет. Быстро время летит.

— Много это для выпускника интерната?

— Много. Очень.

— А сколько еще осталось? Нет, я знаю, что рядовые через десять лет уходят из армии, если захотят, но что насчет нас — интернатовских? Как-то эту тему на занятиях обходили.

— Пятнадцать лет. Могут и раньше вручить титул, если подвиг совершишь. Вроде и немного совсем, да? Живем мы благодаря магии дольше обычных людей, а все равно, целых пятнадцать лет. Знал бы ты, парень, скольких я за это время друзей потерял. Я ведь первые пять лет не здесь служил. В центральной заставе, чтоб ее. Сколько раз она горела уже, так ведь нет, отстраивают заново.

— Каспийские поджигают?

— Угу, — угрюмо кивнул Мирон. — Налетит бывало отряд магов человек пятьдесят... А ты потом обугленные трупы вытаскиваешь из-под завалов. Шесть лет мне осталось. Шесть лет.

— Стоит дворянство того?

Командир тряхнул головой, будто очнувшись ото сна, и внимательно посмотрел на меня:

— Шел бы ты, Даррелл... будить остальных. Нашел, о чем спрашивать. Вот ведь. — Мирон явно был раздосадован разговором, видимо тема оказалась для него достаточно щепетильной.

Мне еще очень многое хотелось узнать, например, бывают ли случаи дезертирства среди выпускников интерната, и имеются ли в армии какие-нибудь надзорные органы, но, вспомнив характеристику Мирона, услышанную от Леонида, я прекратил разговор и отправился расталкивать похрапывающих пацанов. Мало ли как отреагирует Мирон на подобные вопросы, к тому же на поляне стало уже достаточно светло для утренней разминки и завтрака.

Спустя пару часов мы покинули Место силы. Полностью увиливать от своих прямых обязанностей командир не собирался, и нам пришлось до самого вечера шастать по лесам приграничья, выискивая следы контрабандистов и других нежелательных в княжестве личностей. Основную работу, естественно, выполнял Мирон, ну а наша задача была простая — не мешаться под ногами у опытного следопыта.

Ближе к вечеру мы каким-то непонятным для меня маршрутом все-таки вышли к заставе.

— Так, повторим еще раз, — командир остановил наш небольшой отряд, когда до конечной цели сегодняшнего путешествия осталось не больше километра. — Чем вы занимались эти два дня?

— Патрулировали границу и искали следы нарушителей! — бодро отрапортовал Витек.

— Вот так и отвечаем, если вдруг спросят.

— А мы хоть раз этих нарушителей увидим, или так и будем просто тренироваться в месте силы? Мы ведь должны границу защищать.

— Виктор, вот как ты думаешь, какое главное правило солдата?

— Слушайся командира! Правильно?

— Почти угадал. Слушаться меня само собой необходимо, но главное правило для солдата — никогда не делай больше того, что тебе приказывают. Если я начну ловить контрабандистов каждый день, то через неделю, все тропы, о которых мне известно, исчезнут, а на их месте появятся новые, но уже в совершенно неожиданных местах. И искать нарушителей станет крайне сложно, а требовать от меня будут по-старому. Понял мысль?

— Нет, — честно ответил пацан.

— Да что ж ты за дубина такая? — всплеснул руками Мирон.

— Мы ему объясним, — заверил я командира.

— Надеюсь. Дней через десять засаду устроим, надо немного прижать лесовичков, да и вас в бою стоит испытать. Так что не переживайте, хватит вам настоящей работы.

В часть вернулись засветло. На воротах нас встретили хмурые солдаты, бросавшие злобные взгляды на караульный домик. Сто очков, что его оккупировал сын полковника и не дает туда никому сунуться, так что плохое настроение караульных легко объяснялось. Тем не менее впустили нас без вопросов и лишней бумажной волокиты.

Последующие дни практики мало чем отличались от первого. Всю неделю мы по пятам следовали за командиром, чередуя суточные патрули на границе с редкими часами спокойствия, когда можно было просто остаться в общежитии и никуда не идти. Правда, чаще всего занимались мы в свободное время стиркой, починкой одежды, уборкой комнаты и прочими рутинными занятиями. Однако и минутки отдыха иногда удавалось урвать.

Я с интересом вникал в жизнь этого кусочка военной машины княжества. И за те непродолжительные периоды нашего пребывания на заставе сделал для себя несколько интересных наблюдений. Во-первых, люди здесь делились четко на две категории: те, кто владеют магией и те, кто нет. Причем неважно в каком чине человек находился, дворяне относились с пренебрежением ко всем не одаренным, в том числе и к простым лейтенантам. К тому же, маги никогда и ни при каких обстоятельствах не выполняли физической работы. Оно как бы и понятно — офицерам это делать незачем, но ведь и нас не припахивали для подобных дел. Разгрузка ящиков, перетаскивание строительного и ремонтного оборудования, земляные работы — все это делали солдаты и сержанты.

Второе, что сразу бросалось в глаза — отношение рядового состава к кварт-офицерам. Тихая ненависть, вот, наверное, хорошее определение для описания настроений, ходивших среди солдат. Причем оно косвенно распространялось и на нас. На мои вопросы, заданные служивым, никто особо отвечать не спешил, да и поглядывали мужики на нас с явной неприязнью.

Что забавно, Мирона на заставе просто обожали. Я часто видел командира среди простых солдат весело смеющегося и дружелюбно хлопающего своими широкими ладонями по спинам собеседников. Витек, кстати, тоже легко втерся в доверие к большей части рядового состава. Именно он вскоре стал основным источником информации, рассказывая мне о всем, происходящем на заставе.

В том числе и от Витька я узнал, что главным объектом ненависти солдат без сомнения являлся Нестор Обрезков. С ним старались не спорить даже кварт-офицеры, а уж простые бойцы обходили этого заносчивого и вечно недовольного молодого человека стороной. Он легко мог на ровном месте обложить матом какого-нибудь рядового или сержанта. Просто потому, что ему так захотелось. Не пренебрегал кварт-лейтенант и магическими воздействиями на окружающих. Ходили слухи, что Обрезков не далее, как месяц назад вернулся с очередной гулянки пьяный и покалечил караульного, не желавшего согласно уставу, пускать хмельного офицера на заставу.

В общем, тот еще кадр, но прижать его мог только отец. Полковник делал периодически попытки вразумить сына, но, кажется, отчаялся его перевоспитать, пустив дело на самотек, а отправить на гражданку, видимо, боялся, предпочитая держать рядом. Хотя, это только мои домыслы.

Впрочем, со взбалмошным офицером мы практически не виделись. Жил он в отдельном доме, да и на курсантов, не достигших совершеннолетия, обращал внимания не больше, чем на снующих в летнем воздухе насекомых. А вот кто меня действительно напрягал, так это жрец Четырех. Тучный мужчина, носящий алую мантию, пару раз попадался нам на пути, и что-то взгляд его внимательных глаз мне не особо понравился. Возможно, я нагнетаю, но в памяти еще свежи были воспоминании о визите в интернат его братьев по вере.

— Чем у вас на заставе жрец занимается? — спросил я как-то Мирона во время отдыха на одном из привалов.

— Тем же, что и всегда: жрет в три горла, да делает вид, что он очень важная персона.

— Его, смотрю, тут не особо любят.

— Да нет, это только мои впечатления. Понимаешь, жрецы Четырех должны обязательно находиться вместе с армией. Они — гарант того, что использование против солдат княжеской магии не останется безнаказанной.

— Каким образом?

— Князь Каспийского княжества при желании сможет превратить нашу заставу в пыль одним движением. Вот только если он это сделает, то Четверо такого нарушителя незыблемых правил уничтожат. Воззовет жрец к покровителям своим, и: "настигнет кара оступившегося!" — Мирон изменил голос, явно кому-то подражая. — А еще, если жрец сдохнет вместе со всеми, об этом боги тоже узнают.

— А неприязнь у вас к жрецам все же откуда?

— Если заставу сожгут обычные маги, жирная скотина в красной мантии даже не почешется. Я это знаю на собственной шкуре. Ему-то что, он выживет, кто бы что ни говорил, но маги они превосходные, а уж Алые — тем более.

— Мрачная перспектива. У каспийских, я так понимаю, жрецы четырех тоже есть?

— Да. Орден привечают везде.

На этом обсуждение местных религиозных деятелей прекратилось, и больше мы к данной теме не возвращались. Не любил Мирон говорить о жрецах, хотя излишней молчаливостью не страдал и легко делился своими мыслями об интересующих меня особенностях армейской и общественной жизни.

За прошедшую неделю из интересного произошло только приезд на заставу еще одной группы курсантов. Они пересекли ворота на три дня позже нас в сопровождении молодого мужчины, выглядевшего ненамного старше своих подопечных.

С пацанами мы познакомились в тот же вечер. Они оказались курсантами второго года обучения, но учились в другом интернате. Долгого общения правда не вышло — до отбоя оставалось немного времени, а на следующий день Мирон увел нас тренироваться в Место силы.

В целом, служба мне даже начала нравиться. Командир у нас был по сути один, муштра, строевая подготовка, все эти прелести армии пока обходили стороной. Мирон очень много времени уделял нашей подготовке, чередуя фехтование с обучением магии. Мою "воронку" он так и не освоил, о чем очень сильно расстраивался, а через несколько дней вообще бросил попытки разобраться с заковыристый магическим конструктом и начал плотнее заниматься с нами.

Примерно через неделю постоянных тренировок, я окончательно разобрался с "воронкой" и приступил к изучению других заклинаний. К счастью, или сожалению, с ними обошлось без сюрпризов. Результат моих усилий точно совпадал с ожиданиями командира. Многое мы конечно освоить не успели, но кое-что я освоил, чего нельзя было сказать о Берте и Витьке. Магия давалась парням гораздо сложнее, особенно моему лопоухому другу. Тем не менее старались они изо всех сил.

Десять дней пролетели как один. Постоянно чем-то занятый, я и не заметил, как подошел срок запланированной командиром засады на контрабандистов. А вот Витек, видимо, о ней никогда не забывал. Стоило только прозвучать сигналу будильника (Мирон таки притащил нам здоровенного железного монстра, раздражающего своим тиканьем), как парнишка соскочил с кровати:

— Даррелл, Берт, вставайте. Сегодня нас ждет настоящее дело!

В излишне бодрого пацана полетела подушка.

7 Глава

Постоянное желание Витька ввязаться в какую-нибудь авантюру, чтобы доказать себе и всему миру, что он не лыком шит, сильно осложняло жизнь пацану. И ничего сделать с этой подростковой эксцентричностью, было невозможно. Любые разумные доводы разбивалось о "шило", спрятанное где-то внутри неугомонного паренька, а невероятная бесшабашность только усиливала эффект.