Княжество Орловское. Война. Главы 1-13

Год страха. Книга вторая.

Пролог

Илья Егорович Елагин — племянник князя Галицина с самого пробуждения чувствовал себя неважно. Непонятное недомогание, преследующее его, с каждым днем все чаще давало о себе знать.

Все началось полгода назад, когда он — влиятельный дворянин, один из приближенных к правителю княжества слег на неделю с банальной болезнью легких. Самые лучшие лекари боролись за жизнь аристократа и в итоге хворь была побеждена, но видимо дала осложнения, из-за которых Илью Егоровича начала мучать постоянная слабость, а по ночам он страдал от невнятных, незапоминающихся видений.

Недомогание, вызванное болезнью, победить не получалось. Лекари разводили руками, а к жрецам Четырех Илья Егорович обращаться не рисковал — внутренний голос твердил, что добром общение со служителями богов не закончится. К интуиции дворянин привык прислушиваться — она пока что ни разу его не подводила.

День клонился к закату. Выпив горький отвар, который по обещаниям лекарей должен был даровать ночь без сновидений, Елагин устало закрыл глаза, чтобы больше не проснуться — на его месте оказалась новая личность.

Битрикс

Сбросив с себя тяжелое одеяло, которым так любил укрываться Елагин, Битрикс поднялся с кровати. Полгода он провел в заточении, изучая привычки, манеру поведения, характерные фразы своего носителя. Полгода он удерживал строптивого дворянина от общения с жрецами Четверых. И наконец свобода. Наконец можно управлять телом самостоятельно, а не быть безучастным статистом, спрятавшись на задворках сознания.

Первая часть плана повелителя прошла без осечек. "Осечек" ... от таких слов надо отвыкать, в этом мире огнестрел не прижился, а лишние вопросы Битриксу не нужны. Он привлекать к себе внимание не должен, для этого существует еще один пришелец, которого жрецы Четырех так и не поймали. По крайней мере люди в городах все еще пропадали в застенках монастырей, а значит поиски продолжаются.

Полгода, проведенные на окраине сознания Елагина, позволят Битриксу без проблем продолжить изображать из себя недомогающего дворянина. Пройдет еще пара месяцев, и никто уже не заметит небольшие странности в его поведении, тогда-то можно будет приступить к главной задаче, ради которой Повелитель прислал сюда своего слугу.

Две тысячи лет назад, когда современные княжества еще не существовали, пятеро великих магов того времени достигли в своем могуществе таких высот, что начали считать себя богами. Несколько столетий они правили этим миром, но однажды Четверо объединились, чтобы убить того, чье имя за давностью времен забылось осталось только прозвище — "Пятый".

Вероломно они напали на бога, но убить не смогли — он оказался для них слишком силен, однако противостоять объединенной четверке повелитель Битрикса не мог и ему пришлось бежать.

Миров, где магия могла даровать Пятому те же возможности, что и здесь, почти не было, а те, что нашлись, охранялись своими богами и беглому существу там места не нашлось.

Скитания по вселенным длились столетия, и все эти столетия изгнанный бог мечтал вернуться домой. И именно Битрикс должен был помочь этим планам осуществиться.

Четверо закрыли мир, но в любой защите можно найти брешь, и Пятый смог отправить сюда двоих — случайного человека, служащего для отвлечения внимания жрецов, и Битрикса — верного слугу, который должен захватить власть в княжестве и бросить все силы государства на постройку грандиозного артефакта, который откроет повелителю дверь в эту реальность.

1 Глава

— Даррелл! Даррелл! — оторвал меня от медитации взволнованный голос Витька. Новая техника, которой нас обучили в самом начале весны, позволяла очень точно чувствовать токи силы во всем теле и держать постоянную связь с магическим полем. А возможность мгновенно призвать себе на службу невидимую энергию, пронизывающую эту планету, мне очень понравилась. Естественно, любое заклинание, чуть более сложное чем рассекающий удар или защитная сфера, требовало определенного времени на подготовку, но в любом случае медитация оказалась крайне полезной вещью.

Я привычно расположился на небольшом пригорке, откуда был виден практически весь интернат, и наслаждался по-летнему ярким солнцем. Стылая осень и малоснежная зима осталась позади, зелень, бурно выстрелившая пару месяцев назад, затянула все доступное пространство, а поляны пестрили цветами разной степени яркости. И эту идиллию разрушил вечно взъерошенный и суетливый Витек:

— Даррелл! Ты слышишь меня или как?

— Что случилось? — открыл я глаза. — Ты так кричишь будто умер кто-то.

— А, — разочарованно протянул пацан, — так ты уже знаешь.

— Понятия не имею, о чем ты. Давай только коротко и по существу.

— Юрий Орлов умер! Убили его, представляешь!

— Это который брат князя? Он же ни разу не слабее Александра. Ты вообще откуда об этом узнал?

— Так все говорят! Приехал днем обоз с продуктами, вот извозчик и рассказал. Говорит, напали на Юрия, когда он на границу ездил с проверкой. Даджохи убили, не иначе.

— Это тоже извозчик сказал?

— Не, это уже я додумал. — ухмыльнулся Витек. — Ну сам посуди, кто еще может мага из княжеского рода убить если не убийцы магов? Сходится? Сходится.

— Может быть. Ну хорошо, убили Юрия, нам-то что с этого? Ты ко мне так бежал, будто в интернат сам князь приехал.

— Так война будет. Говорят, Александр сейчас за брата мстить пойдет и всех воинов своих собирать начнет.

— Витек, говорить могут все что угодно. Не стоит верить слухам, они редко оказываются правдой.

— Умничаешь, как всегда, — отмахнулся парнишка, — ну ладно, я побегу еще кому-нибудь расскажу.

Витек за семь месяцев, прошедших со дня испытания, практически не изменился. Все такой же беспокойный и острый на язык, когда не надо. Магом он так и остался посредственным — слабый дар не позволял показывать хорошие результаты, что не мешало пацану из раза в раз попадать в неприятности. Он даже в Холодной побывал опять, хотя и зарекался туда попадать.

Полгода пролетели совершенно незаметно. После испытания, ставшим смертельным барьером для восьмерых курсантов, жизнь интерната вновь устаканилась, разбавляемая редкими конфликтами среди воспитанников, да несколькими случаями травматизма во время учебных спаррингов, один из которых, к сожалению, привел к гибели невезучего парнишки. Таким образом нас осталось в группе двенадцать человек.

Практически незаметно подкралась осень, забрав тепло и принеся с собой промозглые вечера и длительные дожди. Отопления в казармах предусмотрено не было, и пацаны по очереди, как могли, обогревали помещение с помощью магии, хорошо хоть теплую одежду нам выдали. И только мы привыкли к одной погоде, нагрянула зима. Малоснежная, совсем не такая к которой я привык на Земле, но все же зима. И прохлада осени начала вспоминаться с теплом, как бы смешно это не звучало.

В один из таких стылых дней Даррелл отпраздновал пятнадцатилетие, а еще через неделю я — свои тридцать два года. Не знаю, случайно ли так вышло, но родились мы в один и тот же месяц, конечно, если посчитать, что время в наших мирах текло одинаково и сюда я попал в тот же день, что и умер на Земле.

Вслед за редкими снегопадами, идущими чаще всего вперемешку с дождем, пришла долгожданная весна. Даже пары месяцев отвратительной погоды хватило всем чтобы соскучиться по солнечным дням, а мне по центральному отоплению. Да и в баню я бы не отказался сходить. Жаль только, что такой возможности нам никто не предоставил.

Почти год минул, как я находился в интернате. Три месяца до испытания и семь — после него.

Испытание. Вряд ли я когда-нибудь забуду тот день, когда восемь из тридцати двух воспитанников погибли под мечами плененных воинов каспийского княжества. Пацанов было до сих пор жаль, а при воспоминаниях о княжиче Георгии, кулаки у меня сами по себе сжимались в бессильной ненависти. Во многом из-за этого гаденыша так много парней сложили голову на арене. Да и сам я чуть не погиб. Со временем злость немного поутихла, но не до конца.

Десять месяцев в интернате дали мне многое и в первую очередь это — возможность освоить магию. Дар, что достался Дарреллу от двух линий довольно знатных предков, одним из которых является аж целый Клайд Гибсон — глава Берегового союза, позволял манипулировать магическим полем, но самостоятельно освоить все возможности, не представлялось возможным. Уверен, что персональные наставники, доступные большинству отпрысков дворянских домов, могли бы научить меня большему, вот только где их взять? Так что обучение в интернате оказалось отличным выходом из моего непростого положения.

К сожалению, за последние пару месяцев я все чаще ловил себя на мысли, что мое развитие остановилось. Я слишком сильно перерос всех, кто учился вместе со мной. И дело тут не столько в усердии, сколько в банальном происхождении. Слабый дар одногруппников не позволял им осваивать сильные заклинания, по крайней мере сейчас. Хотя, глядя на то, как тренируются старшие курсы, не думаю, что в дальнейшем многое изменится. Само собой, были среди воспитанников и обладатели сильного дара, вот только насчитывалось их единицы. В нашей группе к примеру, такими оказались всего трое, если не считать меня — Ждан, Берт и Капитон. Причем они так явно выделялись на фоне остальных, что невольно закрадывались подозрения, о том, не являются ли они отпрысками каких-нибудь любвеобильных дворян?

Уверен, связи между простолюдинами и аристократами редкостью не являлись, вот только в этом обществе подобное чрезвычайно сильно порицалось и плоды подобной любви изводили еще в утробе матери или избавлялись от них сразу после рождения. Но, как видно, кто-то выживал. У таких бастардов, вероятно, обнаруживался дар и в итоге интернаты пополнялись потенциально сильными магами. Хотя, с обычными дворянами и они сравниться все равно не могли — разбавленная кровь, как ни крути.

Вот и получилось так, что в нашей группе были слабые ученики, сильные и я. Занятия, посвященные магии, мне с каждым днем становились все менее интересны, приходилось большую часть свободного времени тратить на самообучение, как например сейчас. Увы, но доступ к индивидуальным тренировкам с Михаилом у меня закрылся сразу, как кончились деньги, а достать их было неоткуда. Имелись правда мысли, что можно каким-то образом получить деньги со счета отца Даррелла, но увы — пока я числился воспитанником интерната, любые финансовые операции мне были недоступны.

Думал я и о том, что можно занять денег у Дементьева — мы поддерживали с ним связь через письма, но этот вариант тоже отпал — у Григория начались серьезные проблемы, связанные с бизнесом. Как он и предполагал, столичное дворянство не без участия княжьей семьи, пыталось отобрать у него заводы, придерживаясь пока что законов, но долго они в либеральность играть не будут и рейдерский захват вполне мог стать реальностью в ближайшее время. Так что у Дементьева и без меня хватало неприятностей.

"No money, no honey", как говориться. Грустно было без финансов, но не идти же воровать монеты в трактире, а сбегать до столицы и обратно за ночь, да еще и денег там добыть, было не реально. Так что самообучение — наше все.

Не забывал я и про работу с пацанами. После испытания, когда угроза быть убитым на арене исчезла, от дополнительных занятий отказалась половина группы — к чему напрягаться себя лишний раз, если можно найти дела поинтереснее, да и мерзнуть на мокром полигоне не нравилось никому. Однако с самыми стойкими мы вечерние тренировки не прекращали.

Вокруг меня благодаря таким занятиям собралась небольшая группа наиболее упорных учеников, некоторых из которых я вполне уже мог назвать друзьями. С тем же Бертом мы прекрасно поладили и молчаливый, не по возрасту серьезный парень стал отличным противовесом шалопаю-Витьку.

Со Жданом, однако, так до конца наладить отношения не удалось. Калинин несмотря на испытание и последующие месяцы, проведенные в одной казарме, относился ко мне с недоверием, хотя и прежней ненависти в его глазах я не видел.

В общем, жизнь интерната текла своим чередом, придерживаясь определенного внутреннего ритма. Учеба, тренировки, вечерние посиделки в казарме во время самых сильных дождей или снегопадов. И эта своеобразная идиллия вероятно сегодня дала трещину. Смерть Юрия Орлова накануне нашей отправки на границу ничего хорошего не сулила.

Вялотекущая война с Каспийским княжеством, которая в последние двадцать лет практически потухла, могла разгореться с новой силой и не удивлюсь, если нас кинут в самое пекло. Вероятность этого конечно не велика — толку от магов-первогодок не слишком много, но кто знает, что творится в голове у людей, заведующих местным цирком под названием армия.

Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я с сожалением поднялся с теплой весенней травы, размял затекшее тело и отправился на поиски Леонида, если уж кто и мог сказать что-то более внятное чем слухи, так это он.

По вечерам наставник чаще всего пропадал либо на тренировочной площадке, либо в административном корпусе. Насколько мне было известно, Леонид интернат покидал не слишком часто, предпочитая проводить время в казенной комнате чем в собственном доме, который по слухам находился где-то в столице. И я его даже понимал — таскаться каждый вечер в большой город, а утром обратно — то еще удовольствие.

Административный корпус был разделен на две части — в одной находилась канцелярия, кабинет директора и несколько других помещений неизвестного назначения, а вторая часть, имеющая собственный вход, служила по сути общежитием для преподавательского состава и наставников. Нахождение здесь курсантов было не то чтобы запрещено, но, скажем так, не поощрялось, и на воспитанников, шляющихся поблизости, смотрели с неодобрением, однако мне требовалась информация.

Стук костяшек по обитой железом двери разлетелся по всему коридору. Получив разрешение, я вошел внутрь комнаты, застав Леонида за чтением книги.

Темноволосый, поджарый мужчина, невзлюбивший меня с самого первого дня в интернате, после испытания и событий в столице полностью поменял свое отношение и пусть на занятиях все было как раньше, наедине наше общение стало более неформальным.

— Не нравится мне твое выражение лица, Даррелл. — мужчина оторвался от книги. — Что случилось?

— Да пока ничего, — я подошел к столу, пытаясь понять, что читает наставник. — Говорят, Юрий Орлов погиб на границе, это правда?

— Да, — Леонид отложил фолиант в сторону, — три дня назад. Весь интернат уже знает?

— Угу, а если и нет, то Витек постарается, чтобы узнали все.

— Этот может, — вздохнул мужчина. — Переживаешь за свое будущее?

— С учетом того, что через несколько недель нам предстоит отправится на границу, то естественно.

— Войны не будет, если ты думаешь об этом. Доказательств причастия Каспийского княжества к убийству нет.

— Это может быть только официальной версией, да и войны начинались по куда меньшим поводам.

— Даррелл, я обычный наставник, и знаю ненамного больше вашего. Что ты от меня хочешь?

— Я хочу понять, к чему нам готовиться?

— А есть разница? Что-то поменять не в наших силах. Если ничего не изменится, то вы отправитесь куда-нибудь на границу с Галицким княжеством, браконьеров да контрабандистов ловить. Ну а нет, так нет. Куда скажут, туда и двинемся.

— Понял. Что хоть читаешь?

— Да так, — Леонид, отодвинул книгу еще дальше, — зарисовки путешественников прошлого.

— Ну-ну, — усмехнулся я, заметив в верхнем углу страницы название: "любовные похождения Вискерса".

Не ожидал я от наставника любви к бульварным романам, однако мысли о книжных предпочтениях Леонида выветрились из головы, стоило вспомнить о причине, приведшей меня сюда.

Если княжество действительно собирается начать полноценную войну, то целесообразность моего нахождения в интернате ставится под большой вопрос. Год назад я планировал отучиться здесь три года и стать впоследствии полноценным членом общества. Тот факт, что интернаты готовят по сути пушечное мясо, на мои намерения особо не повлиял — дворянину с сильным даром выжить в мелких приграничных конфликтах труда не составит. Теперь же ситуация изменилась.

Я все еще не считал себя готовым к свободному плаванию в этом мире, но и сдохнуть где-нибудь на границе от массированной атаки вражеских магов как-то не горел желанием.

По идее, можно сбежать из интерната. Дементьев несмотря на свои проблемы должен помочь с новыми документами, но имелись тут определенные сдерживающие факторы. Во-первых, пока ничего конкретного не известно, война может и не начаться, а во-вторых, за год я оброс связями — у меня появились друзья, бросить которых не позволяла совесть, а со мной они не побегут.

Пацаны в интернате свято верили в то, что после учебы и нескольких лет служения князю в качестве воинов их ждет дворянство. Не проходило и дня, чтобы Игнатьев или другие преподаватели не поднимали эту тему, и мои осторожные разговоры о том, что все может быть не так уж и радужно, разбивались о стену непонимания. Вот и получалось, что воспитанники интерната всей душой были преданы государству, а точнее Князю. Такой патриотизм даже внушал определенное уважение, если конечно не учитывать ту судьбу, что ждала выпускников данного заведения.

Делать скоропалительные, необдуманные действия, исправить которые будет невозможно, я никогда не любил. Поэтому решил не гнать коней и дождаться развития событий. Если княжество действительно ждет война, мы об этом скоро узнаем.

Судя по всему, вероятное начало военного конфликта напрягло не только меня. Буквально со следующего дня в учебный план наших групп было включено лекарское дело, хотя это могло быть обычным совпадением, но тем не менее.

Преподавать новый предмет взялся знакомый всем нам Натаниэль Хармон. У штатного лекаря по тем или иным причинам побывали уже все курсанты первого года. Переломы, вывихи, разрывы связок, порезы — все это пожилой мужчина с вкрадчивым голосом и теплыми руками излечивал на раз, являясь настоящим профессионалом своего дела. Увидев однажды, как под руками мастера края рваной раны смыкаются, оставляя за собой лишь небольшой шрам, я не раз вспоминал это с невольным восхищением, мечтая научиться чему-то подобному.

К сожалению, до магических манипуляций наши занятия дошли не скоро. Первые две недели мы усиленно вникали в строение человеческого тела, разглядывая красочные плакаты, да учились накладывать бинты на импровизированные порезы.

— Лечить других — большая ответственность и далеко не каждый может выдержать ее. А уж лечить с помощью магии могут лишь единицы. — Натаниель, поглаживая отросшую бородку, задумчиво осматривал группу, собравшуюся в учебном кабинете при лазарете. — Однако ничего вам не мешает экспериментировать на себе. Летом вполне может случиться ситуация, когда вы сами сможете спасти себе жизнь, остановив кровотечение или защитив рану от заражения. И самым простым действиям я смогу вас научить.

— Только себе? — задал вопрос один из курсантов. — А если другу оторвет руку?

— Мы чем занимались две недели? — нахмурил брови лекарь. — Перетянешь ему культю, чтобы он от потери крови не умер. Магией вы сможете помочь только себе. Тело человека сопротивляется любому внешнему воздействию и лечебному в том числе. Даже находясь в беспамятстве раненый будет бессознательно защищаться. Достаточно сильный маг сможет конечно продавить эту естественную броню, но своими действиями скорее всего только навредит. Я не один и не два года обучался своему ремеслу. А теперь смотрим на меня.

Натаниэль оголил левую руку до локтя, поднес ее к тазу с водой, и острым, как бритва ножом, рассек себе кожу вдоль предплечья.

— Насколько вы можете видеть, — как ни в чем не бывало продолжил лекарь, — я нанес себе достаточно глубокую рану.

— Вам не больно? — спросил кто-то с задних рядов.

— Я заглушил все ощущения, это не так уж и сложно. Итак, для начала необходимо остановить кровь. — Мужчина замолчал, а мы заметили, что красная струйка, текущая в таз, замедлилась, а после того как Натаниэль протер белоснежной тканью разрез, стало понятно, что рана больше не кровоточит. — Подобному, вы сможете научиться. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, но поверьте моему опыту, маг, умерший от потери крови — нонсенс. А теперь мне нужен доброволец.

За год обучения пацаны осмелели, и недостатка в желающих поучаствовать в магических опытах не наблюдалось. Я же в последнее время старался не лезть вперед и выделяться особо не любил, предпочитая наблюдать за стараниями одногруппниками со стороны.

Лекарь задумчиво посмотрел на поднятые вверх руки и в конце концов, выбрал Ефрема — конопатого паренька со средними магическими способностями.

— Для начала я обезболю тебе место пореза, — Натаниэль взял своего ассистента за кисть и нажал какие-то точки в районе запястья и подмышек. В результате данных манипуляций рука Ефрема обмякла и перестала ему подчиняться. — Чувствуешь что-нибудь?

— Не-а, — пацан осторожно ощупал онемевшую конечность.

— Вот и отлично. Положи руку на стол. — В ход опять пошел нож, правда разрез получился совсем небольшим. — Теперь я верну ощущения, постарайся не кричать. Почувствуй рану, тянись к ней. Главное — пережать сосуды вокруг пореза. Начинай, а я буду тебе помогать.

То, что Ефрем вновь начал ощущать левую руку, стало понятно по тому, как он дернулся от боли, но, к слову, пацан даже не вскрикнул, заработав этим уважительные взгляды одногруппников.

Кровь медленно вытекала из тонкого разреза. Ефрем, прикусив губу, уставился на рану, пытаясь выполнить распоряжение Натаниэля, стоящего у него за спиной. Учитель положил руку на голову парня и начал что-то нашептывать, однако слов было не разобрать.

Группа замерла в ожидании, что произойдет дальше. Складывалось ощущение, будто пацаны считали, что Ефрем сейчас упадет замертво, настолько они были напряжены.

Капли крови падали в воду с равномерностью быстро стучащего метронома. Кап... Кап... Кап..., и в оглушающей тишине кабинета я мог поклясться, что слышу, как они ударяются о воду. Но вот, бордовых бусинок, отрывающихся от руки, становится меньше, они все реже и реже срываются с окровавленной руки пока окончательно не прекращают свой путь.

— Молодец, — голос лекаря разорвал тишину кабинета, и бледный от напряжения Ефрем словно очнулся ото сна и неверяще посмотрел на руку, которую Натаниэль уже протер от крови и начал заживлять порез. — Садись пока, отдыхай. Как видите, у вашего друга все получилось, немного практики и моя помощь для достижения подобного результата ему уже не потребуется. А теперь будем работать с остальными. Подходите по очереди, будем учить вас останавливать кровь.

За одно занятие Натаниэль так и не успел обучить крайне полезному навыку всех курсантов группы. Процедура повторялась один в один, как с Ефремом, но некоторым пацанам требовалось гораздо больше времени чем остальным, чтобы научиться воздействовать на рану.

Тем, кто все-таки сумел остановить кровь, учитель настоятельно рекомендовал воздерживаться от самостоятельных экспериментов и для начала производить все манипуляции только под присмотром. Вот только уверенности, что указание будет выполнено ни у меня, ни у кого другого не было. Не удивлюсь, если вечером к Натаниэлю притащат какого-нибудь слишком усердного пацана с большой потерей крови.

До меня очередь дошла только на следующий день, что, впрочем, даже оказалось на пользу — вечером я попытался вытянуть из пацанов, прошедших процедуру, их ощущения. Как всегда, магия работала сугубо индивидуально, кто-то чувствовал тепло, кто-то наоборот мысленно замораживал рану, но все сводились к тому, что их будто кто-то вел за руку, направляя усилия в нужное русло. Видимо, именно так проявлялась помощь Натаниэля.

Тонкий разрез, появившийся на предплечье, мгновенно набух кровью, но боли я не чувствовал — создавалось впечатление, что конечность, лежащая на столе, мне вообще не принадлежит, но обманчивое ощущение мгновенно прошло, стоило только Натаниэлю вернуть коже чувствительность. Вспышка боли прострелила руку, заставив поморщиться, а лекарь тем временем дал команду к действию:

— Начинай, только не переусердствуй. Слишком много силы направленной на рану, может навредить.

Прикрыв глаза, я постарался отключиться от внешних раздражителей, полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях. Неприятное жжение, что пульсировало на месте пореза четко отслеживалось моим внутренним взором. Совершенно неожиданно для себя, я понял, что каким-то образом вижу тело изнутри. Вокруг него распространялось ровное золотистое свечение, и только предплечье оказалось частично окрашено в красное. И это мне это не понравилось. Я четко осознавал, что так быть не должно.

Желание убрать изъян трансформировалось в нечто странное. Свечение тела вдруг изменилось, заметно усилившись в районе руки и слегка сбавив яркость в остальных местах. И краснота начала отступать, вытесняемая золотыми лучами. Обрадовавшись положительному результату, я с новой силой начал исправлять изъян, вычищая неправильный цвет и только когда работа мне показалась закончена, открыл глаза.

Взглянув на руку в обычном мире, я надеялся увидеть, как кровь в ране свернется, ведь именно этого от меня и требовал Натаниэль, но реальность преподнесла сюрприз — рана исчезла.

2 Глава

— А вы полны сюрпризов, Даррелл, — прервал молчание лекарь, внезапно перейдя на Вы. — Мне даже помогать почти не пришлось. Лишь в самом начале я чуть-чуть разогнал ваше восприятие, чтобы преодолеть внутреннее сопротивление, а дальше вы все сделали сами. Думаю, завтра, можете попробовать повторить подобное уже самостоятельно.

— Как так вышло? — я все еще недоверчиво ощупывал руку, где кроме засыхающей крови не осталось даже следа от пореза.

— Дар дворянина веками помогал таким как мы выживать, так что чем он сильнее, тем легче магу затягивать свои, подчеркну, свои раны. У вас, вероятно, он достаточно силен.

Объяснение меня не слишком удовлетворило, но ничего более внятного я от лекаря добиться так и не смог.

Вечером, когда занятия подошли к концу, я отправился на полюбившийся пригорок для медитаций. Мне хотелось проверить, получится ли без помощи Натаниэля повторить утренний успех. Можно было конечно проделать эксперимент и в месте силы, но там последнее время было достаточно многолюдно — старшие курсы усиленно развивали дар, готовясь к летней практике. Не любил я работать в окружении любопытных глаз, а здесь меня никто не потревожит — за месяц медитаций даже Витек понял, что ничего интересного в этом месте нет. А сидеть без движения больше пяти минут пацан физически не мог.

Для начала я попытался войти в то необычное состояние, позволяющее увидеть свое тело изнутри, но какая-то сила не пускала меня, удерживая на границе между реальностью и новыми возможностями. Судя по всему, именно об этом и говорил Лекарь, когда упоминал про внутренний барьер и разгон восприятия.

В первый день самостоятельных тренировок у меня так ничего и не получилось, как и во второй и в третий и лишь к концу недели, мои усилия дали результат, хотя он мог быть следствием ежедневных занятий с Натаниэлем. В любом случае, барьер мешающий мне вновь оценить состояние тела, исчез, позволив работать с телом на совершенно ином уровне. Осталось только проверить, смогу ли я повторить заживлять небольшие раны вне лекарского кабинета.

Никогда не понимал людей, наносящих себе травмы намерено. Помню, был у меня один знакомый, у которого руки будто прошли через блендер — их полностью, до самых плеч покрывали шрамы. Как мне однажды сказал этот человек, по молодости у него немного поехала крыша, и они вместе со своей девушкой занимались подобной дрянью. И вот сейчас мне предстояло сделать нечто подобное.

С метательным ножом, доставшимся от наемного убийцы, я после всех жизненных перипетий расставаться так и не захотел, припрятав заточенный кусок стали в надежном месте (на территории интерната, как оказалось хватало укромных уголков). И сейчас заточенный кусок стали наконец попробует мою кровь.

Резать себя — занятие не самое приятное, а уж резать себя ножом, который пару месяцев пролежал без должного ухода — еще хуже. Заработать заражение крови по собственной же глупости в мои планы не входило, нет, лекарь наверняка и от подобного может вылечить, но надо оно мне? Естественно, никаких средств стерилизации под рукой у меня не имелось. Можно было конечно попросить тот же спирт у Вероники, но увы. Девушка, с которой мы так хорошо проводили время, уехала из интерната около трех месяцев назад. По слухам, она все-таки нашла себе богатую пассию из довольно знатного рода. Ну что ж, совет им да любовь. Жаль конечно, но помимо телесной близости нас с девушкой ничего больше не связывало.

На место заведующим хоз блоком поставили хмурого и прижимистого дядьку, у которого не то что спирт выпросить было невозможно, он даже чистую одежду нам выдавал с таким видом, будто мы его обворовываем.

Отбросив мысли о Веронике, я взвесил метательный нож и решил воспользоваться проверенным способом обеззараживания — температурой. Нагревать вещи мы научились еще в первые месяцы учебы.

Металлическая рукоять оказалась зажата в коре растущей рядом яблони, а я начал медленно вливать энергию в лезвие, стараясь не тратить лишнего. При выполнения любого магического действия можно было пойти двумя путями — быстрым, но расходующим кучу сил впустую, и медленным, но рациональным. Естественно, я воспользовался вторым способом, не собираясь расплачиваться за излишнюю спешку повышением собственной температуры и слабостью во всем теле.

Нагреть кончик ножа удалось за пару минут, у меня не было цели довести его до белого или красного каления. Градусов двести вполне достаточно чтобы уничтожить большую часть бактерий.

После того, как нож остыл до приемлемой температуры, я вытащил его из дерева, обернутой тряпками ладонью. Ну а дальше меня ждала не самая приятная процедура. Пришло время наносить себе раны.

Положив на всякий случай под руку бинты для перевязки, я, стиснув зубы, произвел короткий разрез на предплечье, стараясь не задеть вены, и тут же попытался перейти в состояние внутреннего созерцания. Пусть не с первого раза, все же боль отвлекала и не давала сосредоточиться, но у меня получилось. Золотое свечение предстало перед внутренним взором. И как всегда рана выделялась на этом фоне ярко красным цветом.

Процесс заживления ничем не отличался от тех, что я проделывал на уроках с Натаниэлем. Лекарь, кстати, уже спокойнее относился к моим успехам, но иногда удивление все же пробивалось сквозь маску холодного любопытства при взгляде на то, как затягиваются даже длинные порезы на моем теле.

Эксперимент можно было считать удачным — на руке как всегда не осталось и следа. Рана зажила. И на этом самостоятельные опыты я решил прекратить. Полученного результата мне показалось достаточно, а калечить себя ради углубления знаний, я не собирался. Да и резать собственное тело без анестезии, прямо скажем, удовольствие на любителя.

Занятия с Натаниэлем продолжались почти месяц и, по моему мнению, из всех предметов, не связанных с боевой магией, они были самыми полезными. Да, к концу года нас начали немного учить поведению в обществе и даже математике, но все равно, будущие "дворяне" знали преступно мало. Из нас готовили бойцов, солдат, узко специализированных магов, но никак не членов дворянской братии.

Война, которую с замиранием сердца ждали все ученики интерната, не началась. Насколько мне было известно, причастность Каспийского княжества к смерти Юрия Орлова так и не было доказана. Ходили смутные слухи, что это сделали повстанцы, или вообще бандиты, но в такое я слабо верил. Убить члена княжеского рода — задача не из простых. Как бы то ни было, но напряжение на границе все равно увеличилось, как и количество войск, переброшенных туда.

К концу весны, когда природа отмечала праздник жизни — вокруг все цвело, пахло, жужжало и пищало, в интернате началась какое-то непонятное шевеление, которое я за учебой и тренировками не сразу заметил. Как выяснилось, дело заключалось в том, что близился день вручения шпаг — выпускники интерната готовились получить знаки совершеннолетия и окончания обучения. С этого момента юноши станут пусть еще не дворянами, но уже и не простыми жителями — оружие в княжестве мог носить далеко не каждый.

Само торжественное действо произошло спустя пару дней. Тринадцать человек — выпускники, дожившие до третьего курса, замерли возле административного корпуса, одетые в парадную форму, раскрашенную в желтые и синие тона. И надо отдать должное дизайнерам одежды, выглядело все действительно красиво и торжественно.

Нас тоже заставили обрядиться в неудобные мундиры, сшитые явно по усредненным лекалам, и поэтому жмущие в самых неожиданных местах. Всех курсантов вывели на улицу и теперь мы стояли на солнцепеке, обливаясь потом и дожидаясь, пока к длинному, покрытому бархатной накидкой, столу, на котором лежали шпаги, не подойдет почетный гость.

На самом деле, сегодня помимо вручения оружия, должен был произойти еще и официальный выпуск женской группы. Пятнадцать девушек, во все глаза пытались высмотреть, где же лежат украшения, которые им сегодня подарят. Традиционно выпускницам прикалывалась брошь на платье, означающая, что они теперь могут считаться образованными и совершеннолетними девушками, готовыми вступить в брак и влиться в дворянское общество.

В жарком, залитом солнцем дворе собрался весь интернат, и когда из административного корпуса наконец вышел Макар Тимурович в сопровождении пузатого, вспотевшего дядьки, в дорогом наряде и золотой цепью до пупа, по рядам пронесся облегченный выдох.

Сама процедура вручения атрибутов выпускника мне мало чем запомнилась. Разве что я с интересом разглядывал флаг княжества, который раньше видел только на картинках. Величественный орел парил над золотым пшеничным полем на фоне синего неба. Стяг развевался на слабом ветру все время, пока напыщенный дворянин зачитывал имена выпускников и под клятву верности Князю отдавал в дрожащие руки юношей шпаги. С девушками все было даже проще, у них и клятва была покороче, и брошь просто отдавалась в руки, сами мол потом прицепите, как вам надо.

В общем управились быстро, а на следующий день мне стало известно, что почти весь третий курс уже покинул интернат — парни отправились служить, а большинство девушек разъехались по знатным и не очень домам — многим выпускницам уже нашлись женихи.

Интернат завершил один круг обучения и уже начал готовиться к приему новых воспитанников, которых сейчас усиленно собирали по всему княжеству, а перед нами все ближе маячила перспектива покинуть это заведение. Еще какая-то неделя и в казарме, ставшей для нас за год привычным и можно сказать родным местом, появятся новые жители, а мы в это время уже будем ехать к месту прохождения летней практики.

За месяц, прошедший с момента, когда Витек сообщил мне новость о смерти Юрия Орлова, я так и не решился на побег. Война, судя по всему, откладывалась, и несмотря на растущее напряжение между княжествами, полноценных военных действий не планировалось. По крайней мере так сообщил Леонид. Вот и не видел я смысла срываться сейчас в бега, рискуя оказаться в княжестве вне закона.

Дезертиров, а если я исчезну из интерната, то стану именно им, ждала незавидная судьба. По сути, все курсанты сейчас были должны княжеству за обучение, и оплачивать его мы будем именно своей службой. Так что, если я сейчас решусь на побег, то искать меня будут очень усердно, а значит жить как простой обыватель уже не получится. Мне либо придется покинуть государство, либо скрываться под чужим именем с поддельными документами.

В общем я решил пока оставить все как есть. Натворить непоправимой ерунды всегда успею, не стоит дергаться раньше времени. Были конечно в побеге и свои плюсы. Я, к примеру, опасался, что на летней практике, вне крепких стен интерната лишусь защиты от жрецов и дяди, скрывающегося сейчас от княжьего сыска. С другой стороны, не думаю, что эти лица сунутся на границу, кишащую войсками. Тем более еще неизвестно куда нас отправят.

Последняя неделя в интернате как ни странно ничем не отличалась от любой другой — мы все так же учились, тренировались, гадали, что нас ждет в будущем, но не более. И лишь в последний день Леонид, вошедший как обычно на вечернюю проверку, огорошил нас новостью:

— Завтра с утра мы уезжаем из интерната. Личные вещи сдать в хранилище. Походный мешок со всем необходимым получите там же.

— Мы едем на войну? — с неподдельным энтузиазмом спросил Витек. Пацан весь последний месяц только и говорил о сражениях, вражеских воинах и том, как он всем покажет, на что способен.

— Нет никакой войны, — отрезал наставник. — Но нас действительно отправляют на границу с Каспийским княжеством. Все вопросы завтра, отбой.

Отбой. Легко сказать, уснешь тут после такого. Разговоры не утихали до глубокой ночи. Новость, которую ожидали так давно, все равно оказалась полной неожиданностью, а уж тот факт, что группа все лето проведет на границе двух княжеств, находящихся в состоянии вялотекущего военного конфликта, только добавлял масло в огонь воображения курсантов.

Понятия не имею, зачем мы понадобились в одном из самых опасных мест княжества. Да, пацаны вполне могли противостоять обычным людям. Тот же Ждан или Берт с легкостью уложат с помощью магии человек десять, но даже самый слабый маг разнесет всю группу, не особо напрягаясь. Может властители наших судеб решили, что реальные боевые действия, периодически случающиеся на границе, помогут быстрее набраться нужного нам опыта, или как вариант, мы нужны просто на всякий случай? Узнать это все равно не удастся. Уверен, даже Леонид не в курсе мотивов начальства. Любая армия работает одинаково: есть приказ — выполняй, а думать будут за тебя.

Утренние сборы не заняли много времени. Быстрый завтрак, небольшая очередь при получении необходимого комплекта вещей, символическое прощание с интернатом и вот двадцать с лишним человек уже едет на поскрипывающих от каждой неровности дилижансах, везущих нас на вокзал.

Вспоминая карту княжества, я примерно представлял, куда нам предстояло держать путь. Каспийское княжество, если соотнести карту моего мира и местную, располагалось на территории современной Румынии и Молдавии и несмотря на свое название выходило не к Каспийскому морю, а к Черному. Собственно, из-за выхода к морю и началось когда-то военное противостояние между двумя государствами. Четыреста лет назад, предок нынешнего князя, пожертвовав тысячами жизней, отбил себе кусок побережья, что естественно Каспийским не понравилось.

Граница между княжествами пролегала с северо-запада на юг и составляла по моим данным не больше трехсот километров. Местность несмотря на опасное расположение была густо заселена — близость к морю и теплый климат делали ее отличным выбором для ведения сельского хозяйства. Несколько дворянских родов, владели всей землей, получая от Князя неплохие дотации, которые направлялись для привлечения крестьян.

Все что мне было известно, я почерпнул из книг, найденных в библиотеке интерната, и если честно, особой веры к ним не питал. Бумага все стерпит, и реальное положение дел на границе можно узнать, только увидев все воочию.

Путь до столицы прошел, можно сказать, буднично. Пацаны уже знали маршрут и не пытались выдавить окна в попытках рассмотреть местные пейзажи, но стоило только нам оказаться на вокзале, все резко переменилось. Большинство воспитанников происходили из деревень или маленьких городов, до которых железные дороги еще не дошли, так что поблескивающая россыпью заклепок махина паровоза произвела на многих неизгладимое впечатление. И это он еще не свистел и не выдавал клубы пара, как это делали когда-то тягачи в нашем мире.

Ехать вместе с жителями столицы и ближайших городов к счастью не пришлось. Нам выделили отдельный вагон, куда с относительным комфортом поместились обе группы. Никаких лежачих мест, только деревянные кресла, обтянутые вытертой плотной тканью. Сверху нашлись полки, куда мы скинули свои мешки.

По железной дороге нам предстояло добраться до Вальдорфа — крупного города на западе княжества. Названием своим он был обязан немецкоговорящей группе поселенцев, основавшей его. Прошли сотни лет и теперь население города полностью состояло из местных жителей, но переименовывать его никто не собирался.

Дорога до Вальдорфа мне запомнилась шумом, неудобными креслами, холодным обедом да несколькими ссорами между уставшими за восемь часов монотонной езды курсантами. Хорошо наставникам, они пообещали нам самые страшные кары за любые нарушения порядка и отправились отдыхать в отдельное купе с кроватями и мягкими матрасами, нам же приходилось отсиживать задницы на жестких седушках. Радовало только то, что хоть ходить по вагону не возбранялось, но даже это многим вскоре надоело.

Первые часы, пацаны во все глаза разглядывали проплывающие мимо пейзажи, но чередующиеся между собой леса и поля вскоре наскучили даже самым нетребовательным зрителям, и курсанты начали развлекать себя как могли — играми и историями, выученными уже наизусть за год совместного проживания.

Меня вся эта суета не особо интересовала, я как обычно любую свободную минуту тратил на улучшение своих навыков, медитируя или тренируясь в создании бытовых заклинаний. Какое-то время мне даже никто не мешал, но не прошло и часа, как заскучавший Витек оторвал меня от этих полезных занятий.

— Как думаешь, нас отправят воевать? — подсел он на соседнее кресло, забравшись на него с ногами.

— Вряд ли, — ответил я, поймав рукой левитирующий камень. — На нас потратили немало денег чтобы просто так выбросить их. Нет, мы князю еще послужить должны, и только потом сдохнуть.

— Опять ты за свое, — нахмурился парнишка, — мы докажем, что достойны стать дворянами, а для этого конечно нужно постараться. Поскорей бы на границу. Ненавижу сволочей каспийских!

— Тебе-то они что плохого сделали?

— Ну мне то может и ничего, но ведь Арсений Яковлевич рассказывал какие они ужасы творят.

— А ты меньше Игнатьева слушай. На войне нет правых и виноватых. Каждый считает, что правда на его стороне. Думаешь наши воины или дворяне ведут себя благородно? Крови на их руках не меньше.

— Даррелл, — вспыхнул Витек. — Ты же родился здесь! Как ты так можешь говорить?!

— Могу. Война — это грязь, вонь, трупы. И делают ее такой люди! Не важно на чьей ты стороне. Звериный облик очень быстро выходит наружу, если на тебе нет ответственности.

— Тебе-то откуда все это знать? Ты ведь не был на границе. Откуда тебе знать, что такое война?

— Некоторые вещи можно оценить, даже не испытывая их на собственной шкуре. Думай своей головой, а не чужими лозунгами. Чем чаще ты будешь использовать мозг, тем лучше.

— Вот так всегда! Я ему одно, он мне другое! — надулся Витек, и, изобразив обиду, отправился к группе пацанов, бросающих кости, а точнее их местный аналог.

Да уж. Если ребенку с самых ранних лет говорить, что Князь — это самый лучший и честный человек в государстве, существующее положение вещей в обществе — это вполне нормально, то изменить устоявшееся мышление очень сложно. Витек просто не видел другой жизни. Ему не с чем сравнить. А мне есть.

Уж на что в нашем мире распространено неравенство, но здесь оно просто чудовищно. Местная кастовая система хуже, чем в Индии. В этом мире отличия между людьми не только социальные — биологические. Не способен ты к магии и все, твое место на пашне за мотыгой или на мануфактуре работать по двенадцать часов в день. В лучшем случае, на что может рассчитывать обычный человек — заняться мелкой торговлей, но и здесь все печально. Пример Дементьева на лицо — потерял он покровительство отца Даррелла и все, теперь его заводы могут просто отобрать — не почину какому-то лавочнику иметь крупный бизнес.

А самое поганое здесь то, что я понятия не имею, как такое положение дел можно изменить. И хочешь не хочешь, а чтобы нормально устроиться в этом мире, придется играть по их правилам.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, я расслабился, насколько это было возможно в жестком кресле, и нырнул в транс.

Мой аватар привычно материализовался на поверхности безбрежного океана. Именно так мое подсознание визуализировало магическое поле, окружающее эту планету. Понятия не имею, как это все работает, но сейчас мне абсолютно неважно, почему мое внутреннее я — крупное водное существо с шипастым гребнем вдоль спины и здоровенной пастью, усеянной множеством зубов. Какая разница почему все происходит именно так, если можно просто наслаждаться каждым моментом проведенным в этом мире.

Второй уровень слияния подарил мне это тело и сейчас я просто мчался в толще воды, пробивая своей головой волны и течения, чувствуя мощь и силу дарованного тела. За прошедшие месяцы я прекрасно освоился с новой формой, и уже начал задумываться о том, что пора бы уже идти дальше, но, во-первых, я не знал, как, а во-вторых, меня останавливали воспоминания о схватке, едва не забравшей мою жизнь.

Причину, по которой после моего перехода на второй уровень слияния окружающее пространство наполнилось самыми разными недружелюбными тварями, я так и не выяснил. Илона — наш учитель магии, тоже хранила молчание, хотя, уверен, что-то знала. Но ее совет: не торопиться с новыми опытами, я запомнил хорошо.

Во время транса связь с реальным миром сохранялась на уровне едва заметных ощущений. Всегда имелась некая двойственность чувств. Существовали два "Я". Я — человек и Я — водное существо, и между нами почти всегда имелась связующая нить, теряющаяся только во время боя или других стрессовых ситуаций. Именно она позволяла мне возвращаться в свое истинное тело, не рискуя навсегда застрять в трансе. К тому же постоянно оставалось невесомое понимание, что сейчас творится со мной в реальном мире.

Вот и сейчас я точно знал, что чей-то костлявый палец усиленно тычет меня в бок. Пришлось останавливаться, с сожалением прощаться с силой и свободой моего водного аватара и возвращаться на грешную землю.

Естественно нарушителем спокойствия оказался Витек:

— Останавливаемся вроде. Кажется, приехали.

3 Глава

Поезд неспешно, издавая массу всевозможных, порой совершенно неожиданных звуков, останавливался на железнодорожных путях Вальдорфа. Большое вытянутое здание вокзала отличалось от уже виденных мной некой монументальностью и основательностью. Практически новые кирпичи стен, идеально ровный перрон. Казалось, что все это было построено всего лишь несколько месяцев назад.

— Выходим, — голос Леонида заставил оторваться от окна и присоединиться к одногруппникам, поднимающимся со своих мест. Наставник выглядел отдохнувшим, повеселевшим и находился в приподнятом расположении духа. Видимо восьмичасовое ничегонеделание пошло ему на пользу.

Толкаясь в проходе, пацаны медленно продвигались к узким дверям, расположенным в начале вагона, чтобы потом с наслаждением ступить на твердую землю. Несмотря на невысокую скорость, в поезде иногда заметно качало и некоторые молодые пассажиры, непривычные к подобному перемещению, даже заработали морскую болезнь, проведя несколько незабываемых часов возле туалета.

На перроне нас уже ждали. Два человека средних лет в офицерской форме нетерпеливо прохаживались по брусчатке, ожидая пока последние курсанты выберутся из поезда. Впервые мне удалось вживую увидеть солдат княжества.

Сюрпризом их внешний вид конечно же не был. Каждый воспитанник интерната за год наизусть выучил воинские звания, главные пункты устава, и, естественно, варианты военной формы офицерского и рядового состава, так что разобраться с тем, кто оказался перед нами, не составило труда даже самому невнимательному курсанту.

Структура армии княжества имела много общего с тем, что я наблюдал у себя на родине. Все военнослужащие, традиционно делились на рядовых, сержантов и офицеров. Среди каждой из этих групп уже шло более мелкое деление.

Казалось бы, все привычно, однако, существовали в этой схеме и весомые отличия, некоторые из которых сразу бросались в глаза. Так, например, выходец из низов никогда не сможет подняться выше звания командира роты, но даже такие случаи единичны и происходили последний раз во время крупных сражений, когда потери среди руководящего состава приходилось кем-то возмещать.

Все старшие и высшие офицерские должности занимали исключительно дворяне. Даже если аристократ не имел в подчинении ни единого человека, он все равно носил офицерские шевроны. При этом, чтобы не спутать, кто перед тобой: простой лейтенант или аристократ с тем же званием, шевроны, вышитые на груди, имели разный цвет: обычный человек получал белые нашивки, а дворяне — золотые. Плюс ко всему, обращаясь к обладателям золотых эмблем, требовалось добавлять приставку "кватр": кватр-лейтенант, кватр-капитан. Думаю, тут не обошлось без упоминания местных божков. Четверо фигурировали почти везде, где дело касалось магии.

Сейчас на перроне нас ожидали два белошевронных лейтенанта. Одеты они были в парадно-выходную форму: коричневые сапоги с высоким голенищем, узкие синие штаны на широком ремне, рубашку такого же цвета с нашивками, обозначающими звание и номер войскового соединения. На голове мужчины носили одинаковые шапки, смахивающие чем-то на конфедератки — национальные польские головные уборы военных. Незаменимым атрибутом любого офицера так же являлись также шпаги, спрятанные в ножнах, и плоская кожаная сумка, висящая на длинном ремне.

— Вечер добрый. Вы наши сопровождающие? — обратился к встречающим Леонид, дождавшись, пока последние из пацанов покинут вагон и соберутся на перроне.

— Да. Я — лейтенант Ковалев, а это — лейтенант Михайлов. Нас отправили встретить вас и сопроводить курсантов к месту распределения, — ответил мужчина, доставая из сумки какие-то документы. — Здесь все написано.

Леонид внимательно изучил предоставленные бумаги, отдал второму наставнику документы на его группу, после чего взглянул на Ковалева:

— Все верно.

С этого момента наши пути со второй группой расходились. Они вместе со своим наставником и сопровождающим их лейтенантом погрузились телеги и вскоре затерялись среди улиц города. Уверен, с некоторыми однокурсниками я уже не увижусь. Сейчас их одиннадцать, но все ли они переживут лето? Боюсь, ответ мне не понравится.

Лейтенант Ковалев оказался не самым разговорчивым человеком. На его мясистом, побитом оспой лице я так ни разу и не увидел улыбки за тот час, что нам потребовался чтобы добраться до здания местной военной канцелярии. Казалось, будто лейтенант тяготиться поручением и на нас смотрит с некоторым неодобрением, непонятно только почему. Сидя рядом с извозчиком на первой из телег, Ковалев периодически перебрасывался фразами с Леонидом, но чаще всего молчал.

А пацаны тем временем едва не падали с телег, пытаясь рассмотреть новый для них город и главное — молодых девушек, гуляющих по нагретым дорожкам ровных, как стрела улиц. Вальдорф вообще оказался довольно строг в архитектурном плане. Дома, были построены словно по линейке на одинаковом друг от друга расстоянии, а дороги и тротуары чаще всего пересекались под прямыми углами. И, казалось бы, все это должно вызывать скорее скуку и уныние, но город утопал в зелени, а каждое строение имело свою индивидуальную черту. Балконы, балюстрады, пилястры, даже самый захудалый дом старался выделиться и пусть немного, но отличался от других.

Канцелярия ютилась на окраине города, и, что немаловажно, пока мы до нее доехали, я так ни разу и не заметил трущоб, которые так хорошо запомнились в столице княжества.

— Чисто у вас тут, — подсел я ближе к вознице. — И деревянных домов почти нет.

— Так запрещено, — дородный, усатый мужчина расслабленно сидел на козлах, лениво держа поводья. — Как сто лет назад Вальдорф чуть не дотла сгорел, так теперь только каменные дома разрешают строить. Вон сосед у меня года два назад пытался как-то себе домишко собрать. Думал не заметят четырехстенок-то. Он уже и сруб скидал, и на фундамент поставил, ан нет, донесли добрые люди кому надо. Пришлось разбирать все.

— Землянки тоже нельзя строить?

— Нет. Снесут тут же. У наместника с этим строго. Приезжают конечно всякие, правил не знают. Селятся на окраинах, но их быстро оттуда выживают. Хочешь строиться — изволь получить разрешение, а это ой как недешево, а нет денег, так снимай койку в бараках, для них целый район имеется в стороне от города. Там тебе и мануфактуры, и заводы, работай сколько сил есть, глядишь когда-нибудь на дом накопишь.

Извозчик как заправский гид начал рассказывать об истории Вальдорфа, его главных достопримечательностях и важных событиях в жизни города. Чувствовалось, что мужчина гордится местом, где живет.

— А что, хорошо у нас тут. Работа есть, еда есть. Жена, вон, четвертого ждет, разродиться должна скоро. Главное дворянам дорогу не переходи, среди них всяких хватает, бывает такие сволочи попадутся... — мужчина вдруг осекся, сообразив с кем откровенничает и спешно завершил разговор. Ну да, не самая хорошая идея поливать грязью дворян в присутствии воспитанников интерната. Некоторые из них возможно когда-нибудь получат титул. По крайней мере они в это верили.

Больше возница рта не открывал, да я и не настаивал, любуясь проплывающими мимо пейзажами и молодыми девушками, нарядившимся по случаю теплой погоды в легкомысленные платьица, почти не скрывающие прелестные ножки.

До канцелярии наша небольшая колонна добралась без приключений, да и там особо не задержалась. Леонид ненадолго заскочил в трехэтажное кирпичное здание, отставив нас под присмотром лейтенанта, но не прошло и десяти минут, как он вновь оказался на головной повозке и путь продолжился. Вскоре выяснилось, что отправились мы на перевалочную военную базу княжества, расположенную неподалеку от Вальдорфа.

Повозки неспешно катились по пыльной дороге и у меня ни раз и не два возникала мысль, что на своих двоих скорость нашего отряда увеличилась бы вдвое, но видимо у начальства было свое мнение на этот счет. Так что мы покорно замерли на своих местах, держась за деревянные поручни и стараясь не вылететь с жестких сидений на очередной кочке.

Еще пара часов и телеги с изнывающими от жары курсантами наконец прибыли прибыли в конечную точку сегодняшнего маршрута. День клонился к закату, до темноты оставалось не больше пары часов, а до границы нам предстояло преодолеть еще не один десяток километров.

Уставшие пацаны горохом посыпались с повозок, едва мы пересекли ворота и получили на то разрешение Леонида. Потягиваясь и разминая затекшие ноги, курсанты с интересом разглядывали место, куда нас привезли.

Перевалочная база чем-то напоминала интернат. То же огороженное стеной пространство, те же здания непонятного пока назначения, люди в форме, снующие по своим делам. Единственное чего тут не было так это полигона и спортивной площадки, что в принципе логично, вряд ли здесь кто-то задерживается надолго.

Как только ворота за последней повозкой захлопнулись, к Леониду подошел человек в чине кварт-капитана — на его груди виднелся золотой квадрат с двумя точками в центре. Короткий разговор и вот мы уже строем направляемся сперва в казармы, где смогли оставить свои пожитки, а затем уже и в столовую. С обеда в поезде прошло много времени и обострившееся в связи с этим обоняние позволило издали почувствовать запах вареной гречки.

На этом первый день летней практики, можно сказать, подошел к концу. Казарма на перевалочной базе мало чем отличалась от той, где мы провели почти год, так что мы практически чувствовали себя как дома, ожидая что завтра вновь продолжим путь, но все оказалось немного не так, как я рассчитывал.

— Итак, — прохаживался перед нами Леонид на утреннем построении. — Отсюда, с этой базы вам предстоит направиться на границу. Для нас отвели участок шириной в сто километров. Место достаточно спокойное и безопасное, если глупостей не делать, конечно. На этом участке находиться восемь застав. Группу разделят на звенья по три человека и распределят по ним. К каждому звену прикрепят одного наставника из бывших учеников интерната. Что-то непонятно?

Зря он это спросил. Удивленные курсанты буквально засыпали вопросами Леонида: "а можно ли выбрать, кто с кем будет? кто за нами приедет? Где будет сам Леонид в это время? Почему нельзя всей группе быть вместе?" и еще с десяток подобных.

Дождавшись пока фонтан слов иссякнет, наставник начал обстоятельно разъяснить все непонятные моменты, связанные с нашим будущим.

Разделять курсантов во время практики на маленькие группы — стандартная практика. Причин данного решения много и Леонид их озвучивать не собирался, ограничившись фразой, что так мол заведено и все устроено правильно. Формированием троек прибывший наставник займется лично, но пожелания курсантов многие стараются учитывать, поэтому стоит заранее подумать, кто с кем хочет служить. До тех пор, пока нас не заберут по гарнизонам, жить мы будем здесь. Перевалочная база для этого и создана. Сам Леонид возьмет шефство над теми курсантами, которых никто не выберет, но радоваться этому факту особо не стоит, так как проходить практику им придется на наиболее удаленной заставе.

Вопросов у пацанов конечно осталось еще много, но наставник рассказал все, что считал нужным и покинул казарму, еще раз посоветовав, подумать над тем, с кем бы мы хотели провести ближайшие несколько месяцев.

Не успела еще за Леонидом захлопнуться дверь, как ко мне тут же подбежал Витек:

— Ну что, кого третьего возьмем? Может Капитона? Ринат вроде тоже надежный.

— Третьего? Я может думаю, кого вторым к себе взять, — усмехнулся я, но глядя на то, как лицо Витька смурнеет от обиды, поспешил успокоить парнишку, — шучу, не нервничай так, а то испугаешь еще кого-нибудь. Что ж ты про Берта не вспомнил?

— Да ну его, он скучный. Молчит вечно. Да и не захочет он, наверное, с нами.

— Давай лучше его самого спросим. Берт, — позвал я парня, — третьим будешь?

— Буду, — как всегда лаконично ответил тот.

Примерно в такой же форме остальные разбились на тройки. За год курсанты друг друга неплохо узнали, и разве что у Кисляка возникли проблемы — никто его к себе брать не захотел. Сам виноват, ушлепок. Я все еще нет-нет, да и вспоминал, как во время испытания он подставил Витька под удар мечом. Остальные пацаны, кстати, после того случая начали относиться к Кисляку с плохо скрываемым презрением. И поделом.

Первые покупатели, как я их по привычке называл, приехали на следующий день. К этому времени пацаны уже все извелись, ожидая куда нас отправят, и что за этим последует. Мое отношение ко всему происходящему было более спокойным, как я узнал у Леонида, особой разницы в том, где нам предстояло провести лето, не имелось, а раз так, то зачем лишний раз нервничать.

Молодой офицер, вошедший в казарму мне с первого же взгляда не понравился. Высокий, одетый так, будто собрался на парад, он брезгливо осмотрел всех собравшихся и начал задумчиво перебирать бумаги, переданные ему Леонидом. В них, насколько я мог судить, находились наши личные дела. Вслед за первым гостем зашел второй — невысокий крепыш лет тридцати в том же лейтенантском чине. В глаза сразу бросались ладони мужчины — широкие, будто самой природой предназначенные для топора, вил или любого другого рабочего инструмента. Он походил на крестьянина, случайно надевшего военную форму. Да и лицо у вошедшего было, как это принято говорить, рязанское — широкое и практически круглое.

— Что, Серафим, не нравится тебе задание да? — обратился мужчина к молодому офицеру.

— Не мне одному с этими возиться придется, Мирон, — ответил франт.

— Ты когда-то на их месте был, не забыл поди еще? Ишь морду он кривит.

— Эх Мироша, Мироша, когда ты уже манерам научишься? Уступаю тебе право выбора. С тобой рядом мне неприятно находиться.

Выпалив последние слова, Серафим вышел из казармы, бросив на нас брезгливый взгляд.

— А ведь раньше нормальным человеком был, — сказал Мирон совершенно другим тоном, перестав строить из себя неотесанного мужлана. — Ну что ребятки, посмотрим, давайте, кто тут у нас.

Мужчина с интересом закопался в бумаги, периодически хмыкая и кивая одному ему известным мыслям, наконец он отложил в сторону наши личные дела спросил:

— Кто из вас Берт?

— Здесь я, — шагнул вперед парень.

— Со мной пойдешь. Выбрал себе уже напарников?

— Выбрал, Даррелл и Виктор.

— Ты уверен? — удивился офицер. — Я конечно выбор твой уважу, но ты подумай, время есть еще.

— Даррелл и Виктор, — все той же уверенной интонацией повторил Берт.

— Леонид, — мужчина посмотрел на нашего наставника, — у тебя в характеристиках ничего не напутано?

— Все верно там.

— Понятно. Ну ладно, чего уж теперь. Лучше иметь под рукой троих друзей, чем людей, которые друг друга не переваривают. Так, значит, слушаем меня. — Мирон перевел взгляд на нас. — Вы на время практики до самой осени переходите в мое прямое подчинение, через пять минут жду вас на плацу. Все личные вещи взять с собой. Сюда вы больше не вернетесь. Время пошло.

Мирон вышел из казармы, дав нам возможность попрощаться с одногруппниками. С некоторыми из них мы увидимся только через пять месяцев, ну а с кем-то, возможно, говорим в последний раз, как повернется судьба, известно только богам, если они действительно могут видеть будущее.

Пока мы обменивались пожеланиями удачи и неуместными шутками, скрывающими нервозность, в помещение вошел Серафим и не обращая на нас внимания, просто выбрал из группы троих. Ждан, Капитон и Пахом поступили под начало этого высокомерного офицера.

— Самых сильных взял, — обидчиво произнес Кисляк, наблюдая за тем, как трое парней начали собирать вещи.

Честно говоря, я Ждану и остальным не завидовал. Не понравился мне Серафим. Было в нем что-то такое, что заставляло держаться от этого человека подальше. Уверен, не уступи он очередность выбора Мирону, то я был бы в числе его подопечных. Так что надо благодарить Берта, что он так приглянулся коренастому офицеру.

Пока пацаны обменивались прощальными фразами, я скользнул между ними к Леониду. Наставник стоял в сторонке, дожидаясь пока Серафим что-то объяснит своим будущим спутникам.

— Ты Мирона хорошо знаешь? — шепнул я.

— Лично общаться не приходилось, но кое-что о нем слышал. Нормальный мужик. Надежный. Вроде как князю предан. О дворянстве с детства мечтает. Так что лишнее при нем болтать не стоит, тебе особенно. А так, радоваться надо, с ним не пропадете.

— Понял, спасибо за совет.

— Не за что. Береги себя Даррелл, хотя за тебя я спокоен, а вот Витька держи рядом и следи, чтобы глупостей не натворил.

— Этот может, — согласился я. — Ну бывай наставник, надеюсь осенью увидимся.

— Надеюсь, — кивнут Леонид, хотя особой уверенности в его глазах я не увидел.

Попрощавшись с куратором, я отправился на выход. Все вещи уже давно были собраны, а больше в казарме меня ничего не держало.

Мирон ждал нас во дворе и судя по походной одежде, на которую я не обратил внимания в казарме, и мешку за спиной, мужчина готов был отправляться в путешествие прямо сейчас. Парадно-выходная форма, в которой ходили большинство офицеров, для повседневной жизни была, хоть и по своему красивым, но все же не самым удобным вариантом. В узких брюках особо не поработаешь, а рубашка очень легко мялась. Сейчас же на мужчине были надеты коричневые штаны из легкой ткани, куртка с закатанными рукавами, и потертые кожаные ботинки.

— Слушаем меня внимательно, — привлек наше внимание Мирон. — Пока мы с вами в поле, на задании или просто находимся без лишних глаз, можете меня звать по имени, либо просто командиром, без разницы. Ну а на заставе там соблюдаем полную субординацию. Звания-то хоть знаете?

— Знаем, лейтенант Мирон. — Вытянулся в струнку Витек. — Фамилию только вашу не знаем.

— Жраков моя фамилия. Если кто сейчас засмеется, ноги вырву и в уши вставлю!

— Ясно, лейтенант Жраков! — опять отличился Витек.

— Он всегда такой дурной? — мужчина посмотрел на Берта.

— Всегда.

— Ой, чувствую, намучаюсь я с ним, зря, наверное, у тебя на поводу пошел. Ладно, разберемся. Слушаем дальше. Мои команды выполнять беспрекословно. Остальных можете вообще не слушать, над вами только я. Любые конфликты решать только через меня. Пока достаточно. Ну что, пора в путь.

— А на чем мы поедем? — Витек закрутил головой в поисках какого-нибудь транспортного средства.

— Ты маг или где? — всплеснул руками лейтенант. — Ножками. Топ-топ. Дня через два глядишь прибежим на место. Запасы только возьмем и вперед.

Честно говоря, слова лейтенанта мы сперва восприняли как шутку, но после того как нам в мешки положили крупы, соль, несколько банок консервов, оказалось, что Жраков говорил всерьез. Стоило только выйти из ворот базы, как он тут же перешел на бег и начал быстро отдаляться. Пришлось догонять. Комфортное путешествие кончилось. Здравствуй марш бросок, чтоб тебя, как-то не скучал я по тебе.

— Верхом вы ездить не умеете, — прокомментировал Мирон, когда мы его догнали, — да и устанет лошадь быстрее чем любой из вас. Уж на то, чтобы поддерживать силы магией, вам дара должно хватить.

— Долго нам бежать? — спросил я.

— Смотря как стараться будете. До вечера километров семьдесят я рассчитывал преодолеть.

— Сколько, сколько? — возмутился Витек.

— Столько, столько, — парировал Мирон. — Ты за год ничему не научился что ли? Это я еще вас жалею. Для нормального мага такая дистанция — плюнуть и растереть, так что не стонем и шевелим ногами. Желательно молча. Бережем дыхание.

Совету командира по итогу последовали все. Витек, как самый слабый из нас экономил силы и больше их на болтовню не тратил, ну а я просто бежал, периодически снимая усталость с ног магией. Единственное, что меня несколько напрягало — обувь. Пусть на нас и были надеты качественные ботинки на толстой подошве, но и они бешеного темпа, заданного командиром, могли не выдержать. Так что на коротком привале, случившемся через два часа после начала нашего пути, я снял обувь и внимательно осмотрел каждый шов на ней, чем заработал одобрительный взгляд Мирона.

Интересно, пользуются ли нашим способом передвижения офицеры дворянского происхождения? Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь. Того же Серафима, пусть он еще не получил титул, представить бегущим по пыльной дороге, ведя за собой трех юнцов, не особо получалось. Наверняка в гарнизоны ходят обозы с припасами, одеждой и прочими вещами необходимыми любому воинскому соединению. Понятно, что на телегах, запряженных не самыми выносливыми лошадьми мы бы в день преодолевали довольно скромные расстояния, но разве нас кто-то торопит?

Подобные мысли видимо занимали не только меня. Дело шло к закату и когда командир приказал останавливаться на ночевку, к Мирону обратился Витек:

— А лейтенант Серафим тоже до застав будет бегом добираться?

— Серафим, да бегом? Он бегом только в сортир бегает, — хохотнул мужчина, — куда ему. Поедет с комфортом. Пацаны, которые с ним, те да, наверняка за телегой их заставит бежать.

— Серьезно? Вот он сволочь!

— Курсант! — потемнел Мирон. — Ты говоришь сейчас о действующем офицере княжеской армии. Если я еще раз услышу что-либо неуважительное от тебя в отношении лейтенанта Серафима или любого другого воина княжества, я тебя лично выпорю! Ясно? Отвечать!

— Так точно! — Витек даже приложил руку к сердцу, так как делали настоящие солдаты.

— Вот и отлично, — расслабился командир. — Так, задание тебе. Сбегал быстро вон до той рощицы и притащил оттуда охапку сухих веток.

— Зачем? Магия ведь есть, — удивился парень.

— Ты совсем что ли не понимаешь, где находишься? Тебе приказ дали. Выполнять! Пока я не разозлился!

Витек от последнего окрика чуть не подпрыгнул и, сверкая пятками, понесся за дровами, нам же Мирон дал приказание организовать место под костер и набрать воды в котелок из журчащей неподалеку речушки — питаться в сухомятку Мирон не собирался.

Минут через пятнадцать на небольшой полянке, укрытой от дороги высоким холмом, горел уютный костер, на котором медленно нагревалась вода в котелке. Вытянувшись на земле, Мирон задумчиво жевал травинку, глядя куда-то в сторону. Затем без всякого вступления выдал:

— Ну что, будущие воины, завтра у вас начнется настоящая армейская жизнь. Готовьтесь.

4 Глава

— В чем будет заключаться наша служба? — я посмотрел на расслабленного командира.

— В первую очередь в том, чтобы слушать меня, ну и учиться. Я конечно не в восторге, что мне приказали возиться с первогодками, но с другой стороны, когда-то всех интернатовских также натаскивали. В патрули будем ходить, границу охранять, контрабандистов ловить. К вылазкам на вражескую территорию нас, надеюсь, привлекать не будут. В ваших личных делах хоть и написано, что вы двое неплохо владеете магией для такого возраста, но в реальный бой я бы пускать первокурсников не стал. Убьют ведь, а кому это надо?

— Часто происходят такие вылазки?

— Да нет. В основном когда дворянам сидеть надоедает на месте. То мы к Каспийским сунемся, то они к нам.

— Много людей гибнет?

— Когда как, — Мирон выплюнул соломинку, — Но магов редко убивают — сложно это, да и незачем. Гораздо выгоднее взять в плен и выкуп потребовать. А вот обычным воинам, тем само собой, несладко приходится. Когда плавится земля и горит воздух, простым смертным лучше держаться в стороне от битвы магов, ну а коль не сумел затаиться — сам виноват. Но солдат не жалко, они за риск хотя бы жалованье получают, а вот если отряд врага деревню какую вырежет, тут да. Иной раз глянешь на сгоревшие дома да головы отрубленные и хочется ехать, всех этих тварей под корень вырезать!

— Врагов? — подключился к разговору Берт.

— Врагов, — кивнул Мирон. — Их самых.

— Часто деревни сжигают?

— Нет, иногда мы отряды Каспийских на подходе ловим, иногда они просто по округе пробегут без особых разрушений, девок разве что заберут или попортят, как уж повезет. Но минимум раз в год какая-нибудь деревушка исчезает.

— А зачем тогда крестьяне селятся тут? — удивился я.

— Почти все земли на этой границе разделены между тремя богатыми родами. А богатые они потому, что поставляют армии провизию и прочие товары: коров выращивают, овец, лошадьми снабжают... да много чего еще. И ходит по княжеству слух, что здесь для крестьян не жизнь, а медовый пирог. Так что стекаются сюда все, кто судьбой своей недоволен, как мухи на это самое. Вот только нахрен они тут не нужны, все хлебные места заняты. Ну а возле самой границы земли ничейные. Воля там. Вот и селятся людишки на свой страх. Бояться сперва, а потом привыкают. Подумаешь соседняя деревня сгорела. Наша ведь цела. К тому же есть куча мест куда очень сложно добраться. Засядет человек сто где-нибудь в лесах и живут себе тихонько.

— И много тут деревень таких?

— Тех что в лесах — мало, а вот обычных хватает. Но мы в них заходить не будем.

— Почему? — тут же спросил Витек. — Сейчас бы молочка, эх.

— Потому. Привыкайте к походной жизни.

— Вот оно что, а я-то думаю, зачем меня за ветками для костра послали, воду ведь можно магией подогреть.

— Не, не за этим. — усмехнулся Мирон, — Люблю я просто возле огня время коротать. Успокаивает он меня. Всё, консервы доедайте и спать устраивайтесь. По утру проверю, чему вас в интернате научили.

— А мы не будем дежурство устраивать или что-то вроде того? Граница ведь рядом, — не успокаивался Витек.

— Мы в своем княжестве. Даже если рядом появятся лазутчики, в чем я очень сомневаюсь, они предпочтут обойти спящих. Ну а если вражеский отряд дворян нагрянет, то тут хоть ставь дозоры, хоть нет — бесполезно. В общем успокойся, и постарайся хорошенько отдохнуть ночью, а то бегаешь как хромой мерин, медленно и спотыкаясь.

— Не правда!

— А то я не вижу. Доедайте ужин и спать. Завтра трудный день.

Лежа на траве возле костра, завернувшись в одеяло, нашедшееся на дне мешка, выданного на перевалочной базе, я смотрел на звезды и луну, до последнего кратера похожую на спутник покинутой мной планеты. Мысли о насущных проблемах постепенно отошли на второй план. Невольно вспомнились родители, друзья, оставленные на Земле. Даже взгрустнулось как-то. Интересно, есть ли способ хоть на день вернуться обратно? Ответа я не узнаю никогда, да и надо ли? Если постоянно смотреть в прошлое, можно не увидеть настоящее. Сейчас у меня есть друзья, магия, новая жизнь, и даже это уже много, а все остальное придет со временем. Пусть прошлое останется в моих воспоминаниях.

Засыпал я с улыбкой на губах. А вот пробуждение было уже не таким приятным и радужным — об меня запнулся Витек, и со всего маха приложился локтем по голове. Не понимая, что происходит, я подскочил с места как ужаленный, пытаясь понять где враг и кто нападает, но задорный хохот Мирона слегка успокоил бешено колотящееся сердце.

— Витек! Мать твою, какого хрена?! — погасив первое желание отвесить нарушителю моего сна хорошего пенделя, я попытался выяснить, что же произошло.

— Да я отлить пошел, — начал оправдываться пацан, — и спросонья тебя не заметил, об одеяло это дурацкое споткнулся. А чего ты тут разлегся, не мог в другом месте спать?!

— Витек! Еще одно слово и в лагерь ты прибежишь с красивым таким фингалом. Вот что ты за человек?

— Нормальный я! Ну не увидел, подумаешь. Ты вот тоже иногда...

— Так все. — Остановил Мирон говорливого пацана. — Коль уж все проснулись, поднимаемся и до реки бегом марш. Берт ты слышал?

— Слышал, — буркнуло одеяло — парень закатался в ткань как гусеница, даже головы видно не было.

— Ну коль слышал, то считаю до трех. Один... Два...

Берт дожидаться конца отсчета не рискнул и выбрался из своего кокона, присоединившись к нам с Витьком.

Холодная вода окончательно выгнала остатки сна, а вместо него пришел здоровый голод отдохнувшего за ночь человека, однако вместо завтрака Мирон погнал нас на тренировку. Как и обещал вечером, командир решил проверить, на что мы способны. И началось все с боя на импровизированных мечах. Оружие нам должны были выдать на заставе, а пока пришлось обходиться деревянными палками.

За год тренировок я с искусством фехтования на мечах, скажем так, смирился. Мышцы, усиленные магией, позволяли махать железками довольно долго, с приличной, по моему мнению, скоростью, но больших успехов я так и не достиг. В отличии, к примеру, от того же Берта, тот клинком владел на вполне приличном уровне, что и подтвердил Мирон, проведя с парнем учебный поединок.

Витек тоже оставил командира вполне удовлетворенным своим умением держать оружие, а вот после спарринга со мной, Мирон казался очень удивленным:

— Ты серьезно так плохо владеешь клинком или в поддавки играешь?

— Я больше упор на магию делаю.

— Допустим, но ты же дворянин. У тебя фехтование в крови должно быть.

— Не вы первый этому удивляетесь.

— Мда. Это никуда не годится. Будем, значит, учиться. Ну хорошо, покажи тогда насколько ты силен как маг. Атакуй. Бей как можно сильнее.

Защиту, поставленную Мироном, мне пробить не удалось. Он пользовался каким-то хитрым щитом, создающим в воздухе неяркое мерцание. Мой скудный арсенал, рассчитанный на использование слабыми одаренными, не смог ничего противопоставить заклинаниям опытного мага.

После проваленного теста, командир скептически скривился, что меня слегка задело. Стиснув зубы, я вновь атаковал мужчину, но на этот раз решил брать силой.

Зачерпнув максимум возможной энергии магического поля, я сформировал на ее основе пронзающий удар, способный пробить насквозь стальную пластину, и ценой повышения температуры тела до критической сумел наконец разрушить щит Мирона. Увы, развить успех не удалось — луч тут же наткнулся на второй слой защиты и увяз там, а я обессиленно уселся на землю.

В ушах пульсировала кровь. Испарина покрыла все тело, а сердце стучало так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Сквозь шум я расслышал одобрительное:

— А вот это уже неплохо. Иди пока, завтрак разогрей. Берт, Виктор, теперь ваша очередь.

Мирон проверял пацанов минут пятнадцать — все время пока я колдовал над консервами, причем колдовал в буквальном смысле этого слова. Разжигать костер ради того, чтобы подогреть три жестяные банки, мне показалось глупостью, и хоть тело еще не до конца отошло от предельной для меня работы с магией, на простейшие действия сил еще хватало.

Спарринг с командиром в очередной раз показал, что простой мощью победить опытного противника крайне тяжело. Интернат многое мне дал, та же книга Илоны, которую я отдал перед отъездом обратно учителю, позволила хоть немного понять, как работает магия. Но даже самый хороший учебник не сможет научить действительно сложным заклинаниям, а тем более объяснить, как придумывать новые. В первые месяцы обучения мне конечно удалось сделать что-то, чего я раньше не знал — шрапнельная атака та же, но это было скорее удачным стечением обстоятельств, чем осмысленным действием. Позже я много раз пытался придумать что-то совершенно новое, что-то, чему в интернате не учили, но тщетно.

У меня получалось совершать простые действия с водой, огнем, воздухом или модифицировать в определенных пределах те заклинания, что уже освоил. Я владел телекинезом на вполне приличном уровне, но, например, как составить многослойный щит не имел понятия. Попытки пойти простым путем и сложить две сферы в нечто наподобие луковицы приводили к разрушению магической конструкции.

Мне нужны были либо учебники с описанием сложных заклинаний, либо учитель. И очень хотелось надеяться, что Мирон не станет пренебрегать своими обязанностями. С другой стороны, а обязан ли он? Понятия не имею. Пока командир мне как человек импонировал — простой, без лишней строгости, но и спуску курсантам явно не даст. Хотя, дядя мне тоже нравился, а потом он попытался меня убить.

Пока я разогревал еду, Берт и Витек, исчерпав силы, присоединились ко мне. Чуть позже рядом с нами приземлился Мирон:

— Ну что могу сказать? Неплохо. Берт — перспективный фехтовальщик, Даррелл — маг.

— А я? — насупился Витек.

— А ты — веселый. Такие в армии ценнее всего.

— Ваш щит вообще реально было пробить? — спросил я, опередив открывшего было рот Витька.

— Не вашими силами. Хотя, ты почти это сделал.

— Научите?

— Уровень слияния у вас какой?

— У меня второй, у остальных — первый.

— Ожидаемо, — Мирон поправил русые волосы. — Подумаю. Не сегодня так завтра.

— А у вас какой? — встрял Витек.

— Секретная информация. Вам не говорили, что ли? Не принято такие вещи спрашивать.

— Забыл.

— И зря. Я-то ладно, а вот кто-нибудь может и разозлиться. Скажу так. Обычно выпускники интерната после обучения выходят на третий уровень слияния. А дальше лет через пять еще один поднимают, потом через десять. Ну и так далее. Хотя всякое бывает. Некоторые застревают в самом низу, некоторые скачут по ступеням, будто их сами Четверо благословили. С наследными дворянами все еще сложнее. Ладно, хватит болтать, солнце скоро высоко поднимется, а я по жаре бегать не любитель, доедаем и в путь. К вечеру будем на заставе.

Бежали как и вчера — по дороге, удивляя редких путников, а те, увидев, с кем пересекся их путь, отводили глаз, старательно делая вид, что их тут вообще не существует. Видимо не особо тут любили солдат князя.

Местность еще вчера начала меняться, переходя в предгорья. Вокруг расстилались густые лиственные леса, в которых при желании можно было укрыть не одно войско. Дорога, то поднималась вверх, то петляла между холмами, поросшими деревьями. Невольно возникли мысли, что тут можно устроить отличную засаду. Но, насколько я знал, бандитов, промышляющих на дорогах княжества, почти не существовало — велик был риск нарваться на дворян и сложить буйную голову. Да и граница рядом. В общем места здесь считались бы спокойными, если бы не периодические вылазки вражеских отрядов.

Ноги отмеряли километр за километром, пропуская через себя энергию магического поля, дыхание настроились на долгий и равномерный бег, сердце, гулко бухая в груди, перекачивало кровь по телу. Со временем мне даже начало нравиться это монотонное движение, когда мышцы и голова работают отдельно. Почти медитация.

Наверное, если бы не Витек, начинавший уставать после двух часов непрерывного бега, мы бы даже на привалы не останавливались, но пацану требовался отдых, он хоть и не жаловался, но шумное дыхание и замедление скорости были понятнее любых слов. Однако даже с учетом перерывов, к вечеру, как и обещал Мирон, мы увидели деревянные стены пограничной заставы.

— Вот мы и на месте, — командир остановился за несколько сотен метров до входных ворот. — Дальше пешком, а то и пристрелить могут. Вряд ли конечно получится, но на будущее, возле стен старайтесь быстро не передвигаться — часовые тут нервные.

— Боятся чего-то? — спросил Берт.

— Страх у военных всегда одни — втык от начальства. Дворяне те могут и забить на караул им за это почти ничего не будет, а вот если обычного воина поймают спящим или, упаси пятый, караульный пост покинет, то тут могут голову открутить. А уж плетей-то точно не избежать.

— А для дворян какие наказания? — поинтересовался я.

— Тут как начальник заставы решит. Сложно у нас с этим. Но я не осуждаю. Традиции такие. Дворяне — на то и дворяне, чтобы быть выше простых людей. Но к тебе, Даррелл, это не относится — за все проступки курсантов несет ответственность их командир, и наказывать я вас буду сам. Надеюсь, конечно, что до этого не дойдет. Соблюдайте простые правила: с офицерами не спорить, в свары не вступать, драки запрещены, ну и главное — меня слушать, как отца родного. Все, идем, надо еще успеть вас на довольствие поставить.

Массивные, обитые железом ворота заставы оказались закрыты, однако нас явно заметили. Два человека на стене, укрытые навесом, с интересом разглядывали приближающихся людей и когда до нас осталось не больше десятка метров, крикнули куда-то вниз открыть двери. Послышался звук отодвигаемого засова, и небольшая калитка слегка приоткрылась, чтобы пустить внутрь путников.

— Опять ты пешком, Мирон, — обратился к командиру немолодой мужчина в форме с лычками лейтенанта на груди.

— Зато быстро, а ты чего тут забыл? Наказали что ли?

— А, — махнул рукой мужчина, — как обычно, полковник сюда сына назначил, а тот решил, что у него есть дела поважнее, вот теперь сижу тут. Плевать, с Нестором связываться — себе дороже. Скажи лучше, кого тебе в этом году навязали? Нормальные бойцы или как обычно — кисель?

— Первогодки, какие из них бойцы, но вроде перспективные, один правда болтливый очень, — Мирон хлопнул по плечу Витька, — а второй вообще дворянин, — теперь хлопка удостоился я.

— Вот дела, — покачал головой лейтенант. — Ну удачи тебе с ними. Ты ведь к коменданту сейчас? Михалыч вроде на месте, успевай.

— Понял, бывай, Леха, увидимся еще.

Стоило нам немного отдалиться от ворот, как Витек полез к Мирону с расспросами:

— Вы друзья с ним что ли?

— Так, курсант, мы на заставе. Начинаем учиться говорить правильно. Лейтенант, разрешите вопрос. Ну ка повтори.

— Лейтенант, разрешите вопрос?

— Не разрешаю. Но отвечу. С Александром мы действительно друзья.

Застава, обнесенная высокой трехметровой стеной со сторожевыми башенками по периметру, представляла из себя эдакую крепость только без замка и вмещала, насколько мне было известно, около двухсот человек. В центре заставы приплюснутым блином притаилось здание штаба (только на нем трепетал на ветру флаг), по конскому ржанию и дорожке, истоптанной множеством копыт, угадывалась конюшня. Казарма, похожая на ту в которой мы жили в интернате, смотрела на меня застекленными окнами. Ну и с первого же взгляда узнавался плац, куда же без него. Как вспомню сколько времени мне пришлось провести на нем, пока я служил в рядах РА, прямо дрожь берет.

Все-таки место, к которому приложила руку армия, хоть в этом мире, хоть в нашем, всегда можно угадать с первого взгляда. Все вокруг было подчинено какому-то смыслу и имело определенную, прописанную в уставе функцию. Тут даже трава была одного цвета, без лишних оттенков и возмутительных цветов, в изобилии растущих за стеной заставы. Здания не имели украшений, дорожки оказались идеально выметены, что, впрочем, не удивительно — прямо сейчас не меньше десяти человек по всей территории орудовали метлами.

В противоположных углах заставы я заметил два строения, в назначении которых сомневаться не приходилось — часовенка Милосердной матери и небольшая церковь Четырех. Этого мне только не хватало. Общение со жрецами у нас как-то не задалось. Оставалось только надеяться, что служители богов моей персоной не заинтересуются. Почти год прошел с посещения жрецами интерната, может обо мне вообще забыли за это время? Хотелось бы в это верить.

За разглядыванием местных достопримечательностей и тяжелыми раздумьями я почти не заметил, как прошел наш путь к коменданту. Никто на прибывших курсантов внимания не обращал — каждый солдат и офицер занимался своим делом, не отвлекаясь на посторонние занятия, так что мы спокойно добрались до небольшого кирпичного здания, совершенно лишенного окон.

Дальше хмурый мужчина с огромным пузом и хитрыми глазами внес нас в какие-то списки, под бдительным надзором командира выдал необходимую экипировку и вручил наконец оружие. На поясе заняли свое место стандартные для всех солдат княжества прямые пехотные шпаги. До офицерских мы еще не доросли.

Расписавшись в получении особо ценных вещей, наша троица, нагруженная формой, постельными принадлежностями и прочим барахлом, двинулась обживать выделенную комнату. Как оказалось, в казарму, где жили обычные солдаты мы не попадем. Курсантам предоставили отдельную комнату в общежитии для офицеров. Маленькая, без излишеств, но после душного, заполненного людьми помещения, где мы жили последний год, она показалась нам настоящими хоромами. Не знаю уж почему нам выпала такая милость, может из-за того, что Мирон жил через стенку, а может чтобы с солдатами не якшались, но я был рад.

— Ну вот, располагайтесь. — Мирон толкнул нужную дверь. — Туалет прямо по коридору, душ там же. Питаться будете в общей столовой, ужин вы уже пропустили, но ничего — переживете. Из здания не выходить, завтра в шесть подъем, начнем ваше обучение.

— Разрешите вопрос, а почему тут так пусто? — спросил Витек.

— Так офицеры либо в патруле, либо в увольнении, чего им тут делать? Большинство здесь только спят, да и то не всегда. К тому же офицеров на заставе человек сорок, и пятеро из них — полковник и его замы, которые живут в отдельном здании.

— Так мало?

— Это спокойный участок. Боевые маги нужны в других местах. Все, до завтра. И помним про наказания, из общежития ни ногой! — Мирон захлопнул дверь, оставив нас разбирать вещи.

Комната, предназначенная для проживания, представляла из себя вытянутое помещение с четырьмя узкими кроватями и прямоугольным окном, сквозь которое можно было увидеть плац и тренировочную площадку. Прямо к подоконнику был придвинут стол и четыре стула. Тумба для оружия стояла возле входа, там же находился шкаф — один на всех, а рядом с кроватями приткнулись небольшие тумбочки, в одной из которых обнаружились игральные карты.

Потрепанная колода, с выцветшими картинками, была тут же бережно пересчитана и с удовлетворением признана готовой выполнять свою главную функцию — скрасить время ожидания будущих солдат княжества. Деревенских пацанов — Берта и Витька азартным играм научили городские, и пусть такое в интернате не поощрялось, но было время, когда за казарменным столом рубилась в нарисованные от руки карты почти вся группа.

Как только кровати были застелены, а комната проинспектирована на предмет наличия каких-нибудь полезностей, Берт и Витек, не найдя себе полезного занятия, засели за игру. У меня же встал выбор между тем, чтобы привести в порядок оружие или присоединиться к пацанам, но пачкать пол пылью от точильного камня совершенно не хотелось, как, впрочем, и брать в руки карты, поэтому я по сформировавшейся уже привычке обратился к медитации.

Первые минуты азартные выкрики Витька и Берта слегка отвлекали, но постепенно окружающие звуки отдалились, остались где-то в стороне и перестали мешать. Это был не транс, я все еще полностью ощущал тело и понимал где нахожусь, но все равно в таком состоянии магическое поле воспринималось намного четче чем обычно.

Океан силы и я в нем. Магия обтекала меня, не проникая внутрь, иначе невидимая сила просто разорвала бы хрупкую оболочку. Именно дар позволял, пропустить через себя частичку этой бушующей энергии и воспользоваться ей по своему усмотрению. Но сила слепа. Она может только разрушать, и задача мага заключалась в том, чтобы направить ее. Не поставить себе на службу, на это способны только боги, но лишь подсказать, что и как нужно делать.

Я хотел понять способ создания заклинаний. Понять, почему одна и та же сила, пропущенная через волю мага, может как нагреть воду, так и заморозить ее. Пацанам проще, им показывают, как работает магия, они пытаются повторить, в какой-то момент у них получается и на этом все успокаиваются, а мне мало. Для местных жителей магия — это обыденность. Они с детства о ней знают, и воспринимают просто как одно из природных явлений. Кто-то родился толстым, кто-то высоким, а кто-то владеющим магией.

Капли энергии магического поля собирались у меня на ладони. Медитация позволила совершать тонкие энергетические манипуляции, не несущие практической пользы, но улучшающие навыки контроля. Я заметил, что начал тратить меньше усилий на каст известных заклинаний. Если полгода назад пять рассекающих ударов высасывали силы до суха, то теперь я мог контролировать их мощь, тратя ровно столько энергии, сколько мне требовалось для конкретной задачи. Например, сейчас я был способен нашинковать палку колбасы на дюжину маленьких кусочков. Правда, потребностей таких у меня еще не возникало.

Медитация незаметно для меня перешла в сон, где я будто бы плыл в своем втором обличии, но делал это не в океане, а по небу. Летающий кит — любимая фантазия некоторых земных художников. Что может быть более странным.

А в шесть утра дверь комнаты распахнулась и на пороге показался Мирон:

— Подъем, курсанты, солнце уже взошло!

5 Глава

Бодрый голос командира прорвался сквозь сон, заставив открыть глаза и подняться с постели. По привычке, выработанной за год, мы вытянулись возле кроватей, на утреннее построение.

— Даррелл, почему в одежде? — недовольно спросил Мирон.

— Виноват. Не заметил, как уснул.

— Здесь вам постельное белье никто стирать не будет, как и вещи. Так что за чистотой одежды следите как за собственными причиндалами. А увижу грязь на форме, будете неделю прачками работать для всей заставы. Приводим себя в порядок и через пять минут жду всех на улице.

Стараясь не тратит лишнего времени, мы как можно быстрее заправили кровати, добежали до раковин, умылись и вылетели из общежития, чтобы встретить там недовольного командира.

— Распорядок у нас следующий: если мы не в патруле, то в шесть часов вы должны быть в тренировочной зоне и ждать меня. В семь тридцать общее построение в восемь завтрак, после него нас либо направят на работы, что вряд ли, либо выходим за стену. Вопросы?

— Как мы узнаем, что уже шесть утра? — спросил Берт.

— Молодец. Разумный вопрос. Будильник я вам, пожалуй, подарю, а то сами вы время чувствовать еще не умеете. Если больше вопросов нет, то бегом на площадку пока она пустая, застава просыпается в семь и у меня есть целый час, чтобы хоть чему-нибудь вас научить.

Обучением Мирон назвал часовое занятие по фехтованию. Причем если в интернате мы тренировались с деревянным оружием, то сейчас командир даже слушать ничего не захотел о возможных травмах и заставил работать пехотными шпагами, заявив, что местный лекарь вполне сможет заживить раны, если такие появятся.

Сняв рубашки и майки, чтобы не испортить одежду во время спаррингов, мы обнажили тяжелое, не очень удобное оружие и приготовились приступать к отработке заученных ударов. Я по привычке встал напротив Витька, но Мирон жестом позвал меня к себе, отправив парнишку работать с Бертом.

— Разрешите вопрос, — обратился я к командиру. — Зачем нам фехтование? Магия ведь куда эффективнее. В интернате учитель конечно говорил и про дуэли, и про истощение, но все же?

— Магия спешки не терпит, а у нас час всего на тренировку. Будет. Все будет, но не сейчас. А на счет фехтования ты не прав. Сойдутся в противостоянии два мага равной силы, поставят блоки и пробить друг друга не смогут, тут и придет время стали. А когда говорят мечи, призывать магию уже нет времени — замешкаешься на секунду, и опытный противник тут же воткнет тебе клинок в живот. Убедил?

— Нет.

— Да и плевать. Нападай, буду объяснять, что ты делаешь не так.

Час пролетел незаметно. Мирон не давал ни секунды передышки ни мне, ни пацанам. Во время нашего спарринга он постоянно держал под контролем всех троих, то и дело покрикивая на Витька с Бертом, чтобы они не филонили. Казалось, что у мужчины имелись глаза на спине. Он видел все, и это при том, что я каждую секунду пытался атаковать его. Мирон с легкостью отводил в сторону любые мои удары, успевая к тому же комментировать наши действия.

— Быстрее. Острее угол. Ноги. Следи, чтобы они не мешали тебе. При выпаде делай глубже шаг. — Такие и еще множество иных фраз я услышал за короткую тренировку и, что интересно, действительно начал лучше понимать, какие именно действия совершаю неверно.

Витек за отведенный нам час все-таки умудрился заработать длинную царапину на руке. Порез обильно кровоточил и грозил запачкать одежду. Хорошо хоть пацан вспомнил, что нас учили останавливать кровь и после небольшого раздумья воспользовался магией. Из-за травмы паренька, нам, вместо того чтобы отправиться в душевую, пришлось выяснять, где находится местный лазарет.

Оставив Витька возле узкого одноэтажного здания, спрятанного в густых кустах сирени, мы с Бертом отправились приводить себя в порядок и ожидать сигнал общего построения. Застава уже проснулась. На улице появились солдаты. Кто-то сломя голову мчался в общий сортир, расположенный неподалеку от казармы. Кто-то общался со своими сослуживцами. Кто-то приводил в порядок одежду, вытащив на солнце швейные принадлежности.

А в общежитии для офицеров неожиданно для меня жизнь не особо бурлила. Нет, были там несколько человек, которые уже привели себя в порядок и были полностью одеты, но видел я и довольно сонные лица людей, вяло перемещающихся по полупустым коридорам. На нас офицеры внимания обращали не больше чем на насекомых, взглянут одним глазком, поймут кто перед ними и дальше идут по своим делам.

Раковины и душевые кабинки оказались свободны, и мы все-таки успели привести себя в порядок до построения, а вскоре вернулся Витек и с порога заявил:

— Там такая помощница у лекаря... я, кажется, влюбился!

— Как быстро растут дети, — хохотнул я.

— Чего говоришь? А не важно, — отмахнулся пацан. — Я в общем зашел туда. Лекарь мне руку осмотрел, заживил рану, ну как обычно в общем, а потом зашла его помощница. Она конечно старше меня, но красивая — жуть!

— Так красивая или жуть? — спросил Берт с абсолютно каменным лицом.

— Да ну вас! — насупился Витек, и хотел было еще что-то сказать, но протяжный звон опередил его — так звучал сигнал общего построения, через пять минут мы должны были оказаться на плацу.

Каждый солдат гарнизона в отличии от нас прекрасно знал свое место в трех шеренгах, выстроенных на утоптанной земле. Будто пазл в обратной перемотке они собирались из разрозненной кучи людей в три ровные линии. К счастью, Мирон наше замешательство заметил и привлек к себе внимание взмахами руки, так что вскоре мы пристроились возле самого края шеренги, расположившись друг за другом. Спереди, как самый рослый оказался Берт, затем я и Витек. Командир встал сбоку. Что интересно, других офицеров в строю я не заметил, только рядовой и сержантский состав заставы.

Перед строем, листая какие-то бумаги, замер высокий человек в чине кварт-капитана. Офицер какое-то время водил взглядом по тексту, а затем поднял глаза на солдат:

— Слава воинам Княжества Орловского! — прозвучал его громкий голос.

— Слава! — сотня кулаков ударили в грудь.

Сразу после традиционного воинского приветствия начались отчеты командиров взводов. Сержанты кратко проинформировали о количестве личного состава, кто где находится и по каким причинам отсутствует. В основном на построении не было солдат, которые на данный момент заступили в наряд, либо патрулировали границу, однако имелись и больные, что отлеживались в лазарете по тем или иным причинам.

Что интересно, от Мирона никто доклада не ждал. Как только последний сержант отчитался, капитан выдал краткие распоряжению каждому из командиров четырех взводов и распустил всех.

После построения нас наконец отвели в столовую, посадив за отдельный стол. И опять же, ни одного офицера кроме Мирона поблизости не оказалось. Чтобы внести ясность, я обратился к командиру:

— Разрешите вопрос. А где все офицеры?

— В малой столовой скорее всего. Дворяне кушать рядом с солдатами не любят.

— Чем они вообще занимаются? Нам объясняли устройство армии княжества, но тут все совсем не так как я представлял.

— На самом деле все просто, — Мирон подул на ложку с кашей. — Есть солдаты. Они служат, получают жалование, ходят в караулы, поддерживают заставу в работоспособном состоянии. Над ними стоят офицеры, организующие их работу — наш кварт-капитан, например. Однако большая часть офицеров не командуют никем. По уставу конечно могут и при необходимости займутся этим, но они сами по себе боевая единица. Один средний маг куда опаснее взвода простых солдат.

— И чем все-таки они занимаются?

— Ну смотрите. На заставе сорок офицеров. Пятеро занимаются организационными делами. Десять магов обязательно должны находиться в боевой готовности. Они как правило сутки дежурят потом отдыхают двое. Остальные в это время могут назначаться в патрули по границе или в увольнительных развлекаются — есть тут селения неподалеку где и выпивки, и девочек хватает: город Лесной, например. Как-то так. Имеются, правда, на заставе и неприкасаемые, которых работать не заставишь, но таких единицы.

— Сын полковника?

— В том числе. Кварт-лейтенант Нестор Обрезков. Осторожнее с ним — очень своеобразный человек.

— Спасибо, учту. А еще вопрос: выпускников интернатов среди этих офицеров много?

— Нет. Не на этом участке границы. Спокойно тут, поэтому дворяне все места заняли. Удобная у нас застава. Вроде как и рядом с Каспийскими, поэтому честь, почет, уважение, а с другой стороны врага за год можно и не увидеть ни разу. Интернатовских направляют туда, где стычки и налеты — явление регулярное. Мне вот только повезло, да и то потому, что я как наставник себя неплохо зарекомендовал, ну и контрабандистов ловлю регулярно. Сейчас как раз этим и займемся. После завтрака смотайтесь до Михалыча, пусть паек на сутки выдаст и остальное, он знает. Через полчаса жду вас возле ворот.

Доев кашу с едва заметными в ней волокнами мяса, мы втроем, как и приказал командир, наведались к заведующему складом, который, без лишних вопросов выдал нам все необходимое, безмерно меня удивив тем самым. Не ожидал я, что хмурый пузатый дядька так легко расстанется с подотчетным имуществом. Однако нет, каждый из нас получил немного провизии, а также походный набор, состоящий из плащ-палаток, фляг для каждого курсанта и разнообразной мелочевки.

Закинув полученное в рюкзаки, выданные там же, мы покинули склад и прямым ходом двинулись к центральным воротам, где нас должен был ждать Мирон. Однако командир задерживался, и мы расположились недалеко от караулки, где вскоре стали невольными свидетелями довольно безобразной сцены.

К офицеру, с которым вчера по прибытию на заставу общался Мирон, подошел молодой кварт-лейтенант. Был он невысок, худощав, свои черные волосы предпочитал заглаживать назад и, судя по всему, заливал их литрами лака так сильно, что они блестели на солнце словно застывший деготь. Мужчина был явно не в духе и с ходу начал обвинять ничего не понимающего офицера.

— Что ж ты, сволочь безродная, меня отцу сдал? Я ведь тебя по-человечески попросил, подмени меня на карауле, так ведь нет. Тут же побежал доносы строчить. Ну, чего молчишь, морда?

— Оно мне надо, Нестор? Не говорил я ничего.

— А кто тогда? Ты наверняка знаешь!

— Может лучше у друзей своих спросишь? С которыми пил вчера?

— Ты их сюда не приплетай. Они в отличии от тебя — дворяне и знают, что такое честь. Наверняка это из-за тебя меня наказали, нутром чую! Неделю теперь с заставы не выйти, еще и проверять отец будет. Скотство какое! Все, можешь идти. Я теперь тут буду службу нести.

— Я и так не должен тут находиться. Ты, если не забыл, обещал сегодня меня сменить.

— Обещал — сменил. Все, вали уже и так тошно после вчерашнего, ты тут еще.

Чувствовалось, что оскорбленный лейтенант хотел что-то высказать наглому дворянчику. Желваки на его скулах ходили будто живые, грозя порвать кожу, но мужчина все-таки сдержался, лишь стукнул кулаком по груди на прощание и пошагал прочь.

— Я в караулку — спать, — бросил Нестор солдатам, стоявшим возле ворот, — отца если увидите, будите, иначе шкуру спущу с каждого.

Погрустневшие воины только кивнули, а кватр-лейтенант, громко хлопнув дверью, закрылся в небольшом домике, из которого тут же выскочили два солдата, отдыхавшие там. Судя по всему, дворянин общество обычный людей не любил.

— Ну и мразь, — прокомментировал увиденное Витек.

— Поддерживаю, — кивнул я, — ты только мысли свои при себе держи, а то знаю я таких, если услышит — проблем не оберешься.

— Чай не дурак, соображаю, — ответил парнишка.

— Барин у нас в деревне живет — один в один этот лейтенант. Всегда его придушить хотел, — внезапно разразился длинной фразой Берт, однако дальше свою мысль развивать не стал.

Минут через пять после вышеупомянутой сцены, возле ворот нарисовался Мирон. Подписав какие-то бумаги у караульных, он махнул нам рукой, следовать за ним, и вышел через открытую дверь за стену.

— Наконец-то, — глубоко вдохнул командир, когда мы немного отошли от стены, — запах свободы.

— Навозом пахнет, — принюхался Витек.

— Понимал бы ты чего. Не люблю я внутри заставы находиться. Там куда ни плюнь — начальство, а здесь я сам себе командир.

— Ну да, мы только что Нестора Обрезкова видели. Он того лейтенанта, что нас вчера впустил, минут пять грязью поливал.

— Своеобразный человек, — нахмурился Мирон. — Говорил ведь уже. Все, забыли про него. На заставу вы вернетесь не раньше, чем завтра днем.

— У нас какое-то задание? — спросил я.

— Задание у меня всегда одно: ищем контрабандистов. За торговлю с Каспием наказание для всех одинаковое — смертная казнь, так что ребята тут шастают отчаянные. Каждый сезон несколько групп отлавливаем или уничтожаем, но они появляются снова — уж больно барыш хороший можно поиметь.

— А что возят?

— Разное. Одиночки часто наркотики таскают. Те, кто группами ходят — артефакты времен года страха перевозят, амулеты еще в ходу. Говорят, в Миргороде местные умники начали делать разные магические побрякушки, князь такое на сторону не продает, а все ж таки утекают амулеты в другие страны. В общем, хватает контрабанды. Иной раз поражаешься, какую только дрянь не тащат.

— А когда поймают, ну контрабандистов этих, что с товаром делают? — заинтересовался Витек.

— Все изъятое отправляется в столицу. И если у тебя вдруг возникли дурные мысли, утаить что-нибудь, то выбрось их из головы. Полковник за такое тебя лично сожжет заживо. Уяснил?

— Да я ж так просто спросил. Ничего я такого не думал.

— Ну-ну, — хмыкнул командир. — Все, выдвигаемся. Пройдемся по тем тропам, которые мне известны. Следы посмотрим. В лесу не шуметь. Старайтесь вообще не говорить друг с другом. Вряд ли конечно кого-то встретим рядом с заставой, но смотрите в оба, если заметите что-нибудь подозрительное, мне говорите.

— А правда, что в этих лесах призрачники водятся? — опять спросил Витек.

— Правда, но вам-то чего бояться?

— Да нет, я просто не видел их ни разу.

— О чем вообще речь? — напрягся я. — Что за призрачники?

— Медведя видел? — посмотрел на меня Мирон.

— Да.

— Ну так вот, совсем на него не похожи, — заржал он. — Все идем, пусть тебе об этом друзья расскажут, пока в лес не зашли.

— Даррелл, ты чего, — подошел Витек. — Не знаешь, кто такие призрачники?

— Память, — скривился я.

— А, точно же. Призрачники — это звери, которые магией обладают. Ну не так как мы, но что-то умеют. Говорят, когда-то давно, еще до всеобщей войны, какой-то великий маг вселял в зверей призраков, ну тех, которые к Милосердной матери не ушли. А звери эти возьми, да и не помри. Какие-то огнем начали плеваться, некоторые невидимыми могли становиться. Ну вот, великий маг наделал этих призрачников, и выпустил на волю. С тех пор живут они на земле. Возле больших городов их поубивали уже, а вот в таких лесах все еще можно встретить.

— На сказки походит.

— Сказки не сказки, а прадеда моего такой призрачник съел. Отец правда говорит, что это волки были, но, чтобы прадеда да какие-то волки съели — не поверю никогда. Призричники, точно говорю.

— Трепло ты, Витек, — подошел к нам Берт.

— А от тебя коровником все еще пахнет! — огрызнулся пацан.

— Хватит! — оборвал я обоих. — Вам же сказали не шуметь.

Парни недобро посмотрели друг на друга, но разборки устраивать между собой передумали. Эти двое нет-нет да начинали гавкаться по поводу и без. Витек был куда острее на язык, зато Берт мог и кулаком в зубы дать без лишних разговоров. В общем, приходилось мне между ними вставать, как рефери между боксерами после гонга. Пока вроде как успешно.

Патруль, в котором мы участвовали скорее как статисты, оказался крайне скучным мероприятием. Мирон, выбирая только одному ему известные тропы, вел нас по лесу, останавливаясь в каких-то непримечательных местах, чтобы осмотреть траву, деревья, кустарники, но ничего заслуживающего внимания пока не обнаружил и вел нас дальше. Честно говоря, уже через полчаса я перестал понимать, где мы находимся и ориентировался исключительно по солнцу.

Холмы, овраги, буреломы, лесные тропы... через какое-то время все это слилось в череду одинаковых, не запоминающихся образов, а Мирон все шел и шел, аккуратно ступая по густому подлеску. Видно было, что мужчина чувствовал себя здесь как рыба в воде. Ни разу еще он не выдал себя громким звуком, или резким движением, чего нельзя было сказать о нас. Трое пусть и тренированных, но совершенно не привычных к лесу парней издавали множество лишнего шума и особенно в этом преуспел Витек, периодически спотыкаясь о торчащие корни и матерясь, вляпавшись в очередную паутину, натянутую меж деревьев.

В тот момент, когда мне уже начало казаться, что Мирон так и будет идти до самого вечера, дорогу нам преградил настолько густой участок леса, что протиснуться меж деревьев и переплетенных ветвей, казалось невозможной затеей.

— Пришли, — подытожил командир.

— Куда? — тут же оживился Витек.

— Увидишь скоро. Вам понравится.

Проход сквозь природную преграду отыскался в небольшом овраге, заросшем густой травой. К тому же, узкий тоннель, прорубленный кем-то в ветвях ближайших деревьев, был умело замаскирован и сходу обнаружить его я бы точно не смог.

Пробираться сквозь этот тайный проход пришлось очень аккуратно — обрубленные ветви так и норовили зацепиться за одежду или поцарапать незащищенные участки кожи. Я медленно шагал вслед за Мироном, видя перед собой только его спину, но когда деревья наконец расступились, то на моем лице непроизвольно появилась улыбка.

— Место силы, — удивленно пробормотал Витек, вышедший следом.

— Оно самое, — довольно подтвердил выводы пацана Мирон.

Перепутать место силы с каким-нибудь другим было просто невозможно. Висящее в воздухе пламя не могло означать ничего другого. Холодное, постоянно меняющее цвет, оно бездымно горело, освещая уютную поляну, окруженную вековыми деревьями.

— Тренироваться будем? — спросил Берт. Его красота этого места особо не волновала, он был практиком до мозга костей.

— Конечно, — ответил командир. — Лучшего места для работы с магией придумать невозможно. И не мешает никто, и силы вокруг в избытке. Любое заклинание само в руки течет.

— А чему мы учиться будем? — тут же встрял Витек.

— В основном боевой магии, вы, как-никак, воины княжества и будущие дворяне. А ну да, — Мирон посмотрел на меня. — В любом случае вы должны уметь противостоять магам. Обычные люди для вас уже не соперники, по крайней мере один на один, вот только воевать нам придется с одаренными.

— Как вы думаете, — спросил я. — Война будет?

— Война всегда идет. Тайная или явная, но идет. Но я понимаю, что ты имеешь в виду и отвечу тебе так: Каспийское и Орловское княжества уже лет тридцать полноценно друг с другом не сталкивлись, и за это время мы слегка жирком заплыли. Дворян расплодилось много, а боевого опыта у них в отличии от Каспийских аристократов — нет. Те без дела не сидят. Каждые десять лет с кем-нибудь да сцепяться. А сейчас у них вроде как перемирие с соседями. Вот и думается мне, что зря начальство наше расслабилось.

— Убийство Юрия Орлова сможет послужить поводом для начала войны?

— Поводом может служить даже испорченный воздух на приеме в княжеском дворце. Если кто-то хочет начать свару, он найдет причину. А Юрия убили не Каспийские.

— Откуда вы знаете?

— Не важно. Держи уши открытыми и тоже будешь знать многое. Все, болтать можно долго, а времени у нас до темноты, утром обратно пойдем.

Языки пламени плясали над землей, не касаясь ее, создавая на поляне причудливые тени. Огонь то вспыхивал, будто в него плеснули бензин, то замирал, пугая своей готовностью потухнуть в любой момент, но через несколько секунд яркий свет вновь озарял окруженную деревьями поляну. А в это время на примятой сапогами траве три молодых человека замерли напротив коренастого мужчины, с непропорционально длинными руками и пытались понять то, что он им вещает.

Учитель магии из Мирона оказался так себе. Если Илона при объяснении особенностей какого-нибудь заклинания пыталась донести до нас принципы действия, или базовые понятия, за которые можно зацепиться, то Мирон просто раз за разом повторял заученные когда-то фразы:

— Пробить простой магический щит поможет бур. Создается он так: как только почувствуешь силу магического поля, начинаешь ее закручивать. Чем выше скорость вращения силы, тем лучше. Крутишь, крутишь и как только понимаешь, что сейчас потеряешь контроль, выпускаешь заклинание на волю. Я так делаю. Бур только пробьет в защите брешь, а дальше требуется уже другое заклинание.

Звучало все просто, но как-то топорно что ли. Мне такого объяснения было совершенно недостаточно, а вот пацаны кажется начали что-то понимать. По крайней мере по широкой улыбке на лице Берта можно было сделать вывод об успешном начале.

Магию я чувствовал. Рядом с пляшущим пламенем она мгновенно отзывалась на любое внимание. Протяни мысленно руку и вот она уже готова действовать, только направь ее, слепи из нее все, что только душе угодно. Но не получалось у меня. Во всех предыдущих заклинаниях сила просто вливалась в готовую структуру, будь то защитная сфера, удар кулаком, или левитация. Здесь же требовалось совсем иная работа.

Спираль. Винт. Штопор. Ассоциации роились в голове, пытаясь соединиться с магическим воплощением, но раз за разом это не приносило результата. И только когда я вспомнил о водном мире, который мой мозг визуализировал для инициации, на ум пришел новый образ. Водоворот. Вода, уходящая в глубины бездны, формирует воронку и чем ближе горлышко этой воронки, тем выше скорость вращения жидкости, а разве магическое поле, пронизывающее мировое пространство, не похоже на океан?

Поглощенный этой идеей, я полностью отключился от происходящего вокруг и попытался скрутить разлитую вокруг силу, помогая ей движениями рук. Я будто невидимый руль вращал, и пусть выглядело это наверняка глупо, главное — сила подчинилась.

Скорость движения магической энергии все возрастала. Я практически видел, как вершина воронки, направленной от меня, начала светиться от напряжения и в тот момент, когда у меня перестало хватать сил, чтобы удерживать эту мощь, я отпустил сжатую пружину магии.

Из меня будто стержень вытащили. Силы ушли в ноль, тело покрылось испариной, а температура подскочила до критической.

Все манипуляции с магией я проводил с закрытыми глазами, а когда их открыл, то первое, что увидел — матерящегося Мирона, и лишь затем — глубокую воронку в земле рядом с ним.

— А ведь могли и без командира остаться, — глубокомысленно изрек Витек.

6 Глава

— Немного не такого эффекта я ждал, — Мирон подошел к дымящейся воронке.

— Привыкайте, — сказал Витек, — он вечно учителей в интернате удивлял. То воду в стакане взорвет, то порез на себе вылечит. Он даже испытание прошел последним, а потом победил самого сильного врага.

— Витек! — мне пришлось прикрикнуть на пацана. — Давай я о себе буду сам рассказывать, когда это надо.

— Да нет, пусть болтает, — усмехнулся командир, — мало ли каких сюрпризов от тебя еще можно ожидать. Ты как вообще себя чувствуешь? Повторить заклинание сможешь?

— Пока нет. Минут десять точно надо передохнуть, иначе рискую потерять сознание.

— Ну хорошо, подождем. Очень мне интересно, что ты там наколдовал. По моему опыту обычный бур служит для разрушения щитов, больше он ни на что не годен, а у тебя получилось что-то совершенно непонятное. Отдыхай.

Провести повторные испытания "воронки" спустя десять минут, не удалось, слишком я был оптимистичен в своих прогнозах. Заклинание высосало из меня почти все силы, и способность манипулировать магическим полем полноценно вернулась только через полчаса.

Чтобы проверить возможности "очень странного бура", Мирон повесил энергетический щит на одно из деревьев, растущих по периметру поляны. Командир, оказывается, умел кастовать данное заклинание не только на себя.

Выжимать из себя максимум еще раз я не собирался и в этот раз действовал куда аккуратнее. Воронка неспешно закручивалась в тугую спираль, направив свою вершину в сторону цели. С каждой секундой, с каждым витком магическая конструкция сжималась все туже, напитывая энергией центральную ось вращающегося конуса.

Возможности контролировать появившуюся воронку начали постепенно иссякать. Не дожидаясь, пока заклинание высосет из меня все силы, я отпустил тугую пружину воли, позволив магии действовать.

Гулкий взрыв оповестил нас, что испытания завершились успешно. В этот раз я оставил глаза открытыми и видел, как воронка выстрелила в дерево закрученным спиралью лучом, и тот, уткнувшись в защиту, начал ввинчиваться в нее, прогрызая себе путь. Через секунду защита сдалась напору магии и дерево, стоявшее здесь не один десяток лет, получило сильнейший удар, едва не переломивший его пополам. Во все стороны полетела кора и влажные щепки.

— Мне нравится! — Мирон подлетел к искалеченному стволу. — Мне очень нравится то, что я вижу. Даррелл, надеюсь, ты сможешь объяснить мне, как такое повторить.

— Самому бы сперва понять.

— Поймешь. Ты же потомственный дворянин, в отличии от остальных на этой поляне, не знаю почему ты оружием так плохо владеешь, но магия у тебя точно в крови. Будем сюда ходить столько, сколько нужно. Если окажется, что я твои заклинания перенять не в силах, вернемся к обычным тренировкам.

— А мы? — не остался в стороне Витек.

— Нам с тобой сил не хватит, — неожиданно остудил пацана Берт.

— Правильно говоришь, — согласился Мирон. — Вы будете изучать простые, но очень полезные заклинания и сейчас ваша задача освоить "бур". Повторить магию Даррелла, у вас точно не получится, но этого и не надо. Все, работайте. До заката еще далеко.

— Пожрать бы, — не успокаивался Витек.

— Пятый тебе в печень! — выругался командир. — Работай, а то испытывать новые заклинания будем на тебе. Через час перерыв на еду сделаем.

Пацан недовольно пробухтел что-то, но игнорировать прямой приказ даже он не рискнул и присоединился Берту, который уже приступил к освоению заклинания. Закусив от напряжения губу и закрыв для пущего эффекта глаза, пацан совершал пассы руками, пытаясь направить магию в нужное русло. Ну а я, в свою очередь приступил к занятиям с Мироном, хотя правильнее будет сказать, к обучению Мирона.

Командир очень внимательно слушал мои невнятные объяснения, основанные большей частью на внутренних ощущениях, а затем начинал каст заклинания. Первая попытка, и из-под рук мужчины вырывается закрученный в спираль импульс, бессильно растекшийся по коре многострадального дерева.

— Так. Это обычный бур. — нахмурился Мирон. — Давай еще раз. Говоришь, ты закручивал магическое поле как воду в стакане?

— Да.

— Не получается, что-то. Ладно, еще раз попробую.

Примерно через два часа, когда я еще несколько раз повторил "воронку", и почти охрип, объясняя командиру, как делаю заклинание. Мирон окончательно убедился, что с наскока освоить модифицированный бур не выйдет. Чувствовалось, что от своей идеи он не собирается отказываться, но мужчина решил взять тайм-аут на обдумывание проблемы, а нас в это время отправил натаскать валежника.

Сухих веток в округе хватало, так что гора топлива для ночного костра росла на глазах. Во время очередного похода Витек, тащивший практически небольшое дерево, спросил:

— Ну что, не вышло у командира ничего?

— Пока нет.

— Так ему и надо! Вот ведь гад, испытывать, говорит, будем на тебе заклинания!

— Витек, не воспринимай ты все так близко к сердцу. — улыбнулся я. — Сам-то чему-то научился?

— Вроде да, а вроде и нет. Я кручу, кручу эту магию, а она как колесо от телеги на одном месте вертится и все.

— А ты хоть представляешь, что такое бур?

— Ну, оно такое... вращается.

— Ооо. Я кажется знаю в чем твоя проблема. Ну ка пойдем.

Витек с радостью бросил свою добычу и побрел за мной. Я же в это время пытался отыскать, подходящую для моей задумки траву. Вскоре, длинный лист неизвестного мне растения был сорван и торжественно вручен парнишке.

— Что это? — не понял Витек.

— Увидишь. Держи за край, не порви только, — ответил я и начал аккуратно скручивать лист так, чтобы получилось подобие сверла, получалось правда не очень, макет оказался крайне условным, но и его оказалось достаточно.

— Ааа! — радостно воскликнул пацан, — я тебя понял. Это и есть бур, да? Я что-то такое у плотника видел, не знал только как называется. Ну теперь-то понятно, как его делать!

Обрадованный пацан напрочь забыл и про костер, и про приказ Мирона. Захваченный идеей освоить новое заклинание, он тут же умчался воспроизводить увиденный образ. И вскоре, когда на старом, обложенном камнями кострище, я уже разжег огонь, с края поляны послышались радостные крики — Витек, вероятно, сумел сделать что-то удобоваримое. На душе у меня потеплело, все-таки привязался я к этому шалопаю.

Не самый сытный обед, который, впрочем, мало чем отличался от завтрака, состоял из двух банок тушенки, разделенных на четверых, и пшенной каши. Вопрос с отсутствием воды Мирон решил с помощью магии, наполнив небольшой котелок прозрачной жидкостью за каких-то пару минут.

— Это точно вода? — Витек недоверчиво понюхал прозрачную жидкость. — нас такому в интернате не учили.

— Вас многому не учили. — ответил командир. — Ты ведь знаешь, что в воздухе всегда есть немного влаги?

— Нет.

— Ну, а роса хотя бы знаешь, откуда берется?

— Так из травы, наверное.

— Ясно все с тобой. — махнул рукой Мирон. — В общем, просто поверь на слово, вода в котелке нормальная. Не отравишься.

Остаток дня мы посвятили тренировкам. Пацаны осваивали "бур", я пытался ускорить каст "воронки", ну а Мирон раз за разом терпел неудачи в попытках повторить мое заклинание. Заливистая ругань то и дело оглашала поляну, когда из рук мужчины вместо необходимого магического конструкта вылетали безобидные всполохи энергии, так и не сформированные во что-либо конкретное.

Пока командир испытывал свои нервы на прочность, я пытался определить возможности нового заклинания. Скорость создания воронки оставляла желать лучшего. Секунд десять я тратил на то, чтобы закрутить энергию магического поля во вращающийся конус. Если время каста уменьшалось, то заклинание просто разваливалось, так до конца и не сформировавшись, если же наоборот увеличивать длительность, то в какой-то момент я терял контроль над силой и энергия вырывалась из вершины воронки ярким лучом. И после этого я оставался полностью лишен хоть каких-нибудь магических возможностей на ближайшие десять-пятнадцать минут, ощущая при этом жуткую слабость.

— Да чтоб тебя, через колоду, да в прорубь! — огласил поляну очередной возглас Мирона. — Все, хватит. Взмок уже как собака в парной, а толку ноль. То ли сил не хватает, то ли умения. Даррелл, ты точно ничего от меня не утаил?

— Точно.

— Значит не дано мне, — грустно констатировал мужчина.

— Я вот спросить хотел. Бур, он любые щиты пробивает?

— Так, я не рассказал, что ли? Видимо нет. Ну слушайте тогда. И вы двое тоже! — командир окрикнул Витька с Бертом. — В бою маг может использовать несколько видов магической защиты. Есть универсальные щиты, как от физических атак, так и от любых энергетических. Вас такому в интернате учили. Неплохая вещь, если приходится биться с простыми людьми. Но в серьезной драке он не поможет.

— И что делать тогда?

— В схватке с магом я буду использовать несколько щитов одновременно. Один против огня, один против чистой энергии, против физических воздействий тоже можно.

— Три щита? Они же силы выпьют махом.

— Вот тут-то и кроется главная хитрость. Не надо напитывать силой сразу все защитные сферы. Ты должен только поддерживать их в состоянии готовности и активировать в нужный момент.

— А как понять, когда этот момент вдруг станет нужным?

— Смотри.

Мирон поднял вверх правую руку, сжал ладонь и вскоре на расстоянии десяти сантиметров от кулака появилась ярко-желтая точка. Прошла еще пара секунд и вверх ударила мощная струя пламени. Огненный факел, будто созданный дыханием дракона, вырвался на свободу, полностью осветив поляну и заставив нас открыть рты от удивления.

— А мы зачем-то хворост таскаем, — в полной тишине прозвучал голос Витька.

— Не о том думаешь, курсант, — посмотрел на нас командир. — Видели, что происходило перед тем как заклинание сработало?

— Свечение, — ответил Берт.

— Именно. Любая серьезная магическая атака требует времени и выдает себя по многим признакам. Опытный воин, видя, что предпринимает его враг, всегда успеет подготовиться и напитать силой нужный щит.

— То есть главное — знать все возможные виды атак?

— Не обязательно. Почти все огненные заклинания, например, выдают себя желтым свечением. Простой энергетический удар при подготовке тоже испускает свет, но уже красный.

— А можно как-то замаскировать свои намерения?

— Тяжело это, магам проще побольше силы вбухать в свою атаку, чтобы пробить щит, ну либо воспользоваться старой доброй сталью. Я уже говорил, два мага равные по силе зачастую не могут друг другу ничего сделать, и тут уже выиграет тот, кто лучше владеет оружием. Хотя, вам об этом еще рано думать. Ну чего расселись, работаем, работаем!

Темнеет в лесу быстро, а уж на окруженной деревьями поляне сумерки наступали того раньше, и пусть бездымный огонь, висящий в центре нашего укрытия, давал достаточно света, чтобы не ходить вслепую, тренировку мы прекратили. Чувствовал я себя прескверно. Работа с магией до полного истощения внутренних резервов плохо сказывалась на организме. Жутко хотелось спать, и как только командир объявил отбой, я не заморачиваясь с палаткой, соорудил себе подобие подстилки и рухнул на нее, укрывшись одеялом, после чего мгновенно вырубился, поблагодарив богов напоследок, что в Месте силы практически отсутствовали насекомые.

Пение птиц оказалось отличным будильником. Едва только рассвело, как над головой засвистели, запищали, зацокали и еще много-много за....

Открыв глаза, я какое-то время просто смотрел в светлеющее небо, не рискуя шевелиться. При воспоминаниях о вчерашнем дне появлялись у меня опасения, что любое движение принесет тянущую боль во всем теле. Однако через несколько минут стало очевидно, что самочувствие мое если не было прекрасном, то находилось близко к этому состоянию. Я полностью восстановился за ночь! Место силы показало себя с еще одной стороны. Здесь бы санаторий построить для отдыха и лечения.

Витек и Берт все еще спали. Они в отличии от меня озаботились палатками и ночевали, можно сказать, в комфорте. Мирон, как оказалось уже бодрствовал. Мужчина сидел возле потухшего костра, задумчиво водя палкой по остывшему пеплу.

Лучшего момента, чтобы узнать командира получше и представить было трудно. С этим человеком нам еще долго предстояло находиться рядом, и мне хотелось понять, чем он живет и какие сюрпризы от него можно ждать.

— Утро доброе, — поприветствовал я Мирона, стараясь говорить тихо.

— Угу, — кивнул мужчина и, глянув на наручные часы, добавил: — Рано ты встал, отсыпайся иди.

— Не усну больше. Мирон, долго вы уже служите?

— Девять лет, считай. Девять лет. Быстро время летит.

— Много это для выпускника интерната?

— Много. Очень.

— А сколько еще осталось? Нет, я знаю, что рядовые через десять лет уходят из армии, если захотят, но что насчет нас — интернатовских? Как-то эту тему на занятиях обходили.

— Пятнадцать лет. Могут и раньше вручить титул, если подвиг совершишь. Вроде и немного совсем, да? Живем мы благодаря магии дольше обычных людей, а все равно, целых пятнадцать лет. Знал бы ты, парень, скольких я за это время друзей потерял. Я ведь первые пять лет не здесь служил. В центральной заставе, чтоб ее. Сколько раз она горела уже, так ведь нет, отстраивают заново.

— Каспийские поджигают?

— Угу, — угрюмо кивнул Мирон. — Налетит бывало отряд магов человек пятьдесят... А ты потом обугленные трупы вытаскиваешь из-под завалов. Шесть лет мне осталось. Шесть лет.

— Стоит дворянство того?

Командир тряхнул головой, будто очнувшись ото сна, и внимательно посмотрел на меня:

— Шел бы ты, Даррелл... будить остальных. Нашел, о чем спрашивать. Вот ведь. — Мирон явно был раздосадован разговором, видимо тема оказалась для него достаточно щепетильной.

Мне еще очень многое хотелось узнать, например, бывают ли случаи дезертирства среди выпускников интерната, и имеются ли в армии какие-нибудь надзорные органы, но, вспомнив характеристику Мирона, услышанную от Леонида, я прекратил разговор и отправился расталкивать похрапывающих пацанов. Мало ли как отреагирует Мирон на подобные вопросы, к тому же на поляне стало уже достаточно светло для утренней разминки и завтрака.

Спустя пару часов мы покинули Место силы. Полностью увиливать от своих прямых обязанностей командир не собирался, и нам пришлось до самого вечера шастать по лесам приграничья, выискивая следы контрабандистов и других нежелательных в княжестве личностей. Основную работу, естественно, выполнял Мирон, ну а наша задача была простая — не мешаться под ногами у опытного следопыта.

Ближе к вечеру мы каким-то непонятным для меня маршрутом все-таки вышли к заставе.

— Так, повторим еще раз, — командир остановил наш небольшой отряд, когда до конечной цели сегодняшнего путешествия осталось не больше километра. — Чем вы занимались эти два дня?

— Патрулировали границу и искали следы нарушителей! — бодро отрапортовал Витек.

— Вот так и отвечаем, если вдруг спросят.

— А мы хоть раз этих нарушителей увидим, или так и будем просто тренироваться в месте силы? Мы ведь должны границу защищать.

— Виктор, вот как ты думаешь, какое главное правило солдата?

— Слушайся командира! Правильно?

— Почти угадал. Слушаться меня само собой необходимо, но главное правило для солдата — никогда не делай больше того, что тебе приказывают. Если я начну ловить контрабандистов каждый день, то через неделю, все тропы, о которых мне известно, исчезнут, а на их месте появятся новые, но уже в совершенно неожиданных местах. И искать нарушителей станет крайне сложно, а требовать от меня будут по-старому. Понял мысль?

— Нет, — честно ответил пацан.

— Да что ж ты за дубина такая? — всплеснул руками Мирон.

— Мы ему объясним, — заверил я командира.

— Надеюсь. Дней через десять засаду устроим, надо немного прижать лесовичков, да и вас в бою стоит испытать. Так что не переживайте, хватит вам настоящей работы.

В часть вернулись засветло. На воротах нас встретили хмурые солдаты, бросавшие злобные взгляды на караульный домик. Сто очков, что его оккупировал сын полковника и не дает туда никому сунуться, так что плохое настроение караульных легко объяснялось. Тем не менее впустили нас без вопросов и лишней бумажной волокиты.

Последующие дни практики мало чем отличались от первого. Всю неделю мы по пятам следовали за командиром, чередуя суточные патрули на границе с редкими часами спокойствия, когда можно было просто остаться в общежитии и никуда не идти. Правда, чаще всего занимались мы в свободное время стиркой, починкой одежды, уборкой комнаты и прочими рутинными занятиями. Однако и минутки отдыха иногда удавалось урвать.

Я с интересом вникал в жизнь этого кусочка военной машины княжества. И за те непродолжительные периоды нашего пребывания на заставе сделал для себя несколько интересных наблюдений. Во-первых, люди здесь делились четко на две категории: те, кто владеют магией и те, кто нет. Причем неважно в каком чине человек находился, дворяне относились с пренебрежением ко всем не одаренным, в том числе и к простым лейтенантам. К тому же, маги никогда и ни при каких обстоятельствах не выполняли физической работы. Оно как бы и понятно — офицерам это делать незачем, но ведь и нас не припахивали для подобных дел. Разгрузка ящиков, перетаскивание строительного и ремонтного оборудования, земляные работы — все это делали солдаты и сержанты.

Второе, что сразу бросалось в глаза — отношение рядового состава к кварт-офицерам. Тихая ненависть, вот, наверное, хорошее определение для описания настроений, ходивших среди солдат. Причем оно косвенно распространялось и на нас. На мои вопросы, заданные служивым, никто особо отвечать не спешил, да и поглядывали мужики на нас с явной неприязнью.

Что забавно, Мирона на заставе просто обожали. Я часто видел командира среди простых солдат весело смеющегося и дружелюбно хлопающего своими широкими ладонями по спинам собеседников. Витек, кстати, тоже легко втерся в доверие к большей части рядового состава. Именно он вскоре стал основным источником информации, рассказывая мне о всем, происходящем на заставе.

В том числе и от Витька я узнал, что главным объектом ненависти солдат без сомнения являлся Нестор Обрезков. С ним старались не спорить даже кварт-офицеры, а уж простые бойцы обходили этого заносчивого и вечно недовольного молодого человека стороной. Он легко мог на ровном месте обложить матом какого-нибудь рядового или сержанта. Просто потому, что ему так захотелось. Не пренебрегал кварт-лейтенант и магическими воздействиями на окружающих. Ходили слухи, что Обрезков не далее, как месяц назад вернулся с очередной гулянки пьяный и покалечил караульного, не желавшего согласно уставу, пускать хмельного офицера на заставу.

В общем, тот еще кадр, но прижать его мог только отец. Полковник делал периодически попытки вразумить сына, но, кажется, отчаялся его перевоспитать, пустив дело на самотек, а отправить на гражданку, видимо, боялся, предпочитая держать рядом. Хотя, это только мои домыслы.

Впрочем, со взбалмошным офицером мы практически не виделись. Жил он в отдельном доме, да и на курсантов, не достигших совершеннолетия, обращал внимания не больше, чем на снующих в летнем воздухе насекомых. А вот кто меня действительно напрягал, так это жрец Четырех. Тучный мужчина, носящий алую мантию, пару раз попадался нам на пути, и что-то взгляд его внимательных глаз мне не особо понравился. Возможно, я нагнетаю, но в памяти еще свежи были воспоминании о визите в интернат его братьев по вере.

— Чем у вас на заставе жрец занимается? — спросил я как-то Мирона во время отдыха на одном из привалов.

— Тем же, что и всегда: жрет в три горла, да делает вид, что он очень важная персона.

— Его, смотрю, тут не особо любят.

— Да нет, это только мои впечатления. Понимаешь, жрецы Четырех должны обязательно находиться вместе с армией. Они — гарант того, что использование против солдат княжеской магии не останется безнаказанной.

— Каким образом?

— Князь Каспийского княжества при желании сможет превратить нашу заставу в пыль одним движением. Вот только если он это сделает, то Четверо такого нарушителя незыблемых правил уничтожат. Воззовет жрец к покровителям своим, и: "настигнет кара оступившегося!" — Мирон изменил голос, явно кому-то подражая. — А еще, если жрец сдохнет вместе со всеми, об этом боги тоже узнают.

— А неприязнь у вас к жрецам все же откуда?

— Если заставу сожгут обычные маги, жирная скотина в красной мантии даже не почешется. Я это знаю на собственной шкуре. Ему-то что, он выживет, кто бы что ни говорил, но маги они превосходные, а уж Алые — тем более.

— Мрачная перспектива. У каспийских, я так понимаю, жрецы четырех тоже есть?

— Да. Орден привечают везде.

На этом обсуждение местных религиозных деятелей прекратилось, и больше мы к данной теме не возвращались. Не любил Мирон говорить о жрецах, хотя излишней молчаливостью не страдал и легко делился своими мыслями об интересующих меня особенностях армейской и общественной жизни.

За прошедшую неделю из интересного произошло только приезд на заставу еще одной группы курсантов. Они пересекли ворота на три дня позже нас в сопровождении молодого мужчины, выглядевшего ненамного старше своих подопечных.

С пацанами мы познакомились в тот же вечер. Они оказались курсантами второго года обучения, но учились в другом интернате. Долгого общения правда не вышло — до отбоя оставалось немного времени, а на следующий день Мирон увел нас тренироваться в Место силы.

В целом, служба мне даже начала нравиться. Командир у нас был по сути один, муштра, строевая подготовка, все эти прелести армии пока обходили стороной. Мирон очень много времени уделял нашей подготовке, чередуя фехтование с обучением магии. Мою "воронку" он так и не освоил, о чем очень сильно расстраивался, а через несколько дней вообще бросил попытки разобраться с заковыристый магическим конструктом и начал плотнее заниматься с нами.

Примерно через неделю постоянных тренировок, я окончательно разобрался с "воронкой" и приступил к изучению других заклинаний. К счастью, или сожалению, с ними обошлось без сюрпризов. Результат моих усилий точно совпадал с ожиданиями командира. Многое мы конечно освоить не успели, но кое-что я освоил, чего нельзя было сказать о Берте и Витьке. Магия давалась парням гораздо сложнее, особенно моему лопоухому другу. Тем не менее старались они изо всех сил.

Десять дней пролетели как один. Постоянно чем-то занятый, я и не заметил, как подошел срок запланированной командиром засады на контрабандистов. А вот Витек, видимо, о ней никогда не забывал. Стоило только прозвучать сигналу будильника (Мирон таки притащил нам здоровенного железного монстра, раздражающего своим тиканьем), как парнишка соскочил с кровати:

— Даррелл, Берт, вставайте. Сегодня нас ждет настоящее дело!

В излишне бодрого пацана полетела подушка.

7 Глава

Постоянное желание Витька ввязаться в какую-нибудь авантюру, чтобы доказать себе и всему миру, что он не лыком шит, сильно осложняло жизнь пацану. И ничего сделать с этой подростковой эксцентричностью, было невозможно. Любые разумные доводы разбивалось о "шило", спрятанное где-то внутри неугомонного паренька, а невероятная бесшабашность только усиливала эффект.

— Тебе так подраться не терпится? — спросил я, поднимая подушку с пола.

— Ты не понимаешь. Это же настоящее дело. Настоящая служба княжеству. А вдруг мы поймаем кого-нибудь важного, и нам медали за это дадут.

— По рогам тебе дадут, — недовольно заметил Берт.

— Скучные вы оба, — махнул рукой Витек и отправился умываться.

— Нарвется он когда-нибудь, — задумчиво сказал Берт, глядя на закрывающуюся дверь, — и нас подставит. До сих пор не понимаю, чего ты с ним возишься?

— Привык. К тому же он мне брата младшего напоминает. Ладно, пора собираться. Мирон ждать не любит.

Берт на мои слова скорчил кислую гримасу, но развивать дальше разговор не захотел, рывком поднявшись с кровати. Впереди маячил действительно трудный день, и пусть мы, в отличии от Витька, не испытывали особого восторга от предстоящей работы, отказаться от нее в любом случае не могли. А значит сделать ее стоило хорошо.

Летний лес как обычно встретил людей многоголосьем птиц и шумом ветра, играющим в кронах деревьев. Наш небольшой отряд, во главе которого вышагивал Мирон, змеей ввинтился в густой подлесок, и на этот раз выбранный маршрут вел совсем не к Месту силы. Тот путь я уже запомнил, а сейчас мы двигались едва ли не противоположную сторону. И данный момент заметил не только я.

— А мы ведь сюда еще ни разу не ходили, — не смог удержаться от высказывания Витек.

— Не за чем было. — ответил Мирон. — И на этом конец вопросам. Прибудем на место, я все расскажу. Чем тише вы передвигаетесь по лесу, тем лучше. Здесь граница как ни как, и в этих лесах запросто можно встретить совершенно разных личностей. А значит будет лучше, если ты их услышишь раньше, чем они тебя.

— А...

— Рот закрыл! — шикнул на пацана командир.

— Понял. — Витек ретировался от гнева Мирона за наши спины.

Дальнейший поход проходил в относительной тишине. Мы все глубже забредали в лес, и по моим прикидкам пару раз пересекали границу княжеств, заходя иногда на территорию противников, однако особых беспокойств это не вызывало. Насколько мне было известно, средств дистанционного обнаружения в этом мире еще не придумали. Магия с подобными задачами не справлялась, а местная техника была слишком слабо развита.

Имелись, правда, локальные магические сигнализаторы, такие, например, использовались в интернате. Но вышитый знак, украшавший одежду курсантов, работал на малой дистанции, да и обмануть его человеку, обладающему магией, не составляло особого труда. Хотя, об этом я узнал совсем недавно.

Зато, подобные вещи неплохо себя зарекомендовали в тюрьмах и каторгах — заключенным набивалась татуировки, благодаря которым можно было отслеживать местоположение их носителей. От побегов, впрочем, подобные меры не слишком спасали. Заключенные вместе с кожей сдирали ненавистные знаки и пускались в бега. Иногда даже удачно. Об этом нам поведал паренек из интерната. Отец у него умудрился выбраться из тюрьмы и не придумал ничего лучшего, как вернуться в родную деревню. Там его и повесили, но перед этим он успел рассказать свою историю сыновьям и остальным желающим.

Прошло еще несколько часов, прежде чем мы добрались до нужного Мирону места в лесу. Чем уж этот небольшой пологий лог, поросший по обеим сторонам кустами и кривыми деревьями, приглянулся командиру, я так и не понял, однако он явно знал, что делает.

Мужчина остановил нашу небольшую колонну, не доходя нескольких метров до конечной точки маршрута, и минут десять внимательно осматривал траву, листья и ветки деревьев. Увиденное Мирона, судя по всему, удовлетворило. Он приглашающе махнул нам рукой, и, дождавшись всех участников сегодняшнего действа, начал инструктаж:

— Тропа рабочая. Я ее давно заприметил, но оставил дозревать — пора сорвать ягодку. Ходят тут часто, так что к вечеру стоит ждать гостей. Вы трое остаетесь здесь. В логу вас услышать или увидеть случайно не должны, а я пойду вперед.

— А с вами можно? — с надеждой в голосе спросил Витек.

— Парень, ты пять минут спокойно посидеть не можешь, а хочешь со мной засаду устраивать?

— Я смогу!

— Приказ слышал? Из лога ни ногой. Сидите тут как мыши и ждете меня. Я на вас этих дельцов загонять буду, и здесь уже не упустите гостей.

— Сколько их будет? — спросил я.

— Два, три, пять — скоро об этом узнаем. По этим тропам ходят маленькими группами.

— А бывают и большие?

— Бывают, но не здесь, — уклончиво ответил Мирон. — Еще раз, сидите тут и не высовывайтесь, по нужде ходим только по одному, чтобы на точке обязательно двое оставались. Как заметите бегущих к вам людей, попытайтесь их остановить. Живыми или мертвыми — мне без разницы.

— А если у нас не получится? — посмотрел на командира Берт.

— Значит хреново вас готовили в интернате. Сделайте так, чтобы все получилось.

После того как Мирон покинул лог, мы трое, следуя приказу, затаились в высокой траве, однако соблюдать тишину долго не удалось и нарушил ее, как ни странно Берт:

— Не понимаю я, чего командир делает. Обязательно нас было тут оставлять?

— Думаю, это проверка, — шепотом ответил я. — Поймаем гастролеров этих, значит молодцы, а если нет, то и нечего нас на другие дела брать.

— Как ты их назвал? — оживился Витек.

— Не важно. Все, молча сидим. Вряд ли нас контрабандисты услышат, а вот Мирон запросто, он вроде мужик неплохой, но за оплошность накажет без раздумий.

Последний довод, видимо, оказался действенным, на разговоры пацанов больше не тянуло.

Чтобы не сидеть в постоянном напряжении, ожидая прибытия контрабандистов, я предложил организовать наблюдательный пункт. Идею поддержали, и вскоре на вершине лога, за поросшей мхом кочкой, замер Берт, для пущей маскировки, накидавший перед собой рваной травы. Через час я его сменил. Витька мы по обоюдному решению к дежурству не допустили — он бы наверняка себя выдал.

Ждать пришлось до самого вечера. Мы уже начали переживать, все ли нормально с Мироном. Вряд ли конечно с опытным воином могло что-то случиться, и наши опасения не имели под собой основания, но кто сказал, что страх должен быть рационален. Витек несколько раз порывался отправиться к командиру, проверить, что с ним, но нам с Бертом удавалось пока удерживать неугомонного пацана от глупостей.

Когда солнце уже клонилось к закату, а в логу начали сгущаться тени, Берт, дежуривший на верху, вдруг оживился и ползком спустился в низину, стараясь не наделать шума.

— Идут, — шепнул он, приблизившись к нам. — Четверо с рюкзаками.

— Как идут? — удивился Витек. — Командир ведь сказал, что он их загонять на нас будет.

— Уже не важно, — прервал я любые разговоры. — У нас есть задача — нужно остановить нарушителей границы, а значит мы ее выполним. Слушайте меня внимательно и не спорьте, времени нет. Берт, ты сейчас дуй по верху лога назад и обходи гостей с тыла. Постарайся, чтобы они не заметили тебя. Твоя задача — задержать их, если они надумают бежать. Витек, ты остаешься со мной. Готовь рассекающий удар. Все, пора.

Слава Четверым, Берт не стал переспрашивать и уточнять подробности моего скроенного на скорую руку плана и молча скрылся за поворотом лога. Я же в свою очередь оттащил Витька за спину и встал на еле заметную тропку. Спрятаться в логу все равно было негде. Оставшееся время было потрачено на подготовку заклинаний. Маловероятно, что среди контрабандистов мог оказаться одаренный, поэтому я поставил стандартную защиту и начал формировать кинетический удар.

Четверо человек, несущие на плечах солидный груз, по определению не могут двигаться совершенно бесшумно, поэтому я сперва услышал гостей и лишь затем их увидел.

Какого-то отталкивающего впечатления угрюмые мужчины, одетые в неброские одежды, не производили. Не знай я, кого мы ждем, то вполне мог бы принять их за обычных крестьян, ищущих в лесу полезные травы и грибы. Однако, род деятельности гостей явно выдавали большие тряпичные рюкзаки на спине и оружие, висевшее на поясе.

В том месте, где мы стояли, лог делал небольшой поворот, поэтому заметить нас контрабандисты смогли только, подойдя чуть ли не в плотную.

Увидев внезапную преграду, лидер четверки опешил, явно не ожидая встретить здесь двух молодых людей в армейской форме. Впрочем, его растерянность длилась не долго. Я даже сказать ничего не успел, как раздался крик:

— Вали их!

На мирный исход нашей встречи мужики явно не рассчитывали. Впрочем, неудивительно, велик ли шанс, что в лесу случайно пересекутся дорожки контрабандистов и солдат княжества? Ответ, думаю, очевиден.

Звук извлекаемого из ножен оружия разнесся по округе, а в следующий миг, трое мужчин бросились на нас, оставив своего лидера позади.

Кинетический удар, который я держал наготове, оказался весьма кстати. Первый нападающий будто чугунной подушкой по лицу получил, замерев на месте и затормозив остальных. Следом подключился Витек и грудь мужчины перечеркнула кровавая полоса.

Получив неожиданный отпор, атакующие несколько поумерили пыл. Раненый упал на землю, а двое его товарищей неуверенно переглянулись в поисках поддержки друг у друга. С магами они явно не собирались драться, и после недолгих раздумий рванули в противоположную от нас сторону — туда, куда уже намылил пятки их лидер. Пока троица отвлекала нас, мужчина скрылся за поворотом и мне хотелось надеяться, что Берт успел перекрыть путь отступления.

Двое контрабандистов, не получивших урон, путаясь в ногах, бросились к выходу из лога. Кастовать еще один кинетический удар уже не было времени, да и дальность действия простейшего заклинания оставляла желать лучшего. Поэтому, выхватив из ножен шпагу, я бросился в погоню, крикнув Витьку, чтобы тот оставался на месте и караулил раненого.

Никогда бы не подумал, что обычные люди способны бегать так быстро, но видимо страх — отличный стимулятор спортивных достижений. Неудачливые мужики бежали вперед со скоростью испуганного зайца, умудрившись при этом сбросить тяжелые рюкзаки, один из которых едва не стоил мне вывиха лодыжки.

Как бы не старались эти двое, но тягаться с магом обычные люди не могли. Я был быстрее, и когда до ближайшего преследуемого оставалось не больше метра, просто чиркнул ему по спине шпагой. У контрабандиста будто тумблер выключения щелкнул, мужчина кубарем покатился по земле, отчего мне пришлось менять траекторию, чтобы не столкнуться с ним.

Второго бегуна постигла та же судьба, что и его друга. Получив ранение, тот упал в траву, обильно заливая ее кровью. Нанесенный удар, вероятно, слишком сильно ранил человека и тот вскоре затих.

Пока я пытался остановить убегавших, лидер контрабандистов окончательно скрылся из моего поля зрения, и у меня начали появляться подозрения, что он может затеряться в этих лесах — все же навыками следопыта ни я, ни кто-либо из пацанов не обладал. Однако громкий крик боли вскоре подсказал мне, что Берт таки успел перекрыть выход из лога.

Результат нашей короткой стычки оказался таков: два противника ранены, два скончались. Чуть позже выяснилось, что Берт не стал церемониться со своим противником и без лишних эмоций проткнул его шпагой, остановив предварительно магией.

Все произошло очень быстро. Между началом атаки и предсмертным криком главаря четверки прошло не больше пяти минут. В логу наступила тишина, прерываемая только стонами раненых, один из которых — тот, что первым получил шпагой по спине, в любой момент мог отправиться к Милосердной матери. Рана на спине оказалась действительно очень серьезной. Зря мужички сбросили свою ношу, лишившись защиты сзади. Скорость из увеличилась ненамного, а вот шпага моя легко добралась до тела. Впрочем, мне же лучше.

— Не убивай, прошу, не убивай. — послышался шепот, истекающего кровью человека.

— Что в мешках?

— Одигост.

— Что это?

— Камень. Я не знаю зачем он нужен.

— Встать можешь?

Мужчина осторожно приподнялся на колени, а затем, издав протяжный стон, упал обратно. В итоге, пришлось тащить его за ноги к точке сбора.

В том месте, где остался Витек, к счастью, никаких перемен не произошло. Все так же на земле сидел перемазанный в крови пленник, а рядом стоял суровый и непривычно серьезный парень.

— Этого тоже посторожи, я пока их мешки принесу. — приказал я.

— О остальные где, ушли? — нахмурился Витек.

— Умерли.

Отыскать брошенные мешки труда не составило, не так уж и далеко успели убежать контрабандисты, прежде чем их удалось догнать, и пока я закидывал увесистые баулы на спину, подошел Берт, волоча за собой убитого человека.

— Не ранен? — спросил я.

— Ни царапины. — успокоил меня он.

Трупы мы после небольшого совещания все-же решили сложить в одно место. Придет командир, пусть думает, что с ними делать. К тому же, я запретил открывать мешки контрабандистов. Мало ли там какая-нибудь дрянь спрятана, а вот поговорить с ранеными мне никто не мешал. Получивший удар по спине был уже совсем плох и потерял сознание, а вот второй отделался только разбитым носом, да глубокой царапиной на груди. Так что отвечать на вопросы он мог.

— Куда вы тащили одигост? — спросил я.

— Савелий Ершов... — начал говорить мужчина, но его грубо перебили.

— А вот это уже не ваше дело, ребята, — как черт из табакерки на вершине лога показался Мирон. Командир, казалось, все время стоял рядом и только искал момент, как бы эффектнее появиться.

— Почему?

— Потому. А вы молодцы, — Мирон сменил тему. — Не ожидал.

— Мы могли их всех убить, а так у нас есть пленник.

— Даррелл, еще раз, вы молодцы — справились с четырьмя взрослыми мужчинами. За это хвалю, но пленный нам без надобности. Если мы поймаем заказчиков, то на какое-то время поставки контрабанды прекратятся и ловить нам будет некого.

В глазах пленника появился ужас, и, улучив момент, когда на него никто не смотрел, тот попытался сбежать, но Мирон сделал короткое движение рукой, будто бросил что-то и человек, получив удар в спину, бездыханно упал на истоптанную траву.

Увиденное слегка шокировало пацанов. Витек и Берт замерли, переводя взгляд с командира на мертвого человека.

— Ну что вы так на меня вылупились? — нахмурился Мирон. — Ему все равно грозила казнь. Отвели бы мы его на заставу и зачем? Чтобы его там вздернули? Так даже милосерднее получилось.

Командир что-то не договаривал. Савелий Ершов. Имя мне совершенно ничего не говорило, но Мирон явно знал о ком идет речь и не хотел, чтобы мы услышали ответ пленника, а это мне совершенно не нравилось.

Времени на обдумывание случившегося командир нам не дал, велев обыскать трупы на наличие ценностей. Шок от убийства пленника быстро прошел и Берт, выслушав приказ, без каких-либо смущений отправился выворачивать карманы контрабандистов. Я после некоторых раздумий так же присоединился к этому занятию — имелась у меня надежда отыскать что-нибудь важное, а вот Витек перебороть себя все-таки и не смог. Несмотря на свою браваду, к виду мертвых людей парень пока не был привычен.

Нашей добычей стали немного наличности в виде бумажных ассигнаций и медной мелочи, пара неплохих ножей, серебряные часы на цепочке и четыре изогнутые шпаги. Разнообразная мелочевка вроде огнива и скудного провианта нас не заинтересовала, а вот каких-либо документов, на которые я рассчитывал, у убитых не нашлось.

Пока мы занимались мародерством, Мирон без тени сомнений прирезал последнего живого контрабандиста и приступил к ревизии их мешков.

— Что такое одигост? — подошел я к командиру, когда тот вытащил на свет продолговатый камень серого цвета.

— Довольно ценный продукт. Используется в медицине, насколько я знаю. Если хочешь, спроси у нашего лекаря, вряд ли конечно он тебе расскажет, но попытаться можешь. Кстати, слухи до меня дошли, друг твой — Виктор, часто возле лазарета трется, не скажешь почему?

— Медсестра там ему приглянулась, — ответил я, недовольный, что Мирон опять съехал с темы.

— Любаша что ли? Это он зря. К ней Обрезков яйца подкатывает, пусть лучше пацан держится от нее подальше. Я серьезно, поговори с Виктором. Меня он вряд ли послушает, даже если прикажу, а вот ты вроде пользуешься у него авторитетом.

— Хорошо.

— Вот и отлично, — командир хлопнул меня по плечу, — Так, мешки на спину, оружие тоже и вперед, заночуем где-нибудь подальше отсюда.

— Мы так и оставим тут тела? — удивился Витек. — Они же к Милосердной матери тогда не уйдут.

— Сказки жрецов. Если ты жил достойно, то неважно как тебя похоронят. Черную душу ни один обряд не сможет отправить на Вечную дорогу, а достойные люди туда все равно доберутся, так что не переживай за них.

— Все равно, неправильно это, — уже тише сказал Витек, но дальше спорить не стал и, взвалив на плечо мешок, начал карабкаться по склону, а следом за ним потянулись и остальные.

Шагая по темнеющему лесу с довольно тяжелым рюкзаком, набитым непонятным камнем, я пытался проанализировать все произошедшее. То, что Мирон нас проверял, уже не подлежало сомнению, уж слишком быстро он появился, когда схватка завершилась. Наверняка находился где-то поблизости и наблюдал за нашими действиями. Не скажу, что такое поведение мне понравилась, но и претензий к командиру я не имел. А вот, что действительно напрягало — его дальнейшие действия.

Бред про то, что выйти на покупателей контрабанды — глупая затея, я отбросил сразу. Мирон, видимо, просто не счел нужным придумывать более правдоподобную причину своего поведения. При любых раскладах пленника требовалось допросить, а дальше уже решать, нужны нам заказчики или нет, но командир просто слил мужика, стоило ему только упомянуть о Савелии Ершове.

Вывод напрашивался очевидный — Мирон не хотел, чтобы мы или кто-либо другой услышал лишнее. Вполне вероятно, что человек, кучу времени проводящий на границе как-то связан с контрабандистами и, допустим, сегодня мы устранили чьих-то конкурентов. А что, версия достаточно правдоподобная.

Надо бы поспрашивать на заставе, вдруг кто-то слышал имя Савелий Ершов, но только очень аккуратно. Доверия к Мирону у меня поубавилось. Начну я наводить справки, а на следующий день "потеряюсь" где-нибудь в лесу. Следует быть крайне осторожным.

Затемно добраться до заставы нам не удалось. Впрочем, это было и так понятно. Отдалившись на несколько километров от лога, где остались лежать четыре мертвых человека, мы расположились на ночевку. Командир как всегда заставил нас натаскать сухих и не очень веток для костра, а когда вся наша небольшая компания собралась у весело потрескивающего огня, обратился к курсантам:

— Вижу вопросов у вас накопилось — не переслушать. Ну чего молчите, задавайте.

— Вы специально нас одних оставили? А говорили, что на нас этих людей загонять будете, — тут же выпалил Витек.

— Ну, для начала, не совсем одних — я всегда рядом был, а в целом все правильно. Должен же я был проверить, кто из вас чего стоит.

— Мы могли упустить этих людей. — заметил Берт.

— Значит, была бы у вас потом увлекательная погоня. Ну а если честно, то я рассчитывал, что кто-то убежит, однако вы справились. Даррелл, твоя идея была отправить Берта перекрыть лог? Молодец, хорошо придумал. Берт, ты тоже сработал отлично, хвалю.

— А я? — надулся Витек.

— И ты все сделал правильно: не убежал, магией вовремя воспользовался. В общем, хорошая вы команда. Не ошибся я в выборе. Все. Отдыхаем до утра, завтра на заставу вернемся, замолвлю за вас словечко перед полковником, может когда-нибудь и в город вас отпустит.

Молодец командир: и похвалил каждого и плюшек пообещал. Пацаны прям растеклись от теплых слов. Не глупый он мужик и явно знает, как найти подход к людям. Это, кстати, прекрасно подтверждал тот факт, что Мирона, в отличии от остальных магов, привечали обычные солдаты.

Костер постепенно прогорел. Дождя, судя по небу, усыпанному звездами, не намечалось. Лес шумел листвой, говорил с нами голосами птиц и мелких грызунов, шуршащих в листве. Идиллия. Я чувствовал себя, так будто находился в подмосковном лесу на пикнике с друзьями. Не хватало только музыки и банки пива в руке. Однако тяжелые мысли не давали расслабиться.

Спать не хотелось. Пацаны, закончив разговоры, завернулись в плащи и улеглись на траве, подложив под головы сумки. Мирон так же собрался на боковую, а я все глядел на мерцающие угли. Красные огоньки то становились ярче под дуновением ветра, то покрывались пеплом и будто засыпали, готовясь окончательно исчезнуть из бренного мира. А в нескольких километрах от нас лежали четыре мертвых человека, которым сегодня очень не повезло.

8 Глава

Все до единого мешки с контрабандой мы принесли на заставу. Если честно, то я подозревал, что Мирон захочет припрятать где-нибудь немного ценного камня, но Жраков то ли действительно оказался честным служакой, то ли опасался болтовни пацанов. И это опять же наводило на вопрос: а не боится ли командир, что тот же Витек растрезвонит по всей округе подробности вчерашней операции? Видимо нет. Не удивлюсь, если окажется вдруг, что полковник имеет небольшой гешефт от контрабанды, которую периодически приносит Мирон и другие военные.

Несколько дней, проведенные на заставе между вылазками и тренировками, позволили мне немного лучше понять, как тут все устроено. Я обнаружил, что помимо боевых магов, составляющих по сути гарнизон, существовали еще и отряды разведки, состоящие из нескольких солдат под предводительством наиболее опытных офицеров. Одно такое звено включало в себя от пяти до десяти человек, и занимались они по сути тем же чем и Мирон — поиском следов вражеских отрядов и отловом контрабандистов.

Однако самым интересным оказалось то, что на заставе нашлось еще одно подразделение, причем имеющее в своем составе одного единственного человека. Контрразведка. Куда уж без нее.

Кварт-капитан Борис Юрьевич Матвеев — очень улыбчивый и приветливый человек невысокого роста и субтильного телосложения. Постоянно сгорбленный и будто опасающийся чего-то, он невидимой тенью скользил между солдатами и офицерами, стараясь не привлекать к себе внимания. Вот только получалось у него это не особо. При появлении Матвеева все разговоры в радиусе нескольких метров моментально стихали, а люди начинали нервно переглядываться между собой. Причем, так себя вели и обычные люди, и дворяне. Причина столь странного поведения была очень простой. Человек, чем-то не понравившийся контрразведчику, мог внезапно исчезнуть.

Занимался Матвеев поиском внутренних врагов княжества и в первую очередь вынюхивал связь солдат с повстанческими отрядами, скрывающимися в густых лесах приграничья.

Чем дольше я жил в этом государстве, тем больше нюансов мне становилось известно. В интернате среди первокурсников никто и понятия не имел о существовании людей, недовольных властью князя Орлова. И мало того недовольных, так еще и активно мешающих этой самой власти. А сейчас, послушав солдат, я, например, узнал, что не далее, как месяц назад произошло крупное нападение на обоз с провиантом. Атаку отбили, но без потерь не обошлось.

Найти и уничтожить всех повстанцев по каким-то причинам не удавалось. Возможно, дело обстояло в хорошей организации или прозорливых лидерах сопротивления. Разыгравшаяся фантазия могла бы найти массу объяснений подобному положению дел, однако, как все обстоит в реальности, я не знал.

Тем не менее, нельзя сказать, что власть вообще ничего не делала. Периодически то один, то другой человек попадал на виселицу, уличенный в связях с повстанческими отрядами. И если в городах поиском недовольных занималась полиция и княжий сыск, то в армии такую функцию взяла на себя контрразведка.

Почти вся почерпнутая информация была добыта Витьком. Шустрый и веселый пацан легко втирался в доверие к самым угрюмым солдатам, а худоба и жалостные глаза открывали двери даже на армейскую кухню, где сердобольные кухарки делились с ним едой и слухами. Паренек во всю пользовался подвешенным языком, чтобы разговорить окружающих, ну а вечером рассказывал мне и Берту все, что ему удалось узнать. Теперь же, после возвращения из рейда на контрабандистов, у нас появилась еще одна интересующая всех тема: Савелий Ершов.

Витьку я несколько раз повторил, чтобы он расспросы об этом человеке проводил крайне осторожно. Коль уж Мирон не желал, чтобы мы услышали не предназначенную для нас информацию, то незачем лишний раз дергать кота за хвост — может и укусить.

Впрочем, забегая вперед, все попытки разузнать об этом таинственном Ершове вскоре закончились безуспешно. Солдаты о нем не слышали, а офицеров мы спрашивать опасались. Вполне возможно, что не только наш командир имеет связь с контрабандистами и прочими нечистыми на руку людьми.

Те четыре мешка, что мы приволокли на заставу, Мирон лично отнес полковнику. Дальнейшая судьба груза осталась неизвестна. По словам мужчины, одигост, как и прочая контрабанда, будет храниться на складах до прибытия особого отряда, который заберет все накопленное в столицу.

Из штаба Мирон вышел довольный и жизнерадостный. Пока он сдавал груз, мы трое дожидались командира возле массивных деревянных дверей главного здания заставы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу — лавочек для нас никто не предусмотрел.

— Ну что, бойцы, — широко улыбнулся Мирон, остановившись перед нами, — начальство довольно. Несколько недель можно жить спокойно.

— А потом снова засаду устраивать? — спросил Витек.

— Конечно. Пока я регулярно перехватываю контрабандный товар, ко мне с лишними вопросами и приказами не лезут. Будь полезен, но в меру, а то могут и ярмо на шею повесить, а потом пахать заставить. Учитесь солдатской мудрости, ребята.

— Чем сейчас займемся?

— Я до утра в Лесной, нехорошо будет, если увольнительный бездарно пропадет, а вы на заставе остаетесь, перепоручу вас лейтенанту Алексею Кобалову, пусть к какому-нибудь делу приставит.

— А можно с вами в город? — глаза Витька задорно блеснули.

— Рано вам еще пиво пить и по бабам шляться. — бескомпромиссно отрезал Мирон. — Тут останетесь. Может быть через месяц или два я вас и свожу туда, а пока точно рано.

— Вы же обещали поговорить с полковником, — не успокаивался Витек.

— Я обещал, я поговорил, вы остаетесь здесь, — развеял Мирон надежды пацанов на развлечения.

Не теряя времени, командир пулей метнулся до своей комнаты, переоделся в выходную форму и уже через полчаса вышел из внешних ворот, сдав нас на руки тому самому лейтенанту, которого мы встретили в день прибытия на заставу.

Полноватый мужчина с пышными усами и хмурым лицом, долго думал на какие работы определить, свалившихся на его голову курсантов, в итоге плюнул и направил нас до вечера караулить участок периметра.

Занятие оказалось крайне скучным и довольно глупым, учитывая, что на вышках круглосуточно бдили дозорные, но приказ есть приказ и мы, укрывшись под навесом, прикрывающим верх стены, делали вид, что высматриваем приближение врагов княжества.

К счастью, никто нас не проверял, и пацаны, промаявшись час, вооружились колодой карт и провели за игрой до самого вечера, а там уже и ужин подоспел, после которого мы оказались предоставлены сами себе.

Сразу после посещения столовой Витек как-то подозрительно улыбаясь, причесал, насколько это было возможно, свои непослушные волосы, тщательно осмотрел курсантскую форму на наличие грязи и помятостей, а затем отправился на выход из комнаты.

— К Любе пошел? — остановил я пацана, стоящего в проходе.

— А что если и так? — Витек с вызовом посмотрел на меня. Ревнует что ли? Ох уж эти подростковые эмоции.

— Ты в курсе, что к ней Обрезков клинья подбивает?

— Ну и что? Он ей совсем не нравится. Она сама мне сказала.

— Не боишься, что Нестор вас вдвоем увидит? Вони потом будет — не перенюхать.

— Я ничего не боюсь! — фыркнул пацан и захлопнул дверь.

Ну что сказать, не умею я видимо с подростками говорить. Хотя какой он подросток — шестнадцать лет скоро. Некоторые жители княжества в таком возрасте уже женой обзаводятся. Вот только ума это им не прибавляет. Как бы беды не случилось. Обрезков — не тот человек, про которого стоит забывать, если он захочет, то сможет доставить Витьку такую гору проблем, что разгрести ее не сможем ни мы, ни Мирон.

Неприятно чувство тревоги не давало мне успокоиться. В итоге, я хоть и не хотел вмешиваться в отношения Витька с его зазнобой, но все же не удержался и отправился к лазарету.

В то, что у лопоухого пятнадцатилетнего пацана есть хоть какие-то шансы привлечь внимание Любаши, мне не верилось. Симпатичная девица, едва достигшая восемнадцати лет, обладала довольно броской внешностью, сочетающей в себе скромность и сексуальность. Поэтому внимание медсестре уделяли куда более перспективные кавалеры чем Витек. Любаша себе цену прекрасно знала, поэтому ухаживания и знаки внимания принимала без проблем, не давая, впрочем, лишних надежд, вьющимся вокруг нее мужчинам. Однако в последнее время ухажеров у девушки несколько поубавилось из-за того, что на нее положил глаз Нестор Обрезков. Возможно, именно поэтому Любаша и не отшивала Витька, плюющего на опасность, исходящую от кварт-лейтенанта. А пацан рад был любому вниманию девушки, стараясь хоть пару минут провести рядом с объектом обожания.

Найти Витька проблемой не оказалось. Перед лазаретом имелась небольшая площадка, огороженная густыми кустами, по кругу которой стояли пять лавочек. По идее, предназначены они были для больных, чтобы те могли дышать свежим воздухом во время лечения. Однако лазарет практически пустовал, и сейчас из уютного местечка слышались веселые голоса только двух человек.

Витек что-то азартно рассказывал Любаше, а та задорно смеялась, отчего ее пышные груди отчетливо выпирали сквозь медицинский халат. Я даже с расстояния нескольких метров видел, с каким трудом пацан удерживался от того, чтобы не опустить глаза чуть ниже лица девушки.

Увиденная картина была бы даже забавной, если бы не одно, но: со стороны жилых домов для высших офицеров заставы к лазарету шел Обрезов, и добром это могло не кончиться.

Подойдя к другу, я бесцеремонно вторгся в беседу:

— Нужно поговорить!

— Давай потом, Даррелл, — недовольно поморщился пацан.

— Это важно, извините Люба, — обратился я к девушке, — нам действительно надо поговорить.

— Конечно, — стрельнула та глазами.

Выдернуть Витька с лавочки до прихода Обрезкова я все-таки не успел. Стук его начищенных до блеска сапог раздался позади, а затем до нас донесся презрительный вопрос:

— Любаша, душенька, и чего ты забыла рядом с этими отбросами? Заболели вы что ли, а курсанты?

— Нет, господин кварт-лейтенант, — ответил я, стараясь чтобы голос звучал максимально официально. — Друг наш животом мается, вот мы и пришли, чтобы узнать, как ему помочь.

— А до меня тут слушок дошел, что некий Виктор к тебе наведывается, — Обрезков проигнорировал мой ответ и обратился к девушке, — кто из них Виктор?

— Это я, — не раздумывая шагнул вперед пацан.

— Слушай меня внимательно, щенок подзаборный, не знаю где тебя мама-сука родила такого страшного, но это даже хорошо. На такого точно ни одна нормальная девушка не посмотрит. Да, Любаша? Значит так, еще раз тебя рядом с ней увижу — оторву голову.

Витек покраснел словно рак и явно был готов ляпнуть что-то лишнее, после чего Обрезков его бы точно убил. Пришлось мне вмешаться. Дернув за руку пацана, чтобы тот не наделал глупостей, я шагнул вперед:

— Мы поняли, господин кварт-лейтенант. Разрешите идти?

— Свободны, — сплюнул Обрезков.

Витька мне пришлось тащить за собой. Ослепленный злобой пацан шагал как робот, почти не сгибая коленей и постоянно норовил рвануть назад, и мне приходилось силой прекращать такие порывы. А Обрезков тем временем подсел к Любаше и начал ей что-то шептать на ухо. Причем девушка явно была не рада такому положению дел. По крайней мере, улыбки на ее лице я не заметил.

— Я его убью! Зачем ты меня увел, Даррелл! — бушевал Витек, после того как мы вернулись в свою комнату.

— Успокойся! Против Обрезкова у тебя шансов нет. Вообще нет. Пойми ты это. Он тебя убьет.

— Ну и пусть. Какой позор. Мразь! Он меня перед Любой выставил каким-то трусом. Ну зачем ты меня увел?!

— Устав забыл? "Если солдат поднимет руку на офицера, то этой же руки и лишится" — процитировал я. — Нахрен ты тогда Любаше безрукий нужен будешь? Придет твое время. Учись, станешь дворянином и будешь с ним на равных.

— Буду! — едва сдерживая слезы обиды, ответил Витек и больше до самой ночи не проронил ни слова, а я и не лез больше с утешениями. По себе знаю, что иногда стоит оставить человека наедине со своими мыслями. Однако на всякий случай, далеко я от пацана не отходил — мало ли чего в его дурную голову взбредет.

На следующее утро Витек уже вел себя как обычно, немного сняв с моей души груз опасений, что он может наделать глупостей. А к обеду уже вернулся довольный, как кот после литра сметаны, Мирон и служба вновь закрутила нас в череде тренировок и патрулей, так что на заставе мы показывались редко, чему я был только рад.

Неделя прошла как обычно. Мы много времени тратили на работу с оружием и оттачивание заклинаний. Пацанов Мирон заставлял тренировать скорость каста простых магических форм, ну а меня он по максимуму нагрузил учебными спаррингами и на все возражения отвечал, мол, солдат княжества должен быть идеален во всем, и негоже дворянину пренебрегать фехтовальным искусством.

С доводами командира я согласен не был, но и спорить с прямыми приказами не мог, так что пока Витек и Берт сосредоточенно создавали магические удары, я кружил по поляне, отражая шпагой расслабленные атаки Мирона.

Получив очередной кровоподтек на ребрах, я в какой-то момент задумался, что будь в этом мире распространен огнестрел, то от такого атавизма, как махание заточенной железкой, тут бы уже отказались. Именно в этот момент мне в голову пришла идея простого, но в теории эффективного метательного оружия.

Дождавшись вечернего отдыха, когда покрытое синяками тело жаждало передышки, я, собрав волю в кулак, отправился на поиски ингредиентов необходимых для опытов. Камни. Мне нужны были камни, которых, как оказалось, практически невозможно найти на лесной поляне, густо заросшей травой.

Идея моя выглядела до безобразия простой. Если у меня под рукой будут находиться несколько метательных снарядов, то с помощью телекинеза я могу запустить их во врага, отвлекая его или даже раня. Задумка не казалась мне слишком сложной в реализации, а то, что ей не пользовались местные маги, вовсе не означало ее бесперспективность, хотя и были такие подозрения. В любом случае, я хотел проверить свои предположения. Вот только где найти эти несчастные камни?!

В итоге, облазив всю поляну, собирая на себе недоуменные взгляды окружающих, я все-таки умудрился отыскать несколько небольших кругляшей около двух сантиметров в диаметре. Понятия не имею, как они тут оказались, но об этот я думал в последнюю очередь.

Камень, удерживаемый невидимой силой, замер над моей ладонью. Я чувствовал его вес, чувствовал ту потенциальную энергию, что скрывалась в этом, казалось бы, небольшом кусочке материи. Пока он безопасен, но, если хорошенько разогнать снаряд, он с легкостью пробьет грудь врага или выбьет из него сознание. Нужна только сила. Грубая, но действенная.

Человек — очень изобретательное существо, и желаемый результат способен получить разными путями. Вопрос лишь в эффективности. Я мог бы бросить камень рукой, но будет ли от этого большой толк — сомневаюсь. Человеческое тело не способно передать снаряду требуемое количество энергии. Однако это может сделать магия. Вокруг меня плескался океан силы, и, позаимствовав толику этой бушующей мощи, можно придать камню необходимое ускорение. Это в теории, осталось только претворить свои мысли в реальность.

Медитативные упражнения, практикуемые мной последние месяцы, не прошли даром. Сила манила, она как ласковая кошка льнула к рукам, готовая тем не менее исчезнуть в любой момент. Легонько потянув за нити магического поля, я ее направил энергию к камню, одновременно с тем удерживая его на месте.

Даже с закрытыми глазами я чувствовал, как он колеблется в воздухе. Его амплитуда все увеличивалась, и в какой-то момент я понял, что рискую потерять контроль. Пора. Накопленная сила выплеснулась в один мощный импульс.

Громкий свист и глухой удар вывели меня из медитативного состояния, в которое я незаметно для себя вошел. Камень исчез.

— Даррелл, ты опять чего-то придумал? — осторожно подошел ко мне Мирон, — Что это сейчас было?

— Попытался пустить камень в полет, — честно ответил я.

— И где он?

— Я видел, — Витек оказался тут как тут. — Он сперва на руке у тебя задрожал, камень этот, а потом фьють и нет его, но я вроде как заметил, что он вон к тому дереву полетел. Пойду посмотрю.

Секунда, и беспокойный паренек уже скрылся за кустами, громко ругаясь на колючие ветки и мусор, сыплющийся за шиворот. Честно говоря, мне и самому хотелось понять, куда делся камень, так что я отправился вслед за Витьком, хотя и понимал, как малы шансы отыскать выпущенный снаряд.

— Нашел! Нашел! — услышал я радостный вопль, не пройдя и пары шагов до огораживающих поляну кустов.

Через несколько минут возле толстого дерева собрались все члены нашей небольшой группы. Берт стоял, задумчиво почесывая пушок на верхней губе, рядом, открыв рот, замер Витек, Мирон по своей привычке потирал ладони, ну и я, склонив голову смотрел на сквозное отверстие в дереве, обхватить которое не смог бы и командир со своими длинными руками.

— Камешек значит бросил, — хмыкнул Мирон. — Повторить сможешь?

— Не знаю. Надо попробовать, — честно ответил я. — Камней у меня мало.

— Это мы сейчас исправим. Берт, Виктор, ну ка бегом на поиски. И без разговоров. А ты, Даррелл, пока работай с теми что есть. Ну, что встали. Бегом!

Преодолев секундное замешательство, пацаны рванули на поляну выполнять приказ. Я же, все еще находясь под впечатлением от увиденного, обратился к Мирону:

— Командир, вы так сможете?

— Сомневаюсь. Хотя попробовать стоит. Ну ка дай мне камешек.

Взяв у меня самый крупный из приготовленных снарядов, мужчина вышел на поляну и приготовился повторить мой бросок. Камень завис в воздухе, слегка подергиваясь, словно сверхпроводник в магнитном поле, после чего отправился в полет, гулко ударив стоящее неподалеку дерево.

Когда мы подошли, чтобы оценить успехи командира, то увидели, что камень оставил в коре неглубокую вмятину, после чего отвалился от ствола, упав куда-то в траву.

— Чего-то такого я и ожидал, — Мирон ковырнул пальцем получившееся углубление. — Давай, твоя очередь.

Опять я замер на расстоянии нескольких метров от цели, после чего сделал пару глубоких вдохов и попытался максимально успокоиться. Получилось это у меня только спустя пару минут. Пульс замедлился, разум полностью очистился от внешних раздражителей, и я вновь почувствовал вибрацию силы на кончиках пальцах.

Камень, лежавший на ладони, медленно поднялся в воздух, после чего последовало короткое и, скорее всего, ненужное движение кистью. Тусклая галька, лежавшая когда-то на дне реки, получила колоссальный импульс силы и почти мгновенно преодолела расстояние между мной и многострадальным деревом. Звук удара разнесся по поляне и еще одно отверстие появилось в стволе кряжистого бука.

— Порой я забываю, что дворяне отличаются от нас не только титулом, — с некой грустью в голосе отметил Мирон. — Ну что, отличный результат. Я бы на твоем месте таким простым, но действенным оружием не пренебрегал.

— Я хочу проверить, пробьет ли он энергетический щит.

— Сомневаюсь, что получится, но пошли проверим, — пожал плечами командир. — Как самочувствие, кстати, много сил потратил?

Прислушавшись к себе, я с удивлением отметил тот факт, что если и устал, то совсем немного. Температура тела слегка повысилась, но еще на десять выстрелов я точно был способен, а если себя не жалеть, то и на пару десятков. Об этом я и рассказал Мирону, слегка принизив свои способности на всякий случай.

Чтобы не портить деревья, окружавшие поляну, командир повесил щит на один из поросших мхом пеньков, которые мы часто использовали как стол или сидения. Мутный диск повис над моей целью, оградив ее от любых физических воздействий. Несмотря на несерьезный вид, эта пленка, казавшаяся не прочнее мыльного пузыря, с легкостью выдерживала рубящий удар тяжелой шпаги, так что я не был до конца уверен, сможет ли выпущенный снаряд пробить ее. Однако шансы были. Интуиция подсказывала мне, что у меня должно получиться.

Камень на ладони. Дрожь силы на кончиках пальцев. Движение кистью, и вновь снаряд исчезает из руки, будто его там и не было, а в следующий миг пенек, мирно стоявший здесь множество лет разламывается надвое.

— Силен. — прокомментировал увиденное Мирон. — Не ожидал. А если я поменяю щит? Давай ка еще разок.

Усиленный вариант защитной сферы мое новоявленное оружие так же пробивало без проблем, однако после того как Мирон в третий раз повесил на несчастный пень еще один вид щита, снаряд завяз в нем будто муха в меде, так и не добравшись до трухлявой древесины.

— Молодец, — искренне, как мне показалось, сказал командир. — Конечно полноценную защиту такие снаряды не пробьют, но против слабых магов — отличное оружие. Интересно, остальные дворяне так же могут? Вряд ли. Я бы знал. Плевать, все равно молодец. Тот щит, что я вторым повесил, далеко не каждый пехотный арбалет пробивает, а тут камень какой-то. Надо бы в деле тебя испытать. Когда ты тут на полянке фокусы показываешь — это одно, а вот как оно все будет работать, если рядом находятся враги — надо посмотреть. Значит так. Планы меняются. Через пару дней, когда ты, Даррелл, со своим новым умением освоишься, сходим мы в одно интересное место. Давненько я туда наведаться хочу, а тут и повод имеется.

— Куда если не секрет? — насторожился я, да и пацаны, слышавшие командира, навострили уши.

— Да есть тут одна база, где контрабандисты себе перевалочный пункт устроили. Человек восемь или около того там постоянно оттираются. Я их лагерь еще зимой отыскал, да все ждал повод накрыть всех скопом.

— А полковнику почему не рассказали? — влез в разговор Витек.

— Все, что нужно он знает, — нахмурился Мирон, — и больше вопросов глупых не задавай. Ну и напоминаю тебе, Виктор, что болтать лишнего о том, что мы делает, не стоит. Ты меня услышал?

— Да, — стушевался паренек.

— Вот и отлично, — вновь улыбнулся командир. — Значит так. Организуем сейчас небольшой перерыв, а потом снова за работу.

9 Глава

Заявленные Мироном пара дней немного затянулись. Во-первых, мне потребовалось несколько больше времени, чтобы освоить новое умение — сказался недостаток снарядов. Растеряв в первый же вечер все камни, мы на следующее утро двинулись ближе к обжитым местам, где можно было пополнить мой арсенал. К тому же появился вопрос, где хранить боезапас. В карманах камней помещалось немного, да и мешались они, постоянно норовя выпасть.

Командир мои трудности заметил, мы вместе обдумали пути их решения, и в итоге через три дня у меня на поясе появилась небольшая сумка, в которую поместились два десятка каменных кругляшей размером чуть меньше голубиного яйца.

Конечно, в качестве метательных снарядов я бы предпочел что-нибудь более подходящее — те же шарики от подшипников, например. Они и форму имеют правильную и летели бы точнее, но в округе подобной роскоши отыскать не удалось. Мирон, правда, пообещал мне, что в следующее свое увольнение он попытается найти в Лесном нечто подобное, но в его успех я не особо верил. Машиностроение в этом мире было не слишком развито, и подшипники использовались по большей части на заводах и в железнодорожной технике, а ни тем, ни другим ближайший к заставе город похвастаться не мог.

Как бы то ни было, но имеющиеся в моем распоряжении снаряды все равно неплохо справлялись с возложенными на них задачами, при удачном стечении обстоятельств поражая цели на вполне приличном расстоянии. Естественно, без недостатков не обошлось. Если к убойной силе оружия вопросов у меня не было, то вот с точностью были серьезные проблемы.

На десяти метрах я гарантированно поражал ростовую мишень (Мирон для тренировок приволок одну такую со складов), оставляя в ней крупные пробоины. На двадцати, число попаданий снижалось на треть, а на третьем десятке я мазал в половине случаев. Имелись у меня, конечно, надежды, что тренировки позволят несколько улучшить достигнутый результат, но уверенности в этом не было. Зато радовала скорострельность. На подготовку, прицеливание и непосредственно магическое действие мне требовалось всего три секунды, после чего снаряд снова был готов к стрельбе.

Я был доволен, наконец, в моем арсенале появилось что-то близкое по духу человеку из 21 века. Пусть еще не огнестрел, но уже нечто на него похожее.

Стрелять мне в прошлой жизни доводилось, причем не только в армии, так что полученная возможность остановить врага, продырявив его еще на подходе, радовала меня безмерно. Да, рассекающий удар мог сделать то же самое, но, во-первых, дальнодействие его было не слишком большим, а во-вторых, скорость каста не позволяла назвать это заклинание действительно эффективным оружием.

Мирон, кстати, еще не раз пытался повторить мой успех, но даже близко не достиг похожего же результата. Возможно, дело тут обстояло в том, что я, в отличии от командира, прекрасно понимал, какой разрушительной силой может обладать пуля, разогнанная до околозвуковых скоростей. Возможно. Хотя утверждать, так ли это на самом деле, наверное, не стоит.

За подготовкой и тренировками пролетели пять дней. К этому времени я практически до автоматизма довел новый навык. Сила с легкостью выталкивала снаряд по направлению к цели, а рука в это время уже цепляла следующий. Так что спасовать в экстренной ситуации, я не боялся.

Подготовка к рейду на базу контрабандистов ничем не отличалась от той, что мы уже не раз выполняли, прежде чем покинуть заставу. Командир как всегда сгонял нас за припасами, подмахнул бумаги у караульных и, напевая под нос какую-то незамысловатую мелодию, выбрался вместе с нами за стену.

— Далеко надо будет идти? — Витек подбежал к Мирону, едва мы оказались за периметром.

— До вечера точно не доберемся, — обрадовал нас командир. — Двигаться будем медленно, граница в тех местах вплотную идет, уже и не разберешь, где Орловское, а где Каспийское княжество, так что легко нарваться на вражеские патрули.

— А что будем делать, если все-таки наткнемся на них? — спросил парень, и что-то азарт, звучавший в его вопросе, мне совсем не понравился.

— По обстоятельствам. Но в приоритете у нас база контрабандистов, так что лишних стычек мне не надо. Будем надеяться, что с каспицами мы не пересечемся. Задача у нас простая — пришли, разведали местность, напали на базу и забрали груз. Чем меньше шума, тем лучше.

— А сможем все унести? — обеспокоился хозяйственный Берт.

— Конечно, это ж тебе не склад Анвара-разбойника из бабкиных сказок. В том лагере, куда мы идем, перевалочный пункт, а значит, товаров будет немного. Нет, если конечно нам повезет и в лагере окажется караван с грузом, тогда другой разговор, но думается мне, на такую удачу рассчитывать не стоит.

— Базу надо будет зачистить? — спросил я. Вопрос меня действительно волновал.

— Тех, кто будет сопротивляться, придется убить. Не забывайте, за контрабанду наказание одно — смерть. Ну а коли побегут, то и пес с ними. Все равно всех не перебьешь.

— А если там будут женщины и дети?

— Да откуда они там возьмутся? Я уже ходил к этому лагерю, и кроме грязных и злых мужиков никого не заметил. Так, курсанты, заканчиваем с ненужными вопросами. Если я сказал, что все будет нормально, значит так и есть. Сомневаться в командире — первый шаг к предательству. Сегодня вы мне не доверяете, а завтра что? Усомнитесь в действиях князя?

— Никак нет! — тут же вскинулся Витек. Для него Александр Орлов был чуть ли не идолом, так что вопрос командира нашел бурный отклик в мальчишеской душе.

— Вот и славно, — подытожил Мирон. — И дальше без разговоров — граница рядом. Лучше по сторонам глядите чаще.

Полученный совет пацаны восприняли максимально серьезно, и первый час путешествия вертели головой как флюгеры в ветреную погоду, однако вскоре их внимание начало притупляться, и наш пеший марш уже проходил как обычно.

Шагали привычным порядком, впереди прокладывал дорогу Мирон, затем шли Берт и Витек, я же замыкал колонну. Такой порядок движения сформировался сам собой чуть ли не с первого дня совместных вылазок, и полностью всех устраивал. Берту было в принципе плевать, где идти, Витек старался находиться рядом со мной, ну а я, так как не очень любил, когда кто-то находится за моей спиной, предпочитал идти позади, удерживая в поле зрения всех участников нашей небольшой группы.

Первый день рейда прошел без приключений. Монотонная ходьба по лесу сменялась форсированием небольших речушек и штурмом холмов. Иногда приходилось по широкой дуге огибать непроходимые бурелом, появивишеся тут благодаря осенним бурям. Частенько встречались следы животных. Шуршали в кустах мыши, несколько раз мы видели навостривших уши зайцев, чутко наблюдавших за нами с безопасного расстояния. Еще Витек утверждал, что заметил вдалеке оленя с огромными рогами, но ему никто не поверил.

Природная идиллия. Лесу не было никакого дела до шагающих сквозь него людей, он жил своей, размеренной жизнью, не обращая внимания на суетливых двуногих, которые почему-то решили, что именно здесь пролегает граница между двумя государствами.

На ночь наш отряд остановился возле юркого ручейка, петлявшего между округлыми валунами. Мирон запретил разводить костер, мотивируя это тем, что так мы можем выдать себя, поэтому перекусив консервами, которые пришлось подогревать магией, курсанты вместе с командиром укутались в плащи и завалились спать.

— После обеда окажемся на месте, — оповестил нас Мирон за завтраком. — Идти будем медленно, про любое подозрительное шевеление без промедлений докладывать мне. Рты попусту не открывать, это я тебе, Виктор, говорю. Как только до лагеря останется километр, делаем привал и еще раз все обговариваем.

Возражений или обсуждений слов командира не последовало. За несколько недель мы вполне познакомились с манерой поведения Мирона и уже знали, когда можно с ним спорить, а когда лучше придержать свои мысли, во избежание словесной выволочки. И пусть командир еще ни разу даже подзатыльник не прописал тому же Витьку, но даже за мелкое нарушение дисциплины мог так отчитать, что уши у пацанов потом горели до самого вечера.

Движение отряда действительно замедлилось чуть ли не в два раза. Казалось, что Мирон обдумывал каждый свой шаг, а иногда и вовсе останавливался, внимательно к чему-то прислушиваясь, однако только шум листьев и пение птиц нарушали покой леса. Тем не менее, командиру явно что-то не нравилось, и когда спустя пару часов пути он внезапно остановился, ничего хорошего я уже не ждал.

Лицо мужчины выглядело крайне напряженным, а когда он обратился к нам, то мои самые худшие опасения полностью подтвердились.

— Ставьте щиты. Сдается мне, за нами следят. Оружие пока не доставайте, но будьте готовы применять магию. Даррелл, возьми ка ты пару камешков в руки, на всякий случай.

— Кто? — одними губами спросил я.

— Не знаю, — тихо ответил Мирон, — но, думаю, скоро выясним. Слушаем меня внимательно. Сейчас ускоряемся и идем метров двести до большого поваленного дерева, за его корнями можно укрыться в случае чего. Если услышите команду "прыгай", бросаетесь в рассыпную. Щиты не снимать, пока не доберемся до укрытия. Все, вперед и без паники.

Дождавшись, пока пацаны поставят защитные сферы, Мирон задал крайне высокий темп ходьбы, не переходя, тем не менее, на бег. При этом он умудрялся каждую секунду мониторить окружение, буквально сканируя глазами любой подозрительный куст или дерево.

Массивный ствол упавшего лесного исполина не заметить было трудно. Даже лежа он был выше любого из нас. Черные корни толстыми змеями переплелись в основании гиганта, образуя нечто вроде навеса, под которым можно было спрятаться всей группе. Именно туда и отправил нас Мирон, отстав немного, чтобы в случае чего прикрыть спины курсантов.

Пока мы добирались до укрытия, ожидаемого нападения так и не случилось. Невольно возникли мысли, что командир просто перестраховывается, но по здравому размышлению я решил, что пусть лучше мы лишний раз побегаем, чем попадем из-за безалаберности под удар вражеских магов или арбалетный обстрел контрабандистов.

Несколько минут ничего не происходило. Мирон заставил нас пригнуться, а сам пытался высмотреть вероятного противника. В целях экономии магии пацаны развеяли щиты, но зато обнажили шпаги, нервно прислушиваясь к происходящему вокруг.

Время шло, но ничего не менялось. Постепенно напряжение, заставляющее наши сердца бешено колотиться, начало спадать. Кажется, командир все-таки ошибся. Пацаны несколько расслабились, и в этом момент прозвучал голос Мирона:

— Идут. Приготовьтесь к драке. Без моей команды не высовываться.

Командир сказал все, что считал нужным и больше к нам не обращался. Закрыв глаза, он начал совершать непонятные пассы руками, явно готовя гостям неприятный сюрприз. Не знаю, какое заклинание создавал Мирон, но судя по тому, что я увидел, оно точно не понравится нашим преследователям. Секунд тридцать мужчине понадобилось, чтобы между его ладоней появилось ядовито-зеленое облако, постепенно увеличивающееся в размерах. Внутри этого тумана будто химическая реакция шла: там что-то пульсировало и искрило. Каждую секунду изменялась форма сгустка и насыщенность его цвета. Наконец, Мирон закончил каст, открыл глаза и громко выдохнув, выскочил из-под укрытия корней. Мы не могли увидеть результат заклинания, но через секунду раздался громкий хлопок, сменившийся криком смертельно раненого человека.

— Бей ворогов! — услышали мы крик командира, и приняв это за руководство к действию, рванули на помощь.

Первое, что я заметил, выбежав из-за упавшего дерева — корчящегося на земле человека, одетого в темно-зеленый комбинезон. Пострадавший выл, держась за лицо, с которого лоскутами слезала кожа и мясо. Недалеко от раненого замер худощавый мужчина, обстреливающий нашего командира светящимися лучами, к счастью, безрезультатно — щит Мирона пока выдерживал атаку. Чуть правее я заметил еще троих. Бойцы, не обладающие судя по всему магией, обнажили оружие и уже начали заходить нашему командиру за спину.

— Бей тех, что со шпагами, — крикнул я пацанам, а сам сжал в кулаке камень. Мирона нужно было поддержать, и именно мага я определил для себя как наиболее подходящую цель.

Тихий свист, с которым снаряд вылетал на встречу с целью, услышал только я, а вот результат заметили уже все. Камень, разогнанный до безумной скорости, врезался в сферу, окружающую вражеского мага и по лесу разнесся звон, будто палкой ударили по железному листу. К сожалению, весь эффект на этом и закончился, хотя нет. Дворянин отвлекся, что позволило Мирону начать свою атаку. Я же, сообразив, что безнаказанным мое поведение не останется, рыбкой ушел от полетевшего в мою сторону заклинания. Ну а дальше, командир вновь перевел внимание мага на себя.

Цель оказалась мне не по зубам. Защита каспийского дворянина отбила снаряд, а значит стоит их тратить на более легкие цели.

Пацаны тем временем уже наседали на троих мужчин, пытаясь достать их шпагами. Про магию они почему-то не вспомнили, предпочитая действовать холодным оружием. Помощь им, вероятно, не требовалась, все же щиты пацаны успели поставить, но затягивать бой я не собирался и, улучив момент, когда один из противников оказался открытым, отправил в него камень.

Грудь воина выгнуло в сторону позвоночника. Кровавая каша вперемешку с осколками костей пробила одежду и вылетела из спины, мгновенно убив человека. Второй боец, заметив, что произошло с его товарищем, отвлекся и тут же поплатился за это — сразу две шпаги проткнули его, не оставив ни единого шанса на выживание.

— Одного живым брать! — донесся до нас крик Мирона. Командир умудрялся отражать атаки вражеского мага и при этом контролировать все происходящее на поле боя.

Оставшийся в живых противник приказ тоже услышал, но в плен сдаваться явно не горел желанием и с безумием смертника полез на обнаженные шпаги, совершенно не заботясь о защите.

— Разберитесь с ним, только не убейте, — крикнул я пацанам и переключил внимание на мага. Берт с Витьком и без меня справятся, а вот командиру помощь точно не помешает.

Вновь проверять, пробьют ли мои камни защиту вражеского дворянина, не было ни малейшего желания, скорее всего результат останется прежним. Но у меня в запасе имелся еще один козырь — воронка. Убедившись, что Мирон полностью завладел вниманием противника, я начал закручивать магическое поле, стараясь максимально напитать его энергией.

Безумный поток силы начал сворачиваться в водоворот, утрамбовывая в его вершину все новые и новые порции магической субстанции. Я буквально выжимал из себя все, что мог, не видя другого способа пробить защиту вражеского мага, который с легкостью отбивал любые атаки Мирона. Командир раз за разом оказывался на грани, но каким-то чудом умудрялся отбивать направленные на него заклинания.

Едва не теряя сознание от напряжения и перегрева, я влил последние доступные крохи силы и выпустил воронку на волю. Энергия, сжатая до такой степени, что начала искрить, будто провод под напряжением, ввинтилась в защиту мага и буквально взорвали человека изнутри, запачкав его внутренностями ближайшие деревья. Что случилось дальше, я уже не видел, так как сразу после каста все-таки вырубился.

Возвращение в реальность оказалось не самым приятным — кто-то лил мне на лицо воду, прерывая иногда это действо энергичными шлепками по щекам.

— Кажется, в себя приходит, — послышался обеспокоенный голос Витька.

— Хватит, — я попытался закрыться руками от бьющей в лицо струи, — захлебнусь ведь.

— Живой, — подытожил Берт.

— Мне тоже так кажется, — согласился я, принимая сидячее положение. — Долго лежал в отключке?

— Да нет, минут двадцать не больше, — ответил Берт и в этот момент жуткий крик где-то в глубине леса заставил меня вскочить на ноги.

— Что происходит? — с трудом удерживаясь в вертикальном положении, я попытался определить источник опасности.

— Успокойся, там Мирон пленника пытает, — Берт кивнул в сторону леса.

— Угу, я эти крики уже слушать не могу, — поддакнул Витек. В отличии от нашего флегматичного друга, его текущая ситуация явно выбивала из колеи. — Нет, все понятно, это враг, но одно дело в честном бою его зарубить, а тут пытки.

— Это война, Витек, настоящая война, а не та, что ты себе придумал, — ответил я, опускаясь обратно на землю. — Как бой закончился?

— Так, а чего там рассказывать, — Берт вновь взял нить разговора в свои руки, — После того, как командир вражеский кишками тут все измарал, мы последнего врага спеленали все вместе. Ох, он и упирался, чуть сам себя не зарезал, но не дали мы. Ну а дальше Мирон тебя пощупал, убедился, что живой, и отволок пленника куда-то в лес. Нам приказал тут остаться и тебя караулить.

— Понятно. Значит, будем ждать результатов допроса. Вы, мне скажите лучше, почему магию не использовали?

— Растерялся я, — честно признался Берт. — Быстро все случилось, а Витек за мной побежал. Мы обсудили уже все, пока ты без сознания был, глупо себя повели, чего уж тут.

— А все равно нас командир похвалил, — хвастливо улыбнулся Витек, но тут же поморщился из-за очередного крика, донесшегося из леса. — Как думаешь, каспийские это были?

— А есть другие варианты? Очень сомневаюсь, что среди контрабандистов имеются маги. Дождемся командира, он все объяснит.

Мирон допрашивал пленника довольно долго. То ли враг нам достался очень стойкий, то ли командиру нравилось это грязное дело. В последнее мне не слишком верилось — не походил этот веселый и улыбчивый человек на прожженного мясника. Тем не менее, жуткие крики раздавались еще не один десяток минут. Витьку пришлось даже уши себе закрывать ладонями, чтобы этого не слышать.

Наконец вопли пленника прекратились и Мирон, вытирая какой-то тряпкой окровавленные руки, вышел к нам:

— Крепкий гаденыш попался. Ну что вы на меня так смотрите, думаете мне нравиться это делать? Чуть не стошнило, пока его резал, а куда деваться, информация нужна. Собирайтесь, мы возвращаемся на базу и быстро. Бежать будем со всей возможной скоростью.

— Что случилось? — спросил Витек.

— Потом. На привале все расскажу, все равно вы долго бежать не сможете. Даррелл, ты как? Сдюжишь?

— Должен, — ответил я, прислушиваясь к себе. Силы немного вернулись, и обузой для нашей группы я не должен был стать.

— Отлично. Так, забыл, вы трупы обыскали?

— Ничего ценного. — ответил Берт. — Ни значков, ни документов, денег тоже нет. Оружие разве что неплохое.

— Бросайте все тут, не до того. Собираемся, времени мало.

Темп, который задал Мирон, я выдерживал с трудом, сказывалось недавнее использование самого мощного в моем арсенале заклинания. Силы еще не восстановились, и первые минуты вообще приходилось заставлять себя шевелить ногами, однако постепенно самочувствие пришло в норму.

Бежать по дикому лесу, лишенному протоптанных тропок и тем более беговых дорожек, оказалось тем еще приключением. Все внимание было сосредоточенно на том, чтобы не запнуться об очередной торчащий корень, или не быть проткнутым особо коварными ветками. Командир же будто всю жизнь тут провел и словно дикий зверь, убегающий от погони, с легкостью преодолевал любые препятствия. Уверен, Мирон мог бежать еще быстрее если бы не плетущийся позади него курсанты.

Через час такого бешеного темпа, наши силы начали иссякать. И опять же слабым звеном оказался Витек, все сильнее отстающий от командира. Пришлось делать небольшую передышку, во время которой Мирон соизволил рассказать нам, что же все-таки послужило причиной бешеной гонки.

— Сегодня утром наш след обнаружили разведчики каспийского княжества, — начал говорить мужчина, пока мы пытались отдышаться после бега, — причем, изначально задача у них была другая: разузнать сколько сейчас человек находится на заставе и присмотреть подходы к ней.

— Зачем? — тут же спросил Витек.

— Не перебивай, — шикнул на него Мирон. — Командир разведчиков, когда узнал, что рядом с ними шляется отряд военных, решил, что куда проще будет узнать все нужное из первых уст, так сказать. Ну чего тебе?

— А как они поняли, что мы с заставы? — не успокаивался Витек.

— Следопыт среди тех пятерых был хороший, ботинки у нас стандартные — армейские. Так что нетрудно догадаться, кто тут по лесу шляется. К тому же самого шустрого среди разведчиков отправили по следу, тот срисовал нас и командир каспийских принял решение атаковать, чтобы взять пленника. Самоуверенный слишком. А ведь дворянчику говорил его помощник, что рискованно на нас нападать, но разве аристократ будет кого-то слушать кроме себя?

Услышав последние фразы, я невольно насторожился. Уж очень не вязалось прежнее поведение Мирона с теми словами, что он сейчас произнес. Все-таки не особо он уважает аристократов, хоть и старается скрывать это.

— Дальше вы знаете, — продолжил Мирон. — То, что мы без потерь выбрались из этой заварушки — заслуга Даррелла. Вообще, не уверен, что мы смогли бы одолеть этого дворянина. Силен был, гаденыш, а я в самом начале оплошал. Так долго "плевок кобры" готовил, а в итоге попал по сержанту.

— А ваше заклинание пробило бы защиту? — спросил я.

— Не обязательно, но жизнь магу осложнило бы. Оно, если на препятствие натыкается — хоть материальное, хоть энергетическое, растекается по нему непрозрачной пленкой и пока не выгорит, не исчезнет.

— Так, а зачем все-таки разведчики к заставе хотели подобраться? — вновь спросил Витек.

— Ты не понял еще что ли? — усмехнулся Берт. — Нападение готовится. Так ведь?

— Да, и надо об этом доложить, как можно раньше, — подтвердил догадки курсанта Мирон. — У дворянчика был амулет, из-за него каспийские уже знают, что командир разведчиков сдох. Так что времени у нас немного.

— Так может они передумают?

— Сомневаюсь в этом. Возле границы собрался крупный отряд дворян, а эта братия отказываться от своих планов не любит. Будет нападение, вопрос только когда. И наша задача, как можно лучше подготовиться к неизбежному.

— С чего бы им вообще нападать на заставу? Здесь же спокойный участок. — спросил я.

— Насколько я понял, это месть. Пару недель назад отряд наших дворян под предлогом мести за смерть Юрия Орлова наведались к каспийским и хорошенько там порезвились.

— Так ведь причастность Каспия к этому убийству не доказали.

— Если благородным господам захотелось крови, доказательства им не нужны. Дворянскими родами трудно управлять, они зачастую делают то, что хотят. Так, все, хватит вопросов, бегом за мной и не отставать. Чем раньше добежим до базы, тем большее число людей получит шанс на выживание.

10 Глава

Бешеная гонка по лесу продолжалась до самого вечера. Как так вышло, что никто из курсантов во время этого сумасшедшего бега не свернул себе голову или хотя бы ногу, для меня так и осталось загадкой.

Заданный командиром темп позволил выполнить главное — еще до темноты нам удалось оказаться перед воротами заставы. Не теряя ни минуты, Мирон все так же бегом отправился к полковнику, приказав нам следовать в свою комнату и не вылезать оттуда без разрешения.

Еле передвигая ногами, мы кое-как доковыляли до вожделенных кроватей и без сил свалились на мягкие до сладостного стона матрасы. Хотя, будь вместо них даже каменные плиты, я бы лег на них с тем же наслаждением. Сумасшедший бег выпил всю энергию, как пустынный песок капли росы. Сил не осталось даже на разговоры. Мы просто лежали, приходя в себя.

Наверное, я бы так и уснул, не меняя позы в которой оказался на кровати, но от ухода в царство Морфея меня и остальных удерживало желание узнать реакцию полковник на полученные известия. Мирон обещал зайти к нам после разговора и обсудить текущую ситуацию.

Честно говоря, я надеялся, что нас, как и вторую группу курсантов отправят из заставы куда-нибудь в безопасное место — вряд ли в случае нападения от недоучившихся магов будет много пользы. Но это по моим рассуждениям, у начальства на этот счет могут быть совершенно иные мысли.

Через час мы уже немного отошли от последствий бешеной гонки и даже начали бурное обсуждение произошедшего за день. Еще спустя некоторое время дверь нашей комнаты отворились и на пороге показался Мирон, по лицу которого сразу стало понятно: ничего хорошего мы не услышим.

— Полковник приказал в ближайшую неделю с заставы ни ногой. — командир устало сел на единственную свободную кровать. — Говорит, нужны все доступные маги, даже недоучки.

— Он поверил в каспийских разведчиков? — почему-то спросил Витек.

— Конечно. С чего бы ему сомневаться в моих словах? Застава переходит на военное положение. Подмогу уже запросили, к нам отправят отряд магов в количестве тридцати человек, но успеют ли они — это большой вопрос.

— Когда, думаете, будет нападение? — спросил я.

— Завтра, или через день. Каспийские может и обойдут нас стороной, нацелившись на деревни, но пленник сказал, что целью все-таки является наша застава, так что, если они хотят сохранить эффект неожиданности, то уже двигаются сюда. Все дело в амулете этого дворянчика, чтоб ему Пятый хребет вырвал. Не знай враги про смерть разведчиков, и времени на подготовку у нас бы сразу прибавилось.

— Это понятно, а сейчас-то, что делать? — послышался обеспокоенный голос Берта.

— Набирайтесь сил. Тренировки на ближайшее время отменяются — меня отправляют отслеживать подходы врага. На какое-то время вы остаетесь одни, поэтому сидите на месте и никуда не лезете. Если нападение все же случится, я заранее объясняю, что и как нужно делать.

Сказав еще пару слов на прощанье, Мирон покинул комнату, оставив нас в тяжких раздумьях о дальнейшей судьбе заставы. Командир, как ни старался, не смог скрыть нервозность и беспокойство, и это состояние передалось всем в комнате. Даже Витек, который, казалось бы, всегда ждал возможности поучаствовать в настоящей войне, чувствовал себя неуютно, маскируя свою неуверенность непрерывной болтовней.

Нападение произошло вечером следующего дня. С самого утра Застава кипела, готовясь к атаке вражеского отряда. Из увольнений и патрулей отозвали всех магов, и в кой-то веки комнаты общежития до отказа наполнились людьми. Мужчины в форме постоянно мелькали в коридоре, громко ругаясь и обсуждая предстоящее сражение. Какой-то особой нервозности и уж тем более паники в их голосах не было слышно, что с одной стороны внушало уверенность в надежности обороны, но с другой даже немного напрягало — бесшабашность и шапкозакидательство нередко приводили к печальным последствиям.

Среди разворошенного муравейника, в который превратилась военная часть, нам не нашлось места. Командир отбыл по заданию полковника, а кроме него до нас никому не было дела. Примерно также обстояли дела и у второй группы курсантов, они, как и мы практически безвылазно сидели в своей комнате, выходя из нее только для посещения столовой и уборной.

Сидение взаперти не слишком хорошо сказывалось на душевном состоянии пацанов. И если Берта текущая ситуация привела в молчаливо-раздраженное настроение, то Витек места себе не находил, нарезая круги по комнате, периодически замирая возле окна, словно суслик высматривающий опасность. Пришлось даже пару раз прикрикнуть на паренька, чтобы тот прижал свою пятую точку к кровати. На долго, правда, Витка не хватало, и спустя несколько минут все возвращалось на круги своя.

Нервное ожидание затянулось до полудня, наверное, поэтому, когда в комнату ворвался обеспокоенный чем-то Мирон, мы восприняли его появление с изрядной долей облегчения — наконец-то выматывающая неопределенность подошла к концу.

— Слушаем меня и не перебиваем, — без лишних прелюдий начал командир, — через час возле стен заставы должен появиться отряд врагов. Точное число выяснить не удалось, но человек пятьдесят там есть, а это значит на стенах вам делать нечего. Оборону прорвут, в этот сомневаться не приходится. Ваша задача в это время находиться подальше от горящих бревен и падающих камней. Держитесь поближе к центру заставы, можете возле штаба засесть. Вы, как сказал полковник — резерв. Если поймете, что где-то нужна ваша помощь — действуйте. Меня рядом не будет, ведите себя осторожно, насколько это вообще возможно. До сирены из комнаты не выходить. Даррелл за старшего, ты отвечаешь за жизнь этих двоих, и пусть поможет вам Милосердная мать. Постарайтесь выжить, пацаны.

Мирон ударил кулаком в грудь, объединив в этом жесте и прощание, и знак уважения курсантам, после чего покинул комнату, предоставив нас самим себе.

... — выразил общее мнение Витек, и на этот раз я был с ним полностью согласен.

Противный, вгрызающийся в мозг, звук сирены раздался спустя пять минут. Начался последний этап подготовки к отражению вражеской атаки. Стену возле ворот заполнили солдаты и офицеры, оставив на остальных направлениях только редких наблюдателей. Где-то там, сейчас как раз находилась троица второкурсников. Полковник рассудил, что там от магов-недоучек будет максимум пользы.

Мы же, согласно распоряжению Мирона, остались возле штаба. Витек, естественно рвался на передовую, но после устного внушения, подтвержденного легким подзатыльником, смирился с участью стороннего наблюдателя. Если командир не ошибся в своих выводах, то врагов нам хватит, а подставлять себя под первый удар, нарушая при этом приказ, я не собирался.

Вскоре сирена, раздражающая своим воем, стихла и застава, как мне показалось, погрузилась в абсолютную тишину. И в этом напряженном молчании словно раскат грома прозвучал гулкий удар, донесшийся со стороны ворот. Что там происходило, мы конечно же не могли видеть, но, судя по всему, вражеский отряд начал штурм.

Насколько мне было известно, слаженный удар пяти магов средней силы мог бы без особых проблем проломить не самые выдающиеся стены нашей заставы, однако для этого требовалось подойти на сравнительно небольшое расстояние, рискуя попасть под град заклинаний гарнизонных дворян. Поэтому штурмовой отряд необходимо было увеличивать вдвое, укомплектовав его теми, кто будет держать энергетические щиты. Отсюда вытекала еще одна проблема — множество сильных магических воздействий, сосредоточенных в одном месте, вызывали что-то вроде астральной бури, усложняющей каст заклинаний.

Крупные или важные для княжества крепости имели стационарные защитные артефакты, многократно усиливающие оборонительные способности находящихся внутри людей. Однако большинство городов и пограничных застав, таких как наша, подобной роскоши были лишены, а значит исход штурма решало либо численное превосходство той или иной стороны, либо наличие в одной из команд очень сильного мага. Будь сейчас на стенах хоть кто-нибудь из княжеского рода Орловых, то от атакующих не осталось бы и мокрого места. Впрочем, справедливо и обратное: член правящей семьи каспийского княжества с легкостью проломил бы любую оборону.

На наше счастье, никого из высшей знати в рядах атакующих не оказалось, поэтому с ходу пробить защиту, поставленную нашими магами, они не смогли, а значит по всем правилам, сформировавшимся за долгие годы противостояний, исход штурма решит грубая сила. У кого быстрее закончится энергия, тот и проиграл.

Всполохи света, сопровождающиеся громкими ударами, с регулярностью метронома вспыхивали со стороны ворот. Невольно у меня появились ассоциации с фейерверками в новогоднюю ночь, когда пол неба постоянно озаряется цветными огнями.

Бить в одну точку в надежде прорвать щиты, как мне думалось — не самая удачная идея. И видимо подобным образом рассуждал не только я, поэтому, когда возле стены в противоположной от ворот стороне взмыл в воздух сигнальный огонь, выпущенный магом-наблюдателем, удивлений это не вызвало. Резервный отряд дворян, специально оставленный для такого случая, тут же бросился к месту атаки. И теперь звуки ударов раздавались уже с двух сторон. Позиционная схватка продолжилась.

Оборону все-таки прорвали. Численное преимущество вражеских магов сделало свое дело. Защитников банально не хватило на весь периметр заставы и в итоге спустя час штурма целый пролет стены разлетелся по бревнышку, ранив и убив находящихся поблизости людей.

Образовавшейся прорехой в обороне тут же попытались воспользоваться вражеские воины, но завалы разрушенной стены не позволили людям быстро оказаться на территории заставы, что позволило подобраться к месту прорыва взводу наших солдат, вооруженных мощными арбалетами. Прозвучала команда одного из сержантов, и поток железных болтов устремился навстречу атакующим. Особых результатов ждать не приходилось, но, надо сказать, несколько человек все же пострадали. Защитные сферы самых слабых магов не выдержали одновременного попадания нескольких арбалетных снарядов, и среди нападающих появились первые жертвы. Однако успех был слишком незначителен. Первые же заклинания каспийских дворян косой смерти прошлись по арбалетчикам, смяв их тела в кровавую кашу и посеяв панику среди выживших.

Солдаты выиграли немного времени для магов. Из-за обрушения стены оборона периметра потеряла всякий смысл, и полковник отправил всех, кого мог, предотвращать прорыв противника на территорию заставы.

Длительный обмен заклинаниями значительно истощил магический запас дворян. Поэтому массовой гибели всего гарнизона не произошло. Я видел, как потоки огня ударяли в приближающихся врагов и бессильно скатывались по окружающей их защите, но также и магические потуги противников далеко не всегда приводили к результатам.

Воздух наполнился дымом, потоки огня, взрывы, непонятный фиолетовый туман, все это мгновенно снизило видимость возле стены почти до нуля. Началась какая-то вакханалия, в которой схлестнулись маги с обеих сторон.

— Мы должны им помочь! — Витек рвался в драку.

— Тебя первым же заклинанием убьют! — схватил я пацана за куртку. — Стой тут. Это приказ!

— Ну надо же что-то делать!

— Жди, сдохнуть всегда успеешь, не видишь, что ли — нам в этой мясорубке делать нечего.

Битва возле пролома в стене не утихала ни на минуту. Рвались заклинания, кричали люди, но явного перевеса пока ни одна сторона добиться не могла. Резерва не осталось. Все офицеры заставы тем или иным способом участвовали обороне, и лишь наша троица осталась не у дел, все так же находясь в относительно безопасном месте возле штаба.

С каждой минутой пацаны все сильнее нервничали, неодобрительно посматривая на меня. Трусов среди них не было, оба курсанта всей душой стремились в бой, но я пока удерживал их от бездумной атаки. Пока вражеские маги не истратили свои силы, делать нам возле стены нечего. Если у меня еще имелись шансы выжить, то бессмысленная смерть пацанов будет неизбежна.

Наконец дым возле пролома слегка рассеялся, позволив нам рассмотреть картину боя. В месте схватки почти не осталось обычных солдат, лишь несколько раненых человек в грязной форме рядовых пытались выбраться из котла смерти, зато живых офицеров хватало, но не скажу, что дела у наших шли хорошо. Маги выдохлись. Все реже применялись заклинания и дворяне, экономя энергию, перешли в рукопашную, лишь изредка применяя магию. Именно в этот момент я понял, что пришла пора действовать.

— Пора. Я впереди, вы по бокам. Атакуем строго одну цель. На других силы не тратим. Первого я бью воронкой, если враг не сдохнет, вы дальше добиваете его пронзающим ударом. На второе такое же заклинание меня не хватит, так что дальше будем работать стандартной магией. Главное, не забывайте про защиту. Вперед.

Уверен, со стороны три пацана, бегущие на верную смерть, смотрелись жалко. На нас и внимания никто не обратил, а зря. Не снижая скорости, я приблизился к первому офицеру каспийского княжества, кастуя на ходу "воронку". Он даже повернул к нам голову и хотел отмахнуться каким-то простеньким заклинанием, но не успел — импульс магии как сверлом прогрыз щит мага и вонзился в тело. Глаза мужчины расширились от боли, руки безвольно повисли, но он все еще был жив, однако недолго — в образовавшуюся прореху почти одновременно ударили два луча, пробившие грудную клетку мага.

И вот теперь на нас обратили внимание. Сил и времени на второй залп у меня не было, зато каменных снарядов хватало. Собственно, обстрелом вражеских магов я и занялся, отвлекая их от атак на наших офицеров. Пацаны же, видимо получив порцию адреналина, забыли об осторожности, и, выбежав из-за моей спины, атаковали противника магией. Их простенькие заклинания не причиняли особого вреда, поэтому вскоре в ход пошла сталь. Началась фаза рукопашного боя. И я еще раз убедился, что не зря мы выжидали — истощенные дворяне не стали тратить остатки энергии на пацанов, отражая их неумелые атаки холодным оружием.

Звенела сталь, кричали люди, вокруг творилась полнейшая неразбериха, которую только увеличило наше появление. Особого успеха мы не добились, но хотя бы отвлекли на себя долю внимания. Пацаны рубились как черти, помогая нашим офицерам, я сам видел, как Витек, словно дикий зверь прыгнул на спинку воину Каспия и зубами вгрызся ему в шею, а в это время его случайный напарник, орудуя шпагой, пытался лишить жизни противника.

Я же действовал немного аккуратнее. Не вступая в прямую конфронтацию, выжидал, когда какой-нибудь маг отразит щитом атаку и тут же отправлял в его сторону каменный подарок. Иногда у меня получалось пробить защиту, и враг получал сильнейший удар, лишающий его концентрации или даже жизни. А дальше уже действовали наши воины, находящиеся неподалеку, добивая дезориентированного противника.

К сожалению, долго мне так развлекаться не позволили. Очередной камень, ударивший во врага, заставил его обозлиться. Крупный воин, выдержал попадание и, обезглавив одного из наших, решил разделаться с досадной помехой в моем лице. Буквально несколько шагов и он сократил между нами дистанцию, после чего ударил сырой силой. Защита выдержала, но прицел я сбил, отчего очередной снаряд ушел в сторону, а в следующую секунду уже стало не до магии.

Мужчина был крупнее и выше меня. Его изогнутая сабля, с которой все еще стекала кровь убитого человека, с бешеной скоростью опустилась на окружающую меня сферу, и в этот момент я отчетливо понял, что долго она не выдержит.

Времени на каст заклинаний не осталось. Вытащив из ножен шпагу, я попытался отвести следующий удар так, как меня учили когда-то в интернате, а чуть позже тренировал Мирон. Полностью отразить выпад я все-таки не смог, но вражеское оружие хотя бы не проломило защиту, а лишь незначительно уменьшило ее прочность.

Атаковать я не мог, уступая противнику в силе, скорости и умении держать шпагу, поэтому ушел в глухую оборону. Получалось, прямо скажу, не очень, однако пока обходилось без ранений. Невидимый щит держался, не позволяя заточенной стали попробовать мою кровь. Натиск противника усиливался с каждым ударом, мне все труднее удавалось оставаться на ногах, но какого-то выхода из ситуации не находилось.

Удар, два шага назад, и вновь тяжелый клинок пробует защиту на прочность, заставляя меня снова и снова отступать. Не хватало мне техники, а на каст заклинаний не было времени. Враг это тоже видел, и кажется, даже перестал поддерживать свою энергетическую защиту, полностью сосредоточившись на нападении, однако воспользоваться таким подарком я не мог.

Опять удар... и моя шпага не успевает отразить его. Сфера лопается словно мыльный пузырь, на лице врага появляется кровожадная улыбка, вновь поднимается его оружие и в этот момент из груди моего противника как подводная лодка изо льда пробивается чей-то клинок. Поглощенный схваткой, я совершенно не заметил, что к врагу со спины подкрался Мирон. Весело подмигнув мне, он отбросил в сторону мертвого мага и тут же переключился на следующего. Я же, после небольшой передышки, опять полез в сумку, за очередным камнем — штурм продолжался.

Не знаю сколько еще прошло времени, но в какой-то момент я понял, что мы побеждаем. Уверен, нашей заслуги в этом было немного, но в любом случае, в битве случился перелом.

Каспийские дворяне умирать не хотели. Поняв, что штурм заставы затягивается, а потери превышают разумные пределы, они начали постепенно отступать. Бой еще не завершился, но мне стало очевидно, что основная его фаза подходит к концу. Всё еще звенела сталь, кастовались заклинания, но прежнего накала не было, мы выдавливали врагов из пролома.

Наконец, сильно поредевший отряд дворян, что пришел отомстить за нападение на свое княжество, окончательно потерял прежний запал и бросились прочь. Их осталось человек пятнадцать, большая часть нападающих так и осталась лежать на обугленных бревнах разрушенной стены. Трупы и раненые усеяли место ожесточенной схватки. Увы, но наших полегло не меньше. Поэтому за отступающими никто не бросился в погоню. Штурм кончился. Пришло время подводить итоги.

Первое, что я сделал, когда последний из вражеских воинов покинул заставу — отправился на поиск пацанов. Витек, к моему удивлению, не получил даже царапины, а вот Берт заработал рваную рану на спине — его приложило заклинанием об обломок камня. Выглядел он неважно, но кровь уже остановил, и на первый взгляд жизни юноши ничего не угрожало. Хуже дела обстояли у второй группы курсантов, их хоть и поставили на безопасный участок стены, но в основной схватке они тоже участвовали. Один из них погиб, двое получили ранения разной степени тяжести.

Серьезные потери понес гарнизон заставы. Из сотни простых солдат выжили не больше трети. Сержанты и офицеры гнали рядовых на убой и во многом благодаря такой жертве мы победили. Неравный обмен один к десяти позволил нивелировать численное преимущество врага в магах, но цена...

Дворяне пострадали меньше. Чуть позже мне стало известно, что из сорока офицеров погибли семнадцать, еще девять получили тяжелые ранения, остальные, в том числе и Мирон, отделались сильным магическим истощением и мелкими травмами. Застава выстояла. Однако расслабляться было рано.

Не прошло и пяти минут после того, как закончился бой, а к месту основного сражения уже спешил лекарь. Всех, кто мог стоять на ногах, тут же отправили ему на помощь — вытаскивать из-под завалов раненых убитых. Причем приказ распространялся на весь личный состав — полковник, отражавший штурм вместе с остальными дворянами, не делал различия между офицерами и рядовыми — работали все. Точнее почти все. Нестор Обрезков, выглядевший так, будто и не участвовал в схватке, на просьбы помочь не реагировал, изображая временную глухоту.

Лекаря на всех не хватало, пусть атакующая магия оставляла очень мало шансов на выживание, но десятки все еще живых людей требовали помощи. Оторванные конечности, обожженные тела, распоротые внутренности, все эти плоды войны не замечались в пылу боя, но адреналин распадался в крови, и многим при виде результатов скоротечной схватки становилось дурно. Кто-то пытался поднять мертвого друга, кто-то блевал, согнувшись в три погибели. Радость победы постепенно уходила, уступая месту гнилому послевкусию боя. Уж на что я считал себя черствым человеком, но даже мне стало плохо, однако сантименты пришлось оставить на потом — людям требовалась помощь, и пусть лечить я не умел, но элементарно затянуть тряпкой кровоточащую рану, был способен.

Берт нам с Витьком помогать не мог, он хоть и остановил себе кровь, но ходил с большим трудом, поэтому мы его командировали к легкораненым, которыми уже занималась Любаша. Девушка прибыла вместе с лекарем и всеми силами пыталась облегчить страдания солдат.

Штатный коновал заставы естественно в первую очередь занимался спасением дворян. Несколько офицеров находились на краю гибели, и только усилия лекаря не давали им пересечь черту, а в это время простые солдаты продолжали умирать. И я прекрасно понимал, что все делается правильно, что один маг куда ценнее чем десять обычных рубак, что лекарь не сможет вылечить всех, но мне было до боли в груди жаль тех, к кому помощь так и не подоспела.

Разбор завалов, перевязка раненых и перенос убитых к штабу отняли у нас довольно много времени. Линия мертвых тел росла как страшное напоминание о том, насколько хрупка человеческая жизнь. Работали на износ и если магические силы уже немного восстановились, то вот тело с трудом соглашалось продолжать трудиться. Уверен, выглядели мы с Витьком отвратительно и, возможно, поэтому полковник, проходящий рядом, решил нас поддержать.

Немолодой, высокий. Лицо мужчины изрезали ранние морщины, а серые глаза смотрели очень устало. Форма его была покрыта пылью и кровью, выдававшие активное участие в битве.

— Как зовут? — нарочито бодро обратился к нам командир заставы.

— Курсант Даррелл.

— Курсант Виктор, — паренек чуть заикаться не начал от удивления.

— Вы отлично сражались, курсанты. — продолжил полковник так громко, что на нас начали обращать внимания. — Достойная смена растет. Завтра, всех, кто участвовал в защите заставы, мы представим к наградам. Обычно курсанты такой чести не удостаиваются, но для вас я сделаю исключение.

— Разрешите обратиться, — сказал я.

— Слушаю.

— Нас было трое, курсант Берт получил ранение и сейчас находится в лазарете.

— Не забуду. Обещаю, — полковник оглядел смотрящих на нас людей и остановил взгляд на Обрезкове. — Некоторым не помешало бы взять пример с этих молодых людей.

— Они весь штурм отсиживались возле штаба, и только под конец решили поучаствовать в драке, — усмехнулся Нестор.

— Таков был мой приказ, а вот где ты был во время боя, мне неизвестно. — скривился мужчина и, отвернувшись от сына, отправился к лекарю.

Полковник сделал дрянь. Он сейчас просто невероятно усложнил нам жизнь. Если я не ошибся в типаже Нестора, то этот тип просто так публичное сравнение себя с какими-то курсантами не оставит. Тем более произошло все на глазах Любаши, медсестра хоть и сделал вид, что ничего не слышала и продолжала работать как ни в чем не бывало, это ничего не меняло.

Как только Обрезков старший удалился на приличное расстояние, к нам тут же подоспел его отпрыск:

— Ну что, сучьи выкидыши, понравилась вам похвала, ждете награды?

Я молчал, нервно поглядывая на Витька. Пацан явно начал заводиться. Еще и Любаша обеспокоенно уставилась на нас.

— Не достойны вы ее. Ладно этот — белобрысый, — продолжил Обрезков, не дав мне ничего сказать, — он хотя бы дворянин, а ты-то куда полез со своим свиным рылом?

— Я хотя бы не прятался от боя, как трусливая шавка, — вдруг выпалил Витек.

Дальнейшие события развернулись стремительно. Обрезков будто ждал подобную фразу. Не раздумывая, он выхватил шпагу и одним ударом рассек горло пареньку. Мы ничего не успели сделать. Ничего! Как в замедленной съемке я увидел струю крови, вырвавшуюся из сонной артерии моего друга, а Нестор и не думал останавливаться, вновь занося оружие для удара.

11 Глава

В голове тут же вспыхнула и затмила все остальные одна единственная мысль: "нужно остановить эту мразь, пока есть шанс не допустить гибель друга".

Понимая, что скорее всего получу удар шпагой, я все же бросился вперед, но был отброшен небрежным взмахом руки — Обрезков был готов к такому развитию ситуации и применил магию, а после завершил начатое, одним движением обезглавив Витька.

Вид падающего на землю тела, что-то сломал внутри меня, желание убить эту тварь в человеческом обличье, затмило разум. Не до конца понимая, что делаю, я поднялся с земли. Боль от потери друга вырвалась наружу и перемешалась с магией, бурлящей в крови. Впервые за все время, проведенное в этом мире, я полностью потерял над собой контроль.

Сознание разделилось, создалось ощущение, будто меня выкинуло в транс, потому что я увидел, как из моих ладоней начали вытекать две полосы тумана. Они будто продолжения рук струились вниз, извиваясь голодными змеями. Я хотел убивать, и полупрозрачные ленты, подчиняясь моему желанию, ударили в Нестора, замершего над убитым пацаном.

Расстояние до ненавистного мне человека составляло не больше трех метров и это расстояние мое новое оружие преодолело за считанные мгновения, без труда поразив незащищенное тело. Одно движение и вот на землю падает отсеченная рука Обрезкова. Наконец-то эта сволочь будет соответствовать своей фамилии. Еще удар и грудь ошеломленного от боли человека раскрылась, обнажив пульсирующие легкие, которые тут же залила кровь.

Добить благородную мразь мне не дали. Чье-то заклинание выбило меня из равновесия. Самый простой воздушный удар отлично справился со своей задачей, и я кубарем покатился по земле.

Ясность сознания вернулась рывком, и тут же пришло понимание — я только что попытался убить офицера, да не простого, а сына командира заставы. Мне конец. Вряд ли после такого меня ждет хоть что-то кроме смертной казни. Надо уходить. Витька уже не оживить, даже лекарь не сможет пришить отрубленную голову, и как бы мне не было больно, но я должен выжить, хотя бы для того, чтобы отомстить. Очень надеюсь, что Обрезков от полученных ран сдохнет, но если нет, то я вернусь и закончу начатое.

Весь этот ворох мыслей безумным калейдоскоп мелькнул в голове, пока я принимал единственное возможное в моей ситуации решение — пуститься в бега, надеясь, что в послебоевой суматохе меня не смогут догнать.

Обернувшись, я бегло оценил ситуацию за спиной. Сейчас на площадке перед штабом, собрались почти все выжившие солдаты и не больше десяти офицеров, не получивших во время штурма ранений. Шансы уйти у меня были. Не дожидаясь, пока меня снова приложат магией, я рывком поднялся с земли и что есть дури бросился к проему в стене, петляя, по старой привычке, как заяц. Завалы мы слегка растащили, так что запнуться об камни и бревна я не боялся. А сзади люди начали отходить от шока, в меня полетели первые заклинания.

То справа, то слева земля вспыхивала от огня или вздымалась горбом, приняв в себя избыточную порцию магической энергии, но мне пока везло, и расстояние между мной и застывшими сзади людьми стремительно увеличивалось.

Уйти без ранений не вышло, возле стены мне все-таки пришлось замедлиться, перебираясь через остатки фундамента, за это и поплатился — левый бок и руку пронзила боль. Кто-то из офицеров оказался достаточно метким, чтобы попасть в движущуюся мишень. Тем не менее останавливаться я не собирался, четко осознавая, что промедление равносильно смерти и, преодолевая боль, постарался еще сильнее ускориться.

Бежал, что есть мочи, но с каждым шагом одежда, порванная в нескольких местах, все сильнее пропитывалась кровью, а вместе с кровью уходили силы. Понимая, что долго так продолжаться не может, и вскоре я просто свалюсь от полученных ранений, на автомате выискивал место, где можно будет укрыться, чтобы остановить кровотечение, тем более ожидаемой погони, видно не было, а мое состояние становилось все хуже. Левая рука почти не шевелилась, иссеченная множеством глубоких порезов, на боку же просто сорвало кожу до мяса. Как еще сознание не потерял — одному богу известно.

Затемненная низина, образованная когда-то весенней речкой, открылась совершенно внезапно. Едва не рухнув туда, я счел, что лучшего места для короткой передышки найти будет трудно и нырнул под защиту склонившихся деревьев, надеясь, что по моим следам сюда не бегут озлобленные офицеры заставы.

Занятия с Натаниэлем Хармонов в интернате не прошли напрасно. Еще раз убедившись, что рядом никого нет, я без труда активировал внутренний взор и увиденное мне очень не понравилось. Всю левую сторону тела покрывали ярко-красные пятна среди которых проглядывались черные кляксы, выглядевшие совсем погано.

Тратить кучу времени на полное исцеление я, увы, не мог. На текущий момент главной моей задачей было хотя бы не сдохнуть от потери крови, поэтому действовал я максимально быстро и топорно, от души плеснув магических сил на затягивание ран.

От полученной энергии золотые лучи, тускневшие с каждым ударом сердца, вспыхнули как прожекторы в ночном небе, выжигая черноту и красные пятна. Дикая боль пронзила позвоночник, едва не лишив меня сознания, но я терпел. Крошились зубы, хотелось выть, но я терпел.

По субъективным ощущениям, на экспресс лечение я потратил секунд десять и когда вынырнул из состояния внутреннего созерцания, то отметил для себя, что раны хоть и никуда не делись, но при этом выглядели уже не так страшно, а главное — они больше не кровоточили.

Позволив себе потратить еще несколько секунд на то, чтобы немного прийти в себя, я поднялся на ноги, впереди долгий путь, а проблемы мои только начинаются. Уверен, полковник случившееся просто так не оставит, какой бы мразью не был Обрезков-младший, но сын есть сын. Такое не прощают.

Я бежал до самой темноты, путая следы, как мог. Бежал, не до конца понимая куда нужно двигаться, лишь бы оказаться подальше от заставы. Наверное, если бы не раны, которые через несколько километров вновь открылись, я бы продолжил путь и ночью, но сил уже не оставалось.

Пышное дерево, вытеснившее в стороны всех своих соседок, было выбрано как временное убежище. И первое, что я сделал, упав на торчащие из земли корни — вернулся к лечению израненного тела. Жутко хотелось есть и пить, горло пересохло, а фляжки или другой емкости под рукой не было, возможно, по этим причинам закрыть раны до конца, мне так и не удалось. А потом я отключился. Измученное тело просто перестало подчиняться. Так хреново мне еще никогда не было.

Очнулся я в ужасном состоянии. Начался жар, пить хотелось просто до безумия, а желудок, кажется, готов был переварить сам себя. Порезы на руке частично зажили, но некоторые все еще отдавали нехорошей краснотой, а из-под корост выделялась белесая жидкость, возможно начиналось заражение.

Мысли путались, но одно я осознал кристально четко — если сейчас не добуду воду, просто упаду где-нибудь от обезвоживания. К счастью, в моем распоряжении была магия. В отличии от большинства пацанов в интернате, добывать влагу из воздуха я умел, но мне требовалась емкость для сбора жидкости, иначе конденсат просто впитается в землю. И уже в который раз меня выручил нож, едва не послуживший когда-то причиной моей смерти.

Преодолевая слабость, я как сумел выдолбил в торчащих из земли корнях небольшое углубление. Тугая древесина поддавалась с огромным трудом, но я, подгоняемый жаждой, все-таки одержал эту небольшую победу. Не раз у меня возникало желание облегчить себе работу магией, но туман в голове не позволял нормально сосредоточиться, и любая работа с магическим полем давалась с трудом, даже рассекающий удар, дробящий в хорошие дни камни, получился не сильнее шлепка плетью.

Когда неглубокая воронка, с торчащими из нее щепками, начала медленно наполняться прозрачной жидкостью, я едва не застонал от счастья, однако продолжал каст заклинания, пока не наполнил углубление до краев, и только после этого с жадностью насоса втянул в себя всю доступную воду.

Сознание немного прояснилось, непроизвольно лезли мысли об убитом друге, но я пока гнал их от себя, пытаясь сосредоточиться на текущих проблемах. С водой вопрос на какое-то время оказался решен и, восстановив немного запас сил, я вновь занялся лечением. Рука выглядела очень неважно, а состояние внутреннего взора показало, что черные пятна вернулись и уже начали распространяться по всему телу.

Наверное, я выжег последние капли магической энергии, затягивая раны. Темнота ушла, но золотистое свечение здорового организма теперь едва теплилось. Тем не менее, когда я вернулся в обычное состояние, сгустки засохшей крови отпали, обнажив розовую кожу в местах рассечений. Шрамы конечно останутся неслабые, но эстетическая сторона вопроса меня волновала в последнюю очередь.

Лечение выпило остатки энергии. Я был пуст, как барабан. Магическое поле почти не чувствовалось и не реагировало на попытки дотянуться до него. Именно в этот момент, где-то неподалеку хрустнула ветка. Ко мне пожаловали гости.

Бежать не имело смысла. Не в моем состоянии. Если неизвестные пришли по мою душу, то придется принять безнадежный бой, шпага все еще была при мне, ну, а если здесь каким-то образом оказались обычные люди, может все и обойдется.

Успокаивая себя подобными мыслями, я ожидал прихода гостей, но когда из-за деревьев показалась знакомая длиннорукая фигура, отчетливо понял — жить мне осталось не долго. По густой лесной траве не спеша шел Мирон.

— Оружие убери, — мужчина остановился за пару десятков метров. — Я поговорить хочу.

— Чего ближе не подходишь, командир, боишься, что твой щит не справится против воронки?

— Не без этого, — усмехнулся Мирон. — Хотя, меня больше те щупальца волнуют, которыми ты Нестору руку отрезал. Что хоть это было?

— Узнаешь, если ближе подойдешь.

Да, я блефовал, но других вариантов кроме как тянуть время, чтобы силы хоть немного восстановились, не видел.

— Не такой уж я и любопытный, — Мирон примирительно поднял руки, — Думаешь, убивать тебя пришел?

— А разве не так?

— Ну, приказ у меня именно такой. Притащить либо тебя, либо твою голову.

— Живым не дамся, — я крепче сжал шпагу. — Лучше тут сдохнуть, чем в петле.

— Понимаю. Но я не за этим тут, не собираюсь я тебя убивать, и в плен брать — тоже.

— И чего тогда пришел? Соскучился что ли?

— Можно и так сказать. Давай издалека зайду. Савелий Ершов. Помнишь такое имя? Ты ведь пытался выяснить кто это такой, не отрицай. Так вот Савелий — один из лидеров группы людей недовольных властью князя и тем, как идут дела в нашем государстве. Мы с ним связаны общей целью.

— Хочешь сказать, ты работаешь на повстанцев? И те контрабандисты тащили одигост именно им.

— Да. Я не знал кому предназначен товар. Думал это обычные мулы, что груз через границу таскают. Поэтому и убил пленников. Нельзя было, чтобы вы услышали лишнего.

— Мне зачем это все рассказываешь?

— Даррелл, если тебя поймают, то казнят, причем казнят даже если ты добровольно сдашься и расскажешь контрразведке все, что услышал. А если я приду ни с чем, то тебя продолжат искать. Полковник все связи задействует, чтобы найти того, кто покалечил его отпрыска. Натворили вы дел. Нестор, конечно, тот еще ублюдок, однако нападение на офицера в любом случае карается смертью.

— Он выжил?

— Да, но руки лишился, лекарь как ни старался, прирастить ее не смог, — на лице Мирона появилась улыбка.

— А Витек? — с глупой надеждой спросил я.

— Прости, но нет. И самое поганое, все слышали, что Виктор прилюдно оскорбил дворянина, а значит Обрезова за его поступок разве что разжалуют, да и то, если папаша не подсуетится. Мне вообще кажется, что Нестор специально убил пацана при свидетелях, он давно мечтал из армии свалить, вот только отец его не отпускал, а тут еще и нападение на заставу, вот и воспользовался этот кусок дерьма подвернувшейся возможностью.

— Мне тоже показалось, что он намеренно провоцирует пацана. Специально ведь перед Любашей начал его оскорблять. Ненавижу.

— Прошлое не исправишь, но в наших силах изменить будущее.

— Что ты предлагаешь? — спросил я, хотя уже понимал, к чему клонит Мирон.

— Выход я тебе предлагаю. В нескольких днях отсюда скрыта деревня, где живут люди, не желающие терпеть власть дворянских родов. Ты можешь присоединиться к ним. Я за тебя поручусь.

— Зачем тебе это?

— Даррелл, ты — дворянин. Твой дар уже сильнее моего, а через пару лет разница в силе станет еще больше. Думаешь, часто у наших встречается возможность заиметь в свои ряды аристократа?

— Ты всерьез думаешь, что у вас получиться свергнуть князя? Вряд ли моя помощь сыграет хоть какую-то роль.

— Даррелл, я все понимаю, но у тебя есть другие варианты? Одному в твоей ситуации не выжить. К тому же, ты можешь просто пожить какое-то время в деревне. И давай мы все-таки перестанем кричать на весь лес и спокойно обсудим все возле костра, я жратвы принес.

Мирону я так до конца и не поверил, однако его слова внесли смятение в мою душу. Он мог как говорить правду, так и просто втираться в доверие, вот только проверить, какой из вариантов верный, не представлялось возможным.

— Вижу, не веришь ты мне, — Мирон заметил мои муки выбора. — Тогда последний аргумент. На твой след я вышел еще вчера, видел сколько крови ты потерял и вполне мог ночью тебя прирезать, ты ведь наверняка спал крепче чем Милосердная мать в небесном храме. Но вместо этого я поперся в один из своих схронов, чтобы притащить еды, воды и прочего полезного барахла.

Мужчина вытряхнул из рюкзака несколько консервов, фляжку, котелок и вновь обратился ко мне:

— Ну, видишь?

— Ты так был уверен, что я не сдохну от потери крови?

— Я хорошо запомнил слова Виктора о том, что ты умеешь заживлять раны. Ну так как, подпустишь меня ближе? Всю ночь на ногах, живот уже к позвоночнику прилип.

Приведенные доводы показались мне разумными, да и тянуть время дальше уже не имело смысла. Магия за время переговоров так ко мне и не вернулась, а мысли о еде уже туманили голову. Знал Мирон на что давить. К тому же, если бывший командир захочет, он может меня банально взять измором, не отпуская далеко и не позволяя расслабиться. Пришлось пока приглушить паранойю и на время довериться этому человеку.

— Лови, — Мирон кинул мне фляжку и банку с тушенкой, а сам уселся на торчащие из земли древесные корни.

— Что с Бертом? — спросил я, втыкая нож в жестяное донышко.

— Нормально с ним все. Было, по крайней мере, когда я уходил.

— Почему вообще только тебя послали за мной?

— Много причин. Тут тебе и опасение, что недобитые каспицы могут снова напасть, если с заставы уйдут офицеры, и тот факт, что Нестора не особо любили даже дворяне, ну а главное — я сам вызвался. Мол, мой подчиненный, мне за ним и идти. Полковник моим словам доверяет, так что не стал спорить.

— Тебе что-то будет из-за меня?

— Наверняка, — скривился мужчина. — Вряд ли конечно разжалуют, но проблем у меня теперь появится выше крыши. Не удивлюсь, если снова отправят на центральную заставу.

— А Берта куда?

— Прикрепят, думаю, ко второй группе курсантов, там как раз один выбыл.

— Не слишком весело, — угрюмо кивнул я. — Эх Витек, Витек, а ведь ему даже отец говорил, что он из-за своего длинного языка погибнет. Я хочу убить Нестора, не дали мне этого сделать на заставе.

— Плакать по Обрезкову не стану, если у тебя это получится конечно, но ты же не собираешься, надеюсь, тайком пробираться в лазарет? Тебя обнаружат. На заставу со дня на день прибудет подкрепление и патрули сейчас усилят, как никогда.

Признаюсь, мысли такие у меня возникли. Можно воспользоваться эйхором, чтобы ночью пробраться на заставу и прирезать как свинью этого недочеловека, но Мирон прав, одно дело проникнуть в дом Дементьева, и совсем другое на охраняемую военную базу. Велик риск быть обнаруженным. Пришлось согласиться с командиром.

— Я тебя понял. Нестор сдохнет, но позже. Другой вопрос, как ты объяснишь, что я от тебя сбежал? И вообще, что предлагаешь делать сейчас?

— Все просто. Все видели, как ты Нестору руку отсек, поэтому никто не удивиться, когда я расскажу будто ты меня едва не убил и скрылся где-то в лесах. Жаловаться буду, что силы не рассчитал, или еще что-нибудь придумаю, отбрехаюсь, не впервой. Нам ведь главное — время выиграть, чтобы ты спрятаться мог. Завтра я вернусь на заставу, покажу всем рану, поплачусь на то, что не справился с тобой, а ты в это время будешь ждать нужного человека в безопасном месте.

— Тебя ведь полковник за яйца повесит, если придешь ни с чем.

— Меня все равно накажут. — скривился Мирон. — Я допустил, чтобы один мой подопечный оскорбил офицера, а второй его покалечил. Дворяне простолюдинам такого не прощают, я хоть и офицер, но без титула. Ну так что думаешь?

Ответил я не сразу. Бездумно принимать помощь непонятных повстанцев не хотелось, но и Мирон говорил правильные вещи — если меня начнут искать, то точно найдут, не лесной я человек и прятаться как следует не умею, а против отряда дворян мне точно не вытянуть, убьют или в плен возьмут, что хуже. Командир предлагал выход, пусть не идеальный, но других вариантов на горизонте не наблюдалось.

— Куда идти? — после минутного раздумья спросил я.

— В место силы. Пересидишь там несколько дней, еды я принес достаточно. А потом за тобой придет наш человек. Меня с заставы вряд ли теперь выпустят, но весточку я куда надо передам. Сейчас доберемся до знакомого маршрута, сделаем на моей шкуре пару новых отверстий, ну а дальше разойдемся каждый своей дорогой, не знаю даже когда в следующий раз увидимся.

— Спасибо.

— Не за что, если вдруг забыл, я все еще отвечаю за ваши жизни. Одного вот не уберег.

— Похороните его как подобает, очень тебя прошу.

— Обещаю. — командир ударил кулаком в грудь.

Доедали тушенку мы молча. Я вспоминал друга, Мирон думал о чем-то своем. Через полчаса мы двинулись в сторону заставы. Несколько километров наши пути должны были совпадать.

— Ты, кстати, так и не ответил, — после преодоления очередного оврага Мирон прервал молчание, — что за белые полосы у тебя из рук выросли, когда ты Обрезкову руку отрубил?

— Это так важно?

— Нет, просто такое заклинание я ни разу не встречал, как и остальные, а значит ты использовал эйхор, что уже о многом говорит. Я к чему веду-то, если вдруг окажешься на людях и снова используешь те ленты, то, сам должен понимать, демаскируешь себя сразу же, так что не хвастайся ими лишний раз, уж больно приметная штука.

— Хороший совет. Мирон, ты часом не разведчик каспийского княжества? Слишком умный для простого воина, — усмехнулся я.

— Тупые тут долго не живут. Матвеев — наш контрразведчик, давно ко мне присматривается, но пока вроде Четверо берегут.

— Расскажи про повстанцев.

— Да какие это повстанцы. — мужчина махнул рукой. — Название одно. Понимаешь, простые люди недовольны своей жизнью. Когда тебя в любой момент какой-нибудь зачуханный маг может разрубить пополам, это, знаешь ли, неприятно. Большинство смирилось, и терпит. Всегда ведь так жили, зачем что-то менять? Но некоторые пытаются найти лучшую долю. В других странах все так же или даже хуже, вот и приходится таким людям искать свободу в лесах.

— То есть в той деревне, куда я пойду, живут не только одаренные? У меня почему-то сложилось впечатление, что туда стекаются выпускники интернатов и подобные им.

— Да нет конечно. Всяких людей там хватает, но и магов много.

— И их все еще не вырезали?

— Деревни хорошо спрятаны, а люди оттуда почти не выходят. К тому же, многие там просто хотят жить и не мешать жить другим, поэтому на воинские отряды не нападают, караваны с провизией не грабят. Некоторым поселениям не один десяток лет уже, и раз их еще не нашли, значит все они делают правильно.

— Возможно, — согласился я.

Прошло еще два часа прежде чем мы с Мироном дошли до места, где должны были разойтись. Командир к этому времени передал мне мешок с провизией, походным снаряжением и одеждой.

— Тут мы уже ходили раньше, дальше сможешь дорогу сам найти? — спросил Мирон.

— Должен, — кивнул я. Местность действительно казалась знакомой. По крайней мере, я точно помнил, стоявшее неподалеку раздвоенное дерево, которое постоянно попадалась нам во время походов к Месту силы.

— Отлично. Если через неделю нужный человек не появится, выбирайся сам, но надеюсь, все пройдет удачно.

— Как он выглядит хоть?

— Старый, ворчливый, лохматый. Имя говорить не буду, ну мало ли. Так, теперь самая неприятная часть начинается. Надо, чтобы все поверили в то, что ты меня едва не убил. Бей по руке и ноге рассекающими.

— Кровью не истечешь?

— Ты главное сухожилия не задень. Целься по мясу, а дальше я сам разберусь.

За то время, что мы шагали по лесу, магические силы начали постепенно возвращаться ко мне, и их уже хватало для простых заклинаний. Не оттягивая неприятный момент, я направил энергию в рассекающий удар и нанес две глубокие раны на теле Мирона. Мужчина стиснул зубы от боли, но не проронил ни звука.

— Не перестарался? — спросил я у командира.

— Все, вали давай, — процедил Мирон, после чего закрыл глаза. Через секунду кровь, крупными струйками текущая на землю, начала останавливаться.

От приметного дерева до Места силы было около трех часов быстрого хода. Этого времени мне вполне хватило, чтобы привести мысли в порядок. Про Витька старался не думать, за смерть парнишки я отомщу, а корить себя из-за произошедшего, прокручивая раз за разом тот день — бесполезно. Вопрос с внезапно открывшимися способностями я решил пока оставить, чтобы проанализировать его в более спокойной обстановке. По здравому размышлению выходило, что Мирон прав и белые ленты, стекающие с рук — это эйхор, проснувшийся в экстремальной ситуации. В книге Илоны писалось про такую возможность. Ну что, теперь у меня полный набор безусловных способностей княжеского рода — боевое и мирное. В любом случае, скоро я узнаю, верны ли мои выводы. В Месте силы заняться будет нечем, вот и поэкспериментирую.

Также мне было интересно, как отреагирует княжество на штурм заставы. Конечно, каспийские мстили за рейд на свою территорию, но такую оплеуху я бы на месте Орлова спускать на тормозах не рискнул — легко нарваться на обвинения в слабости. Пусть князь здесь — абсолютная власть, но сильные роды могут воспользоваться ситуацией в свою пользу, а значит должна быть ответка. Вопрос только в каком виде. Вряд ли конечно, начнется полномасштабная военная кампания, а вот взаимные рейды участятся. Накаляется обстановка, как бы не взорвалось все. Мне-то это даже на пользу пойдет, но жаль интернатовцев, их наверняка привлекут к военным действиям.

Шагать по привычному маршруту в одиночку было непривычно. Я невольно искал глазами Мирона, Берта и конечно же Витька. Приходилось постоянно одергивать себя, напоминая, что очередная страница моей жизни перевернута. Пацанов я больше не увижу. Витек нашел свое последнее пристанище, а Берт, если выживет, вернется в интернат, куда мне хода нет.

Висящее в воздухе пламя я встретил как старого друга после долгой разлуки. Место силы, спрятанное в лесной чаще, укрыло беглого курсанта, подарив мне время для того чтобы прийти в себя.

В первый день я просто отлеживался, восстанавливая силы. С магией пока не экспериментировал. Бой, ранение и последовавшее за ним лечение вытянуло из меня все соки, и ослабленный организм требовал покоя. Поэтому я ел, спал, медитировал возле костра и старался ни о чем не думать.

На следующее утро силы вернулись ко мне в полном объеме, если даже не в большем. Все-таки это место очень благотворно сказывалось на самочувствии магов. А раз так, то пора было подумать о том, как изменится моя жизнь, но сперва мне хотелось разобраться с эйхором.

Каким образом мне в прошлый раз удалось вызвать магические плети, я не имел ни малейшего понятия. Поэтому, сейчас находился в тупике. Мысленные призывы ни к чему не приводили. Попытки воспроизвести состояние, в котором я пытался убить Обрезкова, вызывали только раздражение и злость. В итоге, я решил прибегнуть к последнему известному мне способу самопознания и нырнул в транс.

Море бурлило. Мирная водная гладь, к которой я привык, посещая свой внутренний мир, исчезла, уступив место круговерти течений. Вокруг все менялось и бурлило, создавались и тут же исчезали водовороты, водные потоки перекрещивались друг с другом, чтобы спустя секунду уступить место новым. Меня будто в калейдоскоп засунули, и что забавно, это совершенно не пугало. Я чувствовал, что так и должно быть.

Изменилось и мое тело. Китообразное существо пропало. Я висел в воде желеобразным сгустком протоплазмы и при этом мог каким-то образом шевелиться и видеть себя.

Амебообразное существо мне не слишком пришлось по душе, на автомате я подумал, что акула была куда симпатичнее. В тот же миг форма моего тела начала меняться. Из комка плоти будто неизвестный скульптор начал лепить крупную акулу со всеми причитающимися ей атрибутами. Треугольный плавник, два ряда острых зубов в широкой пасти, мощный хвост и плотная шершавая шкура.

Такие кардинальные изменения в этом мире не могли произойти просто так. Так вот значит какой ты, третий уровень слияния. Понять бы еще, что за возможности ты мне несешь.

12 Глава

Метаморфозы, произошедшие с телом, удивляли. Я какое-то время продолжал развлекаться, меняя форму и размеры аватара, испытывая его на прочность. Тем не менее, какой-то практической пользы от игры в метаморфа, я не видел. Да, это интересно, да, позволяет подстраивать тело под сиюминутные нужды, однако водный мир, в котором я находился, являлся просто отражением того, как мой мозг, или та его часть, что отвечает за работу с силой, воспринимает магическое поле. По крайней мере, так меня учили.

Цель, ради которой я вошел в транс, так и осталась далека. Как пробудить эйхор, все еще не было понятно. С первым безусловным умением все вышло куда проще. Прохождение сквозь стены активировалось само без лишних усилий, а сейчас мне будто бы что-то мешало.

Прошло еще какое-то время, прежде чем я начал догадываться в чем заключалась проблема. Как можно управлять тем, чего у тебя попросту нет? Вопрос, казалось бы, имеет очевидный ответ, но раз уж я могу менять в этом виртуальном мире собственное тело, почему бы не отрастить себе те самые ленты, ну или щупальца для начала?

Превращать акулу в подобие осьминога, мне показалось плохой идеей. Задача у меня стояла научиться вызывать эйхор, а не упражняться в том, насколько страшного монстра я смогу создать, поэтому после некоторых раздумий плоть водного хищника поплыла словно воск, чтобы через несколько секунд собраться в худого светловолосого юношу, носящего имя Даррелл Фишер.

Вновь ощущать себя человеком, плавающим в разноцветных потоках воды, было непривычно. Я настолько свыкся с мыслью, что в этом мире мое тело преображается, что сейчас чувствовал себя несколько неуютно, вновь получив человеческий образ.

Странные ощущения — я будто оказался в невесомости. Разноцветные потоки воды, обтекали меня со всех сторон, поддерживая и не мешая при этом дышать. Движения ничем не затруднялись, а тело не тянуло ни вверх, ни вниз. Я неподвижно замер в бурлящих потоках воды, ощущая непередаваемую легкость.

Очень хотелось разобраться со странностями, очередной раз изменившегося мира, но у меня была другая цель — Эйхор.

Воспользовавшись тем, что я мог менять свое тело так, как душа пожелает, я начал менять руки, удлиняя их и превращая в две тонкие, прозрачные ленты, которыми без проблем мог манипулировать. Я попытался добиться максимального сходства с теми лентами, что покалечили Обрезкова, и кажется, у меня это получилось. По крайней мере, каких-то весомых отличий заметить было трудно.

Сохраняя выбранный образ, я вынырнул из транса и тут же, пока в памяти оставался образ из мира магии, попытался вызвать свое новое оружие.

Туманная лента, полупрозрачная как фата невесты, вырвалась из ладони и ударив в землю остановилась, а еще через пару секунд к ней присоединилась ее сестра-близнец, ставшая продолжением левой руки.

Обретенное оружие оказалось настолько великолепным инструментом, что спустя два часа экспериментов я огромным сожалением деактивировал эйхор, возвращая рукам прежний вид. Ленты полностью подчинялись моей воле, с легкостью перерубали толстые ветви деревьев и при необходимости выстреливали на расстояние трех метров, гарантированно пронзая цель. Инерция? Откуда она возьмется у бестелесных проявлений магии? Я мог моментально менять направление атаки, стоило только появиться у меня такому желанию.

Исчезали ленты с едва заметным шипением, будто кто-то невидимый втягивал воздух для вдоха. И деактивируя эйхор в первый раз, я очень опасался, что не смогу вновь вызвать это оружие, но нет. Стоило только захотеть, и из моих ладоней начинал струиться туман, формируясь постепенно в две туманные полосы.

Эйхор несколько прибавил мне уверенности в завтрашнем дне. Еще неделю назад будущее рисовалось во вполне определенную картину: я заканчиваю интернат, обучаюсь магии и становлюсь совершеннолетним членом дворянского общества с определенным социальным статусом. Ну а дальше, имея под собой такой фундамент, уже можно развиваться дальше. Проблемы с дядей, заморскими родственниками и жрецами Четырех, конечно не слабо осложнили мне жизнь, однако до недавнего времени я был под защитой интерната и мог не слишком переживать за сохранность своей шкуры. А что теперь? Теперь у меня нет защиты, я, ко всему прочему, оказался вне закона, а будущее мое рисовалось очень туманным и неопределенным.

Хочу ли я присоединиться к противникам власти князя Орлова? — Однозначно нет. Не моя это война. Мне конечно очень не нравилось то, как устроена жизнь в княжестве, но бросаться на амбразуры в попытках сместить власть магов — затея, заранее обреченная на провал. Единственный дворянин, смерти которого я действительно желаю — Нестор Обрезков. Эта мразь умрет. Через неделю, месяц или даже год, но жить он не будет.

И все-таки остается вопрос: что делать? Бежать в другие страны? Без знания языка и денег я там вряд ли смогу нормально устроиться. Возвращаться в столицу? Не факт, что я вообще туда доберусь. Свои возможности я оценивал трезво. Одному против всех не выстоять.

Судя по всему, выбора у меня особо не было. Придется какое-то время пожить в лесной деревне в качестве беглого солдата, а дальше уже ориентироваться на месте. Эх Витек, Витек, ну что ж ты так?

Как я ни гнал мысли о погибшем пареньке, они сами собой лезли в голову, поэтому до самого вечера я пытался занять себя чем-нибудь полезным. Эйхор, заклинания, силовые упражнения и все по кругу. Я пытался замучать себя до такой степени, чтобы голова к вечеру просто не могла ни о чем думать. В таком состоянии и лег спать, забравшись в палатку, предоставленную Мироном.

Следующий день оказался копией предыдущего. Я не рисковал выходить из Места силы, проводя время в тренировках. Костер на всякий случай не разжигал. Запах дыма далеко расходится, и, если меня действительно ищут, то незачем давать людям лишние подсказки. Поэтому еду и воду приходилось греть магией.

Запасов, выданных Мироном при должной экономии должно было хватить на неделю с лишним, так что я особо не переживал из-за провианта, однако старался не увлекаться чревоугодием.

К вечеру, мне уже хотелось на деревья лезть из-за бесцельного времяпрепровождения. Я всегда старался держать свою жизнь под контролем, и пусть это далеко не всегда получалось, но в большинстве случаев за все происходящее со мной, отвечал только я сам, теперь же от меня вообще ничего не зависело. Сумеет Мирон передать весточку своему человеку? Придет ли проводник вовремя? А что если к этому времени, поисковые отряды наткнутся на Место силы? Ни на один из этих вопросов я не мог дать ответа, а уж тем более как-то на них повлиять.

Мне очень хотелось выбраться отсюда и начать действовать, однако такие порывы приходилось сдерживать. Ни к чему хорошему они точно не приведут. Оставалось только ждать.

Ближе к закату, какое-то неприятное чувство начало царапать подкорку. Что-то было не так, но при этом никаких изменений в лесу или поведении птиц, весело щебечущих на деревьях, не замечалось. И только когда я взглянул на висящее в воздухе пламя, понял, откуда пришло беспокойство. Огонь окрасился в красные цвета. В ближайшее время на этой поляне должна пролиться кровь.

Первая мысль, пришедшая в голову, после того как я осознал увиденное, была: "нашли все-таки".

Поисковый отряд наверняка шастает где-то поблизости, и шансов скрыться от них у меня нет. Из места силы вел только один путь, и если они не идиоты, то наверняка уже перекрыли его, а в другом месте, сквозь плотную стену деревьев, мне не пробиться без шума. Я в ловушке. Однако и враги не смогут всем скопом навалится на меня, если только не попытаются сжечь к Пятому этот кусочек леса вместе со мной, но об этом станет известно заранее, так что успею подготовиться.

Встав возле прохода из круга деревьев, я приготовился встретить гостей, если такие появятся. Тело окружал один из вариантов защитной сферы, а из ладоней струились две туманные полосы, почему-то про метательные снаряды в поясном мешке я тот момент не думал, положившись на эйхор.

Время шло, однако никто так и не потревожил мое убежище. С каждой минутой лес все сильнее погружался во тьму, близилась ночь. Силы на поддержание щитов постепенно таяли. Невольно начали возникать мысли, что если ко мне кто-то захочет наведаться, то гостей я обязательно услышу, а значит и не стоит держать наготове весь свой арсенал. И вроде бы, все звучало логично, вот только красные всполохи, вспыхивающие за спиной, так никуда и не делись.

Ожидание выматывает. На поляне окончательно стемнело и лишь висящий над землей огонь давал скудное бордовое освещение. Ко мне никто так и не пришел, а нервы уже были на пределе. Внимание начало рассеиваться, я все чаще клевал носом — заклинания вытягивали из меня силы, похлеще любой силовой тренировки. В какой-то момент, я заметил, что туманные ленты Эйхора исчезли, а сам я бесцельно пялюсь в переплетение ветвей, сидя на земле.

В следующую секунду, тихий шорох раздался за спиной.

Мощный выплеск адреналина заставил сердце бешено колотиться, меня будто током ударило и я, не вставая, совершил какой-то невероятный акробатический трюк, обнаружив себя в итоге за пару метров от того места, где сидел мгновение назад.

Вовремя. Там, где только что находилась моя незащищенная тушка, замер красный в свете пламени хищник. Крупный, чуть меньше среднего леопарда кот, каким-то образом пробрался в Место силы и решил перекусить обитавшим там человеком. И ведь дождался темноты, гад, вымотал меня ожиданием и только тогда решился на атаку. Причем защиты у меня в тот момент не было, и котик вполне мог распотрошить мою тушку несколькими ударами когтистых лап.

Разбираться с тем, как это существо пробралось в отгороженное от всего мира место, было некогда. Хищник, прижав тело к земле, уже готовился к новой атаке. Хвост, покрытый как и все тело стального цвета шерстью, нервно дергался, и в тот момент когда он замер, я активировал кинетический удар, как самое быстрое мое заклинание.

Магия остановила бросок животного. Кот с громким "Мяв" отлетел в сторону, но к моему удивлению не ретировался, а вновь приготовился к атаке.

Не желая затягивать эту схватку, я решил воспользоваться Эйхором. Туманные ленты легко ответили на зов и приготовились разить любого, на кого я укажу. Быстрый взмах руки, и вот полоса гибкой смерти устремилась к хищнику. А дальше произошло то, чего я никак не ожидал — кот исчез. С легким хлопком тело животного пропало из этого мира, чтобы появиться в паре метров левее. Судя по всему, судьба свела меня с призрачником и, вероятно, схватка будет интереснее, чем я думал.

Получив неожиданный отпор, стальной кот сменил тактику и вместо того, чтобы вновь броситься в бездумную атаку, начал кружить вокруг меня, не приближаясь на опасное расстояние. Однако в мои планы совершенно не входило затягивать наше противостояние.

Защитная сфера надежно оградила меня от возможных неприятностей, а я, напитав мышцы ног магией, устремился прямиком к хищнику. Дальнодействие туманных лент не превышало трех метров и мне пришлось сократить дистанцию до противника. Кот ситуацию оценил верно, и тут же телепортировался мне за спину, откуда и совершил прыжок, благо щит спас мое тело от ранений, остановив атаку. Но стоило только мне развернуться, чтобы пронзить шерстяного гада, как тот вновь исчез.

Началась какая-то игра в кошки-мышки, как бы глупо это не звучало. Я какое-то время пытался убить хищника с помощью эйхора, а тот, обладая невероятной реакцией, вовремя замечал мои намерения и исчезал с линии атаки, появляясь в совершенно неожиданных местах. Единственное, что не менялось — радиус переноса. Кот не мог прыгнуть дальше чем на пять метров, постоянно оказываясь неподалеку от изначальной точки.

Через несколько минут мне эта чехарда надоела. Кот не мог ничего со мной сделать, но при этом не собирался убегать, как это сделало бы любое нормальное животное. Я в свою очередь, так и не достал его с помощь туманных лент и в итоге решил прибегнуть к классическим заклинаниям. Поэтому после очередного телепорта просто начал прессовать хищника кинетическими ударами.

Новая тактика принесла результаты. Схлопотав несколько чувствительных оплеух, животное существенно замедлилось и пропустило рассекающий удар. Дистанционное заклинание пронеслось рядом с мордой кота, срезав ему левое ухо, и затерялось где-то в ветвях деревьев.

В конце концов мне удалось подловить хищника. После очередного телепорта, я угадал место появления призрачника и направил туда кинетический удар, а после этого, пока мой противник не опомнился, в два прыжка сократил разделяющую нас дистанцию и воспользовался эйхором. Туманная лента змеей вылетела из ладони, распоров хищнику левый бок от передней до задней лапы.

И опять кот воспользовался своим умением, чтобы избежать добивающего удара. Призрачник исчез, но далеко переместиться он не смог, появившись лишь на метр дальше.

Нападать кот больше не пытался, он прижал уши к голове и испуганно смотрел на меня большими желтыми глазами. Я уже приготовил туманную ленту, чтобы поставить точку в нашем противостоянии, но в отражении расширенных зрачков хищника заметил, что пламя, пляшущее за моей спиной, сменило цвет. Краснота исчезла, а лепестки огня приняли свой прежний, постоянно меняющийся облик. И почему-то в этот момент желание убивать призрачника испарилось.

— Ну и что мне с тобой делать? — вздохнул я, глядя на испуганного кота. Бок его сильно кровоточил, шкура покрылась темными в сумерках пятнами крови. Хищник не отводил от меня взгляда, ожидая, как решится его судьба. И почему-то мне казалось, что он прекрасно понял мой вопрос. Глупость конечно, но кто знает этих призрачников?

Вот как так? Я за пошедший год без особой жалости убил несколько человек, а сейчас, глядя на прижавшегося к земле животного, не мог переступить через себя.

— Ну что смотришь? Не буду я тебя добивать, уматывай, пока не передумал. — сказал я и отступил на пару шагов назад. Через минуту кота на поляне уже не было. Сообразительный хищник уловил мой посыл и, прихрамывая на левые лапы, добрался до деревьев, после чего телепортировался за пределы моего убежища.

Возможно, я совершил сейчас большую глупость. Да что там возможно, наверняка, но с другой стороны, кот вряд ли быстро оклемается от схватки. Сейчас он должен забиться в какую-нибудь нору и долго зализывать полученную рану, так что вряд ли хищник вернется в ближайшие несколько дней, а к тому времени я точно покину Место силы.

Пляшущее в центре поляне пламя окончательно приняло свое обычное состояние. Будто рой огненных элементалей кружил в танце, то ускоряясь в темпе аллегро, то замедляясь до такой степени, что я, казалось бы, мог разглядеть в разноцветных огнях, спрятавшихся внутри существ, но, подойдя ближе, оказывалось, что это лишь иллюзия, порождаемая вечно живым огнем.

Опасность исчезла, а вместе с ней и красный цвет пламени. Кровь пролилась, Место силы добросовестно предупредило меня о ней, теперь же все вернулось на круги своя.

Полностью доверять предсказаниям огня, я не рискнул. Как сказала когда-то Илона, Место силы может и ошибаться. Поэтому ночевал я в наглухо закрытой палатке. Конечно ткань не давала никакой защиты, но у меня хотя бы будет время чтобы среагировать, если хищник зачем-то вернется. Правда, верилось в это не особо, все же с такой раной, которую получил кот, особо не поохотишься.

Несмотря на опасения, ночь прошла без происшествий, и палатка мне пригодилась только для защиты от короткого ливневого дождя, стеной прошедшего через лес.

Начался еще один день в Месте силы. Безделье угнетало. Из-за ожидания я не мог полноценно выйти в транс, опасаясь пропустить гостей, по той же причине магию во время тренировок расходовал экономно, стараясь держать себя в боевой готовности.

Мне очень хотелось верить, что именно сегодня должен появиться проводник. Однако час проходил за часом, солнце уже перевалило за середину своего дневного пути, а никто к моему укрытия так и не пришел. И только когда тени деревьев начали удлиняться, шум ломающихся веток возвестил о том, что сюда кто-то идет, и я очень надеялся, что это не очередной хищник или, что еще хуже, люди из поискового отряда.

Звуки шагов приближались. Человек, а я в этом уже был уверен, явно не таился, а то и специально создавал много лишнего шума, привлекая внимание. Последнее предположение вскоре подтвердилось.

— Даррелл, ты здесь? — донесся до меня громкий возглас. — Я от Мирона, так что не угости меня заклинанием ненароком.

Услышав слова человека, я облегченно выдохнул, не деактивируя, однако защиту, кажется, мое заточение подходило к концу.

— Выходи на свет, только медленно, — ответил я незнакомцу.

— Ты мне покомандуй еще, — уже ближе донесся голос, а через несколько мгновений на поляну вышел человек, которого я бы с легкостью спутал с каким-нибудь лешим.

На меня смотрел лохматый человек, с нечесаными седыми патлами до самых плеч и лопатообразной бородой. Лицо мужчины, выглядело недовольным и угрюмым, а голубые глаза недобро осматривали округу. Одет он был в какой-то выцветший балахон, доходящий до середины бедра, широкие штаны и кожаные сапоги. В руке незнакомец держал длинный батог, а за спиной виднелась тряпичная сумка.

— Ну, и долго ты стоять будешь? — мужчина стряхнул с волос налипший на них мусор. — Собирайся, пошли.

— Как мне обращаться к тебе?

— Можешь Пахомом звать, можешь дедом.

— Мирон передавал мне какую-нибудь информацию?

— Нет. Болтаешь много, — буркнул Пахом, — пошли уже.

Собирать пожитки мне не требовалось, палатка уже давно была упакована, а вещи лежали в рюкзаке, так что через несколько минут я попрощался с Местом силы и отправился через узкий проход вслед за Пахомом.

— Далеко нам идти?

— Далеко, — донесся односложный ответ. Излишней разговорчивостью мой проводник не страдал. В итоге шли мы молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.

Уже через полчаса пошла совершенно незнакомая мне местность. Здесь мы с Мироном точно не ходили. Лес стал темнее и гуще, однако деда это совершенно не смущало, он будто по компасу шел вперед, с равномерной скоростью привычного к длительным походам человека.

Пахом в принципе показался мне странной личностью, плевать, что он почти не говорил, встречал я и таких людей, но вот где его оружие? В диком лесу велик риск нарваться на хищника, и пускай в летнее время большинство обитателей чащи предпочтут обойти человека стороной, но никто не застрахован от случайностей, а у деда даже приличного ножа с собой не было, по крайней мере ножен на поясе я не заметил.

— Не боишься на волков нарваться? — все-таки не выдержал я длительного молчания.

— А чего их бояться? — хмыкнул Пахом. — Батогом по хребту огрею и весь сказ. Зверь человека страшится и близко подходить не станет.

— Ну да. То-то вчера ко мне очень испуганный кот приходил. Едва в горло не вцепился.

— Брешешь ты парень. Не живут в здешних лесах дикие кошки. Я много знаю. На юге, знаю тигры ходят, про львов еще слышал, а тут таких не бывало.

— Ну мне врать смысла нет. Думаю, призрачник это был. Пепельный кот, выше колена моего, мог в одном месте исчезать и в другом появляться.

— Убил? — насторожился Пахом.

— Нет, ранил сильно, добить не смог.

— Зря. Коль ты правду сказал, то действительно призрачник это был. Тут верю тебе. Они дурные твари, иногда к людям вообще не выходят, а иногда в самое сытое время могут напасть. Коль уж встретился с ним — надо призрачника убивать, иначе он вернется. Я много знаю, много слышал.

— Если он еще раз нападет, обязательно закончу начатое.

— Вот и правильно. Все, не болтай больше, — буркнул Пахом и до самого вечера игнорировал мои вопросы.

С каждым шагом мы все сильнее отдалялись от заставы, двигаясь, судя по солнцу, вдоль границы. Места тут явно не были обжиты, за все время пути я не заметил просек, тропинок или любых других признаков присутствия поблизости человека. Видимо, деревня, куда меня вел Пахом действительно пряталась от всего света в одном из глухих уголков княжества.

За несколько часов, которые подарил нам световой день, мы прошли от силы километров десять — пятнадцать, дед за скоростью не гнался, мерно втыкая свой батог в сочную траву летнего леса, а как только солнце скрылось за верхушками деревьев, начал подыскивать место для ночлега, приговаривая нечто "Где-то тут была".

— Мы ищем что-то? — поинтересовался я.

— Увидишь, — отмахнулся от меня Пахом, продолжая вглядываться в одному ему известные ориентиры.

Еще через полчаса выяснилось, чего же пытался найти ворчливый дед. Возле небольшого лесного озера мы обнаружили покосившуюся избушку, наполовину погруженную в землю.

— Тут и заночуем, — констатировал Пахом, уверенно направившись к бревенчатому строению.

Повесив перед собой осветительное заклинание, я нырнул в низкий проем двери.

В землянке пахло сыростью, однако плесени на стенах и гнили я не заметил. Деревянные полати выглядели новыми, а глиняная печь, рядом с которой нашлись дрова, даже имела трубу, выходящую наружу. Чувствовалось, что тут периодически кто-то живет, однако не слишком часто.

— Ну вот, тут и переночевать можно, и поговорить. — Пахом, осмотрел внутреннее убранство помещения. — Всему свое место и время. Сейчас поставим кашу вариться, потом и побалакать можно.

Сказав это, дед разжег печь, имеющимся у него огнивом, после чего наполнил котелок, нашедшийся тут же, водой из озера, и уселся на полати.

— Спрашивай, — крякнул Пахом, потирая колени.

— Я хочу узнать, что Мирон сказал на счет меня. И вообще неплохо было бы план дальнейших действий продумать.

— Нетерпеливый ты, как и все молодые. — Вздохнул дед. — Слушай тогда. Живу я возле заставы, и пришло мне тут от одного человека письмо, в котором Мирон попросил проводить отрока по имени Даррелл Фишер в лесную деревню.

— И все?

— Все, дальше пусть Ершов или Зимин голову ломают, чего с тобой делать. Я твою историю знать не хочу. Понятно, что колдун ты, да еще и имя странное. Все это мне не интересно. Мое дело маленькое — встретил, проводил куда надо и домой вернулся.

— Понятно. Когда мы в эту деревню прибудем?

— Это смотря как идти, может день, может два. Куда спешить, все равно никуда она от нас не денется. Следи давай за водой, а то закипит скоро.

13 Глава

Ночевать в тесной избушке вместе со сварливым дедом, мне категорически не хотелось. Тем более, спальное место там было всего одно. Поэтому после ужина, на котором каждый из нас питался собственными припасами, я соорудил палатку на полянке возле озера и благополучно там разместился. Пахом, как мне показалось, такому решению только обрадовался.

Уснуть удалось с трудом. Мысли о будущем крутились в голове назойливыми мухами, не позволяя расслабиться. Как жить дальше? Глобальная цель у меня осталась неизменной: встать на ноги в этом мире, имея под собой крепкий фундамент в виде финансовой независимости и магических умений. При этом, желательно сделать так, чтобы от меня отстали все недоброжелатели, которых с каждым месяцем становилось все больше. Дядя, жрецы, Глава Берегового союза, все они хотели бы видеть Даррелла Фишера либо мертвым, либо в пыточной. Теперь же все это многократно усугубилось. Нападение на офицера княжеской армии не оставят безнаказанным.

Вариантов выбраться из сложившейся ситуации я видел два: первый — найти себе место в других государствах, второй — имитировать свою смерть и сменить имя, потеряв при этом дворянский статус, хотя им я в случае необходимости пожертвую без раздумий. Был конечно и третий путь — уйти жить куда-нибудь в лес и забыть вообще про все проблемы, но такая судьба меня совершенно не прельщала.

В любом случае, что бы я не выбрал, мне нужно было какое-то время, чтобы шумиха вокруг немного утихла. Уверен, власти не станут тратить слишком много ресурсов на поимку беглого курсанта, возле границы и без меня хватает проблем. Тем не менее, несколько недель, а то и месяцев мне необходимо где-то пересидеть. Собственно, именно поэтому я сейчас и направлялся в лесную деревню, скрытую от внимания власть имущих.

Ночь промелькнула безмятежно. Я сам не заметил, как уснул, а с утра, едва только рассвело, меня разбудил Пахом. Дед с громким фырканьем плескался в озере, распугивая рыбу и окрестных птиц.

Судя по солнцу, рассвет едва-едва наступил. Разминая затекшее тело, я выбрался из палатки и с удивлением посмотрел на своего спутника. Пахом, для водных процедур разделся по пояс и оказалось, что за ветхой рубахой скрывается совсем не старческое тело. Куда-то пропала скованность, движения приобрели энергичность и плавность. Со спины теперь можно было дать Пахому лет сорок не более.

Свои наблюдения я оставил при себе. Хочет мой проводник казаться вдвое старше, чем есть на самом деле — без проблем. Каждый из нас хранит секреты, о которых посторонним лучше не знать.

— Тебе чего не спиться? — Пахом заметил мое присутствие и тут же принялся одеваться, выбравшись предварительно из озера.

— Больно громкий ты, дед. Поспишь тут с тобой.

— Доживешь до моих лет, еще не таким станешь.

Пахом опять ссутулился, и превратился в настоящего деда, однако я хорошо запомнил жилистое тело и кожу, практически лишенную морщин.

В течении дня мы так и не добрались до нужной деревни. Шли без спешки, выбирая наиболее удобный маршрут, поэтому расстояние до цели сокращалось не так быстро, как бы мне хотелось, однако дед держал удобный для себя темп и ускоряться совершенно не желал.

Куда лежал наш путь, я, если честно, не представлял. Видел, что двигаемся мы куда-то на восток, в сторону от границы с Каспием, но так как карту княжества наизусть не помнил, то судить мог только приблизительно.

Небольшая низина, окруженная со всех сторон холмами, открылась нам лишь на третий день пути. Сперва я увидел просвет в сплошной стене леса, а затем мы выбрались на пригорок, с которого хорошо была видна почти вся деревня.

Издали несколько десятков домов, что были раскиданы по всей маленькой долине, выглядели будто грибы, выросшие после дождя. Какой-то определенной структуры в их размещении я не заметил, скорее всего, жители строили себе жилища как придется — без генерального плана и распоряжения начальства. Лишь в центре деревни дома несколько расступались, образуя центральную площадь.

Неподалеку от жилых построек текла река, на берегу которой стирали одежду несколько женщин. Вокруг них, как стайка мелких рыбешек, крутилась ребятня. Дальше за рекой зеленели поля с взошедшими не так давно злаковыми, а с другой стороны деревни возле леса пряталось от дневной жары и палящего солнца стадо коров и коз.

— На месте, — довольно сказал Пахом. — Осталось только старосте тебя сдать и можно домой двигать.

— А что на счет Ершова и Зимина, они тут живут?

— Ну, Зимина ты точно сегодня не увидишь, а вот Ершов тот частенько в деревне бывает.

— Расскажи хоть, что это за люди.

— Люди как люди, каждый — дурак по-своему. Сам разберешься, чай не ребенок уже, — дед остался верен в себе, лишнего слова из него оказалось не вытянуть.

Как только мы приблизились к деревне, до меня тут же донесся лай собак, учуявших чужака. Почти из каждого двора раздавалось громкое брехание, оповестившее всех местных жителей о прибытии в их селение новых лиц. В открытых ставнях показались любопытные женские лица, из-за заборов выглядывали дети. Мужчин я почти не видел.

Пока мы шли к старосте, я с интересом подметил, что дома в деревне зачастую сильно отличаются друг от друга. В основном они представляли из себя одноэтажные бревенчатые строения, с покатой крышей из соломы и торчащей из нее трубой, обмазанной глиной. Не богато, прямо скажем, хотя и откровенных развалюх я не видел. Однако, ближе к центру деревни появились двухэтажные особнячки, которые и двор имели побольше, и выглядели куда симпатичнее чем остальные. Все-таки имелись здесь люди, немного "ровнее" чем другие, что бы там не говорил Мирон.

— Тут местная знать живет? — в шутку спросил я, не теряя надежды разговорить угрюмого деда.

— Нету здесь знати.

— Да я понимаю, а все же, кто?

— Одаренные, но не потому, что лучше других, а потому что с них спрос больше. Они за правое дело борются, а в случае чего будут защищать простых людей не жалея живота, — буркнул Пахом и оставшуюся дорогу молчал.

По моим представлениям, дом старосты должен был находиться в центре деревни, однако путь наш лежал другое место и селение мы прошли насквозь, остановившись на окраине у большого деревянного дома. С огороженного забором двора слышались удары железа по железу, поднимался в воздух дым горящего очага.

— Тут жди, — бросил Пахом и шагнул к воротам.

Не было моего проводника минут десять, после чего он вышел на улицу вместе с крупным мужчиной, являвшимся, судя по подпалинам на бороде и кожаному фартуку, надетому поверх одежды, еще и местным кузнецом.

— Вот он, Кузьма, — дед махнул батогом в мою сторону. — В письмо я не заглядывал, так что разбирайтесь с ним сами, а мне домой пора.

— Не останешься? — спросил Пахома кузнец. — Баньку истопим, брагу достанем.

— Чего мне, своей бани мало? Бывай, Кузьма.

Со мной Пахом попрощаться даже и не подумал, довольно резво двинувшись в сторону леса.

— Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, — пробормотал я, глядя в спину уходящего деда.

— Чего говоришь? — спросил меня Кузьма.

— Хороший, говорю, дед, неразговорчивый только.

— Ну а что ты хочешь, он всю жизнь один — ни жены, ни детей, тут хочешь-не хочешь молчуном станешь. Пошли что ли в дом. Мишутка! — крикнул мужчина, и со двора тут же показался щуплый парнишка лет десяти. — Сбегай к Савелию, скажи, что Мирон весточку передал, и пусть сюда идет, поговорить надо.

Пацана будто ветром сдуло. Только что он был тут, а в следующую секунду только пыль в воздухе повисла, поднятая босыми пятками.

Все разговоры Кузьма предложил отложить до прихода Ершова. Гостеприимно предложив мне перекусить с дороги, староста провел меня в дом.

Внутреннее убранство избы вряд ли можно было назвать богатым. Низкий потолок, стены без штукатурки, простая мебель, узкие окна. Две большие комнаты вполне могли вместить большую семью, но массивная печь в центре дома съедала изрядную часть свободного пространства. Домочадцев внутри не было, как пояснил староста, жена его на речке стиркой занималась, а дети либо помогали старшим, либо шлялись по деревне.

Пока мы ждали Ершова, Кузьма вытащил из погреба кувшин, наполненный до краев квасом, круг хлеба и изрядный кусок сыра. Отказываться от угощения я и не подумал — консервы уже поперек горла вставали, а по квасу я еще в прошлой жизни соскучился.

Прохладная кисловатая жидкость быстро утолила жажду, но оторваться от кружки я смог, только ополовинив двухлитровый кувшин. Сыр и хлеб так же не остались без внимания, и когда на пороге избы появился мужчина средних лет от угощения уже не осталось и следа.

Не задерживаясь у двери, Ершов, (в том, что это он я был уверен) быстро прошел к столу и принялся с интересом рассматривать меня. Я в свою очередь, ответил ему тем же, отмечая про себя особенности внешнего вида этого человека. Невысокий, смуглый, с приятными чертами лица и веселыми глазами. Лет ему было от тридцати до сорока, точнее сказать мешала аккуратная бородка и густые усы, спускающиеся до подбородка. Опрятная одежда, сшитая из качественного материала, ножны с оружием притороченные на поясе, все это говорило, что передо мной совсем не рядовой житель деревни.

— Так вот какую весточку Мирон передал, — покачал головой Ершов, — ну здравствуй юноша. Судя по одежде, ты к нам прямиком с заставы прибыл, курсант?

— Был им, — кивнул я.

— Погоди ты с расспросами, — Кузьма обратился к Савелию, — Мирон письмо передал, прочти сперва.

Перевязанный ниткой сверток бумаги перекочевал из рук в руки. Ершов бережно развернул лист и углубился в чтение, внимательно изучая каждую строчку, и чем дольше мужчина вникал в написанное, тем сильнее менялось его лицо. В дом он зашел расслабленным и веселым, а сейчас я буквально чувствовал, как сильно напрягся Савелий.

— Вот это новости, — Ершов присел на скрипнувший под тяжестью человека деревянный стул. — Что-то назревает, Кузьма, вот помяни мои слова, что-то назревает.

— Угу, читал уже, если Мирон правду пишет, то может и война начаться. Когда Орловское с Каспием последний раз воевали, лет пятьдесят назад?

— Около того.

— А с другой стороны, нам-то что? Если дворяне друг другу глотки перегрызут, мы только в прибытке останемся. Ты лучше скажи, что с парнишкой делать?

— Это у него надо спросить, — Ершов повернулся ко мне. — Ты, парень, чего хочешь от жизни?

— Не помереть раньше времени, — ответил я.

— Похвальное желание. А еще? Мирон написал, что ты офицеру с заставы руку отрезал? Это правда?

— Да.

— А за что, если не секрет?

— Он друга моего убил, — не стал я скрывать.

— Отомстить хочешь?

— Да. Без головы эта мразь куда лучше будет смотреться.

— А он мне нравится, — Ершов посмотрел на кузнеца. — Кузьма, в деревне найдется место для еще одного жителя?

— Найдется, чего же нет, — мужчина поднялся со стула, — я, наверное, пойду пока во двор, а вы тут свои дела обсудите, как закончите, подходите, будем на счет жилья решать.

— Мы можем поговорить с Дарреллом в моем доме, — предложил Савелий.

— Да сидите тут, — отмахнулся Кузьма, — чего время попусту тратить?

Не прощаясь Кузьма вышел за дверь, оставив меня с Ершовым наедине, и если я все правильно понимал, сейчас меня начнут агитировать на присоединение к повстанческому движению. Так и вышло, впрочем, начал Савелий с другого:

— Даррелл, надеюсь ты понимаешь, что здешние жители к дворянам относятся не слишком хорошо. Мирон написал про твое происхождение, но знать о нем будем только мы с Кузьмой. Понимаешь?

— Да, нужна легенда, я уже думал об этом.

— Легенда? — не понял Ершов.

— История моего происхождения, — быстро ответил я, поняв, что опять ляпнул словечко из прежней жизни, — За крестьянина я вряд ли сойду, а вот за городского жителя — запросто. Мать — иностранка, работала прислугой в барском доме, я вместе с ней, потом во мне нашли Дар и отправили учиться в интернат.

— Сойдет, но может еще имя поменяешь?

— Я все равно буду внимание привлекать, так что не вижу смысла. Да и проговориться могу случайно, пусть уж лучше останусь Дарреллом. К тому же Фишер — не дворянская фамилия.

— Ну хорошо, — согласился с моими доводами Савелий. — Теперь о другом, тебе Мирон говорил, чем я занимаюсь?

— В общих чертах.

— Понятно, давай тогда объясню немного подробнее. Здесь в деревне, большей частью живут простые люди. Годами в такие вот поселения стекались те, кто не мог больше терпеть гнет дворянского сословия. Маги обычных людей считают не лучше домашних животных и обращаются соответственно. В городах это не так заметно, а вот в каких-нибудь глухих уголках княжества твориться настоящий ужас. К тому же, последнее время сюда начали сбегать выпускники интернатов. Ты ведь, наверное, даже не понимаешь почему?

— Нет, — изобразил я удивление.

— Дворянство, обещанное всем выпускникам — несбыточная мечта. Одаренные, что учатся в интернатах — разменная монета в любых военных конфликтах. В далекие времена, когда Орловское княжество постоянно воевало, маги, вышедшие из народа, действительно могли своей кровью заслуживали титул, но последнее время ситуация изменилась. Воевать стали меньше, число выпускников росло, а девать их было некуда. Вот и начали их совать в любые авантюры и ставить на самые опасные участки границы. Почему, например, центральные заставы постоянно горят? Посади князь туда человек пятьдесят обученных дворян — и все, ни один вражеский отряд даже близко не подступит, но нет, там служат исключительно маги первого поколения, чей дар слаб. Однако, даже несмотря на все усилия властей, количество выживших росло, а вместе с ними и число недовольных. Люди начали сбегать, и мы им в этом помогаем.

— Орлов не понимает, что его политика может вызвать проблемы?

— У князя есть куда более важные дела, чем думать о растущем недовольстве среди черни, пусть даже эта чернь обладает магией. Но речь не об этом. Я хотел тебе донести, что в лесных поселениях собралось достаточно много магов, причем некоторые из них — это уже дети, сбежавших когда-то интернатовцев. В деревне большей частью живут простые люди, не желающие ничего менять, им хорошо и так, но мы хотим большего. У нас есть отдельное поселение, где живут и тренируются наши воины.

— Вы хотите свергнуть князя? — удивление в моем голосе уже не было наигранным.

— Боюсь, это будет невозможно в ближайшее время. Однако мы пытаемся мешать дворянскому беззаконию. У нас есть свои люди во всех крупных городах и селениях, они приносят информацию, а мы уже распоряжаемся ей, как считаем нужно. Иногда перехватываем военные обозы, иногда убиваем самых мерзких людей из дворянской братии, от которых страдают обычные люди.

— И вы хотите, чтобы я присоединился к вам?

— Да. Ты же планируешь отомстить офицеру, убившего твоего друга, как там его: Нестор Обрезков? Мы можем помочь. К тому же, у нас есть опытные инструкторы, владеющие массой заклинаний, которым не обучают в армии. Дар их слаб, и раскрыть потенциал действительно мощной магии они не могут, а вот ты — другое дело. Подумай, я тебя не тороплю. Поживи пока в деревне, освойся.

— Не боитесь, что сбегу?

— А тебя разве кто-то удерживает? Здесь — поселение свободных людей. К тому же, ты не знаешь дорогу и вряд ли найдешь путь сюда самостоятельно. Так что можешь просто выждать время и уйти отсюда, когда посчитаешь нужным.

— Хорошо, я подумаю.

— На этом и остановимся. В деревне я всего на пару дней, потом меня неделю не будет, а как вернусь, продолжим разговор.

Оставив недопитый квас на столе, мы с Ершовым вышли во двор, где нас встретил Кузьма. Савелий попросил меня немного подождать возле ворот, а сам подошел к старосте деревни и начал ему что-то объяснять, периодически косясь в мою сторону. Не знаю, чего уж там услышал кузнец, но лицо его приняло довольно озадаченное выражение.

Дискуссия длилась несколько минут, после чего Кузьма, задумчиво почесывая бороду, подошел ко мне:

— Так, мы тут с Савелием покумекали, в общем жить одному тебе тяжело будет. Ты хоть и маг, а к жизни в деревне не приучен. Да и харч надо кому-то готовить. В общем, есть у нас тут вдова с дочкой, мужа у нее еще в том году деревом прибило, с тех пор одна и мучается, ты ей по дому поможешь, а она тебе готовить и стирать будет. День-два даю тебе, чтобы освоиться, потом к работке какой-нибудь приставлю, у нас тут бездельников нет. Устраивает тебя такое?

— Вполне, — согласился я.

— Вот и славно, — сказал Кузьма. — Пошли тогда что ли, а то боюсь Марфа пацану моему не поверит, к ней надо лично идти.

— Ну раз все вопросы на сегодня решили, — подключился к разговору Ершов, — я, пожалуй, пойду, Даррелл, встретимся дней через десять, надеюсь ты хорошо все обдумаешь. Кузьма, Корнею передать что-нибудь?

— Железа пусть отправит с кем-нибудь, заканчивается уже, — ответил кузнец, — в остальном пока порядок.

Савелий молча кивнул, показав, что все понял и, махнув на прощание рукой, вышел за ворота. Кузьма же наказал сыну, который отирался на улице, следить за домом, и повел меня к этой таинственной Марфе.

Небольшой одноэтажный дом, где мне предстояло жить какое-то время, совершенно не казался лишенным хозяйской руки. Трава возле дома была скошена, забор, собранный из высохших палок, не падал под своим весом, крыша хвасталась новой соломой, да и выпадающих бревен я не заметил.

— Марфа, ты дома?! — Кузьма постучал по воротам во внутренний двор. — Открывай, я тебе помощника привел.

Какое-то время ничего не происходило, но по прошествии нескольких минут, засов скрипнул и перед нами предстала женщина лет сорока. Ее худое лицо выражало явное недовольство, русые волосы были убраны под платок, а тело скрывало длинное платье из светлой однотонной ткани.

— Кого ты мне привел? — нахмурилась женщина. — Помощника? Этого что ли? На кой он мне, я и сама прекрасно справляюсь.

— Пусти в дом, Марфа, чего на пороге разговаривать?

После небольшого колебания женщина все же открыла дверь шире, приглашая нас внутрь, однако Кузьма жестом попросил меня задержаться, видимо разговор с Марфой не был предназначен для моих ушей.

Ожидание продлилось недолго. Доводы кузнеца, судя по всему, оказались достаточно весомыми, чтобы Марфа согласилась принять меня на постой, пусть и без особой радости.

Кузьма, после того как завершил переговоры, быстро попрощался и, не задерживаясь более, вышел со двора, напомнив напоследок, чтобы я заскочил к нему завтра с утра. Мне же оставалось только познакомиться с местом, где предстояло жить. Хотя, смотреть на самом деле, было не на что. Изба, хлев с сеновалом, дровяник, крохотная баня, за ней большой огород. Обычное деревенское жилище, без каких-либо излишеств и украшений. Все максимально функционально и практично.

— Ночевать будешь на чердаке, — подошла ко мне Марфа, — в доме отдельной кровати для тебя не найдется. Едим три раза в день, не успел прийти — остался голодным. Одежда есть у тебя?

— Была какая-то, — вспомнил я вещи, лежащие в мешке Мирона.

— Если нужно — говори, у меня от мужа осталась, ты конечно щуплый, но ничего, веревкой подвяжешься.

— Спасибо, как я могу отблагодарить вас? Может помощь какая-нибудь по дому нужна?

— Парень, я уже год как одна живу, всему научилась за это время, так что обойдусь. Кузьма сказал, что ты городской, да еще и маг недоучившийся. Не обижайся, но как такому мужское дело доверишь? Топор-то в руках держал хоть раз или вилы?

— Нет, — честно признался я. В этой жизни мне действительно еще не приходилось пользоваться подобным. — Но, научиться никогда не поздно.

— Ладно, — потеплел голос женщины, — если что-то понадобится, я обращусь. А знаешь, можешь вечером воды натаскать в дом. Колодец тут недалеко, Аленка скоро придет, покажет, что и как.

Чердак где мне предстояло ночевать, как я и подозревал, оказался тесным и пыльным. Солома, лежавшая на досках, давно уже высохла до такого состояния, что крошилась, если на нее наступить. Ночевать в таких условиях мне совершенно не хотелось, о чем я сообщил Марфе:

— Может я солому поменяю? А то всю ночь кашлять буду, разбужу еще всех.

— В хлеву свежее сено есть, можешь перестелить, коль такой нежный. — ответила Женщина, и, спустившись по лестнице, скрылась в избе.

Обустройство места для ночлега отняло у меня остаток дня. Пока я вынес старую подстилку, пока принес новую, солнце уже перевалило далеко за полдень. Еще через какое-то время дверь во двор хлопнула, послышалось протяжное "Му", а следом зазвенел задорный девичий голосок, подгоняющий упрямую животину.

Чтобы не пугать дочь хозяйки дома, я со своего чердака вылезать не спешил. Мало ли как она отреагирует, увидев незнакомого парня, усыпанного с головы до ног остатками старой соломы.

Впрочем, Марфа вопрос со знакомством решила просто:

— Аленка, — крикнула она в окно, — гости у нас, пойди поздоровайся, корову не забудь запереть.

Вылезая со своего чердака, я ожидал увидеть совсем юного ребенка, однако во дворе меня поджидал сюрприз. На утоптанной тропинке, ведущей к дому, скромно потупив глазки, стояла довольно симпатичная девушка лет семнадцати — восемнадцати. Русые волосы, заплетенные в косу, стройная фигурка, скрытая длинным платьем. Алена украдкой поглядывала в мою сторону, стараясь не показывать любопытство.

— Это Даррелл, — подошла к нам Марфа, — Кузьма попросил приютить его на пару недель. Покажи ему, где тут что и к колодцу проводи, воды надо скотине набрать, да и в дом тоже.

Колодцев, как я позже узнал, в деревне было три и располагались они в разных частях поселения, чтобы пользоваться было удобнее. Аленка уверенно шагала вперед, показывая дорогу, а я семенил за ней, держа в руках два ведра, и любуясь фигурой девушки, которую нет-нет, да и облепляло платье, напоминая мне о том, что воздержание мое давно затянулось.

— А почему у тебя такое имя странное? — на обратном пути девушка немного осмелела и решила завязать разговор.

— Мать была родом из другого княжества.

— Вот оно что, а я из деревни нашей никогда не выбиралась.

— Тут разве плохо?

— Хорошо, но так скучно.

Постепенно мы разговорились. Алена оказалась довольно неглупой девушкой и пусть она много не знала, зато в делах деревни ориентировалась прекрасно. Лет ей, кстати, действительно оказалось семнадцать.

Обеспечить немалое хозяйство водой, оказалось задачей не самой простой. Дождей давно не было и уличные емкости почти опустели. Пришлось совершить не одну ходку, чтобы до краев наполнить все бочки и колоды, нашедшиеся в доме и во дворе. Затем был небогатый, но сытный ужин, после которого я отправился к себе. Марфа даже выделила мне подушку и одеяло.

Уже засыпая, я услышал, как по лестнице, ведущей на чердак, кто-то поднимается. Судя по звукам, этот "кто-то" был очень легкий, так что, когда свет луны, пробивающийся из небольшого окошка, очертил тонкий девичий силуэт, я уже знал, кто ко мне пожаловал.