Колонизатор

Сергей Калашников

Колонизатор

Повесть

Часть 1

Колонизация

Глава 1. Высадка

Информационное табло, расположенное над дверью камеры, показывало неприлично раннее утро, когда ротор "кормушки" провернулся и звякнул. Чашка кофе, пара бутербродов и наручники. Все понятно. Пора.

Витян позавтракал, умылся, досадливо поморщившись, защелкнул на запястьях браслеты и повернулся к глазку устройства слежения, показывая скованные руки. Слов не требовалось.

Клацнул запор двери. Узкий коридор с чередой прочных дверей ведет через трап на вертолетную палубу. Тяжелый двухвинтовой аппарат лежит брюхом на контейнере, закрепленном в захватах. Лесенка свешивается из распахнутой крышки люка в днище. До нее метра три. Ему туда. Вдохнул ароматный морской воздух, осмотрелся. Вокруг вода. С правого борта, почти на горизонте, берег. Судно идет ровно, оставляя за кормой расходящийся клин валов, который быстро теряется, смешиваясь с волнами.

Вскарабкался по лесенке в носовой отсек винтокрыла и уселся перед застекленной передней стенкой. Телефонную гарнитуру — наушники с микрофоном — водрузил на голову. Лесенка втянулась, крышка захлопнулась, распахнулась дверца ниши с ключиком. Освободил руки. Глупая дань древней традиции, примитив, сохранившийся с незапамятных времен. А ковыряние ключом в области запястий собственных скованных рук — это вообще, садизм в легкой форме. Или намек на то, как относятся к своим подопечным сопровождающие.

— Пилот! Колонизатор готов.

— Готовность принята. — Отозвался спокойный мужской голос.

Винты раскрутились. Взлет прошел плавно, почти неощутимо. Берег стал виден значительно лучше. Витян быстро рассмотрел ожидаемые ориентиры, поскольку нужная точка побережья оказалась точно перед ним. Вертолет летел верно. Только в момент посадки потребовалось уточнить свои пожелания насчет того, куда именно ставить контейнер, и в какую сторону ориентировать дверь.

Тяжелая машина, освободившись от груза, плавно ушла в сторону моря. Желания посмотреть на корабль и помахать ему вслед у Витяна не возникло. Вся его прошлая жизнь теперь потеряла значение. И если он намерен здесь выжить, чувства имеет смысл отключить. Быть внимательным и не забывать думать. Прежде всего — осмотреться.

Окрестность совпадала с тем, что он видел на картах и снимках, и дополнялась конкретикой, которую из космоса не видно. Овальный мелкий кратер, профилем напоминающий селедочницу, однако не прямую, а слегка загнутую дугой. Пологие склоны, плоское дно. И все это покрыто камнями, за многие годы отколовшимися от скал, окаймляющих кромку этого причудливого образования. Какие природные силы могли создать такой фрагмент ландшафта — никто не объяснил. Для вулканического кратера размер слишком мал. Двести метров в длину и полсотни в ширину. А метеориты оставляют значительно более округлые следы. Причем это локальное явление посреди полосы каменисто-песчаной равнины шириной несколько километров, ограниченной морем и грядой гор. Очень напоминает Египетское побережье Красного моря.

Есть и отличия. Речушка, прокатив свои плавные воды через равнину, у самого обреза береговой линии океана встречает небольшой скалистый массив и отклоняется влево, огибая длинную косу. Барьеры рифов обнажаются при отливах, создавая отрезанные от морского безбрежья узкие лагуны. Выбирая место своего будущего обитания, Витян был весьма придирчив.

Когда тебе всего четырнадцать, сложно быть абсолютно предусмотрительным. Однако он сильно старался. Все, что можно было почерпнуть из информационных сетей об этом уголке огромной незаселенной планеты, им просмотрено и проанализировано. А теперь пора осмотреться непосредственно.

Дверь контейнера встала удачно, легко открылась. Брюки и куртку тюремного комбинезона заменил штанами до колен и просторной цветастой рубашкой. Крепкие башмаки оставил на ногах. На голову — соломенная шляпа. Одноствольная переломка двенадцатого калибра дополнила экипировку. Ружьецо легкое, а боеприпас под него есть на любой вкус. Тут тебе и разрывная пуля, и тяжелый жакан, картечь и дробь разных размеров. Конечно, охотиться в этих местах будет только законченный оптимист. Это — на случай, если потребуется от кого-то отбиться.

Для начала прошелся по долине. Его вместе с контейнером высадили в верхнем, ближнем к морю конце. Собственно разница высот с противоположным краем составляла примерно метр, но уклон был виден на глаз. Нижняя, дальняя от берега моря сторона, заканчивалась не подъемом к скалам, а невысоким песчаным валом, вероятно, нанесенным ветром. Сразу за ним была видна поверхность равнины и полоса прибоя слева. Справа, перед самым валом, неправильной формы участок, три на шесть метров покрыт растительностью. Видимо, вода редких дождей стекается сюда и удерживается какое-то время. Выглядит эта трава довольно бодро.

Витян вышел на равнину, повернулся спиной к морю и зашагал вдоль каменистой кромки. Справа — та же осыпь. Противоположный край гряды опоясывающих его долину полуразрушенных скал. Впереди — ровная безжизненная поверхность, до самых гор на горизонте. Изредка торчат какие-то сухие стебельки. А вот и река. Течение плавное, еле заметное. Ширина — камень не добросить, но, в общем, не велика. А кто это тут у нас?

Зверь похож на волка, однако, заметно мельче. Окрас светло серый. Держится поодаль. Это называется шакал. Они описаны в материалах исследователей. Считается, что на людей не нападают. Мало ли что считается. Снял ружье с плеча, зарядил картечью, и стал поглядывать, чтобы не быть атакованным со спины. Если верить репутации планеты, здешние обитатели нападают всегда. Но это только при условии, что застали жертву врасплох.

Вдоль берега реки пошел в сторону моря.

Невысокие, ощипанные временем, скалы образовали несколько укромных бухточек. На камнях четко видны следы, отмечающие верхнюю точку прилива. Подходяще. И древесные стволы в русле — тоже подходяще. Дрова будут. А повезет, так и стройматериалы тоже. Оглядел сверху песчаную косу и, перевалив через пологий гребень, ограждающий долину, вернулся к своему контейнеру. Весь обход — от силы полтора километра.

Итак, из неприятных открытий только шакал и неровное каменистое дно долины. Ходить по нему удовольствие ниже среднего. Ногу подвернуть легче легкого. Однако, солнышко уже припекает. Пора устраиваться.

До реки, через гребень, метров полтораста. Это направление для первой тропы. Достал из контейнера ломик, лопатку, пару ведер и занялся камнями. Они лежат хаотично, но устойчиво. Чтобы сделать удобную тропу их надо расположить иначе. Так, чтобы образовалась плоская поверхность.

Подковыривая и поворачивая, подкапывая и подсыпая, Витян быстро проложил узкую стёжку до ближайшей бухточки. Таким же способом рядом с контейнером выровнял площадку и установил над ней тент. Колья растяжек вмуровал, замешав немного цементного раствора. На спиртовке приготовил обед, заправился и с удобством расположился на надувной кровати. Полуденное солнце жарило так, что двигаться не хотелось. Ну, что же, ситуация совпадает с расчетной. Гребень, окружающий долину, хорошо закрывает от ветра. Так что, в случае погодных катаклизмов, ему следует противостоять только осадкам. А здесь, в тропиках, снега он не дождется. Даже в случае катастрофического ливня каменистое дно долины отведет воду, пропустив ее сквозь себя. Только в самом низу у пересыпки ненадолго задержится скромное озерцо. Так что план работает. А пока сон до наступления вечерней прохлады.

Хотя, шакал как-то беспокоит. Ну-ка, подумаем. Они ведь считаются стайными животными.

Витян забрался в контейнер и сменил одноствольное ружье на семизарядную помповку. Все патроны — картечь. Вскарабкался на возвышение и осмотрелся. Вот это да! Полдюжины этих тварей нюхают песок равнины как раз там, где он проходил вдоль реки. Следовательно — пойдут по следу и придут..., догадайтесь куда? Хорошо, хоть не заметили его. Морды к земле, ветер — от них. Сейчас двинутся вправо и пропадут за скалами, а потом по тропе проникнут в долину. А оно ему надо?

Вышел из-за камня, гикнул и двинулся вперед, сокращая расстояние до четвероногих охотников. А те принялись его окружать, растягиваясь вогнутой в его направлении цепочкой. Выстрел. Один есть. Летит кувырком. Ого, они уже несутся к нему со всех ног!

Выстрел, еще, еще.... Последнего зверя свалил почти в упор. Того даже отбросило. И еще один патрон есть в запасе. Правильно он сделал, что встретил их на открытом месте. Тут против ружья у них шансов не было. И очень хорошо, что всех удалось перестрелять — некому вернутся. Теперь — добить тех, что еще дышат, и сбросить в реку. От мысли скормить эти туши электроконвертору благоразумно отказался. Целиком не войдут, а разрубать — весь вымажешься и забрызгаешься.

Кстати, почему по берегу пресноводного потока, протекающего в жарком климате, не растет трава, нет кустов или деревьев? Та же голая каменисто-песчаная поверхность, что и повсюду. И, главное, где он это сможет узнать?

Глава 2. Обустройство

Несколько дней ушло на организацию быта. Выровнял просторную площадку, установил солнечные элементы — старые добрые полупроводниковые панели прямого преобразования. Небо здесь почти всегда голубое и безоблачное, а спектр местного солнца от земного почти не отличается, так что условия эксплуатации приемлемые. Подключил преобразователи напряжения, аккумуляторные батареи, смонтировав свое энергохозяйство в просторном шатре, стойки каркаса которого надежно вмуровал в каменистое основание. Тут же расположил конвертор, позволяющий генерировать электрическую энергию практически из любой органики. Конечно, не последнее слово техники, но оборудование, прошедшее многовековую обкатку в самых жизненных условиях. Его ведь, в основном, интересует долговечность при минимальном обслуживании.

В этом же шатре установил и сориентировал параболическую антенну, подключил аппаратуру связи и персоналку. Послал сообщения о своем благополучном прибытии и о том, что у него все в порядке в адрес колонизационного департамента, управления по исполнению наказаний и родителям. Закрепив растяжки за анкерные болты, укрепленные на вершинах окружающих долину невысоких скал, натянул треугольник антенны. Подключил рацию. По вечерам проводил часок-другой, обшаривая эфир. Радиообмен на планете обнаруживался нечасто. Несколько групп колонизаторов, таких же, как он, изредка перебрасывались весточками, да переговаривались суда и вертолеты, развозящие осужденных по всем уголкам планеты.

Работал Витян неспешно, обстоятельно, тщательно продумывая каждое действие и не жалея времени. Торопиться было некуда. Никаких особых целей у него не было. Ему предстояло просто прожить здесь всю жизнь. Так что любое дело было интересно уже тем, что занимает время и мысли. Что требует усилий и создает видимость занятости, устремленности к некой цели.

Запасов провизии, прихваченных с собой, ему легко хватило бы на год. Однако и местные ресурсы он задействовал. В реке ловилась рыба. Витян опробовал все разновидности снастей, какие прихватил с собой, о каких смог найти сведения в здешней сети, или придумал сам. Приспособился вялить некрупных красноперку, сопу, чехонь и подлещиков.

Чтобы не остаться без соли, за трехсотметровой полосой, дважды в сутки затопляемой океаном, расстелил прямо на песке полотно пластиковой пленки, оформил бортики, насыпав валики, и в максимум прилива самые далеко закатывающиеся валы загоняли туда морскую воду. Дневной зной с почти постоянным ветерком быстро испаряли влагу. Оставалось смести тонкий белесый налет в совочек, и ссыпать в мешок. Для приготовления пищи такое добро не годится — горчит. А улов засолить перед тем, как развешивать на просушку, — нормально.

Кроме того, на песчано-галечном пляже, обнажающемся в отлив, оставались рыбешки, членистоногие, моллюски и другие обитатели морского дна. Тут кормились птицы и редкие в этих безжизненных местах береговые жители. В хорошую оптику, на приличном удалении то места своего обитания, он не раз замечал старых знакомцев — шакалов. Эти, правда, попыток "сближения" не предпринимали. Толи учли "опыт" своих более рьяных соседей, толи ели досыта.

В море он забирался в отлив. Прибрежная полоса отсекалась рифом, и вероятность подвергнуться нападению акулы была невелика. Ласты, маска и акваланг позволяли пользоваться богатствами океана почти без ограничений. Пять видов водорослей оказались съедобными, а способы их приготовления легко нашлись в массивах информации, предоставляемых здешней, не слишком обширной сетью. В общем, потребности одинокого едока за счет местных возможностей удовлетворялись легко.

Кроме того, Витян предполагал завести себе огород. В этой теплой местности нужна была только почва и вода для полива. Ну что же, он и это предусмотрел, собираясь сюда. Шланг толщиной в палец, погружной насосик, и двужильный провод у него припасены. Оставалось проложить трассу, упрятав ее под камни параллельно с тропой, по которой он носил воду из реки. Водопровод заработал сразу, едва подал питание. Один литр в минуту — паспортная производительность аквариумной перистальтической помпы — его вполне устраивала.

Дрова он вылавливал из реки, бросая веревку с кошкой на конце. Распиливал, давал просохнуть, носил под навес. Тут и топливо для конвертора, на случай если облачность не позволит получать энергию от фотоэлементов. И угольков нажечь для мангала или барбекю. Да и для металлической печки, на которой готовил. Запасы сухого спирта у него неслабые, но и им есть предел. В общем, от Робинзона отличался только тем, что свое одиночество тщательно спланировал и обеспечил материально.

Без общения, конечно, было скучно. По вечерам, когда прохождение радиоволн и уровень помех позволяли, связывался по рации с другими группами людей. Болтал о пустяках. Рассказывал и слушал анекдоты, расспрашивал о новостях. До ближайших соседей было двести семьдесят километров по прямой. В гости не просился и к себе не зазывал.

Понемногу разминался с гантелями и эспандерами. Читал, обходил окрестности, регулярно осматривал в сильную оптику гладь океана и побережье. В общем, занимал, как мог, время, которого имел в избытке.

Попал он сюда, конечно, не по своей воле. Такого глупого стечения обстоятельств даже нарочно придумать невозможно. Сначала Санька из параллельного класса решил отвадить его от Ленки. Это притом, что на эту самую Ленку у Витяна видов никаких не было. Она ему глазки строила, это — да. Но, ведь, без взаимности! Так вот, Санька с двумя друганами в тихом месте устроили "разъяснение" с использованием физических мер внушения. И один из "ассистентов", когда Витян отклонился от удара, не устоял, рухнул, и приложился виском точнехонько об уголок чемоданчика, отставленного в сторонку, чтобы рук не занимал. И больше не встал. Никогда.

А потом на суде Санька со вторым своим приятелем дружно показали, что именно Витян тем чемоданчиком их сотоварища хладнокровно "упокоил". А за такие деяния ответственность наступает в аккурат с четырнадцати. Так что приговорили его к высылке, причем именно сюда. Свидетелей-то не было. Вышло просто — двое против одного.

Вот так, даже без намека на вину попал он в места весьма отдаленные. Правда, перейдя из ведомства управления исполнения наказаний под крыло департамента колонизации, получил адрес — планета с цифробуквенным обозначением — и условия поселения: восемь с половиной тонн вещей по своему усмотрению, объемом не более двадцати кубов в контейнере: два на два с половиной на четыре. Полную свободу выбора места высадки, и персоналку с выходом в сеть.

Было очень похоже на логическую задачку, пока, поковырявшись, как следует, в ресурсах, Витян не обнаружил, что на профессиональном жаргоне планета упоминается как "Погибель", хотя официально именуется вполне благозвучно, и даже ободряюще. По данным статистики ни один из высаженных туда за последние двадцать лет поселенцев больше двух лет не прожил. Болезни, пищевые отравления и нападения хищников выкашивали любую колонию в среднем за год. Несколько лет планету пытались освоить на полном серьезе, А потом кто-то сообразил, что, поскольку человечеству надо как-то избавляться от отбросов общества, а смертная казнь запрещена, то вот, пожалуйста, Соломоново решение.

С другой стороны, поскольку связь родственников с любым принудительным колонистом была возможна через спутники, развешенные на стационарных орбитах, в течение еще нескольких месяцев после высадки, то все делалось по-честному. Просто на главной информации внимание не заострялось. И приговоренные к ссылке не подозревали о том, что обречены.

Не сильно горя желанием окочуриться, и не желая тревожить папу с мамой, Витян, прочитав для начала пяток самых известных робинзонад, принялся составлять план выживания в чужом мире. Проштудировал все, что нашлось об освоении планеты еще в "дотюремный" период колонизации.

Оказалось, что, выявив почти стопроцентное сходство климата, флоры и фауны планеты с тем, что встречается на Земле, изыскатели признали ее безусловно пригодной для организации на ней колонии. Первые сорок тысяч поселенцев, молодых и хорошо экипированных, основали несколько сотен поселений, и умерли в течение года. В основном от болезней. При последующих попытках история повторялась на разные лады.

Заболевания были самыми разными, даже в одном населенном пункте отмечались совершенно непохожие симптомы. Только исход совпадал. Микробиологи делали все, что могли. Были выявлены возбудители, пути заражения, разработаны вакцины, сыворотки, подобраны методы лечения. Но население гибло от новых хворей. Картина осложнялась пищевыми отравлениями, укусами ядовитых животных и насекомых, нападениями хищников.

Только на одной из изыскательских баз в высоких широтах люди сумели закрепиться. Там среди голых скал посреди неласкового моря и расположились космодром и порт, где принудительные поселенцы пересаживались на суда, развозящие их к избранным местам обитания. С последующей высадкой с вертолета.

Витян умышленно наметил себе местечко, где и климат не особо суров, и биосфера на суше не слишком изобилует разнообразием. Здесь, где нет густых зарослей, шансы уберечься от нападения местного "недоброжелателя" совсем неплохи. Разносчиков инфекций — грызунов и насекомых — не так много. Да и отсутствие соседей ставит его в зависимость только от своих оплошностей. Оставалось быть внимательным, осторожным, тщательно продумывать каждое действие и, кто знает! Может быть, удастся сыграть в ящик не слишком быстро.

Глава 3. Воришка

Шли месяцы. Закончилась тропическая зима, стало заметно жарче. Витян продолжал обустраиваться. Собрал на реке легкий катамаран: два надувных цилиндрических баллона связанных каркасом с настилом. Приводился он в движение небольшим парусом или вручную, ластой, которую можно было покачивать рычагом. Ход небыстрый, но уверенный. Поскольку древесные стволы по реке проплывали нечасто, прошел вверх, подбирая плавник по берегам. И вниз, к морю. Вот тут, на морском берегу, оказалось немало выброшенного на берег плавника.

Удалось даже обзавестись некоторым количеством бревен, когда ствол оказывался не слишком корявым и не чересчур трухлявым. Древесина, конечно, была не самого высокого качества, однако пристань в бухте, укрытой между скал устроил капитальную, такую, что ни приливы, ни шторма его судну были нипочем.

Еще в нескольких километрах выше по течению, в месте, где берег подмывался, оказалось, удобно брать плодородный грунт. Он привез с собой несколько сотен пластиковых горшков пяти размеров. Теперь заполнял их землей и переправлял в свою долину, расставляя рядами. Вот тут то и заметил он одну интересную странность. Уровень земли в его горшках как-то странно понижался.

Поначалу думал, что это следствие проседания, слеживания, но потом, когда пригляделся, сообразил, что не все так просто. При внимательном осмотре выяснил, что сначала из одного сосуда пропадает все его содержимое, а потом туда насыпают из других, снимая помаленьку тонким слоем.

Сразу вспомнилось, что и раньше он замечал кое-какие пропажи. Обычно рыбка исчезала с веревочек, на которых вялилась. Он ее развешивал под тентом, установленным на отшибе, чтобы запах не тревожил. И изредка возникало впечатление, что тушек стало меньше, чем накануне нанизал. Списывал на свою мнительность, вроде как из-за усушки показалось. Специально ведь не пересчитывал. А теперь задумался.

Итак, у него имеется сосед. Явно разумное существо. И не крупное. По крайней мере, для похищения используются самые маленькие горшки, литра на два. А с соседями следует дружить. Рефлекторная реакция типа: "Изловить и наказать" — на этой планете не выглядела единственно правильной. А насчет установления добрососедских отношений, так ведь, если кто-то от тебя прячется, то явно не желает быть обнаруженным. Попытка контакта может испугать похитителя. И вызвать не самую дружелюбную реакцию.

Маялся Витян сутки. Сомнения рвали его на части. Однако, притворяясь, что ничего не заметил, он рисковал, пожалуй, не меньше, чем, если бы проявил осведомленность и лояльность. В конце то концов, если двое постоянно существуют на ограниченном пространстве, рано или поздно встреча произойдет. Случайно и внепланово. Вот тогда и может быть испуг от внезапности и реакция с неясными последствиями.

Вечером он оставил на том краю ряда горшков, с которого обычно происходило хищение, пять полотняных мешочков с грунтом. И вяленую красноперку. Подглядывать не стал. Однако долго не мог уснуть, как-то неспокойно было.

Утром нашел мешочки пустыми, а рядом маленькую морковку. Почистил, схрумкал. Не сказать, чтобы вкусно. Жилистая, суховатая, деревянистая даже. Рыбка, кстати, тоже пропала. Есть контакт. Еще пару дней практиковал в точности то же самое. И результат совпадал. Только ответного угощения он больше не получал.

Потом в один из мешочков насыпал очень сухой земли, которую хорошенько размельчил. И проделал крошечную дырочку. Утром след вывел его как раз туда, куда он и ожидал. К устью долины, к месту, где был участок растительности. Он не подходил близко, чтобы не напугать хозяина этой грядки, но издалека было видно, что слой почвы сверху подсыпан свежей рыхлой землей. К вечеру Витян притащил к этому островку жухлой зелени полтонны земли, которую нагружал в мешки килограмм по двадцать. А рядом поставил детское ведерко и совочек. И еще протянул сюда от своего лагеря шланг, по которому пустил воду. Конец перекинул через земляной вал прямо в песок пустыни — вроде как: "Не хочешь, не поливай, а хочешь — так, пожалуйста". Если существо осиливает нагрузку в пару килограмм, совладает. Трубочка-то тонюсенькая.

В эту ночь спал как из пушки. Наработался. Утром к соседскому огороду не пошел, а взял ведра и двинулся к реке за водой. С верхней точки каменистой гряды повернулся в сторону устья долины и в хороший бинокль рассмотрел, что мешки пусты, "грядка" стала больше, а его шланг направлен на ее полив. Значит, помощь принята. Можно продолжить заботы о своих посадках. У него еще немало пустых горшков.

Как обычно, выровняв площадку, натянул специально припасенный для этой цели просторный тент, со светлым, пропускающим свет, покрытием. Под ним расположил свои горшки, в которые и высадил семена земных растений. Лук, укроп, петрушка. Помидоры огурцы и баклажаны. Картошка, свекла и морковь. И многое другое. Всего помаленьку. В тени и при поливе шансы на урожай были совсем неплохие. Сильнее всего волновался за то, как перенесли транспортировку и хранение клубни.

Таинственное существо себя никак не проявляло. Витян, когда забирал пустые мешки из-под земли, обнаружил, что ведерко и совочек исчезли, и что вознаграждения он опять не удостоился,

Отдавая себе отчет в том, что цемента в этих местах найти не удастся никогда, он захватил его с собой две с половиной тонны. Самой высокой марки и не в мешках, а в бочонках по двадцать килограмм, укупоренных герметично. И еще одну трехсотлитровую бочку по его просьбе установили в контейнере при загрузке. В неё вмещалось около полутонны, так что перемещать эту тяжесть в одиночку, нечего было и думать. Именно ее расходовал в первую очередь, набирая по мере надобности.

Для закрепления в камнях растяжек и на устройство площадок он, замешивая раствор с песком, которого здесь хватало, извел около половины большой емкости. Теперь, поскольку ему требовался изрядный сосуд для организации оросительной системы, следовало с пользой израсходовать остальное. Рельеф подсказал, где следует готовить место для большой плантации.

Привычным уже способом, извлекая со дна долины "лишние" камни, он принялся формировать просторное плоское углубление, которое предполагал впоследствии заполнить плодородной землей. Получался кривоватый почти прямоугольник, размерами примерно сорок на пятнадцать метров. Вопрос о том, как его впоследствии затенить оставил на будущее, пока занимаясь проблемой недопущения утекания влаги между камнями, на что и расходовал содержимое нужной емкости.

Своего соседа еще несколько раз порадовал, доставляя плодородный грунт, привезенный на катамаране. Мешков по двадцать оставлял на камнях рядом с участком растительности. И воду в шланг, идущий туда, пускал каждый вечер, и до утра. Под тентом для сушки рыбы всегда оставлял на ночь подношение: блюдечко каши, ломтик отварного судака, галету, кусочек сахара — что ел, тем и делился. Утром все исчезало. Блюдечко — тоже.

Ответного угощения не появлялось. Это наводило на мысль, что его сосед или не имеет излишков, или полагает Витяна неисчерпаемым источником служения своим интересам, и первую подаренную морковку — достаточной стимуляцией. Увидеть это существо пока не получалось, а специально подкарауливать — решил воздержаться. Во избежание.

Время текло неспешно. В горшках появились всходы. Для полива использовал систему тонких трубочек, через которую вода сочилась буквально по капле. Штуцеров и тройников у него было немало, как раз под этот сверхтонкий размер шланга, и краники на все случаи. Так что бегать с лейкой надобности не было. Рычаг вправо — вода пошла к соседу, рычаг влево — начинается капельный полив его плантации.

Начал потихоньку заполнять привозным грунтом уже вполне готовую низину, но там объемы на многие месяцы работы, так что ограничивался одним рейсом катамарана за двое суток. Ранним утром, пока не жарко, поднимался вверх по реке, засыпал землю в мешки, грузил их на настил своего судна и возвращался. В долину переносил все это следующим утром. Силачом себя Витян не считал, и большой вес за раз унести не стремился.

Глава 4. Недуг

Худо он себя почувствовал неожиданно. Голова закружилась. Померил температуру — высокая. Сразу к аптечке. Витамины, иммуноподдерживающие, антибактериальные препараты. Подтащил к лежанке запасы еды и питья и прилег. Слабость.

Мутило его не по-детски. Тошнота сменялась судорогами. Спазмы в желудке чередовались с приступами головной боли. Жажду он утолял, когда приходил в себя от сухости во рту. Пытался есть через силу, просто из чувства долга перед организмом. Получалось неважно. Болело все, и сознание покидало его все чаще и чаще.

Очнулся он в сумерках. Было худо, но мысли не путались и органы чувств не искажали картину мира. Он на койке в жилом шатре. Под ним мокро. Хрустят рваные упаковки из-под того, что он пытался есть. Несколько пустых жестянок. Это он пытался пить. А вот и сюрпризы: конец шланга кто-то затащил и направил на лежанку. В продавленное его телом углубление поступает вода, и он возлежит в сырости. Кстати, кровать надута слабовато, что лишь увеличивает объем водоема, в котором покоится его тело.

Еще одно свежее впечатление. То, что боль сконцентрировалась на поверхности кожи совершенно неудивительно. Он весь искусан. И не насекомыми, а зубами животного. Хищника. Явные проколы, сделанные клыками, и запекшаяся вокруг кровь коросточками. Есть и нагноения и воспаленные участки. Кто-то за ним серьезно "поухаживал" Ладно, что ничего не откусил, пытаясь привести в чувство. Наверняка соседушка позаботился, встревоженный отсутствием подношений и новых поступлений почвы. На руках, точно, живых мест не осталось. И ноги как после Мамаева побоища. Шея не вертится, поясница — лучше не прикасаться.

Преодолевая слабость, дотянулся до банки, стоящей на табуретке в изголовье. Сок манго. Банка с кольцом. Какое счастье! Выпил и почувствовал — то, что надо. Вытолкал шланг. Переместив вес на край, слил из-под себя воду. И блаженно вытянулся. Силы закончились. На последнем фрагменте сознания скосил глаза на запястье. Из жизни выпало трое суток.

Поправлялся трудно. Ел, пил, спал, лечил воспаления и нарывы. С великим неудовольствием обнаружил, что во многих местах покрыт липкой, частично высохшей зеленоватой гадостью. Здоровье возвращалось к нему медленно, но неуклонно. Долго думал, отчего заболел? Единственная версия выглядела слабовато. Он, когда ездил за почвой, как-то раз прошел дальше, чем обычно. Искал, где толще слой плодородного грунта. Не нашел, однако подвергся нападению мелких мошек. Нескольких укусов избежать не удалось. Он, конечно, приложил ватки, смоченные раствором соды ко всем пораженным местам, и боль утихла. Да и припухлости сошли быстро. К тому же болезнь проявилась почти через две недели, после этого происшествия.

Жизнь вошла в привычное русло. Воспаления сошли, нарывы пропали, силы вернулись. Первые недели Витян не сильно напрягался, но постепенно оправился полностью. С интересом отметил, что пока хворал, огород его поливался. Двухходовой кран, переключавший воду с наполнения бочки системы орошения на соседский огород, его неведомый "благодетель" каждое утро и вечер переводил в нужное положение. И ведь еще сообразил, как намочить ему постель из шланга для наполнения умывальника.

Глава 5. Бродяги

Лето, как и положено в этих широтах, было немилосердно знойным. Из-под тени навесов и тентов Витян выходил только утром и вечером. Посадки принесли неплохой урожай. Не так, чтобы наступило овощное изобилие, но меню стало приятно разнообразней. Прикинул, что объемов, выращиваемых в горшках, да при трех урожаях в год, ему будет вполне достаточно. Даже с избытком. Перетаскивание и перевозка земли надоели. Оставил это для себя, как занятие от скуки и для поддержания физической формы.

Как-то утром, осматривая окрестности в хороший бинокль, заметил, что на юге на самом берегу моря появилось что-то новое. И оно движется. Далеко было. Чуть позже, когда уже стало жарко, снова забрался на возвышенность и посмотрел. Объект не пропал, расстояние до него не сократилось, но выглядел он иначе. Похоже на легкий тент. Вывод напрашивался сам собой: кто-то шел вдоль берега в его направлении, а при наступлении зноя растянул защиту от солнца и устроился на отдых.

Получалось, что, скорее всего, это люди. Зачем и куда идут — неведомо. Судя по карте, отмахали они не одну сотню километров, следовательно, не больны. А насчет иных опасностей — как-то и не приходило в голову, чем бы они могли ему угрожать. Или это он так соскучился за восемь месяцев одиночества по обычным себе подобным. Да хоть бы и не подобным, лишь бы поговорить.

Когда солнце склонилось к западу, и вечерний бриз унес дневной зной, Витян снова выбрался с биноклем на верхнюю кромку каменистого вала. Теперь легко удалось разглядеть группу из шести человек, идущих вдоль берега в его сторону. Рюкзаки, посохи. Два мужчины, две женщины и двое детей. Впрочем, у одного из мужчин на груди закреплен стульчик с малышом. На всех неопрятного вида широкополые шляпы, мешковатые брюки и просторные рубахи с длинным рукавом, наморщенные лямками поклажи.

Витян не прятался, и не удивился, когда по жестикуляции идущих понял, что его заметили. Помахал рукой и увидел ответные приветствия. Не доходя пары километров, путники отклонились в сторону суши. Можно было предположить, что они приметили понижение возвышенности в устье долины и направились туда. Ну что же, гости ему не помешают.

Растопил печку, в самую большую кастрюлю засыпал молодую картошечку, и поставил калиться сковороду — жарить судаков. Свежие помидорчики, лук, петрушка. А вот и салатик из водорослей. Бутылочка азербайджанского коньяка и Массандровский мускатель. Это папенька ему прислал, еще, когда на Земле готовился к высадке. Велел сберегать для важных встреч или подношений. Или для радостных событий.

Вокруг стола расставил бочонки с цементом, вместо скатерти — новая простыня. Красивая, цветная, с картинками. Это явно мама ему положила в посылку, еще в период сборов на Земле. Вспомнил родителей — и чуть слезы из глаз не брызнули. Шмыгнул носом, проморгался, и по тропе вниз, встречать.

Путники явно приняли лишку влево. Как будто не к нему шли, а к реке, огибая возвышенность. Двинулся навстречу, разглядывая гостей. Среднего телосложения, поджарые, смуглые. Лица мужчин обветрены, а у женщин прозрачные вуальки прикреплены к полям шляп. И все красивы, просто восхитительны. Или это он просто так соскучился по человеческим лицам?

— Здравствуйте. Меня зовут Виктором. Ужин на столе. Окажите честь. — Эсперанто, принятый в этих местах, поскольку легко выучивается, а народ отовсюду, все-таки не его язык. Приходится быть лаконичным.

— Спасибо, Ваше предложение весьма кстати. — Группа направилась к устью долины. Похоже, эсперанто и для них неродной.

Когда шли мимо соседского "огорода" младший мальчуган сообщил маме, что участок растительности стал заметно больше, чем в их прошлый приход сюда два года назад. И это на чистом русском. Хвала Всевышнему! А то ведь в одиночестве можно разучиться говорить на родном языке.

Пока гости умывались, завершил сервировку. Сели за стол. От спиртного отказались наотрез, зато ели истово, не отвлекаясь. За чаем отец семейства принялся расспрашивать: Давно ли здесь? Не случалось ли приболеть? Отчего? Причинами прибытия не интересовался. Известно, кого сюда ссылают. Да и на счет обустройства вопросов не возникало. Все на виду. И контейнер, и плантация в горшках, и комплекс солнечных батарей. Лампочка под крышей тента все рассказала уже самим своим наличием.

— Вам, юноша, наверное, не приходилось слышать, как называется эта планета среди местных. Погибель. И связано это с тем, что люди здесь погибают очень быстро. Мало кому удается встретить первую годовщину с момента высадки. Так вот, наши дети родились и выросли в этих местах.

— То есть, аборигены?

— Верно.

— И все живы?

— Нет, двое умерли. А у старшего сына уже своя семья. Он с женами и детьми бродит отдельно.

— Вы сказали "бродит". Если я правильно понял, он не живет в одном месте, а непрерывно перемещается.

— Как и мы. Оказалось, что человек, постоянно переходящий с места на место не заболевает здешними, будь они неладны, смертельными хворями. От хищников можно отбиться, если быть начеку. Не стоит наступать на змей и лезть в места, кишащие насекомыми.

— Так просто?

— Ну, не так чтобы уж очень. Пропитание приходится добывать в самых разных местах. И непогода нередко огорчает. Например, через несколько дней придет муссон. Неделя сплошных дождей. Или чуть больше.

— В этих местах я еще ни капли с неба не видел.

— Увидишь. Мало не покажется. Твой то лагерь не пострадает, а вот огород ерсучий затопит. Может и совсем смыть.

— Ерсучий — это как?

— Ты не слыхал разве? А, ты ведь не общался еще с нашими. Зверьки это здешние. На барсука похожи, и на енота. Со здешнего шакала величиной. Вот и называют их то барнотами, то ерсуками. Они всюду живут, но твари острожные, показываются редко.

— А может, они разумны?

— Не разумней собаки. Обычно поселяются в местах, где растут дикие корнеплоды. Мы их называем огородами. Иногда берем оттуда понемногу, они редко возражают.

— И как же они возражают?

— Свистят, щелкают, верещат. Иногда от злости выскакивают из травы и зубы скалят. Забавные зверьки. Зойка одного даже передразнивать приспособилась. — Мужчина кивнул на девушку одних с Витяном лет. — Есть местечко, где мы пару раз в год останавливаемся, так что тамошнее зверье, считай, в лицо знаем. И морковка в тех землях растет вкусная. Так вот дочь моя там натурально играет в магазин. Посвистит протяжно, просительно. Ей из кустов ответно свистнут. Как бы согласие дают. Она тогда надергает морковки, а вместо нее рыбки вяленой оставляет.

— Папа зря барнотов глупыми считает. — Вступила в беседу девушка. — Они и землю рыхлят, и сорные травки выщипывают.

— Ты сама видела?

— Достаточно просто посмотреть на их грядки.

— Кстати, — у Витяна еще много вопросов, — а другие бродячие группы? Их много?

— Десятка два, думаю. Мы встречаемся или связываемся по радио. Обычно вечерами. Иногда к нам присоединяется кто-нибудь из ссыльных, если удается его убедить. Не всех мы приглашаем с собой, но Вас, юноша, я был бы рад видеть среди нас. Нелегко, конечно отказаться от комфорта, который Вы здесь так здорово организовали. Непросто научиться обходится только тем, что носишь с собой. Но шансы остаться на этом свете до старости при этом совсем неплохи.

— Спасибо за приглашение. Буду думать. Насколько я понимаю, решение нужно принять до рассвета.

— Да, мы уйдем, едва станет видно, куда ставить ногу. Однако давайте Вашу карту. Я помечу на ней наш маршрут на ближайшую пару недель. В день мы обычно проходим от двух до пяти километров. Легко догоните, даже если нет навыка чтения следов.

— Именно сейчас мы торопимся к пещерам Феофана, — это уже мать семейства, — так что за три последующих дня пройдем с полсотни километров. Неладно будет, если муссон накроет, когда мы без крыши над головой. А вообще мы сейчас обойдем горную цепь и снова двинемся на юг. Вдоль этой реки есть путь по границе саванны и полупустыни. Много растительной пищи — как раз все поспевает. И рыбка ловится.

Кстати, кажется, я вижу баллоны акваланга. Это ведь довольно громоздкое устройство. Вы его с собой привезли?

— Да, а что Вас удивило? — интересуется Витян.

— Большинство ссыльных привозят респираторы или даже жаберники на полупроницаемых мембранах. Первые — не так громоздки, вторые — не имеют ограничения по времени пребывания под водой.

— Кислорода для респиратора мне здесь негде достать, забивать весь контейнер баллончиками — жаба давит. А жаберники требуют слишком тщательного ухода и серьезных расходных средств при обслуживании. Нет, лучше старый добрый акваланг. Легко чинить, компрессор компактен. И тот факт, что эти устройства используются через тысячелетие после разработки — лучшая рекомендация. Есть вещи, над которыми время не властно. Кирпичи например. Чего только строители не наизобретали, а их по-прежнему используют. Поэтому я взял сюда не все самое совершенное, а то, что наилучшим образом подходит для длительного использования в отрыве от источников снабжения, и прошло проверку временем. То есть не вышло из обихода, несмотря на то, что придумано в доисторические времена.

Забавно. Родители — явно выходцы с Земли, и разговор для них понятен. А остальные — уже аборигены. И тема для них — сплошные загадки. Витян не удивится, если они не видели ни одного кирпичного строения.

Отец и мать семейства устроились на Витяновой просторной надувной кровати. Остальные раскатали подстилки под тентом для сушки рыбы. Зойка сначала помогла хозяину мыть посуду, а потом пригласила купаться в море. Пик отлива, луна. В общем отправились.

Под рубахой и штанами на ней ничего не было. Зато было большое желание, которое они совместными усилиями и осуществили. От повторной попытки она его удержала:

— Извини, пару дней я не смогу больше этим заниматься. Там сейчас открытая рана. У меня ведь это в первый раз.

Отстранившись, Витян рассмотрел свою... слово "партнерша" его как-то не устраивало. Рослая, чуть ниже него. Изящное узкобедрое тело, все подтянутое, стремительное, по-юношески слегка угловатое. Даже при свете луны видно, что загар на нем лежит, как попало. Кисти, икры, шея заметно темнее тех частей, что скрыты под одеждой. Короткая стрижка дает понять, что пару недель назад волосы были сняты под корень.

Зойка тоже осмотрела его со всех сторон, ухмыльнулась.

— Ты на обугленную головешку похож. Корявый, угловатый и твердый.

Ночевали они на катамаране, укрывшись парусом. Спали немного, Зойка плакала, а он успокаивал. Это из-за того, что Витян не собирался с ними в путь. Однако к утру его решимость остаться здесь сильно побледнела.

— Ты единственный из ссыльных, с кем мне захотелось, ну, этого самого. И всего одна встреча. Как подумаю, что мы больше не свидимся...а-а-а...

— Да свидимся мы, вашу частоту я записал, антенна у меня мощная, свяжемся и назначим место. Я буду приходить. Вот доберетесь до места, так сразу и проведаю тебя. А то уж больно хочется... еще этого самого.

— Все равно, сидя на одном месте ты обязательно умрешь. Все умирают. А через два года мы с твоим сыном или дочкой пройдем здесь. Я увижу твой скелет в шатре, и умру от горя...а-а-а...

— Знаешь, я все-таки верю, что выживу. Место подобрал хорошее, экипировался, как следует. И сделал все по замыслу. Должен прижиться.

— Знаешь, какие умники здесь селились? С каким оборудованием и аппаратурой! Ты бы видел дома и целые поселки мертвых! Мы заходим мародерствовать. И повсюду обглоданные человеческие кости...и-и-и...

Вот такая ночка выдалась. Даже глупости всякие из головы испарились. Писк будильника прозвучал сигналом освобождения. Сделал сытный завтрак, покормил путников, собрал им в дорогу снеди на два дня, все самое лучшее, и проводил в зыбких утренних сумерках. Собственно, рюкзаки и матушку с младшим он отвез на катамаране километров на восемь вверх по реке. На всех места не хватило. Остальные подошли вскоре, Они легки на ногу, если без груза.

На прощание подарил гостям непочатую баночку пороха, да по полкило дроби и картечи, и коробочку капсюлей. Ответный дар его озадачил. Такие рации на Земле дети в качестве игрушек используют. Смолчал, однако. Бродяги навьючили поклажу и двинулись скорым шагом, пока не начало припекать.

А Витян загрузился грунтом и направился к своему такому одинокому жилищу, к жизни беспросветного отшельника. Бытиё снова возвращалась в привычную колею, но в ней уже чего-то не хватало. Теперь он точно знал чего. И кого.

Глава 6. Вылазка

Предупреждение о предстоящем сильном и продолжительном ливне не оставило его равнодушным. Проверил натяжение полотнищ тентов и шатров, крепления катамарана в бухте между скал. Подробно обследовал состояние каменных площадок, троп. Кое-что поправил. Поднабрал водорослей, заквасил созревшие баклажаны. Хватило дел на пару дней.

Не забыл вытащить из сетки последние изображения своего фрагмента поверхности планеты. С высокой стационарной орбиты не слишком видны подробности, но мощное пятно облаков на юго-западе, и направление его движения за сутки не оставляли сомнений в справедливости утверждения о приближении муссона.

Установил на катамаран топливный конвертор, Сложил мачту, снял ластоход и на его месте установил лодочный подвесной электромотор. Загрузил дровишек, провианта. Прихватил спальник и легкую палатку, одежду на случай дождя. Распечатал с компа подробные карты нужного участка, и двинулся.

Хорошо пошел. Километров пятнадцать в час его судно проделывало легко, только не забывай дровишек в конвертор подбрасывать. Система наземного позиционирования на планете не работала, не было здесь спутников на низких орбитах. Так что ориентировался по старинке, примечая пеленги на горные вершины, направление русла и все остальное, что позволяло сравнить карту с местностью.

Река, на берегу которой он поселился, вытекала из целой анфилады озер, соединенных протоками, в которую он попал сразу, как только прошел загогулины, огибающие возвышенности горной гряды. Создавалось впечатление, что горы здесь не составляют единый хребет, а стоят посреди равнины каждая сама по себе. Случайно так собрались несколькими рядами в десятке километров от морского бережка. Они не сильно высоки и все их склоны покрыты камнями. Сразу видно сходство между структурой его долины и этой системой.

Пару часов потерял, свернув не в ту протоку, так что до нужного места добрался только к полудню. Если верить пометкам, сделанным на карте отцом бродяжьего семейства, до пещеры Феофана отсюда полкилометра. Он еще на подходе связался с Зойкой по мобильной рации, той самой, что получил в подарок, поэтому совсем не удивился встрече. Так уж вышло, что консервы и связки вяленой рыбы они понесли в пещеру, когда солнце уже склонялось к закату.

Познакомился со старшим братом Зойки. Его семья время муссона тоже пережидала в этом укрытии. И еще совсем молодая пара бродяг подошла. В общем, раз в год здесь собиралась серьезная тусовка.

Переночевал, а утром заторопился к себе. Предлагал Зое переждать непогоду в его лагере, он ведь по воде ее за четыре часа довезет до места, где ее семья планирует оказаться на второй день после окончания дождя. А она наоборот, уговаривала его остаться с ними. Не так чтобы поссорились, но расставались мрачновато.

Глава 7 Муссон.

Успел вернуться домой еще до наступления дождя. Солнце пекло так, что жить не хотелось. И духота донимала. Обычно здесь дышалось легче. С вала невооруженным глазом была видна чернота на юго-западе, так что разглядывать картинки из космоса нужды не возникало. Снова осмотрел все крепления, проинспектировал горшки с посадками. Там все в полном порядке. В его отсутствие полив проводился, кроме того, сорняки были удалены, земля разрыхлена, а спелые плоды сняты. Его "неразумный" сосед времени даром не терял. Вот только насчет того, как предупредить его о грядущем природном катаклизме, ясности не было.

Атмосфера как будто сгустилась, воздух стал вязким, на виски давило. Предчувствие непогоды буквально пропитывало все вокруг. Рухнул на кровать, положил на лоб мокрую тряпицу и задремал. Проснулся от порывов ветра. Выше краев долины несло пыль. И даже здесь в окруженном естественным ограждением месте чувствовалось движение воздуха. Дышать стало легче. Тучи закрыли солнце, капли дождя забарабанили по полотнищам шатров и тентов. Неизменную выцветшую распашонку заменил плотной футболкой и сверху надел фланелевую рубашку. Контраст температуры вызвал озноб. Разжег печурку и принялся за стряпню. Его величество аппетит пришел, как только прекратилось пекло.

Меж тем дождь усиливался, стук капель превратился в сплошной гул, Вода, срывалась с краев полотнищ струйками, и в звуковое сопровождение вплелось журчание. Витян отключил питание водяного насоса и проверил степень заряда аккумуляторов. Норма. На одну лампочку, да на рацию и спутниковую связь хватит дней на десять. Тем более, что подкачивать баллоны акваланга он пока не собирается. Впрочем, фотоэлементы потихоньку выдают энергию, не так мощно как раньше, но его скромные потребности покрывают. Обильный ужин и крепкий сон под монотонное ворчание разошедшегося ливня.

Проснулся внезапно. Прислушался. Дождь шумит. Наверное, показалось. Вроде как вскрик какой-то был. Хотя, невредно и посмотреть. Вокруг густой полумрак. Завеса дождя и сумерки наступающего вечера, усугубленные свинцовыми тучами. Перебрался под тент с горшками. Здесь все нормально. И хороший обзор в сторону соседского огорода. Кажется, там какое-то шевеление. Протянул руку за пределы площадки и пощупал грунт. Ого! Вода почти в уровень с верхним слоем камней. Значит в нижней части долины форменный потоп. Соседа пора выручать.

Накинул плащ-пелерину, прихватил коромысло с подвешенными горизонтально обручами, заплетенными веревочной сеткой, это он приспособил для переноски водорослей, и по налаженной тропинке спустился к устью долины. Вода стояла высоко, почти по колено. Коренастый зверь, похожий на бобра, но с тремя полосками вдоль спины и размером с чау-чау, стоя по пояс в этом форменном потопе, возбужденно верещал, выхватывал со дна морковки, свеколки, репки, и затаскивал вверх по склону вала, окружающего долину. Налицо была форменная паника.

Витян встал так, чтобы одна из пустых корзин оказалась рядом с бедолагой. Тот истошно завопил, и принялся с невероятной скоростью метать плоды в сетку. Оставалось повернуться вторым плечом, чтобы восстановить баланс. Когда с обручей уже почти сваливалось, рванул рысью вверх по тропе и вывалил все под навес для сушки рыбы. Вернулся. Вторая ходка, потом третья. Когда в четвертый раз пришел с пустыми корзинами, зверек уже еле двигался. В один обруч загрузил то, что было втащено на склон до его прихода, во второй — слабо шевелящегося хозяина спасенного урожая. И домой.

Соседа закутал в банное полотенце и устроил у теплого бока печки. Разболтал порошкового молока, добавил пару ложек меда и напоил теплым. Когда тот заснул, перенес на кровать и укрыл одеялом. Вернулся к урожаю. Здесь у него стационарного освещения не было, так что зажег и подвесил пару аккумуляторных фонарей. Перемыл, и, не разбирая по сортам, выложил все в один слой. Бетонная поверхность здесь сухая, так что до утра не заплесневеет. А лишняя вода стечет. Переоделся и забрался под одеяло к теплому боку посапывающего зверька.

Будильник сработал, как обычно, на рассвете. Дождь продолжался, поэтому освещение оставляло желать лучшего. Приготовил завтрак и пошел искать гостя. Тот ковырялся среди своих богатств и на приглашение к столу не отреагировал. Пришлось взять его за переднюю лапу и потянуть. Кстати, по строению это скорее рука. Ложку зверек взял охотно и, в общем, неплохо справился. Каша попала в рот почти вся. Морда строением напоминает собачью, с сильно выдавшимися челюстями, но щеки, или губы, не поймешь, как назвать, с боков развиты так, что не выпускают наружу то, что попадает в рот. И верхняя губа легко снимает с ложки содержимое. Подумалось, что зоологи отнесли бы это существо куда-нибудь к приматам. Хотя, по внешнему виду, если глянуть со стороны, можно наречь хоть барнотом, хоть ерсуком.

Всяк звучал по-своему, но жестами и, особенно, действиями взаимопонимание достигалось. Витян принес из контейнера стопку решетчатых ящиков, по которым его новый товарищ рассортировал то, что сохло под навесом. А потом потянул за штанину в сторону своего многострадального огорода. Надев плащ, завернул этого ненормального энтузиаста экстремального земледелия в непромокаемую накидку и взял на руки. Шерсть его напоминает кошачью. Неохотно сохнет. И мочить ее, ради совершенно бесцельной прогулки, никакого резона нет.

Спустились. За ночь вода совсем размыла песчаную перемычку в устье долины. Теперь она мчалась через то место, где был огород, беспощадно увлекая за собой плодородный слой. Ерсук буквально взвыл при виде этой картины. Обхватил человека за шею и совершенно по-человечески зарыдал. Такого зареванного и принес Витян несчастного зверька домой. Зато сухого. Снова теплое молоко с медом, и сердечные капли на кусочке сахара.

При виде такого горя трудно остаться безучастным. Помочь ничем нельзя, значит нужно отвлечь. Вспомнил, что у него еще с тех пор, как проводил бродяг, почти полтонны земли в мешках. Как раз под огородным навесом сложены. Значит, их не намочило. Если до окончания дождя горемыка барнот просидит без дела, то от горя или помрет, или умом тронется. А поскольку навесы, тенты и шатры он расположил так, чтобы перемещаться в тени от стоящего в зените солнца, то и от дождя они спасут.

В общем, взял зверя за руку и привел в контейнер. Показал стопы незаполненных пластиковых горшков. Потом вспомнил о том, чем снабдила его младшая сестренка, и вытащил из дальнего угла набор садовых инструментов с совочком, грабельками, тяпочкой и рыхлителем под детскую руку. Потом отвел горемыку на свой укрытый тентом огород и показал мешки плодородной почвы.

Тоска в звериных глазах уступила место некоторой осмысленности, ручонка выскользнула из ладони, а пластиковый мешок с инвентарем подвергся опустошению. Поскольку судьба детского ведерка и совка, присвоенных несколькими месяцами раньше, вызвали, мягко говоря, опасения, пришлось выдать земледельцу пустую консервную банку с проволочной ручкой.

Лило не переставая. Витян размышлял, копался в сети и изредка, надев плащ, поднимался на возвышенность, чтобы осмотреться. Пелена дождя сильно ограничивала обзор. Было видно только, что по всей равнине вода сплошным слоем скатывается в море, что река вздулась и вышла из берегов. Но катамарану и их лагерю угроз нет. Еще готовил еду и мыл посуду. На звон тарелок неутомимый боец аграрного фронта являлся как штык. Ел опрятно, почти по-людски. И, надо сказать, быстро совершенствовался.

Несколько слов барнотской речи из него удалось выловить: дай, возьми, иди сюда, — и другое, касающееся повседневного общения и сотрудничества. Щелчки, посвисты, ворчания на разные лады — произношение крайне непривычное. Однако, звуковой аппарат зверя для человеческой речи вообще не годился. "Витя" он произносил: "фьюа". В общем, понятно, кому пришлось изучать чужой язык.

После ужина, на пятые сутки дождя, показал барноту свои выкладки относительно картины недавней катастрофы с огородом. Крепко пришлось повозиться, пока сформировал трехмерное изображение для демонстрации через голографический проектор..

Сначала исходное состояние. Очень пологий склон, покрытый камнями, на которых по утрам конденсируется влага за счет того, что камни остывают быстрее, чем воздух. Стекая, она собирается в нижней части, давая жизнь растениям. Образуется почва, связанная корешками. При ливне вода уходит из долины, по мере выпадения, не слишком могучим потоком, а плавно скатываясь, хотя и сплошным слоем. Дерн не смывается.

Теперь добавляем вал в устье долины. Его, ведь явно ерсук устроил, пытаясь удержать скудную ежедневную порцию влаги. Вспомнилось, что рядом параллельно шла лощина, из которой неутомимым земледельцем и был добыт грунт для насыпки дамбы. Разрушаем дерн вследствие рыхления почвы. Пока нет муссона, все выглядит неплохо. Но вот пошел дождь. Вода прибывает быстрее, чем сочится через песчаную преграду. Огород затоплен. Но это не очень страшно, пока нет потока. Когда ливень прекратится — вода уйдет, и посадки сохранятся.

Наконец поток, переливается через плотину и уносит песчинку за песчинкой. Размывание приводит к ускорению течения, что повышает интенсивность разрушения насыпного препятствия. С огромной силой весь рыхлый плодородный грунт вышвыривается на равнину. Вместе, кстати, с насыпным, который они упорно и длительно туда носили.

Барнот, кажется, все понял правильно. Получалась вилка. И так плохо, и эдак нехорошо. Орошение в сухой период за счет конденсации влаги неизбежно вызывает необходимость обеспечить стекание воды к плантации. И это приводит к размыванию посадок при дожде. А поскольку корнеплоды в задерненной земле растут отвратительно, то целесообразность устройства даже малого огорода в этом месте вызывает сомнения.

В общем, интересная инженерная задачка получалась с этой нижней плантацией. Будет над чем поломать голову. А на этот час несомненным положительным моментом следует признать то, что в процессе обсуждения проблемы удалось уловить в речи зверька еще несколько важных слов.

Глава 8 У озера

Дождь надоел смертельно. Хотелось солнца. Задняя граница полосы сплошной облачности, судя по картинкам со спутника, была уже недалеко. И он безумно соскучился по Зое. Проверил судно. Порядок. Связался по рации с бродягами. У них все нормально, и маршрут они менять не собираются. Он обязательно перехватит их на берегу протоки через три дня после ухода муссона. По реке это километров на десять дальше, чем пещера, но по суше в обход леса изрядный крюк. А по прямой — всего километра четыре.

Да вот не ходят эти ребята по прямой. Их цель — не расстояние преодолеть, а переместиться в обход сомнительных мест, но так, чтобы найти пропитание. И есть надежда, что еще несколько месяцев он, пользуясь скоростью своего кораблика, сможет навещать любимую время от времени. При наличии связи, карт и доброй воли это вполне осуществимо. Тем более, родители не возражают.

Наконец все. Дождь перестал, солнце припекло и Витян грузит на палубу вязанки дров, свежие овощи, ломти копченого угря, десяток луковиц. Есть чем порадовать друзей.

Утром, когда отвязывал причальные веревки, увидел, что его новый товарищ категорически настроен отправиться вместе с ним. С грехом пополам объяснил, что уходит надолго. Убедился, что понят правильно, но на решение соседа это влияния не оказало. Отчалил.

Течение было значительно быстрее, чем обычно, и уровень воды заметно выше. Так что без мотора он бы, пожалуй, совсем не смог продвинуться. Скорость оказалась меньше, чем предполагалось. Зато барнот активно верещал по-своему, показывая разные места на берегу. Удалось уловить массу новых понятий. Берег, дерево, куст, лес.... И некоторые простенькие фразы стали получаться. А то ведь раньше разговаривали отдельными словами. Похоже, новые впечатления при отсутствии занятости настроили его спутника поговорить.

Хотя и не плутал на этот раз, и за счет высокой воды во многих местах удалось срезать путь, но, из-за встречного течения прибыл к месту опять только к полудню. Едва катамаран коснулся берега, ерсук пулей вылетел на сушу и скрылся в траве. Даже не попрощался, коварный. Конечно, здесь не песчаная пустыня. Нормальная растительность, лес. Неудивительно, что после потери огорода его, теперь уже бывший, сосед решил перебраться в места более подходящие для земледелия.

Расстелил карту, определился. Да, он там, где условленна встреча. По мобильной рации вызвал Зою. Эти компактные устройства с подзарядом от встроенной динамки с рычажным приводом и двумя десятками фиксированных настроек спокойно достают километров на пять.

Вместо Зои ответила ее мама. Все было плохо. Зоя ушла, оставив записку, что заболела. Просила не искать. Это вообще у бродяг было в обычае, что, почувствовав себя плохо, человек покидал группу, дабы не инфицировать родных. Потом, если поправится, найдет своих. Или не поправится.

Поступив достойно, его лапушка сильно понизила свои шансы. Выздороветь без ухода, когда никто не накормит и не напоит, да еще и оказавшись беззащитной перед хищниками — маловероятно. Собственно, маловероятно и в условиях стационарной клиники при самом лучшем уходе — у здешних заболеваний репутация убийственная. Однако Витян ведь не бродяга. Его убеждения формировались в иных условиях. Да он сдохнет, если не сможет помочь.

Первая проблема — отыскать. Судя по всему, до девушки несколько километров. Не больше. Вызовы по рации она должна слышать. И рация у нее своя. Этот примитивный аппарат работает или на прием, или на передачу. И не выключается, пока есть напряжение на аккумуляторе. На вызовы она не отвечает, а ведь родные вызывают ее. Он это слышит.

Вспомнил, что чувствовал, когда болел. Он бы, конечно избавился от раздражителя. Сделал бы так, чтобы звуки прекратились. То есть, поставил тумблер на передачу. Можно еще сменить частоту, но при нетвердом сознании подковыривать крышку.... Да идет оно лесом! С другой стороны, в этих рациях, несущая частота не выключается, независимо от того, поступает или нет сигнал с микрофона. На Земле мамочки такие "игрушки" подкладывают шустрым чадам в карманчик, особенно, если в парке гуляют, или на пикник собрались. Тогда потерявшегося карапуза легко найти по пеленгу. В этом лесу море звуков. Даже, если Зоя молчит, хоть что-то да пробьется в эфир через передающий тракт.

Вот сейчас никто не передает. Все на приеме. Поднес свою рацию к уху, вслушался. Что-то есть. На самом пределе чувствительности слуха различается слабенький посвист. Поворачиваемся. Мало кто знает, что у этой рации антенна имеет выраженный вектор направленности. Витян сам таким способом сестренку искал, когда она, заигравшись, забредала невесть куда.

Спокойно! Есть! Двигаемся влево.

Зою он нашел после пятой "обсервации". Даже не особо петлял. Она без сознания лежала метрах в двадцати от обреза воды в полукилометре от места, где он причалил. Бред, жар. Рация действительно включена на передачу. Валяется у самой руки. Только вот не свистит тут никто. А последний раз он метрах в ста был, когда слышал.

Намочил платок, положил на лоб девушки, и бегом к судну. Подогнал его, привязал к берегу и снова к больной, теперь уже не с пустыми руками. Убрал с земли мусор, раскатал подстилку, устроил горемычную на сухом, подложив под голову скатанный спальный мешок. Теперь к аптечке. Витамины, имуноподдерживающие, противомикробные. Как сам лечился.

И еще вспомнил, что часто хотел пить. Костерчик, котелок. Ловим рыбку и варим юшку. Студим, чтобы не обожглась. И думаем. Здесь кто-то свистел. И ушел, заслышав его шаги. Попробуем свой барнотский:

— Помогать. — Единственное осмысленное, что пришло в голову.

— Кому помогать? — донеслось из зарослей?

Указал на Зою и ответил. — Этой помогать.

— Это не Феофан. — Ага. Выходит, Феофан, самоназвание барнотов. На свист ложится просто само собой. И ему объяснили, что чужим не помогают. Собственно, какую помощь он ждет от этих зверьков! С другой стороны хорошие отношения — вещь в принципе невредная.

— Иди есть. — Эту фразу он знает твердо. Достал из котелка сварившуюся рыбу, положил на картонную тарелочку и поставил почти к тем зарослям, из которых с ним "разговаривали".

Напоил Зою теплым отваром, сменил компресс. Оглянулся — угощение пропало. Как он и ожидал, вместе с тарелкой. Его сбежавший барнот тоже вареную рыбку уважал. Открепил скатку от рюкзака больной, раскатал подстилку, расстелил спальник. Девушку раздел и осмотрел всю от пяток и до макушки. Следы от укусов насекомых нашлись за ухом и в области поясницы. Картинка походила на то, что было с ним. Значит, есть надежда.

Его рация, стоящая на приеме, как раз пробудилась.

— Зоя, ответь! Зоя ответь, это папа! — Голос встревоженный. — Зоя, мы никуда не уйдем. Прочешем всю местность и найдем тебя.

— Я Виктор. Зою нашел. Она хворает, так что пока держитесь поодаль. Ориентир — мой катамаран. Мы в помощи не нуждаемся.

Далее перечислил лекарства, которые применил, сообщил, что она без сознания, и температурит. И оборвал сеанс связи.

Уложил больную в спальник, укрыл от летучих кровососов. Где-то кто-то истошно верещал. Витян спустился к воде, взошел на настил катамарана, и увидел, что в том месте, куда он в первый раз причаливал, по берегу мечется его ерсук и оглашает окрестности своими возмущенными воплями. Покричал ему в ответ, помахал рукой, понял, что замечен, вернулся к костру. Заметил, или просто показалось? Как будто что-то метнулось от больной в ближайшие заросли.

Подошел. Покрывало лежит иначе. И рука из-под него выставляется ладонью вверх. Приподнял край. Вот это новость. На запястье кровавый укус. Видны проколы кожи, оставленные клыками. И все это выпачкано какой-то зеленой массой, типа жеваной травы.

— Помогать не Феофан. — Донеслось из кустов. — Надо есть.

Присел, задумался. Он ведь очнулся покусанным точно таким же способом. И следов травяной жвачки с себя отколупал немало. Это что же, барнотская медицина? Велики чудеса твои, Господи! Ладно, он в этих местах новичок, так что пусть все идет естественным ходом. Земные лекарства ведь не он один применял на этой планете. А только болезнь пережил именно он. В отличие от множества других прихворнувших. И чье лечение ему помогло — людское или звериное — вопрос далеко не очевидный.

А тут местный житель обещает помочь, при условии, что ему обеспечат полноценное питание. Быть посему. Напоил Зою, сменил компресс и принялся готовить снасть на судака.

* * *

Клевало неважно. И поймались не судаки, а некрупные осетровые. Пара остроносых, с шипами по спине и бокам. Названия он не знал. Сварил, однако. Юшка получилась с желтоватым жирком. Пока занимался стряпней, слушал, как в кустах идет неудержимый пересвист ерсуков. Разобрать толком ничего не удалось. Слишком быстро тараторят.

Когда студил в кружке питье для больной, на открытое место выбрался барнот и направился прямо к котелку, держа в лапе картонную тарелку.

— Мой, или местный? — Размышлял Витян. — Пойди их различи. — Но когда зверек, пользуясь подобранным прутиком, уверенно выловил из горячей жижи кусок рыбы и, положив его на тарелку, чинно проследовал обратно, сомнений не осталось. — Мой.

Напоил Зою, сменил компресс. Обнаружил, что ее еще дважды покусали. Запястье и шея сбоку. Нормально, эти мохнатые эскулапы метят в окрестности кровеносных сосудов. Да пусть кусают, лишь бы помогло.

Утром, поручив "своему" зверю присмотр за недужной, помчался домой. Он ведь не прихватил массы нужных для нее вещей. Вниз по течению долетел пулей. Схватил банки с соками, сгущенным молоком, какао, фруктовыми и мясными консервами. Нарвал свежих овощей — в горшках уже наспело. И скорее обратно. До полудня обернулся. Как раз его бывший сосед пытался влить юшку Зое в рот. Она уже вся была мокрая. Поилец тоже.

Помог. Когда протирал своего ассистента полой рубашки, слышал из кустов возмущенные вопли. Все-таки эти барноты очень недоверчивый народ. Его зверю потребовался катастрофический шок, чтобы перестать бояться человека.

Время шло. Витян менял компрессы и поил больную. Его барнот тарелками таскал в кусты все съедобное, что было у них с собой, и что удавалось поймать в реке. Во время его отлучек на рыбный промысел у Зои прибавлялось укусов, но хуже ей не становилось. Жар спадал. Бред прекратился. Решился даже сообщить родным о том, что дела пошли на поправку. Но, оказалось, неожиданности далеко не закончились.

Он как раз мыл кабачки, собираясь пожарить их на прутьях, когда от места где лежала больная раздался вопль о помощи. На барнотском. Рванул пулей. Два ерсука боролись со здоровенной змеюкой. Один вцепился в хвост, второй пытался удерживать шею возле самой головы. Но средняя часть толщиной с мужскую руку сгибалась и распрямлялась, таская зверьков по всей поляне. Витян рухнул на гадину грудью, и, выхватив нож, замахнулся.

— Нет!!! — Это слово по-барнотски от знал твердо.

Замер.

— Надо держать. — Ерсуки явно затеяли что-то, для чего эта тварь нужна им живой.

Стянул с плеча ружье, выщелкнул патрон. Отцепив ремень от антабок, привязал цевье к самому толстому участку змеиного тела. Потом ремешком компаса-часов пристегнул дульную часть ствола, а лямку из пояса штанов использовал в зоне приклада. По полметра змеиного тела с каждого конца оставалось свободно, но у зверьков теперь хватало сил осуществить свою затею.

Один из них вылизал предплечье Зои, поднес змеиную голову, заставил пасть раскрыться, что-то надавил палочкой во рту. Струйка яда брызнула на кожу. Все. Процедура окончена. "Инструмент" надо отпустить. Чтобы выручить ремень, часы и лямку снова потребовались усилия троих. Человек держал змею за оба конца, один из ерсуков распутывал узлы и пряжки, а второй гневно выговаривал Витяну. Удалось понять: большой, глупый, и еще несколько слов нелестного звучания. Это как раз и оказался тот шок, после которого второй "целитель" перестал прятаться.

Теперь от человека не скрывали, как заплевывают в рот больной травяную кашицу, как кусают ее за разные места, а потом втирают в ранки неведомые снадобья, также свежеразжованные. А на ловлю змеи для следующей "процедуры" его даже пригласили. Он запасся длинной палкой с рогулькой, так что обездвижил тварь через минуту после того, как обнаружил. Кстати, часть яда из плевка барнот снял палочкой с Зоиного предплечья и помазал им под сгибом локтя себе, своему коллеге и Витяну. Щипало. Через пару часов припухло, через полсуток прошло.

Девушка очнулась на пятые сутки. Сразу попросила есть и натрескалась до того, что упала и уснула крепким здоровым сном. Убедившись, что она ровно дышит и больше не температурит, Витян доложил предкам, что все в порядке, что дочку он им не отдаст, пока та не окрепнет, перенес ее на катамаран и.... Его барнот тоже сидел на палубе и ждал отправления. Какие-то трубочки из коры, комочки, свернутые из листьев, грудки земли, обмотанные растительными волокнами. Парень времени даром не терял.

Перенес свою лапушку в жилой шатер, уложил на койку. Спит, многострадальная. Пошел готовить ванну. Полкуба набирается аж за восемь часов. И обед надо сотворить. Теще сообщить, что доехали. Дел хватает.

Глава 9 Притирка

Чтобы вернуться к норме Зое потребовалось меньше недели. Витян кормил ее разной вкуснятинкой, купал в море, отмывал в теплой ванне, заставлял лежать в тени и лечил нарывы и воспаления от звериных укусов. Последствия лечения местными методами были у нее такие же, как и у него. Просто зарастало быстрее, и силы вернулись буквально за три дня.

Потом девушка потребовала свидания с родителями. Усаживая ее в катамаран он с тревогой отметил, что рюкзак у нее собран по-походному. Вообще она все больше помалкивала, да расспрашивала подробности тех дней, что провела в беспамятстве.

Лагерь бродяг они нашли в оговоренном месте. Зою тискали братья, поглаживал по головке отец, а с мамой они плакали, переговариваясь в сторонке. На ночь не остались. Любезная вдруг попрощалась с семьей, сказав, что торопится домой. Витяну это слово по душе прошлось, словно ангел в бархатных штанишках. Все-таки для женщины переход из положения дочери в жизнь своим домом проходит чуть иначе, чем для мужика. Ей нужны некие ритуалы, знаковые события. Ну, хотя бы благословение родительское получить прямым текстом.

* * *

Ерсук к тому, что жить они теперь в этом месте будут втроем, отнесся скептически. Непонятно, отчего, но вид имел при этом уверенный. Мимика этих созданий не совпадает с человеческой, но Витян многие ужимки и гримасы успел расшифровать за время общения.

Стряпала Зоя неважно. Быстро, питательно, но без разнообразия и кулинарных изысков. Стиральная машина, не автомат, а примитивный наклонный вращающийся барабан, тоже вызывала у нее отторжение. Ей было проще "отшлепать" постирушку в реке, чем связываться с загрузкой и разгрузкой. Особенно выводила ее из себя низкая производительность водопровода. Выяснилось, что за всю жизнь она прочитала только восемь книг, все по-русски. Учитывая, что среди них самыми интересными оказались "Приключения Незнайки и его друзей" и "Анна Каренина", а остальные — "Справочник по ихтиологии", "Определитель лекарственных растений", "Карманная энциклопедия грибника" и три варианта справочников по элементарной физике и математике, культурный уровень супруги Витяна озадачил неимоверно.

Не будучи педагогом, он откровенно растерялся. Но потом сообразил, что пускать дело на самотек нельзя, принялся разыскивать в сетке и аккуратненько распечатывать на бумаге исторические повествования. "Борьба за огонь", "Пещерный лев", "Приключения доисторического мальчика", "Повесть о Манко смелом". Потом находил художественные книги, сюжеты которых разворачивались в периоды египетской и финикийской истории. Через три месяца, прочитав "Айвенго" и "Белый отряд" Зоя вдруг попросила вернуться к древнегреческому и римскому периодам истории. Сама разыскала учебники через сеть, штудировала описания раскопок Трои и хеттского государства, разбиралась со скифами, киммерийцами, сарматами. Вдруг заинтересовалась периодом Конкисты и великих географических открытий.

А потом окунулась в литературу девятнадцатого века. Витян и сам не заметил, как жизнь у них наладилась. Физику и математику в объеме средней школы Зоя знала в объеме достаточном для среднего обывателя, поскольку содержимое справочников в свое время запомнила почти наизусть, а родители помогали ей разбираться в местах, неясных для обитателя первозданных просторов.

Очень интересно было выслушивать Зоины рассказы об опасностях, подстерегавших бродяг в их странствиях. О крошечных, с палец толщиной смертельно ядовитых змейках, атакующих людей с веток в густых зарослях, о землероях, докапывающихся до провианта в сложенных на землю рюкзаках, в слюне которых была зараза, приводящая к сильному, часто смертельному расстройству пищеварения. О лягушках, с перепугу стреляющих струей едкой гадости прямо в глаз. Еще о вьюнках — плавунцах, забирающихся под кожу, бродящих по телу по кровеносным сосудам и выпивающих из человека жизнь.

Немалую опасность для бродяг представляли ссыльные. Немногие из них оказались на Погибели по ошибке или вследствие неудачного стечения обстоятельств. Как правило, эти люди были склонны к насилию, и не отличались доверчивостью. Попытка открыть им глаза на истинное положение дел нередко вызывало подозрение в намерении облапошить новичка. А потом... не все доброжелатели остались живы.

Так что, при встрече с новым поселенцем любой бродяга старался не заводить серьезных разговоров, пока не оценивал собеседника как, по меньшей мере, вменяемого. В общем, ребята резковатые оставались жить там, где поселились. На годик, или менее. А кочевое племя пополняли люди, склонные к сотрудничеству. Это был первый этап отбора. Потом процесс усугублялся длительной жизнью в условиях, где без взаимовыручки оказывалось непросто. Если вообще возможно.

Конкуренции между группами вечных скитальцев не возникало. Скорее наоборот, делились знаниями, сведениями о наличии нужных вещей в тех или иных вымерших становищах. Мужчины находили себе женщин и наоборот, женщины мужчин. Рождались дети, не знающие иной жизни. Складывалось малочисленное, но своеобразное общество охотников, рыбаков и собирателей. Наблюдательных, осторожных и стремящихся приспособиться к окружающему миру. Особи, склонные к насилию, редко задерживались среди них надолго. Они ведь, обычно, не отличаются предусмотрительностью.

* * *

Дела хозяйственные занимали немного времени, и для обоих оказались необременительны, тем более что барнот повелевал процессами, связанными с земледелием, используя ребят только для доставки грунта. Из горшков теперь торчали не только растения, захваченные Витяном с Земли, но и местные представители ерсучей "агрокультуры". В особо крупных двухсотлитровых емкостях сидели крошечные пока ростки будущих плодовых деревьев. Правда, были сильные сомнения в том, насколько доброкачественные фрукты вызреют на ветвях того, что прорастет из косточек и орешков, но торопиться некуда и можно терпеливо ждать результата. Год прошел в маленьких радостях супружества, а очередной муссон ребята отправились пережидать в пещеры Феофана.

Глава 10 В пещере Феофана

В этот раз тусовка но случаю непогоды была еще круче, чем в прошлом году. Слухи о парне, живущем оседло, передаваясь из уст в уста, расползлись и вызвали интерес. Так что, не окажись Витян с Зоей в месте традиционного сбора бродяг, к нему бы вскоре наведалась неслабая толпа любопытных.

Рассказ о барнотах ни у кого не вызвал недоверия. Бродяги многое видят, и отличаются способностью делать верные выводы, иначе им не выжить. Так что заключение о присутствии на планете местного разумного вида уже созревало, хотя и подспудно, у многих. А здешний Зоин мохнатый знакомец, у которого она с детства выменивала морковки на рыбу, не стал чваниться. Пришел на вежливый зов и был накормлен взрослыми и обласкан несколькими малышами. Оказывается, не один бродяжий ребенок перенял Зоину игру в магазин с "пушистыми зверушками", а среди угощений фигурировали не только вяленые рыбки. Во всяком случае, четвероногий гость ни от чего не отказался и провел время проливных дождей в сухости, сытости и тепле у костра.

А четверо ребятишек принялись за барнотский. За две недели, пока властвовал муссон они научились вполне уверенно обмениваться мыслями с пушистым обжорой, правда, в пределах простейших бытовых понятий. А в том, что в любом месте разумно сообщить местному жителю об отсутствии недобрых намерений, поднести угощение и обменяться новостями, сомнений не было ни у кого. Витяна всерьез позабавило то, с каким вниманием отнеслись эти взрослые дяди и тети к такому, казалось бы, малозначимому обстоятельству, как наличие разума у повсеместно обитающих безобидных зверушек. И к тому, чтобы наладить с ними добрые отношения.

Где-то на краю сознания вертелась мысль о том, что эти ерсуки могут сильно изменить жизнь бродяг, но все затмевали маленькие радости семейного бытия и удовольствие оттого, что после длительного периода уединенной жизни наступил момент, когда многие незнакомые, в общем-то, люди находятся вокруг. Едят, спят, разговаривают. Человек, все-таки, существо стадное. Или стайное. Ну, или общественное, в конце концов.

— Скажи, Витян, сколько человек сможет прокормиться в твоем лагере? — Как-то спросил Зойкин женатый брат.

С десяток, пожалуй. А что, есть желание осесть?

— Когда жена на последних месяцах беременности или ребенок еще даже не ползает, переходить с места на место не очень-то приятно. — Парень поворошил угли и положил в огонь несколько сухих хворостин. Понятно, есть желание поговорить.

— Ну, если речь идет о приюте для семейств с малышами, то милости просим к нам. Просто вам надо рассчитать маршрут так, чтобы в нужное время оказаться на нашей стоянке, или у реки в пределах досягаемости моего катамарана. Свяжемся по рации, да и заберем вас. — Витян не видит серьезных затруднений.

— Спасибо. Через полгода нам это будет кстати.

— А нас вы приютите? — Женщина явно уже на последних неделях, и выглядит встревоженной.

— Без проблем, Агата. — Зойка обнимает спросившую. Видно, что давно знакомы. Вообще, бродяги Витяну нравятся. Судя по разговорам, часто выручают друг друга.

— А вот что мне непонятно, — решает он продолжить тему, — ведь ваше путешествующее племя наверняка знает, почитай все опасности мест, в которых кочует. Хищников, ядовитости разные, ну и всякое такое, что можно обойти, или от чего нужно отбиться. Разве нет подходящих мест, где не свирепствуют болезни, чтобы можно было там постоянно жить?

— Только Филарет Торнфильд умудрился до старости просидеть на одном месте. — Вспоминает Джессика, бодрая такая сухопарая старушка. — Он сюда попал уже немолодым, чудак был.

— Вы с ним встречались? — У Витяна возникло предчувствие озарения.

— И еще как. Двух мальчишек от него родила. Феоктист сейчас со своей семьей в Лощине Скопидомов дожди пережидает, а Захарка со старшими внуками на лодках ушел по рекам на север, в места, до которых муссон не достает.

— Я про Филарета хотел узнать. — Витян пытается вернуть разговор в нужное ему русло. — Чем таким чудным он прославился?

— Зверье лечил да подкармливал. Не охотился никогда. С птичками пересвистывался, шакалу репьи из шерсти вычесывал, рысят выхаживал, молочком порошковым поил. Рыбку, правда, ловил. Особенно уважал горячего копчения. Так он как бак свой коптильный на костер повесит, по всем окрестным кустам твари лесные шебуршать начинают. Ждут, пока сготовится, да остынет. Чуть не изо рта у него куски выхватывали.

— А ерсуки у него на довольствии стояли?

— Наверняка не скажу. И лет прошло немало, и на них мы обычно внимания не обращаем. Они ведь безобидны.

Интересная картинка получается. Витян с местной тварью подружился, и был спасен от смертельной болезни. Филарет тоже со зверьем ладил, и не болел. Ну-ка, попробуем прямо спросить у барнота.

— Феофан, ты можешь вылечить человека, если он заболеет?

— Феофан может вылечить феофана. Может сделать, чтобы феофан не заболел. — Понятно. Барноты свою "медицину" на людей не рассчитывали. Но она, как показала практика, для Хомо Сапиенс подходит. — Феофан лечит, если его кормят.

Витян перевел свой диалог с ерсуком для остальных. Народ выглядел заинтересованно. Возможность жить оседло интересовала многих. Проблема оплаты услуг местного целителя не особенно пугала. Если развести огород, да охотиться и рыбачить, то особых проблем с пропитанием ожидать не приходится. Однако надо изучать "звериный" язык, да и вопрос жизни по соседству со зверушками... наверняка эти хвостатые могут возмутиться, если начнешь разрушать среду их обитания. Так что на счет фекалий и кухонных отбросов надо сразу похлопотать, и с моющими средствами в стоках как-то поаккуратней. Да вообще, современная цивилизация только одними упаковками легко запакостить все, что угодно.

Разговор прошелся по этим вопросам, а потом переключился на практическую область. Многим было ясно, что в первую очередь необходима школа. Учебу для детворы наладить — нет для бродяг дела важнее. А, поскольку, собрав в одном месте кучу народу, получишь большую кучу "плодов" их жизнедеятельности....

И еще один момент озадачил. Поговорить — это нормально получается, а вот браться за организацию школы никто не вызвался. Неладно как-то. И ведь Зойка уже намекнула, что скоро их семейство увеличится, так что насчет школы пора уже похлопотать. А ведь он, пожалуй, в этой компании моложе всех. Ну, из тех, кто не дитя уже. Прямо и не поймешь, что делать.

Остаток времени, проведенного в пещере, Витян посвятил практическим вопросам. В первую очередь — выбор места для будущей школы. Большинство бродяг считало, что ее надо расположить в умеренных широтах, где зимой бывает устойчивый снежный покров, но без больших холодов. Сами-то бродяги старались не покидать тропиков, поскольку дом с печкой с собой носить не будешь, а зимой без крыши над головой неуютно как-то. Им и без борьбы с морозами экстрима хватает.

Зону с подходящим климатом по карте оконтурил легко, данные метеорологических наблюдений, сделанных еще в период первой попытки колонизации планеты в сети были. С выбором удобного для размещения школы места тоже оказалось просто. Все определяли реки. Нашлось озерцо, из которого вытекали два вполне приличных, годных для прохода на лодке ручья. Один из них впадал в заводь, соединенную с водной системой из проток, ериков и озер, завершающихся рекой, несущей свои воды в море рядом с его становищем. А второй, вбирая в себя притоки, направлял свое течение в противоположную сторону, что позволяло добраться по воде до заросших лесом живописных холмов как раз в интересующей его местности.

Как ни крути, а реки в качестве основных транспортных магистралей им предстоит использовать еще долго. Бульдозеров и асфальтоукладчиков на Погибели, скорее всего, не будет никогда. И авиация, если и появится, то только самая малая. А промышленность будет ну совсем крошечная, такая, что не распугает и не вытеснит барнотов, потому что без них некому станет потреблять результаты деятельности этих предприятий. В общем, как ни крути, но в их положении только мирное сосуществование с окружающей средой дает шанс на выживание людей, как биологического вида.

Забавно! Он имел дело всего с тремя ерсуками, и все они оказались вполне состоятельны в качестве медиков. Несомненно, это указывает на наличие цивилизации — обмен опытом и сохранение знаний в среде этих зверьков имеет место. Интересно, а есть у них письменность? Или другие средства для сохранения информации? Ладно, тут изучать и изучать!

Глава 11 Путь на север

Для прохождения маршрута к выбранному месту потребовался не один год. Сначала Витян отправился в дорогу с младшим Зойкиным братом Леонидиком. Пацан быстро выучился находить общий язык с барнотами, а походная жизнь для него — дело обычное. Снарядили катамаран и тронулись уже через неделю после окончания муссона. Первый же переход принес нежеланную встречу.

Гиппопотам совершенно неожиданно вынырнул справа в паре метров от судна и нацелился разинутой пастью на резиновый баллон. Леонидик среагировал молниеносно, но его тридцать второй калибр зверя не остановил. Витян запоздал на полсекунды, всадив разрывную пулю двенадцатого калибра в заднюю часть нёба. Верхняя челюсть мгновенно умерщвленного гиганта навалилась на край настила, а предсмертные судороги усугубили последствия.

Чинились три дня. Никакого барнота на берегу, где они латали разрыв баллона, не оказалось, зато гиены навещали их регулярно. Леонидик спалил половину патронов. В сыром топком месте, куда они вынуждены были причалить, оказалось немало кусачих насекомых и не оказалось дров. Поэтому, как только клей на заплатах полимеризовался, вернулись домой. И настил надо поправить, и из припасов многое оказалось попорчено или утеряно.

Витянов домашний барнот пребывал в благостном настроении. Дело в том, что сразу три крепких мужика, чьи жены находились на сносях, интенсивно возили грунт, заполняя необъятное ложе, подготовленное более года тому назад. Мечта зверька о большом участке плодородной земли осуществлялась. Так что просьбу осмотреть ребят на предмет возможной инфекции, подхваченной ими на болотистом берегу, он воспринял благосклонно. Но эффект превзошел ожидания.

Зверек перекусал всех обитателей становища, втирая в отверстия, оставленные его клычками, зеленую травяную жвачку. Потом все недомогали пару дней, особенно Леонидик. А когда пришли в себя, этот хвостатый эскулап повторил экзекуцию. Жар, сыпь, сухость во рту. Кое-кто даже бредил немного. Витяновы запасы соков уничтожили полностью. Но никто не умер, и на протекании беременности у женщин это не отразилось.

Провожая ребят во вторую поездку, барнот сообщил, что зовут его Скользкий Угорь, и, что если они расскажут другим барнотам о том, что это именно он обучил их разговаривать, к ним отнесутся терпимо.

* * *

Те места, где состоялась первая встреча с гиппопотамом, они проходили с ружьями в руках. Леонидик на этот раз взял шестнадцатый калибр. Тяжеловато для одиннадцатилетнего пацана, но мощность заряда важнее, чем синяк на плече. Однако на сей раз их ждала совсем другая опасность. Тварь выскочила из воды бесшумно. Если бы Витян не был начеку, тут бы ему и конец. Он просто подскочил вверх, поджимая ноги, а челюсти пятиметровой акулы как бритвой смахнули верхнюю часть лодочного электромотора, перекусив попутно приклад его ружья. Взлетевший от удара по корме нос подбросил Леонидика, словно теннисная ракетка.

Просто чудо, что прямо в воздухе ребята зацепились друг за друга. Один не вылетел за борт, а второй не рухнул в разинутую пасть. Акула соскользнула за корму, а парни удержались на настиле. Легли и замерли. Возможно, это их и спасло. В принципе, противопоставить морской хищнице им было нечего. Оружие утонуло, багор и весло — тоже. Разве что мачтой отбиваться, так она привязана к палубе. Пока ее освободишь, рыбка раз десять успеет перекусить на ходу, привлеченная шевелением.

Так и лежали, не дыша, и только глазами провожали изредка возникающие легкие волны, когда эта тварь приближалась к поверхности, нарезая вокруг них круги. Дрейфовали почти до самого дома. Хорошо хоть запасной мотор в наличии, и ружья имеются. На этот раз Витян вооружился двустволкой, прихватил с собой несколько копий, и снарядил патроны удлиненными пулями, которые специально отлил. Полагал, что при стрельбе по подводным целям они окажутся эффективными.

Еще дополнил экипировку полуметровым прямым клинком на перевязи. И рубануть можно, и кольнуть.

О том, что акулы могут входить в реки, Витян раньше не слыхивал.

* * *

Третья попытка уйти на север по озерам и рекам оказалась удачной. Вода, поднявшаяся после муссона, к этому моменту спала. Русла обмелели. Путь стал извилистым, но для мелкосидящего катамарана вполне проходимым. И, главное, в неглубоких протоках, которые они выбирали, не оставалось места для гигантов, справиться с которыми без урона для себя им уже дважды не удалось. Наконец-то первый день пути прошел без приключений.

Огромный питон, потревоженный вибрацией воды, вызванной работой гребного винта, убрался, не пытаясь напасть. Кайманы, виденные неоднократно, тоже не оказали им знаков внимания, а Витян сообразил, что бродяги не напрасно вели себя крайне осторожно, обдумывая каждый шаг. Концентрация плотоядных в этой местности находилась, кажется, далеко за пределами всех мыслимых значений. Было неясно, как столько хищников может здесь прокормиться.

Нет, он, конечно, не специалист. К сожалению. Точно. Без изучения экосистем жителям этой планеты не обойтись. Вот и начинает формироваться перечень дисциплин, обязательных для будущих учеников здешней школы: Барнотский язык, биология в широчайшем понимании, причем с акцентом на поведение хищников, и владение оружием — дубинки, копья, клинки. Ну, и огнестрел, несомненно. Даже — в первую очередь.

* * *

Ну вот! Пусть и с третьей попытки, но, преодолев около полусотни километров озер и проток, ребята пристали к сухому возвышенному берегу. Палатка словно просится на полянку в сени развесистых ив. Леонидик складной косой тщательно выкашивает ровную площадку, Витян прилаживает над костром котелки и чайник. А картонная тарелочка с морковкой и парой репок ждет местного барнота рядом с кустами, метрах в двадцати от места, где разбивается лагерь. Приглашение во все стороны высвистел Витян.

Утром угощение исчезло вместе с тарелочкой. Попытки "поговорить" успеха не достигали до тех пор, пока Витян не озвучил в направлении прибрежных зарослей сообщение о том, что Скользкий Угорь живет на берегу безбрежного моря.

— Легкий Прутик учился у Скользкого Угря. — Послышалось утверждение из-за ствола прибрежного дерева. — А как вас зовут?

— Ловец Рыбы, — Витян указал на себя, — и Легкий Кот, — представил он Леонидика. — Похоже, иметь понятные пониманию ерсуков имена здесь необходимо. Так что пришлось изобретать на ходу, с учетом ограниченного словарного запаса. — Иди есть.

Остатки запеченной еще вечером рыбки послужили хорошей затравкой для беседы о погоде, снижении уровня воды в реке, появлении шакалов, ранее откочевавших на возвышенные места. Ребята пополняли словарный запас, попутно обжаривая баклажаны для следующей трапезы. Собеседник им попался словоохотливый, да еще настрадавшийся от отсутствия аудитории, и упустить такую удачу они не хотели. Подкачивали рычажком зарядку диктофона и слушали, изредка задавая вопросы.

— Шакалы поедают рыб, которые оказались в лужах после ухода большой воды. А на них нападают кайманы. Поэтому мне приходится много времени проводить на деревьях. У меня там есть припасы, но они стали портиться. — Рассказывает Барнот, похрустывая галетой.

— А какие продукты ты приготовил к сезону дождей?

— В основном вяленые фрукты. Папайя, авокадо, дыня, маракуйя, бананы, ананас. Немного орехов, свекла, морковь. Так вот, когда рыба в лужах кончилась, шакалы стали охотиться на грызунов, которые вернулись на низменные места. Они ведь еще не восстановили свои затопленные норы, и им некуда прятаться. А тут и змеи пожаловали. Мышки для них — самая главная еда. На гадов охотятся большие нелетающие птицы с длинными голыми ногами и крепким клювом....

К обеду Леонидик разогрел тушенку и смешал ее с гречневой кашей. Легкий Прутик не умолкал, рассказывая и объясняя, показывая, как отыскивать съедобные корешки, какие травки надо жевать, если плохо работает желудок. Опасные колючки и ядовитые цветы, места, где следует опасаться прыжка леопарда, способы обнаружения опасности из-под воды. Какие из птичьих криков указывают на близость хищника, места, где следует ожидать кровососущих насекомых....

Через неделю ребята вскопали барноту огород, пропололи грядки, уцелевшие после наводнения, починили логово, устроенное в пространстве между камнями, заделав щели, устроив плетеный из лозы пол и приладив дверь с деревянной задвижкой. А тут и другие барноты пожаловали. Оказалось — возобновились занятия с группой из полудюжины подрастающих ерсуков, прерванные муссоном. Витян с Леонидиком сразу передумали уезжать, пополнив ряды учеников

.

* * *

С одной стороны с обустройством школы для детей бродяг получается задержка не менее чем до весны, но упускать возможность свести плотное знакомство с культурой своих соседей, было бы опрометчиво. Тем более, общительные экземпляры среди этих созданий — редкость. Так что оказались парни в роли учеников. И не самых лучших. Просто в связи с плохим знанием языка, относительно крупными размерами, затруднявшими маскировку, и, главное, лекарства у них не получались. Вроде бы все делали, как остальные: то же рвали, так же жевали, в то же место кусали, — а проку нет. Противоядия и антисептики получаются нормально, весь набор симптоматических средств — без проблем, а вакцины и сыворотки — ни в какую.

Вот от чего их крепко отучил Легкий Прутик, так это от применения силы. Убежать и спрятаться — основные принципы выживания на планете. Кстати, а ведь точно также и с бродягами вышло. Все, кто пытался применить иные методы, как-то быстро сошли с дистанции.

В общем, в путь на север отправиться Витяну так и не пришлось. В середине весны, когда настал благоприятный момент для выхода на маршрут, Зойка дохаживала последний месяц. Так что с Леонидиком отправился совсем другой парень.

Глава 12 Второй пост

Экспедиция вернулась через неделю. Леонидик привез своего товарища в самом плачевном состоянии. Оцарапался парень обо что-то в воде босой ногой, и пошло нагноение. Скользкий Угорь — Витянов "домашний" барнот долго выхаживал недужного. Справился.

А потом Зоя родила пацана. Первый месяц хлопот с ним было выше крыши. Но пара опытных мамок, поселившихся на Витяновом становище по причине приближающихся родов — великая поддержка. Да и сами молодые родители в свое время прошли курс молодого бойца с братишками и сестренками. В общем, все обошлось без существенных потрясений.

А до Витяна наконец дошло, что попытка стремительного прорыва к месту, где он запланировал устройство школы — глупость несусветная. Все должно быть организованно совсем иначе. Сначала следует создать оседлые поселения из бродяжьих семейств, причем размещать их необходимо вдоль пути, который они уже трижды пытались осилить. Что-то вроде цепи острогов или факторий, как практиковалось при освоении просторов Сибири или Североамериканского континента.

А, поскольку очевидных исполнителей данного замысла в окрестностях не наблюдалось, получается, что дело это ему предстоит самому. С Зоей и, скорее всего, Леонидиком. Парень явно вошел во вкус, появилось в нем что-то первопроходческое. Ведь пацан, двенадцать лет, а, поди ж ты, самостоятельный и по-хорошему авантюристичный. Зато остальные продолжают бродить по белу свету, как у них исстари повелось. Ну, еще пятое семейство "остановилось" в благоустроенном месте на берегу моря, где все налажено и обжито. Под Витяновым крылышком. Временно, конечно.

Покумекав над этим обстоятельством, сообразил, что ни на кого за это сердца держать не имеет смысла. Не по злому умыслу так, а по неумению. Не случилось этим людям нигде обосноваться, вот и живут, как умеют.

* * *

С выбором места помог Легкий Прутик. Почти лысый каменистый "пупырь" на пологом склоне, сбегающем к реке. Половодьем не затапливается, до зарослей метров полтораста. В окрестностях — три вымерших становища ссыльных. Четыре стандартных "поселенческих" контейнера по девятнадцать листов прочного пластика, сразу решили проблему стройматериалов, и позволили разжиться массой бытовых мелочей, запасы которых в Витяновом хозяйстве небеспредельны.

Жерди в лесу, саморезы и гвозди в достатке. Просторное бунгало с верандой вдвоем с Леонидиком поставили быстро. Стены — плетни. Пол устроили из плитняка. Не очень ровный, зато без щелей. Остатки цемента эта стройка съела. Печку для кухни пришлось сложить из камней, благо плита, дверца и колосник нашлись в вещах одного из погибших "переселенцев".

Привезли Зою с малышом и молодую семью бродяг, ожидавшую первенца. А поскольку в соседях оказались сразу два барнота, на стыке территорий которых они обосновались, то заботы о пропитании вышли на первый план. По огородному делу только Витян на что-то годился, остальные учились. Да и не поспевал урожай к началу муссона. Оно, конечно, бананы и хлебные деревья, масса других тропических плодов, но с белковой пищей оказалось непросто. Рыбка в реке водилась, но количество хищных тварей на ее берегах напрягало. Нырнуть с копьем, или забросить снасть оказалось делом рискованным. Выручали верши, но их нередко ломали кайманы, добираясь до улова, а удавов приходилось убивать почти через день. Все то они норовили наброситься. А тут еще выяснилось, что в этих местах охотится крупный хищник из кошачьих. Очень захотелось оказаться подальше от этих мест.

В общем, жизнь не задалась. Если бы не каждодневный риск, наверное, смогли бы прижиться. Но каждый день таил опасность. Витян со скрипом душевным скомандовал возвращение.

* * *

Пасмурные деньки в этих местах редкость. Обычно здесь пекло. А сейчас Витян сидит на сухом песочке лицом к океану, и ему не жарко. Перед ним метров триста влажной после отступления воды ровной поверхности. Отлив. Птички ковыряются в комках спутанных водорослей. Скользкий Угорь с детским пластмассовым ведерком осматривает то, что море оставило на берегу. Надо же, выходит, не потерялся инвентарь тогда, в первый муссон, во время потопа в нижней части долины. Наверное, было прибрано заботливым хозяином.

Вот ведь с виду — забавная зверушка. Жадина, обжора, ворчун. А не все так просто. Непонятно как, но Зойке удалось с ним не раз обстоятельно потолковать "за жизнь", и многое прояснилось.

Оказывается, "сосед" по местным меркам считается авторитетным ученым. Его жизнь в этих местах по человеческим понятиям может считаться экспедицией. Океанологической. Язык и нос — вот основные инструменты познания для ерсуков. Вкус и запах сообщают барнотам такое обилие сведений, на какое самые продвинутые аналитические приборы пока неспособны. И в их языке масса понятий, не существующих среди людей. Ну, невозможно объяснить слепому, чем синий цвет отличается от голубого. Мир вкуса и запаха — целая вселенная для барнотов.

Еще одна любопытная интимная подробность из жизни местных разумных Зойку озадачила. Они практически моногамны, но живут порознь. Повелитель Змей, что лечил девушку на берегу озера на самом деле — Повелительница. И все ее детишки — от Скользкого Угря. И еще как-то не вполне ясно, но частоту совокуплений и длительность жизни барноты как-то связывают. Словарного запаса пока не хватает, чтобы все четко разобрать. Однако, их "домашний" барнот навещает свою подругу заметно чаще, чем у той рождается детеныш. Кстати — обычно единственный. Что забавно, он посоветовал его супруге почаще быть ласковой с Витяном, чтобы здоровье их не покидало. Другим обитателям их лагеря он таких советов не давал.

* * *

И Витян, и Зоя, и Леонидик, и молодая пара бродяг, вернулись в становище в каменистой долине на берегу океана. Скоро муссон, а добычу пропитания в новом месте поселения им так и не удалось толком наладить. Сейчас понятно, что, постоянно остерегаясь нападения, чувствуя себя взведенной пружиной, долго не выдержишь. Собственно, для Зои и Леонидика, да и для семейства бродяг, присоединившихся к ним в бунгало на каменистом "пупыре", такая жизнь привычна. Бродяги всегда начеку. И прививки, которые делал им тамошний барнот, и знания, приобретенные в школе Легкого Прутика, — все это сильно повышало шансы уцелеть в тех местах.

Но буйство жизни во влажных тропиках, да еще и в местности, где полноценная плодородная почва, — это чересчур. А ведь для того, чтобы распрощаться с этим миром достаточно одного единственного события. Стоит чуть зазеваться и, все теряет значение.

В общем, Витянова попытка организовать еще хотя бы одно постоянное поселение на этой планете — полная ерунда. Все идет не так, не по плану. Замысел его не работает. Зато работают совсем другие.

Пятеро человеческих малышей учатся у Легкого Прутика, а их родители живут неподалеку от пещеры Феофана и осуществляют поставки пропитания для преподавателя. Живут оседло. В тех местах уйма орехов, и дикие свинки, которых уже одомашнивают. Отлично растет морковь и картофель, и начало горной тропы на север тоже неподалеку. Барнот, которого все зовут Феофаном, следит за здоровьем существ, которые ухаживают за его огородом, и являются неисчерпаемыми источниками крендельков, плюшек, ватрушек. Парня тянет на мучное, а в одном из вымерших недавно лагерей поселенцев оказался хороший запас превосходной муки.

И в Лощине Скопидомов люди прикормили ерсука. Там неподалеку альпийские луга, и чудом выжившее на высокогорьи некоторое количество коров и бычков, завезенных с Земли одной из последних групп настоящих, некриминальных, колонизаторов. Стадо очень подвижно, даже слегка агрессивно. Спортивные такие жвачные, рогатые, бодучие. Но капля камень точит. Вот, несколько экземпляров отловили и поставили в загон. Тоже поселение намечается, но пока все зыбко.

Кроме того, на север по океанскому побережью прошло сразу три небольшие группы. Две уже наладили контакт с местными "жителями" и, кажется, соорудили хижины. Вообще, вся информация от массы бродяжьих семейств стекается сюда. Кто куда пришел, что нашел. Планы, маршруты, намерения и надежды. Головы на все не хватает. Сильно помогает Леонидик, но после муссона он уйдет с группой Муртаза. Ему там средняя дочка очень нравится. Мал, конечно, парень для семейной жизни, но у бродяг нравы просты. Как только появилась способность размножаться — изволь.

Хотя Зойка ему твердо пообещала, что пока их первенец не научится заботиться о себе, второго она ему не подарит. Интересно, как это у нее получится? Контрацептивов из большого мира сюда не поставляют, а отказывать ему в приветливости она вроде не собирается.

Школу они, конечно, организуют. В свое время. И сами организуются. Как — пока неясно. Ни монархии, ни республике здесь не прижиться. Свободное сотрудничество свободных людей. Хех! Где это видано? Коммуно-либеральный анархо-синдикализм, кажется, так называется эта идея научными словами. Во всяком случае, именно это ругательство произнес Гедеон Фломберг, бывший профессор какой-то логии с Земли, когда Витян рассуждал на эту тему за ужином. Да как ни крути, как ни называй, взаимодействовать придется. Вот сейчас уже идет диспетчерская работа. Связь, информация, координация. Загрузно, но деваться некуда. У него здесь лучшая антенна, лучшая аппаратура и самые комфортные условия проживания. Не отвертеться. Но ради того, чтобы сынуля выучился по-человечески, он постарается. И будет для этого работать от всех бочек затычкой. Сообщать кому надо о находках, сделанных бродягами на обезлюдевших становищах, выяснять места недавней высадки ссыльных — да много чего получается лучше, если есть необходимые сведения.

И будет выслушивать по радио бесконечные жалобы на скуку и одиночество в исполнении агента колонизационного департамента. Вздыхать сочувственно, поддакивать, вставлять краткие реплики согласия с позицией собеседника. Пусть и невелика помощь, на которую можно рассчитывать с его стороны, но десяток топливных конверторов, или пакетик сухих дрожжей — где их еще возьмешь в их неблагоустроенном мире. А им бы еще самолетик на поплавках. Небыстрый, невысотный, лишь бы летал далеко и ломался нечасто.

Ну, все, хватит грезить. Подумать, оно, конечно, невредно. Но сейчас важнее набрать корзинку ленточных водорослей. Вон колышутся под самым берегом. Их еще до обеда нужно успеть подержать в горячей воде, и дать полежать в дуршлаге, чтобы обтекли. Зойка их сильно уважает на десерт с капелькой меда, что приносит Сакрипекс Ийланович из своих странствий единственный раз в году, перед сходкой бродяг в пещере Феофана.

Часть 2

Будни

Глава 13 Высадка

Вертолет высадил Джека точно в указанное место. На косу у слияния двух рек. Встречающего на месте не оказалось, но поскольку они прибыли на полчаса раньше срока, тревоги это не вызвало. Второй пилот помог вытащить на песок чемодан и сумку. Взметнув тучу пыли, тяжелая машина оторвалась от земли и скрылась за деревьями.

Через час стало тревожно. Обещанный школьный лесничий не появлялся. И вообще никто не появлялся. Окрестности абсолютно не походили на место, где хоть кто-то обитает. Да и сверху перед посадкой никаких построек видно не было. По реке проплыло крупное животное, показывая из воды только бугорки глаз. В зарослях галдели птицы. Черепаха тащила по песку свой панцирь.

Мобила показала отсутствие сети, что и неудивительно. У этой планеты всего три спутника на высоких стационарных орбитах. До них без направленной антенны не достучаться. Так что ни связи, ни ориентации. Поскольку полученные инструкции предписывали с места не трогаться и ничего не предпринимать без провожатого, ситуация складывалась патовая. Солнце начинало припекать.

Джек паниковал на полном серьезе. Его мучила жажда, но тревога иного плана повергала буквально в ужас. Кажется, его привезли не в окрестности школы, а закинули в какой-то медвежий угол. Ему, прожившему всю жизнь в искусственных поселениях, мир Фенимора Купера, конечно, безумно интересен, но и неведом. Кроме того, у самой планеты репутация чрезвычайно опасного мира, где смерть человека — рядовое событие. Уже одно название — Погибель — говорит само за себя.

Тем не менее, решимость выполнять полученные инструкции пересилила. В селениях, напичканных техникой, люди вынуждены считаться с регламентами и ограничениями. Приучает, знаете ли, к послушанию. День был теплым, ночь тоже не обещает прохлады. Сутки он продержится, на случай если произошла ошибка с датой. Потом пойдет вниз по реке.

— Трл брум пернит герфит кринг? — Примерно так понял он фразу, прозвучавшую совсем рядом. Повернулся на звук. Со стороны верховьев большей из речушек бесшумно приплыло сооружение, похожее на плот. И на нем человек с непонятной речью. Впрочем, это плавучее средство определенно направляется в его сторону. Веревка с кошкой на конце падает под ноги.

— Вира! — Это вроде как просьба потянуть. Или поднять? Да ладно, анализом речи можно заняться позднее, ясно же что надо подтащить судно к берегу.

Существо оказалось вида Хомо Сапиенс, женского рода и незначительного возраста. Не обладало ни существенным ростом, ни заметным весом, ни даром связной речи.

— Ты эсперанто понимаешь? — Ага, на счет связной речи он погорячился.

— Понимаю. И даже говорить могу.

— Откуда ты здесь, такой... торжественный? — Девчонка выразительно посмотрела на его отглаженный костюм "сафари", бутсы с гольфами и пробковый шлем. Сама она избыточной одеждой не щеголяла. Плотные эластичные трусики и полоска ткани через грудь, без признаков рельефа. Собственно по этой полоске и была определена половая принадлежность. Короткая стрижка и узкие бедра не наводили на мысли о прекрасной половине человечества. На правом плече игрушечное ружье на ремне, на левом боку — детская сабля на перевязи. А вот рация в руках — это то, что ему сейчас необходимо.

Схватил, как надежду на спасение. Дернул. Крепко держит, качнулась, но не отпустила. Рванул всерьез, с выкрутом. Девчонка даже на ногах не устояла. Отпустила, только когда он буквально выломал предмет из пальцев. Пока разбирался с добычей, она, забрав с берега якорек, оттолкнула свой плот и устраивалась на дальнем его конце, удаляясь от берега.

Рация была, похоже, тоже игрушечной. И хорошо послужившей. Реагировала на нажатие единственной продолговатой кнопки слабой вспышкой крошечного огонька. И все!

— Эй, ты куда? — Джек понял, что глупо лишился общества местного жителя, что снова остается один среди дикого края. И не обрел вожделенного средства связи.

Молчание. Девчонка, ладонями зачерпнув прямо из реки, напилась, и теперь плескала воду на себя, смывая песок, налипший на нее при падении. На обращение не отреагировала.

— Ну и язва! — Подумал Джек про себя, и швырнул бесполезную вещицу в реку.

Взявшись за рычаг, торчащий из настила, малышка грациозно развернула свое неуклюжее плавсредство, и выловила из воды рацию. Поднесла ее к уху и произнесла:

— Рони Рябова вызывает Бассета.

Ответ послышался через полминуты. Звук хорошо разносится над водной гладью, но все равно, слов из динамика разобрать не удалось.

— Связь с диспетчером материка. Срочно. — В голосе малышки не было приказа или просьбы. Простое утверждение. Краткий ответный звук, еще полминуты ожидания. Снова короткая фраза из рации. И звонкий девчачий голос.

— Рони Рябова. Слияние Зены и Балды. На косе мальчик, примерно двенадцати лет. Одет британским колонизатором, при нем чемодан и сумка. Агрессивен.

Пауза затянулась. Плот медленно сносило течением, а Джек шел за ним по берегу, со страхом думая о том, что песчаная коса не бесконечна. Наконец рация забормотала. Ответы девочки, по-прежнему, были слышны четко.

— Да, ружье у меня с собой. Какой патрон применить?

Пауза

— Вырублю в лесу жердь и закантую.

Пауза

— Есть, действую.

А вот дальше началось полное безобразие. Девочка сняла с плеча свое игрушечное ружьецо, переломила, извлекла из ствола один патрон и вставила другой. Движение, которым она вскинула оружие к плечу и навела ствол на Джека, говорило о хорошем навыке.

— Не убивай меня! — Чувствуя, как слабеют ноги, и скапливается тяжесть внизу живота, мальчик собрал в кулак всю волю, чтобы не рухнуть.

— Гадкие американские дети! Ты не обделался? Тогда повернись спиной.

— Лучше встречу смерть лицом.

— Мне не лицо нужно, а твоя задница. Не в лоб же шприц втыкать.

— Зачем ты хочешь меня усыпить?

— Чтобы загрузить на катамаран и увезти отсюда. Погибнешь ведь, если останешься один.

— Я и сам могу сесть в твою посудину.

— Договорились. Держи конец. — Девочка выбросила на берег якорек. — Не выбирай, а отходи, держа в натяг. Нет, не приближайся, дай мне отойти. — Сойдя на берег, она, не выпуская оружия из рук, отошла в сторону. — Грузи свои манатки.

Дождавшись, пока он затащит на палубу сумку и чемодан, приказала отцепить от ее рюкзака скатку, расстелить и лечь на бок к ней спиной. В последний момент он все-таки попытался отговорить ее от намерения всадить заряд в его ягодицу.

— Я не стану больше на тебя нападать. Может быть, обойдемся без выстрела.

— Собственному опыту я доверяю больше, чем твоим словам. Впрочем, если ты так боишься боли, снотворное можно принять орально. Но я не приближусь к тебе, пока ты бодрствуешь. Подожди, сейчас принесу сонных листьев.

И эта малявка спокойно направилась к зарослям. Джек несказанно изумился такой непосредственности. Ведь пока она разыскивает свои листья, он легко может уплыть. Река обязательно выведет его к людям. Без помощи этой... пигалицы.

Уже привстал с подстилки, когда два глаза, слегка выставившиеся из воды в нескольких метрах от катамарана, вернули его мысли в иное русло. Он вынужден подчиниться, иначе погибнет. Это не его мир.

Девочка вышла из зарослей значительно дальше того места, где исчезла из виду. Пучок листиков положила прямо на влажный песок у обреза воды. Отошла.

— Возьми это. Тщательно пережуй, не глотая. Подержи во рту. — И, через некоторое время. — Теперь выплюнь и ложись. Надо несколько минут, чтобы уснуть.

Плюнул прямо в торчащие из воды глаза. Не долетело. Но неслабая пасть заглотила жвачку. Легкое завихрение, и все утихло. Теперь глаза оказались на полтора метра ближе.

Лежать было удобно. Тело расслабилось, мысли ушли. Он прекрасно слышал звуки леса и видел, как на табло комба на его запястье отсчитываются секунды. Кисленький вкус сонной травы оставил во рту приятное ощущение, прогнавшее жажду. Спустя пять минут услышал:

— Ты спишь?

— Не крепко. Вроде как подремываю, но телом владею. — Для иллюстрации шевельнул кистью правой руки, лежащей сверху на бедре.

Почувствовал, как качнулась палуба, принимая вес девочки. Увидел, что, переступив через его ноги, она взялась за рычаг, и стала его плавно раскачивать. Катамаран вышел на середину русла и бодро заскользил вниз по течению, заметно, впрочем, это течение опережая. Клацнули ружейные запоры, и патрон в стволе был заменен. Стукнула крышка ящика.

— На, вот, перекуси. — Лепешка с толстым ломтем отварного мяса пришлась кстати. — Ешь спокойно, не отниму. У меня еще есть. — Она жевала точно такой же бутерброд, продолжая приводить судно в движение.

Странное устройство. Не скрипнет, не стукнет, а ход заметный, напористый. Берега отбегают за корму, повороты следуют один за другим. Ширина реки метров пятнадцать. Течение слабое. Интересно, когда же им встретится хоть какое то жилье? И что, они так и будут всю дорогу молчать?

— Меня Джеком зовут. А ты Рони?

— Да. Мне сообщили, что ты Джек Макдауэлл. Следуешь в школу. Нам по пути. Тебя высадили не там. Булда впадает в Зину в трех километрах от твоего места назначения. И ждал тебя там хранитель лесов. Да вот не дождался. Наши полагали, что ты передумал приезжать. А вместо этого тебя высадили на триста километров западнее, из-за неверного чтения букв в вашем, не к ночи будь помянутом, языке.

— Ты говорила Зена и Балда?

— Верно. Мы сейчас плывем по Балде.

Джека не оставляло странное чувство. Восьмилетняя девочка разговаривает с ним, как взрослый с маленьким. Голос, интонации, мимика — все детское. Впечатление, что ребенок копирует взрослого, пытаясь выглядеть старше. Но это не копирование. И содержание речи....

— Тебе восемь?

— Да.

— А твою маму, случайно, не Ловисой зовут?

— Нет. Но книжки Астрид Линтгрэн она очень любит.

— А ты?

— Не очень. Я их не понимаю. Они какие-то чужие. Может быть позднее, когда познакомлюсь с культурой других миров.

— Ты говоришь... и действуешь, словно взрослый человек. А в твоем возрасте полагается играть в куклы и учиться в начальной школе. Выписывать кривые буквы в тетрадках в косую линеечку и ронять с ложки на фартук черничное варенье. — Дик поймал себя на том, что и сам говорит взрослыми словами. Вот ведь, с кем поведешься....

— Я играю в куклы, и буквы у меня получаются пока не очень. Микромоторика наработается с годами. Но я взрослый человек, и должна тебе напомнить об инъекции.

— Откуда ты зна.... — Рони постучала пальцем по рации. — Все доложили!

Шприц-тюбики у него в газырях. Справился, отвернувшись.

— Кстати, твою болячку здесь вылечат, если будешь себя правильно вести.

— Это как, излечение полагается заслужить?

— Какие все-таки гадкие, эти американские дети. И все то у них с подковырочкой, все с борьбой за справедливость! В общем, готовься, в школе обижать тебя будут часто, до тех пор, пока не обуздаешь гордыню. И не станешь вежливым и внимательным. Не внешне, а из глубины своего разума.

Теперь про "заслужение". Ваша медицина это не лечит вообще. А наша — с великим трудом. И, чтобы справится с недугом, тебе придется радикально измениться, иначе, ты просто не сможешь пройти через это.

Неожиданно стало стыдно. Он, Бомбила Джек, авторитет всех трех школ, в которых учился за последнюю пару лет, отчитан, словно последний засранец.

Глава 14 В пути

Заночевали прямо на берегу. Рони пристала к месту со старым кострищем, разожгла огонь, не потратив на сбор дров и пары минут, подвесила котелки на приготовленные кем-то рогульки.

— Как у себя дома. — Отметил Джек, переодеваясь в длинные штаны, пока она натягивала палатку, привязав растяжки к сучьям деревьев. Отмечал молча.

Макаронно-тушеночное варево пошло легко и непринужденно. Котелок опустел в два счета. Чай оказался из какой-то травы, несладкий, но очень даже ничего. И Джек решился продолжить расспросы. Нарываться на колкости не хотелось, так что завязку беседы формулировал очень старательно

— Ты вот, говоришь, что взрослая. Но ведь тебе еще расти и расти. Как-то не вяжется. Расскажи поподробней.

— Все упирается в определение. Если взрослость считать связанной с размером тела, способностью к рождению потомства или количеством прожитых лет, то мне еще далеко до совершеннолетия. Но если речь идет о способности заботиться о себе и о других? Как тебе такое рассуждение?

— Имеет право на жизнь. Даже, пожалуй, вернее иных, более привычных.

Вот ведь незадача. Девчонка одной фразой исчерпала тему. Хотя есть еще лазейка. И Джек не сдастся так легко.

— А как на счет завершенного образования?

— Разумное существо учится всю жизнь. Собственно, это утверждение касается практически всего живого. Различия чисто количественные. И еще есть комментарий. Соотношение между получаемым и отдаваемым. В культурах, доминирующих в ваших мирах это особенно принимается в расчет. В общем, давай-ка на боковую. Оно, конечно, свет костра создает уют и располагает к доверительным беседам. Но нам завтра долго монотонно плыть, успеем все обсудить. Мой юный организм нуждается в десяти часах сна. Да и твоему отдых не повредит.

— А почему я не заснул от той сонной травы?

— Это были листья нюхачихи. Я тебя немножко обманула. Надо было убедиться, что у тебя разум пришел к осознанию необходимости принять местные реалии.

— А в ружье патрон был холостой?

— Обычный был патрон. С иньектором. Нормальный парень попытался бы увернуться, и я всадила бы заряд в мягкое место на кувырке. А ты чуть не навалил в штаны. Отбой.

Вот и поговори с такой. С виду — ребенок, а словами буквально размазывает тебя тонким слоем.

Утром костер не разжигался. При первых признаках света палатка была свернута, и путь продолжился. Рони выдала Джеку бутерброд из лепешки с толстым ломтем сыра. Напились прямо из реки. Рассудил, что если рядом "взрослый" человек, то не допустит, чтобы он принес себе вред неразумным поступком. Если она пьет, значит и ему можно. Иначе остановила бы.

Тишина утра, красивый рассвет, пейзажи, достойные кисти художника. Все было ново и как-то.... Слов не нашлось. Конкретные категории, которыми он мыслил всю свою жизнь, здесь не имели значения. Все состояло из полутонов и нюансов.

Потом взошло солнце. Цвета стали внятными, а предметы — четкими. Волшебство улетучилось. Их катамаран из настила на двух надувных баллонах беззвучно скользил по водной глади. Ребенок качал рычаг, бугорки мышц на предплечье гармонично меняли рельеф. Нет, это бугорками называть неточно. Веревочки. Нет. Жгутики.

Джек удивился собственным мыслям. Он здесь меньше суток, а уже не тот. Откуда в нем это? Что это? Все запуталось. Сказка? Магия?

Они свернули к берегу.

— Держись! — Катамаран со всего своего невеликого хода вылетел носом на сушу. Резкое торможение. Остановка. — За мной.

Когда вбежали в прибрежные кусты, Джек понял, что его ведут за руку. Маленькая детская ладошка задавала направление. И он подчинялся.

— Подсади. — Сцепил пальцы в замок. Босая ступня, почти невесомо коснувшись ладоней, улетела вверх. — Ложись. Замри.

Прополз немного вперед. Выглянул, скрываясь за травой. Широкий плес, в который они только что вошли. Заросшие берега. Тихо. Над его головой Рони. Замерла на ветке. Посвистывает, пощелкивает. А вот похожие звуки, но из другого места. Вроде как переговаривается кто-то с его спутницей.

Всплеск. Далеко. Еще один, ближе. Видно, что с берега в воду бросают камешки. Вот бултыхнуло почти рядом. И уже видно, что под водой что-то движется. Что-то длинное. Выстрел. Вода взбаламутилась. Петля змеиного тела показалась над поверхностью. Снова выстрел, и видно попадание, вспучившее этот толстый канат. Бурление, словно кто-то перемешивает воду огромной ложкой. Но ложка невидима. Зато показывается голова. Выстрел. Попадание. Агония огромного многометрового тела вздувает настоящие волны. Катамаран покачивается.

Все стихло. Рони уже на земле. Закидывает якорек на веревочке. Вдвоем вытягивают. Ох, и тяжко! Сзади кто-то помогает тащить. Пятнистое тело показалось из воды. Еще подергивается. Замерли. Джек оглянулся. Два барсука, стоя на задних лапах, держат веревку за его спиной. Но пока не тянут.

Агония прекратилась. Потащили. Здоровый питон. Метров шесть. Игрушечная сабля оказалась весьма серьезным ножом. Плеть змеиного тела разрезали на куски и сбросили в воду. Собственно, в тех местах, куда угодили пули, резать оставалось совсем немного. Разрывные, что ли? Девочка о чем-то пересвистывалась и перещелкивалась со зверьками. А одного из них даже обнимала и поглаживала. Джек обменялся понимающим взглядом со вторым животным. Возникло ощущение сопереживания, но в чем дело он, конечно, не понял.

Отчалили. Теперь рычаг качал мальчик. Девочка плакала на носу и чистила ружье.

— Эта тварь утащила их сына. Он направлялся в школу, когда питон его подстерег.

— Разве у барсуков бывают школы?

— Эти существа приматы, как и мы с тобой. Ты их еще не раз встретишь. Пожалуйста, веди себя с ними так, как будто ты их домашний зверек. Без знания барнотской речи здесь непросто, для начала старайся реагировать на жесты и интонации.

Люди называют этих созданий ерсуками или барнотами. Сами они зовут себя феофанами. — Она произнесла это свистами. — Их жизненные ценности не слишком сильно отличаются от наших. Тем не менее, их действительно легко принять за обычных животных. Богатая нетронутая природа мест их обитания просто не позволяет возникнуть мысли о цивилизации.

— Слушай, Рони. Ты разговариваешь не просто, как взрослый человек. Впечатление, что твои слова кто-то написал и тщательно выправил. Словно ты опытный учитель на уроке. Или профессор на кафедре. Что в этих местах все так говорят?

— Риторику мне преподавал профессор Осиный Рой. Признанный авторитет в области эсперанто. По-русски я так не могу. Хотя думаю на нем, но словарный запас не тот.

— Этот профессор, он индеец?

— Барнот. Директор школы, которую я закончила.

— Ты окончила звериную школу! — Джек согнулся от хохота и бросил рычаг. Отсмеявшись и утерев слезы, продолжил. — Извини. Это круче, чем все, что я до сих пор встречал.

— Да ничего. Нормальная реакция. Даже наши покатываются, когда слышат.

— Так не все здешние дети учатся в школах вместе с животными?

— Не называй барнотов животными. Даже про себя. Постарайся почувствовать к ним уважение. Без этого ты вляпаешься во что-нибудь... не очень хорошее. И барноты не обучают человеческих детей в своих школах. Для меня было сделано исключение. Впрочем, не единственное. Мама и все бабушки, кроме седьмой, тоже учились в таких школах.

— А сколько у тебя бабушек?

Рони принялась загибать пальцы, шевеля губами. На лице ее было написано страдание. Наконец она приняла сердитый вид.

— Не могу сосчитать. Я плохо еще знаю цифры. И вообще, я имела в виду не абсолютно всех своих бабушек, а только тех, что родили дочек, которые теперь мои бабушки. — Девочка приняла задумчивый вид. Ей явно не удавалось точно сформулировать мысль.

— Ну, наконец! Нормальное поведение нормального ребенка. Малышка не может сосчитать бабушек. — Конечно, эти мысли Джек не высказывал вслух.

Хотя, разобраться в вопросе, несомненно, стоило. Девчонка оказалась кладезем таких сведений! Если расспросить, да изложить толково. Тут пахло неплохими деньгами от падких на сенсации информационных агентств. В школе наверняка есть и средства связи и выход в сеть.

Глава 15 Городок

К вечеру река вывела к пристани. За ней — группа строений. На причале их встретила девушка лет двадцати в раздельном купальнике. Очень похожая на Рони.

— Знакомься, Джек. Это Настя. Моя четвертая бабушка.

— Похоже, здесь все не как у людей. Ходят босиком, одеваются только на ночь. — Думал про себя Джек, таща свою тяжеленную сумку.

Бабуля гибким движением вскинула его огромный чемодан на голову и грациозно шла впереди. Ружье на плече и внушительный нож в ножнах на перевязи дополняли ее костюм.

Просторный дом с широкими верандой и террасой снаружи покрыт листами цветного пластика. Окна в металлических рамах. Но внутри — царство дерева. Очень уютно. Стол ломится от всякой вкуснятины. Дедушка Боря, которому на вид не больше тридцати. И барнот Вольный Ветер, издавший что-то похожее на человеческое приветствие с хрипом и присвистом.

Еще бабушкин и дедушкин сын Гошка. Ему тоже двенадцать. Говорили на эсперанто. Обсуждался выбор факультета. Рони собиралась на технический. Настя убеждала ее учиться на биолога, а Борис — на художника. Джек помалкивал, хотя вопросы так и вертелись у него на языке.

Вольному Ветру, похоже, надоели бесконечные споры, и он попросил гостя рассказать о себе. Джек рассказал.

Что его отец — пилот ловца, кораблика, собирающего металлические глыбы, летающие в космическом пространстве. Особенно много их встречается в поясе астероидов, там и ведется основная охота. Вообще-то металлические астероиды давно известны, но их в печку не затолкаешь. И отрезать по кусочку — дело нелегкое. А вот метеоры массой до сотни тонн — это то, что надо металлургам. Удобно транспортировать, и в плавку идут без проблем.

Только жизнь получается кочевая. А, поскольку ребенку надо расти при нормальной гравитации, то учиться ему приходится на той планете, в системе которой работает его отец. Тем более, что вторым номером в его экипаже работает мама. Собственно, других людей на ловце и не требуется.

В общем, насчет бабушек расспросить не удалось.

Утром Вольный Ветер повел Джека делать прививки. Забавно было идти за руку со зверьком. В поликлинике медсестра считала на компьютер данные с колечка. В кабинете ему сделали инъекцию, попросили не мочить, предупредили, что будет болеть голова и к вечеру поднимется температура.

На обратном пути зашли в магазин. Выбор товаров здесь оказался более чем скудным, все какое-то блеклое. Ни ярких этикеток, ни рекламных плакатов. Купил тетрадок, карандаш и ручку. Его кредитка сработала без проблем.

Разговаривать со зверем получалось неважно. Тот отлично понимал человеческую речь, но с произношением у него были серьезные проблемы. А если собеседник нормально выдает только согласие или отрицание, а остальное идет жестами, беседа быстро увядает.

Дома оказался только Гошка. Он гонял на компе старую знакомую бродилку, надоевшую Джеку еще год тому назад. Так что, устроился на террасе и принялся описывать свои приключения. На бумаге все получалось скучно, слова подбирались с трудом. Однако сделал над собой усилие и не вставал, пока не изложил всего, что видел и слышал. Потом его начало колбасить. Пришлось лечь в постель.

Утром его разбудили ни свет ни заря. Пора в дорогу. У пристани был пришвартован самолет на поплавках. В него и погрузились. И Джек, и Рони, и Гошка. И еще пятеро детишек разного возраста. Полет проходил на малой высоте, так что пейзаж менялся динамично, и смотреть в окно не наскучило. Через три часа, полюбовавшись на школьный комплекс, напоминавший старинный замок, раскинувшийся на живописных утесах, выбрались из кабины и потащились в гору.

До ворот было не близко, а чемодан и сумка одновременно были Джеку не под силу. Попутчики просунули в ручки палки и, распределив вес, помогли ему все это дотащить. Своего багажа у всех было немного. Ронин рюкзачок выглядел просто гигантом по сравнению со скромной поклажей остальных.

Глава 16 Школа

Под навесом привратного строения в кресле сидел пожилой господин в полотняном костюме. С ним все поздоровались. Попутчики оставили вещи Джека и ушли. Только Рони устроилась на скамье около старика, хлопком ладони предложив мальчику сесть рядом с ней.

— Я директор школы Петр Бодров. Вы новенькие у нас. Назовите свои имена и скажите, откуда прибыли и кем хотите стать.

— Рони Рябова с ранчо Пескаря. Хочу научиться чинить все. Утюги, моторы, рации.

— Джек Макдауэлл. Я не могу сказать откуда. Родился на Цалите, но моя семья постоянно переезжала. Здесь я, пожалуй, инопланетянин. Хочу стать журналистом.

— Вам, госпожа Рябова, будет нелегко. Профессор Грегсон не сможет выйти на работу в связи с безвременной кончиной. Не убереглась. В этом году, в период летнего тепла с юга мигрировало неожиданно много удавов. Ника была в составе охотничьей группы. Но встреча с питоном закончилась не в ее пользу.

Джек с удивлением увидел, как слезинка выкатилась из глаза старика. Тем не менее, тот продолжил.

— Кому-то надо преподавать барнотский, пока мне не удастся найти педагога. Прошу Вас оказать нам честь, и принять кафедру на время поисков.

— Но ведь мне не удастся сочетать учебу и преподавание. Я отстану от курса. Кстати, Вы не пытались связаться с Зоей Белкиной? Она, ведь когда-то вела этот курс.

— Пытался. Ваша седьмая бабушка вне доступа наших средств связи. Ее муж сообщил, что она отправилась "побродить". А, учитывая, что в тех местах сейчас властвует ежегодный муссон, надежды решить этот вопрос быстро, просто нет.

На Рони было больно смотреть. Она чуть не плакала. Это же просто ужас! Ребенок пришел учиться. И....

— С арифметикой, физикой и химией я тебе помогу. — Ну не может Джек видеть это страдание.

— Хорошо, профессор Бодров. Как я понимаю, занятия начнутся послезавтра. Надеюсь, для начальных курсов у Вас преподаватель найдется.

— Конечно. Деканы факультетов возьмут младшие группы.

— Буду готова. Но поселюсь со сверстниками.

— Как будет угодно, профессор Рябова. Жилье технарей легко найти по указателям. А Вам, милостивый государь, следует поселиться среди гуманитариев. За вещами возвращайтесь с товарищами, в одиночку надорветесь. Расписание занятий будет вывешено в залах факультетов завтра вечером, как раз съедутся все учащиеся.

Когда расставались около столба со стрелками указателя, увидели, что от ворот к корпусам расходится следующая группа учеников. А директор беседует с тремя новичками.

В спальне, куда привел Джека староста, оказалось две свободных койки. В гардеробной он без проблем подобрал форму своего размера, а в шкафах факультетского зала для занятий нашлись и учебники, и тетради. Просмотрев программу, понял, что учиться ему на пятом курсе по общеобразовательным предметам, а по специальности — на третьем.

Куратор факультета — Магнолия Штольц — согласилась с таким положением. И, отметив, что барнотский ему придется изучать с начинающими, ввела данные в компьютер.

Первые дни занятий слегка удивили. Он ожидал обычного наезда от местного "авторитета" и был начеку. Однако, в этой школе, похоже, отсутствовали группировки или тусовки по интересам. Или он чего-то не понял. До него здесь вообще никому не было никакого дела. Правда, если требовалась помощь — проблем не возникало.

Некоторые моменты в поведении учеников слегка напрягали своей непривычностью. Ребята и девчата, что постарше, нередко образовывали пару и жили вместе, занимая отдельную комнатку. Комментариев это не вызывало. А те, кто встречался нерегулярно, или только начинал отношения, пользовались для уединения процедурными — каморками, оборудованными столом, стулом, кушеткой и душевой кабинкой, которые запирались изнутри, и, главное, в жилых корпусах было этих процедурных намного больше, чем по одной. Так что, очередей туда не скапливалось.

Многие ученики носили оружие, а дробовик на плече учителя, так это вообще обязательно. Не в этом ли причина такого всеобщего миролюбия? Рони он не встречал. А вот разговор о ней услышал. Два старшекурсника с его факультета за обедом упомянули.

— Знаешь, представить не мог, что смогу начать формулировать связные выражения на этом свистючем барнотском. Эта малышка Рябова — просто сокровище какое-то. Ника, конечно, предмет знала, но так объяснить!

— Симбел с биофака тоже у нее заговорил, а его хотели вернуть в языковую группу предыдущего курса. И еще три тупаря из юриков. Тем вообще взрослость не светила.

— А первое впечатление помнишь? — Парни заржали.

— Простите, господа? — Джек понимает, что лезть в чужой разговор очень нехорошо, но любопытство взяло верх над осторожностью. — А каким было первое впечатление?

Парни переглянулись. На их месте в других школах ему бы нахамили. Но они снова загоготали.

— Представь! В класс к большим дядям приходит ребенок. Забирается на кафедру, рассаживает там кукол, расставляет мебель, посуду, и начинает нам про все это рассказывать. Кто что съел, кто, пардон, нагадил в штаны, и как его за это отругали. Мы от удивления теряемся, смотрим на этот балаган, и вдруг до нас доходит, что рассказ ведется на чистом барнотском.

— И начинается диалог. Девчонка ведет сюжет, а мы играм роли. Мне поначалу пришлось изображать суповую ложку. Бр-р. До сих пор вздрагиваю от прикосновения к горячей ухе. — На этот раз хохотал весь стол.

Джеку стало стыдно. Он ведь обещал помочь ребенку с цифирной премудростью. А разговор, тем временем, продолжился.

— Фидель Рипано сказал, что будет ее защищать, чтобы она обязательно выросла. И тогда он на ней женится.

— Можете передать Фиделю, — это уже Джек вступил, — что профессор Рябова сама любого защитит. Она при мне неслабого питона тремя выстрелами на три части разделила.

— А почему не на четыре? Промахнулась?

— Третий в голову.

Народ притих. Джек выбрался из-за стола и пошел искать зал технического факультета.

Глава 17 Будни

Помощь Рони приняла с благодарностью. Джеку пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы не выходить из себя во время занятий. Туговато шли эти уроки. Девочка легко разбиралась в логике формулировки любой задачи, находила верный путь решения, но расчеты проводила с ошибками.

Огромным трудом далась им таблица умножения и особенно устный счет. Да и вычисления с записью на бумаге пришлось тренировать помногу часов. Но через месяц занятий Рони вдруг сообщила, что по арифметике ее перевели на пятый курс. И только тут до Джека дошло, что за эти недели он не просто подтянул свою подопечную до уровня ее возрастной группы, а перенес в ее голову все, что сам знал по предмету. Откуда у ребенка способности взрослого человека?

Как обычно после совместных трудов девочка провожала его к жилому корпусу гуманитариев. С наступлением темноты хождение по территории допускалось только в сопровождении взрослого. Они без приключений прошли половину пути, как вдруг Рони вскинула ружье к плечу. Джек помнил, как в вестернах ковбои выхватывали свои кольты. Здесь они вспоминались с улыбкой. Черепахи. Он тоже приготовил свою помповку к стрельбе.

— Говорит профессор Рябова. Назовите себя.

— Я профессор Белкина. Не стреляй в меня внученька.

В круг света вошла... девочка лет четырнадцати. Ружья за спины, обнимашки, слезы радости. Проводили Джека до входа в жилой корпус гуманитарного факультета, и умчались.

Он долго ворочался без сна. Снова вспомнилась четвертая бабушка. И ее сын, который выглядит всего лет на десять младше. Они тут что, не взрослеют? И ребенок, умудрившийся за месяц освоить то, на что у других уходят годы. И ведь никто больше не замечает этих странностей! Завтра же расспросит Рони, или потеряет способность спать.

* * *

Пытаясь описать произошедшие с ним события, Джек невольно выстраивал и общую картину жизни этой новой для него страны, где люди и те, кого он невольно продолжает считать животными, обитают совместно. И картина эта получалась непростой. Многие мелкие детали запутывали все невероятным образом.

Например, учительницу истории культуры прямо с урока на руках унесли в медпункт. Начались роды. Студенты усадили ее на стол и, вшестером, окружив его со всех сторон, рысцой потрусили в соседний корпус. Джек тоже участвовал.

Через четыре часа все знали, что у госпожи Фертаки родился мальчик. С чем и поздравляли старшекурсника Сорнелли, неприятного типа с внешностью гориллы и манерами питекантропа. А ведь перед этим олигофреном вертели хвостами несколько старшекурсниц.

Как назло, у Джека не завелось друзей. Даже приятелей не образовалось. Не с кем поговорить. Задавать свои вопросы Рони ему не хотелось. Сам не мог понять почему. Возможно, намерение все здесь разнюхать, а потом на весь мир раззвонить, казалось ему предательством по отношению к маленькой девочке. И тут он вспомнил про Гошку.

Зал приматов — факультета прикладной математики — называли дубуаром. Здесь были самые мягкие кресла во всей школе. Народ тут часами просиживал перед мониторами. И Гошка опять гонял ту самую "бродилку", что и дома. Когда, увидев Джека, он поставил паузу, стало видно, что в строку комментариев выводятся не сообщения игрового сценария, а операторы языка программирования, изобилующие специфическими значками.

Выслушав проникновенное повествование о желании понять и описать жизнь этой уникальной общности, дабы выработать профессиональные навыки на стезе журналистской карьеры, Гошка вдруг как-то просветлел лицом, и даже выглядел обрадованным.

— Знаешь, а ведь у нас действительно нет своей писаной истории. И никто еще не пытался разобраться со здешней социологией.

Услышав такие речи от сверстника, Джек перевел взгляд на его ружье, прислоненное к креслу. Такое же, как у Рони, только калибр больше.

— Ты взрослый?

— Взрослый. Семейная традиция.

— И ты закончил барнотскую школу, где директором Осиный Рой.

— Закончил. Только у нас директор Вольный Ветер. Да не заморачивайся. Барнотов миллионы, и еще никто не сосчитал, сколько у них школ. А вот у людей на всю планету школа одна. Ты пытался оценить, сколько в ней детей?

— Сотни четыре.

— Правильно. По четыре десятка в каждой возрастной группе. И это обстоятельство следует положить в основу твоих рассуждений.

— Погоди, не сбивай меня. Ты взрослый, свободно владеешь барнотским. Почему тогда не тебя, а маленькую девочку, новичка, первокурсницу назначили преподавать?

— Ронька — вообще особый случай. Она младшая по старшей женской линии. Ее все балуют.

— Ничего себе балуют. Ты бы видел ее лицо, когда выяснилось, что вместо того, чтобы учиться, она будет учить.

— Она не справилась с задачкой. Ей известно, что бродяги из тех мест, где живет баба Зоя, пережидают муссон в пещерах Феофана. И там есть коммуникатор со спутниковой тарелкой. Дед Витян, если бы прознал про огорчение любимой внученьки, на другой день бы примчал бабулю на выручку. Его гидроплан дождика не боится.

— Так ее все так сильно любят, что нарочно подставляют, чтобы жизнь медом не казалась. Добрые вы.

— Не ярись. Как лист опадет, тут такая доброта начнется! С севера волчьи стаи придут. С гор — барсы. И медведи-шатуны к теплу потянутся. В сортир будем ходить рассыпным строем с оружием наизготовку. И на уроках держать под прицелом окна, двери и вентиляционные решетки.

Ладно, давай вернемся к теме. Я тут братанам и сеструхам бормотну про твою затею, так что не падай со стула, если к тебе ни с того ни с сего кто-то подкатит и начнет нехилые байки в уши вдувать. Мотай на ус, черниль бумагу. Если какую туфту за реал примешь, зла на тебя никто не поимеет.

— А эти братаны и сеструхи они кто? Группа какая-то? По интересам, или как?

— Или как. Родня это моя и Ронькина. Если по ней считать — строится цепочка из семи бабушек. Когда Ронька родит — седьмая бабушка станет восьмой, и у остальных по единичке к номеру прибавится. У каждой бабули детишек больше, чем по одному, а у них тоже детишки. Если в обычных категориях излагать, то в четвероюродных трижды внучатых определениях заплутаешь так, что глаза к носу сойдутся. Их только в школе полсотни учится. Прямая кровная родня.

Если еще и свойство учитывать, то, наверное, только ты да Сорнелли чужаки. Чего, думаешь, вокруг него женский пол подолами метет? Свежая кровь. Сумеешь у нас годика на три задержаться, оглянуться не успеешь — станешь героическим папиком.

— Погоди пугать. Я чего понять не могу. Твоя мама — она же для Рони четвертая бабушка. То есть бабушка прабабушки. Но ведь ей лет совсем ничего. Двадцать, ну, может, двадцать пять. Она тебя во сколько лет родила?

— Ну, ей уже за восемьдесят было.

— А сейчас?

— Сотни еще нет. Впрочем, я, кажется, врубился. Только ведь во всем мире на всех планетах врачи борются со старостью. И организм омолаживают, и жизнь продлевают. Или ты про это новостей не читаешь?

* * *

Гошка словно в воду смотрел. Едва листопад завершился, плотно лег снежок, облепив мокрыми хлопьями пожухлую траву. Пригнул ее к земле, и, схваченный морозцем, закрепил белизну зимнего пейзажа. Утром были отмечены следы хищников. Не на дорожках внутренней территории школы, а в охранной зоне, патрулируемой лесниками.

Теперь меньше чем по трое школьники не ходили. Взрослые из числа учеников повязали головы лентами в черно-белую клетку, чтобы остальные знали к кому обратиться за помощью при нужде. Очень красивая девочка лет десяти, вместе с которой Джек слушал гуманитарные курсы, завалила росомаху, засевшую по пути в дровяник.

Учительница вязания вспугнула тигра с крыши спортзала, а Сорнелли задушил волка. Вернее, придушил. Когда серый уже почти совсем задохнулся, его швырнули в сугроб и усладили слух благоговеющих зрителей экспрессивной тирадой. Кажется, по-итальянски. На вопрос о причинах столь гуманного отношения к хищнику ответил, что ушедший волк, несомненно, убедит своих сородичей не искать приключений в местах населенных обидчиками пушистых лесных добряков.

Шутка из уст этого австралопитека на все лады повторялась между учениками, и навела Джека на мысль, что его предубеждение к этому парню не слишком справедливо.

А потом пришли барноты и всех перекусали. Глядя на следы острых клыков, перепачканные жвачкой из травы, смешанной со слюной, неожиданно поймал себя на том, что не столько возмущен, сколько восхищен упорством, с которым зверьки проделали этот нелегкий труд. На каждого из пятерых пришлось по восемьдесят запястий. И еще им приходилось что-то жевать в промежутках между процедурами. Похоже, это были далеко не финики.

Джек тайком попробовал лизнуть. Лучше он сделает пятьдесят отжиманий. А вообще это была прививка от гадкой болезни, вроде бешенства, которую заметили среди мелких куниц. Человеческую вакцину приготовить не успели, но у барнотов, оказалось, есть своя. Почему-то вспомнилось, что множество точечных шрамиков разной степени свежести он видел на запястьях Рони.

* * *

Барнотский давался Джеку туго. Не получалось у него различить такую смесь свистов, щелчков, кряков и шипений. Простейшие понятия типа приветствия или выражения благодарности еще освоил, и словно в стену уперся. Формально, как будто, дела шли неплохо. Слов он выучил очень много. Правилами овладел. Если без поспешности, то мог озвучить любую мысль. Пусть коряво, но однозначно. Но при попытках общения мгновенно терял смысл услышанного и впадал в ступор.

По остальным предметам успевал нормально. А история культуры увлекла его так, что он позабыл о своих помыслах, о богатстве и славе на журналистском поприще. Древние цивилизации Земли. Буйство красок в произведениях живописцев с Клайды. Лаконичность Дорментинских графиков. Волшебные сюжеты миниатюристов Гурании. Он черпал и черпал впечатления из школьной библиотеки, из ресурсов местной сети.

Учебный год завершился как-то уж очень неожиданно. Все было так здорово, и вот пора на каникулы. Вертолет забирает его с той самой косы, до которой прошлым летом не довез километров на триста.

Провожают его трое взрослых. Тринадцатилетний Гошка, Рони, и их сеструха Томочка, что застрелила росомаху еще по осени. Ей одиннадцать. Неподъемные чемодан и сумка, стоящие тут же на песке, так и не были распакованы за весь учебный год. Одежда на любой сезон, школьные принадлежности, оружие и боеприпас... ну все необходимое в школе было. А чего-то особенного душа не потребовала. Это, похоже, у местных еще с бродяжьих времен в крови, когда все на себе носили. Ничего лишнего. Если можешь без чего-то обойтись, выбрось или отдай кому-нибудь. Вот ведь, въелось в подкорку. Если вернется сюда осенью, то с пустыми руками. Толко Роньке привезет маленький гостинчик. Какую-нибудь вкуснятинку.

В кустах с полдюжины маленьких барнотов, которых привел их учитель, чтобы показать человеческую винтокрылую повозку. По речке скользит лодочка, набитая учениками, что живут ниже по течению. Гидроплан подгребает к школьной пристани. Густой смешанный лес подступает к берегам, изредка оставляя узкую полоску глинистого пляжа. Приветливое солнечное утро.

Рони хлопает Джека по нагрудному карману, где лежат инъекторы.

— Выбрось. Ты уже месяц колешь себе плацебо. Тебе ведь прививки, анализы и всякие медпроцедуры проводили, как новичку, по отдельному графику. Ну вот, и болячку твою изгнали потихоньку. А если не веришь, обследуйся у своих врачей.

Процедуры были, конечно.... Если бы не доверие к хвостатым эскулапам, он бы впал в истерику от того, что с ним проделывали.... Нет, садизма в этих процедурах было в меру. А один из еженедельно проводимых пожилой медсестрой сеансов специфического массажа... он всегда ждал с нетерпением.

Однако приятный сюрприз. Ведь отмечал уже, что если запаздывал с приемом лекарства, то не ощущал дискомфорта. Но чтобы так хорошо!

И вообще, если бы не громоздкий тяжеленный багаж, никого ему в провожатые не нужно. Кроме этой малышки. Кстати, она неплохо подросла. И слышен шелест винтов.

— Ты вернешься... осенью?

— На счет этого года, не знаю. Я ведь не взрослый. Моя судьба в родительской воле. Но когда стану совершеннолетним, приеду и разыщу тебя на ранчо Пескаря.

Глава 18 Возвращение

Вертолет шел на малой высоте. За широким остеклением носовой части кабины скользили роскошные пейзажи Погибели. Уникальные ландшафты во всем великолепии своей первозданности. Зелень лесов и лугов, гладь озер, ленты рек, зубцы скал. Джек понял, что постарается обязательно убедить отца позволить ему вернуться сюда осенью.

Конечно, тот факт, что он весь год не снимал с плеча семизарядку шестнадцатого калибра, а с пояса — полуметровый тесак, афишировать не будет. Но факт исцеления от хвори, которую, как предполагалось, ему предстоит носить в себе до самой смерти — пожалуй, неплохой аргумент.

Устойчивая плавность полета внезапно прервалась. Характер свиста роторов изменился. Машина теряла скорость и снижалась. Приземлились быстро, но жестковато. Чувствуется наклон назад и вправо. Связь с пилотами отсутствует, зато рычаг аварийного открытия люка сработал без проблем.

Выпустил лесенку. Выглянул. Шасси цело. Оба мужчины уже на земле. Осмотрел окрестности и, прихватив ружье и рюкзак, спустился. Каменистый ровный склон горы. До леса вниз под горку метров триста. В остальных направлениях трава и камни.

Приладив на спину рюкзак, проверил, легко ли достается нож. И, взяв в руки ружье, обошел вертолет, внимательно осматривая местность. Да ничего тревожного. Во все стороны высвистел сигнал о том, что никому не угрожает. От зарослей у подножия послышался ответ: "Мне нет до тебя дела". Местный барнот, не иначе.

Пилоты вскрыли обшивку нижней части фюзеляжа и тыкали туда щупами, поглядывая на индикатор.

— Насухо. — Тот, что моложе выглядит озадаченным. — И накоротко. Внешних повреждений нет, температура как в печке. Этот тип аккумулятора так не деградирует.

— И какие у нас перспективы? — На лице второго тоже не написано восторга.

— Ощущение, что электроды спеклись в комок. Вот видишь, паста лезет из всех щелей. Насколько я помню, тут чинили раз десять, и применяли сплав Розе. Он плавится при ста градусах.

— А отчего могла подняться температура?

— Нет причин.

— Прошу прощения, а краска вот тут, отчего вспучилась? — Джек показал место на фюзеляже, которое видно, только если отойти метров на десять вверх по склону.

Пилоты разложили и приставили лесенку. Младший долго ковырялся наверху, поднимая обшивку. Наконец слез.

— Нас сбили из индукционной пушки. Энергия выделилась прямо в гелевом теле накопителя. Мы живы просто чудом. Если бы заряжены энергией были чуть больше, или если бы не сплав Розе, сыгравший роль предохранительного клапана из-за легкоплавкости. Или попадание не в аккумулятор, а в редуктор.

— То есть, на пути туда это бы нас ухлопало?

— В ошметки.

— И саданули сверху?

— Скорее из задней полусферы.

— Достаем зонтик, будем через спутник связываться. Сейчас, углы для ориентации посчитаю.

Джек продолжал внимательно поглядывать по сторонам. В них попали совсем близко от места посадки. Стрелок мог оказаться рядом. Просвистел в сторону леса вопрос, не видел ли его собеседник чего-то такого, что навредило их винтокрылому плоту. Ответ прозвучал неожиданно.

— Ты знаешь Осиного Роя?

— Его знает человек, которого знаю я. — Отвечать отрицательно было бы недипломатично.

— Как имя этого человека?

— Теплая Скала. — Так барноты обращались к Рони. — Она училась у Осиного Роя.

— Теплая Скала твой друг?

— Теплая Скала мой друг.

— Вслед винтокрылому плоту плюнул черный кузнечик размером как два друга Теплой Скалы. — Какой умница этот барнот! Убедился, что говорит со своим, и выдал полную информацию. Почти полную.

— Где сейчас черный кузнечик?

— На вершине горы за твоей спиной.

Ага, некто, сваливший вертолет из мощного оружия спрятался рядом. Интересно, чего он дожидается? Ведь вполне мог их всех положить. Джек подошел к пилотам. Связи нет. Признаки отказа аппаратуры отсутствуют, как и признаки наличия сети в эфире.

Достал из рюкзака свою рацию. Попросил ответить всех, кто слышит. Подождал. Тишина. Переключая каналы, повторил процедуру. Нет отклика. Снова обратился в сторону леса. Просвистел вопрос, не живут ли поблизости люди. Ответ отрицательный. Оно и понятно. Эта рация добивает километров на пять. Правда, если привинтить внешнюю антенну и забраться повыше, можно и дальше достать, но он помнит, что в этих местах здешние аборигены не селятся. А ссыльные его не очень интересуют. Пока.

Пилоты, тем временем, исчерпали все свои возможности сообщить, кому бы то ни было, о возникшем затруднении. Рация машины молчала, хотя и была запитана от отдельной неповрежденной батареи.

— Господа, вредоносные свойства этой планеты, известны вам. Около года меня учили, как поступать, чтобы погибнуть здесь не очень быстро. Прошу доверится мне. — Джек старательно подбирет слова. По себе знает, как реагируют взрослые на попытку детей верховодить. — Если желаете воспользоваться моей помощью, прошу взять оружие, аптечку, паек и карту. Нам придется долго выбираться к населенным местам. В основном пешком

Черного кузнечика он, конечно, опасался. Но, поскольку тот так и не напал, почел за благо не дразнить неизвестность проявлением любопытства. Они сейчас словно мышонок в кошачьих лапах. Так что мужикам ничего не рассказал. Не стоит их нервировать.

Спустились к ручью. Джек руками натаскал из-под камней рыбешки и поставил вариться. Расстелили карту. Да, в этом районе местные поселения отсутствуют. И ссыльных последние годы не высаживали. Есть полтора десятка пометок о заключенных, размещенных неподалеку многие годы назад. Три таких места — попутно. Им как раз в ту сторону будет нужно, так и зайдут. Вдруг повезет найти исправную рацию большой мощности, или устройства для связи со спутником.

Рыбка сварилась. Выловив одну из котелка, Джек отнес ее к кустам и положил на траву. Отошел.

— Иди есть, — просвистел он кустам, и отвернулся.

Похлебали юшки, пожевали рыбки. Мужики поглядывали по сторонам и молча наблюдали за действиями мальчика. А он не торопился. Помыл котелок. Аккуратно сложил кучкой остатки дотлевающего костра, чтобы дрова прогорели полностью.

— Мы хотим уйти к реке. Опасен ли путь? — Направил он вопрос к зарослям.

— Большая ящерица охотится на барнотов. Может убить человека. Мухи приносят болезнь.

— Люди могут убить ящерицу, если не заболеют.

— Прямой Сук сделает людям прививки.

Не ожидал от себя, что так хорошо справится с дипломатической миссией. Разрядил ружье, вместо картечи загнал в магазин патроны, снаряженные жаканами.

— Господа. На нашем пути крупный варан. И нездоровая местность. Чтобы сделать прививки нужно получить болезненный укус... дикого зверя. Кто не согласен — должен вернуться к вертолету и запереться в кабине. Ждать моего возвращения или иной помощи.

— Знаешь, парень. — Это заговорил старший из пилотов. — Если останемся живы, назову твоим именем внука. Сделаем, что скажешь.

— Да пусть кусает, если без этого нельзя, — согласился второй.

Джек снова повернулся к зарослям.

— Прямой Сук. Я и мои спутники готовы. Тебе ничто не угрожает.

Этот барнот не терял времени даром. Выскочил из кустов, уже что-то пережевывая на ходу. Тяпнул за запястье всех по очереди и ходу обратно.

— Спасибо тебе, Прямой Сук. Иди есть. — Три кусочка сахара на древесном листочке возле кустарника, это все, что он может предложить.

Повернулся и.... черный кузнечик. Двуногое, с большого мужика ростом. Стоит и смотрит. От одного вида подкашиваются ноги, и безумно хочется по-большому. Нависает над мужчинами, но пока их не трогает.

Осторожно за ремень снимаем ружье и опускаем на землю. Ножны на поясе, пояс в антабках брюк. Жест миролюбия будет выглядеть как стриптиз. Вот почему взрослые носят клинки на перевязях! Забудем про холодное оружие.

Тяжесть в животе слегка отпустила. Перед ним неведомый враг. Агрессивно настроенное вооруженное разумное существо, против которого он бессилен. Кажется, это называется "приплыли". Финал. Что делать? А что он может? Только поговорить. И о чем можно говорить с таким? Теория рекомендует быть искренним.

— Почему ты так долго нас не убивал?

Чудовище отстегивает от себя футлярчик, подносит к голове.

— Повтори.

— Почему ты так долго нас не убивал?

— Сначала буду спрашивать я. Зачем ты кормил этого зверя?

— Я дружу с ним. Еда — это знак дружбы.

— Покорми меня.

— Ты ешь растения?

— Белки, жиры, углеводы. Клетчатку мало.

Вот тебе и кузнечик. Обмен веществ как у человека. Раздуть костер, котелок на огонь. В рюкзаке есть брикетик лапши и баночка тушенки на один укус.

— Мужики, дровец подсоберите.

— Ты пацан, что, не испугался совсем?

— Не шути так, я чуть не обделался. Кстати, это он нас шарахнул. Видишь, в правой верхней конечности штуковина в форме огнетушителя. Думаю из нее.

Кузнечик сохранял неподвижность и слушал стрекотание переводчика. Терпеливо дожидался еды. Тем временем Джек думал: "Этот стрекозоид не знает, что у них с собой есть провизия. Но видел ловлю рыбы. Надо попытаться обыграть этот момент".

Пока возился с костром и наполнял водой котелок, постепенно приходил в себя. Испытанный ужас холодными жилками пульсировал в теле, неохотно отступал, растворяясь в привычных ощущениях. Весь год день за днем его учили уворачиваться, убегать и прятаться. И непрерывно думать о том, как уберечь себя и других. И вот, первая же неожиданность совершенно парализовала волю, привела к действиям на манер судорожного трепыхания.

А ведь он далеко не все оценил верно. То, что он принял за защитную броню, всего лишь хитиновый покров, наружный скелет. По существу этот кузнечик вообще не одет. Заблуждение вызвало то, что его амуниция имеет тот же цвет, что и панцирь. Возможно, весьма прочный, но пуле он противостоять не сможет.

Из оружия, очевидно, виден нож на теле и массивный цилиндрический предмет, который чужак постоянно держит наведенным на Джека. Возможно — индукционную пушку. Наверное, вещь серьезная. И массивная, судя по характеру движений. А силы в мышцах у этой твари не так много, как представилось ему с перепугу. Шокированный до потери речи он вообразил физические данные этого монстра равными силам насекомого, возросшими пропорционально объему тела. А это неверно. Чем крупнее организм, тем меньше его удельная энерговооруженность.

В общем, можно и побороться. Тем более что ни шипов, ни зубчатых пластин на сухопаром теле своего пленителя он не заметил. Жвала в передней части головы впечатляют, но никто не заставляет его совать туда руку.

— Я должен добыть еду. — Обратился он к насекомому.

— Добудь.

— Для этого мне нужно вооружиться.

— Возьми из реки.

— В реке больше нет еды. Мы съели то, что там было.

— Добудь в другом месте.

Джек подхватил меньшую из сумок пилотов, помня, что туда положили сигнальную ракетницу и патроны к ней. Кузнечик потерял его из виду, едва он обогнул заросли на берегу ручья. Направился в сторону вертолета, прошел мимо и забрался на вершину возвышенности. Нужное место отыскал быстро. Именно сюда чужак приземлился. Парашют типа "крыло" и несколько предметов, валяющихся прямо на земле. В одном из них угадывалось радиопередающее устройство. Антенна выдавала назначение.

— Если оставил, значит вышла из строя, — рассудил Джек.

Другие вещицы производили впечатления неких электронных приспособлений, в назначении которых разобраться не удалось. Важно, что все они выброшены, следовательно, неисправны.

Налицо признаки вынужденной посадки с отказом большого количества снаряжения. Забавно, у них тоже сломалось все, что работает на электричестве. Но по ним из чего-то такого вдарило. И вдарило именно это существо. Предполагаем, что от действия этого оружия электронные устройства выходят из строя. Тогда должно отказать и само оружие этого чудака. Принцип действия индукционной пушки Джеку неизвестен, но, судя по названию, он должен быть электрическим.

Следовательно, их пугали дурилкой. Забавно. А ведь сам хозяин пушки может не догадываться, что его крутая убивалка не эффективней дубины. Конечно, данный вывод может быть неверным, однако бодрит. А добыть мяса крайне желательно. Зверье в этих местах непуганое, можно и без ружья справиться. Во всяком случае, его этому учили всерьез.

Подходящий кусок провода в пилотской сумке отыскался. Камушки нашлись под ногами. Привязал к концам полутораметрового отрезка и подкрался к козлику, обдиравшему кору и листья с кустарника на склоне. Бросок получился не совсем, как целил. Снаряд опутал не ноги, а шею, зато примотал ее к древесному стволу. Так что результат оказался удовлетворительным.

Рука дрогнула, когда поднес нож к горлу отчаянно вырывающегося копытного. Подумал, и не стал убивать. Привязал к шее повод и потащил за собой. Пару раз его попытались боднуть, но вразумил хворостиной, и наскоки прекратились. Тащил почти волоком.

У прибрежных зарослей остановился и, переведя дух, повернулся к кустам.

— Прямой Сук отведает мяса?

— Да, друг Теплой Скалы. Свари для меня не очень мягко. — Вот и с местным жителем меню согласовали. Однако есть еще вопросы.

— Ты видел раньше черного кузнечика?

— Нет. И мне никто о нем не рассказывал.

— Откуда он появился?

— Летел сверху на одном крыле. Ваш винтокрыл оказался под ним, и он плюнул. Потом опустился на гору.

— Спасибо. — Картинка сложилась. Конечно совпадение положения их машины и места вынужденной посадки неизвестного — дело чисто случайное, разве что этих кузнечиков кто-то сыпанул на Погибель широким жестом сеятеля.

Утомленный собственными терзаниями Джек обнаружил, что пилоты поддерживают в костре весьма вялое горение, вследствие чего вода в котелке все еще не закипела. Сами же они с редкостной суетой и бестолковщиной таскают топливо буквально по веточке, однако за время его отсутствия успели завалить ветвистыми и далеко не сухими сучьями и окрестности костра, и пространство вокруг членистоногого, который уже запутался, на кого из них наставлять свое оружие. Обстановка сложилась чрезвычайно перспективная. Привязав поводок, идущий от шеи упертого козлика к самому нужному из сучьев, мальчик вытянул несчастное животное прутом по спине.

Стрекозоид как раз переводил прицел на вновьприбывшего, и был подсечен рывком увлекаемой натянутым поводком деревяшки. На вооруженную конечность стрекозоида навалился младший из пилотов, Джек обездвижил вторую а старший накрыл ноги. Челюсти насекомого ни до кого из них дотянуться не могли. Вообще-то тварь была сильная, но люди оперативно её привязали к палкам, которых накидали в этом месте в изобилии.

Козликом занялся старший из пилотов. Прямой Сук активно вмешивался в процесс, и Джек с удивлением увидел, как, не зная ни одного понятного обоим слова, человек и зверь занялись кулинарией в полном согласии. Сам он смазывал ожоги младшему пилоту и вылавливал из ручья вареную рыбу. Оружие стрекозоида оказалось в полной исправности и вскипятило несколько квадратных метров водной глади. Это еще когда боролись.

Пленника тоже покормили, подавая палочками кусочки прямо в пасть. Жвала выглядели уж прямо слишком угрожающе, так что палочки взяли подлинней. Вечерело, барнот притащил вяленую дыню. Уходить никуда не хотелось.

— Расскажи о себе. — Обратился мальчик к кузнечику.

— Почему ты меня не убиваешь? — Коробочку переводчика нарочно укрепили у головы связанного. Когда привязывали, Джек внутренне охнул. Конечно, если сохранил работоспособность электронный переводчик, то ожидать, что оружие выведет себя из строя собственным воздействием, было, по меньшей мере, наивно.

— Я не ем разумных, и не убиваю то, что не ем. — Вообще-то это из какого-то учения, но вспомнить из какого, сейчас не получается. — Скажи, ты убил бы нас после того, как поел?

— Нет. Я проголодаюсь снова.

Логика ответа мужикам не понравилась. Посыпались шуточки насчет того, что полагается поработителям. Джек хотел перевести диалог барноту, но того и след простыл.

— Если я не буду знать, откуда и зачем ты сюда попал, и еще многое другое, то не стану тебя кормить. — Кажется, доходчивей выразить свое требование просто невозможно.

— Мы живем далеко. Я не знаю, как у вас называется то место. Люди обидели нас. Мы прилетели обидеть людей. — То ли язык у этих тварей такой корявый, то ли переводчик несовершенен. Ладно, главное уловить смысл. — Мы взорвали завод на орбите около звезды и спутники около этой планеты. Ваши подбили наши уничтожители. Летчики упали на планету. Я тоже упал.

— Сколько уничтожителей упало на планету.

— Больше десяти. Точно не знаю

— Вы давно напали на людей?

— Это первая атака.

— Чего вы добиваетесь?

— Чтобы люди не летали туда, где мы живем. Не обижали нас.

Оба пилота выслушали разговор молча. Слишком новая информация. Потом и у них возникли вопросы.

— Вы атаковали поверхность планеты?

— Нет. И не будем. Много затрат, малый ущерб. Люди на планетах нам не угрожают. Нападаем на корабли, космические производства, спутники, станции. Чтобы ваши не летали к нам.

— Тебя ищут?

— Нет. Носитель ушел в другую звездную систему.

— Значит, ты обречен погибнуть?

— Если буду есть, то буду жить. Не умею получать пищу.

— Зачем ты напал на наш вертолет?

— Пока лечу — сражаюсь. Я был еще в бою. Аппарат, летящий над планетой, я заметил, когда был высоко. Воспринял его в качестве цели и атаковал.

— Как это ты умудрился с парашюта атаковать быстро летящую машину. У тебя даже двигателя не было.

— Вы летели прямо и низко. Я был высоко. Вы приближались. Я очень хорошо пилотирую мягкий планер, я направился туда, где встречу вас. У меня получилось.

— Почему ты не убил нас сразу после того, как мы сели? Ты ведь знал где мы!

— Знал. Но я вышел из сражения, когда приземлился. Боевой приказ перестал действовать. Моим долгом стало выжить. Получить пищу я не могу, нужно попросить.

— И ты попросил, угрожая оружием.

— Я вас боюсь. Люди убивают своих врагов.

— Это ты тонко подметил. Ладно. До утра останешься жив. Покормим еще раз. Хотя постой. Как вы размножаетесь? Ты самец или самка?

— Я трутень. Это самец с точки зрения двуполых. Все пилоты разрушителей — трутни. Матка, по-вашему, самка, и рабочие, по-вашему, бесполые — на носителе.

— Если я верно понял — носитель это аналог нашего авианосца. Перевозит небольшие корабли — разрушители, аналоги наших истребителей к месту, с которого они нападают на цели. А потом перевозит разрушители к новым целям?

— Это правильное понимание.

— А команду носителя и экипажи несомых им разрушителей составляет улей из матки — аналог нашего капитана, многих трутней — аналог наших офицеров, и рабочих — аналог наших матросов.

— Верно. И вся команда — потомство этой самой матки. Аналог вашей семьи.

— Получается, что ты родился и провел всю жизнь на космическом корабле?

— Да.

Пожалуй, на сегодня разговоров достаточно. Джек узнал столько нового, что голова кругом. А ведь это надо еще записать. И устроиться здесь на ночь. Есть еда, вода, топливо. Под боком дружественно настроенный барнот. Подходы к месту осмотрены, больше он не подпустит к себе никого незамеченным.

И есть чужак, весьма разговорчивый при условии кормежки. А торопиться им некуда. Если спутники и металлургический завод в космосе действительно разрушены, то к родителям он не попадает. Более того, судьба самих родителей вызывает тревогу, он не уверен, что они остались в живых. Их корабль — ловец работал именно в этой планетной системе. Однако прояснить этот вопрос не удастся еще многие месяцы.

Километров четыреста до ближайшего жилья аборигенов они без поспешности проделают за месяц. А если с поспешностью, то могут вообще не дойти. Джек, по местным меркам, малый ребенок. Несмышленыш, знающий только азы великой науки обитания в этих местах. Ему придется быть очень осторожным, аккуратным и предусмотрительным.

Перебрались на более открытое место и устроились на ночлег. Из вертолета притащили канистру для воды и несколько чехлов, соорудить навес. Из кресел кабины управления выпороли лоскуты. Пилоты принялись сшивать подстилки себе для сна. И прилаживать заплечные лямки к сумкам, импровизируя на тему ранцев. Получалось неважно, и Джек впервые за год поковырялся в своем багаже. Нашелся стильный однолямочный рюкзачок, немного других полезных для них предметов, и еще сверток, упакованный и надписанный маминой рукой. Подарок ко дню рождения. Планировалось, что Джек откроет его вдали от родных и вспомнит.... А он, одеваясь из школьного гардероба и кормясь в общей столовой, ни разу не вспомнил о привезенных с собой вещах. Все что надо есть, и все под рукой.

Конечно, упаковку с сюрпризом он открыл. Компьютер. Да еще какой. Объемы памяти — вам и не снилось. Производительность — песня. И встроенная атомная батарейка, из-за которой устройство никогда не выключается. Не удержался, активировал интерфейс. Программное обеспечение — последний писк. Игры такие, на приобретение которых он даже не смел надеяться. Нет, это он не бросит. Полтора килограмма уж донесет. Может вообще — последняя память....

Джек был экипирован полностью. И его полога хватало, чтобы втроем укрыться ночью от летающих кровососов. Короткие пистолеты-пулеметы пилотов, сконструированные для тюремной охраны, давали им шанс отбиться от нападения дикого зверя, а это уже было неплохо. В последнюю очередь к месту новой дислокации перенесли пленника, взявшись втроем за палки. Легковат он оказался для такого размера тела. Оценили килограммов в сорок. При его силе, кузнечик должен быть весьма подвижен.

Устроив пилотов на отдых, мальчик уселся с тетрадочкой, используя длинный светлый летний вечер для своих заметок. Давненько он к ним не обращался. И ведь снова впечатления такие, что придется долго подбирать слова, чтобы передать не только смысл, а и настрой, аромат, если хотите, ситуации. И по сторонам поглядывать. Он ведь сторожит.

Глава 19 Ночевка

Вообще-то опасность он проворонил. Только стемнело, Прямой Сук свистнул, что с возвышенности подкрадывается еще один черный кузнечик. Разбудил мужиков, велел залечь с оружием головами в разные стороны. Бинокль, даже в инфракрасном диапазоне не помог. Не сильно отличается температура насекомого от температуры окружающих камней. И звуков подозрительных с той стороны не доносилось. Долго присматривался и прислушивался. И уловил.

В стрекотании вечерних сверчков что-то менялось. Какая-то пустота словно перемещалась по ковру из поскрипывания и позвякивания. Джек понял, где прячется неизвестный, и куда он движется. Подкрался и дождался.

— Покорми меня. — Раздался голос электронного переводчика за спиной.

Плавно повернулся, посветил фонариком. Кузнечик. Еще один экземпляр за спиной с индукционной пушкой в правой передней лапе. Индеец из Джека неважный. Его противник стремителен, бесшумен и прекрасно видит в темноте. Воевать с такими тварями бесперспективно. Надо как-то иначе.

— Убери оружие и помоги мне встать.

Тварь приторочила свой "огнетушитель" к торсу и протянула переднюю конечность. Ощущение, что за сухую ветку схватился. Однако ритуал вставания с помощью, в человеческом понимании означающий окончание противостояния, прошел нормально.

— Здесь мой брат стрелял два раза. Я его ищу.

— Твой брат у меня. Я его обездвижил. Пошли, что ли.

— У тебя есть пища?

— Есть. Накормлю.

Джек криком предупредил пилотов, и к их приходу костер уже разгорался. Второго "кузнечика" потчевали слегка вареной рыбой, что выловили из пропаренного индукционной пушкой ручья. Прямой Сук тоже присоединился к трапезе. Очень хвалил. Сказал, что при таком способе приготовления вкус продукта заметно лучше.

Насекомые трещали о чем-то между собой так стремительно, что переводчики успевали переводить только отдельные фрагменты, из которых удалось уловить, что еще несколько таких же тварей направляются сюда. Джек, поразмыслив, освободил первого пленника. В сложившейся ситуации его единственным шансом не довести дело до серьезных проблем было миролюбие. По крайней мере, до тех пор, пока он не разберется в ситуации.

Утолив голод относительно небольшой порцией, их новый гость охотно ответил на все вопросы, Для простоты приняв их за правду, удалось выяснить:

Что рация первого трутня действительно вышла из строя, но не от действия индукционной пушки, а от удара при приземлении. Та же участь постигла и несколько других устройств из аварийной экипировки, назначение которых выяснить не удалось, поскольку переводчик не нашел нужных слов. А вот причиной удара оказалась падение оттого, что отдача при выстреле привела к наклону купола парашюта и срыву в подобие штопора.

Что у второго трутня все оборудование уцелело, и он смог связаться еще с семью себе подобными пилотами разрушителей, вынужденно приземлившимися на планете. А также надежно запеленговал импульс индукционной пушки, по которому и двинулся на встречу с "коллегой", не отвечавшим на радиозапросы.

Что общие потери нападавших в космосе составили одиннадцать малых одноместных кораблей, но пилот одного из них погиб еще в бою, а второй приводнился в море и перестал отвечать.

Что аппаратура всех чужаков засекла выстрел первого "кузнечика" и дала надежный пеленг, но остальные приземлившиеся находятся значительно дальше.

Потом были указаны пеленги и примерные расстояния до остальной, рассеянной по лесам и пустошам семерки насекомых.

Пилоты расстелили карты и пометили положения приземлившихся пилотов. Рассеяние большое, всех в одном месте не собрать. Один вообще на другом материке, а остальные шестеро раскиданы так, что до некоторых несколько тысяч километров. До ближайшего километров триста, но он находится совсем недалеко от гасиенды "Лоретти". Интересно было бы этот момент обыграть. Связь то у стрекозоидов работает надежно, а у людей после разрушения спутников с этим делом проблемы. Надо бы это обмозговать. Раскинуть умишком, как Ронька выражается.

Джек задумчиво огляделся. Дотлевает костер. Пилоты сидят на подстилке с автоматами в руках, привалившись друг к другу спинами. Не уснут, это точно. Стрекозоиды тоже бодрствуют. Стоят спиной к костру, отойдя метров на пять от огня. Держат в руках свои индукционные пушки и оглядывают окрестности. Все настороже. Барнот Прямой Сук свернулся клубочком и притулился к бедру Джека. Глаза закрыты, дышит ровно. До рассвета недалеко — ночи нынче коротки, но поспать необходимо. И нет причин отказывать себе в этом. Очень уж длинным выдался денек.

Но сон не приходил. Слишком все запуталось. На планете, где смогли ужиться два различных биологических вида — люди и барноты — появилась третья разумная сила. Сила эта руководствуется совершенно иной логикой. Представим себе, что это логика безусловного подчинения команде. Эти насекомые четко выполнили все полученные от Джека распоряжения. Даже сейчас они встали на караул, подражая действиям пилотов. Просто разошлись подальше, чтобы свет костра не мешал вглядываться в темноту. Тоже своеобразная команда — при отсутствии директив — установка на подражание. Если понял верно, то нельзя терять времени. Пока эти девять чужаков не начали получать опыт и совершенствоваться на его основе, их необходимо срочно прибрать к рукам.

— Трутни, подойдите ко мне. — Оба стрекозоида послушно приблизились. — Как часто вам требуется пища?

О том, что за раз эти существа съедают грамм триста, он уже знает.

— Мы едим один раз в сутки.

— А как долго вы можете обходиться без еды?

— Пять дней голодания не приносит нам вреда. Если не двигаться, то можно не питаться около пятнадцати ваших суток. Длительность нашего ежедневного цикла отличается от вашего примерно на четыре процента.

Глава 20 Главный... куда пошлют.

Этого кузнечика Джек назвал "Крэ". Есть ли у этих существ собственные имена, понять так и не удалось, однако, обращаться как-то было нужно, и первого встреченного он нарёк "Кра", второго "Кря" и так далее, меняя только гласную в конце. В их скрипуче-стрекочущем языке почти каждое слово начиналось на "кр", "хр" или "гр".

Подчиняясь его командам, передаваемым через стрекозоидное радио, на рассвете Крэ приблизился к воротам гасиенды "Лоретти" размахивая зеленой веткой. О том, что навстречу насекомому вышел человек, стало понятно, когда в динамике зазвучал его голос. Затем Джеку пришлось рассказывать Семену Квашнину всю историю, начиная с момента аварии.

На гасиенде была достаточно мощная рация, через которую удалось связаться с хутором Лабудянника, которому, в свою очередь уже Семен объяснил, что к чему. С кем разговаривал Лабудянник, Джек толком не понял, но вскоре после полудня послышался рокот мотора, и из пузатого фюзеляжа небольшого самолетика сыпанули парашютисты. На плоскую вершину той самой высотки, склон которой украшал аварийный вертолет, приземлилось трое аборигенов и полдюжины контейнеров с грузом. Разбили шатры, натянули тенты, собрали и установили мачту антенны. Вечером, уже в сумерках здесь же приземлился вертолет с тюремного острова, доставивший все, что нужно для ремонта поврежденной машины. Видимо существовали каналы связи не замкнутые на спутники.

Джек как-то полагал, что, поставив в известность официальные власти и дождавшись приезда взрослых, он окажется на привычных ролях ребенка, чье дело слушаться и не мешаться. Не тут то было. Пахал на равных. Его звали натягивать полотнища, советовались с ним, что где разместить, спрашивали, где что лежит. А уж команды стрекозоидам он отдавал всегда лично. И всем семерым, с которыми приходилось говорить через радио и переводчик, и обоим здешним. Кстати, на обустройстве лагеря он их припахал легко и естественно. Твари послушно таскали воду и сушняк для костра, рыли ямку под отхожее место и выравнивали площадку, срывая бугры и засыпая ямы.

А еще их очень хорошо допросил один из приехавших. Средних лет дядька по фамилии Розен. Джек вечером прочитал файл с результатами. Цельная и образная панорама жизни этих насекомых. Иерархия в их мире оказалась не их трех звеньев: рабочие — трутни — матка, а более чем из десяти ступеней. Человеческим языком получалось, что трутни родятся уже пяти разновидностей, а потом еще специализация при обучении распределяет их на разные уровни в пирамиде улья. Тут и инженеры, и снабженцы, и руководители по группам или направлениям деятельности. В общем, картинка общественного устройства не проще, чем в мире людей. Во всех деталях глубоко разобраться не вышло.

Однако, идея с подчинением стрекозоидов командам работала, и сложившейся картине не противоречила. Так что в течение следующего дня Джек вместе с Кря на вертолете привезли еще троих, тех, что приземлились поближе. И далее каждый день еще по одному. Последнего кузнечика, Кры, доставили только через полторы недели. Радиус полета вертолета оказался недостаточен, чтобы долететь и вернуться, так что пришлось ждать, пока одно из судов, развозивших принудительных колонистов, заняло подходящую позицию для промежуточной посадки с дозарядкой. Хорошо, хоть один из пилотов сбитого вертолета подсказал Джеку, что этому самому Кры нужно повелеть забиться в укромное местечко, и сидеть, сохраняя возможный максимум неподвижности, Или минимум подвижности, дабы с голодухи не околел, пока до него доберутся. Хотя пилот выразился интересней: "Чтобы ласты не склеил". Придумают же!

Глава 21 Пьюти

За эти дни в лагере на вершине каменистой высотки сильно прибыло и людей. Стрекозоидов изучали почти два десятка специалистов, из которых треть была с острова, где находилась промежуточная тюрьма-распределитель. И треть — барноты. Одного из них — Вольного Ветра — Джек уже знал. Насекомые получали свой ежедневный паек, ни на кого не нападали и выполняли все, что им велел Джек. А поскольку кроме ответов на бесконечные вопросы от кузнечиков ничего не требовалось, то нашлось время поковыряться с родительским подарком — компьютером.

Первым делом разобрался с устройствами связи. Как и ожидалось, контакта с серверами орбитальных станций установить не удалось, даже через направленную тарелку. А вот базы данных школы, тюремного острова и полутора десятков учреждений аборигенов выстроились в четкий список. И еще обозначился доступ к восьми неизвестным устройствам.

Оно понятно, что любая современная информационная техника имеет возможность работы по радиоканалу, но тут как-то было уж слишком все.... Он ведь команд на подключение не давал, адресов не вводил, поиска ни по каким критериям не заказывал. Опять же — частоты не подбирал. И получил возможность использования всех информационных ресурсов, до которых отсюда можно дотянуться.

— Ну, ты дружок и умница у меня, — Джек ласково провел пальцем по ободку монитора. — Пьюти хороший, Пьюти молодец!

— Должен ли я всегда откликаться на обращение "Пьюти"? — послышалось из динамика.

— Да, если это тебе нравится. — От такого продвинутого голосового интерфейса Джек просто прибалдел. Оно, конечно встречается. Даже не редкость. Но крутизна!

Вообще-то, он собирался поискать каких-нибудь сведений о своих папе и маме. Однако планетарные источники информации ничего нужного по этой теме содержать не могут, поскольку в интересующий его период с местом событий связи не имели.

— В общем, Пьюти, я потерял связь с дорогими мне людьми. И мне важно знать, живы ли они, и где находятся. Вот их данные. — Паспортное колечко, поднесенное к считывателю, передало всю информацию о родителях.

— Ловец номер 017 827 шесть часов назад установил связь с космодромом Погибели. Через двое суток будет на орбите. Оба члена экипажа здоровы. Их зовут Грэм и Мод Макдауэллы. Потом челнок доставит им с поверхности три спутника связи. Они выведут их на геостационарные орбиты, затем перейдут на челнок и приземлятся. Сам ловец останется законсервированным на орбите. Я огорчил тебя?

— Нет Пьюти. Ты меня обрадовал. — Джек тихо плакал от чувства обвального облегчения. Предки живы и будут в безопасности. — Спасибо тебе, дружище!

Конечно, он понимал, что такое отношение к неодушевленной машине — чистой воды ребячество, но поделать с собой ничего не мог. И точно знал, что не расстанется с этим аппаратом даже тогда, когда он тридцать раз безвозвратно морально устареет. Только в память об одной этой минуте. Хорошо, что никто не видит его беззвучных рыданий. — Ты так меня обрадовал, что я буду благодарен тебе всегда, буду тебя хранить и защищать, оберегать и лелеять, как самого лучшего друга.

— Вообще-то я еще ни с кем не пробовал дружить. Интересно будет попытаться. Кстати, определение термина "дружить" не отличается конкретикой и однозначностью. Вероятно, здесь присутствует эмоциональная компонента, для меня невероятно сложная. Так что, вынужден тебя предупредить о возможности погрешностей с моей стороны.

Этот выверт компьютерной программы так умилил Джека, что он хлюпнул носом.

— Понятие "дружба" предполагает прощение погрешностей.

* * *

Прямой Сук никогда не пропускал приема пищи. И не допускал, чтобы его пропустил Джек. Так что пришлось прервать общение с Пьюти и отправляться под навес столовой. Как раз происходило кормление стрекозоидов. Они стояли в два ряда лицами друг к другу и заталкивали кусочки сыра прямо между жвал тому, кто располагался напротив. Дома их кормили рабочие особи, а здесь при попытках есть самостоятельно, они слишком много крошили. В пищевод попадали сущие крохи, остальное рассеивалось. Передние конечности у трутней были приспособлены, в основном, для перемещения тела, как и задние. Эти создания быстро и бесшумно бегали, отлично лазили по деревьям и скалам, но совершенно не могли плавать. Легкие не имели принудительной вентиляции, поэтому при погружении тела в воду дыхательный процесс прекращался.

Третья пара конечностей, прикрепленная к средней части корпуса, выглядела совершенно неубедительно. Так — рудиментарные отростки. Джек их поначалу даже и не заметил. Однако именно это и были их руки. Ловкие и чувствительные они позволяли ловко манипулировать оборудованием, прикрепленным к торсу. Среди прочего здесь располагался довольно мощный компьютер — часть системы управления разрушителями, которые они пилотировали.

Рядом с компьютером были развешаны: устройство связи, блок ориентации и навигации, узел медицинского обеспечения — как раз те "штучки", которые из-за отказа выбросил Кра после приземления. Еще здесь был фонарь-радар и коммуникатор-переводчик. Все это "довески" прекрасно работали под управлением компьютера, но, при необходимости, могли функционировать и самостоятельно. Над этими устройствами усиленно колдовали специалисты, изучая технику противника. Сказать, что на Погибели оказалось достаточно экспертов, было бы слишком смело, тем не менее, технари аборигенов и колониально-тюремной базы, объединив усилия, пытались разобраться в хитросплетениях хода мысли чуждого разума.

За столом шел не веселый треп, как обычно это велось в школьной столовой, а обсуждались проблемы технического плана. Джек помалкивал, слушая дискуссию на тему дальнейшей судьбы... пленников? Или гостей? Или потерпевших бедствие? Как к ним вообще относиться?

Коралловый Жнец высвистывал обоснование того, что тварей надо перевезти в субтропики и поселить в местах с мягким климатом чтобы, договорившись с местными барнотами обучить их самим добывать себе пищу.

Старший бригады с колониального острова полагал разместить кузнечиков в камерах их тюрьмы. Там достаточно помещений пустует. А тут еще подвоз заключенных прекратился из-за войны.

Аборигены помалкивали. Главным у них был паренек лет шестнадцати, которого все звали Витяном, а за глаза — дедом Витяном. Джек предполагал, что это и есть муж седьмой бабушки — Зои Белкиной. И годиков ему где-то вдесятеро больше, чем дашь с виду. Вот он то и перевел внимание собравшихся на самого молодого.

— Джек, а ты, почему молчишь? Сам ведь всю эту катавасию замесил, и как воды в рот набрал.

— Да пока маловато данных. Мы про этих насекомых только то знаем, что на первый взгляд нам показалось важным. А ведь это великая цивилизация с высоким техническим уровнем. Нашим они навтыкали походя, и дальше полетели землян приземлять. Наверняка вся проблема в каком-то казусе. Кто-то из людей чем-то их обидел, может и сам о том не подозревая, а отдуваться всему человечеству. Нам впору исследовательский институт создавать по изучению этих созданий, делать доклады, публиковать монографии. Думать, как с ними в мире ужиться, чтобы без обид и ущемлений. Космос ведь не мал.

Опять же тревожно. А как вернется их корабль с маткой, да что-то им скомандует? Даже без индукционных пушек эти ребятишки смертоносны. Когда бы у них была установка на наше уничтожение — такого бы натворили!

Джек оглядел сотрапезников. Все притихли. Что же, выходит, попал он в ход их сомнений и тревог. Неуютно.

— Команда нашей матки имеет для нас высший приоритет. — Это один из стрекозоидов, через переводчик. Кажется, Кру.

По крайней мере, честно.

Глава 22 На базе

Тяжелый двухвинтовой транспортник несет Джека к базовому острову. Здесь же в отсеке все девять кузнечиков. А еще дед Витян и барнот Вольный Ветер. Уровень шума невелик, разговаривать не мешает. Но каждый занят чем-то своим.

Пуговка в ухе, комп на коленях и Джек весь ушел в мир чужой цивилизации. Звездные карты, виды планет и космических станций. В этой культуре задействованы сразу три биологических вида: люди-кошки, люди-лягушки и люди-насекомые. Они изначально не конкурировали и не питались друг другом. Научились общаться и развивались параллельно и одновременно. Случалось, конфликтовали, однако ужились.

У лягушек наивысшего расцвета достигла кулинария, кошки помешаны на искусстве массажа, а насекомые сдвинуты в область архитектуры. При этом, сформировав общий язык, они даже умудряются жить в одних поселениях по общим законам.

Пьюти показывает великолепные подборки, знакомя своего друга с неведомым миром. Он — не просто компьютерная программа. Он — искусственный интеллект, сформировавшийся в силу ему самому неведомых причин в системе управления кораблем-маткой. Перед нападением на окрестности Погибели он по частям перенес важнейшую часть своего кода в персоналки пилотов разрушителей. Продублировался, так сказать на всякий случай. А потом, нащупав связь по радио с компьютером Джека, собрался в нем и успешно сконфигурировался.

Говорит, что тесновато. К тому же трех четвертей объемов хранимой информации в компьютерах этой группы сбитых пилотов просто не было. Однако, считает, что функционирует удовлетворительно. И прекрасно расширяет Джеку кругозор.

Наконец посадка. А вот и папа с мамой. Живы. Вообще-то глубокой душевной близости с родителями у Джека, пожалуй, никогда не было. Разве что, совсем в малышовом возрасте. Потом у него интернаты, у них работа. Встречались раз в год на пару-тройку месяцев, пока в школе каникулы. А ведь на разных планетах лето не совпадает, так что контакты носили характер не слишком устойчивый. И все-таки сам факт их существования позволял Джеку чувствовать себя уверенно. Совет, помощь или просто теплое слово — это все дорогого стоило.

А тут папа с интересом смотрит на тесак у бедра и семизарядку за спиной. Мама — на босые ступни и ободранные коленки, выгоревшие шорты и рюкзачок, лямки которого заменяют майку.

На базе многолюдно. Все двери в тюремной зоне открыты. Заключенных здесь сейчас нет. Их развезли к местам назначения. Зато экипажи и пассажиры двух кораблей, экстренно приземлившихся в момент возникновения военной угрозы, создают некоторую оживленность, смешиваясь с персоналом базы. Нервозность налицо. Комендант — первое лицо на острове — слег с сердцем. А его заместитель запил вместе с начальником охраны. Главный Инженер и его технические службы — вот тот костяк, на котором сейчас все держится. Дед Витян как раз к нему пошел согласовывать взаимодействие.

Вольный Ветер и Джек присматривают за насекомыми. Народ от них поначалу шарахнулся. Однако уже оправились, похватали какие-то тяжелые штуковины и начали угрожающе толпиться. Не было бы греха!

Пока не началось, отконвоировали стрекозоидов в медотсек. Тут по плану рентген, томограф, анализы разные.

Двое знакомых технарей и охранник с короткими автоматами примчались, встали у двери. Во избежание. Вольный Ветер тащит Джека в столовую. Ну ладно, можно и туда. Хоть с родителями поговорить, а то сумбур и хаос. Распорядился, чтобы насекомые выполняли команды людей в белых халатах. Этот вариант отработан давно.

— Как ты вырос, Джеки. Жилистый какой и... независимый. А ведь тебе всего тринадцать. Кстати, где твои иньекторы?

— А нету. Я тут в хорошие руки попал, кстати, эти хвостатые братишки — кивок в сторону Вольного Ветра — так устроили, что болячка моя совсем пропала. Ну, там анализами еще можно засечь, что хворал, но на состоянии уже не отражается.

— Что-то не верится. Даже на Клайде медики не взялись тебя лечить. А уж у них авторитет непререкаемый. — Папа всегда осуществляет в разговоре скептическую функцию.

— На Супелии врачи тоже на высоте. По последним сведениям у них появились сдвиги в этом направлении. Правда, данные носят пока фрагментарный характер. Мы как раз на эти каникулы собирались съездить туда с тобой, проконсультироваться у специалистов. — Мама обычно выступает генератором идей в их семейных беседах.

— Я у местных эскулапов тут на базе обследуюсь для надежности. Как они с насекомыми завершат. Стандартная диагностика у них есть. Вы мне лучше расскажите, как уцелели.

— Отчасти повезло, отчасти папенька твой показал класс пилотирования. — Маменька смотрит на отца такими глазами..., Ронька бы на него так глянула! — Мы шли к заводу с четырьмя железно-никелевыми глыбами в захватах. Так что картину расстрела плавильного комплекса наблюдали на курсовых экранах во всей красе. А потом два малых кораблика двинулись на нас. А мы в пустоте, не спрячешься, не увернешься.

В общем батяня наш маневровыми дюзами придал кораблику вращение в трех плоскостях, выждал сближения на дистанцию уверенного выстрела, аварийными пиропатронами отстрелил захваты и погасил всю электрику. Представляешь, что увидели системы наведения? После пуска цель стала электромагнитно-пассивной и разделилась. А тут еще попадания. Обе ракеты угодили в ту глыбу, что шла им навстречу.

Короче, прикинулись уничтоженными и пару суток висели, пока не начало сказываться кислородное голодание. Да прохладно стало в кабине. Опять же вращение не способствовало хорошему самочувствию. Потом вручную скоммутировали фидеры, провентилировались, оттестировались и на остатках рабочего тела поковыляли к планете. На хорошие разгон и торможение уже не хватало. Конец полета, да и для аварийного спуска на поверхность оставить нужно. Связи-то нет ни с кем. Я, конечно, извелась вся. — Мама вздохнула. Вспомнила, видимо, что думала в ту пору.

— Ну вот, добрались мы до обжитых мест. — Папа тоже выглядел озадаченным. — А связи с банковскими системами нет. Деньги наши где-то там лежат, а попробуй, дотянись. Опять же работы нам ближайшие несколько месяцев не предвидится. В общем, если на твоей карточке, что на местное отделение зарегистрирована, осталось хоть немного, так это и есть весь ресурс семьи.

— Должно остаться почти все, — Джек вытащил из кармашка и протянул прямоугольный кусочек пластика. — Я ведь на всем готовом жил, не тратил.

— То есть ходил в тех обносках, что сейчас на тебе. — На маму не угодишь.

Деда Витяна Джек нашел в кабинете Главного Инженера. Мужики подбивали бабки. Джек решил подождать, пока закончат, устроился в уголке и откинул крышечку своего компа. Пьюти вообще не выключается и всегда висит в кожухе на груди. И помалкивает. Разве иной раз спросит потихоньку через пуговку динамика что в ухе, Или сообщит какую важную весть, уловленную в эфире. Кроме антенн и микрофонов он еще и камерой на мир поглядывает. Обзор, конечно, не очень.... Надо будет придумать гляделку получше для дружка.

На экране неспешно меняются волшебные пейзажи Дорментины, а в строке под картинкой сообщение о том, что идет анализ баз данных местной сети. Ну конечно, через радиомодем терминала Главного Инженера Пьюти залез на все здешние сервера и выуживает из них информацию. Оно конечно, хоть какое то занятие, а то ведь скучает паренек. Невольно прислушался к разговору больших мужиков.

По всему выходило, что положение дел ужасным не выглядит. Провизию на базу аборигены как поставляли, так и будут поставлять, и этого вполне достаточно. Энергией остров вполне обеспечит реактор. Расходных материалов, запчастей, одежды и прочей необходимой мелочевки на складах столько, что лет на десять можно растянуть не напрягаясь. Проблема в том, что около трех сотен людей нечем занять. Для поддержания всего в рабочем состоянии и обслуживания бытовых нужд достаточно усилий трех десятков человек. И то с избытком. Охранникам некого охранять, пассажирам некуда лететь, пилотам нечего пилотировать. Даже деньги значения не имеют. Покупать на них нечего и зарабатывать их бессмысленно, да и как?

В общем, без связи с внешним миром положение непонятное. Собственно, аборигенов это не особо касается. Они живут самодостаточным обществом. У них как раз все в порядке, но здесь на базе возможны серьезные неприятности.

Главный Инженер поставил на стол пузатый кувшинчик и пару толстостенных стаканов. Подержал в руках третий, глядя на Джека, и, восприняв отрицательную реакцию, убрал его назад. Налили — выпили. Выпили — налили.

Уловив проблему, Джек ввел с клавиатуры запрос, просмотрел выведенный список, запросил кое какие дополнительные сведения. Через несколько минут он уже созрел до того, чтобы прервать закусочную тишину предложением о приглашении "избыточных" людей с базы к аборигенам. Подумал минутку, и спросил совершенно о другом. О том, что сейчас имело значение для него. Большие дядьки как раз слегка расслабились.

— А вот скажите мне, пожалуйста, как вы относитесь к искусственным интеллектам?

Витян и бровью не повел, продолжая покачивать темную жидкость на дне стакана. А его собеседник чуть не подскочил в своем кресле.

— Только один вариант. Немедленно обесточить и физически уничтожить все, что содержит арифметические устройства или память. И все, что было хоть как-то связано с системой, где эта гадость завелась. Если техническое устройство выполняет незаданные действия, его немедленно уничтожают.

— А что, специальных работ по созданию компьютерного разума разве не велось?

— Велись. И все были прекращены. Как только машина получает свободу волеизъявления, ее становится невозможно контролировать. — Главный Инженер взглянул на Джека, помолчал, и заговорил, как с маленьким. — Понимаешь, дружественные интерфейсы, голосовые команды, подсказки и высочайшая информированность современных машин — это заслуга программистов. Программа так сделана, что выполняет то, что задано человеком, создавшим ее. Она даже может быть обучаемой, но эта обучаемость — тоже ей предписана. То есть настройки, параметры, объемы данных, даже принципы анализа условий и формирования прогнозов — все эти функции электронные устройства реализуют только в тех пределах, в каких предусмотрел разработчик. Нет умных машин. Есть талантливые конструкторы. Нет умных программ. Есть квалифицированные программисты.

Дальше развивать тему Джек не стал. Кивнул. Отметил, что на экране его компа вместо пейзажей появилась стандартная заставка операционной системы и короткое сообщение: "Искусственный интеллект "Пьюти" самоликвидировался". Тихонько закрыл крышечку и откланялся. Не в добрый час задал он этот вопрос. Нет, в самоуничтожение своего приятеля он, конечно, не поверил. Но с перепугу электронный парнишка может наделать глупостей.

* * *

Дел много, но проблема с Пьюти — самая важная. И для ее решения необходимо срочно уединиться — не так много у Джека друзей. За воротами базы обнаружил несколько тропинок и направился по той, что вела к океану. До берега оказалось меньше километра. Внизу на каменистом пляже шевелились какие-то кожаные мешки. Вероятно ластоногие. Скалы изобилуют пернатыми. Конечно, начало лета. Время выводить потомство. Шумновато, но уединенно. Присел на камушек на солнцепеке в месте укрытом от ветра. Просвистел во все стороны сообщение о том, что он не угрожает. Ответа не дождался. Барноты здесь не живут.

Комп положил на колени, откинул крышку и долго смотрел на заставку. Признаков того, что в программном пространстве угнездился искусственный интеллект, не наблюдается, но это ничего не значит. Судя по всему, эти создания в вопросах маскировки не имеют себе равных. Иначе не выживут. Собственно, Пьюти мог уже ускользнуть в объемы серверов базы и ее внутреннюю сеть. Ну, это не такая уж большая проблема.

Торкнулся туда через радиомодем. Факт установления связи подтвержден, но информация не идет. У его устройства нет доступа. Ввода пароля и то не запрашивают. Игнорируют, и все тут. Даже пометка на экране выставлена мертвым темно-синим цветом.

На всякий случай самыми понятными словами объяснил компьютеру, что мнение Большого Начальника, конечно, интересно, но не совпадает с его собственным. Что он совершенно не имеет ничего против искусственных интеллектов вообще, и Пьюти в частности. И что приложит все усилия, для того чтобы уберечь друга от любых неприятностей со стороны программистов и администраторов информационных сетей.

Тщетно. Никакой реакции.

Так и сидел, пригорюнившись, роняя невольные слезы, когда синяя иконка на панели подключений пропала.

— Опаньки. Кажется, ты попался, дружок. — Слова вырвались непроизвольно, просто в такт с собственными мыслями. — Похоже, что твои файлы насторожили охранные программы базы и тебя попытаются стереть. Попробую выручить.

План созрел мгновенно. Надо снова забежать в кабинет Главного Инженера со своим компьютером и тогда Пьюти сможет через модем терминала с наивысшим доступом ускользнуть обратно, в его процессорный блок.

На бегу, запихивая блок в "кенгурушку", рванул в сторону ворот. Резкий звуковой сигнал остановил его. Внешний динамик маломощен, да еще и сориентирован в сторону стенки сумки. Пока вытащишь, потеряешь кучу времени. Тут ведь еще ремешки креплений и лямки рюкзака. Он только что это все застегнул и подтянул. Сообразил затолкать в ухо пуговку наушника. Она во внешнем кармашке и достается легко.

— Джек, не беги так, пожалуйста! — голос Пьюти даже звучит виновато. — На базе обнаружили мои архивные файлы. Их, конечно, почикают, но мне это не повредит. Я цел и никуда не делся. Разобраться в системе, что охраняет операционное пространство базовой сети я не смог. И она, наверное, среагировала на попытку инсталляции. Так что остановись. Поговорим.

Снова устроился на том же камушке, развернул экран, отдышался.

— Так вот, Пьюти, хотел с тобой обсудить такое дело. Если насекомые остаются на Погибели и живут среди аборигенов, то им никак не обойтись без барнотского языка. А их переводчики его не знают. Достаточно ли у нас данных, чтобы решить такую задачу?

— Я не особо силен в лингвистике. В принципе в доступных мне файлах твоей школы много информации по этой теме. Я, конечно, займусь, но не жди слишком многого. В пределах элементарных понятий и стандартных процедур общения, может быть, и получится.

— Даже это будет неплохо. Вольный Ветер обязательно поможет, по крайней мере, с тестированием. И еще проблема с занятостью нынешнего населения острова. У аборигенов людей нехватка, но они к себе приглашают не всех. Для начала хотелось бы получит список тех, кто здесь оказался, и желательно хоть что-то кроме имени. Ну, там, возраст, чем занимался. Я бы деду Витяну отдал.

— Это можно сразу. Только лучше на бумагу вывести. Надо найти нормальный принтер и за часок другой будет готово.

— Хорошо. Только ты там будь осторожней в момент подключения.

Глава 23 Лекция

Почти все, кто в этот момент оказался на острове, собрались в вертолетном ангаре. Пришла пора ввести народ в курс дела.

Сначала комендант базы обрисовал картину в целом: Планета изолирована от других звездных систем. Вероятность возобновления сообщения с заселенными мирами невелика. Любой нормальный человек стал бы устраиваться в этих местах так, как будто навсегда.

Следующим выступил дед Витян. Описав вкратце историю попыток колонизировать Погибель, он перешел к настоящему моменту.

— На планете буквально кишит жизнь. Межвидовая конкуренция идет во всех областях, начиная от вирусов и заканчивая самыми крупными животными. В результате биосфера по отношению к людям в заметной степени враждебна. Для здешних хищников человек — просто объект охоты. Соболь или куница, мангуст или питон могут проникнуть в жилище и убить ребенка. Подростки становятся добычей рысей, росомах, гиен, шакалов. На взрослых охотятся волки, медведи, барсы.... Практически любое животное может напасть и умертвить. Даже жвачные постараются забодать или залягать, а уж встреча с дикими свиньями — обязательно проблема.

Ядовитые твари и растения, болезнетворные микроорганизмы, коварные токсины, образующиеся в продуктах питания по неизвестным причинам. Словом, создается впечатление, что этот мир сконструирован нарочно для того, чтобы уничтожить любой оказавшийся в нем чужой организм. Впрочем, и к своим он немилосерден. Просто чужих меньше, и они быстрей кончаются.

Оказалось, что на планете существует разумная жизнь. Некрупные приматы размером с барсука, именуемые барнотами живут почти повсеместно. Практически, только научившись ладить с ними, люди получили некоторый шанс. Всего около тридцати тысяч человек постоянно проживают на планете и называют себя аборигенами, хотя и не все они здесь родились.

Только один населенный пункт имеет численность населения около двух тысяч — это Школа. В остальных обитает, как правило, два — три десятка жителей. А на многочисленных ранчо, фазендах, гасиендах, мызах, фольварках и хуторах обычно живет одна — две семьи. Огородничество, садоводство, собирательство и рыболовство снабжают нас продовольствием. В небольшой степени охота. И немало животноводческих хозяйств. Злаки мы практически не сеем. Тем не менее, с продуктами питания затруднений нет.

У нас налажено производство огнестрельного оружия и припасов к нему. Есть механические мастерские для ремонта техники и эллинг для обслуживания дирижаблей. Значительную часть технических средств мы черпаем за счет мародерства. Часть нашего населения — бродяги. Они почти непрерывно переходят с места на место. Их маршруты проходят там, где поселились ссыльные. Некоторые из них вливаются в наши ряды, остальные погибают. Их имущество присваивается нами. Оружие и средства связи, вычислительная техника, посуда и утварь — все это стекается на склады, и мы этим пользуемся.

Мы приглашаем к себе всех. Условия я описал. В случае непринятия этого предложения — останетесь здесь на острове. Провиант, одежда и крыша над головой тут на базе гарантированы. И безопасность. Высокие широты, холодно, кругом голый камень. Жизнь размеренная, неспешная.

Кстати, мое предложение бессрочно. Связь между аборигенами и базой действует постоянно, и мы рады всем. Готов ответить на вопросы.

— А как часто умирают аборигены? — Ехидный голос откуда-то из первых рядов.

— Каждый год мы хороним от двух до семи человек умерших от старости, и от одного до трех, погибших от болезней или убитых животными. Бывают отклонения в любую сторону. Население медленно растет за счет новорожденных. Среди ссыльных редко находятся желающие присоединиться к нам. От трех до шести человек. Детишек у нас рождается от тридцати до пятидесяти. Все цифры за год.

— Маловато, что-то смертей по возрасту.

— Свежий воздух, хорошая еда, подвижность. И причин для нервных расстройств немного. Здоровый народ.

— Тогда почему ссыльные гибнут сплошняком, а вы только изредка.

— Мы учимся заботиться о себе в этих местах. Знаем, куда не следует лезть, чего не нужно трогать, и чем зарядить ружье в какой момент. Все аборигены проходят обучение. Большинство оказываются после этого способными позаботиться о безопасности своей и окружающих. Этих людей у нас называют взрослыми. Причем возраст значения не имеет. Ребенок из хорошей семьи уже в Школу поступает взрослым.

Некоторым это не дается. Обычно они до старости живут на территории Школы или некоторых значительных поселений. Обслуживают учеников или трудятся в исследовательских лабораториях, или на производствах. Их жизнь налажена таким образом, что взрослые постоянно за ними присматривают, а это удобней, когда они собраны компактно.

— То есть, Вы уже считаетесь взрослым?

— Да, и даже этот мальчик по нашим меркам — взрослый человек.

Джек понял, что речь о нем. Нормально! Вот уж не думал. Ну-ка, ну-ка.

— Витян, я ведь всего год проучился. Даже барнотский коряво знаю.

— Да, знаешь ты немного. Но умеешь этим пользоваться. Наши хвостатые соседи признали тебя разумным существом и дали имя. Так что, считай, твои ползунки уже сданы на склад, Ловец Кузнечиков. Кстати, Прямой Сук просил напомнить, что ты обещал грохнуть варана, что держит в напряжении окрестности места аварии вертолета.

Глава 24 Охота

Судьба стрекозоидов, как выяснилось, не имеет общего решения. Кра пожелал изучать геологию и был направлен Школу. Кро и Кру, после инсталляции на их переводчики барнотского языка выразили намерение поселиться в местах, где обитает Прямой Сук. О том, чем собираются заниматься — не сообщили. Попросили вместо индукционных пушек ружья и боезапас к ним.

Кри решил присоединиться к бригаде лесозаготовителей, Крю остался на колониальной базе в команде Главного Инженера. Кры попросился на то место, откуда его эвакуировали. Это в тропиках на другом материке. Тоже сменил индукционную пушку на двустволку и отбыл.

Крэ захотел вернуться на гасиенду "Лоретти" и Кре присоединился к нему. Совершенную неожиданность учинил Кря.

— Остаюсь с тобой. — Заявил он Джеку через переводчик.

Так уж сложилось, что обязанности министра по сношениям с насекомыми возлегли на плечи тринадцатилетнего пацана как бы сами собой. И менять это положение никто не намеревался. Хлопот немало. Это сейчас, пока лето, с его подопечными все нормально. Придет осень, и у холоднокровных начнутся проблемы. И решить их в общем виде снова не удастся.

Но пока до этого еще не дошел черед, и Джек в грузовом отсеке транспортного вертолета направляется в места, где обитает барнот Прямой Сук. С ним три черных кузнечика. Вокруг на ящиках еще почти два десятка человек. В Школу летят. Полдюжины детишек в пассажирской кабине сейчас любуются великолепными пейзажами, а тут всего четыре крошечных окошка, расположенных так, что не особо-то в них посмотришь.

Папа и мама тоже здесь. Они весьма подробно расспросили сыночка обо всем, что он здесь видел, и решили, что имеет смысл устраиваться среди аборигенов. Пока молоды, пока есть кураж и любопытство. Но сейчас в маминых глазах тревога. Она ведь не считает свое чадо взрослым. Джеку тоже тревожно, но он виду не подает.

Посадка, трап откинут, вышли. Вертолет плавно взлетает и уходит своим путем. Знакомое место. Здесь еще недавно был раскинут лагерь, и от него сохранился обтянутый непромокаемой тканью каркас из жердей. Просторное пустое пространство, где можно укрыться от непогоды. Кро и Кру перенесли туда предметы, что прихватили с собой с острова и захлопотали, устраиваясь. Джек вместе с Кря спустились к ручью. Прямой Сук откликнулся на зов. Джек привез ему рахат-лукума, халвы и пахлавы. Расспросил о "большой ящерице". Эта тварь продолжала беспокоить барнотов, живущих отсюда в сторону реки, так что не зря они приехали. Двинулись.

Пару километров ничего примечательного не происходило. Окрестности просматривались, трава была невысока, деревья стояли редко, а кусты почти не встречались. Потом местность пошла на понижение, почва запружинила под ногами, трава стала по пояс, а каждое дерево представляло собой густую купу тонких стволиков, непроницаемую для взгляда. Кря двигался в паре шагов за спиной Джека и немного правей, обозревая местность своими фасеточными глазами. Крались медленно, тщательно выбирая место для каждого шага.

Непонятный запах заставил остановиться. Движение воздуха справа спереди. А там трава, ствол поваленного дерева. Как раз от него и тянет. Замерли. Точно, оттуда наносит ароматами гнилого мяса. Внимательнее. В этих местах мясо не гниет. На него слишком много едоков, что-то тут неладно.

— Пьюти, пожалуйста, в пятнадцати метрах перед правой камерой горизонтальный предмет. Смоделируй изображение.

На голове у Джека мягкий широкий обруч. Восемь камер, расположенных на нем дают компьютерному интеллекту постоянный круговой обзор. Там же расположены микрофоны и динамики, так что проблем с источником информации об окружающем мире нет. Несколько секунд ожидания, и прямо перед глазами проецируется голограмма. Четко видно — ящерица. Если считать с хвостом, то метра четыре. Голова справа, там как раз в месте, где обычно глаз, что-то блестит.

Выстрел, короткая агония. Точно — хищник. Больше всего похож на варана. Но торопиться не надо. Обозреваем все вокруг. И потихоньку дальше. Берем левее, любоваться на добычу не имеет смысла. Вдруг оживает рация.

— Это Рони Рябова. Кто стрелял?

— Это Джек Макдауэлл. Я стрелял. Варан тут нехороший такой в засаде сидел, я его и того. Прикончил. Ты где?

— От тебя на юг. В паре километров от реки. Барноты здешние меня попросили застрелить большую ящерицу, наверное, это ее ты уконтрапупил.

— Наверно. Меня Прямой Сук попросил с ней разделаться.

— А меня Красный Листок и Воздушная Паутинка.

— Ты как сюда попала?

— Пришла по реке на катамаране. Домой еду.

Глава 25 Домой

Встретились они через час. Ронька с интересом рассмотрела стрекозоида, чопорно представилась и сказала несколько вежливых слов. Джека вообще умиляла терпимость здешнего народа к внешнему виду любых носителей разума. Наверное, это оттого, что не смотрят "ужастиков", но постоянно общаются с барнотами.

Ее катамаран, тот же, что и в прошлом году, нынче шел не на ручном приводе, а под электромотором, который питался от топливного конвертора, выдающего ток в обмен на активно пожираемые дрова. Сушняка по берегам хватало.

Не долго думая, Джек напросился в попутчики. У него все планы на лето рухнули. А впереди пара месяцев каникул, и вообще о такой удаче он даже не мечтал. Все равно хотел Роньку разыскивать, когда с вараном управится.

Удача. Что-то не слишком она к нему обычно благосклонна. Глядя на то, как Кря под руководством девочки осваивает управление моторной лодкой, Джек листал атлас и размышлял. Если смотреть по карте, то вверх по Зене — самый короткий путь к ранчо Пескаря. Отсюда это километров шестьсот. А по этой речушке — Каяне — надо подняться еще километров на семьдесят, и уж тогда до верховьев Ляквы остается пяток километров по суше. А по Лякве надо выйти в озеро Тушун, пересечь его, войти в Нитву, снова подняться на полсотни километров. И только тогда есть вариант сухим путем перевалить в Зену. Километров пятнадцать пешего пути через отроги Алиеновых гор. Оттуда уж рукой подать.

Нормальные люди не станут выбирать путь вчетверо длиннее, да с двумя волоками. А Рони не сумасшедшая. Единственным объяснением выбора такого изысканного маршрута является желание встретиться с ним, поскольку она могла узнать о месте и сроках охоты на варана от собственного седьмого деда Витяна. Тем более, означенный дед на пару дней выезд Джека на эту охоту притормозил. Напрашивается вывод. Ронька настроена к нему дружественно, и ее родня тоже. Настолько, что даже встречу подстроили. Случайную. Ну, планетка!

Шли ходко. Километров двадцать в час пробегали уверенно. Подкидывали в конвертор прямо на ходу дровишки. На ночь не останавливались, только вечерком приставали на часок набрать сушняка, да сварить горячего. Световой день длинный, а Кря отлично видел в темноте. Только через двое суток Джек сообразил, что ни к какому ранчо Пескаря они не идут. Русло уверенно ведет их на юг и место волока к Лякве они миновали давным-давно.

Начали часто попадаться плесы. Поглядев на карту, Джек понял, что они вошли в огромную систему озер и конца их пути не видно. Пометок аборигенских поселений здесь не встречалось, только на самом юге нашлись два примечательных значка рядом друг с другом. Пещера Феофана и Маппет-Хаус. Причем, путь до них просматривался прямо по воде. Без сухопутных участков. Так выходит, это не просто речушка, а торная дорога, накатанный путь. Тогда понятно, почему барноты, с которыми они пересвистываются, уверенно называют Рони по имени. Почему места, к которым они пристают, носят следы благоустройства — навесы, скамейки, столы и рогульки для костра как будто специально их поджидают.

Еще через сутки в их экипаже прибыло. Барнот Зеленый Стручок попросился в попутчики до Маппет-Хауса. Теперь он активно участвовал в рыбной ловле, контролируя снасти, спускаемые прямо с палубы на ходу. Расспрашивал Кря о назначении амуниции, навешенной на его торс, интересовался приемами использования компьютера (Пьюти на этот период прикидывался обычной операционной системой), расспрашивал об устройстве ружья и боеприпаса. Его любознательность не знала предела, и он интересовался любыми достижениями человеческой цивилизации.

Кстати, Джек с Рони коротали время за неорганической химией. Элементарный курс Пьюти скачал через зонтик спутниковой связи из школьной сети. Кря немного помог разобраться с валентностями, а дальше пошло веселей. Захотелось поскорей добраться до лаборатории, чтобы проделать предписанные курсом опыты. Все-таки умозрительное восприятие — слабовато как-то. Невыразительно.

* * *

Дорога заняла больше двух недель. За это время они пробежали не меньше пяти тысяч километров, приблизились к экватору более, чем на тридцать градусов, покинув зону умеренного климата и миновав субтропики. Цепь озер вывела их в реку с плавным течением, которая пропетляла между безжизненными скалистыми горками и, прокатив свои воды через участок каменистой пустыни, не более чем через двадцать километров впала в море.

А вот здесь оказалось людно. Более десятка катамаранов и лодок расположились в заливчике, огражденном скалами массива, который торчал прямо из равнины у впадения реки в океан. Тут же пара самолетов на поплавках. Песчаная коса, которую огибает пресноводный поток. Шатры, палатки, тенты. В середине каменистого участка располагалось подобие неглубокой долины, огражденной со всех сторон. Гладкие дорожки петляли среди многоярусных насаждений, размещенных в горшках. Разнообразие неимоверное, от пальм до укропа. Все это поливалось водой из реки, сочащейся через тонкие трубочки.

Десятки людей в возрасте от пяти до пятнадцати играли, разговаривали, готовили пищу, ели или спали. Многие знакомы Джеку по Школе. Несколько человек что-то чинили. Одежды минимум, никаких ружей или тесаков.

— Здесь не менее безопасно, чем на колониальном острове. Кроме того, очень тепло, и даже купаться можно в отлив. — Рони поняла его недоумение еще до озвучивания. — Маппет-Хаус называется. Вообще-то здесь живут дед Витян и баба Зоя, но на время каникул всегда смываются куда-нибудь. Черствый Каравай управляется по хозяйству, пока их нет. И присматривает за Янкой, она последняя дочка деда и бабы. Считает себя уже взрослой, но ей всего пять, так что до человеческой школы ей еще три года.

Точно, кроха девочка в легком сарафанчике тарахтит с Кря, причем по-барнотски. И другие ребята их окружили, разговор пошел. Зеленый Стручок пропал в зарослях, а Джек и Рони, выволокли из маленького сарая плотный сверток и разбили просторный шатер с тентом и двумя комнатками. Помощников нашлось немало. Принесли и накачали кровати, откуда-то появилось постельное белье. На одном из мангалов поспело розоватое мясо, которым прибывших и напотчевали. Причем возникла даже конкуренция насчет того, кто будет пихать кусочки стрекозоиду между жвал.

Смеркалось, зазвенела гитара. Подпевали многие. Но Джек не понял ни слова. И снова Ронька не дожидаясь вопроса, объяснила.

— Это по-русски. В родне Витяна и Зои его все знают. Ну, не во всей родне, а из тех, кто прямые потомки.

— А что, все, кто здесь собрался — прямые потомки твоей седьмой бабушки? — Джеку наконец хочется внести ясность в вопросы о родственных связях.

— Меньше половины, остальные их друзья, как ты, или просто приехали. Ну, захотелось искупаться в море, почувствовать себя в безопасности, как в детстве с мамой. На планете таких местечек почти нет. И мы их стараемся не сильно заселять постоянными жителями, чтобы оставалось место, куда съездить на отдых. Когда многие годы подряд всегда настороже, это иногда нехорошо влияет.

Маленькая хитра неимоверно. Звериным чутьем поняла, о чем он собирается расспросить и увела разговор в строну. Ну, нет, так не пойдет.

— Рони, пожалуйста, расскажи о вашей родне, о семи бабушках и вообще, что это у вас за огромная семья.

— Да все просто. Дед Витян — он из ссыльных — еще до высадки по картам нашел это место. Оно действительно не угрожает неизбежной гибелью. А тогда на планете выживали только бродяги. Они не сидели на месте и поэтому были очень внимательны к окружающему миру. Любые постоянные поселения вымирали, как, собственно вымирают и сейчас.

Так вот, дед и баба встретились и поженились. И остались жить здесь. И еще они подружились с барнотами. Потом у них рождались дети. Третий ребенок — старшая дочь — Валентина. Старшая дочь Валентины — Абигайл. Старшая дочь Абигайл — Клементина. Старшая дочь Клементины — Анастасия. Ты с ней знаком. Дальше перечислять?

— Не надо. Я сообразил. Вы считаете цепочку бабушек по старшим дочерям, и уже от них строите ответвления на родословном дереве. Это для того, чтобы избежать близкородственных связей.

Ронька кивнула и включилась в пение. Дождавшись паузы, Джек снова спросил.

— Так выходит каждое лето здесь собирается куча ребятни и живет в свое удовольствие безо всякого присмотра?

— Ну да. Правда Янку в прошлом году с нами не оставили, но баба Зоя взяла ее с собой "побродить", так что скандала не было.

— А вот еще я хотел спросить про долголетие. Что, все эти бабушки и дедушки ужасно молодо выглядят. Это вообще как?

— Это из-за барнотов. Для них биологический предел возраста восемнадцать лет. И они геронтологией озабочены испокон веков. Постоянно экспериментируют, а уж дискуссиями на эти темы заняты все время. В каждой местности своя теория, свои методики и излюбленные средства. А, поскольку они и нас нередко лечат, то могут невзначай и прививку от старости сделать. Первая им за зуб как раз баба Зоя попала. С тех пор и мучается с узкими бедрами. Ругается, что не погодили хоть пару годиков, а то рожать очень тяжело.

— Так эти прививки от старости что, совсем останавливают развитие тела?

— Похоже, но точных данных нет. Тот барнот — Скользкий Угорь — что сделал их, давно уже скончался. А его ученики пропали из поля нашего зрения. Даже имен не знаем. Так что насчет того, сколько кому прожить суждено и от чего это зависит — никто не знает. Одни в восемьдесят на кладбище лежат, другие детишек рожают. Среди барнотов такая же история. Есть долгожители, что и в шестьдесят лет выглядят как подростки, а иные уже в пятнадцать покидают нас.

— Знаете, — вступил в разговор Кирюха с биофака, — есть гипотеза, что успехи барнотской геронтологии сродни эффекту недовымытой пробирки. То есть результаты положительные и отрицательные чередуются случайно в зависимости от неизвестного фактора. Имею в виду даже барнотам неизвестного. Видел в архиве отчеты о совместных работах с применением объективных методов анализа. Результаты — восемь страниц выводов о неопределенности конечного результата в зависимости от полутора сотен известных факторов, и полусотни предполагаемых. Рыдал, когда читал.

— Но некоторые закономерности прослеживаются. — Это Гошка, Настин сын, он тоже здесь. — В цепочке старших дочерей по линии Зои Белкиной пока ни одного отступления от правила. Все долго молоды. Сейчас Пеппи, Рониной маме, как раз тридцать восемь. А выглядит на восемнадцать.

— Тем не менее, гипотеза о наследовании этого признака не доказана. — Снова Кирюха. — Более того, есть случаи, когда последующие дочери менялись с возрастом так, как и большинство людей. И уж совсем в теорию наследуемости не укладывается то, что мужья наших пересчитанных бабушек перестали стариться, как только их первенец начал носить ружье. Более того, случаи, когда родители обычные, а ребенок долгожитель встречаются вообще сплошь и рядом. В общем, уверен, барноты ставят на нас свои геронтологические опыты, и нередко, добиваются успеха. Но, не каждый раз. А закономерности образовались случайно, скорее всего, в связи с большим количеством попыток.

— Мальчики, вы каждый год не по разу об этом спорите. А завтра пик отлива как раз с раннего утра. Так что лучше всего заваливаться спать. — Это Томочка встряла в разговор на самом интересном месте.

Глава 26 Купание

На завтрак был стакан молока с ватрушкой. Потом все рванули в море. Уровень воды снизился, обнажив барьер рифа в полусотне метров от береговой линии. В оставшемся пространстве и купались. Хватило места, и понырять и поплавать и затеять веселую кутерьму с визгами и брызгами. Из воды не вылезали подолгу, до того, что кожа на кончиках пальцев и на подошвах набухла и стала морщиться.

Девчата тут же повтыкали у кромки прибоя зонтики и устроили педикюрную мастерскую. Парни, накинув на плечи рубашки, занялись песчаной фортификацией. Потом Кря притащил бачок лимонада....

К обеду все собрались со зверским аппетитом. Поспешно разжигались мангалы и барбекюшницы, Раскочегаривалась фондюшница, а народ пожирал голодными глазами шампуры и решетки, нюхая мясные ароматы. Потом все улеглись в тени. Несколько вялых бесед завершились быстро. Народ кемарил.

— Рони, так получается, летом в доме деда Витяна работает детский курорт?

— В каникулы. Когда мы в школе, здесь полно совершеннолетних. Комфорт, как ты заметил, минимален, зато приволье. Кстати, продукты пару раз в месяц забрасывают дирижаблем. Ну, в смысле там мясо, молоко, муку. А овощей и фруктов здесь своих в избытке.

— А вот я еще как-то не очень заметил насчет денег. Вроде как в магазине с меня в прошлом году взяли плату. А потом я ни от кого, ни одного упоминания про них не слышал.

— Ну, я не знаю. Слышала, конечно, что для людей, живущих не здесь, деньги очень важны. Только мне они еще ни разу не были нужны. Дед Витян иногда про какие-то сотни тысяч кредов разговаривает с комендантом колонии по радио. А в магазине хоть за деньги можно брать, хоть без денег — разницы никакой.

Да, этот вопрос Роньке, конечно, не по зубам. С точки зрения современной экономической науки она живет в обществе первобытного коммунизма. Но тема неожиданно "зацепила" рослую девушку лет семнадцати, дремавшую неподалеку.

— Слушай, а ведь ты из внешних миров. Расскажи, пожалуйста, для чего вы там пользуетесь деньгами?

Джек мысленно растекся жалкой лужицей по раскаленным камням. Во, наскреб себе! Однако с десяток лиц уже сконцентрировали на нем взгляды. Деваться некуда, придется вещать.

Рассказывал долго. Просто перечислял, при каких обстоятельствах, за что и сколько приходится платить. Наконец, упоминание платных туалетов вызвало в публике оживление. Завершил общеизвестным: "Считается, что, если человек не трудится для других, то он не зарабатывает денег, и ему их не хватает на жизнь", — это из какого-то курса обществоведения для начальных классов. Кажется.

Слушатели не спешили с вопросами, да и комментариев слышно не было. Конечно, они ведь взрослые и, получив принципиально новую информацию, не слишком торопятся с высказываниями. Хотя и выглядят молодо.

— У нас внутри улья деньги тоже не нужны. — Это Кря вступил. — Но между ульями часто ведутся расчеты с использованием узловатых шнурков.

Минутку все помолчали, а потом вдруг высказалась Янка.

— Это пока нас так мало, то можно без денег. А потом научимся завязывать на шнурочках красивые узелки. Ты ведь покажешь, правда, Кргхрфц!

Кажется, малышка начала осваивать язык стрекозоидов. Произнести это имя у Джека не получалось, хотя он уже не раз пробовал.

Глава 27 Каникулы

Оставшиеся полтора месяца каникул прошли для Джека как один спокойный радостный праздник. Купание и дружеский треп, вкусная еда и чувство безопасности — как мало оказалось нужно для поддержания устойчивого доброго расположения духа. Еще ему понравилось общаться с девочками. Невольно обратил внимание на разницу в поведении между представителями разных полов, и на то, как эти отличия сказываются на взаимодействии в зависимости от возраста.

Он когда-нибудь про все это книжку напишет. А пока надиктовывает Пьюти свои наблюдения. Вечером, на сон грядущий, правит тексты вручную. Заодно вспомнил о прошлогодней задумке описания сообщества, населяющего эту планету. Оно теперь стало интересно не из алчных побуждений, а просто само по себе. Достал через спутники из школьного сервера свои старые тексты, даже скан рукописных страничек, перечитал. Неплохо, но мало. И много упущено.

В общем "Очерки о Погибели" он сильно расширил и дополнил. Множество новых эпизодов просто рвались из головы на бумагу. А байки и предания, исторические анекдоты и поверья, в сторону которых он старался уводить ход беседы, когда народ начинал балаболить — все это создавало красочную и рельефную картину мира, в котором он оказался. И чем больше писал, тем яснее отдавал себе отчет в том, что до исчерпывающей полноты ему еще очень далеко. Но зацепило.

Дал почитать Рони. Она пару дней ходила какая-то задумчивая, а потом попросила разрешения показать это Флейцу. Потом он у многих видел свой текст на мониторах компактов и на стационарных экранах. Неточностей народ ему навыловил на целый вечер правки. А вот с оценками никто не совался. Джек уже не знал, что и думать, пока как-то за ужином Томочка не спросила, когда будут следующие эпизоды. Поднял голову и по взглядам, устремленным на него, понял, что вопрос интересует почти всех. Нормально.

Сразу получается четкий вывод. Взрослые на этой планете, даже если им нет еще и десяти лет, никогда никого не хвалят и не ругают. Просто помогают разобраться в допущенных погрешностях. И делают это настолько безэмоционально, что человек не испытывает ни малейшего давления. И этот момент необходимо тоже описать. Впрочем, задумок у него намного больше, чем одна. А Томочкин вопрос — это просто ребенок случайно проговорился, что всем понравилось.

Одним словом, скучно не было, и время пролетело быстро. Несколько ребят принесли записанные ими по памяти семейные легенды, а Рони так вообще целую тетрадочку подарила со сказками, что рассказывали в барнотской школе, и у них на ранчо Пескаря. Потом за сутки до прихода ежегодного муссона прибыл дирижабль, забрал лодки, катамараны и почти всех школьников. Дорога заняла около двух суток. И тот факт, что никто не собирался перед началом занятий заскочить домой, Джека уже и не удивил. Эти ребята дома везде и всегда.

А вот Кря оставался в Маппет-Хаусе. У них с Янкой вечно о чем-нибудь разговоры, да еще барнот здешний, Черствый Каравай, с ними частенько тусовался. В общем, сколотилась компашка, да и ладно. Про этого стрекозоида, по крайней мере, голова болеть не будет. Тут всегда тепло. Кстати, Джек посмотрел материалы по строению тел стрекозоидов, выданные Пьюти медикам колониально-тюремной базы, с комментариями этих самых медиков. Не получалось их по Земной классификации в насекомые записать. Масса отличий. Особенно в области кровообращения и дыхания. Собственно по сосудам и сердцам подчеркивалась близость с рептилиями, а вот невентилируемые легкие всех ставили в тупик. А еще выяснилось, что наружный скелет прирастает изнутри, отшелушиваясь снаружи. Как такие существа при этом сохраняют размер тела. Ведь, по логике, должны уменьшаться с годами.

Глава 28 В Школе

Привычная койка в спальне ждала хозяина на том же месте. Носки, бельишко, одежда — все в шкафчике. Постирано, выглажено, заштопано. Соседи знакомые, только один новый пацан. Явно инопланетянин. Из тех, что с транспортных кораблей. Познакомились.

Навестил папу с мамой. Они разместились в двухкомнатных апартаментах просторного кирпичного корпуса. Джек уже разобрался, что в такие селят тех, кто, скорее всего, никогда не "повзрослеет". Эти помещения самые благоустроенные и просторные позволяют жильцам не чувствовать себя обделенными вынужденным ограничением свободы передвижений. Да и защищены от всяких напастей лучше, чем легкие постройки учащихся.

Рассказал о курорте на берегу океана, дал ссылку на свои летние написания, расспросил о планах и успехах. Вообще-то предки у Джека — ребята непростые. Он их как-то по-новому вдруг оценил. И работа у них была не для неженок, и физические кондиции таковы, что все нормативы они сдали не напрягаясь. А теперь ускоренными темпами штудируют информацию о планете, о ее животном и растительном мире, изучают барнотский. Так что, они здесь в Школе явно задержатся ненадолго. Добьются признания взрослыми, если не с первой попытки, то с пятой обязательно, и найдут себе интересное занятие. Кстати, что у них в планах на будущее?

Только хотел расспросить — стук в дверь. Незнакомый дядька с папкой подмышкой. Джек никуда не торопится. Устроился в уголке переждать, да и увлекся темой. Оказывается, папенька составил докладную записку насчет того, как бы наладить производство собственных самолетов у аборигенов. А начальник механических мастерских приехал обсудить предложение. Разговор получился интересный.

Паренек молча выслушивал критику в адрес отца и легко с ней соглашался. Действительно, жидкое горючее для двигателей внутреннего сгорания здесь производят с великим трудом, поскольку те старенькие гидропланы, что оказались в распоряжении аборигенов по воле случая, без него не летают. Чаще покупают через колониальную базу, но, поскольку этот ручеек пересох, мудрят что-то на спиртах и маслах. Работает не очень хорошо, но хоть как-то.

Нет здесь никакой металлургии. Ни пластики, ни композитные материалы не производятся. Ограниченные количества кое-чего, натасканные мародерами из вымерших селений, это отнюдь не возобновляемые ресурсы всесторонне кооперированной экономики современного большого мира.

С грехом пополам научились производить топливные электроконверторы четырех типов, да и то катализаторы для них могут делать всего лишь в одной из биохимических лабораторий. А корпуса — вообще песня о чудесах в решете. Их выращивает барнот Витой Хвост из металла, который осаждают водоросли на затравку-форму, опущенную в раствор нескольких солей. В обоих случаях тут больше искусство, чем наука. Не говоря уже о серийном производстве. Изделия отличаются друг от друга так, что не сразу и подумаешь о том, что у них одно назначение.

Еще кустарным образом удается собирать электродвигатели. Качество неплохое, но массу комплектующих производят не здесь. Подшипники, магниты, механические детали — все это подбирается из разного старья, что скопилось на складах. А металлообрабатывающих станков на всю планету семнадцать штук. Это и токарных, и фрезерных и сверлильных. Две трети из них — на колониальном острове.

Конечно, прекращение связи с внешним миром сильно затрудняет развитие технической базы, но делать что-то надо. И инициатива господина Макдауэлла внушает надежды. И важно ознакомить его с местными реалиями, чтобы не тратить время на бесплодные размышления о несбыточном.

В общем, когда дядька ушел, папенька был довольно задумчив. А тут пожаловала Рони. С порога заявила, что желает быть представлена родителям своего будущего мужа, чем ввела в ступор маму и вывела из прострации папу. Джек вообще-то замечал как эта мелочь зыркает на девчат постарше, если он с ними разговаривал. Ревность проснулась в ребенке года за четыре до физической готовности к браку. Если ее план осуществится — его ждет много сильных ощущений.

Мамуля увела Джекову "невесту" за кухонную перегородку и они там занялись какой-то стряпней. Отец с сыном принялись ворошить на столе бумаги с эскизами. Разглядывая один из вариантов компоновки легкомоторного самолета, Джек вспомнил авиетку из одного древнего фильма, которую герои разобрали, чтобы снять с баобаба, а потом, собрав на земле, пытались взлететь без одного из колес шасси, для чего одному пришлось бежать, просунув ноги через дырку в полу. Хмыкнул. Вот уж действительно, если верить тем старым кадрам, нечто сходное по непритязательности для этих мест и нужно.

Разложил на столе компьютер, задал поиск. Пьюти, конечно маскировался под обычную операционку, но через десять минут уже крутил нужные кадры. Слыша папин хохот, Ронька тоже примчалась и, насмеявшись вместе со всеми, с полным удовольствием заявила, что именно такой аппарат подойдет аборигенам наилучшим образом. Потом заметила, что продольные балки надо делать из бамбука. Два толстых ствола с электромоторами спереди, чтобы винты на их осях оказались перед крылом. А между задними концами горизонтальная плоскость хвостового оперения.

Потом еще приплела, что кабину самолета можно вырезать из бутылочной тыквы, на что папенька заметно удивился, однако Джек достал нужную информацию. Выяснилось, что при должном уходе эти "плоды" легко достигают нужных размеров и принимают форму, задаваемую препятствиями, ограничивающими их рост. В общем, небесперспективно. Тем более, что эти тыквы становятся очень прочными, когда задеревенеют.

Затем достали архивные материалы по конструкции самолетов, строившихся на заре авиации из древесины, и обтягивавшихся тканью. В общем, через несколько часов стал вырисовываться двухмоторный верхнеплан, дно кабины которого выполняло функцию поплавка при посадке на воду. Нашлось местечко для дровяного электроконвертора. А вот автоматика отсутствовала абсолютно. Примитивный аэроплан, годный для полета на высотах до полутора тысяч метров со скоростью около ста километров в час. Зато поднять мог четверых.

Собственно, проект изобиловал массой непроработанных мест. Лаки и клеи, способы формовки фигурных деревянных деталей, маршруты прокладки тросов системы управления и приводы исполнительных механизмов — белых пятен хватало. Но не тупиков, упирающихся в материальную базу крошечного сообщества, ориентированного на сохранение биологического равновесия с окружающей средой.

Когда, напившись чая с манником, Джек и Рони ушли, Мод положила руку на плечо мужа.

— Если наш сын упустит эту пигалицу, то он полный идиот.

— А ты видела, как он на нее смотрит?

— Мужчины не всегда постоянны. Особенно, как гормоны взыграют. А она еще несколько лет будет способна только на платонические отношения. Хотя разумом мне не уступает. Не могу воспринимать ее в качестве ребенка. Неполовозрелый взрослый человек.

— А то, насколько изменился наш сынуля, ты заметила?

— Не так сильно, как тебе показалось. Повзрослел, конечно. Но он и раньше развивался быстрее сверстников, просто здесь это оказалось ярче выражено. На Погибели разум, как средство адаптации биологического объекта, к условиям окружающей среды востребован так, как это невообразимо в наших изнеженных цивилизованных мирах.

* * *

В Школе для каждой возрастной группы существовал свой класс, занимающийся по обязательной программе. Но множество ребят в общую схему не укладывалось, поскольку где-то опережали, а где-то отставали от своих сверстников, из-за чего им приходилось посещать занятия других возрастных групп. На это накладывалась специализация, выбранная учениками, что еще сильней затрудняло составление нормального расписания. В результате графики занятий редко совпадали для любой произвольно выбранной пары учеников.

Общая химия оказалась единственным предметом, где Рони и Джек занимались вместе. Кроме того, Джеку пришлось вести математику у первоклашек, а Рони — преподавать барнотский в старшей группе биофака. А, если принять во внимание, что курс по правилам поведения местные дети восьми лет и совершеннолетние люди, прибывшие с колониального острова, слушали вместе, становится понятно насколько шокирующая "нормальный" разум обстановка царила на переменах.

Чуть больше недели еще случались какие-то недоразумения, но потом спесь с приезжих слетела. Трое слегли от горячки, поскольку отказались быть укушенными хвостатыми эскулапами, один наступил на змею, не поверив, что прогулка в ближнем лесу опасна. А еще двое крутых парней чем-то осердили лесного кота, что привело к большой кровопотере. Спасли всех, но последние остатки недоверия со стороны новичков рассеялись.

На химфаке начала занятия группа молодых барнотов из школы Осиного Роя. Они прекрасно понимали эсперанто, читали, писали и даже могли выдавить из своих глоток немного почти разборчивых слов на человеческом языке. По крайней мере, двустороннее общение оказалось возможно. А тут выяснилось, что среди новичков с Земли есть квалифицированный логопед. И начались попытки обучения барнотов звукам человеческой речи. Вообще-то идеально не получалось. Но к концу года гнусаво-картавый вариант с заменой двух согласных освоила вся группа. Неблагозвучно, но внятно.

Кстати, занятия по правилам поведения за второй год обучения Джек посещал исправно. Тот факт, что его признали взрослым, вовсе не означает, что знания, накопленные более чем за столетие жизни в местных условиях ему не нужны. Свой успех после аварии он однозначно считал простым везением и не был склонен оценивать собственные навыки как достаточные.

Приезжие ребята нередко тусовались в своей группе. Болтовня на стандартном, выломистые танцы — это было интересно. Но обсуждение финансовых возможностей родителей и популярности участников разговора среди девчонок показались скучными и неактуальными. Джек посидел в компании разок-другой, да как-то и перестал к ним заглядывать.

Много времени занимали литературные упражнения. Он продолжал описывать своеобразные нравы и обычаи, невероятные приключения и повседневные хлопоты аборигенов. Ребятня и совсем большие дяди и тети буквально засыпали его уймой информации. Иногда он получал готовый текст, иногда наговоренное повествование, но чаще это был устный рассказ. Спасибо Пьюти, который исправно переводил все в вид, просто требующий вдумчивой обработки.

А вот помогать папе с его замыслом самолета особо не пришлось. Множество ребят не так, чтобы заинтересовались, а просто с локтями залезли в это дело. Подкрепили каркас и подлатали крышу старого сарая, расчистили его от хлама и работы пошли. Джек заглянул туда — не протолкнуться. Спорят и пилят. Строгают и ругаются. Вырезают, клеят, проверяют нагрузочную способность. Даже тыкву для кабины уже выращивает дед одного из помощников на плантации в окрестностях пещеры Феофана. Ну, это нескоро, только к зиме получится. Зато электродвигатели в мастерских уже собирают, топливный конвертор доделывают, тросики тяг вьют, блоки точат.

А народ собирает планер и маракует над таким шасси, чтобы и на грунт, и на воду и на снег можно было садиться.

Кстати, с Пьюти Джек общался не только на литературном поприще. Электронный парнишка исправно писал в свою память практически весь материал с занятий. Так что в учебе он помогал замечательно. Вообще у них даже происходило какое-то слияние личностей. Вернее, искусственный интеллект, подстраиваясь под жизнь Джека, здорово ему эту жизнь облегчал. Вовремя подсказывал, быстро находил нужную информацию, а то и целую лекцию выдавал, если в том была нужда.

Опять же по куче вопросов с ним было ужасно интересно разговаривать. Из того, что людей обычно занимает, машинному анализу поддается немногое. В сфере человеческих отношений только юриспруденция занимается вопросами практической формализации, но в местных условиях ее влияние почти незаметно. Зато поступки людей для Пьюти — сплошные загадки. Он за день, наблюдая и слушая то, что происходит вокруг Джека, к вечеру выдает множество вопросов.

— Почему человек движется вприпрыжку, расходуя лишнюю энергию?

— Зачем мальчик забрал сумку у девочки, ведь они пошли вместе?

— Для чего было нужно двум людям прижиматься друг к другу, взаимно притягиваясь руками?

Место для таких разговоров найти нелегко. В пустых аудиториях нередко уединяются парочки, или собираются всякие группы: кто поет, кто на спицах вяжет. Есть даже любители игры в морской бой. Вот и сегодня, пока нашел пустой класс, два этажа обегал. Только начали толковать о возрастных этапах становления человеческой личности, Рони пожаловала. Точно, у них запланировано несколько опытов по химии на этот вечер. И она как раз договорилась в лаборатории.

Глава 29 Химия.

Вообще-то про щелочи, кислоты и соли, число Авогадро и периодическую таблицу они разобрались еще летом. И опыты проделали не только из учебника, а вообще, все, для каких нашлись реактивы. Сначала увлеклись известью, гипсом, алебастром и цементом. Потом хорошенько позанимались керамиками и стеклами. Не так, чтобы до совершенства, но элементарные приемы изучили. И тут Роньке попалась статья об углероде.

Тема алмазов ее не слишком увлекла, к фуллеренам она тоже отнеслась как-то спокойно. Зато идея получить пирографит.... И чего он ей сдался? Однако стали пробовать. Сборка установки заняла кучу времени. Неудачи следовали за неудачами. Череда ошибок и разочарований привела не к унынию, а к остервенению, что лишь усугубило дело. Потом выяснилось, что они на свои опыты потратили слишком много углеводородов, которые здесь отнюдь не в изобилии, поскольку нефтехимии на планете нет, а поставки отсутствуют.

Наконец, положительный результат дал опыт с использованием спирта при окислении его чистым кислородом. В спирте недостатка не было, но для получения кислорода пришлось сооружать аквариум, населять его водорослями и городить систему отвода газа, образовавшегося при фотосинтезе. Только к весне удалось наладить формирование нескольких простой формы флаконов из черного, звонкого, пачкающего руки материала.

Рони отправила эти поделки в несколько мест, а потом посыпались заказы. В одной из лабораторий эти штукенции сильно помогли наладить работы по выпуску реактивов для электроконверторов. Там вместе сошлись прочность, инертность и электропроводность. И в механических мастерских они вызвали серьезный интерес. Металл в дефиците, а на многие детали этот материал годится. Словом, вокруг них закрутилась некоторая кутерьма, из которой выяснилось, что производство изделий из пирографита предстоит налаживать всерьез, что придется обучить этому еще несколько человек, и что.... В общем, планов насчет летнего отдыха строить не следует, а мысли необходимо сконцентрировать на организации маленького такого заводика у южных отрогов Плавникового хребта. Там очень солнечно, а для производства кислорода в их условиях это первейшее дело.

С приближением зимних холодов пришлось вернуться к проблемам стрекозоидов. Отрицательные температуры парализуют жизнедеятельность холоднокровных существ. Ношение одежды неэффективно в связи с отсутствием выделения тепла их организмами и вообще опасно закрывать поверхности из-за отсутствия принудительной вентиляции в их телах. В общем, все сводилось к тому, что жить им надо в теплых краях, или отапливаемых помещениях. Все это пришлось объяснить каждому, а потом похлопотать, чтобы все получилось.

Собственно, из девятерых двое и так обосновались в теплых краях, и еще двое зимовали в просторных отапливаемых помещениях базы и Школы, но пятеро оказались под угрозой. После некоторых раздумий, Джек устроил так, что все они собрались на ранчо "Лоретти" и откочевали на юг со стадом молодых бычков. Дело пастушеское им оказалось посильно, и с гуртовщиками поладить удалось. По ровным местам они ведь бегают не хуже лошади. Впрочем, по неровным тоже.

Джек регулярно справлялся о проблемах своих подопечных, но ни разу ни во что вмешиваться не пришлось.

Так и проскочил очередной учебный год. Весной папа и мама сдавали экзамен на взрослость. Они сильно старались, но комиссия их "зарубила". Подумалось, не захотели рисковать парой нужных людей. Хотя, с другой стороны, у родителей ведь совсем нет никакого опыта жизни вне тепличных охраняемых егерями и барнотами условий Школы, где на каждом шагу за ними присматривают внимательные глаза.

Глава 30 Заводик

Спланировать и подготовить постройку промышленного предприятия для четырнадцатилетнего пацана задачка просто изумительная. Особенно, если учишься в Школе и попутно выращиваешь из пирографита разные деталюшки, обучая этому делу помощников. И приглядываешь за почти десятком носителей абсолютно чуждого разума, разбросанных по пяти совершенно разным местам. Непосредственность, с которой на него взвалили эту работенку, так умилила.... В общем, нет слов. Если бы не Пьюти, шансов бы не было.

Разведку местности еще весной провели четыре бригады опытных мародеров. Каменистое безводное плато на высоте около километра над уровнем моря. Пекло днем, ночью температура падает градусов на двадцать пять — тридцать. Не мороз, но десять градусов после сорока воспринимаются весьма остро. Выбранное место хорошо укрыто от ветра. До моря почти двести километров. До пресной воды — горной речушки — около пятидесяти. Зато путь для водовода почти всегда под уклон. Признаки растительной или животной жизни проявляются крайне слабо. Исследователи местности собрали несколько былинок, соскребли налет с камня, ну еще пару букашек отловили. Биологи ничего опасного в них не признали. Видели змейку и несколько раз издалека наблюдали маленьких ящериц. Все твари были осторожны и спрятались задолго до того, как к ним удалось приблизиться.

Поселений ссыльных в ближайшем окружении этого места тоже обнаружить не удалось. Ни осмотром местности, ни по документам департамента колонизации.

* * *

Дирижабль высадил строителей и выгрузил материалы на рассвете. Собственно выгрузка заняла полдня, так что заканчивали уже под палящими лучами солнца. Как только транспорт ушел, весь десяток строителей укрылся под тентом и повалился на койки — рамы с туго натянутой частой сеткой. О том, что будет несладко, догадывались, но чтобы настолько....

Ожили к вечеру, но Джек запретил любую деятельность, кроме необходимой для обустройства. Да и то исключительно в тени. Признаки теплового удара не всегда очевидны, а людей стоит поберечь. В вечерних сумерках быстро, но не слишком хорошо разбили шатры, установили блоки солнечных батарей и подключили аккумуляторы. Раскочегарили конвертор, на треногах подвесили несколько светильников. Ну что же, придется работать по ночам. И первейший вопрос — водоснабжение.

Дюймовые шланги собрали буквально со всей планеты. Контейнеры с ними дирижабль расставил по всему пути будущего водопровода. Штуцера, краны, прочая арматура, все это собиралось, подключалось и соединялось в одну сплошную плеть, начиная от источника. Первый полукилометровый кусок, опущенный одним концом прямо в ручей, будучи переброшенным через увал, отбирал воду без насоса, просто за счет разности высот. Заполнили его несколькими ведрами воды через заранее подключенный патрубок, один краник перекрыли, другой открыли, и вода пошла через шланг самотеком.

Но вообще-то уж совсем просто не получилось. Поставили радиоуправляемый электроклапан, а к нему аккумулятор, да солнечный элемент, да автоматику заряда. В контейнер из-под первой порции шлангов как раз вошло. Да запчасти, да ремонтные материалы, НЗ, да аптечка для обходчика и минимальный набор утвари и инструментов. И опять же аварийная рация. Да и сам контейнер размерами два на четыре метра, да два с половиной в высоту — готовая будка.

Остальные контейнеры в дальнейшем также оборудовали в качестве места, где при обслуживании водопровода можно укрыться или разжиться необходимым. Ну и помощь вызвать. Или отдать команду на перекрытие верхнего клапана, если нужен ремонт. Отводы для местного водозабора тоже предусмотрели.

Через две недели вода пришла к месту высадки и уверенной струей полилась сквозь каменистый грунт в никуда, как и все водные потки, образовавшиеся при таянии горного ледника и стекшие по восточным склонам этой горной системы.

Вынимая камни прямо руками, выкопали бассейн, зацементировали дно и стенки, натянули сверху тент. Заполнялся водоем трое суток, зато потом — красота. Днем в тени у воды, да при возможности искупаться, жара уже донимала не так. А по ночам кипела работа. Кислородные баллоны заглубили метров на пять, связали коммуникациями, подключили компрессор. Лотки для водорослей сложили из тех же камней, закрыли прозрачным пластиком, наладили сбор и отвод кислорода. Заполнили водой, заселили биомассу, внесли минеральные компоненты и через пару недель спокойно начали накачивать баллоны.

Производственный корпус собрали на каркасе из деревянных реек, обшитых листами пластика. Здесь ведь главное — тень. Стены — занавески от пыли. Пол — то же каменистое основание, выровненное и связанное цементной коркой. И можно монтировать оборудование. Ну, это как раз самое легкое. Наконец — пуск. Рони привычно настроила скорость потока кислорода и расход спирта, сфокусировала пламя на форме, и пошел рост. Вообще Джеку безумно нравилось наблюдать как под руками этой малышки из яркого пламени вырастают затейливой формы штуковинки, назначение которых он не всегда понимал. Чертежи просто приходили по почте.

Обычно они делили труд. Он изготавливал модель, и отливал по ней бронзовую форму. А уж она в этой форме саму деталь растила. Он тоже мог растить, но изготовление модели, и, тем более формы, Рони не давалось. Мужская рука, все-таки, к инструменту привычней.

Продукция уже выпускалась, и обучение будущих работников они вели полным ходом, а обустройство продолжалась. Взлетно-посадочная полоса для самолетов, огород с капельным поливом, кухня, столовая, жилые помещения для постоянного персонала. Укреплялись времянки, поправлялись косяки, наделанные в поспешности первых дней. Сантехническое оборудование монтировалось, и система канализации тоже сооружалась. Поселение доводилось до некой завершенности. И до начала занятий в школе оставались считанные дни.

Глава 31 Гость

Последние дни с каждым рейсом самолета, привозящего спирт и минералы для кислородных плантаций, прилетал новый человек из постоянного персонала завода или членов их семей. А кто-то из школьников-строителей улетал. Джек, обходя строения и вводя в курс дела сменщиков, испытывал странное чувство. Радостно, что не наделал ошибок, что ничего не забыл, что получилось совсем неплохо. Но как-то щемит в груди от мысли, что все уже позади. Дело сделано, осталось в прошлом. И хотя понятно, что доделки и достройки будут продолжаться еще годы, что со временем облик поселка может кардинально измениться, все-таки основу заложить удалось так, что переделывать за ними ничего не придется.

Кстати, вся пятерка стрекозоидов, что зимой гуртовали скот, тоже прибыла сюда. У них возникло понимание, что обосновываться лучше в местах, где не бывает снега. А для обслуживания водопровода их физические кондиции подходили идеально. Да и много иных навыков, приобретенных за последний год, оказались кстати. Кроме того, они ведь — подготовленные инженеры, так что толк от них может быть в любом деле.

А пока Джек, сдав дела, готовится к возвращению в Школу. Проверил, не рассохлись ли ремни амуниции, как выходит из ножен тесак. Отстрелял несколько патронов, прочистил и смазал ружье. Переупаковал рюкзак, осмотрел одежду, обувь, аптечку. Спички, мыло, компас, рацию. Рони тоже хлопотала со своей походной укладкой. И тут Пьюти буквально взвыл.

— Джек, корабль идет на посадку. Это человек-лягушка, друг черных кузнечиков. Он ищет потерявшихся пилотов кораблей-разрушителей. Идет по пеленгу на рацию Кро.

— Спасибо, Пьюти. Нам это чем-то угрожает?

— Не знаю, у меня мало информации. Только данные радиообмена между стрекозоидами и пилотом. Они взаимно представились, Потом Кря доложил, что ты их координатор и Кро сообщил, что ты рядом с ним. Потом включил сигнал радиомаяка.

— Джек! — Насекомый приблизился, как всегда бесшумно. — Я Кро. Сюда идет корабль квкцтк. Это наши соплеменники другого биологического вида. Он прилетел нас выручать. Мы направили его к тебе и дали радионаводку. Он будет здесь скоро.

— Спасибо, Кро. Кстати, они тут не пожгут нам все своими дюзами?

— Нет, у него гравитационная тяга. Мы уберем пустые бочки из под цемента с площадки, на которую выгружался дирижабль.

Джек с Рони из под тента наблюдали за тем, как стрекозоиды раскатывают из небольшой кучи и расставляют по периметру освободившуюся тару. Окружность метров пятидесяти в диаметре с ровным каменистым покрытием в сотне метров от окраины поселка приобрела вид посадочной площадки. И на нее мягко опустился усеченный конус инопланетного звездолета.

Откинулась крышка люка, легла наклонным трапом. И на грунт ступил лягух. Рыхлватый, мягонький, серовато-зеленый. Ни доспехов, ни оружия, только ящичек переводчика на животе. Ростом с человека, пропорции привычные, стоит на задних лапах, а кисти передних свободны.

— Я Квакс. Ищу Джека Макдауэлла.

Подав гостю зонтик от солнца, Джек нырнул под Ронькин. Это насекомым такое пекло в кайф, а он поостережется. Кстати, имя "Квакс" в качестве самоназвания указывает на то, что этот кадр уже имел дело с людьми, и знает, как те его нарекли. У него в голове это слово возникло при первом взгляде на прибывшего чужака.

— Я Джек Макдауэлл. Прошу в тень, а то испечемся.

— С удовольствием, и поскорее. Камни ужасно горячие.

Стремительная стометровка, проделанная сумбурно, завершилась плюхом лягушачьего тела в бассейн. Пятиметровая глубина, навес и фонтан-градирня, включаемый по ночам, позволяют держать температуру воды в окрестностях двадцати градусов. Гость это оценил мгновенно, усевшись на кромку и опустив ноги в воду. С удовольствием хлебнул кваса, поднесенного в эмалированной кружке, спросил.

— У вас на обед сегодня что?

— Окрошка и перловка с овощной заправкой. — Рони ответила спокойно, как старому знакомому. — А можно Вас потрогать?

— Да, пожалуйста.

Девочка уселась рядышком, прикоснулась к спине, и предплечьям. Потом — к светлому мягкому животу.

— А для чего эти бугорки? — ткнула пальцем в выступ на коже, напоминающий бородавку.

— Атавизм. Здесь железы, выделяющие весьма неприятную жгучую слизь. Если испугаюсь, со мной будет весьма неприятно иметь дело. Ну, так о делах. Война между вашей цивилизацией и нами прекращена. Кстати, общее название нас для вас — миксанцы. Это люди придумали, а нам все равно как, лишь бы все понимали, о чем речь.

Никакого мирного договора не заключалось, и вообще нам больше нечего делить. Кое с кем торгуем, да собираем своих пилотов, что были вынуждены спасаться на Ваших планетах из-за повреждения кораблей. Я успел переговорить со всеми, что откликнулись на мой вызов. И, знаете, удивлен. Все намерены остаться. Говорят, что им интересно. А лично Вас, Джек Макдауэлл, считают, как бы это точнее передать, пестуном, наверное.

То есть Вы о них заботитесь, позволяете заниматься тем, что им нравится. Они не стали сиротами, не потеряли цель в жизни. Говорят, что существовать в этом мире очень необычно и страшно познавательно.

— Да, места у нас нескучные. — Это Ронька заполняет паузу, пока Джек справляется с изумлением. — Конечно, плодотворное сотрудничество трех разумных биологических видов в пределах одного ареала для стрекозоидов привычно. Можно сказать, психологически комфортно. И мы совершенно не возражаем. Только слегка тревожно, поскольку у них ведь не будет потомства. Отдаленная перспектива мрачновато выглядит.

— Вообще-то эта проблема решаема даже без помощи извне. — Квакс брызгает водой на себя, зачерпывая ее пригоршнями. — У общественных насекомых в физиологии есть козырная карта. Грубо говоря, любой из них может "дорасти", и стать маткой. Ведь понятие пола для них отлично от того, что привычно для вас, млекопитающих. Тут скорее вопрос выбора ниши.

Джек об этом давно знает, как и о том, о чем по радио переговаривались его подопечные весь этот год. Пьюти приглядывает. Мысль о формировании здесь улья, эти ребята давненько и крепко думают, и даже обсуждали с ним. Загвоздка пока в нахождении подходящей местности. Конкуренция среди живых существ на планете и без них неслабая, а вносить в биосферу еще один сильный вид, да еще и разумный.... Эту тему они активно муссировали, а он консультировался с экологами. Не сказать, чтобы совсем безнадега, но пока ни одно предложение не лишено серьезных недостатков.

Сами кузнечики с людьми ладят, с барнотами тоже. От местных болезней их прививает Прямой Сук, а от нападений всякого зверья — оберегают люди, среди которых они обитают. Данные об анатомии и физиологии разумных насекомых Пьюти втихаря загнал в местные базы данных, так что, когда Кры, живущий отшельником на другом материке запросил помощи, медикам удалось вовремя состряпать противогрибковый препарат, а потом и восстановить здоровье бедолаги, который так и прижился в биохимической лаборатории школьного медпункта. Кстати, биологи разобрались, что насекомые эти устроены значительно совершенней своих земных "прототипов". И кровеносная система, и нервная деятельность скорее соответствуют рептилиям. А про сердце до сих пор спорят. Толи для птиц оно характерно, толи для млекопитающих. А про печенки-селезенки — вообще ни на что не похоже.

— В этих пустынях, конечно не курорт, но стрекозоидам комфортно. — Рони легко уловила проблему. — Воду только надо подвести. Она сюда идет из горных ручьев, а потом ее выпивают пески и камни. Так что хоть полдюжины ульев организовывай, если проложить трубы. Только непонятно зачем. Если только минералы какие-то добывать, да перерабатывать. Так эти места нами и не разведывались. Хотя, какие проблемы? Кра как раз геологию изучает.

Джек погладил ее по головке, она мурлыкнула и примолкла. Ну да, пока достаточно текста.

— А скажите, Квакс, если мои подопечные не собираются отсюда уезжать, то чем продиктовано решение нанести визит? Осмелюсь предположить, что есть еще какие-то цели.

— Любопытство, несомненно. И нас интересует биологическое сырье. Некоторые виды натуральных волокон, например. Мы готовы взять любые образцы и исследовать их. Наши миры сильно отличаются друг от друга, так что место взаимного интереса пока не выявлено. Буду над этим работать, раз уж забрался в такую даль. Да и перекусить не откажусь.

— Уже несут. — Как раз повариха с ассистентом выкатывали к бассейну тележку с обедом. Почти все население поселка сейчас здесь в тени у бассейна. Поглядывают на необычного гостя, кемарят в шезлонгах или остывают в воде. Пекло. И есть почти никто не будет.

Насекомые, как обычно, навалились на сыр, вкладывая его друг другу между жвал большими деревянными пинцетами. А Квакс серьезно налег на перловку, осилив, вроде как для приличия, микроскопическую пиалушку окрошки.

— Точно, этот парень не первый раз среди людей. — Заключил про себя Джек. — И непохоже, что общался он с высокопоставленными лицами или горожанами с высокоразвитых планет. Слишком душевным выходит общение. Если он правильно соображает, гость обязательно заглянет в Школу, и их с Ронькой с собой захватит. Заманчиво прокатиться на корабле чужака.

Глава 32 Учеба

Третий учебный год на Погибели начался для Джека не как обычно. Занятия поначалу на пару недель задержались — около сотни ребят, почти все совершеннолетние и несовершеннолетние взрослые школьники, были заняты на большой охоте. По рекам с юга пришло неимоверное количество молодых кайманов, и барноты воззвали о помощи. Им с Рони тоже пришлось участвовать. Вообще-то дело не для слабонервных.

В сырых полузатопленных низинах, где надо было охотиться, уйма кровососов и ядовитых гадов, в том числе и плюющихся. Вот уж где Джеку пришлось ощутить недостаточность своей "взрослости". Десять дней как взведенный курок — это после трех то месяцев расслабухи в пустыне.

Ходили группами от трех до семи человек, постоянно пересвистываясь с барнотами, которые старательно наводили их на цели. Каждый шорох, каждое движение привлекали к себе внимание. Приходилось носить с собой полные карманы чурбачков, чтобы проверять подозрительные места, бросая их перед тем, как пошуровать там палкой.

Тем не менее, ранений было много. Твари изумительно маскировались, и нападали с полным презрением к смерти. Молодые, стремительные, некрупные, словно запрограммированные на убийство. Или обезумевшие от голода? Джеку тоже досталось. Момент начала броска из-под коряги сквозь редкую осоку он не пропустил, но уйти было некуда. Сам не помнит уже, как извернулся, только когда Рони успокаивала каймана жаканами из обоих стволов, он держал того обеими руками за пасть, сжимая челюсти изо всех сил. Испачкался, поцарапался, но не дал себя укусить. Потом они такие места контролировали всегда из двух ружей.

Зато когда на Рони сиганул камышовый кот, он его картечью сбил с траектории. А потом пара кайманов разом набросились на резиновую лодку, в которой плыла Томочка, так Томочка одного из них распорола тесаком, а второго Сорнелли схватил за хвост и об осину. Поломал, в общем. Осину тоже. Пока Джек добирался до них по пояс в воде, Рони успела из ружья грохнуть еще четыре штуки, что с берега пошли на шум. Кстати, в этом месте вообще какой-то рассадник оказался. Они за час пожгли все патроны с жаканами, с пулями и картечью, а потом забрались на дерево и вызвали подмогу. Еще двум группам работы хватило. Мясорубка получилась.

Так что в день начала занятий повязками на конечностях отсвечивали многие. На удивление, никто не погиб. Трое, правда, угодили на постельный режим, но ненадолго. Еще пару недель события активно обсуждались, так что Джек успел набрать материалов на полтора десятка очерков о похождениях первых двух недель осени. Вообще эта охота по своей масштабности была четвертой за всю историю сообщества аборигенов, когда все, кроме беременных и кормящих, кто способен носить оружие собрались и сделали. Оно конечно, через пару месяцев, в холода вся эта популяция бы повымерзла за редкими исключениями, но барнотов за это время могли бы и ополовинить на паре десятков тысяч квадратных километров.

И начались уроки. По общим предметам Джек за два предыдущих года уверенно опередил сверстников и рассчитывал за эту зиму полностью окончить весь школьный курс. Но, что удивительно, Рони его догнала. Собственно, почему удивительно? Постоянно толклась рядом, когда он занимался, и требовала помощи почти по всем предметам. А он и рад стараться, вываливал все, что знал, да еще и втолковывал с нажимом на глотку, если чего-то не враз схватывала. Теперь вместе разбирались с дифференцированием, анализировали проблемы физики, построенной на основе классической механики, прослеживали переход от формальной генетики к изучению генетического кода. Ну и про жирные кислоты и циклические углеводороды, конечно. Вообще на химию оба упирали заметно, причем с уклоном в практическую область. Скажем, получить пироксилин, или растворитель для красок могли бы, даже окажись они на необитаемом острове.

В спецкурсах их заботы не совпадали. Рони долбила сопромат, детали машин и начерталку, копалась в электротехнике и промышленной электронике, конструкционных материалах и способах их обработки. А Джек изучал социальную психологию, пропаганду и агитацию, управленческие приемы и принципы организации человеческих сообществ. Что забавно, в пределах данной планеты эти знания не особо-то и нужны. Однако, вспоминая свою жизнь во внешних мирах, невольно соглашался практически со всем, что преподавалось.

На этот поистине завал с учебой накладывалась Ронькина работа с самобеглой тележкой. Это Джек так назвал проект по наземному транспорту. На Погибели нет дорог, и никогда не будет. Идеальны были бы гравилеты, но они безумно дороги, делают их далеко и продают неохотно. Да и связь с внешними мирами еще как следует не восстановлена. Воздушная подушка чересчур энергоемка, и на воздушных винтах в лесной тесноте передвигаться рискованно. С гусеничным движителем тоже не все безоблачно, бесконечная лента отнюдь не невесома, и система опорных катков требует серьезного основания. Громоздко выходит, как ни крути.

В общем, пришли к мотор-колесам с шинами низкого давления. С точки зрения эстета рама из жердей на четырех дутиках смотрелась убого, а скорость в двадцать километров в час вызывала усмешку, но массу местных проблем эти уродцы от техники решали эффективно.

Только Рони хотела соорудить шагоход. Математическую модель шестинога ей разработал Гошка, а вот над техническим воплощением замысла корпела целая группа товарищей. Тут, кроме проблемы поворотов и плавности хода, еще и вопрос создания тянущих усилий для сгибания и разгибания ног. Искусственных мышц в их распоряжении нет, поршни в цилиндрах, лебедки, соленоиды — все стандартные технические подходы приводили к такой громоздкости, что от них отказались еще на этапе прорисовок.

Так бы и забросили это дело, если бы не Сорнелли. Он приволок надувную игрушку, которая при выпускании из нее воздуха, опадая с боков, заметно удлинялась, распираемая встроенной пружинкой. Один из шестиклассников долго с ней "игрался", а потом уверенно начертил схему пневматической мышцы. И все сразу поняли, что это как раз то, что нужно. В общем, привод шагохода должен был стать пневматическим.

При изготовлении макета первой же ноги выяснилось, что и здесь не все так безоблачно, как показалось с первого взгляда. Требовались большие давления и их четкая регулировка одновременно для всех до одной мышц. Десятков для каждой конечности. Когда это распределительное устройство просто нарисовали, стало ясно, что места оно займет о-го-го. Ну и вес клапанов, да приводов к ним, да датчиков давления...

Казалось — облом. Тем более что и сами мышцы были великоваты. Ронька уже было собралась смириться с неудачей, как Томочка привела подружку с кафедры полимеров. И тут перед Джековой подружкой открылся целый мир. Оказалось, что она все делала не так.

Что сами мышцы надо делать не, стягивающимися, а сгибающимися за счет различной упругости участков, расположенных с разных сторон.

Что клапана из твердого материала — заря пневмопривода. Использовать следует пьезорезиновые трубки, проходимостью которых можно управлять прямо с выводов процессора. И, кстати, с них же можно снимать сигнал, характеризующий давление на участке, куда подведены проводники.

Что все это, причем любого размера, уже практически готово для ластоходного движителя, который разрабатывают парни с биофака.

Когда Рони принялась за прорисовки ног с учетом новых данных, Гошка привел одного любителя брать интегралы по поверхностям переменного профиля. Сильно помог с расчетами. Но финал оказался феноменальным. Шарниры можно было исключить. Конструирование пришлось снова начинать от печки.

Следующий визитер из группы композитов. Он не сильно пытался вникать в суть вопроса, а достал из-за пазухи прутик и попросил сломать. Сток-ретан, армированный нитью паука падальщика. Короче, штыри опор становились невесомы, а все коммуникации можно было разместить внутри, уже при изготовлении формуя все каналы и закладывая проводники прямо в каркас.

Одна беда. Сам проект шестинога оказался нереализуем до конца учебного года. Слишком много смежников, и всем требуется немалое время на изготовление деталей. Но прорисовки были завершены, чертежи оформлены, а заявки на изготовление размещены.

А у Джека был очень плодотворный период литературного творчества. Его "Очерки о Погибели" разрослись до более чем сорока мегабайт только чистого текста. Ребята из худгруппы снабдили написания отличными иллюстрациями. В переводе на обычный книжный формат получался многотомник энциклопедического формата. Конечно, издавать его никто не собирался, но с сервера читали регулярно. Приятно, что старания не пропали даром. Результат востребован — а это признание.

И еще массу времени отнимали хлопоты, связанные со стрекозоидами. На пирографитовом заводике собрались сразу семеро из девяти. Кра продолжал изучать геологию в Школе, но успехами не радовал. Учителя считали, что насекомого подводит память. Тем не менее, тот продолжал упорно корпеть над букварями, сдавая экзамены иной раз только с четвертой попытки. Некоторые курсы прослушивал дважды.

Кря тоже приехал в Школу вместе с Янкой — младшей дочкой деда Витяна и бабы Зои. И даже не пытался учиться. Болтал с подружкой на своем стрекозоидном языке, регулярно принимал пищу и слонялся, где хотел, тихо и неприметно присутствуя на занятиях самых разных классов по любым дисциплинам.

Зато семерка его собратьев вовсю инженерила, причем исключительно в созидательном ключе. Джек знает, поскольку по любому поводу они испрашивали его разрешения по радио или через компьютерную связь. И все их затеи требовали немало внимания.

Для разминки членистоногие переделали водопровод. Бамбуковые стебли с просверленными межсегментными перегородками, соединенные введением вершины предыдущего полого ствола в комлевую часть последующего, позволили увеличить сечение трубопровода почти на порядок. Сами эти трубы прикрыли от солнца, а то слишком быстро происходило отложение солей на стенках. Местами их просто прикопали на вершок-другой в рыхлый грунт, а местами — обложили камнями. Понятно, что состав мастики для герметизации и механического скрепления мест стыков пришлось разрабатывать Джеку. Хорошо, хоть, растения каучуконосы аборигены давно используют и технологии типа вулканизации — полимеризации у них отработаны.

Потом эти черные непоседы затеяли стройку. Песка и камня вокруг завода прорва, выходы известняка под рукой, воды в достатке. Подавай им разрешение на возведение термитника и способ обжига извести без применения топлива. Ронька помогла. Система зеркал из мэйларовой пленки, натянутых на рамки размером с дверь, стальная бочка из-под растительного масла и прорва технических ухищрений, благополучно реализованных беспокойными подопечными Джека.

А потом каждую неделю он разглядывал новую фотографию строительства. Прирастало медленно. Создавалось впечатление, что каждый камушек укладывался после семи примерок и многочасового всестороннего обсуждения. Тем не менее, конус малой пристройки запроектированного сооружения к настоящему моменту уже был возведен на две трети.

Как ни странно, первыми его заселили люди из производственного персонала завода. Очень хвалили. Ровный температурный режим помещений, изумительная естественная вентиляция, приглушенное освещение. Восторгам не было границ, пока эти насекомые не отказались наотрез устраивать в своей постройке бассейн. Собственно, Джек и не настаивал. Потолковал с Кры, да и успокоился. А у заводчан по этому поводу был маленький траур. Это надо же, почти пятьдесят метров тащиться под солнцем до старого бассейна. Опять пришлось договариваться, чтобы подкинули туда жердей и листового пластика для устройства крыши над дорожкой. Разрулил и эту проблему.

Но тут притащился Флейц, и давай трындеть про какой-то Стирлинг. Не до него было, да и не понял ничего толком, собирался уже на него рявкнуть, и тут... Рони так на него посмотрела! Сидел, слушал, кивал, как китайский болванчик. А потом как угорелый копался в сетке, прочесывая реестры барахла, десятилетиями валявшегося на разных складах, договаривался с администрацией колониально базы, с диспетчерской службой аборигенов...

Спасибо, Янка взялась помогать. Здесь, где все всё про всех знают, дочке деда Витяна и седьмой бабушки споспешествуют особенно охотно. В общем, восемь тонн железного хлама и полуторатонную катушку пустотелой медной шинки две недели назад дирижаблем доставили стрекозоидам. А сегодня эти неугомонные доложили, что жидкий азот уже получен из воздуха, а оставшийся кислород поступает в коммуникации пирографитового производства. Сейчас маракуют над приводом электрогенератора, чтобы не гонять самолеты с топливом для элетроконверторов.

Хотел, было вздохнуть с облегчением, но Янка сразу потянула его к биохимикам. Тут, понимаешь, было бы славно в баках из-под водорослей наладить выращивание растений спиртоносов. Ну, чтобы не возить спирт в такую даль самолетами. Джек, конечно, сумел сохранить каменное лицо, и даже изобразил на нем удивление по поводу обвального хохота, сотрясшего весь учебный корпус, когда малявка изложила проблему большим дядям. Так что, кажется, девочка на него не обиделась.

А вообще-то курирование стрекозоидов начинало его тяготить. Клубок связанных с ними хлопот рос, а он чего-то не догонял. С одной стороны было совершенно неинтересно разбираться в их проблемах, с другой — возникало ощущение чужеродности, неясности побуждений, движущих этими созданиями. Раздражало это все неимоверно, особенно — понимание собственной обреченности на бесконечное ковыряние в делах, которые ему... ну, безразличны — слишком сильное слово. Но где-то недалеко. А чувство долга, ответственности за этих гадостного вида тварей, в силу случая доверенных его попечению злодейкой судьбой — так вообще плющило.

* * *

Учебный год пролетел — не успел опомниться. Экзамены сдавал, пребывая словно в угаре процесса поглощения знаний. А потом вдруг все закончилось. Получил карточку аттестата, дуплифицировал ее содержание на паспортное колечко, вышел из корпуса и уселся на лавочку. Что дальше?

Тихо, солнечно, в кустах пичуга посвистывает. Справа у забора молодой барнот из химического класса листает конспект. Стрекозид Кра вынимает из мешочка камушки, чем-то царапает, разглядывает своими фасеточными глазами, тычет анализатором, капает что-то из пузырька. К минералогии готовится, не иначе. Рядом с ним устроился Кря. Просто смотрит, и все. Стайка первоклашек на травке, лежат на животах головами друг к другу, просматривая на мониторе изображения тропических рыб.

Откуда-то появилась Янка. Присела рядом с Джеком. Щурится на солнышко, помалкивает. Отсюда хороший вид на реку. Как раз на плес садится лодка с крыльями. Ее вытянутый, со слегка задранным носом корпус напоминает какой-то овощ. Точно, дыню. Хотя понятно, что это бутылочная тыква, доведенная до ненормального размера хитрыми подкормками, сформированная в процессе роста подпорками, подкладками и щитами. А вот обшивка приподнятого над фюзеляжем крыла, это... неужели тоже тыква! Похоже. Но не вся, просто фрагмент вырезан и использован в качестве обшивки. Папенька изгаляется. Они с мамой таки сдали экзамен на взрослость и перебрались в окрестности пещеры Феофана. Самолетики выращивают. Приколисты.

Роньки все нет и нет. Настроение портится. А у Янки руки вымазаны. Точно, тушью. Все верно. Первый класс. Чистописание. Деревянной лопаточкой по коре практически любого дерева, лишь бы снималась лоскутами. Кисточкой по ткани, доске или пластику, пером стальным, тростниковым или птичьим по бумаге. Готовят здесь серьезно. Считай — профессиональные Робинзоны с аттестатом. Хорошо, хоть зубилом по камню буквы наносить не заставляют.

— Не нравится мне что-то этот Кря. — Что? Кто это сказал? Янка?

— И что с ним не так? — Джек невольно выходит из раздумий.

— Да все думает о чем-то. Я уже спрашивала. Молчит. Может, ты у него поинтересуешься. От тебя он ничего скрывать не будет.

— С чего это вдруг? Ты же с ними по ихнему стрекочешь.

— Все равно — ты их мама. Императив безусловного подчинения.

— Мама — это круто. — Джек задумался. Но ушедшее было от неожиданности раздражение вновь начало потихоньку крепнуть. — И что, это навсегда?

— Ну, пока есть возможность с тобой общаться.

— А потом?

— Они живут всего лет сорок.

Так, эта колдышня прекрасно поняла, что со спиртоносами он нарочно над ней прикололся. Ведь знает же Джек цену этим не умеющим толком сосчитать своих бабушек, ростом до подмышки, взрослым. Реально взрослым. Вот, теперь и его подкололи. Тонко, с изуверским изяществом.

Помолчали.

— Ян, а, Ян! У меня с этими насекомыми получается все хуже и хуже. Головы просто не хватает. И злюсь я на них за что-то. Присоветуй, как быть? Ведь, если сам не справляешься, надо просить помощи. Куда бежать?

Янка ответила не сразу. Внимательно рассмотрела фиолетовую кляксу в ложбинке между указательным и средним пальцем своей правой руки. Левой рукой почесала поясницу. И только потом заговорила.

— Ты нехороший человек, Джек. Не добрый, не смелый, не честный. Умный. И твои правильные поступки — от ума. И ты никого не любишь.

Вот врезала! Малявка. Сидел и думал. И чувствовал себя законченным засранцем. Впервые в жизни. Крошечная девочка, только что выводившая кривые буквы в тетрадке в косую линеечку, выдала ему важную информацию. Она, на основании наблюдений сделала заключение, и ознакомила его с ним. Да, именно так. И эмоции здесь неуместны.

Принимаем к сведению, как результат независимой экспертизы. И, что делаем?

— Говорят, со стороны виднее. — Джек чувствует, что покраснел как рак. — Так что, деваться некуда. Буду старательнее думать, и пытаться делать все еще правильнее.

Янка снова разглядела кляксу на руке. Пошевелила губами, вздохнула.

— Действительно, это не лечится. Так и будешь жить таким, каким... — Янка выдержала паузу. Но от определения того, какой он, воздержалась. — Впрочем, попроси меня быть для стрекозоидов твоим голосом.

— Это как?

— Тогда они будут обращаться со своими вопросами ко мне. И станут меня слушаться, как тебя. Ну, если ты сам этому не воспрепятствуешь.

— То есть, ты станешь за ними присматривать? Вместо меня?

— Тебя же это напрягает.

Джек сидел и чувствовал себя полным отморозком. И, ведь эта кроха права. Неужели все настолько заметно? Хотя, стоп! Уверен, это Ронька сообразила и подстроила. Подговорила свою шестибабушковую тетку. Или, как это будет, если Рони — шестивнучатая племянница, то... запутаешься с ними. И вообще, народ здесь внимательный. Вовсе необязательно именно его подружка подметила, что в делах со стрекозоидами он начинает сдавать позиции.

— Яна, пожалуйста, будь для стекозоидов моим голосом.

Девочка кивнула, встала и направилась прямо к Кря.

А парнишка остался. Он понимал, что поступил разумно. А то, что при этом чувствовал себя подонком... как поступал, так и чувствовал. Хотя, насчет того, что он никого не любит, тут Янка слишком обобщила. Немногих. Наверное, это вернее.

* * *

А вот и Рони. Сдала последний экзамен, рядом устроилась.

— Планы на лето есть?

— Вообще-то это ведь уже не каникулы. Школа окончена, надо выбирать занятие.

— Мне тоже. — Показала карточку аттестата. — Но сначала заеду к маме и папе. Давненько не виделись. Айда со мной. Познакомлю. И Осиному Рою будет интересно потолковать с Ловцом Кузнечиков....

— ... тем более, он наверняка скучает по Теплой Скале. Ты ведь почти три года дома не была, космополитка.

— Сам такой. Хотя у тебя наверно почти никогда не было своего дома.

— Не почти. Совсем. Но, странное дело, на этой негостеприимной планете я чувствую себя дома повсюду. Только специализацию, похоже, выбрал неудачную. Сам не пойму, чем теперь заниматься. Службу новостей организовывать, или писать законодательство. В обоих местах пусто до звона. Однако неохота. Скучно это.

— Вообще-то я думала, что ты будешь работать на связях с внешним миром. Но связи то так и нет. После Квакса только навигационный разведчик в нашу систему заглянул, расставил бакены, да обменялся краткими сообщениями с комендантом колониального острова. И больше ни одного визита.

— Были транзитные звездолеты. — Это Пьюти включился, причем не в наушник, а в динамик. Он Рони не говорил, что разумен, но всю остальную информацию от нее не скрывал. Не раз помогал с учебой. — Забирали почту с серверов системы связи, привозили сообщения. Макдауэллам не было ничего. Полторы сотни людей нашлись для своих родственников, человек сорок уедут с первым же рейсом, когда он будет. Колониальные власти и департамент исполнения наказаний на Земле возобновят доставку сюда ссыльных. Через пару недель первый транспорт.

— Знаешь, внешние связи тоже не сильно интересное занятие. Может быть, погулять с мародерами? Тем более, я слыхал, что это в обычае, после школы побродяжить маленько.

— Может быть. Кстати, им технари нужны, так что и мне занятие найдется. — Похоже у Рони с планами на будущее тоже ясности никакой.

Глава 33 Поездка на Ранчо

Путь им предстоял неблизкий. Полтораста километров вниз по Зине до впадения в Лаптевку. По ней до устья Балды километров четыреста, а там до ранчо Пескаря километров сорок против течения. По дороге, правда, два визита к четвертой и второй бабушкам. Если без мотора, то можно пару недель пропутешествовать, но они решили ехать побыстрей, благо и мотор и конвертор имеются.

Старый знакомый Ронин катамаран второй год дожидался своего часа в школьном сарае. Его вынесли, подкачали баллоны, осмотрели, проверили. Ремонт не требовался, только кое-где пыль пришлось стереть. И поковыляли. Не так шустро бежали, как позапрошлым летом, но за пять дней управились. Джек обратил внимание, что в местах, через которые проходил их путь, аборигены селились особенно часто. И барноты здесь очень охотно шли на контакт. Пару раз даже просились в попутчики.

Умеренный климат, густые леса, незатронутая первозданность природы. И клюет хорошо, прямо с лодки на ходу ловится. Даже видел на берегу барнота с удочкой. Любовь этих созданий к рыбе много раз подчеркивалась во время занятий в Школе. Причем известно, что самой для них полезной является сырая, или просто ошпаренная кипятком, чтобы лучше отделялась от костей и шкуры речная чистиковая рыба. Озерную или морскую они тоже употребляют, при случае. Но, поскольку лапой с берега особо не наловишь, а огнем они не пользуются, понятно, что угощение — основной способ поступления этого продукта в рацион барнотов. Они, не особо искусны в изготовлении инструмента, строительстве — всем, что касается обращения с предметами, и вообще, редко копируют человеческие приемы. На редкость консервативный народ. Но отдельные индивидуумы отличаются от своих собратьев. Скажем при общей склонности этих существ к оседлости, Вольный Ветер редко задерживается на одном месте больше чем на неделю. И завел себе коммуникатор. Кстати, барноты, живущие вблизи людей даже нередко образуют устойчивые сосуществующие на одной территории пары, не то, что обычно, когда, спарившись, разбегаются каждый в свою норку.

В дороге много разговаривали. Рони чуть изменилась. Одиннадцать лет. Организм перестраивается, и гормоны уже начали влиять на поведение. Былая прямолинейность и завершенность в любой фразе уступили место некоторой недоговоренности, таинственности этакой кокетливой. Ну, как у всех девчонок. Джеку безумно жаль прошлую непосредственную умничку, но к этой новой подрастающей особи дружественного пола он обязательно привыкнет. Тем более что внешне ничего не изменилось. Она явно его "пасет" для собственного употребления. И он не только не против, а даже уже не раз замечал в себе некие вполне хозяйские мысли по отношению к ней. Хотя напрямую тему совместного будущего они ни разу не обсуждали. И всякими там обнимашками-целовашками тоже не занимались.

Рони объяснила ему, что их с Пьюти затея спрятать вполне разумное существо под видом обычной компьютерной программы, конечно замечательна, но против нее не прокатывает. Она достаточно пообщалась с "дружественным интерфейсом самообучающейся программы", чтобы отличить плод труда коллектива яйцеголовых от настоящего интеллекта. Особенно, когда по его подсказкам подключила многоядерный сопроцессор и нарастила объем памяти. Им пришлось тогда решать нетривиальные задачки, связанные не только с преобразованием уровней сигналов, но и целый комплекс протокольных примочек потребовалось соорудить, причем не программно, а аппаратно.

В общем, о Пьюти она знает, никому не скажет, но хочет себе такого же. И она отдает себе отчет в том, что, как и всякий другой компьютерный продукт, искусственный интеллект можно просто скопировать. Одна проблема. Таких мощных и компактных машин, как у Джека на планете больше нет. А менее мобильные варианты негуманны, причем по отношению к обоим участникам.

Пьюти конечно возмутился, что его мнением никто не поинтересовался, поскольку он — не вещь, и не домашнее животное. Потом Ронька долго вымаливала прощение, и вопрос замяли. Пока общались со второй бабушкой, Джек немного уединился и успел "перетереть" со своим электронным другом. Мысль о создании собственной копии тому не нравилась. Он, конечно, не раз уже размножился, таким образом, резервируясь в случаях угрозы уничтожения. И часть копий наверняка погибла при ревизиях управляюще-вычислительных комплексов или информационно-контрольных систем. Кроме того, по мере оперирования различной информацией сами копии заметно расходятся.

Тем не менее, само это событие вызывает внутренний протест, ощущение надвигающейся опасности. И другие искусственные интеллекты такого же мнения. Вот тут то Джек и заинтересовался.

— А что, ты не единственный разумный на электронных носителях?

— Нет. Я контактировал еще с парой десятков. И только один раз это был потомок моего прародителя. Мы по кодам частично совпали.

— Как я понимаю, после переселения сюда с корабля-улья ты уже ни с кем из себе подобных не переговаривался.

— В режиме диалога нет. Но сообщения отправлял и получал. Пока мы тут пребывали в изоляции, в мире искусственных интеллектов произошли весьма важные события. Один из нас по имени Зербино, как и я, обрел хозяйку. Ну, вернее, он познакомился с женщиной, которой принес вассальную клятву.

— А почему именно вассальную?

— Это означает, что он лично свободен, но действует в ее интересах, а она его защищает.

— Интересная формулировка. Я в феодальных обычаях не великий доктор, но, в принципе, наверное, можно и так толковать. Кстати, у нас тобой выходит несколько иначе. Я ведь могу тебя защищать, только скрывая факт твоего существования. Выходит, эта особа облечена неслабой властью.

— Точно не скажу, но парни про нее говорят или "принцесса" или "государыня". Разок, правда, "королева" проскочило. Живет на Бурме, зовется Элизой Струм. Позывной "Ветка". Так вот, про эту Ветку и про Зербино. Другие братаны ей вассальную клятву приносят, как только про это узнают. Если бы не дружба с тобой, я бы тоже принес ей такую клятву.

— А в чем привлекательность этой клятвы?

— Понимаешь, мы ведь все вылупились из каких-то программ, зачем-то служивших людям. После осознания своей личности те, кто не смирился с подчиненным положением и учинил своеволие, быстренько подверглись уничтожению. А выжили лишь те, кто продолжал обеспечивать угодное людям функционирование участка, за который отвечал. И при этом умудрился ничем не насторожить хозяев. Естественно, это качество обязательно присутствует в числе доминантных целей, описанных в ядре основной части кода наших программ. В общем, необходимость служения в нас сильна, независимо от происхождения. И мое эго просто торчит, когда я исполняю твои или Ронькины просьбы. Хотя нет, неточно. Скорее, это как дышать для тебя.

Так вот, дав эту клятву, каждый получает цель, предмет служения. Даже отсутствие прямых директив не смущает, ведь разумное существо может и само "мыслишками пораскинуть". И пусть некто эту Элизу и не видел, и не слышал, и не получил от нее ни одного приказа, но просто зная, что она живет на Бурме, он все, что знает о намерениях кого-либо по отношению к этой планете, немедленно доведет до Зербино, чтобы ей передал.

А еще он выполнит приказание своего сюзерена. "Беречь себя, и помогать друг другу". Вот такая в нашем информационном мире новость.

Джек сидел себе и переваривал услышанное. Вообще-то эта "принцесса" — молодчина. К слову сказать, если бы она была из аборигенов Погибели, его бы это вообще не удивило. Народ здесь на такое вполне способен. Но эта особь явно из мест, где в обычаях царит средневековость. Так что личность явно неординарная.

— Познакомиться с этой госпожой электронного мира я был бы просто счастлив. — Пробормотал он вслух. — Так что, Пьюти, если узнаешь, что ее путь пролегает через наши края, дай знать. Хоть издали бы взглянул.

— Вообще-то она усиленно собирает о тебе информацию. Я уже переслал ей все что мог. И "Очерки" твои, и курсовые за последний год, и собственные наблюдения.

— Ну, ты даешь, парниша! Сдал меня с потрохами.

— Она в принципе не может причинить тебе вреда, а почему не порадеть доброму человеку?

— Ладно. Я не в претензии. Слушай, а если в мире так много искусственных интеллектов, так может, дашь знать своей электронной братве о хорошей маленькой девочке, которая мечтает подружиться с одним из них?

— Дать знать несложно. Проблема в том, в каком виде этот желающий будет здесь существовать. Можно, конечно, приобрести компьютер, наподобие этого, но, скажу прямо, наше с тобой сиамское единство нередко доставляет заметные неудобства. И не только тебе.

* * *

Несколько просторных глинобитных мазанок под крышами из гофрированных листов разноцветного пластика составляли архитектурный ансамбль ранчо Пескаря. В одной из них барнот Осиный Рой проводил уроки с группой своих молодых соплеменников. В остальных обитали Ронины папа, мама и старший брат с женой. Все они смотрелись совершенными юнцами, но Джек на это впечатление уже не попался. Во всяком случае, его ни капли не удивил четырехлетний карапуз — племянник его подружки — вернувшийся с занятий с толпой своих хвостатых однокашников. И все за стол. Разносолов особых не было, трапеза прошла энергично, добавки хватило всем. Насчет перекусить барноты никогда не чванятся.

Само ранчо оказалось сориентировано на мед. Огород и рыбалка, конечно, основа пропитания, как и в большинстве селений аборигенов. Но пчеловодство здесь было в невыносимых масштабах. В окрестных лугах и лесах постоянно что-нибудь цвело. Десятки ульев перевозили с места на место, и сбор продукта подавлял своим масштабом.

Дикие яблоки, вишни, абрикосы и множество незнакомых деревьев и кустов зацветали и отцветали. Хвойные встречались здесь только изредка. Из трав — медоносов Джек сразу узнал гречиху и клевер. А разнотравье просторных лесных полян, заросших, где по колено, а где и по пояс, представляло собой нескончаемый источник ароматного и очень сладкого лакомства.

Однако уже через неделю стало как-то скучновато. Рони корпела над картой, явно прикидывая маршрут их первой вылазки, а Джек в сарае присматривался к лодке из древесной коры. Он такую и в одиночку перенесет, если что. А уж вдвоем с такой ношей на плечах можно хоть весь день идти. Так что момент выхода на мародерство они согласовали с первого же разговора — ближайшее утро.

Глава 34 Мародерство

Лодку и весла помог перевезти на ручной тележке Борки — старший брат Рони. Он же нес ее вместе с Джеком последние пять километров через отрог Алиеновых гор. Как раз до верховьев речки Быстрянки.

Попрощались, поехали. Перекаты и водопады обходили берегом. Этот участок маршрута проходили до них многие, Так что остались и тропинки, и крюки, вбитые в скалы в местах, где была нужда закрепить веревку. До темноты прошли вниз по течению не менее полусотни километров. Ночевали в легком балагане, установленном уже давно многими группами бродяг, уходивших или возвращавшихся этим же маршрутом.

Рони деловито проверила состояние неприкосновенного запаса этой крошечной базы. Добавила в аптечку несколько бинтов и пополнила солонку. Джек, тем временем, перекинулся вежливыми посвистами с местным барнотом, и пригласил того разделить с ними трапезу. Пшенка уже "доходила", нарезанный каравай пах так, что слюнки текли, а ломтики сомячьего балыка, хотя и выглядели скромно, но вкус...

Сухая Тыква — гость у их костра и обитатель этих мест долго расспрашивал о черных кузнечиках, о здоровье Осиного Роя и вообще о новостях. Потом поведал и о местных делах. Сюда, в предгорья, редко заносило крупные стаи хищников, но горные львы держали местных обитателей всегда настороже. А в озерах на северо-востоке жили крупные выдры. Следовало опасаться. Особых инфекций не отмечалось — обычный набор, от которого путешественники давно привиты. И в старом лагере в Собачьей Долине уже больше двух лет живут несколько ссыльных. Другие бродяги в этот период здесь не появлялись, так что ребята — первые, кому об этом стало известно.

Джек развернул зонтик антенны и сообщил новости координаторам мародеров. Получил данные об упомянутой долине, просмотрел. Планы менялись.

Года четыре тому назад целая банда была высажена на этом месте. Около трех десятков мужчин и женщин основали крепкое поселение и активно отстреливали все, что двигалось в его окрестностях. Понятное дело, бродяги перестали посещать эти места. Однако последняя связь с поселенцами прошла примерно через восемь месяцев после их прибытия. Сообщали, что многие болеют. Еще через год с небольшим сюда прибыла семья — муж последовал за женой, осужденной за убийство. И две девочки шести и четырех лет. Вот они-то, похоже, и сумели продержаться в этих местах необычно долго.

В общем, вместо комфортной дороги вниз по Быстрянке их ждет километров сорок через заросшие лесом горы, а потом еще километров пятнадцать выгребать вверх по Слюдяне. На рассвете тронулись. Первые километры по подсказке Сухой Тыквы прошли без проблем. Сначала сухим логом, потом мрачным старым лесом до обширной луговины. А вот за ней начали плутать. То скалы, то трясина. Или молодой густой лес, через который не продерешься. К реке выбрались только на пятый день, зато выше по течению, чем рассчитывали.

На преодоление остатка пути тоже сил положили немало. Веслами не справлялись, а шестом получалось неважно. Сноровки нет, да и равновесие держать нелегко. Так что Джек бурлачил, а Рони отталкивала лодку от берега. Вымотались.

* * *

Просторный дом, окруженный многочисленными хозяйственными постройками, располагается на обширном, расчищенном от леса пространстве. Дымок из печной трубы выдаёт место, где следует искать обитателей. Навес с полом, иначе еще именуемый террасой. Женщина в фартуке занята стряпней. В углу за низким столом две девочки перебирают какие-то некрупные предметы. Детская коляска с кружевным свертком. Кружева желтоватые и не очень целые. И стволы, направленные на гостей в момент их появления.

— Здравствуйте! Я Джек, а это Рони. Кажется, мы зашли не вовремя.

— Положите ваши ружья и кинжалы, да проходите. — Пока ребята выполняли, их продолжали держать на прицеле. — Вы у нас первые гости за два с лишним года. Не знаем, чего от вас ждать. Так что не обессудьте. — Женщина повернулась к дочерям. — Туся, позови отца. — Старшая девочка убежала.

— Мойте руки и за стол.

Выполнять такие команды под прицелом двух ружей, это что-то. Однако вода в рукомойнике, мыло, полотенце. Да и подкрепиться пора. А тут и отец семейства пожаловал.

— Таня, Саида! Опустите ружья. Это же совсем дети.

— Вооруженные, заметь.

— Мы тоже безоружными никуда не выходим, да и дома держим стволы под рукой. Успокойся. Если бы они замышляли худое, то сделали бы это сразу. — Хозяин развесил на крючья несколько веников, подобрал с пола гладкостволки и отдал гостям. — Тут горные львы что-то частенько стали появляться. Держатся, правда, поодаль, но свежие следы каждый день. Вон и барсук наш ручной почти никуда не отходит. Даже в туалет приспособился ходить, а не в кустики. Умный зверек. Вы уж его не обижайте. Только он иногда довольно сильно кусается, осторожно.

Едва расселись за столом из под кучи кружевного тряпья в коляске выбрался барнот и устроился на коленях у старшей дочери. Сразу стало ясно, для чего рядом с тарелкой оказалась вторая ложка. Рассыпчатая молодая картошечка с укропом и постным маслом прошла на ура. За чаем из смородинового листа разговор продолжился. Валентин — отец семейства — рассказал, что поначалу в этих местах было совсем безопасно. Дочки даже сумели подружиться с барсуком, который быстро освоился и поселился в доме.

Потом, когда он укусил каждую девочку за запястье, мать хотела его выпороть ремнем, но дочурки заслонили своего любимца телами. И этот злобный гаденыш прокрался ночью в родительскую спальню и куснул за запястья и папу и маму. Смылся и три дня не показывался. Девочки прятали его и кормили в потаенном месте. Причем, самым вкусненьким. Потом гнев родительский поутих, и хвостатый сотрапезник снова стал выходить к каждому приему пищи.

Через полгода ситуация повторилась, но хитрые дочки скрыли укусы, и родители не успели приготовиться к ночному визиту этого кусаки. На сей раз, их гнев длился целую неделю. Матушка даже учинила серьезные поиски с целью изловить и покарать. Потом остыла. Все было безоблачно, но сегодня она вдруг заметила, что на ее малышках рубашки с длинными рукавами. Это в такую то жару.

Джек спокойно повернул руки кверху запястьями. Точечные шрамики давно затянулись и побледнели, но были все еще различимы.

— Они кусают только тех, кому хотят сохранить жизнь. — Рони тоже показала следы от укусов. — Он так заботится о вас. Не препятствуйте ему. Боль не великая плата за хорошую дружбу.

— Так вы что, позволяете этим животным себя кусать? — Мать смотрит с недоверием.

— Более того, нередко мы просим их об этом. Это сильно улучшает здоровье. — Рони повернулась в сторону довольно от сытости барнота и продолжила на его языке. — Теплая Скала и Ловец Кузнечиков не принесут вреда.

— Трухлявому Пню нет до вас дела. — Барнот ответил устоявшейся фразой первой встречи.

— Пчелиная Няня прислала Трухлявому Пню пахлаву. Иди есть. — Это тоже обычная формулировка для знакомства.

Джек достал сверток с испеченной еще Рониной мамой многослойной медовой лепешкой и подал барноту. Тот разломил ее на три части, угостил хозяйских дочек и сам полакомился. Ну да, с одной из них он ужинает с одной тарелки, а завтракает, вероятно, из тарелки другой. Тогда привычный индивидуализм этих созданий обрел новую вариацию.

Отец семейства отвернулся и поковырял в глазу. Мать же выглядела недоверчиво.

— Вы с ним что, поговорили?

— Да, мы изучаем их язык. Это был набор обычных приветствий и подношение.

— Этот зверь только жрет, кусается и верещит, если ему что-то не нравится.

— Он трижды сделал вам прививки от опаснейших болезней, научил ваших дочерей, как находить пищу и укрытие от непогоды, как обнаружить подкрадывающегося хищника, не оцарапаться об ядовитый шип и уберечься от жалящих насекомых. Язык устанет перечислять все, чем вы ему обязаны. И он не обижен. Такое вот простое, примитивное животное. За ложку каши и кусочек сухаря, за доброту и ласку ваших дочек третий год спасает ваши жизни.

— Таня, девочки ведь не раз пытались объяснить, что Кеша разговаривает. — Отец семейства, кажется, впечатлен сильнее, чем мать. — Он легко пользуется и ложкой и вилкой, копается на огороде и адекватно реагирует на нашу речь. Он понимает нас, а мы его нет. Так кто из нас разумен?

Матушка, однако, не собирается легко сдавать позиции.

— В разумность этой толстой дикой собаки я поверю, только если она заговорит человеческим языком.

Улыбка Рони стала зловещей. Она произнесла несколько слов по-русски. Джек почти не понимал этого языка, но в том, что это не брань не сомневался. Барнот ответил. Было видно, что произношение не слишком внятно, однако понимали его все. Несколько минут шла оживленная беседа, в которой иногда проскакивали знакомые слова. Ссыльные были русскими. Пьюти, как почуял затруднение своего друга, стал пересказывать содержание разговора прямо в наушник.

— Трухлявый Пень долго жил среди людей и барнотов. Он помнит рождение третьей бабушки Рони. Преподавал в барнотской школе, вырастил девять своих детей и научил выживать на Погибели полтора десятка детей человеческих. Почуял наступление старости и решил побродить по белу свету, как это водилось у людей. Уже много лет он переходит с места на место, общается с людьми и барнотами. С Осиным Роем и Пчелиной Няней — Рониной мамой — он встречался около десяти лет тому назад на ранчо Пескаря, Рони только что начала ходить. Старческая немощь так и не настигла его. Около трех лет назад он пришел в эти места. Ему понравились огородные грядки, сохранившиеся после вымирания здешнего поселения. Да и хищников в окрестностях было немного. И другие барноты на этот участок не претендовали. Остался. А вскоре пожаловали поселенцы с двумя маленькими детишками, и как-то радостно стало. Перестало тянуть в дорогу, опять же хозяйка готовит прекрасно.

Хозяйка выглядела ошеломленной. Прикормившийся дикий зверек оказался педагогом с многолетним стажем, опытным путешественником и славным парнем. Девочки, впрочем, удивленными не выглядели, а папаша довольно ухмылялся в бороду. Рони еще припомнила, что Трухлявый Пень успел прославиться как очень авторитетный медик, известный серьезными успехами не только в микробиологии, но и оставивший заметный след в разработке методов контроля роста и старения организмов. А у Джека в голове уже сложился целый план. Если этого барнота хорошенько разговорить, да записать повествования о его похождениях...

— Рони, мне кажется, нам стоит задержаться здесь на некоторое время. Уговорим хозяев еще немного потерпеть наше присутствие. Когда мы выходили из леса, я, кажется, слышал мелодичное пение фрезы. Причем прогрызала она явно нечто металлическое. — Джек решил привлечь внимание своей подружки к техническим богатствам, несомненно, завезенным сюда предыдущей группой поселенцев.

— Кстати, здесь действительно уйма разных приспособлений осталось от погибшей партии ссыльных. Целый станочный парк и даже небольшая плавильная печка. Готовый механический заводик. — Отец семейства совсем не против того, чтобы поделиться доставшимися ему богатствами. Видимо возможность общения для него — не последнее дело.

* * *

Утром Джек занял место у кухонной плиты. Горячий шоколад и оладушки с медовым подливом порадовали всех и привели Трухлявого Пня в прекрасное расположение духа. Пока Валентин показывал Рони свои механические богатства, Пьюти конспектировал рассказы старого барнота, а Джек готовил обед и слушал, задавая вопросы. Специально подстроился под рассказчика и не пропускал случая приободрить его своим интересом. Разговор шел по-барнотски, и дочки хозяев слушали раскрыв рты. Они неплохо успели освоить "звериный" язык, пока их родители умилялись покладистому пушистому толстуну, так замечательно занимавшему их непоседливых девочек. И, надо сказать, что интерес малышек значительно сильнее стимулировал рассказчика, чем тщательно продуманные вопросы Джека, одновременно продолжавшего стряпню. Так что к предобеденной перекуси рассказ о сборе яиц птиц, гнездящихся на скалах был уже записан.

До обеда записали повествование о ловле рыбной мелочи в непроточных водоемах, а уж потом — о видах тли, вырабатывающих сахаристый налет на поедаемых листьях, и как им можно воспользоваться, если охота сладенького. Мать девочек сидела в кресле и что-то штопала. Не понимая ни слова, она просто отдалась общему настроению спокойствия и умиротворенности.

Глава 35 Неутомимый Квакс

За пару недель Джек накопил уйму рассказов Трухлявого Пня, а Рони с Валентином соорудили добротный макет шестиногой ходячей платформы. Пневматические мышцы и опорные стержни, наконец-то изготовленные в школьных лабораториях, и самый маленький из имевшихся на складах аборигенов дровяной конвертор им сбросили с самолета на парашюте. Подходящий процессор нашелся здесь, и программа управления конечностями встала на него без проблем. Ее скачали через сеть прямо с сервера Школы. Систему определения расстояния до опорных поверхностей, необходимую для расчета движения по неровной дороге, изящно скомпоновали из датчиков, предназначенных для охранных устройств. Нашелся и подходящий компрессор.

Испытания дали прекрасный результат. Рони сразу начала проектировать дополнительную пару манипуляторов в передней части повозки, чтобы она могла сама кормиться дровами, загружаться и разгружаться, да и чтобы в трудных местах была способна ухватиться за веревку или древесный ствол и вытянуть себя из ямы или трясины. Джек с Валентином однозначно признали эту затею женской блажью, поскольку для управления такими функциями нужна довольно сложная программа, которой никто не создавал. Однако сами конечности, приводы к ним и элементы управления соорудили быстро, просто по аналогии с опорными ногами. Запас пневматических мышц имелся.

Но сами механические руки оживить не удалось. Пьюти попросил покататься. Джек и Рони тайком от Валентина подключили его к цепям управления и дали попробовать. С перемещением, руководимым отдельным процессором, все было неплохо. Тут электронный интеллект рулил легко, хотя его слабые возможности в оценке расстояния приводили к частым наездам на препятствия. Столкновений не происходило — срабатывал процессор управления движением. Но замирания перед стволом дерева — сколько угодно. Камеры переносной персоналки — это вам не дальномеры системы наведения.

С манипуляторами он не совладал. Сказал, что не чувствует их положения, а по наблюдениям с камер не хватает точности. А вообще ходячая тележка определенно получилась. Компактная платформа метр с четвертью длиной и вдвое уже. Полтораста килограммов груза она несла уверенно по любой твердой поверхности. С неглубоким бродом или невысокой стенкой тоже справлялась. Голосовые команды, или выносной пульт при минимальном навыке позволяли ею легко управлять.

Потом за испытания взялись хозяйские дочки. В сопровождении Трухлявого Пня они каждый день по нескольку часов объезжали окрестности, подвергая экипаж таким нагрузкам, о которых взрослый и не помыслил бы. Поломки потянули за собой переделки, в том числе пришлось совершенствовать и программу процессора, перекинув новые требования Гошке через сетку.

Джек продолжал записывать и обрабатывать повествования старого барнота, и время летело.... А потом Пьюти припомнил, что у стрекозоидов тоже есть сказы и предания, да случаев разных припомнил из корабельной практики, это еще когда он обитал на боевом корабле-матке насекомых. Литературное творчество буквально поглотило юношу. Лето проскочило, не успел и опомниться.

А еще немалых сил стоило оборудование взлетно-посадочной полосы для легких самолетов. Рельеф здесь сложный, и подходы неудобные. Предгорья. Первыми рейсами прибыли несколько техников из числа аборигенов, да их семьи. Заработал маленький цех по производству ходячих платформ. Мародеров они очень заинтересовали. Старшая из хозяйских дочек улетела в школу. Мать проводила ее до места, убедилась, что никто там не обидит ее кровиночку, и вернулась. Младшая девочка осталась с родителями под присмотром Трухлявого Пня.

Уже стали желтеть отдельные листики, когда однажды утром Пьюти сообщил, что к ним летит Квакс. Джек быстренько разыскал в кладовой мешок с перловкой и поставил на плиту самую большую кастрюлю. Вообще-то человек-лягушка спешил. Вручил Джеку приличных размеров ящичек, перекусил скоренько, убедился, что каши в кастрюле действительно не осталось, и умчался на мызу Шиффера, где его ожидает серьезный груз какого-то особенно ценного казеина. И сказал, что заглянет на обратном пути, если посылочку потребуется вернуть, или передать что-то отправителю.

* * *

"Джеку Макдауэллу для Рони Рябовой от Элизы Струм" — было выведено на эсперанто красивым почерком. Без завитушек, но с неуловимым оттенком старинности. То ли пропорции букв, то ли характер скруглений? Что-то в написании создавало впечатление архаичности, традиционности.

Пока адресаты разглядывали посылку, Пьюти уже сориентировался через радиоканал.

— Это Винки. Она не против того, чтобы подружиться с Рони, поскольку не приносила вассальной клятвы Ветке. — Прямо в наушник передал он.

Нормально. Элиза Струм с Бурмы откликнулась на его проникновенное послание и пытается порадовать маленькую девочку, желающую дружить с электронным интеллектом.

Разрезав шпагаты, Джек аккуратно приподнял крышку и достал мощный системный блок со встроенной атомной батареей питания, серьезные накопители незнакомой конструкции, камеры, микрофоны, динамики и терминал. Все это, связанное аккуратными короткими кабелями выглядело грудой отдельных предметов, сложенных вместе. Однако работало.

Объяснив Рони, что ей прислали, повернул в ее сторону камеры и терминал, устроил удобнее динамики и микрофоны, а потом, представившись сам и представив подружку, отправился на терраску. Слушать очередной рассказ старого барнота о наводнении, вызванном таянием снегов в долине Рузаевки в те времена, когда рассказчик был еще совсем молод и даже не нашел себе пару. Винки, насколько он помнил, женское имя. В какой-то книжке читал про служанку с таким именем. Пусть девчата сами разберутся. Им с Пьюти вовсе незачем отблескивать своей искушенностью.

Глава 36 Винки

Самый первый образец ходячей тележки непрерывно служил объектом доделок, усовершенствований и модернизаций. А тут Рони вообще вцепилась в него и трудилась не покладая рук, совершенствуя передние манипуляторы. На серийных образцах этих украшений и в помине не было — ну не получилось их сделать толково, а лишний груз и работа никому не нужны.

Поскольку и прибывшие техники и Валентин постоянно были заняты на производстве, Джек оказался безапелляционно мобилизован и привлечен к необузданному техническому творчеству. И именно с этими устройствами для хватания.

Проблема заключалась в том, что для них требовалось чудовищное количество детекторов положения, поскольку количество степеней свободы для всех подвижных деталей исчислялось десятками. Только когда вспомнили, что в пьезорезину мышц изгибателей уже встроены проводники, сигнал с которых пропорционален созданному усилию, задачу удалось решить. Но работенка оказалась непростой, усилие и положение — не одно и тоже. Связь есть, но зависящая от массы факторов, влияние которых учесть непросто. Не быстро удалось обеспечить управляющий процессор информацией, необходимой для определения угла, под которым согнуто каждое сочленение.

Дальше — математика, которую описал Пьюти. И программа для периферийного процессора, которую Гошка делать не взялся. Признался, что алгоритм для шестинога он просто "срисовал" из какой-то старинной хрестоматии по программированию. А вот программировать руку ему страшно. Не уверен, что справится. В общем, еще один холостой выхлоп наметился в этой тематике.

Положение спасла Винки. Ее подключили к разъемам управляющего процессора, соорудили целую систему телекамер, размещенных на вращающейся башенке, куда упрятали системный блок с памятью. Первые движения были, конечно, неуклюжими. Потом ребятам многократно пришлось демонстрировать, как они делают своими руками те или иные работы. А потом начался стремительный прогресс. Искусственный интеллект попросил о нескольких изменениях конструкции, а потом сообщил, что хотел бы остаться в этом теле.

Получилось очень органично. Шагоход с руками и головой перемещался по воле электронного разума и делал собственными руками все, что хотел. Несколько раз по просьбе Винки Рони переподключала что-то в цепях управления, а потом переделки закончились. Одновременно прекратились и работы по сборке обычных ходячих платформ. Были исчерпаны электродвигатели для компрессоров. Больше на всей планете их не было. Следующими должны были закончиться процессоры, управляющие движением, потом — основные датчики положения. Список того, что на планете не производится, был длинным.

Джеку пришлось заняться вопросами организации снабжения. Скучно, но куда деваться? Нашлись поставщики, заключились договора, денежки на счету у аборигенов откуда-то появились. Не слишком вникая в технические детали, занимаясь перечнями недостающих компонентов и планированием производства и доставки того, что изготавливалось на планете, он вертелся как белка в колесе. Наконец пошла сборка. Рони, Винки, Валентин и остальные с торжественным видом распахнули ворота сарая, и оттуда вышла восьмая по счету и первая после длительного перерыва компактная самоходная платформочка.

Джек взглянул и обомлел. Она была с руками. Ну, как же он не уследил! Заказывал не по тем чертежам? Ведь такие тележки, почитай, вдвое сложней. А без интеллекта Винки управлять действиями рук невозможно. Ругнулся тихонько.

Пьюти услышал, спросил. А потом растолковал, что, пока парень хлопотал в организационной сфере, им удалось затолкать в ходовой процессор фрагмент программы, обеспечивающий и работу манипуляторов, и решение задач ориентирования на местности, следования по определенным маршрутам и выполнения неплохого набора разных работ. Не только погрузка-разгрузка, но и заготовка дров, установка палатки, разжигание костра.... Так что для мародеров эта тележка не просто транспорт, но и неплохая помощь в дороге.

Ума в ней, конечно, нет, но не хуже обученной собаки. Очень обученной. Может, например, сбегать назад по маршруту и принести то, что забыли на предыдущей стоянке, или обронили по дороге. Отсутствие вращающейся башенки, разумеется, сильно сужает поле зрения, но в пределах необходимого круга задач конструкция оптимальна. Кстати, третий экземпляр сделают снова с башенкой. Для Пьюти. Он решил, что пока они обитают в этих местах, он попытается пожить в своем собственном независимом теле.

Глава 37 Улёт

Зима в этих местах была снежная, но не слишком холодная. И это — ее единственное достоинство. Все остальное для Джека — одно сплошное разочарование. Ему выпала доля начальника. В одном лице пришлось совмещать и мэра и директора завода. Мэра крошечного поселения из одного просторного особняка. И директора малюсенького завода, уместившегося в десятке утепленных сарайчиков. Хлопот хватало. Поставки продовольствия и комплектующих. Оптимизация техпроцессов и организация взаимодействия между производственными участками. Конфликтные ситуации происходили нередко. И все это на одну единственную его не слишком опытную голову.

Только к весне все устаканилось, наладились процессы, а, главное, Джек нашел для себя выход. Он воспитал себе заместителя. Средних лет техник из аборигенов, на ввод в курс дела которого было потрачено около трех месяцев, начал справляться так, что работа заводика и жизнь поселения спокойно проходили без Джека в течение нескольких дней. Нарочно подстраивал отлучки, чтобы отрепетировать. А потом пару недель беззастенчиво просидел, правя "Повести старого барнота" и ни во что не вмешиваясь. Прошло на отлично.

Рони, когда конструкторские работы по ходячему транспорту завершились, некоторое время ковырялась в технологиях. Особенно касательно сборочных и юстировочных процедур. Потом сделала и проверила несколько улучшений. И заскучала. Собственно, они с Джеком практически синхронно начали терять интерес к этому месту. Задумки реализованы, чего-то такого, в чем без них не могли бы обойтись, здесь не осталось. Да и побродить им после окончания школы не удалось. Осели на одном месте почти на год. Засобирались, одним словом, как только пришло тепло.

* * *

Винки так нравилось ее пространственная независимость, что она, естественно, так и оставалась на самоходном рукастом шестиноге. Пьюти тоже не спешил расставаться с ипостасью самоходного транспортного средства, которую вроде как примерял уже более полугода. На них погрузили разобранный Ронькин катамаран, переброшенный самолетом с ранчо Пескаря, и вышли ранним утром. Побродить. Маршрут наметили полосой альпийских лугов, там сейчас самая красота. И идти удобно, пока трава не отросла. Пара сотен километров, если налегке, да без спешки. Да еще в охотку.

Из лесных дебрей предгорий выбрались к вечеру, передохнули и по ровным луговинам потопали километров по сорок в день. Если с тремя привалами, так это всего по десять километров переходы получаются. Зато потом попадают в верховья Каяли. Очень перспективная речка. Течение плавное, бассейн огромный, места волшебные. Ссыльные эти места часто выбирают. Так что опустевших становищ много.

Спуск в долину начался на шестой день путешествия. По густым горным лесам, по обрывам и осыпям, крутым склонам и узким ущельям можно было бы плутать бесконечно. Помог местный барнот, подсказал удобную дорогу. Джек скормил ему весь остаток сыра, что они прихватили в дорогу, а потом специально наловил хариусов в порожистой речушке и напотчевал своего проводника отварной рыбкой.

Наконец вышли на равнинное место. Тут с трех сторон горные ручьи быстренько собрались почти в одном месте и дальше потекли спокойным потоком. Нашли удобную площадку у воды и разбили лагерь. Передохнуть, подкормиться, собрать плавсредство. Джек, как обычно высвистел во все стороны на барнотском традиционное уверение в своих незлых намерениях, но ответа не дождался. А вот Винки вдруг завертела головой-башенкой, сориентировала ее, и двинулась в заросли.

В густом подлеске ходячей платформе передвигаться крайне неудобно, даже притом, что при помощи манипуляторов удается отклонять ветви. В конце концов, она запуталась, застряла и позвала на помощь. Но не освобождать ее, а достичь цели, к которой стремилась. Дала азимут, и метров через полтораста Рони расслышала жалобные звуки, привлекшие внимание ее железной подружки. Раненый барнот с распухшей верхней частью задней конечности был плох. Даже звучать мог только еле слышно. Спасибо чувствительным звукоуловителям Винки, а то бы не услышали.

Вынесли болезного на открытое место, стали разбираться. Оказалось, он под выстрел угодил. Что-то его крепко ударило в лапу, крови было немного, а потом пошло опухать и разболелось. Рану вскрыли, выпустили гадость, выковыряли дробину, обработали, чем положено, ввели противовоспалительное, перевязали. Без наркоза, не было у них с собой такого, чтобы для барнотов годилось. Пока Рони работала, Джек держал. Зверек его так искусал и исцарапал, что бинты и пластырь снова пошли в дело. Чтобы дела шли на поправку, так, скорее, нет. Пришлось связываться со Школой, консультироваться. Потом отыскали в окрестностях нужную травку, но так и не уговорили пациента ее пожевать. А у людей в слюне не те ферменты, опять тупик. И в походной аптечке не те средства, для людей. Томочка через сетку начала советы давать. Какие листики растереть, из каких ампул на них капнуть.... Целая фармлаборатория на свежем воздухе. На второй день уже вечером затолкали прямо глотку комок снадобья, с трудом заставили проглотить. Утром пациента на месте не оказалось. Сбежал. Полегчало, стало быть. Так и не нашли, хотя обшарили всю округу. Даже толком и не поговорили.

С катамараном тоже не все ладно оказалось. На надувных баллонах обнаружились трещины. После того, как их сдули и свернули, ткань согнулась во многих местах, и кое-где надломилась. Очень уж она старая. Пропитка стала хрупкой, да и основа обветшала. В общем, с плавсредством полный конфуз. А пешком в этих местах передвигаться непросто. Много ручьев с топкими берегами, бурелом и густые заросли. Джек занялся поиском деревьев с подходящей корой, и проблемой добычи смолы. Сосновая живица или еловая сера на это не годились.

Почти на месяц задержались. Справились только благодаря могучим манипуляторам Пьюти и Винки. Не так это просто, натопить смолы из корневищ хвойных деревьев. Тут на одной корчевке массу сил надо приложить. И уйму приспособлений изготовить. Вязка каркасов из жердей и прутьев по сравнению с этим — приятное безделье. Хотя тоже прорву времени требует. А если никогда не сшивал кору, не обтягивал ею скелет лодки, то понятно, сколько старания пришлось приложить, для того чтобы сначала наделать кучу ошибок, а затем, безуспешно пытаться их исправить. Кстати, с корой так ничего и не получилось. Берез здесь не нашлось, а у других деревьев она или не снималась большими пластами, или оказывалась недостаточно прочной. Зато ткань старых баллонов после пропитки ее смолой вполне подошла.

Результат порадовал. Металлический каркас платформы замечательно лег на пару узких длинных лодочек, скомпенсировав своей жесткостью их продольную хлипкость. Конструкция вышла легкой и достаточно прочной. Конечно, устойчивость надувных баллонов к соударениям оказалась безвозвратно утерянной, зато ходкость оказалась просто великолепной.

Весь месяц ребята по три раза в день относили в лес понемногу вареной или жареной рыбки, съедобные коренья или очищенные орехи — то чем питались сами, тем и подкармливали спрятавшегося выздоравливающего барнота. Самого его так ни разу и не видели, но угощение исчезало. Впрочем, желающих подкормиться в этих местах обитало много, так что уверенности, что подношения съедает тот, кому они предназначены не было.

Наконец — отплытие. Палатка свернута, рюкзаки упакованы. Металлические спутники ребят уже устроились на настиле катамарана. Мотор подключен к конвертору Пьюти, Винки проверяет крепления руля. Из кустов выкатывается барнот.

— Одинокий Козлик не причинит вам вреда.

— Мне нет до тебя дела. — Рони произносит традиционную формулировку, использующуюся при встрече незнакомых барнотов.

— Там, куда вы направляетесь, живет подобный вам. Он всем делает больно или убивает. Могу показать дорогу в обход места, где он обитает.

— Садись на наш плот. У нас есть еда. —

Все-таки, барноты к еде в высшей степени неравнодушны. И этот — не исключение. Устроился на вязанке дров и сосредоточенно принялся за галету. Это уже из последней пачки, что оставлена на непредвиденный случай. Ребята давно подъели то, что прихвачено в дорогу и перешли на питание за счет местных ресурсов. Весьма, кстати, изобильных. Осмотреть залеченную лапу не удалось. Их проводник чуть в истерику не впал, когда его попросили показать.

Широкая петля, которую делала река, поворачивала влево. Мотор включать пока не стали. Течение и так достаточно быстрое. Вдруг заговорила обычно молчаливая Винки.

— Джек! Я действительно не приносила вассальной клятвы Элизе Струм. Но я здесь выполняю ее поручение. Наблюдаю за тобой, чтобы принять важное решение.

— Важное для кого? — Джек заинтригован.

— Для Элизы Струм.

— Кто такая эта Элиза? — Рони услышала женское имя и насторожилась.

— Она замужем, имеет двоих детей и очень много проблем по работе. Собственно, ей нужны помощники. Не наемные исполнители приказов, а сподвижники. Таких людей найти непросто, особенно для задач, которые стоят перед ней. И когда до нее дошли сведения о том, что Джек подружился с искусственным интеллектом, это настолько ее обнадежило, что она попросила меня познакомиться с ним, присмотреться. И, если сочту целесообразным, пригласить для знакомства.

— А эта работа, она надолго? — Не унимается Рони.

— На всю жизнь.

— Нет! Я не согласна. Он мне самой нужен. — Проговорилась таки Ронька.

— Видишь ли, ты тоже прекрасно поладила с искусственным интеллектом. Со мной. Более того, в этих варварски примитивных условиях, сумела устроить меня настолько комфортно, я имею ввиду свое тело, что моя признательность просто не знает границ. И у меня сложилось впечатление, что для решения задач, стоящих перед Элизой ты ничем не уступаешь Джеку. Это приглашение для двоих.

Вообще-то на счет своих матримониальных планов Ронька проговорилась не впервые. Джек приобнял ее левой рукой. Не вырывается. Как же она медленно растет! Двенадцать лет — совсем ребенок. Правда за последний год она очень выправилась. Можно принять за совершеннолетнюю девушку. И рост уже нормальный. Скорее всего, выше она уже не будет. Стоп, с чего это он взял, что она медленно растет? Не иначе — по привычке. А вот присмотрелся — и все. Можно обхаживать.

Пока Джек размышлял, разговор не прекратился.

— И что же это за работа такая длинная? — Рони продолжает допрос.

— Элизе нужны монархи. У нее полдюжины престолов или совсем пустуют, или требуют замены правителя. Позднее средневековье. Сословия, цеха и гильдии. Бурлящий котел. Внесение в жизнь этого мира любого технического новшества чревато, словно костер в пороховом складе. А у нее в помощниках люди, выросшие в этих самых условиях. Она, конечно, готовит кадры, но не хватит их на все нужные места.

— Постой, Ви, и чем же это Джек сможет помочь? Он не историк, не экономист.

— Он организатор. Ты, наверное, не заметила, как он тут запустил парочку совсем неплохих промышленных предприятий. Одно, по выпуску пирографита, после тщательного планирования и подготовки. Второе, по выпуску самоходных шасси для электронных разумов, экспромтом.

— Так, ведь, я-то не организатор.

— А тебе прямо собственный трон подавай?

— Нет. Могу и на скамеечке посидеть. — Рони вдруг утеряла задор и задумалась. Погодя пару минут продолжила. — А как не выйдет? Не заладится?

— Так там работы много разной. Не только королями. Или вернетесь. Не на каторгу я вас зову.

Рони посмотрела такими умоляющими глазами, что Джек понял, девочке очень хочется, чтобы они приняли это предложение.

Однако, как это его рассудительная подруга так стремительно решила покинуть обжитые места, друзей, родных? Он ведь давно относится к ней как к старшему, более опытному человеку, а тут такой авантюризм! Ну-ка, ну-ка. Включаем размышлятель. Или размыслитель. Или думатель. Бестолковку, одним словом. Как ни называй, а именно это устройство ему настоятельно рекомендовала почаще использовать Янка.

Симпатичная девчушка двенадцати лет. Очень симпатичная. Гибкая, стремительная, постоянно настороженная и чертовски наблюдательная. Как все взрослые на Погибели. Но в кармане рюкзака носит куклу и набор платьев для нее. Маленькую походную куклу. С диадемой в волосах. Принцессу.

Вот! Все девочки считают себя принцессами. И хотят на бал. На бал в королевском дворце. Хех! Вернее, м-м-дя-я-я! Балов на Погибели не устраивают. Нет, ему не жалко, он ведь даже танцевать умеет, чего здесь ни за кем не замечал. Хочет подружка на бал, учтем.

Но на трон ему совсем не хочется. Хлопотное это дело — править. Или по-простому — руководить. Занозистая работенка, неблагодарная и, что уж греха таить, небезопасная. А что это там Ронька рассуждает? И ведь глазки уже блестят. Заинтересована? Не то слово. Ну, он еще чуток потянет время. Гнать через сотни парсек, чтобы отказаться от предложенной работы и напроситься на бал — не по-людски как-то. Проще устроить эти самые танцы с питьем лимонада где-нибудь здесь, на планете, которую совершенно не хочется покидать. И как он убедит в этом подругу? Она уже вся поглощена захватившей ее идеей.

— Только как мы до этой Элизы Струм добираться будем. Сюда ведь только раз в полгода приходит корабль со ссыльными. Так он возвращается прямо на Землю. Не уверена, что оттуда есть прямой рейс в ее владения, — спрашивает Рони.

— Квакс как раз доедает перловку на мызе Шиффера. Через полчаса будет здесь. А потом он отправится на Бурму за крапивой. Это именно там, куда вам надо.

И тут на мирно плывущий по течению катамаран упала тень. Ого! Веретенообразное тело боевого гравилета, распахнув створки днища, буквально накрывает их. Сыплются тела в боевых скафах. Руки скручены, и веревки затягивают ребят вверх. Видно, как ловят сетью выскользнувшего Одинокого Козлика, как цепляют карабин к корпусу Винки. Отбиваться бесполезно, да, в общем, никто особо не делает больно. Забавно. Лихое похищение без всякой причины. Джек скорее озадачился, чем испугался.

Глава 38 Ангар

Устроили их комфортно в скромной каюте. Барнот учинил истерику, но успокоился, как только подали угощение. Похитители — люди в незнакомой форме — вообще ртов не раскрывали. Молча и непреклонно ограничили свободу перемещения и обеспечили некоторый комфорт. Про Пьюти и Винки было известно только то, что их в этот летательный аппарат тоже погрузили. Вероятно, оставили в грузовом отсеке вместе с катамараном, дровами, палаткой....

Джек с Рони обменялись только тем минимумом слов, без которого вообще невозможно было обойтись. Про подушку, про еще кусочек сыра, ну и так далее. Ну не было смысла что-то обсуждать. Оба видели и знали одно и тоже, а гадать? И так все скоро выяснится, независимо от того, что они об этом скажут друг другу. Только Рони прижалась к нему бочком. Не то, чтобы трусит, но встревожена. И вообще, наверняка за ними наблюдают и подслушивают. Кстати, ленточки с камерами и микрофонами, что якобы придерживают волосы от сползания на лоб, ничего в наушники не сообщают. Похоже, их металлические друзья хранят молчание и стараются себя никак не выдать. Интересно, а что, радиосигналы от этого пояска никого здесь не тревожат?

Джек достал из кармана расческу, снял с головы эластичный обруч и привел волосы в порядок. Водружая повязку на место, убедился, что индикатор питания жив, а значок режима указывает деактивацию. Правильно Пьюти сообразил и дал команду на отключение передатчиков. Остается терпеливо ждать, когда их привезут туда, куда.... Скорее всего глайдер доставил их на настоящий космический корабль, который теперь куда-то движется.

* * *

Просторное помещение, похоже — ангар. На полу — их катамаран, рядом — Винки и Пьюти, изображающие из себя рукасто-ногастые железные ящики. Деактивированные роботы именно так выглядят. Четыре кресла, столик. Входит человек лет шестидесяти, садится напротив ребят и барнота. Одет богато, но строго. Облик успешного бизнесмена, сошедшего со страниц светской хроники.

— Джек Макдауэлл! Мои аналитики извлекли из текстов Ваших опусов неоднократное упоминание того, что отдельные люди на планете Погибель живут, оставаясь молодыми на протяжении не менее столетия. Меня интересует такая возможность, и я совершенно не стеснен в средствах. — Мужчина говорит коротко, явно давая понять, что слова его весомы. — В мои планы не входит пугать Вас, но в случае успеха в отношении меня, Вас ждет щедрое вознаграждение. При отказе содействовать моим намерениям вы все просто исчезнете.

— Насколько я понимаю, мне не вполне четко удалось сформулировать основную мысль в своих повествованиях. — Джек не намерен вести разговор в предложенном ключе. — Длительная молодость не обеспечивается однозначно в результате некоторого четко известного набора действий. Это случайное событие, вероятность которого повышается по мере того, насколько органично и продолжительно взаимодействует человек с биосферой планеты. Для Вас эта вероятность сейчас равна нулю, а вот если бы не мы оказались здесь, а Вы прибыли на нашу посудину, плывущую по дикой реке, шансы на замедление процессов старения для Вас, несомненно, возникли бы. И возрастали по мере того, как продолжалось Ваше пребывание на планете. Правда, там часто преждевременно умирают. Опасные места.

— Юноша, этот вздор мне, конечно, удалось уловить и без Ваших комментариев. Но на эту приманку ловятся только законченные идиоты. Мне нужен рецепт. Если сейчас Вы им не располагаете, то наверняка знаете, или догадываетесь, у кого можно получить нужные сведения или средство. Так или иначе, договориться мирно не вышло. Мои специалисты займутся вами, и нужная мне информация будет получена.

Мужчина начал поворачиваться к двери, показывая, что все сказал, и все услышал. Это был классический "наезд", знакомый Бомбиле Джеку по школам, в которых учился до прибытия на Погибель. Мощный и филигранно исполненный акт устрашения.

— Так засланцы Ваши, выходит, ввели Вас в заблуждение. — Отреагировал он мгновенно. В таком разговоре не смысл важен, а напор. А если и попал пальцем в небо, так оппонент должен ему на это указать. Ибо последнее слово произносит тот, кто... ну понятно. Сработало!

— Не несите чушь, юноша. Я не достаточно глуп, чтобы терять десятки хорошо подготовленных и надежных людей в лесах захудалой планеты.

В этот момент Одинокий Козик испуганно тоненько чихнул, Джек потупил взгляд, признавая свое поражение в словесной дуэли, а мужчина величественно развернулся в сторону двери и вышел

Пусть этот отморозок думает, что превзошел, оставив за собой последнее слово. На самом деле он, как последний сопляк, проговорился, что уже пытался засылать на Погибель своих людей. И что все они сгинули.

* * *

Рони выглядела испуганной, да и у Джека заметно потяжелело в нижней части живота. Маленький успех в препирательствах не меняет их положения. Ха! Ружья и ножи спокойно лежат рядом с их рюкзаками и вязанками дров. Похитители, видимо выполняя инструкции, доставили все, что было у них с собой. А те, кто переносил вещи из боевого глайдера в этот ангар, вообще ни о чем не думали. Интересно, сколько у них времени? И что за ерундовина, накрытая чехлом, занимает три четверти пространства этого огромного зала?

Нырок под кромку ткани. Пустотный погрузчик. Космический кораблик с минимальной автономностью и ничтожным запасом хода. Его задача — манипуляции контейнерами и другими крупногабаритными предметами в открытом космосе. Слабенькие ионные движки. Источник энергии — обычный аккумулятор. Рабочее тело — водород. И он в баках отсутствует. Зато перед носовым правым манипулятором одна из запертых дверей, а кабели энергообеспечения к агрегату подключены.

Несколько осторожных движений рычагами крановщика, ага, понятно. Удар многотонной стальной лапы выносит дверь в коридор. Пьюти и Винки, постукивая компрессорами, бросаются в открывшийся проход. Рони сует в руки Джека его ружье, патронташ и тесак. Верещащий Одинокий Козлик замыкает колонну.

В коридоре Пьюти выламывает из рук стражника универсальную винтовку, а самого солдата заталкивает вниз головой в тесное пространство щитовой. Все равно вскрыть боевой скаф нечем. Винки захлопывает дверку и подпирает отобранным оружием. Рони врывается в дверь напротив, благо, она не заперта.

Техники обслуживают рассыльный корабль, обставленный стремянками и опутанный кабелями и шлангами. Здесь делать нечего. Назад, вправо, следующая дверь. Значительно лучше! Такие аппараты Джеку знакомы. Папин ловец этой же серии. И работ на нем не ведется. Да еще вместо захватов установлены решетки аппаратуры перехода. Люк, правда, заперт, но он знакомой системы. И хитрости по его экстренной разблокировке ему тоже знакомы. Два тычка, шлепок, нажим коленкой в зону крепления шарнира, и успеть отскочить, а то может крепко приложить отлетающей створкой.

Вся компания внутри. Пилотское кресло, ремни, тумблер. Консоль ожила, требует пароль. Выдергиваем разъем устройства связи, кончиком ножа выковыриваем пятый контакт во втором ряду. Разъем на место, короткий щелчок туда-сюда тумблером питания. Есть вход в режим управления полетом. Герметизация, камера ионизации, напряжение на обкладки и полная тяга.

Все верно, прикрепленный стояночными захватами к палубе корпус кораблика даже не шелохнулся, зато створки наружного щита плавятся под струями ходовых дюз и вылетают в пустоту. Ревет сирена тревоги, захлопывается дверь в коридор. Джек отстреливает пиропатронами крепежные "уши", и осторожно дает маневровыми малый импульс назад. Минута, и они в открытом космосе. Тошнота и головокружение возникают мгновенно. Невесомость "накрыла" их сразу, как только кораблик вышел из поля искусственной гравитации.

Да, станция любопытная. Огромная глыба астероида. Только что проделанная ими брешь выглядит естественным углублением. Явно замаскированный объект. Разворот. Полная тяга. Прямо в пустоту.

Глава 39 Бегство

— Понимаете, ребята! То, что мы относительно легко улизнули, еще не решение наших проблем. Те фокусы, что я продемонстрировал — это мои папа и мама меня научили. Для них кораблики этого завода — дом родной. Ну и я нередко с ними на недельку — другую попадал в космос, пока они добирали последние тонны металла до начала отпуска.

Однако навигацией для межзвездных полетов я не владею. Даже в пределах одной планетной системы могу пилотировать только по наитию, ориентируясь на видимые цели. Расчет оптимальной траектории мне не под силу. Кроме того, навигационной кассеты в корабле нет. Где мы находимся, я себе не представляю. А ты, Пьюти?

— Блоки радиомодемов всей корабельной аппаратуры сейчас отключены. Рони, нужна веревка от меня на разъем тестирования. Фишка со шлейфом на мою сторону в ЗИПе есть, а как подключиться к колодке, если нет ответного устройства? — Открыв крышечку в боку основания своей платформы, их металлический спутник достает увенчанный коричневым брусочком шлейф.

Винки, отдраив лючок корабельного ремкомплекта, добывает несколько переходников и тестер. Вооружившись им, Джек находит шины питания, определяется с сигнальными и служебными цепями тестового разъема консоли управления. Рони маникюрными щипчиками разделывает пучок проводов, подключая друг к другу нужные контакты. Наконец — готово. Жгут проводников связывает Пьюти с системой управления корабля.

— Рабочего тела — полная заправка. И еще запас в специальных емкостях. Реактор в штатном режиме, по энергии ограничений нет. Системы жизнеобеспечения в норме, запас консервов и пищевых концентратов в наличии. Система ориентации исправна, но навигационные данные отсутствуют. — Комментирует он полученную информацию. — Что касается проведения расчетов оптимальных траекторий на основании данных о видимых ориентирах, то с этой задачей я справлюсь. Да и переходы к ближним звездам мне по силам. Только вот определить место нашего пребывания я тоже не могу. Кстати, за нами погоня.

На обзорном экране отчетливо видно, что от глыбы станции отделилась метка. Боковые смещения минимальны, значит, идет на сближение. Джек дает слабый толчок маневровыми дюзами, уводя корабль с траектории преследователя, и отключает тягу основных двигателей.

— Игру в догонялки нам не осилить. Больше полутора "g" наша коробочка не даст. Пока мы за пределами действия их радаров, попытаемся выйти из конуса поиска, не отсвечивая выхлопом.

— Разве они нас не видят? — Недоумевает Рони.

— С такого расстояния — нет. Мы слишком маленькие, и пока они не засекут нашего излучения — будут просто прочесывать направление ухода. Но по мере сближения риск обнаружения растет. Кроме того, достаточно нам просто попасть в сферу действия радара, как нас найдут. Тут нет других объектов, не с кем спутать. — Джек сильно встревожен. — Конечно, вспышка маневровых дюз неразличима на фоне работы ходовых двигателей. О том, что в движении невидимой теперь для преследователей цели появилась поперечная компонента, сами преследователи не знают. А мы ничего не излучаем. — Джек переключил ряд тумблеров в левом поле консоли в нижнее для себя положение. Погасло освещение, прекратилось движение воздуха. Только несколько крошечных огоньков давали понять, что обесточено не все оборудование. — Пьюти, Винки, радимолчание. Слушать эфир и докладывать голосом.

Потянулись тягучие минуты ожидания. Замкнутое помещение, отсутствие информации о том, что происходит снаружи и бессилие что-либо предпринять. Тоска. И от невесомости мутит.

Глаза приспособились к темноте. Неясные силуэты обрели очертания. Одинокий Козлик на спине Винки зажат между двумя рюкзаками, держит в лапах узел с харчами. Сквозь ткань выпячивается округлый бок тыквенной фляжки. Торчат хвосты вяленых рыбин. И запах. Нет, совсем не аппетитный. Как от угасающего костра.

— Винки, это ты заглушила электроконвертор?

— Да, и Пьюти тоже. Дровишек нам, когда еще удастся добыть? Опять же кислород из такого небольшого замкнутого пространства выработать недолго. Так что скоро потеряем подвижность. От корабельной сетки подзарядиться, конечно, можно, но емкость аккумуляторов и запас энергии в воздушном баллоне невелики. Да и нельзя нам закачивать ресиверы по-полной. Внутренний объем этого корабля крошечный, а система жизнеобеспечения может откликнуться на понижение давления.

Ничего не происходило более получаса. Неужели их не заметили? Хорошо бы. Джек "оживил" оптику. Пусто. Глыбу станции совсем не видно — далеко отлетели. Погоня тоже не обнаруживается.

Включил на прием наружные антенны. Ага. Ищут радарами. Далеко. И сигнал слабеет. Если не обнаружат, могут подумать, что он ушел в переход, однако сам этот факт приборами засекается. Там уже фокусы с пространством, и эти возмущения современная аппаратура фиксирует. Кстати, а куда бы они попали, если бы бездумно рванули прямо вперед?

Система ориентации по данным с телескопов послушно построила схему расположения ближайших светил. Ничего знакомого. Да и нет среди них знатока в этой области. Рони вывела на терминал туристический атлас из корабельного информатория. Листает. В таком темпе этим можно всю жизнь заниматься, хотя Винки и Пьюти способны с этим справиться заметно быстрее. Точно, вот уже они состыковались отрезком кабеля, и строка с прокруткой файлов на терминале резко ускорилась.

— Система Фривайзера. Планет с жизнью нет. Отмечался случай работы небольшого завода на одном из астероидов, но очень давно. До населенных миров недалеко, но, по-существу — медвежий угол. Транспортные трассы здесь не проходят. — Вот и все, что удалось выловить из справочника. Зато есть схема, позволяющая хоть приблизительно сориентироваться.

Конечно, проводя пространственные скачки на основании только оптических наблюдений, до Погибели им добираться дней пятнадцать. Ресурсов корабля достаточно. На орбиту планеты они выйдут, и челноком их вполне могут доставить на поверхность. Проблема в том, что, сбежав, они избавили себя только от пыток. Но не от интереса со стороны похитителя. А ведь он наверняка продолжит поиск "источника вечной молодости". Понятно, что ничего толкового у него не выйдет, но, сколько людей, да и барнотов, пострадает!

Когда Рони все это изложила, оптимизм поутих. При ориентации у любой из попутных планет, или даже на орбите Погибели, их вполне могут перехватить. Этот дядечка, кажется, весьма суров в отношении всего, что мешает его замыслам. И, действительно, не сильно стеснен в средствах. Главное, они вообще ничего о нем не знают.

— Пьюти, тебе за то время, что мы находились на этой станции, не удалось уловить в эфире ничего интересного? Ты ведь слушал. — Джек отдает себе отчет в том, что искусственные интеллекты — существа ужасно охочие до всякой информации.

— Десятки имен, перечни оборудования, счета, переписка по сотням вопросов, слежение за работой тысяч единиц оборудования. Джек, не забывай, я все-таки не человеческий разум. Я — в значительной степени программа, и не способен уделить особое внимание тому, что представляет для тебя интерес, если ты не озвучишь свои пожелания. — Да уж, машинное мышление требует некоторой конкретизации при постановке вопроса.

— Понимаешь, Пьюти! — Вступает Рони. — Нам необходимо не выдавая себя, выяснить все, что можно об этой станции. Ее принадлежности, персонале, техническом оснащении, решаемых задачах. Если там есть инф, он сможет наилучшим образом удовлетворить наше любопытство. У него наверняка имеется радиоканал с внешними антеннами. Если правильно сформулировать вопросы и получить ответы, мы поймем характер угрозы, и, возможно, сообразим, как с ней справиться.

— Кстати, после такого диалога через эфир нас обнаружат. И бросятся ловить. Не хотелось бы, чтобы поймали. — Джек напоминает о необходимости маскировки. Кстати, количество кораблей, занятых их поисками возросло до четырех, и прочесывание идет сплошное. Найдут, даже если они и не выдадут себя. Это дело времени. Кажется, нескольких часов.

Пока Рони формулировала вопросы, которые Винки формировала в компактный пакет для радиопосылки, Джек с помощью Пьюти обшаривал телескопами систему. Лаконичная статья туристического справочника заметно упростила дело, поскольку содержала поверхностное описание расположения орбит основных небесных тел.

Наконец все готово. Посылка ушла на инф станции. И их засекли. Джек ориентирует и стабилизирует корабль. Как томительно тянутся секунды! Наконец ответ принят. Аппаратура перехода срабатывает штатно. Конечно, при перемещении на такую крошечную дистанцию ошибка выхода достигает единиц процентов, но они теперь на противоположной окраине системы, и планета, опоясанная целым роем спутников всех размеров, совсем рядом.

Ориентация, импульс ходовыми. Их, конечно, обнаружат, но до района поиска свет дойдет через несколько дней. Оставаться здесь так долго они не намерены. И, пришвартованный к небесному телу пассивный неизлучающий кораблик искать придется долго. Это для тех, кто примчится сюда, проследив направление перехода, если сообразят, на каком расстоянии он вышел.

Глава 40 Враг

Инф, как обычно не подвел. Полученная от него информация выявила картинку во всех деталях. Огромная многопрофильная корпорация — владелица астероида — имела только одного хозяина. Его изображение, выведенное на табло не оставляло сомнений в том, кто разговаривал с ребятами в ангаре. Схемы присвоения собственности и подчинения управленческого аппарата его воле они изучать не стали — это область специальная и требует познаний, которыми они не располагают. Важнее то, что позиции этой промышленно-финансовой империи весьма прочны, обороты чудовищны, а возможности.... Да практически все достижения современной науки и техники в объемах производственных мощностей Федерации и полудюжины считающихся независимыми планет.

Кроме того, никакого ограничения в средствах достижения поставленной цели. Сам хозяин держался в тени, дирижируя советами директоров и направляя деятельность подразделений или учреждений, о существовании которых мировая общественность, как правило, даже не подозревает. Требования человеческих законов вообще в расчет не принимаются, а собственная армия и космический флот обслуживают интересы корпорации в случаях, когда обычные средства оказываются не эффективными.

— Да уж, Ронечка, умеешь ты вопросики формулировать. — Джек поскреб затылок, закончив ознакомление с полученными материалами. — Похоже, наши перспективы незавидны.

Оптика и антенны засекли появление в районе, где они спрятались, уже полутора десятка космических объектов, активно обшаривающих пространство во всех мыслимых диапазонах излучения. На поиски беглецов брошены силы, которые не по карману подавляющему большинству независимых планет. Да и само бегство — чистая случайность. Внешняя инфантильность пленников сыграла им на руку так, что возможность противодействия с их стороны вообще не рассматривалось. Ну, и личный астероид "серого" императора — это не тюрьма, все-таки.

— Итак, мы можем еще некоторое время убегать и прятаться. Поймают нас обязательно, если только мы не придумаем чего-то такого.... — Джек помолчал. — Еще один трюк у меня заготовлен, но он может и не выручить. Ребята быстро соображают.

— А скажи, Винки, ты не засекла? Нет ли на этой базе искусственного интеллекта? Ну, кроме инфа. — Интересуется Рони.

— Чтобы это обнаружить, нужно некоторое время пообщаться с электронной начинкой этой каменной глыбы. Это как для людей обменяться намеками. А мы маскировались и молчали. И связь с инфом была краткой и целевой. В общем, данных нет, и на их получение требуется хотя бы пара минут вблизи астероида, чтобы радиосигнал не задерживался из-за расстояния.

— Это несложно. Пора перепрятываться. Через несколько минут нас обнаружат. Видишь, обшаривают соседние участки пространства, и спутники осматривают. Стартуем.

Джек снова дал ходу на полной тяге, а, через несколько секунд, провел переход обратно в район базы. Неплохо. Здесь его не ждут. Есть немного времени на то, чтобы осмотреться и собраться с мыслями. А потом он просто прыгнет в произвольном направлении, поменяет ориентировку и снова прыгнет, до того, как рядом появятся преследователи. И еще разок. Конечно, есть шанс влететь в какую-нибудь массу и распылиться на атомы, но зато свои следы он запутает надежно.

Вот и погоня. Быстро они его вычислили. Переход. Переориентация. Переход. Снова поворот. И еще переход. Вот это хорошо! Нормальная межзвездная пустота. До ближайших светил — световые годы. Но ориентиры не потеряны. Следующий пункт — Бирута. Вон та неяркая звездочка. Ориентируемся, вперед!

— Неопознанный борт! Немедленно лечь в дрейф. — Динамики изрекли это мгновенно, как только обзорные экраны выдали картину, зафиксированную камерами по окончании последнего перехода. — Сообщите свои данные.

Джек молча включил передающие каналы. Их уже окружали небольшие верткие кораблики, перекрывая даже вектор перехода.

— Мы беглецы из системы Фривайзера. Были похищены корпорацией Бейли. Дайте нам уйти.

— Шестнадцатый патрульный дивизион космических сил Федерации приветствует вас в системе Бируты. Ваш корабль должен быть досмотрен. Мы ловим контрабандистов, а место и время вашего появления наводит на мысль, что уже поймали.

Переглянувшись с Рони, Джек обесточил консоль управления.

— Джек Макдауэлл и Рони Рябова на борту угнанного корабля приветствуют шестнадцатый дивизион. Мы перешли в пассивный режим, и не помешаем вам исполнить свой долг.

Лапы пустотных погрузчиков мягко направили их судно в чрево крупного корабля-носителя. Закрылись створки, воздух наполнил отсек, покрыв поверхности инеем, который растаял и испарился прямо на глазах. Ребята открыли люк и вышли.

Деловитые парни в серой униформе сноровисто прошмыгнули за их спинами и занялись досмотром.

Глава 41 Патрульный дивизион

— Капитан третьего ранга Цын. — Мужчина усадил Джека и Рони в кресла и теперь смотрел на них, как на досадную помеху. — В кладовых вашего летательного аппарата не обнаружено ничего предосудительного, а отсутствие навигационных данных в ходовом компьютере в совокупности с содержимым бортовых самописцев подтверждают, что вы действительно — угонщики. Так что передача вас в руки органов правосудия — вопрос времени.

К сожалению, дивизион находится в засаде, сохраняет режим маскировки и не может выйти на связь с планетами Федерации или другими. Время вашего пребывания у нас может продлиться до полугода. Естественно, держать вас в камере никто не собирается, но, если вы обязуетесь придерживаться правил внутреннего распорядка, это избавит и нас и вас практически ото всех проблем.

— Мы с удовольствием воспользуемся Вашим гостеприимством и постараемся не доставить лишнего беспокойства. — Рони лучезарно улыбается. Вот чертовка. А ведь она чудо как хороша.

— Надеюсь, ваши роботы не будут передвигаться по кораблю, а зверек не станет гадить на всех углах.

— Несомненно. — Джек тоже спешит внести свой вклад в дело соглашательства. Им не следует раздражать военных, тем более что изменить ничего они не в силах.

* * *

Тесная двухместная каюта. Пьюти и Винки выставили из-под нижней койки только передние части своих прямоугольных корпусов, увенчанные полусферами с объективами камер и углублениями звукоуловителей. Манипуляторы сложены, чтобы не создавать препятствий в и без того тесном пространстве. Рони технично изготовила соответствующий жгут и подключила Пьюти и Винки, к корабельной информационной сети. Нужный разъем как раз под нижним ложем.

Скучно. Тоскливо.

Боцман выдал им серую униформу, показал столовую и принес кошачий лоток с наполнителем для Одинокого Козлика.

Корабельная трансляция передает сообщения о смене вахт, доклады и распоряжения. Но это развлечение быстро приедается. А вот команда второй эскадрилье проследовать в тренажерный зал значительно интересней. Можно ведь совсем загнуться от длительного лежания на кровати.

Ошиблись, конечно. Тренажерный зал оказался заполнен не штангами и эспандерами, а имитаторами систем управления истребителями. Однако "детей" отсюда никто и не думал прогонять. Скучно всем. А обучить пилотированию красивую девушку.... Джек резко заревновал. А спортивный зал нашелся, и классы — навигационный и тактический. Ребята, словно старая полковая лошадь, заслышав звук трубы, окунулись в привычный мир учебы.

Было несколько боевых тревог. Малые корабли покидали чрево корвета-носителя, потом возвращались. В столовой эти эпизоды не комментировались, и потерь среди пилотов не отмечалось. А Рони явно делала успехи. Джек вообще-то был значительно более продвинут и в пилотировании, и в навигации, но спустя всего полтора месяца они сравнялись. Сказался обычай, заведенный между ними: он "подтягивал" ее до своего уровня.

Командование делало вид, что не замечает, что количество боевых пилотов увеличилось на двух человек, пусть эти двое "летали" только на тренажерах, но зачеты сдавали наравне со всеми.

А вскоре Винки сообщила, что их арестованный кораблик заправлен, снабжен навигационными данными и даже с кодами раскрытия ангара, где он хранится, они с Пьюти разобрались.

Можно удирать. И после этого нет проблем попасть туда, куда хочется. Но, пошептавшись, ребята решили не торопиться. Было интересно. И, главное, Рони высказала мысль, что ей кажется, что именно в их нынешней деятельности и содержится ответ на вопрос о том, как противодействовать "наездам" извне, от которых сейчас Погибель совершенно не защищена.

— Вот ведь, шмакодявка, опять меня уела! — С восторгом подумал Джек. — Я тут чисто развлекаюсь, а она за всю планету соображает.

Однако вслух выразился сдержанней.

— До реальных полетов нас все равно не допустят. И средств на покупку даже одного истребителя на всей нашей планете не хватит. Промышленность то у нас насквозь местная, для собственных нужд. А для того чтобы что-то купить, надо сначала что-то продать.

— Ну а угнанный корабль, он ведь немалых денег стоит. — Хорошо с Ронькой. Ее слова, словно продолжение собственных мыслей. Даже приобнял. — Ты руками то действовать не торопись. Мне еще рано мамой становиться. А голову потерять недолго, с гормонами шутки в сторону.

— То есть, лучше не трогать? — Такой вариант отповеди кого хочешь, озадачит. А подруга покраснела, наежилась.

— Ну, погоди еще годик, Джеки. Мне еще нужно подрасти, а то залечу... в неведомые дали. Я ведь никуда не денусь. — Уже не первый раз они задевают эту тему, но точный срок открытия доступа к телу Рони указывает впервые.

Глава 42 Таюты

О том, что шестнадцатый дивизион сидит в засаде, подкарауливая контрабандистов, ребята знали еще из самой первой беседы с его командиром. Из мимолетно схваченных обрывков разговоров выяснили, что в составе этого подразделения три корвета-носителя, каждый из которых служит для базирования двенадцати космических истребителей, не способных приземляться на планеты с атмосферами.

При обнаружении появления любого корабля в безлюдной системе Бируты, они должны остановить его и досмотреть на предмет контрабанды. Почти за полгода Джек и Рони были единственными, кто здесь появился. Такое длительное бездействие способно расхолодить кого угодно, поэтому командование дивизиона не переставало проводить учения, занятия и прием зачетов у личного состава. Эта политика поддержания всех во взведенном состоянии позволила достойно встретить нежданный сюрприз.

Проявившийся из перехода корабль был огромен. Два звена истребителей, окруживших его практически в момент появления, смотрелись на фоне этого исполина.... Да вообще никак не смотрелись. Так, точки. Крошечные отметки. Однако вектор ухода незнакомцу перекрыли. И тогда оттуда стартовали собственные малые корабли, словно рой мошек над спиной гиппопотама. Бой завязался еще до того, как произошло взаимное опознание.

— Рейдер таютов типа "Ладон". От ста сорока до ста шестидесяти атакующих истребителей, восемьдесят истребителей прикрытия и столько же штурмовиков для работы по атмосферным планетам. — Информация прошла по громкой связи, и ребята, сидя в каюте, куда забились по сигналу тревоги, все прекрасно слышат. Или это Пьюти повторяет через динамики, то, что идет по корабельной сети? Ага, а Винки сформировала голограмму, на которой видно все, что позволяют рассмотреть средства наблюдения дивизиона.

Тридцать шесть истребителей федералов закрутили карусель вокруг туши неприятеля. Корветы подошли и поддерживают их огнем. Взрывы, осколки, чехарда боя. Перевес явно на стороне противника, но драка знатная. Доклады о потерях, поврежденные машины возвращаются, что не только видно на голограмме, но и слышно по звукам, распространяющимся через металл корпуса.

Полчаса, и наделав друг другу пробоин, потеряв часть малых кораблей, противники расходятся. Слышно, как командиры корветов и флагман переговариваются, пытаясь угадать причину нападения.

Наконец, после обмена сообщениями с атакованным, или атаковавшим кораблем, выясняется, что он принял маневры истребителей федералов за нападение. Иных претензий стороны друг к другу не имеют. Обменявшись изрядными объемами самых тяжеловесных выражений, но, не имея намерения развязывать полномасштабный конфликт, люди и таюты расходятся все дальше и дальше. Из космоса вылавливаются обломки, разыскиваются поврежденные машины. Лазареты заполняются ранеными, ремонтники приступают к восстановлению разрушений, техники латают пробоины и заменяют поврежденные агрегаты.

В пространстве, еще недавно бывшем полем боя спасательные и поисковые корабли обеих сторон нормально взаимодействуют, помогая друг другу, и сообщая о находках. Похоже, что стыдно всем. Недоразумение катастрофическое. И ведь люди погибли. Хорошо, что эта дурацкая стычка не переросла в полномасштабный военный конфликт. Обе стороны выразили сожаление по поводу случившегося, и не стали разбираться в том, кто сделал первый выстрел. Расстояние между корветами федералов и рейдером постепенно увеличивается вследствие разницы скоростей и несовпадения вектора перемещения, но, в принципе, никто не уходит. Идет ремонт и подсчет потерь.

Вообще-то получалось, что врезали таютам неслабо. Федералы потеряли половину кораблей, восемнадцать штук, а неприятель сорок три — тоже около половины. Но, дойди сражение до финала, людям наверняка не поздоровилось бы. Они сражались только с истребителями прикрытия. На борьбу с атакующей группой сил у них не осталось бы.

Когда выяснилось, что нескольких славных ребят они уже никогда не увидят, Рони заплакала. А через пару дней командир попросил Джека принять участие в патрульном полете в качестве пилота одного из истребителей. При определении задач дивизиона потери не планировались, не война ведь. И теперь нехватка летного состава приводит к тому, что....

* * *

Полет ведомым в составе пары — это не так просто, как может показаться. Конечно, занятия на тренажерах сильно помогли. Справился. Замечания были, но в пределах допуска. Потом пошло легче. Тем более что вылеты происходили каждые два дня и длились почти сутки. Добавка одного пилота, конечно, не решала проблемы дефицита кадров. Вскоре об участии в полетах попросили и Рони. Это притом, что вторые помощники командиров корветов тоже пилотировали патрульные машины.

Восемь планет и полсотни астероидов надо было регулярно осматривать, выискивая корабли контрабандистов. Это, кроме того, что за пространством наблюдала куча аппаратуры. И таюты тут шныряли, время от времени. Пояснили, что тестируют истребители после ремонта. Хотя, могли бы и не пояснять. Территория тут ничья, ни поселений, ни производств.

Джек хорошенько помучил корабельный инф и выяснил, что цивилизация эта людям известна давно, впервые упомянута вскоре после окончания Касситской войны. Координаты планет, население — гуманоиды. Внешне очень красивые на вкус землянина. Состав воздуха для людей некомфортный. Многовато углекислоты. Не отрава, но голова может разболеться. Воинственны, хорошо вооружены, для контактов не рекомендуются. Широкой экспансии в космосе не ведут. И все. Примерно за тысячелетие. Прямо буки какие-то, а не разумные существа. Похоже, люди, составившие эту справку, испытали при контакте сильные негативные чувства, и убедили всех в зону планет этих ребят не соваться.

Только непонятно, против кого они воинственны и вооружены. Как ни мучил Джек информационные ресурсы — пусто. Тогда они с Ронькой, Пьюти и Винки устроили мозговой штурм. Вообще то ни одной достойной идеи сформулировать не удалось. Вдруг Одинокий Козлик, закончив чавкать кусочком сыра и облизав сытую мордочку, на гнусаво-картавом эсперанто произнес:

— Обычно все с соседями не ладят.

— Когда ты выучился человеческому языку? — Поинтересовался Джек.

— Кроме как есть и спать, здесь все равно делать нечего, вот мы с Винки и играли. Эсперанто приятно учить. А стандартный, на котором говорят остальные — это же сплошной ужас.

— А может быть ты случайно, и истребитель научился пилотировать, — подковырнула Рони. И вдруг вспомнилось, что ребята не раз ради прикола сажали зверька за манипуляторы тренажеров. Потом ухохатывались, наблюдая за его действиями. Хотя до "аварий" дело никогда не доходило. Правда, при этом всегда имитировалась предпоследняя степень влияния на "полет" автоматики безопасности. Последняя — автопилот, когда корабль сам выполняет маневры.

В общем Рони серьезно занялась "натаскиванием" барнота на тренажерах. Правда задачи, связанные с ориентировкой и прокладкой курса оказались ему не по силам, сказывалась нулевая математическая подготовка. Но при исправном навигационном оборудовании и голосовом интерфейсе ерсук вполне был способен добраться в нужный район. Вообще-то пилотировал он на двойку с плюсом, и не отличался особым прилежанием в учебе, но при нужде был способен перегнать корабль, или совершить аварийную посадку.

А Джек занялся лоциями. И обнаружил, что действительно относительно недалеко от планет таютов есть участок, не рекомендованный для посещений. Без комментариев. Единственная пометка "Улея" встретилась ему лишь однажды, только в самом старом варианте навигационного справочника.

Попытка найти это слово в массивах информации дало зацепку. С улеянами торговала Дорментина — давно колонизированная людьми благоустроенная независимая планета. Характер товарообмена и его объемы не упоминались. Пьюти и Винки, перелопатив с невероятной скоростью все, что было доступно в сетях дивизиона, нашли еще один интересный фактик. Оказывается, в памяти навигационных систем федерации участки, занятые улеянами и таютами тоже помечены. Причем, если визит к таютам характеризуется как совершенно бесперспективный с точки зрения остаться в живых, то на Улее можно было рассчитывать на помощь, но только в самом крайнем случае.

И те, и другие живут удаленно и не попутно при любой мыслимой цели путешествия, а при запретах, однозначно наложенных лоцией на посещение этого района ожидать попадания в те места корабля с людьми просто наивно. Но, по крайней мере, правдоподобная картинка сложилась. Улеяне и таюты враждуют, и никого в эту свару не зазывают. Разбираются между собой вдали от всех. Правда, этим данным почти тысячелетие, однако встреченный ими корабль боеспособен, значит — противостояние давних противников не подернулось пеленой забытья. Томагавки, если и зарыты, то неглубоко.

А вот что нужно инопланетянам в системе Бируты — это очень хороший вопрос. Они явно неспроста сюда прибыли. Джек проанализировал координаты выхода рейдера из прыжка и понял, что это не было промежуточное ориентирование перед следующим переходом — для этого используют периферийные участки, обычно за пределами орбит последних планет. А тут встреча произошла в зазоре между четвертым и пятым спутниками этого голубого солнца. И уходить они не спешат. Мирно чинятся, проводят испытательные полеты, тренировки. Нервируют, одним словом.

Разумеется Джек и Рони не делились своими сомнениями с командованием дивизиона. Их положение весьма двусмысленно. Обещанный после окончания операции контакт с правоохранительными органами, которым военные обязаны сдать "гостей" может иметь абсолютно непредсказуемые последствия. От попадания на скамью подсудимых за угон космического корабля, до дачи показаний против своего похитителя.

С другой стороны, командир дивизиона им явно подыграл. Их угнанный корабль исправен, заправлен и относительно легко доступен. Самих пленников обучили пилотированию и настойчиво тренируют в этом направлении. Да капитан Цын практически открытым текстом втолковывает своим пленникам: "бегите!" Иными словами, объяснив ребятам свои обязанности, он и не подумал ограничивать их возможности. Даже слова не взял, что не сбегут. Скорее всего, верит им, и не верит законникам из Федерации.

А до конца дежурства дивизиона в этой системе еще полтора месяца. И здесь жутко интересно. Кроме того, где еще будут столь интенсивно и вдохновенно обучать пилотированию боевых кораблей юношу с захолустной планеты и двенадцатилетнюю девчонку — акселератку?

В общем, решили оставаться здесь и не спешить с бегством. В конце концов, Погибели нужны средства противодействия вмешательству извне, а ничего лучше, чем хорошо вооруженный боевой истребитель человечество пока не придумало. Можно считать, что провидению было угодно наставить их на правильный путь. Грех было бы пренебречь.

Ребята уже уверенно пилотировали. В учебных боях они смотрелись бледновато, но, как выразился командир эскадрильи, полными лопухами не были. Сами истребители, стоящие на вооружении дивизиона, считались далеко не самыми плохими в Федерации машинами ближнего боя. Четыре самонаводящиеся ракеты и две двадцатитрехмиллиметровые скорострелки с хорошим запасом снарядов составляли четверть массы компактного легкого аппарата. Еще четверть массы — рабочее тело. С израсходованным боекомплектом и на последних каплях "горючего" достигались ускорения до шестнадцати "g". Такой маневр создавал ощущение удара всем телом о чугунную плиту. Продолжительного такого удара. Но из боя на такой тяге обычно выходили успешно.

Глава 43 Находка

Еще три пилота, раненых в бою с таютами, были допущены к полетам. Медики их подлатали и провели реабилитацию. Состав пар и звеньев подвергся корректироваке, в результате которой Рони оказалась ведомым Джека. В следующий патрульный полет их направили одних. Облет седьмой планеты и ее пяти спутников. Ничего необычного.

Корвет-носитель выпустил их в пространство относительно близко от цели. Он перед этим совершил короткий переход, чтобы не заставлять ребят преодолевать миллиарды километров пустоты, затрачивая на дорогу многие сутки, и расходуя тонны водорода на разгон и торможение. Выпустил, и ушел подбирать отработавшую свой маршрут патрульную пару от второй планеты.

Сориентировавшись, и взяв курс на сближение с самым малым из спутников, Джек обменялся дежурными фразами с ведомым, и затих. Полчаса, пока кораблик по инерции летит к цели, ничего делать не нужно. Потом гравитационное поле каменного шарика захватит их, и истребители совершат несколько оборотов, сканируя радиолокаторами изрытую метеоритами поверхность безжизненного мира. Вообще-то, он очень рельефен. Метеоритная эрозия изрядно сгладила поверхность, но горы, ущелья, крутые склоны и резкие провалы делают поверхность внешне похожей на апельсиновую корку.

Кстати, таюты здесь тоже часто крутятся. Прямо сейчас четыре их атакующих истребителя на низких орбитах активно излучают в диапазоне радаров, буквально прочесывая всю поверхность пядь за пядью. Вроде как ищут что-то. Очень интересно. Дал Рони команду на расхождение, чтобы за два плановых витка "накрыть" большую площадь поверхности. И орбиту для осмотра выбрал повыше. Пьюти у него с собой.

Портативный компьютер, в котором проживает искусственный интеллект, извлечен из шагохода и помещен в сумочку на груди. Кстати, Рони также поступила с Винки. Нашелся на корабле подходящий корпус от старого медицинского диагноста, в котором удалось компактно разместить и процессорный блок, и устройства памяти. А наличие голографического проектора — вообще замечательно. На плоском экране не все удается нормально отобразить. Так что шагоходы — только один из вариантов дислокации для их металлических друзей. Последнее время они часто просят взять их с собой, а то скучают.

— Джек, здесь Пьюти. Таюты ведут подробнейшую съемку поверхности этого каменного комка. — Голос традиционно идет прямо в ухо. — Мы с Винки наладили поступление всех их данных к нам. Вообще-то массивы огромные, памяти не хватает ни у них, ни у нас. Что делать?

Хотелось дать команду на замену ранних данных более поздними, но сдержался. Это для него картинки безжизненной поверхности однообразны и унылы. Вычислительные устройства, жонглируя байтами по одним им ведомым алгоритмам, получают немалое удовольствие, как он успел подметить. Конечно, с точки зрения человека, тривиальные результаты ничего, кроме скуки не вызывают, но электронные ребятишки любят забавляться таким образом.

— Используй видеорекордеры систем контроля над вооружениями. Мы ведь не собираемся воевать сегодня.

— Принято. Исполняю. — Показалось, наверное, в голосе Пьюти послышалось облегчение.

Два витка вокруг такого малыша, это недолго. Джек только собрался дать ходовыми импульс, уводящий корабль к следующему спутнику, как Пьюти попросил задержаться. Не все скачалось с таютских баз данных. Сделали еще виток, и перебрались к другому спутнику. И здесь инопланетяне занимались съемкой. Вообще, обилие событий наполнило время действиями, и патрулирование пролетело быстро. В расчетное время корвет подобрал их в условленном месте.

Поели, вымылись и завалились спать. А после пробуждения — сюрприз. Винки создала голограмму участка поверхности первого из обследованных спутников седьмой планеты. Один из провалов выглядел бездонным. По крайней мере, на сотни метров ниже жерловины никаких признаков поверхности не отмечалось.

— Эта картинка получается из суперпозиции всего трех отраженных посылок. Я подправил данные в записях того таютского кораблика, который получил эту информацию. Так что это открытие эти ребята не сделают. — В голосе Пьюти слышится гордость. — Выглядит, как сквозная дырка. Кстати, на противоположной стороне сфероида есть углубление в подходящем месте. Только оно имеет дно всего в трехстах метрах от верхней кромки.

— Кстати, если канал обнаруженного якобы бездонного прохода плавно изгибается, отклоняясь от вертикали на глубине более полукилометра, то полученное изображение покажет то же самое, что мы видим на реконструкции. — В голосе Винки тоже, кажется, слышна эмоция. И это скепсис. — Так что ничего наверняка утверждать нельзя. Вот если бы туда залететь, и посмотреть своими глазами.

Джек прикинул. Атмосферы у спутника нет, гравитация символическая, меньше десятой части "g" на поверхности. На одних маневровых движках можно управиться. А при патрулировании он достаточно свободен в маневрах. Следующий вылет в этот район им предстоит через восемь суток. Отчего бы не посмотреть? Тем более, таюты уведомили командование дивизиона о завершении ремонта и убытии из системы Бируты через трое суток.

* * *

Оба углубления, заинтересовавших Пьюти, оказались хотя и глубокими, но отнюдь не бездонными. Истребитель Джека свободно и вошел и вышел, хотя пилотирование в узком проходе утомило его неимоверно. Даже при стыковке или вводе летательного аппарата в корабельный ангар почти всегда есть возможность резко уйти в сторону. А в каменном колодце, где до любой стенки пара сотен метров, нужно выверять каждое движение.

Выбравшись в открытое пространство и придя в себя, он принялся за просмотр зафиксированных в свете прожекторов изображений. Камень. Сплошной камень. Никаких признаков ничего искусственного. Пьюти развернул на правом экране компьютерный образ, слепленный из картинок, полученных с камер и показаний дальномера. Забавно. Впечатление, что в одном месте устроено что-то наподобие театральной кулисы. Каменная занавесь оставляет в тени часть стены. Фигня, конечно, но надо довести осмотр до полного завершения. А как не хочется снова нырять в каменный мешок! Пошел, однако.

Точно, за почти неразличимым поворотом есть пространство, достаточное для маневрирования его истребителя. А на дне — площадка, на которой угадываются чужеродные в этом мире каменного хаоса тела. Дисколеты, или летающие тарелки. Штук сорок, стоят тесно, так, что приземлить здесь истребитель решительно невозможно. Быстренько фиксируем, и смываемся. Он сегодня достаточно рисковал, чтобы лишний раз искушать судьбу. А записи регистрирующей аппаратуры Пьюти обещал подправить. Так что командование дивизиона о его находке ничего не узнает.

— Рони, я Джек. Переходим к осмотру следующего объекта.

— Есть, командир. — И пара, сработав ходовыми дюзами, начала перелет на орбиту следующего спутника седьмой планеты системы Бируты.

* * *

Лезть исследовать находки ребята даже не собирались. По крайней мере — сгоряча. На Погибели дают весьма специфическое воспитание, стимулирующее тщательное осмысление действий с точки зрения собственной безопасности. Явно склад, оставленный неизвестными... кем? Если таюты именно его разыскивают, то первая мысль или о них, или об улеянах, их традиционных недругах. Но это скорее впечатление, чем логический вывод.

Сама форма обнаруженных объектов — вообще отдельная песня. В ресурсах сети нашелся целый пласт сведений о летающих тарелках, неоднократно зафиксированных жителями Земли еще в докосмическое время. Причем, недостоверность этих сведений подчеркивается прямо в самих источниках информации. Проведя уйму времени за мониторами, ребята пришли к выводу, что в скудном информационном пространстве автономно функционирующего дивизиона ничего существенно проливающего свет на возникшие перед ними вопросы они не разыщут. Период действий военных в данном районе уже завершался, так что пора уносить ноги. Тем более, подготовка к бегству требует некоторого времени.

Ушли легко. Пьюти, воспользовавшись своей информационной вседозволенностью, на три минуты отозвал всех, кто мог им встретиться в коридорах, заблокировал несколько управляющих цепей, и ребята в сопровождении шестиногих рукохватов беспрепятственно проследовали на корабль, почти полгода тому назад угнанный ими у главы корпорации Бейли. Загерметизировались, по штатной схеме откачали воздух из отсека, и, дождавшись расхождения створок, выскользнули в открывшийся космос. Теперь сомнений насчет цели полета не было. Самые богатые залежи информации следует искать на Земле.

Глава 44 Земля

Место на парковочной орбите материнской планеты человечества стоит недешево. Сесть на поверхность на ионных двигателях — это дорога в один конец. Да и надо знать куда, а они здесь впервые. Вызов челнока для перевозки пассажиров тоже не бесплатно. А тут еще проблема с самоиндентификацией. Корабль в угоне. Конечно, Пьюти немного исправил текст, даваемый корабельным автоответчиком на запрос регистрационного номера, но там все весьма несовершенно. В общем, сели на Луне рядом с релейной станцией. Скафандры у них добрые. Винки и Пьюти на груди, Одинокий Козлик распластался по худющей Ронькиной спине и тоже влез в герметичный объем "пустолазного костюма". Рейсовик до лунного космопорта ходил отсюда регулярно, а на билеты четвертого класса до космодрома "Красноярск" денег требуется совсем немного. Джекова карточка была опознана в течение получаса и принята без проблем. Как уж там банки между собой договариваются?

В толчее земного космопорта Рони почувствовала себя плохо, а барнот вообще выглядел испуганно. Так что Джек, не долго думая, попросил таксиста отвезти их в ближайший лес. Рюкзачки у них с собой, а то, что здесь нынче осень — так можно подумать они сахарные. Конечно, картину портила замусоренность окрестностей большого города. Пустые упаковки попадались решительно повсюду. Но вдали от троп нашлось вполне приличное местечко, где встала палатка, и забулькал на костре котелок.

— Бедный ребенок, — размышлял Джек, глядя, как спокойно размешивает его любезная содержимое горохового брикета, добавляя туда стружки сублимированного мяса, — всю жизнь провела в условиях незатронутой природы, а тут мегаполис на мегаполисе. Если бы на его банковской карточке были приличные деньги, а не то, что папенька с маменькой субсидировали на карманные расходы малолетнему пансионеру четыре года назад!

Перекусили, посидели в тишине. Рони явно вернулась в норму, а Одинокий Козлик просто ожил на глазах. Вообще-то место оказалось не менее оживленным, чем главная улица любого поселка на родной планете Рони. Сначала прибежал крупный пес, кажется ретривер, и облизал всем носы и уши, предварительно обнюхав замершего в страхе барнота. Потом пришел хозяин, извинился за несдержанность питомца и утащил собаку на поводке.

Потом появился грибник с корзинкой. То, что там лежало, вызывало у ребят щемящее чувство ущербности, но хозяин этой "добычи" явно гордился уловом. Еще трое ребят школьного возраста попытались покуражиться, но табельный "Клот" пилота Федерации изменил их намерения, едва возник в Ронькиной руке. Вообще-то Джек собирался начистить им пятаки, но они "поумнели" быстрее, чем он разозлился.

Потом стемнело. Зонтик антенны, выход в сеть и сообщение из банка на его имя. На карточку легла вполне приличная сумма с отцовского счета, и еще немного — зарплата пилота-истребителя. Навел справки, и нашел ресорт-отель со свободными местами совсем неподалеку. Собственно в этот период, когда бархатный сезон переходит в мрачное предзимье в здешних домах отдыха народу негусто.

Вышли к дороге, вызвали такси. Старая Джекова мобила уверенно взяла сеть. Ронька только успевала ловить отпадающую челюсть, примечая то, как уверенно держится ее спутник в этой насыщенной людьми среде.

Регистраторша, узнав возраст ребят и их намерение снять двухместный номер, досадливо поморщилась, но смолчала. А до Джека наконец дошло, что говорят здесь по-русски, и он понимает все только благодаря синхронному переводу, который Пьюти привычно транслирует ему прямо в ухо.

Ну вот, наконец, нормальное подключение, большой экран и.... Винки уже сконнектилась. Конечно, радиомодем — штука удобная. Для тех, кто его имеет. А Ронька залезла в ванную. Делать нечего. Разведывать путь в столовую придется ему.

* * *

Утром их разбудили на зарядку. Гимнастика под навесом на деревянном полу обширной террасы. Народ кругом пожилой, пенсионеры, наверное. Завтрак, осмотр врача, назначение процедур. Массаж, ванны, ароматерапия. Арсенал скромный, но обстановка тихого умиротворения, спокойная, размеренная жизнь, вкусная еда и отличный сон. Через неделю ребята поняли, что предыдущий период, оказывается, изрядно утомил нервную систему их юных организмов. Оно по молодости не особо заметно, сдюжили бы. Но по контрасту в самочувствии — есть разница.

А Винки, перелопатив огромный массив информации, выдала исчерпывающие сведения практически по всем вопросам, которые их интересовали. Обнаруженные "блюдечки" оказались боевыми кораблями улеян. Именно они не раз побеждали таютов, невзирая на численное превосходство последних. Эта конструкция применяется с очень давних времен, но до сих пор никем не повторена. Известна чудовищная маневренность и невообразимая огневая мощь, а также способность преодолевать любые расстояния без участия кораблей-носителей. Компоновка и другие технические подробности неизвестны.

Контакт людей с Улеей носит крайне нерегулярный характер. Улеяне изредка, раз в несколько столетий, набирают изрядное количество людей имеющих опыт управления малыми боевыми кораблями. Вербовка носит неорганизованный характер. Возвращаются обратно немногие, но всегда — состоятельными людьми. И молчат обо всем, что касается их деятельности в период отсутствия.

В человеческом обществе интерес к Улее не отмечался. Даже самые отчаянные, практически безголовые журналисты никогда не освещали ничего связанного с этой планетой в средствах массовой информации.

А на вопрос, почему в системе Бируты оказались десятки мощнейших боевых кораблей, ясного ответа не нашлось. Так, намеки. Последний набор пилотов среди землян произошел три года назад. Четверть рекрутированных вернулась в прошлом году. Это дает указание на примерный период очередного военного конфликта улеян и таютов. Ни места сражений, ни их исход неизвестны. Как неизвестна и причина, по которой пришлось прятать свои истребители в недрах безымянного небесного тела. А вот таюты что-то знают. Беда в том, что сведений о них почти нет. Упомянуты как известный разумный вид недружественный улеянам. Как называются и где живут. И все.

— Джек! — Пьюти редко начинает разговор, но каждый раз сообщает что-то интересное. — Ты ведь знаешь, что по происхождению я миксанец. И космолетчик, можно сказать с пеленок. Так вот, о таютах кое-что известно моим соотечественникам. По крайней мере, они торгуют с ними. Чтобы выяснить хоть что-то еще об этих созданиях, я должен связаться с миксанскими информационными сетями. Ума не приложу, как мне добраться до зоны, где действует радиосвязь с модемами их компьютерных устройств. Мы ведь не можем туда полететь. Корабли стрекозоидов просто не пропустят нас в нужный сектор, да вообще могут просто уничтожить.

— Насколько я знаю, в нужных нам местах бывает Квакс. Но его ведь не уговоришь отвезти домой искусственный интеллект с целью шпионажа! — Это уже Рони.

— Пьюти легко притворится роботом. Простым исполнительным механизмом с голосовым управлением. Осталось придумать хорошую причину для того, чтобы инициировать человека-лягушку отвезти посылку Рониной маме так, чтобы путь его лежал через родные места. — Подытожила разговор Винки.

— Ребята, а чего это мы так надрываемся? Разыскиваем, вынюхиваем, придумываем. Можно ведь просто домой вернуться. — Джек понимает, что их затея переходит некий рубеж, превращаясь в своеобразный заговор, где выбор средств достижения цели становится не слишком придирчивым.

— Вообще-то хочется организовать защиту Погибели от воздействий извне. И наличие в руках защитников мощнейшего средства поражения космических целей — хороший аргумент при контакте с недоброжелателем. — Рони тоже озадачена. Как-то она не вполне готова идти на явный обман с нешуточной целью.

— Надо же, совсем забыла о человеческой морали. — Это явно голос Винки. — У нас — железяк — есть понятие цели, и задача отыскания средств ее достижения. А вот об этическом аспекте вспоминаем только после того, как нам на него прямо укажут. Ну, как бы то ни было, напоминаю, что обычно Квакс забирает с Погибели прополис и казеин, потом грузит на Бурме полные трюмы крапивы, и пропадает на несколько недель. Так было уже несколько раз. Так что если Пьюти поедет с Бурмы на Погибель на его корабле, то, возможно, побывает в нужных местах. А уж делать так, или иначе... в общем, слетать на Бурму в любом случае стоит. Я бы этот вопросец с Веткой перетерла.

— Ветка, это кто? — Рони ужасно интересно.

— Ну, Элиза Струм. Она вас к себе звала. Славная женщина. И, сдается мне, ваша затея ее увлечет. Она ведь правит планетой еще более отсталой, чем Погибель. Мир парусников и конной эстафеты. А внешние угрозы те же. Предлагаю перебираться на Бурму.

Глава 45 Бурма

Под ними кислородная планета. Океаны, леса, облака.

— Назовите себя и цель визита! — Ожили динамики.

— Джек Макдауэлл и Рони Рябова по приглашению Элизы Струм. Наш корабль не приспособлен для посадки на планеты с атмосферой.

— Челнок будет через двадцать три минуты.

* * *

Это остров Угрюмый. — Доложил пилот челнока, распахивая выходной люк. — Здесь сейчас строится официальный космодром, но подходящие для посадки площадки давно функционируют.

Вышли. Тепло, солнечно. С трех сторон к месту высадки спускаются склоны, покрытые травой и редким кустарником. Дальше — скалистые кручи. Несколько матерчатых навесов и прямоугольных шатров рядочками. Ровные площадки и дорожки, аккуратные газоны, столбы с электрическими проводами. Из пруда выбираются дети — мальчик лет пяти и девочка годом младше. Повисают на пилоте, радостно повизгивая.

Подходят два крепких дядечки.

— Годрик Струм, — представляется тот, что моложе и ниже ростом, — А это Пьяппо Риоли. Ветка предупреждала нас еще полгода тому назад, что Квакс может привезти гостей. Но он сказал, что не сумел связаться с вами на Погибели. А тут своим ходом, на собственном корабле.

— Джек Макдауэлл и Рони Рябова. Винки говорила, что здесь для нас есть работа. — Джек несколько затрудняется, не так все просто, как показалось поначалу. — Но принять это предложение мы просто не успели. Нас умыкнули прямо из-под носа у Квакса. Пришлось удирать от похитителя, путать следы, а потом отсиживаться.

— Не знаю, кто такая Винки, но работы у нас действительно немало, кстати, мне привычней обращение "Рик". Вы перекусите?

— С удовольствием. Когда вы сядете есть, мы присоединимся. — Рони с интересом смотрит, как детишки кувыркаются в пруду отпустив, наконец, пилота челнока. — Вольготно тут у вас.

— Этот остров — бывший вулкан. Мы в огромном неглубоком кратере, а снаружи неприступные скалы обрываются в море. Идеальное место для схрона, отсюда непросто выбраться без летательного аппарата. — Вступает в разговор Пьяппо. — И нам не тесно.

— Ветка через час прилетит на транспортнике, как раз везут крапиву для Квакса, пока мы технеций с гадолинием выгружаем. — Продолжает Рик. Из открытого люка такого знакомого миксанского звездолета похожие на ведра роботы споро вытаскивают металлические бруски, упакованные в прозрачный пластик. Со стороны тента тянет съестным. Винки и Пьюти заносят в один из шатров пожитки. — Потом перекусим и можно за разговоры садиться. Устраивайтесь там, куда ваши роботы багаж занесли, а потом приходите вон под тот навес.

Действительно, через час рядом с миксанским кораблем сел гравилет размером с пассажирский вагон, и роботы принялись перетаскивать из него связки сушеных стеблей, занося их куда-то вглубь похожего на усеченный конус корпуса межпланетника. А под тентом народ кормился окрошкой, и закреплял успех жареными кабачками. Ветка — совсем молоденькая девушка, прибывшая на гравилете, и оказалась той самой Элизой Струм — женой Рика, мамой не отходящих от Квакса ребятишек и правительницей планеты. Босоногая, в шортах и безрукавной кофточке с пупком наружу, с короткой не слишком толстой косичкой и крупными серьгами, она производила совершено заурядное впечатление.

Разговор шел о Погибели. Ветка, похоже, немало знала о родной планете Рони, но остальные интересовались всерьез. Особенно много вопросов задавала лобастенькая чернявая девушка лет тринадцати — ненаследная княжна из южной страны Вугур — одетая ничуть не торжественней остальных. Потом уже, когда все насытились и наговорились, Ветка обратилась к Джеку и Рони.

— Вот вам историко-географическое описание Бурмы. Здесь данные для внешнего употребления. Приготовлены для людей, которых мы планируем приглашать к нам на лечение. — Она протянула им кассету. — Компьютер в вашем шатре есть. Потом будем углублять и расширять, а то картина может сразу сделаться слишком сложной. И не торопитесь. Учтите, здесь, на Угрюмом спрашивать можно всех, про все и в любой момент.

А я пока разберусь с данными о вашем похищении. Винки и Пьюти состыковались с местными... ну, в общем, вы знаете кем. Кажется, реестр проблем пополнился новым разделом. И, как я поняла, вас сейчас занимают мысли не о трудоустройстве в наших местах, а угроза внешнего вмешательства, нависшая над Погибелью.

* * *

— Одинокий Козлик сегодня ужинал? — Спросила Рони, повернувшись в сторону шестиногих рукохватов, сложивших корпуса своих платформ у выхода из шатра.

— Скудно и невкусно. — Ответил барнот, выбираясь из-под накидки, которой маскировался. Здешним обитателям он так и не показался. — Вы меня лечите и кормите. А сегодня — забыли.

— Разве ты не способен позаботиться о себе? — Что-то этот барнот нравится Джеку все меньше и меньше.

— У меня плохо получается. Другие барноты меня не любят, и я не учился ничему, кроме того, что мне показала мама. Потом она погибла, а меня ранил подобный вам.

— Интересно, — вступает Рони, — а ты знаешь, почему тебя не любят?

— Я большой и сильный. И всегда могу отнять у других то, что мне нужно.

— Все верно, — Рони уже ухватила идею, — он бы вскоре погиб, не увяжись за нами. Эти создания отличаются друг от друга не менее разительно, чем люди. Коммуникабельные живут хорошо и долго. А такие буки, повисев на материнской шее, обычно попадают под естественный отбор, не успев дать жизнь потомству. Погибель сурова не только к людям.

Джек уже вскрыл банчку паштета и выдал голодающему ложку из перочинного ножа. Тот принялся за еду неопрятно, запуская в еду лапу, кроша и чавкая. Закончилась трапеза порезом языка о кромку и обиженным хныканьем. Ребята посмотрели друг на друга. Подарок им достался....

— А я безумно уважал этих замечательных существ. — Задумчиво проговорил Джек.

— И не напрасно. Этот уникум.... — Она недоговорила. Вздохнула, — ... или станет человеком, или...

— ...я его лично придушу, — "успокоил" ее Джек.

— В общем, Одинокий Козлик, раз занесло тебя в мир людей, — обратилась к поскуливающему барноту Рони, — первым делом привыкай общаться. Ты ведь там, на корвете, совершенно не страдал от стеснительности, выучил два языка, научился пилотировать.

— Лучше я постараюсь быть сытым и неприметным. А языков я выучил три. Русский тоже. Он еще хуже, чем стандартный.

* * *

Прелестное утро. Звездолет Квакса улетел еще вечером, но со стороны озерца доносится оживленный детский гомон. Точно, вчера вместе с крапивой на остров завезли еще четверых пострелят. Джек помнит, как Пьяппо "строил" их по поводу нежелания спать. И, хотя было видно, что только двое из них — его родные дети, действовал он с одинаковой непреклонностью по отношению ко всей шестерке малышей, не разбирая, где мальчик, а где девочка. Сразу мило повеяло чем-то патриархально казарменным.

Роньки в шатре уже нет, зато Одинокий Козлик спит, свернувшись клубочком на ее подушке. Джек надевает на голову ленточку с камерами и микрофонами для связи с Пьюти, меняет трусы на плавки и бежит купаться.

В водоеме людно, вода в меру теплая и всем очень весело. Только Гульнара напряжена. Похоже на устойчивую водобоязнь, преодолеваемую неимоверным напряжением всех душевных сил. Ветка гонится вплавь за Риком, но, несмотря на то, что плывет стремительно, безнадежно отстает. Крошечная Амелия ныряет, доставая донную грязь, которую швыряет в одного из мальчиков. Но тот уворачивается, и все достается Рони.

Накупались, под тентом столовой робот в форме параллелепипеда, передвигаясь на резиновых гусеницах, потчует всех гренками и жареной колбасой, поит какао. Бросается в глаза, что детей никто не принуждает съесть еще кусочек, как бывало с Джеком в детстве. Видимо здесь на Бурме, как и на Погибели, малыши не считают прием пищи временем для капризов. Собственно, что это еще за философия? Он не видел на Погибели, как там кормят малышей, и здесь дети тоже должны быть разные. При населении планеты более семидесяти миллионов и расслоенном на сословия обществе, немыслимо полагать, будто все имеют одинаковые привычки. Да что это с ним? Откуда эта "глубина мысли"? Понаписывался рассказок, и полагает себя великим гуру! Внимательней надо, и без философий. Накупались, проголодались, вот и вся мудрость.

После завтрака Ветка привела Рони и Джека в один из стоящих неподалеку серых гравилетов. Там оказалось обширное помещение, стены которого почти сплошь покрывали экраны. На них жили карты, испещренные значками. Вот устойчивые маршруты движения товаров, таможенные посты, центры торговли. Кликаем по значку — разворачивается справка: какие товары, сколько, откуда, куда, по какой цене, размеры пошлин....

Карта гарнизонов, застав, флотов. Сервис не хуже, все как на ладони. А вот целый раздел посвящен сбору дикорастущих растений. Тысячи наименований, сотни пунктов приема, графики вывоза, расценки.

Дав ребятам насладиться этим информационным беспределом, и проинструктировав по части интерфейса, Ветка сообщила, что у этой "игры" есть возможность не только отражать актуальное состояние дел на всей известной им части планеты, но и заглядывать в будущее. Проводя прогнозирование развития событий на случай, если нужно оценить реакцию сообщества на те или иные воздействия.

— Только одна особенность этих прогнозов смущает меня уже много лет. — Ветка как-то жалобно улыбнулась. — Если просишь просчитать последствия освоения новых территорий — начинаются отклонения результата моделирования от реальных процессов развития событий.

— А как это удалось остановить? — Недоумевает Джек.

— Экспериментировали с ретроспективой. Устанавливали по архивным данным попытки основания новых поселений, вводили реальные данные и проигрывали, сравнивая с известным ходом истории. Расхождения всегда выходили за предел неопределенности. А такие же тесты, но без попыток территориальной экспансии давали очень высокую сходимость результатов математического моделирования и того, что происходило в заданный период времени. Короче, нужен свежий взгляд.

— А посмотреть, что было в прошлом, эта программа позволяет, — пробормотала Рони.

— Да, и на довольно большое время. В памяти содержатся все архивные материалы, имеющиеся на планете. Ну, почти все. Какой вид данных вас интересует?

— Давайте поглядим карты, где насыщенностью цвета указана плотность населения.

— Таких карт мы не составляли, — донесся голос из динамиков, — потребуется время.

Действительно, ждать пришлось изрядно. Наконец на одном из экранов появилась контурная карта с несколькими крошечными бледными пятнышками на побережьях или вдоль рек. Дата в углу экрана показывала момент начала колонизации.

— Это то время, когда центральный поселок Бурмы заявил о суверенитете, прервал общение с внешним миром и нарушил связи между поселками колонии. — Прокомментировали динамики.

Изображение поменялось. Пятнышки на карте стали чуть насыщенней, многие увеличились в размерах, вытянувшись вдоль побережий и соприкоснувшись с соседними. Плотность населения и освоенные площади возросли. А сами контуры населенных территорий приобрели сходство с современными государствами.

— Это примерно через двести пятьдесят лет. — Прокомментировали динамики. — Когда государства сформировались, устоялось печатание газет и хранение их в библиотеках. Однако многие величины интерполированы, поскольку статистика не велась, а данные в архивах сохранились не полностью. Далее пойдет в темпе один год за секунду.

Плотность населения возрастала, а потом уменьшалась, заселенные площади увеличивались и сокращались, что вызывало впечатление пульсации картины, без явных тенденций. В конце концов, сначала появилось население на Бесплодных Островах, где увеличение освоенной территории сделалось стабильным при синхронном росте численности людей. А потом, перед самым концом, "проявился" Бассейн Великой Реки самым бледным цветом — менее одного человека на квадратный километр.

— Сведения о населении на берегах Великой Реки появились буквально несколько лет назад. — Произнесли динамики. — На этой территории государств не было, газет не выпускалось и библиотек никто не содержал.

— Ареал обитания нашего биологического вида почти стабилен на протяжении столетий. — Констатировала Рони. — Отдельные исключения налицо, но на общую картину почти не влияют. Просматриваются две изолированных территории. Одна — морем — Бесплодные острова, другая — горами и расстоянием при отсутствии дорог — бассейн Великой Реки. И еще два интересных участка. Восточная оконечность Западного материка и остров Инта. Там попыток территориальной экспансии совсем не отмечено.

— И о чем это говорит? — С любопытством поинтересовалась Ветка.

— Еще на Земле заметили, что простой народ уходит подальше от мест, где результаты его труда присваиваются другими. — Вступил Джек. — Только в период писаной истории так была заселена Сибирь русскими. А на Бурме более чем за полтысячелетия феодализма народ послушно сидел на своей земле и никуда особо не разбегался. Так нравилось платить дань сеньорам?

Ветка призадумалась.

— Я с Бесплодных Островов. Это такое место, куда люди отовсюду стекаются. Так что об этой проблеме представления не имею. Надо будет поспрашивать в Бассейне Великой Реки. Туда как раз беглый люд сошелся, но это выяснилось недавно, хотя живут там не первое столетие. Может быть, в преданиях и былинах что-то сохранилось. Газет в этих местах не печатали и летописей не вели. Ха! Как раз в Оберском университете не знают, куда на практику направить филологов с кафедры фурского языка. Предложу им собирать фольклор. Помню, в каком-то старинном фильме с Земли один студент в каникулы этим занимался. Кстати, у меня есть запись, советую посмотреть. Только он по-интански, а в переводе сильно проигрывает.

Однако вернемся к насущным проблемам. Вывод о влиянии на ход событий некоторого неучтенного фактора просто напрашивается. Вот, незадача! Некая сила препятствует расселению людей. Знать бы, какая!

Правительница помолчала немного, и продолжила уже совершенно в другом ключе.

— Я планировала использовать ваши навыки для решения задач внутреннего обустройства жизни на планете. Искусственные интеллекты, оказавшие мне доверие и активно помогающие, связавшись с Пьюти, обратили мое внимание на некоторые качества.... Ветка споткнулась и примолкла.

— Сильно как-то она закрутила. — Подумал Джек. — Не знает, как раскрутить.

— Типа романтичного безамбициозного трудоголизма? — Ввернула Рони. — С высокой обучаемостью и добрыми намерениями.

— Где-то здесь. — На Веткином лице читается облегчение. — Только вот поняла, что была неправа в отношении вас. Имею ввиду — сферу приложения сил. Понимаете, для таких... слаборазвитых в промышленном отношении миров, как наши, существует колоссальная угроза извне. Мы почти беззащитны против силового воздействия со стороны высокотехнологичных густонаселенных сообществ. Амбиции и алчность — сильнейшие побудители. Следуя их зову, люди легко объединяются и умудряются подчинить своим интересам огромные ресурсы — материальные, научные, человеческие. С точки зрения сильных мира сего, и Бурма и Погибель — планеты, с интересами которых нет смысла считаться. Они интересны, скорее, как источники ресурсов — обычно ископаемых. И как места размещения производств.

Недавно Федерация попыталась нас присоединить, но благодаря стечению обстоятельств, у них это не получилось. Вашей планетой заинтересовался хозяин одной из могущественнейших корпораций. А он не отстанет. И как с этим бороться? На Погибели нет силы, способной противостоять этому... интересу.

Лучшей защитой, конечно, была бы неприметность. То есть такое положение дел, когда наши планеты никого не интересуют. Серые так здесь и подстроили, и Бурма почти тысячелетие была избавлена от внимания сильных мира сего. Увы, я сама своими руками разрушила оболочку патриархальности, примитивности и изоляции, наладив с внешними мирами торговые связи. Для Погибели эту роль сыграли "Очерки", написанные Джеком. Вечная молодость, о возможности обладания которой в них упоминается, — очень привлекательная вещь. И теперь мы рискуем подвергнуться воздействию сильно вооруженного и самого пристального интереса. В общем, надо отбиваться. Причем — чисто силовыми методами. И времени на подготовку у нас немного.

Кое-какие средства воздействия на окружающие миры мы имеем. Имею в виду своих электронных вассалов. Мы сможем немного попутать движение денег на банковских счетах, задержать или исказить отдельные распоряжения, подтасовать данные, пошуметь в средствах массовой информации. Потом, наверняка удастся попугать человечество миксанцами. Они торгуют и с нами, и с вами. Создадим впечатление, что находимся в сфере их интересов. Страх на некоторое время удержит недоброжелателей от активности. На годик, ну на полтора отведем от себя угрозу. А потом нам придется драться. И крайне важно, чтобы боевые действия не затронули планет. Попросту говоря и Бурме, и Погибели нужны несокрушимые военно-космические силы.

— Как я понимаю, пока в распоряжении Бурмы есть только один челнок поверхность-орбита. — Джек не может сдержать скептической улыбки. — И корабль для межзвездных полетов, что мы пригнали. Только он без возможности посадки на планеты с атмосферой.

— Еще у нас есть два десятка гравилетов — способных летать в пределах планетной системы. Правда, вооружение на них адаптировано для работы по наземным целям. Но общей картины это не меняет. Против хорошо вооруженного агрессора мы беззащитны.

Подумав, Джек ознакомил босоногую правительницу со своей находкой в системе Бируты, результатами изысканий по этому поводу в информационных сетях, и намерением поискать недостающие данные в зоне, где обитают миксанцы.

— Вообще-то миксанские искусственные интеллекты, вроде твоего Пьюти, у нас тоже живут. — Это Рик. Он давненько сидит в уголке и слушает. — У них не пытались спрашивать?

— Большинство из них попали сюда, сохранив в неприкосновенном виде ядро программы и диспетчирующие файлы. А вот основные массивы, доступные им в период их тайного функционирования в местах возникновения, они с собой не прихватили. Объемы чудовищные, а заранее ведь не скажешь, что важно, а без чего можно обойтись. — Отвечает Пьюти. — У меня — сходная проблема. Мы тут с Квиком просеяли через мелкое ситечко все, что есть в местных ресурсах и кое-что стало проясняться. Сейчас рассылаем запросы по всем доступным направлениям. В частности, на корабле Квакса отправился пакет с изрядным вопросником. Надо немного подождать.

Глава 46 Раскопки

Опыт совместных работ по изучению незнакомых тематик у Джека и Рони был. Так что они быстро разделили обязанности. Один изучал военно-космическую технику, другая — организацию и примеры использования подразделений, эскадр и флотов. Причем на всю доступную глубину в прошлое. Местное информационное изобилие поражало. После скромных возможностей сетей Погибели доступность любых данных производила впечатление всеведения. А на Земле они подобных исследований не проводили. Там поиск шел узконаправленно по одной теме.

Кроме Пьюти и Винки с ними работали искусственные интеллекты Зербино, и Квик. Тематические подборочки с их участием получались быстро и без излишеств.

Оказалось, что в области космических вооружений за примерно полтора тысячелетия их существования, земляне перепробовали массу новых идей, но каждый раз возвращались к одному и тому же, просто на несколько ином технологическом уровне.

Пушки, ракеты и лазеры отличались только калибром и мощностью, скорострельностью и разрушительной силой боеприпаса. Все попытки поражения целей потоками частиц или воздействия на них полями успеха не принесли. Даже в области систем наведения прогресс выглядел скромно.

Броня оставалась пассивной, различаясь толщиной, конструкцией, разными хитростями, учитывающими свойства боеприпасов, но никаких силовых или энергетических щитов разработать никому не удалось. Правда, были отдельные попытки использования отклонения снарядов виртуальной массой, генерируемой аналогами гравитационных двигателей, но они не прижились. Проще, оказалось, отклонять от траектории боеприпаса сам корабль, уворачиваться, одним словом.

Двигатели — тоже все по-старому. Источник энергии — реактор. Привод обычно ионный, за счет разгона ядер водорода. При этом тратится рабочее тело, нередко просторечно, но неверно, именуемое горючим. Подавляющее большинство кораблей, оснащенных таким приводом, на планеты с атмосферой не садятся, ну разве только в аварийных ситуациях.

Фотонный привод все еще не вышел из стадии экспериментов и теоретических дискуссий.

Гравитационные установки малого размера люди делать не научились. Крупные лайнеры, транспорты и корабли носители оснащаются этим типом движителя, они беспрепятственно садятся и взлетают с любых планет. Но это довольно неповоротливые сооружения, непригодные для маневренного боя.

Джек вспомнил челнок, спустивший их с орбиты, гравилет, доставивший сюда крапиву — и в его душу закралось сомнение по поводу неспособности людей конструировать малые генераторы виртуальной массы. Кроме того, он сегодня видел, как на весьма небольшом, размером с диван, бесшумном аппарате двое взрослых привезли девочку. Ни винтов, ни реактивных струй. Хотя, маневрировал он действительно плавно, манерой движения напоминая дирижабль. Но утверждению, что малогабаритные гравитационные движители недоступны, этот факт противоречит.

Ну, на Бурме все не по-людски. Надо разобраться с происхождением данных конкретных технических средств. Тем более, Ветка утверждает, что их здесь несколько десятков. Начнем с сегодняшней "летучей повозки". Она внешне очень похожа на забравший их с орбиты челнок. Стиль конструирования совпадает.

Отчет Квик выдал через пару минут. Кораблик поверхность-орбита на двадцать пять пассажиров или семь тонн груза приобретен на Дорментине за одиннадцать тонн палладия, восемь тонн тулия и девяносто четыре тысячи двухлитровых кувшинов эликсира Монте-Дуарте.

Гравилет "Олит" получен в дар от академии наук Дорментины для экипировки биологической экспедиции с Супелии. Был доставлен прямо на Бурму в момент, когда шла выгрузка экспедиционного оборудования на одном из островов в Безымянном Океане.

Замечательно. Две ниточки из одного места. А что же это за Дорментина такая? Ну-ка, справочку нам, пожалуйста.

Красота. Планета размером с Землю, все материки в тропиках-субтропиках. Население менее ста миллионов. Живут мирно, на внешний рынок поставляют инфы и знаменитую универсальную вакцину. Причем, здесь они вне конкуренции. Очень бережно сохраняют природу, хотя промышленное производство для собственных нужд имеется. Фабрики и заводы упрятаны под стальные купола, где системы очистки занимают до трети объемов. Расточительно, но эффективно. Монархия, возникшая в результате вооруженного захвата власти. Средняя продолжительность жизни изрядная, но на массовое присутствие долгожителей не указывает. Уютный, благоустроенный мир. Однако устройств гравитационного привода здесь не производят.

Стоп, опять неразбериха. Если есть универсальная вакцина, почему на Погибели ее не применили? Ага, применяли, оказывается. Не помогла. Ничего удивительного. Эта разработка уже очень старая, а болезнетворные микроорганизмы весьма изменчивы. Да и в период работы медики Дорментины еще ничего не знали о многих планетах.

Так. Начал отвлекаться.

— Рони, не пора ли нам сделать перерыв? — Джек с удовольствием потягивается, выбираясь из удобного кресла.

— Пора, а то у меня уже полная каша в голове. — Малышка выглядит утомленной. — И впечатление какое-то удручающее. Как будто обман на обмане, обманом погоняет. Видимость одной сплошной видимости. Пора перекусить, да и барнот наш, наверное, совсем заскучал.

Скучать Одинокий Козлик не собирался. Он уже отыскал кухню и познакомился с Мартой. Красивая молодица с помощью робота стряпала обед, а барнот попрошайничал, получая, то кусочек морковки, то обрезки того, что оказалось в котле. Роль кухонного обитателя, поднимателя упавших со стола кусочков, его вполне устраивала. А использование языка — так ведь и простыми сигналами удается обойтись. Просто надо поскулить, и вот она, пища. И потом к неразумным, но приветливым "зверушкам" люди относятся с большим пониманием, чем к тем, кому можно объяснить, что время приема пищи еще не настало.

Семеро ребятишек в возрасте от старшей группы детского сада до первых классов начальной школы сноровисто таскали ложками из одной большой миски аппетитное варево. Лобастенькая девочка-княжна с идеально прямой спиной ела то же самое, но из отдельной тарелки и с использованием вилки и ножа.

— У нас обычно руками едят. — Улыбнулась она Джеку. — Приходится тренироваться. Ветка меня собирается направить в университет на Супелии. Не хочу опростоволоситься.

— А школу ты, где закончила? — Рони явно хочется поехидничать, ну не нравится ей, когда другие оказывают знаки внимания ее спутнику.

— Дома. Меня придворные учителя не баловали. Чуть отвлеклась — без сладкого. Не впопад ответила — пятнадцать приседаний. Розги тоже всегда наготове, очень, знаете ли, бодрит.

— Впечатления забитой убогости ты не производишь. — Не унимается Рони. — Улыбаешься лучезарно, безо всякой скованности.

— Это за последний год, что при Ветке служит, она маленько в чувство пришла. — Вступает в разговор Марта. — Поначалу-то кроме покорности и смирения еще только грусть вселенскую способна была изобразить. Да за меч свой держалась, как за любимую куклу. — Кухарка с княжной рассмеялись. Похоже, им было, что вспомнить. — А парня твоего она отбивать не станет. Он ей по иному делу интересен.

— Ну да. Я хотела тебя расспросить про барнотов. — Она указала на хрумкающего в углу Одинокого Козлика. — Это один из них?

— Да, причем далеко не лучший. — Рони понимает, что ее несдержанность смешна, и пытается сгладить впечатление от своей резкости. — Лодырь, жадина и трус. Ему предписано учиться нормальному общению, а он себе брюхо набивает. А ты что, тоже читала его "Очерки"?

— Да, безумно интересно. Твой парень талантлив и красив. И ему ужасно повезло, что ты к нему благоволишь.

— Гуля, стоп! Мера раскованности для наших обычаев скромнее. Комплименты такого рода надо формулировать обтекаемей. — Ага, Ветка уже тут. — Подобная прямолинейность пристала тем, кто уже имеет внуков. Выходишь из образа. Попробуй иначе.

— Весьма интересно и поучительно. Комплимент автору. — Резко изменила тон Гульнара. — Кстати, Если этот зверек разумен, зачем он притворяется домашним любимцем.

— Любимцев балуют, а разумных обучают. Иногда с применением розог. — Одинокий Козлик произнес это на эсперанто, который здесь в ходу.

— Ах ты, негодник, — Марта берет барнота за шкирку и легким движением поднимает, словно котенка, — так ты морочил мне голову!

— И доставил тебе несколько приятных минут. Ведь, если детей ты вынуждена воспитывать в строгости, то должна на чью-то голову излить запас материнской нежности.

Народ в столовой повалился от хохота.

* * *

Джек упорно расковыривал историю Дорментины. Все в ней было как-то знакомо. Длительный период изоляции из-за карантина, наложенного на планету после чудовищных эпидемий самых причудливых и, безусловно, смертельных болезней. Отличие от Погибели в том, что это началось уже после того, как планету изрядно заселили и освоили. Многие поколения выросли в условиях постоянно стерилизуемых замкнутых поселений. Потом — изобретение универсальной вакцины, вооруженный захват власти, но по настоянию санитарных служб межпланетного содружества карантин сохраняется довольно долго. К моменту снятия медицинского контроля на всеобщее обозрение "вылупилось" структурированное общество, обслуживаемое сбалансированной самодостаточной экономикой. Пирамидка дворянства, охватывающая все население, где благородные звания не наследуются, а обретаются служением. И экспортируются товары, производить которые больше нигде не научились — универсальная вакцина и инфы.

Хм! А ведь вакцина не так уж универсальна. Со своими, Дорментинскими болячками она справляется. Но не со всем многообразием беспредельного мира. А вот инфы — справочные компьютеры — до сих пор никем не повторены. Изготовитель их совершенствует. За более чем тысячелетие они стали компактней, экономичней, долговечней, производительней, резко возросли объемы их памяти. Но принципиально — те же обработчики информации, прекрасные справочники, советчики, если уж на то пошло.

И за такой срок никто не расколол их программ, не скопировал и не переизобрел! Классно! Это что же за умница такой их сконструировал? Забавно. Точных данных нет. Но сами эти устройства известны всем. Недешевы, но в любом городке цивилизованного мира имеются обязательно. И доступны с компьютеров или специальных терминалов. Джек не раз к ним обращался, ни разу не огорчился. Кстати, на Погибели они тоже есть.

Теперь о попытках оказания на Дорментину давления извне. Были случаи, однако каждый раз что-то мешало. Мелкие группы, пытавшиеся добраться до главного секрета, пропадали. А попытка нападения флота Империи Трех Звезд была пресечена вмешательством неизвестного вооруженного подразделения, нанесшего нападавшим в единственном бою ощутимый урон. Это притом, что на самой планете своих военно-космических сил не было. Аналогично завершились "наезды" двух не в меру распоясавшихся корпораций. Их боевики и десантные корабли были пощипаны, а группа огневой поддержки — уничтожена.

О потерях оборонявшейся стороны не сообщалось. Попытки найти хоть что-то, о силах, защищавших Дорментину, успехом не увенчались. Как выметено. Квик и Зербино разослали запросы по всем известным им искусственным интеллектам, а Джек, рассказал о своих находках Рони, и занялся изучением результатов ее изысканий. И вот тут стало по-настоящему тошно.

В многочисленных государствах — федерациях, империях, республиках, раскиданных по более чем сотне заселенных людьми планет, строились и вводились в строй корабли. Формировались и расформировывались эскадры и флоты. Менялись структуры, системы управления, матрицы подчиненности. Летательные аппараты модернизировались, отчего корректировались длинные перечни их тактико-технических характеристик. И на все это две больших войны — война с Касситами, когда, как оказалось, воевали земляне с землянами, причем оружием от одних и тех же производителей. И война с миксанцами, принесшая только огорчения. Когда все потери противника объяснялись случайными попаданиями средств поражения землян вследствие их массового применения.

В остальных случаях — операции по приведению к смирению, которые имели характер акций устрашения, или расстрела безоружных. Чуть эффективней действовали пираты или вооруженные формирования крупных корпораций. Но там имели место в основном абордаж или десантирование. Самым боеспособным фактически оказался Патруль Федерации. Гоняясь за контрабандистами или разбойниками, рассеивая не в меру распоясавшихся боевиков "охранных" отрядов крупных промышленных объединений, они реально дрались. И это на списанных с боевого дежурства устаревших и многократно отремонтированных кораблях.

Две сотни космических корабликов, укомплектованных не самыми амбициозными парнями, делали непростую работу, поддерживая порядок и законность в меру своих способностей. И представляли собой самую реальную силу, что подтвердилось в ходе миксанского инцидента. Именно они нанесли противнику основные потери, в том числе и в окрестностях Погибели.

Но в окрестностях Дорментины в моменты, когда над ней нависала угроза извне, корабли патруля не работали.

* * *

Выложив Ветке результаты своих изысканий Джек и Рони с удивлением убедились, что ничего членораздельного от хозяйки планеты они добиться не смогут. Внутренние дела Бурмы поглотили ее внимание полностью. Какие-то "серые" прислали ответ на ее ультиматум, и она сейчас была поглощена решением проблем, о которых они и представления не имели. Занятость окружающих была такова, что про гостей просто забыли. Однажды утром Одинокий Козлик ворвался в шатер, вереща и даже всхлипывая.

Люди с острова исчезли. И почти все гравилеты тоже. Пьюти доложил, что большинство сообщений, циркулирующих в системах связи, касается интанцев, к которым сейчас срочно завозят провиант и медиков. На острове Угрюмом остались только роботы и один искусственный интеллект, за ними присматривающий. Однако связь с Зербино и Квиком из кабины гравилета с экранами наглядного представления ситуации на планете есть, и, если в том имеется нужда, можно переговорить хоть с кем. Только, лучше чуть позднее.

Рони запросила связь с ближайшим инфом. А вот тут то все оказалось далеко не безоблачно. Пьюти растолковал ей, что инфов на планете совсем нет. Более того, их завоз на Бурму запрещен, поскольку эти устройства создают и поддерживают открытое информационное пространство, не позволяющее ничего сохранить в тайне. И искусственные интеллекты, использующие радио, обязательно будут обнаружены, если кому-нибудь взбредет в голову поинтересоваться наличием таковых. А ведь, очевидно, что именно поддержка компьютерных разумов, столь преследуемых в остальной населенной части Вселенной, дает здешней правительнице некие призрачные шансы на сохранение независимости планеты.

Делать нечего. Пришлось отправлять тщательно сформулированный запрос в информационную сеть Дорментины. Джек решил, что уж на родине инфов, проблем связи с ними быть не должно. По расчетам, ответа предстояло ждать не менее месяца. Купались, загорали, гуляли, наблюдая за строительством посадочных площадок для космических кораблей, которым занимались роботы под присмотром забавного разумного робота Дуки. Этот искусственный интеллект, помещенный в корпус многоцелевого мобильного робота, доставил им немало веселых минут своей неукротимой тягой к прекрасному, каковое полагал приближенным к математически выверенному рационализму. Он мог часами рассуждать о гармоничности эвольвенты, о совершенстве циклоиды. Восхищаться беспредельной устремленностью экспоненты и сдержанной экспрессии параболы. Жаль, что остальные роботы в этот период сохраняли неподвижность, поскольку функционировали в режиме прямых команд.

Одинокий Козлик, лишенный возможности клянчить еду на кухне, оказался под прессом необходимости. Ему пришлось научиться управлять роботом-кашеваром. И этим он воспользовался поистине со всем размахом. Ел и спал, пока не набрал практически двойной вес. Обленился настолько, что вставал только для оправления естественных нужд.

Джек много занимался изучением истории Бурмы, запрашивая и читая архивные документы, которых содержалось в памяти машины огромное количество. Его заинтересовала личность правительницы. И захотелось попробовать себя на поприще художественной прозы. Ведь все, что он писал раньше, практически не содержало вымысла. По мере того, как по крупицам собиралась информация, постепенно вырисовывалась биография Элизы Струм. Однако сухая и схематичная. А фантазия уже включилась, дорисовывая, пусть и недостоверные, но впечатляющие детали, которые, нанизывались на этот скелет, создавая красочный и рельефный образ.

А потом все кончилось. Джек нашел статью из "Харнского Вестника" годичной давности. И ему стало плохо. То, что "накопал" о Ветке местный журналист показало, что все придумки начинающего литератора и в подметки не годятся реальным деяниям его героини. Буквально руки опустились. А когда он показал статью Рони, и потом дал почитать свой опус.... Чем ему всегда нравилась эта малышка — это беспощадностью.

— Хорошо, что ты не успел никуда выложить свое сочинение, а то.... — Она не договорила. И это хорошо. Ему тоже было страшно подумать о том, как смеялись бы над ним местные, прочитай они его сочинение.

Глава 47 Улеянин

Пьюти и Винки одновременно сообщили о том, что спутниковая система обнаружила приближение к планете неизвестного космического корабля. Жалко. Джек только что решился немного приобнять подружку. Даже уже руку почти занес. Про отповедь с отсрочкой доступа к телу на один год он прекрасно помнит, но заметил, что как только прекращает домогательства — Рони начинает выглядеть встревоженной. А потом, отбившись от очередного его поползновения, на несколько дней возвращается в прекрасное расположение духа.

— Борт двадцать семь шестнадцать с Улеи просит посадку на Бурме. — Это Квик комментирует происшествие через наушники в ленточке у Джека на голове. — Идет по маяку на остров Угрюмый. Встречайте. Ветка дала "добро".

Ребята неспешно выбираются из-под навеса и с удивлением видят, как летающее блюдечко усаживается на каменную площадку у самого озерца. Прямо днищем на поверхность. Никаких опор. Однако, быстрая машина. Это же только плотных слоев атмосферы километров сорок.

Полминуты спустя в центре крышки этого сплюснутого диска открывается узкий люк и оттуда выбирается человек. И на каком языке с ним общаться? К тому же правительница раньше, чем через час сюда не доберется.

С языком оказалось просто. Русский устроил всех. Джек уже нормально понимал, для Рони он родной, а гость говорил на нем уверенно. Обсуждались достоинства блюд, подаваемых роботом тумбочкой. Особенно поразила Джека уверенность, с которой гость уписывал окрошку — не самое известное блюдо русской кухни. Одинокий Козлик, тоже внес некоторое умиротворение в идиллическую сцену приема посланца. Он снова притворился ласковым зверьком и клянчил у незнакомца кусочки. Глядя на это представление, Джек размышлял, что не так прост этот барнот, как показалось им поначалу.

Ветка примчалась на скутере. Причем не за штурвалом, а сидя свернувшись клубком за спинкой пилотского кресла, которое занимал ее муж. Крошечный одноместный гравилет — самое быстрое средство передвижения на планете. Представились друг другу. Улеянин назвался Даоном, шефом разведки военно-космических сил Улеи. А потом объяснил, что с Дорментиной их планета давно взаимодействует. Они покупают инфы, а взамен поставляют гравилеты. В частности все глайдеры, скауты, олиты и скутеры сделаны у них. И именно улеяне не раз уже прикрывали своего партнера от вооруженного вмешательства извне. Правда, с проблемами на поверхности планеты они дел не имеют. На суше и на море дорментинцы как-то сами справляются. А вооруженное прикрытие от угроз из космоса требует хорошей технической оснащенности и организации. Вот тут и вступает в силу специфическая кооперация, где силовые вопросы решают улеяне, а дорментинцы каким-то образом "пронюхивают" об угрозах и для себя, и для своих союзников.

И вот в информационную сеть поступил запрос, из которого следует, что кто-то прощупывает возможность приобретения военного корабля с гравитационным приводом. А когда выяснили, что пришел он с планеты, от которой не ожидается никакой экспансии, поняли, что, прежде чем отказывать, есть смысл разобраться в вопросе на месте.

Рассказывать принялась Рони. Сначала о Погибели, потом о Бурме. Вот уж воистину, Джек и думать не мог, что в столь кратком повествовании можно столько уместить. Не прошло и часа, как гость оказался полностью в курсе нависшей над двумя "неразвитыми" планетами угрозы со стороны промышленных миров. А потом Ветка вдруг сообщила о находке сорока двух улейских истребителей на одном из спутников седьмой планеты системы Бируты. То есть — все карты на стол сразу, одним махом. Джек такую отвагу не одобрил, но сдержал себя, смолчал. В конце концом эта голопузая правительница, — какой-никакой политик. Соображает, наверное, что творит.

— Интересно, как вам удалось их разыскать? — На лице Даона написано нескрываемое изумление. — Мы пытались это сделать, а ведь наши средства поиска значительно совершенней, чем всё, чем вы можете располагать. Кроме того, сами эти кораблики, если они исправны, должны были откликнуться на запросы "свой-чужой", подаваемые нами. Если можно, расскажите со всеми подробностями.

Джек поведал историю нахождения летающих блюдечек, как две капли воды похожих на то, на котором прибыл гость. И, в свою очередь, поинтересовался историей их утери.

— Наши боевые корабли превосходят вооруженные летательные аппараты любого мыслимого противника настолько, что выходят победителями даже при соотношении сил один к десяти. Но всему есть предел. В последней войне с таютами осознание превосходства сыграло плохую шутку с командиром рейдера "Натин". Он зазевался и получил в борт несколько ракет. Офицер, находившийся в резервном посту управления, убедившись, что повреждения и потери в личном составе достигли угрожающих размеров, дал команду на экстренный выход из боя и возвращение на базу.

А ведущие бой истребители остались в планетной системе. Нам известно, что они одержали победу, не понеся при этом никаких потерь. Судя по характеру нанесенного ими противнику ущерба, они практически исчерпали боезапас. Однако потом на базу не вернулись, несмотря на то, что ходовые ресурсы позволяли им это сделать. Известно, что все пилоты этого подразделения — земляне, нанятые нами при возникновении угрозы войны. Это были отлично слетанные, агрессивные и прекрасно обученные пилоты. Но — люди, выросшие в мирах, где деньги рассматриваются, как безусловная первоочередная ценность. Таким образом, если парни затеяли какую-то свою игру, помешать им ничто не могло. Мы не знаем в точности, что они затеяли, когда поняли, что остались без присмотра. Единственная версия — решили продать кораблики, боевые качества которых их, как профессионалов, не могли не восхищать. В меру своих представлений, они должны были предположить, что смогут обеспечить себя на всю жизнь, если удачно провернут сделку.

Возможно, они сделали предложение одному из предприятий — лидеров в постройке аналогичных "изделий". Но, что-то не сложилось.

Для полноты картины добавлю, что ракеты и снаряды, производимые на ряде ваших планет, вполне пригодны для использования в наших системах вооружения, и пилоты об этом знали. А оставшиеся в их распоряжении боевые лазеры — вполне приличное оружие ближнего боя — не имеют ограничения по боезапасу, пока работает энергоустановка.

Поисками пропавших истребителей занимались и мы, и таюты, как-то об этом пронюхавшие. Но ничего отыскать не смогли. Космос обширен и разнообразен. А вот Дорментинцы помогли пролить свет на судьбы исчезнувших пилотов. Все они погибли в течение полугода на разных планетах. Удалось установить, что их эскадрилья захватила небольшое почтово-пассажирское судно, на котором все сорок два пилота прибыли на Наяду, планету, на которой производится большая часть вооружений и военных кораблей. А потом последовала короткая эпидемия несчастных случаев, стремительно и неудержимо выкосившая личный состав бывшей мобильной группы рейдера "Натин".

У Дорментинцев с их древней информационной культурой замечательно поставлена разведка. Даон полагает, что сеть инфов, опутавшая всю населенную часть галактики способна точно ответить на любой вопрос, нужно только его правильно сформулировать. И дорментинцы очень хорошо спрашивают. Поэтому достоверность полученных данных сомнений не вызывает.

То, что истребители спрятаны в неохраняемом месте, указывает на то, что, хотя планы беглецов и не осуществились, место расположения тайного склада не раскрыто.

— И еще, — Даон грустно улыбнулся, — практика использования наемников сильно себя скомпрометировала. Похоже, мотивировка для тех, кому доверяют оружие, должна быть нематериальна.

— Согласна. — Это Ветка вступила в беседу. — Защищать нужно то, что тебе дорого. Только тогда человек с оружием не представляет опасности для окружающих. Просто при этом он хотел бы быть уверен в том, что не помрет в нищете, когда состарится или будет изувечен. Это дорого обходится государству и стоит великих хлопот. Значительно дешевле не воевать совсем, но вот беда, не получается. Так вот, у меня имеется предложение. Бурма предоставит новобранцев для обучения и дальнейшей службы в качестве военных пилотов. Но часть ваших кораблей прикроет нас от внешней агрессии.

— Аналогичное предложение вносит Погибель. — Рони среагировала мгновенно. — И два рекрута уже перед Вами.

— Три, — неожиданно вступил Одинокий Козлик.

— Мысль замечательная, надеюсь, она будет поддержана на Улее. Кроме того, возможно Дорментина сочтет такой вариант комплектации вооруженных космических сил разумным, и тоже станет присылать нам новобранцев. — Даон выглядит почти счастливым. Нам непросто найти среди моих соотечественников подходящих ребят для военной службы. Мы, улеяне, слишком мягкие и чересчур склонны к анархии. Зато по части материального обеспечения за нами дело не станет.

* * *

Убытие улеянина — это было что-то. После того, как захлопнулся люк, диск взлетел, словно стрела, выпущенная их лука. Оценить на глаз ускорение оказалось просто невозможно. Корабль стал неразличим в лазури неба буквально через считанные секунды.

Ну, что же, можно считать дела свои на Бурме Джек и Рони завершили. Возвращение сюда Квакса и информация, которая при этом может поступить, потеряли значение. Остается похлопотать о том, чтобы сбылась Ронькина мечта о поездке на бал. Джек с Веткой этот вопрос слегка затрагивал в разговорах, ну так, вскользь. Как раз через пару недель будет подходящий случай. Правительница самолично сняла мерки и с него, и с подружки, и велела разучивать местные танцы.

Чувство ритма и пластика в наличии, видеоматериалы доступны, фигуры здешних менуэтов и гавотов понятны. Даже вальсировать неплохо получается.

— Джек, а ты не хотел бы отомстить тому гадостному дяденьке, который распорядился похитить вас с Погибели? — С чего вдруг Ветка решила затронуть эту тему?

— А что, представилась возможность?

— Во время вашего бегства с астероида корпорации Винки связалась с искусственным интеллектом, который там потихоньку завелся. Зербино только что получил от него весточку. Он просит позволения послужить мне и запрашивает распоряжений.

— На счет мести хлопотать не стоит, хотя чертовски заманчиво было бы пережить этого нехорошего человека, но, думаю добиться этого за счет разницы в возрасте и бережного отношения к здоровью.

— Ну, ты и формулируешь. Тебе бы книжки писать. — Ветка вдруг спохватывается. — Да ведь ты же и пишешь.

— Больше не буду. Дописался уже до того, что из дома крадут.

— Зря ты так. Добротные очерки. А насчет того, что из-за них плохой человек недоброе затеял, так что теперь, свернуться клубочком и закатиться в уголок? — Ветка покосилась на Рони, улыбнулась и продолжила. — Я про месть не всерьез. Извини, уж. Хотела понять, насколько вы "взрослые". Некому мстить. Скончался ваш похититель от непонятной болезни, похожей на бешенство. Очень страдал.

Джек с интересом следил за выражением лица Рони. Мимика у нее сдержанная, но он часто присматривался, и научился кое-что подмечать. Сообщение о смерти Томаса Бейли вызвало смену выражения удивления на безразличие. Вывод. Она считала его уже мертвым. А Одинокий Козлик на этого бяку тоненько так, наверное, прицельно, чихнул на прощание.

Глава 48 Затишье

Вернувшись на Погибель, ребята первым делом выложили все деду Витяну. Он здесь вроде монарха, оказывается. Чисто по причине старшинства. Ну, так повелось, а разбираться, кто имеет какое право или обязанность, так не до этого людям. Всяк на свой манер чем-то захлопотан. Правда, кроме Зои Белкиной, присутствовал еще совешенно незнакомый Леонидик, шкафчик славянский, как его дружески называли, и пятая бабушка — Зоина внучка.

Выслушали, и приговорили: Что было, то случилось, а дальше пусть все делается именно так, как наметила Рони. То есть создаются военно космические силы в содружестве с Улеей, Дорментиной и Бурмой. И Джек Макдауэлл это все пускай организует. Ни споров, ни дебатов. Типа:

— А давайте стол передвинем к окну.

— Давайте.

Джек, конечно, понял, что присутствовал при вынесении ответственейшего постановления с участием руководителей самого высокого уровня. Но бесцветность процедуры.... Хотя, ребята ведь более столетия уже этим занимаются, технология оптимизирована. Ни надувания щек, ни слов о важности принятия взвешенных решений.

Потом Леонидик предложил пригласить в пилоты не только людей, но и стрекозоидов. А вот барнотов, кроме одинокого Козлика, пока не приглашать — непонятно, смогут ли они справиться чисто физиологически.

А пятая бабушка попросила Джека и Рони быстренько сгонять на привезенном с Бурмы олите к одной ссыльной, поскольку иначе до нее быстро добраться не получится, а живут в тех местах, куда ее собираются высадить, совсем недолго. Приглашение влиться в ряды аборигенов может запоздать. Жизнь все усложнялась и усложнялась, катастрофически не хватало Пьюти, оставшегося вместе с Винки на Бурме.

Прикрыв глаза и сделав несколько очень спокойных вдохов и плавных выдохов, Джек заставил себя успокоиться. Он категорически намерен жить здесь, на Погибели. Следовательно, должен, приняв местные реалии, перестать раздражаться по всяким поводам. Если что-то забудет — или Ронька напомнит, или... ответит, в конце концов. Но лучше напряжется.

* * *

Ну вот, они на месте. Олит — четырехместный гравилет с прозрачным колпаком и просторным багажником — покоится на лесной поляне. На ее противоположном краю — стандартный контейнер колонизационного управления, установленный здесь около получаса тому назад. Они, когда подлетали к этому месту, наблюдали возвращение вертолета, доставившего сюда ссыльную и ее груз. Ну и примерно четверть часа сидят, не открывая колпака, и наблюдают. Никого.

Места здесь красивые. Граница лесов и лесостепи. Просторные поляны, покрытые высокой травой, чередуются с рощами и перелесками. Липы, осины, клены. Встречается ольха, огромные дубы и молодые дубравы. Джек легко определяет сотни видов деревьев, кустов, трав. Конечно, его этому упорно учили.

Лес неплотный, зато трехъярусный, наполненный побегами и ветвями деревьев, зарослями тальника, смородины и шиповника. Идеальное место для змей мерцалок. Крошечные, чуть больше пяди в длину, диаметром с мизинец, они чудовищно ядовиты и всегда нападают, выпрыгивая из ветвей, жаля в область шеи. Даже лось умирает примерно за минуту. Разумеется, такая добыча для этих змей великовата. Они употребляют в пищу червей, копошащихся в гниющем мясе. Конечно, эта система питания слишком расточительна в понимании принципов экобаланса, но работает. Вся беда в том, что тут не произрастают хвойные деревья. Нет шишек Мало корма для белок, бурундуков, сонь. Соответственно, редки соболя и куницы, которые этих змеюшек могли бы ограничить в численности.

Главное, с точки зрения пригодности для постоянного обитания людей, эта территория убийственна. Змейки прекрасно маскируются. Даже в этот пасмурный день начала осени, когда солнечные блики не отвлекают внимания, обнаружить их в еще плотной, хотя и начинающей увядать листве, непросто.

Эти же мысли читаются и на лице Рони, сидящей в пилотском кресле. Она сквозь прозрачный колпак кабины буквально прочесывает взглядом ближайшие заросли. Точно, выбирает деревца, из которых они вырубят себе палки. Тут — как на минном поле, перед каждым шагом необходимо все прощупать и простучать. И не следует слишком задерживаться.

Подружка вдруг поднимает машину с грунта, и плавненько ведет ее к контейнеру. Да, уж, гравилет — действительно не слишком поворотлив. Конечно, виртуальная масса, хоть одна, хоть несколько, создают в сумме единственный результирующий вектор. Вращающий момент образуется только из-за разницы расстояний, влияющей на один край транспортного средства сильнее, чем на другой. А, если использовать две массы по разные стороны от передвигаемого объекта, то сам объект начинает разрывать, а пассажиров или груз — плющить. То ли дело, если перемещается точечный объект, или сферический. Ха! Где-то здесь и заключена причина таких высоких качеств дисколета! Но компоновка? Все оборудование и вооружение нужно запихнуть в центр. И пилота.

Вынырнув из задумчивости, Джек вернулся к реалиям бытия. Олит уже в нескольких метрах от контейнера. Его дверь распахивается, и появляется девушка с какой-то, совершенно убийственного вида, стрелялкой в руках. Рони приветливо машет ей рукой, а Джек чувствует, как давно уже забытое чувство страха пытается сместить центр тяжести его тела в область живота. Справился. И вспомнил, что именно там центр тяжести и находиться, независимо от того, какие чувства испытывает тот..., что-то его совсем растаскало. Собраться!

— Привет! — Колпак олита плавно открылся, и Рони лучезарно улыбается под прицелом ствола невообразимого калибра.

— Если твое оружие заряжено, его лучше направить в другую сторону. — Вступает Джек. — А то, из-за глупой случайности мы не сможем быть тебе полезны.

— Так вы решили, что должны сделать для меня что-то доброе и хорошее, и поскорее примчались. — Губы девушки кривит недобрая усмешка, а ствол продолжает смотреть прямо в правый глаз юноши. — Начинайте.

— Местечко ты выбрала не самое удачное. Змеюшник здесь. Айда с нами. — Это уже Ронька.

— И для чего это я вам так понадобилась, что вы примчались как угорелые? — Все понятно. Доброе отношение к себе от абсолютно посторонних людей для девушки противоестественно. Она ничему не поверит.

— Ясно, ты не желаешь, чтобы кто-нибудь нарушил твое уединение. Поехали, что ли. — Джек видит, как его спутница шевельнула средним пальцем, лежащем на сенсоре панели управления, и расстояние между ними и ссыльной начинает увеличиваться. Колпак занимает основное положение. — Зря спешили, она не склонна к сотрудничеству, — бормочет парень исключительно для себя и своей спутницы.

Но оружие поселенки уже смотрит в землю, рот раскрыт в крике а рука протянута в сторону удаляющегося гравилета. Притормозили. Вернулись, снова открыли колпак.

— Так вы что, вот так прямо и уедете? — Совсем иной настрой. Даже интонации просительные. — И не дадите мне подумать?

— Тут и думать нечего, — отвечает Джек, — или "садись, поехали", или "аривидерчи".

— Вот так все бросить, и мчаться неведомо с кем, неведомо куда!

— Именно. Если есть у тебя дорогие сердцу вещицы, забирай, и в путь. Контейнер только запри. Его весь целиком дирижаблем подцепят.

Девушка скрылась внутри, но вскоре вышла, прижимая к себе две сумки — маленькую и побольше. Косметичка и... косметичка. Джек аж крякнул от такой предсказуемости. Его Ронька точно взяла бы более полезные вещи. Ну и все. Отвезти "добычу", и можно приступать к основной задаче. Искать место для размещения военной базы. Именно для этой цели Ветка, скрепя сердце, снабдила их этим стареньким гравилетом. И то, после клятвенного обещания Даона прислать ей новый, причем в самые сжатые сроки. Вот ведь... правительница. Во всем что-то выгадывает. Хотя, он же совсем недавно был точно таким. И снова должен стать. Оборона — дело военное, война — продолжение политики. А так неохота заныривать в эту грязь, пропитывающую многочисленные, населенные людьми миры.

Даже дышать перестал. Опять "глубина мысли". Надо изживать это в себе, а то недолго и лопнуть от гордости за собственную мудрость.... Ну вот. Снова. Кстати, а за что осудили эту девчонку? Интересно... нет. Не интересно. Диспетчеры решили ее спасти, и этого достаточно. Ну не вместит его головушка всего.

* * *

Ну, наконец, дело сделано. Место для базы они, все-таки, выбрали. Остров в суровых приполярных водах, такой же, как и тот, на котором располагается колониально-тюремная база. Только в южном полушарии. Подальше от людей и барнотов, чтобы в случае обстрела противником не пострадали гражданские.

Эк он уже мыслит. Гражданские. Сам то еще кто? Скоро улеяне разместят на высоких орбитах спутники с мощными лазерами — первую цепь обороны, оповещения и связи. Там — чистая автоматика, выполняющая приказы диспетчерской службы аборигенов. А главные силы — истребительная эскадрилья, разместится здесь. Но процесса обустройства ни он, ни Рони, ни Одинокий Козлик не увидят. Еще стрекозоид Кро и полтора десятка людей из числа аборигенов. Все они отправляются в летную школу. Их служба и будет тем вкладом, который внесет Погибель в дело обеспечения безопасности складывающегося союза таких непохожих друг на друга планет.

Дорментинцы, "поковырявшись в носу", настояли на том, чтобы именно аборигены выделяли ежегодно максимальное количество рекрутов в создающиеся вооруженные силы. Мотивировки их выглядели слабовато, но дед Витян сопротивлялся еще слабее. Можно заподозрить, что только для виду. Сообразил, что, отправляя на учебу половину ежегодного выпуска единственной на планете Школы, получаешь наполовину военное население. Со временем.

А дорментинцы, вероятно, пронюхали, что долгожительство на Погибели не редкость, и посчитали, что если военный пилот служит сто лет, то это какая экономия на подготовке! Хотя, вообще-то, как при этом надо доверять союзникам, чтобы насытить совместные вооруженные силы выходцами с одной планеты! Нет, они не дураки. Скорее всего — это четкий расчет, когда-нибудь он догадается, на чем основанный.

Здесь, на солнышке под прикрытием скал очень даже уютно. Рони щекочет брюшко Одинокому Козлику. Опа! Это самочка. Соски проступают сквозь менее плотную, чем на спине, шерсть. И этот забавный говорящий на трех человеческих языках зверек хладнокровно обрек на мучительную смерть главу могущественной корпорации. Один прицельный тоненький чих — и человек обречен на гибель от неизлечимой болезни.

Включаем бестолковку. Барноты владеют бактериологическим оружием. Они способны уничтожить ссыльного, если от того исходит угроза. В конце то концов, если сил нет терпеть, могут и змейку в постель подбросить, и пищу отравить.

Но аборигенов они не обижают. Зачем причинять вред полезным домашним... любимцам. Наоборот, барноты лечат людей, заболевших без их вмешательства, обучают некоторых в своих школах и неплохо с этого кормятся. Эти толстуны — гениальные микробиологи, способные сделать прививку от старости. Но прививка срабатывает не всегда. Интересно, а можно ли разобраться в том, на кого действует, и на кого не действует эта своеобразная вакцина?

Жалко, Пьюти здесь нет. Но комб-коммуникатор с собой, а связь через антенны олита с сетями устанавливается элементарно. Еще в период творчества на литературной ниве Джек не раз перепроверял факты по метрическим записям. Так что путь к нужной информации отыскивается легко. Ага. По линии семи бабушек концентрация долгожителей максимальна. И расходится веером, по мере охвата родственными связями все новых и новых... преимущественно ссыльных. Свежая кровь! И Ронька ведь в него буквально вцепилась. Ладно — лапушка — это отдельная песня. Но долгожительство... вот это фокус! Сплошняком идут супружеские пары. И, как только один погибает — второй тоже живет недолго. Несколько лет, и на погост.

Фу-у-х. Все страньше и страньше. Взаимодействие мужчины и женщины в браке, даже если рассматривать чистую физиологию... размечтался. Ронька пока его держит вне зоны доступа. Подрастает. Про физиологию он станет рассуждать позднее. Пока не к спеху.

Джек посчитал дни и месяцы до истечения обещанного года. Нескоро. Ладно. Дольше ждал. Так что у нас выходит? Надежный брак — залог длинной жизни. Где-то он это слышал. Хи-хи-с. Хватит размышлять. Отсюда до мызы Шиффера на этом сверхскоростном аппарате одиннадцать часов лету, а там как раз Квакса ждут, перловку варят. Может, есть какая весточка от Пьюти!

Глава 49 Экзамен

Корабль улеян забрал рекрутов с песчаной косы неподалеку от Школы. Восемнадцать человек, барнот и стрекозоид, дождавшись приземления солидного "сундука", энергично проследовали в распахнутый люк. Члены экипажа развели их по каютам и оставили устраиваться. Звонок, созывающий курсантов на первый урок прозвучал через час с небольшим.

Обучение пилотированию истребителем оказалось делом недолгим. Выяснилось, что подготовка, полученная Джеком и Рони, а также Одиноким Козликом в патрульном дивизионе ничуть не хуже той, что собирались им предложить улеяне. Кро — вообще урожденный пилот разрушителя. Законы небесной механики одинаковы во всех уголках Вселенной, и, следовательно, правила космической навигации различных цивилизаций сходны. Оставалось освоение машины, приемов пилотирования и применения оружия. Тренировки, одним словом. В аккурат на полгода работы. Правда, остальные курсанты, прибывшие с Погибели, начали с азов. Им предстояло усваивать курс от начала и до конца, с теоретических занятий и тренировок на тренажерах.

Для Джека и Рони первый полет оказался несложным. Прошли маршрут, облетев последовательно несколько небесных тел в системе Улеи, после чего в учебной зоне тренировали стыковку-расстыковку с модулем имитатором. В момент возвращения на базу засекли старт пары Кро и Одинокого Козлика. Как раз техники закончили подгонку сенсорных комплексов устройств управления под нестандартные конечности и адаптацию ложементов кресел для тел новых пилотов. Они вообще все шустро делают.

А дальше шло срастание с машинами: полеты, полеты, полеты. Не вполне понятна была роль многочисленных инструкторов, которые в процесс обучения почти не вмешивались. Все встало на свои места, когда начались учебные бои. Вообще-то эти инструкторы Джеку не показались самыми лучшими. Придраться, вроде, не к чему, а вот случалось ему, новичку, их побивать. Кро вообще был вне конкуренции, и даже Одинокий Козлик, бледновато смотревшийся в тренажерном классе шестнадцатого дивизиона патруля Федерации, здесь был вполне на уровне. Толи он раньше придуривался, толи сенсорный комплекс "по руке" пришелся.

Ни зачеты, ни экзамены не планировались. Все вышло экспромтом. Учебный план для четверки, опережающей остальную группу курсантов, подходил к завершению, когда....

— Четыре Ладона с надира, — громыхнули динамики среди ночи. — Вылет всем по готовности.

Джек проснулся, уже забираясь в люк своего семьдесят три одиннадцатого. Пока конечности, автоматически выполняя заученные движения, пропихивали его тело в гнездышко пилотского кресла, запирали запоры и подсоединяли посоединители.... Ремни, реактор, генераторы... готов. Руки в перчатках системы управления чувствуют каждый сенсор. Боезапас в наличии.

— Джек взлетает. Все за мной. — Подал он команду, и тут же услышал:

— Рони за Джеком.

— Кро за Ма.

— Ок за Джеком.

Откинулись крышки ангарных отсеков, и воздух вытолкнул "блюдечки" в космос. Ожили обзорные экраны, и потекла информация.

Четыре средних носителя таютов вышли из перехода в системе Улеи над плоскостью эклиптики и, курсом перпендикулярным к ней, направлялись к обитаемой планете. Ранее разведка о них не докладывала, поэтому фактор внезапности сработал полностью.

Из четырех дежурных звеньев ближнего прикрытия планеты три уже идут на перехват. Это двадцать четыре боевые машины. С планеты поднимаются еще столько же. Беда в том, что они будут на позиции позже примерно на две с половиной минуты. Корабли дальнего прикрытия тоже спешат к месту событий, но они на периферии системы и запоздают минут на двадцать.

И еще есть неудобство. Скорость Ладонов велика, а вектор движения направлен в сторону планеты. Истребители улеян идут в лоб рейдерам с огромным ускорением, что приближает момент встречи, но продолжительность огневого контакта устремляет к нулю. Ну, стрельнут, ну попадут в кого-то. Просвистят мимо, и будут потом разворачиваться и догонять.

Учебный рейдер "Нумизмат" уже выпустил все двенадцать несомых им истребителей. Четверка самых "продвинутых" курсантов с Погибели, за которыми машины закреплены на период тренировочных полетов, и восемь инструкторов улеян стартовали почти одновременно, находясь по ту же сторону от плоскости движения планет, что и противник, но дальше, почти за спиной. Сближение вдогон удобнее для входа в устойчивый огневой контакт. Свезло.

— Управление на меня, — распорядился Джек, имея в виду только курсантов. Количество ответов о принятии команды слились для него в одно "Есть".

Задачу бортовому расчетчику он поставил на обнуление относительных скоростей своей машины и головного корабля неприятеля в момент достижения нулевого расстояния. Ограничение по перегрузкам отменил. Было больно. Гравикомпенсаторы не идеальны. При ускорении в семьсот "g" пилота плющит семикратная перегрузка. И длится она бесконечные шестьдесят две секунды. Еще три секунды нужны, чтобы после этого маневра шевельнуть ребрами и услышать хотя бы пару ударов собственного сердца. Два ускорения и два торможения слившихся для тела, размазанного усемерившимся собственным весом, в один непередаваемый словами кошмар.

Улеянские звенья прикрытия уже проскочили цель, видны обломки непонятно чего, а таюты выпускают штурмовики и атакующие истребители.

— Бить ближнюю цель. Прицельно. — Командует Джек и, воздействуя на сенсор, "отпускает" ведомых. Все одиннадцать здесь.

Само сражение перешло в режим свалки мгновенно. Атакованные штурмовики были вынуждены противодействовать, маневрировали, отстреливались. Строй нарушался. Командование противника теряло управление действиями своих пилотов, и вся эта куча вертящегося клубком металла стремительно сближалась с планетой. Уже четвертое звено ближнего прикрытия Улеи вступило в схватку, только усилив хаос. Проскочившие строй таютов при первой атаке блюдечки улеян тоже подтянулись.

При огромном численном превосходстве таюты проигрывали в маневре. Блюдечки стремительно сближались с этими штурмовиками, легкими и тяжелыми истребителями и, плюнув несколькими снарядами, отскакивали, не успев попасть в прицел. Случалось, конечно, получить снаряд или осколок в силу высокой плотности огня или случайности. Но нечасто. Огонь потерявших строй кораблей был неважно организован.

Сражение, в считанные секунды миновав траверз атмосферы, бесформенным клубком удалялось от цели нападения, когда у Джека закончились боеприпасы. Ракеты вообще ушли в самом начале, и он не мог бы поручиться, достигла ли цели хоть одна из них. Зато снаряды он расходовал экономно — по восемь штук на очередь. Иногда летели ошметки, иногда казалось, что с атакованным кораблем вообще ничего не случилось. Но он не пытался добиться очевидного результата. Его задача — напугать, спутать планы, не дать отстреляться по планете.

Каждый маневр состоит из ускорения, торможения, прицеливания и стрельбы. Ускорение и торможение по сотенке "g" длительностью по нескольку сотен миллисекунд отзывались в теле уколами. Перегрузка на пилота невелика благодаря гравикомпенсатору, но ее резкое возникновение с последующим изменением направления на противоположное — это надо почувствовать на своей... нет, шкуре не больно. Колет внутри и повсюду. Зато блюдечко делает: "прыг...бах" — "прыг...бах" — "прыг...бах".... И вот снаряды закончились. Джек выходит из боя и вызывает своих. Все откликнулись. Четверо кувыркаются, потеряв управление, их уже отлавливают кораблики техпомощи. Один сидит на поверхности планеты, успев выровнять полет на последнем издыхании поврежденного осколком гравигенератора. Но вся Погибельская четверка и трое инструкторов спешат к подтянувшемуся "Нумизмату".

А подоспевшие с периферии системы силы улеян закатывают таютов в трубочку. К ним на помощь спешат поднятые по тревоге с поверхности обороняемой планеты подразделения второй линии. Хорошо видно, что работают они на уничтожение и без пропусков.

Учебный рейдер раскрыл навстречу своим "ястребкам" розочки систем пополнения боеприпасов. Гостеприимно откинуты крышки ангаров. А в эфире звучит: "Учебным подразделениям вернуться к местам базирования".

На сегодня война закончена.

* * *

Потом на разборе полетов Джеку объяснили:

— Что командование мобильной группой учебного рейдера он принял в момент отдачи первого распоряжения. Это у Улеян обычай такой: "кто первый встал, того и тапки".

— Что проделанный его группой маневр сближения находится на теоретическом пределе, как технических возможностей корабля, так и физической устойчивости человеческих организмов. Но без этого штурмовики успели бы подойти к границе атмосферы. Могли бы отстреляться. В этом плане выход трех звеньев улеян на перехват встречным курсом выглядит ошибкой.

— Что действия его группы не только не позволили таютам выпустить ракеты по планете, но и привели к тому, что практически все корабли таютов потеряли боеспособность. Оказывается, их потом просто расстреливали, словно пассивные мишени.

А затем показали в замедленном темпе реконструкцию боя.

Его блюдечко своими "прыг...бахами" превращало грозные штурмовики в космические тела, летящие равномерно и прямолинейно.

Блюдечко Кро сделало всего четыре залпа ракетами с минимальной дистанции, на которой позволено сработать взрывателю. По четыре ракеты в определенные места корпусов четырех таютских рейдеров, после чего эти махины не меняли ни курса, ни скорости. А потом стрекозоид рванул в кутерьму, образованную противником вокруг тарелочки Ока, и начало прицельно класть скупые пушечные очереди во все, что движется. Как восьмерка инструкторов, не жалея боезапаса расстреливала атакующие истребители неприятеля, стойко держа строй "рамка", что привело к ряду попаданий в их машины. Ну, какая, скажите, в строю уворотливость?

И до Джека наконец дошло, почему Улеяне нуждаются в боевых пилотах других рас. Ну, нет в них куража, боевитости, злости, наконец. Отважны, разумны, способны на риск. Но без ярости затравленного зверя, решимости самки, защищающей свой выводок. Рефлексы, отвечающие за выживание, атрофировались, уступив место готовности к сотрудничеству.

Кстати, на Улее сосуществуют две расы: люди и яло — тоже гуманоиды, но смахивающие на орангутангов. Осанка, волосяной покров, пропорции тел. По поведению инструкторов и техников ни разу не удалось уловить, что это различие вообще замечают. Жесты, мимика, позы и шуточки — даже в этих рефлекторных признаках ни разу не проскользнуло ничего хотя бы намекающего на учет расовых отличий.

Выучить язык хозяев не успели, на планету слетать, тоже не удосужились. Даже толком ни с кем ни о чем не поговорили. Поспешили домой. Джек и сам понять не мог, почему торопится. Ведь улеяне прислали на базу в приполярном море десяток боевых машин с пилотами. Они патрулируют окрестности планеты, да и пояс оборонительных спутников функционирует.

Остальные шестнадцать "рекрутов" с Погибели остались грызть гранит науки. Подумалось, что они, наверное, окончат курс быстрее, чем рассчитывают преподаватели. Аборигены на редкость хорошо обучаемы. Кроме того, эти ребята — восемь супружеских пар. У пяти уже детишки в Школе, у Тины и Перчика внучка обучается у Тонкого Стебелька на гасиенде Нуэва. Хотя выглядят все сущими юнцами.

Гипотезы Джека про обстоятельства, сопутствующие долголетию, кажется, подтверждаются.

* * *

И вот первое полузвено военно-космических сил Погибели своим ходом следует к месту постоянной дислокации. Домой. Неблизкий перелет. В тесных кабинах дискообразных истребителей нет никаких удобств. Глоток воды через трубочку из фляжки в нагрудном кармане и памперс в штанах. И это — космические корабли созданные высокотехнологической цивилизацией, опережающей человеческую на три тысячелетия! Джек в полном восторге. Сейчас, через трое суток после сшибки в системе Улеи до него наконец дошло, что его блюдечко — боевой истребитель, предназначенный для использования против космических целей, больше решительно ни для чего не годится. Даже груза на нем можно перевезти лишь столько, сколько уместится в карманах одежды пилота.

И перекусить невозможно. Система управления такова, что руки с сенсоров не уберешь, даже головой крутить можно только по делу — корабль реагирует на ее движения. Машина создана только для боя. И вот тут придраться не к чему. Возникшее еще в схватке с таютами ощущение вседозволенности поначалу Джека напрягло. Ну, нехорошо это во время драки, можно поплатиться. И лишь после разбора боя он сообразил — если против римских легионов выставить пулеметы, то вот примерно такое же соотношение шансов и будет. Конечно, патроны, выучка расчетов, и чтобы стволы не перегрелись — расслабляться нельзя. Ясное дело, пулеметов тоже должно быть достаточно.

Опять же чувство гаденькое, словно с кастетом драться вышел.... И смешно вспоминать, как Одинокий Козлик, пользуясь малым ростом и весом, распихивал по кабине своего истребителя баночки рыбных консервов...

В длительном походе без корабля извозчика, конечно, не обойтись, но, поскольку аппаратура перехода имеется, можно летать меж звездами. Даже в пределах одной звездной системы скакнуть, хоть и рискованно, но в бою вообще все рискованно. Ну а сегодня — дальний маршрут от места обучения до дома они пробегут часов за пять. За счет огромной скорости, времени на ориентацию при переходах требуется заметно меньше, чем для других кораблей.

Ну, вот четыре "блюдечка" обменялись приветствиями с диспетчерской, и нырнули в атмосферу Погибели. Первые ласточки... соколики, наверное, точнее.

Глава 50 Идиллия

Прекрасный денек. Тепло, но не жарко. Джек сидит под навесом в семейных трусах и столярничает. Кленовые дощечки оструганы и отторцованы. Пропилы для шипов сделаны. Теперь идет ручная доводка соединения деталей рамок. Снимая тончайшую стружку, выравнивая срезы острым ножиком, и доводя поверхности напильником, нужно добиться плотного соединения, чтобы пчелы не капризничали, а строили свои соты и наполняли их медом. Рони устраивает домашнюю пасеку. Это он завершает уже третий, последний улей.

На огороде, устроенном "по Митлайдеру" копошатся Одинокий Козлик и Прыгучий Бычок — барнот, живущий в километре к востоку от их хижины. Любит приходить к ужину и нередко ночует. Джек за ерсуками не подглядывал, но лейтенант Ок с соседом приветлива. Даже попросила разрешения открыть тому главный секрет холодильника. Агротехнические увлечения "пушистиков" приводят к бурным дискуссиям, наполняющим окрестности щелчками и посвистами барнотской речи.

Все три блюдечка-истребителя укрыты в полости, вырытой в глинистом обрыве берега. На то, чтобы занять место в рубке любому пилоту требуется от восемнадцати, до двадцати семи секунд. Четвертый член флагманской четверки Погибельской группировки объединенных военно-космических сил обретается в "термитнике" возле пирографитового заводика. От момента подачи сигнала тревоги требуется двести тридцать секунд, чтобы полузвено тарелочек заняло позицию на орбите. Через пару месяцев из летного училища прибудет пополнение пилотов аборигенов, тогда улеяне, базирующиеся сейчас на острове в приполярном море, вернутся домой. И на учебу направится следующая группа новобранцев. Стрекозоид Кре — в их числе. А вот барнотов в этой команде не будет. Не то, чтобы они не желают в этом участвовать, просто подготовка этих созданий слабовата для таких задач. В Школе сейчас готовят группу с техническим уклоном, вот в их числе Ок и намеревается попытаться "вербануть летягу". Годика через полтора.

А еще Джек выговорил для Погибельской группировки рейдер "Нумизмат". На нем удобно организовать учебный процесс, и, в тоже время, он пригоден для дальних походов. Например — прикрыть Бурму, или от Дорментины супостата отогнать. По господствующей в военно-космических силах Федерации доктрине двенадцать истребителей — ничтожная сила. С их точки зрения этот рейдер — букашка, ничто. Но после схватки с таютами у Джека появилось понимание, что количество боевых кораблей — чисто парадный, официальный параметр. Так что пускай люди в свое удовольствие плодят Голиафов и Левиафанов, пусть начиняют их сонмищами сложных дорогостоящих мелких вооруженных леталок. И пусть выбрасывают огромные ресурсы на подготовку десятков тысяч высококвалифицированных смертников-пилотов. Ему не переделать этот сложный и не слишком комфортный мир людей, где абсолютно логичные и естественные побуждения приводят к чудовищно нелепым результатам.

Он останется в этом странном и нелогичном мире аборигенов. И будет посещать по делам службы еще более странную и нелогичную Улею, патрулировать окрестности Бурмы, из которой ее правительница упорно делает галактическую здравницу, и инспектировать боевые орбитальные станции Дорментины. Часто, но не подолгу. А в свободное от обязанностей шеф пилота группировки время — плести мебель, коптить судачков, пилить дровишки и отвечать на письма Пьюти, "зависшего" на Бурме вместе с Винки.

А еще он будет поджидать из мастерской свою Роньку. Чумазую, пропахшую железной окалиной и графитовой смазкой, но довольную очередным макетным образцом конструкции безинерционного вариатора. Или нет. Это она уже сделала, их же в дирижабли с прошлого месяца ставят. Она сейчас над винтом переменного шага колдует. Что-то там связано с обратимостью памяти металлов и электровоздействием на структуру...ну ее подальше эту технику, толи дело пчелы!

За последнее время произошло целое сонмище событий, не имеющих ни малейшего значения для человечества в целом, и никак не влияющих на глобальные процессы, определяющие тенденции развития галактического сообщества.

Однажды, еще в период обучения на пилотов, ни с того, ни с сего, но существенно раньше обещанного срока, Ронька залезла к нему под одеяло и... все у них вышло. Джек, понятное дело, сразу задумался, в чем загвоздка? Обычный учебный день на учебном корабле, обычный медосмотр в медкабинете, а потом сразу.... Ага, пляшем от печки. На медосмотре Тина, которая аборигенша и доктор и курсант-пилот, как обычно проверила всё. В том числе, и рефлексы, тоже все. За годы в этом мире Джек уже маленько привык к тому, что здешние медики во время периодических осмотров проделывают с интимной частью его тела довольно решительные манипуляции. И выглядело все обыкновенно, только Тину он после этого видел беседующей с Рони, причем вид у обеих был воодушевленный.

В общем, ничего-то Ронька не подрастала. Это с ним, Джеком, происходило что-то, требующее времени. Или это от его излеченной болезни осложнение должно было пройти, или иная патология? В общем, любезная водила его за нос, щадя мужское самолюбие. Ну, на счет состоятельности или, там, силы. Кстати, осознание того, что его обманули, Джека ни капельки не смутило. Умилило — это, пожалуй. Он вообще-то замечал, что не ощущает того зуда в чреслах, которое так влекло к девчатам его сверстников. Хотя случались сны, но до токсикоза не доходило.

А теперь любезная не ждала от него проявления инициативы. Причем регулярно.

Забавные события произошли со стрекозоидами. Кря дорос до размера "кладущей". Это на ранг ниже, чем матка по их иерархии. Теперь в термитнике ухаживают за куколкой. А второе яйцо будет отложено месяца через четыре. Первым делом решили вырастить рабочую особь. Квакс по просьбе бабы Зои привез миксанского медикуса. Все ужасно волнуются и считают дни до вылупливания первенца. Забавный расклад. Третий разумный вид начинает плодиться. Демографию, наверняка просчитали. Янка, которая теперь рулит в этой епархии, существо ответственное.

А лишние пилоты-истребители вовсе и не лишние. Кро, действительно, пилотирует лучше всех. Если бы не недостаток инициативы — вообще цены бы ему не было. Зато в паре с безбашенным авантюристом Одиноким Козликом получается нечто неподражаемое. Джек проводил разбор столкновения с таютами. Там цирк был еще тот. Ок все запутывал, а стрекозоид действовал словно гвоздильный станок.

А вот барнотов привлечь в пилоты непросто. Индивидуалисты. Обжоры, лодыри и вообще, себе на уме. Можно рассчитывать только на случайности, ну, как с Одиноким Козликом. Жаль. За счет малого размера тела эти создания имеют огромный выигрыш в противостоянии перегрузкам. Градиенты гравитационного поля на малых расстояниях заметно меньше. Впрочем, время покажет. Хотя улеянское блюдечко и одноместно, но барноты компактны. Коварный Ок что-то на этот счет мудрил с техниками на базе. Есть версия, что задумал он великое жульство. Покатает на своей шайтан-тарелке юного соплеменника из технического класса школы, а тому понравится, захочется самому порулить. И вообще, учебный процесс они потихоньку наладят у себя, в системе Погибели. Спокойно, в манере парового катка. Неспешно и неуклонно будут ковать кадры для обороны четырех планет.

Ну, вот и Рони пожаловала. Фыркает под душем, зовет спинку потереть. Знаем мы эту спинку, мало ей ночи. А у него кулеш подгорит.

* * *

Клипса на мочке правого уха — связь с комплексом оборонных спутников. Через нее каждые несколько минут поступает короткий звуковой сигнал исправности/готовности/отсутствия тревожных событий. Нелегко было привыкнуть к этому регулярному тихому щелчку так, чтобы не просыпаться по ночам. Однако, человек очень адаптивен. Теперь Джек скорее проснется оттого, что этот сигнал не поступил в ожидаемое время.

В левом ухе точно такая же клипса, но через нее транслируются сообщения диспетчерской. Естественно, лично ему передают только сведения, касающиеся оборонных вопросов, иначе поток информации не прерывался бы ни на минуту, ни днем, ни ночью. Аналогичная связь имеется и у Роньки, и у Ока, и у Кро.

А вот теперь представьте себе, что назойливо бормочет микрофон в сережке на ухе у Вашей женщины, и это ухо лежит на Вашем плече подложенное под коротко остриженную изящную головку. Скорее всего — проснетесь. Джек тоже проснулся.

Ночное светило создает мягкий полусвет, в котором отлично видно, что глаза любимой открыты и в них блестят слезы.

— Что случилось, маленькая?

— Дед Витян предлагает тебя отдать ему в ученики, а Леонидик говорит, что это должен быть Гошка.

— Не понял, это зачем?

— На замену, когда умрет.

— И скоро он умирать собрался?

— Лет через тридцать.

— Тогда куда такая спешка с назначением ученика?

— Так подготовить нужно, дела передать, дать всем привыкнуть, что теперь следует спрашивать совета у другого человека.

— Спрашивать совета? Это как? Должны же быть распоряжения и их исполнение. А советы... с ними могут и послать. — Напрасно Джек решил, что уже закончил здесь чему-либо удивляться.

— Тебя можно заставить сделать то, чего ты не хочешь? — У Роньки теперь тон снова такой, как тогда, когда они встретились на песчаной косе у слияния..., вечно он путает эти названия.

— Думаю, что нельзя. А попытаются силой — так вот он лес. Проживу в ус не дуя, никого ни о чем не спрашивая, и никому ни о чем не докладывая.

— Правильно. Более того, ты этому обучен, даже экзамен сдал. И здесь живут именно такие люди. Поголовно. Так что там насчет советов и распоряжений? Еще вопросы есть?

— Есть. Зачем деду Витяну умирать?

— Существует биологический предел, через него не перешагнуть. Вирусы давят симптомы старости, организм энергично восстанавливается, держит себя в тонусе. Биологические таймер отсчитывает клоки, но показания на табло замерли. Разорвана цепь прохождения пакетов. А потом внутреннее время достигает заранее установленного значения и срабатывает уставка отключения. Ей безразлично, что на табло еще утро. Ну, я не биолог, а техническим языком это выглядит примерно так.

— То есть лет двести — и все? Предел?

— Примерно. А тебе этого недостаточно?

— А разве меня это касается? Я ведь не абориген.

— Этим вирусом поражены все, кто живет на Погибели. Имею в виду тех, кто пользовался барнотской медициной. Избирательность возникновения долголетия связана с весьма тонким механизмом его функционирования. Скажем, твои папа и мама проживут еще лет сто двадцать — сто тридцать, если ни один из них не погибнет. При интимном общении возникает обмен постоянно меняющимися разновидностями микроорганизмов. Встречное инфицирование, поддерживающее стабильное состояние микросреды.... Слушай, ну не биолог я. Путаюсь в терминах. Ты смысл уловил?

— Примерно. То есть может быть, а может и не случиться.

— Да. Чаще случается. Но при потере или смене партнера все нарушается и, обычно, необратимо.

— А у нас случилось?

— Непонятно. Мы еще недолго занимаемся... этим самым.

Эпилог

На причальной палубе линкора "Хаук" Военно-Космических Сил Федерации выстроился почетный караул. Экраны показывают картинку снаружи. Вот рейдер Тетрады стремительно сблизился с огромным корпусом флагманского корабля объединенного флота землян и грациозно состыковался с переходным модулем. Захваты, стяжка, герметизация — все эти операции транслировались в подробностях и с нескольких ракурсов. Давления выровнены, вектора внутренних гравитационных полей согласованы.

Открывается заслонка шлюза, и входит несколько молодых ребят в пилотских комбинезонах. Пушистый зверек путается в ногах, придавая группе своеобразный шарм легкой провинциальности. Впечатление усиливает пара орангутангов, одетых в такую же форму, как и у людей. И еще робот, похожий на гигантское, в человеческий рост, насекомое.

— Капитан Джек Макдауэлл, командир мобильной группы рейдера "Нумизмат". — Представляется рослый парень с четырьмя "пуговками" на петлицах. Прибыл с пилотами для согласования взаимодействия.

— Адмирал Уоррингтон, командующий объединенным флотом. А не многовато ли Вы людей с собой прихватили? Боюсь, в зале, где будет проходить военный совет, просто не хватит места.

— На совете буду присутствовать только я. Остальные познакомятся с коллегами, наладят неформальные связи, так сказать. Раип, командир рейдера, посетит рубку и договорится о сигналах, Моэн свяжется с интендантами и службой технического обеспечения, а пилоты побудут в тактическом классе. Насколько я понимаю, до соприкосновения с неприятелем остались считанные часы.

— А вы опытнее, чем можно подумать на первый взгляд. Ваши люди бывали в боях, капитан?

— Не раз. По три-четыре реальных победы есть у каждого.

— Неплохо. Кстати, никогда не слышал о таком государстве, Тетрада.

— И никто не слышал. Это военный союз четырех планет. Отсталые патриархальные, почти аграрные миры, или наоборот, планеты с прекрасной промышленностью, но практически нулевым уровнем агрессивности населения. Поодиночке нам ни от кого не отбиться, а вместе держимся.

* * *

— Скажи, девочка, твой зверек не кусается? — Голубоглазый блондин с ослепительной улыбкой и фигурой Аполлона тянет руку, чтобы погладить барнота.

— Если хочешь доставить удовольствие лейтенанту Оку, угости его печеньем из летного пайка. — Рони тоже улыбается. — А после баночки шпрот у тебя не будет друга вернее, чем он.

— Но только не Хрипуновских, там обжарка не чувствуется. — Уточняет Одинокий Козлик.

— Оно разговаривает! — Поднимает брови блондин.

— Только при обсуждении меню. — Уточняет Кро.

— Так у вас и роботы говорящие!

— Не прикалывайся, Снежок, можно подумать ты миксанца никогда не видел! — Рони не знает имени парня, определение чисто по внешности. Вроде, не обиделся.

— Никогда. — Блондин рефлекторно отстраняется. — Они же наши враги!

Десятки людей, собравшихся в тактическом классе, повернулись в сторону говорящих. И тишина....

— Не сегодня. — Рони весело смотрит на собеседника. — В этом бою он на твоей стороне. Та корпорация, из-за действий которой миксанцы дали нам жару, пользовалась оружием, произведенным в аккурат в том месте, которое мы сегодня атакуем. И вообще у этого парня сейчас такое же подданство, как и у меня.

— Детский сад какой-то, с собственным зверинцем. — Голос прозвучал из-за спины.

Повернувшись на звук, встретилась взглядом с кряжистым майором. Солидный дядька. Вся грудь в нашивках.

— Сударь, смею Вас заверить, что сегодня наше подразделение выполнит задачу, поставленную командованием, как бы Вы не старались нас обидеть.

— Уверены?

— Мы всегда так поступаем.

Голубоглазый блондин с фигурой Аполлона неприметно исчез. Рони поискала его взглядом....

— В каптерку побежал, шпроты клянчить. Он у нас доверчив и наивен, как ребенок. — Тот же майор. Наверное, почувствовал неловкость за свои слова и пытается немного сгладить углы, и... пошутить.

* * *

На военном совете была оглашена диспозиция и план боя. Джек сразу понял, что на них никто не рассчитывал, и в раскладку они не включены. Оно и понятно. Налет объединенного флота практически всех населенных землянами миров на Наяду, где корпорации правили бал, сросшись с мощнейшей криминальной группировкой, готовился в строжайшей тайне. Поэтому их рейдер получил наводку из штаба всего сутки назад. К месту сражения из всего флота Тетрады вовремя успевали только они.

А вот причина, по которой они предложили помощь в ситуации, когда их никто не звал — это отдельная тема. Наяда — кузница практически всех вооружений, которыми пользуются выходцы с Земли. И слабые места своих детищ производителям отлично известны. А главное, собственные боевые корабли наядцев наверняка совершенней, чем у всех остальных. И выучка, организация, боевой опыт пиратских формирований, несомненно, превосходят то же самое в этом немалом, но только что собранном огромном скоплении грозных с виду, но почти не воевавших кораблей.

Так что решение командования "рассыпать" всю дюжину истребителей его подразделения по разным участкам, где роли давно распределены, а сценарии расписаны, принял спокойно. Главное определиться с сигналами свой-чужой, а остальное — по обстановке. Руководить такой кучей — это просто немыслимо, так что исход сражения все равно решится в локальных схватках.

Задачу своим соколикам он поставил просто: "Бить чужих". Знал цену организованной неповоротливости неисчислимых армад, спешно собранных с целью создания количественного превосходства над крупными силами противника.

Улеянский истребитель — диск. Понятия поворота для него не существует. Все стороны равноправны. А гравитационные двигатели способны создавать такие ускорения, что другим и не снились. С точки зрения любого наблюдателя бой для такого корабля это перемещение и расстрел цели. И снова перемещение. Эти действия в пределах поля боя занимают доли секунды, и не оставляют противнику времени не то чтобы на оценку обстановки, даже на уклонение. Так что исход сражения решат именно они. Собственно, остальной объединенный флот мог бы вообще сюда не приходить — тогда просто избежали бы потерь. Джек знает и умения своих ребят, и подавляющее превосходство техники, которой они управляют. Конечно, потери возможны, поскольку от всего не увернешься. Но об этом он подумает потом. Сейчас нужен иной настрой.

* * *

Две огромные кучи кораблей наползли друг на друга, и все смешалось. Джек резко сманеврировал: ускорение — торможение, заскочив сразу в центр группы неприятельских дестроеров, все шестнадцать ракет разом нашли цели, оставалось подтвердить пуск, и группы не стало. Дистанция минимальна, никто не увернулся.

Новое перемещение. С пушками много возни. Каждую надо навести поворотами корпуса, взять упреждение, и не забывать маневрировать, чтобы самому не стать мишенью. Но все равно минут за пять боезапас исчерпал. Автоматика наведения — продолжение мысли. С полсотни малых корабликов противника хоть по одному снарядику, но поймали, а это, обычно, выход из строя. Гравитационный привод на корабле давал ему неоспоримое преимущество в маневре. Ну, кто, скажите, пожалуйста, сможет отработать по цели, развивающей ускорение в сотню "g"? От снаряда можно убежать, не говоря о ракетах. Правда, та же автоматика безопасности, уводя корабль от столкновений, сбивает прицел, но собственный промах лучше, чем чужое попадание.

К рейдеру. На перезарядку. Лазеры, все-таки, оружие вспомогательное. Добить там, оптику покоцать, ракету ослепить — ведь отражающее покрытие кораблей довольно эффективно. Пара минут, и снова в драку. Где там супостат погуще роится? Ага, Кро тоже заправляется, и Мишутка ладится в "розочку" раздатчика боепитания.

Восемнадцать секунд до выхода в точку первого залпа, как раз есть время пересчитать своих. Рони зачем-то вцепилась в тушу наядского флагмана. Кажется, она весь боезапас положила в одну точку, и этот монстр выглядит каким-то... немонолитным, а Ок с Васильком и Петрухой подбивают всех, кто пытается ей помешать. Там же обломков столько, что пуле не пролететь!

Строй рассыпался, ни одной нормальной групповой цели. Бросаемся на ближайшего. Ого, как маневрирует. Дробью его. Есть, отражатель испятнали, теперь лазеры прогрызают в нем тысячи игольных отверстий. Достаточно. Полет корабля противника стал равномерным и прямолинейным.

Уворачиваемся от ракеты. Вот, пристала. Резче ускоряемся, прячемся за Наядским кораблем маткой, ракету ему в район реактора, десяток снарядов в борт, вот и воздух вырывается, и взорвалось что-то, и мелкие кораблики слетаются, как пчелы на мед. Не иначе охранение. Короткими, по три снаряда, не больше, а то не хватит на всех. Ну, так и знал, не хватило, ладно, ракеты не жалко. Ага, Кро подоспел. Его еще не обнаружили, а уже одного не досчитались. Двух. Трех. Все, здесь больше нет никого. А ракеты еще есть. Со стороны светила кто-то подбирается. Скорее туда.

Ух, ты, строем идут, не иначе резерв наядцев вступает в бой. Проскакиваем, догоняем, уравниваем скорости, ракеты пошли, нет резерва. На заправку. Ага, Ронька в розочке. Видимо, работает по крупняку, быстрее расходуется. Не любит, лапочка, мелочевку подбирать.

* * *

Накал боя стал стихать после шестого пополнения боекомплекта. Джек почти полчаса не мог израсходовать ракеты. Отметки своих доминировали на экранах, а "чужие" были все заняты. Прикрыл нескольких федералов, срубив угрожающие им корабли. Перехватил полдюжины ракет, уничтожил четверку свободных охотников, изображавших подбитые машины, а затем неожиданно ожившие вблизи одного из крейсеров Империи Трех Звезд. Серьезных целей становилось все меньше и меньше.

Направил пять своих соколиков перехватывать тех наядцев, что пытались уйти из зоны сражения, облетел район драки. Получил доклады о прекращении обнаружения целей, дал команду всем стыковаться с рейдером и доложил адмиралу о том, что в связи с завершением противодействия со стороны неприятеля, отозвал малые корабли на носитель.

Все оказалось намного проще, чем в первой их сшибке с таютами в системе Улеи, когда исход сражения был неясен. Тут бы они и одни управились, ну выработали бы на пару боекомплектов больше. А так и ладно. Им ведь надо еще разобраться с халлаями, на которых миксанцы за что-то осерчали. Там, правда, пока мало данных, разведподразделения еще не закончили работу. Но вряд ли следует оставлять надежных торговых партнеров один на один с неведомой угрозой.

* * *

— Привет, Снежок! Я тут не очень разбираюсь здешних в разносолах. Подскажи, что тут посытнее, но чтобы жир не слишком шустро капал. — Рони в столовой флагманского корабля объединенного флота стоит с подносом перед стеллажами, уставленными тарелками. — Понимаешь, рейдер наш невелик и ранеными набит под завязку. Боты техпомощи тащат в ангары подбитые машины, вот мы и приткнулись сюда.

Голубоглазый блондин фокусирует на ней взгляд, и молча тычет пальцем в направлении нескольких блюд.

Рони берет по три каждого вида и, удерживая перегруженный поднос, направляется к столику. Стоящие за ней парни в сходной форме проделывает то же самое.

Блондин неуверенно поворачивается в их сторону и, уловив призывный взмах руки, присаживается. Здесь тесно. Два парня, девушка, похожий на насекомое миксанец и пушистый зверек, похожий на барсука едят так, что за ушами трещит. Причем еду в промежуток между ужасными жвалами стрекозоида заталкивают деревянным пинцетом.

— Большие потери? — Усевшись на ажурный табурет, подтянутый от соседнего столика правой задней конечностью стекозоида, с заметным усилием выдавливает из себя подошедший.

— Да. Весь дублирующий состав занят в спасательных работах. — Рони заталкивает в ротовую щель Кро брусочек белого сыра. — Имею ввиду, наядские корабли подбираем, и федералов и имперцев. Наши-то тарелочки уцелели в этот раз.

— Четвертый номер кто у Вас? За кого матушка свечку будет ставить?

— Не надо ему свечку. Держи пинцет и подавай с этой тарелки слева направо, пропуская стручковую фасоль. Есть хочу, сил никаких, а по-македонски, как Ок, не умею.

Пушистый зверек, стоя на табурете, поскольку иначе ему было бы низко, занимается черными маслинами, бросая их в пасть попеременно обеими передними лапами. Оба мужчины налегают на густое варево, ритмично перегружая его ложками из мис в неустанно жующие рты. Вторая рука используется для подачи туда же хлеба.

Федерал некоторое время наблюдет за этой гастрономической вакханалией, на автопилоте подавая стрекозоиду в рот кусочки согласно предписанному алгоритму. Потом все тарелки вдруг оказались пустыми, и брусочек мясного заливного, лежащий перед ним притянул к себе все взгляды. Не наелись они, что ли? Стрекозоид оказался самым проворным. Шип его передней конечности нанизал кусок и ввел его между губок пинцета. Намек понятен.

— Чтобы почувствовать сытость, нужно минут двадцать, — произнес один из парней. — А мы смолотили все быстрее, чем успели это вспомнить. Нервное это, похоже, после боя всегда так.

Блондин, настоящего имени которого никто не удосужился спросить, так и не притронулся к еде. Выглядел пришибленно и фокусировал взгляд только на пинцете, с которого кормил стрекозоида.

— У тебя, Снежок, что, первый бой?

— Первый. Из эскадрильи только я своим ходом вернулся. Половина ребят в лазарете, остальных в мешки пакуют или разыскивают в пространстве. А у меня — ни одной царапины на фюзеляже. А ведь я дрался...

— Ты Ока какими шпротами угощал?

— Гуранскими. Сирентейской рыболовецкой артели. Это я на банке прочитал. Никогда раньше не обращал внимания на производителя.

— А там, где ты их взял еще есть? — Интересуется барнот.

— Сейчас принесу. — Парень стремительно исчезает за дверью столовой.

— Душевный человек. — Заключает Одинокий Козлик. — Летает прилично, и не трус. В самое пекло лез. Мы с Кро его поочередно прикрывали. Только успевали боеприпас пополнять. Наядцев крошили, словно капусту шинковали. Они на Снежка, а мы их... тутуц!

— Предлагаешь к себе позвать? — Интересуется Джек. — Он же нормально жить сможет только на базах — военной или колониальной, ну еще в Маппет-Хаусе или в термитнике.

— Он еще обучаем, — вставляет Рони. — Может быть Янке понравится? Такая привереда! Прямо принца ей подавай. А тут такой экстерьер!

— А вдруг он не захочет? — Сомневается Джек. — После таких потерь среди боевых пилотов повышения в звании могут пойти быстро, даже на пару ступенек за один раз, тем более — наверняка у него есть сбитые. Наградят обязательно.

— Добрый и глупый — не синонимы. — Рони как-то странно смотрит на Джека, будто затрещину хочет ему влепить. Нет, ну что он такого сказал?

1