Справа лес, через который мы уже прошли, слева — тоже лес. Путь только вперёд. Нервируют малость грунтовые дороги, выглядывающие из этого леса со стороны наших наиболее вероятных неприятелей. Если решат срезать путь — комендачи могут нам и не помочь, так как даже не увидят боя. Если откуда-то сбоку шарахнут в борт из какого-то культурного калибра типа 12,7 мм — броня нашей "бэхи" не обрадуется совершенно. Пули из автоматов она держит довольно прилично, чего нельзя сказать о крупнокалиберных пулемётах.

Где-то за нашими спинами раздался негромкий взрыв. Док без особых эмоций прокомментировал:

-А вот и мой сувенир сработал.

-И что ты им оставил-то? — не удержался от любопытства я.

-"Монку", ты разве по звуку не понял?

Нет, блин, слышал! Офигенный парень, этот Док. То, что у меня кровь из ушей — это вроде как ничего, наверное, на слух не влияет? Да я сейчас взрыв петарды от взрыва гранаты не отличу. Ну а "монка" — это хорошо. Направленная мина, ежели кто не в курсе. Срабатывает и выбрасывает в противника приличный сноп осколков, будто выстрел из сотни дробовиков сразу. В общем, настроение портит по полной программе. Как минимум, ни о каком преследовании речь идти не будет.

Я всегда говорил, что Бог дураков бережёт. Неоднократно в этом убеждался, честное слово. Убедился в этом и на этот раз. То ли у "фашистского караула" колесо пробило по дороге, что ли кому-то из караульных срочно понадобилось сбегать в кусты — уж не знаю, но первые пули застучали по корме БМП уже тогда, когда я, повернув налево, направил машину к мосту, до которого оставалось не больше ста метров.

Док с Петровичем распластались на лобовом броневом листе, прямо под моим носом, пытаясь всеми правдами и неправдами удержаться на корпусе виляющей и качающейся машины. Правильно, сейчас спрыгивать с БМП, и героически принимать бой было бы не самым лучшим решением.

Я же опустил сиденье "по-боевому", спрятав голову под броню. Обзор теперь получался очень печальный, через перископные приборы наблюдения, но зато голова целее будет, а она мне дорога как память.

Что там едет за нами — мне, в общем-то, неинтересно. Если это просто какой-то транспорт со "всадниками" — ну... Значит, хорошо. Если это танк — хотя ему неоткуда тут взяться — то можно и не интересоваться, всё равно через пару минут будем с облаков смотреть на собственные останки.

Ладно, хватит о загробной жизни! Скорее к мосту, зигзагами, кидая нос машины то вправо, то влево. Не Бог весть какой маневр, но хоть как-то помешаю негодникам. Главное сейчас — не скинуть парней с носовой части, а то они этому не обрадуются, особенно если под гусеницы упадут.

Где-то над моим ухом застучал пулемёт. Это Киря развернул башню и начал огрызаться длинными очередями из ПКТ.

Мост. Наконец-то мост. Влетаем на него с максимального разгона и летим к середине моста, где уже стоит БТР комендачей. Отлично, просто отлично. Пулемёт на бронетранспортёре очень взрослый, калибр 14,5 мм. В своё время из-за появления этого пулемёта, НАТО пришлось пересматривать свою бронетехнику, так как такой калибр могла выдержать лишь танковая броня, а всё остальное прошивалось как бумага.

На броне БТР сидят четверо комендачей в предсказуемом камуфляже "дубок", в простеньких бронежилетах и с советскими шлемами на головах. В руках — обычные АК-74, как всегда.

Останавливаю БМП сразу за бронетранспортёром. Нехорошо прикрывать свою спину коллегами из дружественного подразделения, но у них сейчас положение более выигрышное.

Словно подтверждая мои слова, заговорил пулемёт БТР, короткими очередями, как отбойный молоток, посылая в лесную гущу острова смертоносные сувениры крупного калибра.

Высуну голову, немного осмотрюсь. Ага, понятно. За нами — БТР, слева, ближе к правому берегу — пулемётное гнездо из мешков, укреплённое бетонными квадратами тротуарных плит. Вроде бы прикрыты мы со всех сторон. Если бы я сдуру рванул вперёд — ударился бы носом в расставленные в шахматном порядке бетонные блоки. Ничто не ново, эта схема применялась повсеместно и не нами была придумана. Проехать можно только на очень низкой скорости, а за это время тебя успеют изрешетить с двух сторон — из пулемётов ДОТа и с берега, с самого блок-поста, до которого тоже метров пятьдесят. Сразу не понял, на кой чёрт они вынесли пулемётное гнездо так далеко на мост, но, оглянувшись по сторонам, осознал всю простоту идеи. Пешеходный мост не был идеально ровным, а представлял собой скорее дугу через реку. С правого берега по прямой не увидишь, что творится на Трухановом, так как мешает сама геометрия моста. А вот ДОТ выполняет роль и огневого прикрытия, и наблюдательного поста. Молодцы, грамотно.

Со стороны острова стрельба стала стихать. Видимо, наши преследователи осознали, что ничего из серьёзных калибров у них не имеется, а из автоматов сейчас только кур пугать. Конечно, у них наверняка в загашнике есть несколько гранатомётов, но если дойти до такого — то комендачи вызовут огонь автоматических миномётов, которые стоят на дежурстве в Мариинском парке, около сожжённой Верховной Рады, то бишь — почти над нашими головами, на горе. И вот тогда бандосы будут проклинать маму и папу за то, что родили их на свет. Хотя, скорее всего, будут проклинать мам и пап наших миномётчиков.

Комендачи спрыгнули с машины, оставив своего наводчика самостоятельно разбираться с лесными гостями. Оно и понятно, что толку патроны жечь? До острова тут метров триста, а до леса, откуда по нам пытаются стрелять — все пятьсот. Пытаться достать рейдеров из стрелкового оружия — как минимум самонадеянно, а вот шугнуть из КПВТ — в самый раз будет.

-Лейтенант Кирпичев! — представился первый, высокий мужик средних лет, — как вы, парни? Раненые есть?

-Контузии у двоих, — ответил Док, который вместе с Петровичем сполз с машины.

-А что там такое шарахнуло-то? Аж мост дрожал, не поверите.

Поверим. Очень даже поверим. Потому что из-за этого "бабаха" у нас появилось очень много вопросов, ответы на которые придётся поискать.

Киев, 2020 год, 12 мая, вторник. 15.00, расположение 1-го егерского полка.

Хорошо быть официально раненым. Ей-богу, хорошо. Можно забить на доклад начальству, например. Начальство в лице Маркова придёт само, притащит пакет с апельсинами, поинтересуется твоим самочувствием. Главное в такой ситуации — сделать максимально скорбную рожу и прошептать: "Выживу, Владимвладимирч".

Тогда Марков пожелает скорейшего выздоровления и пойдёт тиранить расспросами Дока, который является моим официальным заместителем, так что отдуваться ему. А потом — Тигру с Петровичем за компанию помучают. Мы же с Кирей будем лежать в его комнатушке и "скорейше выздоравливаться". Кстати, о медицине... Хоть Док и запретил, а грамм двести для уничтожения самых слабых нервных клеток я бы с радостью употребил. Ну в самом деле — не каждый же день около меня корабли взрываются вместе с какими-то неведомыми спецназовцами.

Контузия — штука весьма неприятная, но в нашем случае — ничего страшного, обошлось. Да и не первая она уже, и даже не третья. Одному парню из нашего отряда не так повезло. После подрыва их "шишиги" на мине, он до сих пор говорить не может, замкнуло что-то в голове. Парень как парень, воюет нормально, всё понимает, а вот говорить не может. Док когда-то объяснял это всё с научной точки зрения, про нервные центры какие-то, да я не особо запоминал. Лечат контузию так же, как и сотрясение мозга, то есть, если смотреть правде в глаза, никак не лечат. Больному нужен покой, покой и ещё раз покой. Дают обезболивающее, снотворное и какие-то витаминки, вот и всё лечение. Хотя не вылежу я долго, слишком непоседливый характер. Завтра, если голова не будет так сильно болеть, вернусь в строй.

Вчера — а точнее, сегодня — операция закончилась тихо. Отсиделись на блок-посту у комендачей, дождались вызванной из полка машины и вернулись в альма-матер. БМП пришлось оставить, так как по правилам, вся бронетехника передавалась в ведение комендатуры. Хотя это ничуть не помешало снять ПКТ и забрать ленты с патронами. У Петровича возникла целая научная беседа с командиром блок-поста на тему "Входит ли пулемёт Калашникова танковый в комплектацию БМП". По версии Петровича получалось, что не входит, потому что все пулемёты находятся в ведении службы РАВ, а БМП — это бронетанковая служба. Лейтенант ссылался на руководство по эксплуатации, в котором русским по белому было написано, что ПКТ входит в состав вооружения боевой машины. В итоге пришли к тому, что если лейтенант будет много говорить, то мы ещё и пусковую установку ПТУР отпилим и солярку сольём, чтобы комендатура не была самой умной. В общем, один — ноль в пользу егерей. Солярку, к слову, не слили сугубо потому, что канистр или бочек под рукой не оказалось.

Не то чтобы мы были эдакими крохоборами, просто наш УАЗик наверняка останется без бензина стараниями комендачей, а так хоть какая-то компенсация. Да и война приучила к тому, что запас лишним не бывает.

Со спасёнными девчонками мы поговорили ещё на блок-посту. Обращались с ними вполне нормально, Аня даже хорошо отзывалась об убиенном часовом, с трупа которого я забрал ключ. Мол, классный был дяденька, шоколадками угощал. Мне-то его ни грамма не было жаль, но ребёнок, к счастью, просто ещё не видел, что творят такие "хорошие дяденьки". Как вспомню лес под Броварами, который осенью мы пешим маршем проходили — так до сих пор пульс подскакивает. Это уже не лес, это кладбище. Причём кладбище людей, убитых "хорошими дяденьками". Кладбище, где лежат, не погребённые, обычные люди — мужчины, женщины, дети... Огромное кладбище в несколько квадратных километров.

История Маши была точно такой же, как и у её младшей "сокамерницы". Оказалась Маша дочкой комбата комендачей и что Фашист хотел за её выкуп — пока непонятно, но интересно бы узнать. Но этим займёмся позже.

Машу мы оставили на блок-посту, пусть комендачи её папу сами вызывают. Свои контакты мы оставили, захочет папа нам спасибо сказать с помощью нескольких литров горячительного — будем рады. Не захочет — значит, он неблагодарная комендантская свинья, мы ему это припомним и развесим по всему Киеву фото господина комбата с надписью "Он зажал поляну". Ну, во всяком случае, именно так, буква в букву, попросил передать папеньке Док.

После допроса с пристрастием у Маркова, все не контуженые члены группы разлетелись кто куда. Док с Тигрой, как самые внушительные, повезли Аню к Мусе. Внушительность тут важна, так как торговцы — народ ненадёжный, могут резко "забыть" о том, какую именно сумму обещали выплатить, или же наоборот — могут "вспомнить", что не обещали оплатить расходы на операцию. В общем, для просветления в торговых головах требуются егеря солидного вида.

Петрович же, как главный механик, поехал вызволять наш УАЗ, предусмотрительно прихватив с собой канистру с бензином и какого-то знакомого из авторемонтной мастерской в качестве водителя.

Ну вот и славно. Киря дремлет, в комнате тишина, пора и мысли привести в порядок. Итак, что у нас по результатам прошлой ночи? Есть некие граждане в чёрной форме, которые загодя знали о расположении бандитов на острове. Причём знали с ювелирной точностью. Это первое. Второе. Они что-то хотели на том самом теплоходе. Что именно — неизвестно. В результате почти вся их группа полегла и я буду не я, если тут обошлось без помощи того самого "фашистского" сапёра, по которого я ещё вчера утром и не слышал даже. Третье. Надо готовиться к расспросам со стороны нашего родимого "гестапо", потому что операция тихо не прошла. Прошла она очень громко, причём буквально, с фейерверками и светопреставлением, а значит, что ГУБ свой нос всунет непременно.

Ну как-то так, в общем. Вопросов хватает, ответов на них пока что нет. Из плюсов: спасённые девчонки, отсутствие "двухсотых" и "трёхсотых" в нашей группе. Ну и десять тысяч долларов, конечно, душу греют. Кстати, надо не забыть Шустову "десятину" заплатить, а то обидится.

Первым в расположение вернулся Петрович, пребывающий в удивительно хорошем расположении духа. Оказалось, что комендачи не слили бензин с нашего УАЗика, что само по себе было невероятно. Я посоветовал Петровичу внимательнее осмотреть машину — не слили топливо, значит, что-то другое спёрли, иначе и быть не может. Ну не зря ж мы, в конце концов, пулемёт с БМП снимали.

Ещё через час дверь распахнулась, и в комнату ввалились довольные и раскрасневшиеся Док с Тиграном. О! Вот это уже намного интереснее, а то душа денег заждалась. Судя по их блестящим глазкам, нездоровому румянцу и бутылке водки, торчавшей из разгрузки нашего доктора — они уже успели причаститься к прекрасному. Пьянство у нас не поощряется, но тут повод есть серьёзный.

-Ну что, братья-борцы, можно кричать "Ура!" и распевать "We are the champions"? — встретил вопросом Киря, приподнявшись на локте. Мы с Петровичем лишь шире открыли глаза в ожидании ответа.

-Можно! — улыбка Дока, плюхнувшегося в кресло, расплылась на ширину приклада, — вы не поверите, но у барыг тоже есть совесть! Даже не торговался.

-Фигассе, — искренне удивился я, — и что, даже расходы покрыл и премию за вредность добавил?

-Расходы покрыл, — кивнул Док, — а вот премию зажал, если не считать двух бутылок водяры.

-Двух? Я почему-то вижу только одну.

-Вторую уже наши печёнки перерабатывают, — включился в разговор Тигра, — вам с Кирей всё равно пить нельзя, а Петровичу два пузыря — много.

Не, ну не наглецы, а? Нет чтобы контуженых товарищей из ложечки водочкой отпаивать, так они ещё и на нас даже не рассчитывают.

-Ладно, мы с Кирей ещё отомстим, — пообещал я коллегам, — ну а с деньгами что?

-Одиннадцать тонн зелени, — победно воскликнул Док, вынув из разгрузки приличную пачку долларов и кинув мне на кровать, — тонна сверху за бензин, патроны и моральные издержки.

-Муса хоть доволен остался? — поинтересовался я, поигрывая купюрами.

-А кто его знает? Вроде не плакался.

-Ладно, будем считать, что операция прошла успешно, — подвёл итог я, помахивая пачкой денег, — задание выполнено, заказчик доволен, деньги уплачены, а раны залижем потихоньку. Делим гонорар.

Все заулыбались, а Док стал плотоядно потирать руки.

-Тысячу — Шустову. Возражений, думаю, нет, — посмотрел я на бойцов.

По нестройному галдежу я понял, что возражают, конечно, все, но понимают, что Бог учил делиться.

-Принято, — продолжил я, — десятину, как всегда, в "общак". Итого — по 1800 на человека остаётся.

Купюры, как игральные карты, разлетались по кучкам и прятались в карманы. Свою долю, долю Лёхи и "общак" я положил в висящую на стуле разгрузку. "Общак" кину в наш сейф в "клубе", а Лёхе отдам долю при встрече.

-Ура, парни! Предлагаю выпить, — не успокаивался Киря.

-Нельзя вам, у вас контузия, — засуетился Док.

— Если человек по-настоящему хочет жить, то медицина тут бессильна, — решил я, — наливайте. Мы для запаха, дури у нас своей хватает.