Колонизатор

— Не называй барнотов животными. Даже про себя. Постарайся почувствовать к ним уважение. Без этого ты вляпаешься во что-нибудь... не очень хорошее. И барноты не обучают человеческих детей в своих школах. Для меня было сделано исключение. Впрочем, не единственное. Мама и все бабушки, кроме седьмой, тоже учились в таких школах.

— А сколько у тебя бабушек?

Рони принялась загибать пальцы, шевеля губами. На лице ее было написано страдание. Наконец она приняла сердитый вид.

— Не могу сосчитать. Я плохо еще знаю цифры. И вообще, я имела в виду не абсолютно всех своих бабушек, а только тех, что родили дочек, которые теперь мои бабушки. — Девочка приняла задумчивый вид. Ей явно не удавалось точно сформулировать мысль.

— Ну, наконец! Нормальное поведение нормального ребенка. Малышка не может сосчитать бабушек. — Конечно, эти мысли Джек не высказывал вслух.

Хотя, разобраться в вопросе, несомненно, стоило. Девчонка оказалась кладезем таких сведений! Если расспросить, да изложить толково. Тут пахло неплохими деньгами от падких на сенсации информационных агентств. В школе наверняка есть и средства связи и выход в сеть.

Глава 15 Городок

К вечеру река вывела к пристани. За ней — группа строений. На причале их встретила девушка лет двадцати в раздельном купальнике. Очень похожая на Рони.

— Знакомься, Джек. Это Настя. Моя четвертая бабушка.

— Похоже, здесь все не как у людей. Ходят босиком, одеваются только на ночь. — Думал про себя Джек, таща свою тяжеленную сумку.

Бабуля гибким движением вскинула его огромный чемодан на голову и грациозно шла впереди. Ружье на плече и внушительный нож в ножнах на перевязи дополняли ее костюм.

Просторный дом с широкими верандой и террасой снаружи покрыт листами цветного пластика. Окна в металлических рамах. Но внутри — царство дерева. Очень уютно. Стол ломится от всякой вкуснятины. Дедушка Боря, которому на вид не больше тридцати. И барнот Вольный Ветер, издавший что-то похожее на человеческое приветствие с хрипом и присвистом.

Еще бабушкин и дедушкин сын Гошка. Ему тоже двенадцать. Говорили на эсперанто. Обсуждался выбор факультета. Рони собиралась на технический. Настя убеждала ее учиться на биолога, а Борис — на художника. Джек помалкивал, хотя вопросы так и вертелись у него на языке.

Вольному Ветру, похоже, надоели бесконечные споры, и он попросил гостя рассказать о себе. Джек рассказал.

Что его отец — пилот ловца, кораблика, собирающего металлические глыбы, летающие в космическом пространстве. Особенно много их встречается в поясе астероидов, там и ведется основная охота. Вообще-то металлические астероиды давно известны, но их в печку не затолкаешь. И отрезать по кусочку — дело нелегкое. А вот метеоры массой до сотни тонн — это то, что надо металлургам. Удобно транспортировать, и в плавку идут без проблем.

Только жизнь получается кочевая. А, поскольку ребенку надо расти при нормальной гравитации, то учиться ему приходится на той планете, в системе которой работает его отец. Тем более, что вторым номером в его экипаже работает мама. Собственно, других людей на ловце и не требуется.

В общем, насчет бабушек расспросить не удалось.

Утром Вольный Ветер повел Джека делать прививки. Забавно было идти за руку со зверьком. В поликлинике медсестра считала на компьютер данные с колечка. В кабинете ему сделали инъекцию, попросили не мочить, предупредили, что будет болеть голова и к вечеру поднимется температура.

На обратном пути зашли в магазин. Выбор товаров здесь оказался более чем скудным, все какое-то блеклое. Ни ярких этикеток, ни рекламных плакатов. Купил тетрадок, карандаш и ручку. Его кредитка сработала без проблем.

Разговаривать со зверем получалось неважно. Тот отлично понимал человеческую речь, но с произношением у него были серьезные проблемы. А если собеседник нормально выдает только согласие или отрицание, а остальное идет жестами, беседа быстро увядает.

Дома оказался только Гошка. Он гонял на компе старую знакомую бродилку, надоевшую Джеку еще год тому назад. Так что, устроился на террасе и принялся описывать свои приключения. На бумаге все получалось скучно, слова подбирались с трудом. Однако сделал над собой усилие и не вставал, пока не изложил всего, что видел и слышал. Потом его начало колбасить. Пришлось лечь в постель.

Утром его разбудили ни свет ни заря. Пора в дорогу. У пристани был пришвартован самолет на поплавках. В него и погрузились. И Джек, и Рони, и Гошка. И еще пятеро детишек разного возраста. Полет проходил на малой высоте, так что пейзаж менялся динамично, и смотреть в окно не наскучило. Через три часа, полюбовавшись на школьный комплекс, напоминавший старинный замок, раскинувшийся на живописных утесах, выбрались из кабины и потащились в гору.

До ворот было не близко, а чемодан и сумка одновременно были Джеку не под силу. Попутчики просунули в ручки палки и, распределив вес, помогли ему все это дотащить. Своего багажа у всех было немного. Ронин рюкзачок выглядел просто гигантом по сравнению со скромной поклажей остальных.

Глава 16 Школа

Под навесом привратного строения в кресле сидел пожилой господин в полотняном костюме. С ним все поздоровались. Попутчики оставили вещи Джека и ушли. Только Рони устроилась на скамье около старика, хлопком ладони предложив мальчику сесть рядом с ней.

— Я директор школы Петр Бодров. Вы новенькие у нас. Назовите свои имена и скажите, откуда прибыли и кем хотите стать.

— Рони Рябова с ранчо Пескаря. Хочу научиться чинить все. Утюги, моторы, рации.

— Джек Макдауэлл. Я не могу сказать откуда. Родился на Цалите, но моя семья постоянно переезжала. Здесь я, пожалуй, инопланетянин. Хочу стать журналистом.

— Вам, госпожа Рябова, будет нелегко. Профессор Грегсон не сможет выйти на работу в связи с безвременной кончиной. Не убереглась. В этом году, в период летнего тепла с юга мигрировало неожиданно много удавов. Ника была в составе охотничьей группы. Но встреча с питоном закончилась не в ее пользу.

Джек с удивлением увидел, как слезинка выкатилась из глаза старика. Тем не менее, тот продолжил.

— Кому-то надо преподавать барнотский, пока мне не удастся найти педагога. Прошу Вас оказать нам честь, и принять кафедру на время поисков.

— Но ведь мне не удастся сочетать учебу и преподавание. Я отстану от курса. Кстати, Вы не пытались связаться с Зоей Белкиной? Она, ведь когда-то вела этот курс.

— Пытался. Ваша седьмая бабушка вне доступа наших средств связи. Ее муж сообщил, что она отправилась "побродить". А, учитывая, что в тех местах сейчас властвует ежегодный муссон, надежды решить этот вопрос быстро, просто нет.

На Рони было больно смотреть. Она чуть не плакала. Это же просто ужас! Ребенок пришел учиться. И....

— С арифметикой, физикой и химией я тебе помогу. — Ну не может Джек видеть это страдание.

— Хорошо, профессор Бодров. Как я понимаю, занятия начнутся послезавтра. Надеюсь, для начальных курсов у Вас преподаватель найдется.

— Конечно. Деканы факультетов возьмут младшие группы.

— Буду готова. Но поселюсь со сверстниками.

— Как будет угодно, профессор Рябова. Жилье технарей легко найти по указателям. А Вам, милостивый государь, следует поселиться среди гуманитариев. За вещами возвращайтесь с товарищами, в одиночку надорветесь. Расписание занятий будет вывешено в залах факультетов завтра вечером, как раз съедутся все учащиеся.

Когда расставались около столба со стрелками указателя, увидели, что от ворот к корпусам расходится следующая группа учеников. А директор беседует с тремя новичками.

В спальне, куда привел Джека староста, оказалось две свободных койки. В гардеробной он без проблем подобрал форму своего размера, а в шкафах факультетского зала для занятий нашлись и учебники, и тетради. Просмотрев программу, понял, что учиться ему на пятом курсе по общеобразовательным предметам, а по специальности — на третьем.

Куратор факультета — Магнолия Штольц — согласилась с таким положением. И, отметив, что барнотский ему придется изучать с начинающими, ввела данные в компьютер.

Первые дни занятий слегка удивили. Он ожидал обычного наезда от местного "авторитета" и был начеку. Однако, в этой школе, похоже, отсутствовали группировки или тусовки по интересам. Или он чего-то не понял. До него здесь вообще никому не было никакого дела. Правда, если требовалась помощь — проблем не возникало.

Некоторые моменты в поведении учеников слегка напрягали своей непривычностью. Ребята и девчата, что постарше, нередко образовывали пару и жили вместе, занимая отдельную комнатку. Комментариев это не вызывало. А те, кто встречался нерегулярно, или только начинал отношения, пользовались для уединения процедурными — каморками, оборудованными столом, стулом, кушеткой и душевой кабинкой, которые запирались изнутри, и, главное, в жилых корпусах было этих процедурных намного больше, чем по одной. Так что, очередей туда не скапливалось.

Многие ученики носили оружие, а дробовик на плече учителя, так это вообще обязательно. Не в этом ли причина такого всеобщего миролюбия? Рони он не встречал. А вот разговор о ней услышал. Два старшекурсника с его факультета за обедом упомянули.

— Знаешь, представить не мог, что смогу начать формулировать связные выражения на этом свистючем барнотском. Эта малышка Рябова — просто сокровище какое-то. Ника, конечно, предмет знала, но так объяснить!

— Симбел с биофака тоже у нее заговорил, а его хотели вернуть в языковую группу предыдущего курса. И еще три тупаря из юриков. Тем вообще взрослость не светила.

— А первое впечатление помнишь? — Парни заржали.

— Простите, господа? — Джек понимает, что лезть в чужой разговор очень нехорошо, но любопытство взяло верх над осторожностью. — А каким было первое впечатление?

Парни переглянулись. На их месте в других школах ему бы нахамили. Но они снова загоготали.

— Представь! В класс к большим дядям приходит ребенок. Забирается на кафедру, рассаживает там кукол, расставляет мебель, посуду, и начинает нам про все это рассказывать. Кто что съел, кто, пардон, нагадил в штаны, и как его за это отругали. Мы от удивления теряемся, смотрим на этот балаган, и вдруг до нас доходит, что рассказ ведется на чистом барнотском.

— И начинается диалог. Девчонка ведет сюжет, а мы играм роли. Мне поначалу пришлось изображать суповую ложку. Бр-р. До сих пор вздрагиваю от прикосновения к горячей ухе. — На этот раз хохотал весь стол.

Джеку стало стыдно. Он ведь обещал помочь ребенку с цифирной премудростью. А разговор, тем временем, продолжился.

— Фидель Рипано сказал, что будет ее защищать, чтобы она обязательно выросла. И тогда он на ней женится.

— Можете передать Фиделю, — это уже Джек вступил, — что профессор Рябова сама любого защитит. Она при мне неслабого питона тремя выстрелами на три части разделила.

— А почему не на четыре? Промахнулась?

— Третий в голову.

Народ притих. Джек выбрался из-за стола и пошел искать зал технического факультета.

Глава 17 Будни

Помощь Рони приняла с благодарностью. Джеку пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы не выходить из себя во время занятий. Туговато шли эти уроки. Девочка легко разбиралась в логике формулировки любой задачи, находила верный путь решения, но расчеты проводила с ошибками.

Огромным трудом далась им таблица умножения и особенно устный счет. Да и вычисления с записью на бумаге пришлось тренировать помногу часов. Но через месяц занятий Рони вдруг сообщила, что по арифметике ее перевели на пятый курс. И только тут до Джека дошло, что за эти недели он не просто подтянул свою подопечную до уровня ее возрастной группы, а перенес в ее голову все, что сам знал по предмету. Откуда у ребенка способности взрослого человека?

Как обычно после совместных трудов девочка провожала его к жилому корпусу гуманитариев. С наступлением темноты хождение по территории допускалось только в сопровождении взрослого. Они без приключений прошли половину пути, как вдруг Рони вскинула ружье к плечу. Джек помнил, как в вестернах ковбои выхватывали свои кольты. Здесь они вспоминались с улыбкой. Черепахи. Он тоже приготовил свою помповку к стрельбе.

— Говорит профессор Рябова. Назовите себя.

— Я профессор Белкина. Не стреляй в меня внученька.

В круг света вошла... девочка лет четырнадцати. Ружья за спины, обнимашки, слезы радости. Проводили Джека до входа в жилой корпус гуманитарного факультета, и умчались.

Он долго ворочался без сна. Снова вспомнилась четвертая бабушка. И ее сын, который выглядит всего лет на десять младше. Они тут что, не взрослеют? И ребенок, умудрившийся за месяц освоить то, на что у других уходят годы. И ведь никто больше не замечает этих странностей! Завтра же расспросит Рони, или потеряет способность спать.

* * *

Пытаясь описать произошедшие с ним события, Джек невольно выстраивал и общую картину жизни этой новой для него страны, где люди и те, кого он невольно продолжает считать животными, обитают совместно. И картина эта получалась непростой. Многие мелкие детали запутывали все невероятным образом.

Например, учительницу истории культуры прямо с урока на руках унесли в медпункт. Начались роды. Студенты усадили ее на стол и, вшестером, окружив его со всех сторон, рысцой потрусили в соседний корпус. Джек тоже участвовал.

Через четыре часа все знали, что у госпожи Фертаки родился мальчик. С чем и поздравляли старшекурсника Сорнелли, неприятного типа с внешностью гориллы и манерами питекантропа. А ведь перед этим олигофреном вертели хвостами несколько старшекурсниц.

Как назло, у Джека не завелось друзей. Даже приятелей не образовалось. Не с кем поговорить. Задавать свои вопросы Рони ему не хотелось. Сам не мог понять почему. Возможно, намерение все здесь разнюхать, а потом на весь мир раззвонить, казалось ему предательством по отношению к маленькой девочке. И тут он вспомнил про Гошку.

Зал приматов — факультета прикладной математики — называли дубуаром. Здесь были самые мягкие кресла во всей школе. Народ тут часами просиживал перед мониторами. И Гошка опять гонял ту самую "бродилку", что и дома. Когда, увидев Джека, он поставил паузу, стало видно, что в строку комментариев выводятся не сообщения игрового сценария, а операторы языка программирования, изобилующие специфическими значками.

Выслушав проникновенное повествование о желании понять и описать жизнь этой уникальной общности, дабы выработать профессиональные навыки на стезе журналистской карьеры, Гошка вдруг как-то просветлел лицом, и даже выглядел обрадованным.

— Знаешь, а ведь у нас действительно нет своей писаной истории. И никто еще не пытался разобраться со здешней социологией.

Услышав такие речи от сверстника, Джек перевел взгляд на его ружье, прислоненное к креслу. Такое же, как у Рони, только калибр больше.

— Ты взрослый?

— Взрослый. Семейная традиция.

— И ты закончил барнотскую школу, где директором Осиный Рой.

— Закончил. Только у нас директор Вольный Ветер. Да не заморачивайся. Барнотов миллионы, и еще никто не сосчитал, сколько у них школ. А вот у людей на всю планету школа одна. Ты пытался оценить, сколько в ней детей?