Хроники Эринии. Дракон стремится к морю.

Все учёные и исследовательницы — необычайно тщеславные индивидуалистки. С ведуньей Любомудрой больше проблем не возникло. Если не считать вопроса, который она задала сразу же после того, как я приказала перевезти таинственную находку на один из наших особо засекреченных объектов.

— И всё-таки, почему на плите появился рисунок?

— Она в вашем полном распоряжении, спрашивайте у неё что хотите, — отшутилась я.

В самом деле, не говорить же ей, что плита почувствовала ту, кому она могла открыться и явить свою истинную суть, и что эта кто-то — ваша покорная служанка. Согласитесь, после напоминая, что некроманты объявлены вне закона, это было бы несколько некрасиво и бестактно.

Де Монтиньи ни к чему знать о плите. Хотя бы только из политических соображений. Его влияние после женитьбы на королеве стремительно росло, и, по мнению нашей партии, он становился опасен. Ну и ещё здесь сказались мои честолюбивые амбиции. У меня появился реальный шанс стать сильнейшим боевым магом мира Чёрной Луны. Покровитель умеет искушать, а мы, женщины, — очень слабовольные создания.

Итак, смелое решение было принято. Я не сомневалась, что у де Лотье ничего не выйдет, и все её опыты и эксперименты закончатся полным крахом. И дело заключалось даже не в том, что некроманты всегда умели надёжно хранить свои секреты. Любомудре противостояла интеллектуальная мощь самих Создателей, а её материалистическое сознание, к счастью для меня, было слишком ограниченным и примитивным, чтобы достойно противостоять изощрённому разуму властителей Хёлльмунда. Что же насчёт меня. Я надеялась, что некромантия позволит мне открыть дверь в неведомое и подчинить моей воле источник доселе невиданного могущества. Но приходилось признать, что я что-то упустила в моих расчётах. Я даже смутно догадывалась что — настоящий, реально существующий ключ, "открывающий дверь" и пробуждающий скрытую в плите чудовищную силу. Неужели без него все мои попытки обречены на провал? Но почему тогда на плите появился рисунок? Зачем она дала мне знак? На некоторое время я законсервировала проект, приостановив все исследования. Но за месяц до рокового визита пришельца я вновь посетила секретный комплекс. Попробовала применить новую методику — плод несчётного количества часов напряжённых и мучительных раздумий. После первой же попытки мне показалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. А буквально неделю назад я почувствовала, ощутила каждой клеткой моего тела, что плита, да, да, плита обратила на меня внимание. Это можно было назвать своего рода односторонним сеансом... телепатической связи? Нет, оно же не живое существо. Но я, да, я уверена, что мне удалось, наконец, пробудить доселе мирно дремавшую внутри неё силу. Ненадолго — на короткий миг, хватившего лишь на один-единственный импульс, тем не менее, достаточно мощный, чтобы... привлечь внимание пришельца? Неужели именно поэтому он прибыл сюда? Выходит, гибель Раткиных девчонок лежит и на моей совести? Что же, я отвечу за свои поступки. Встречусь лицом к лицу с тем, кого позвала в гости. Ведь место нашего неизбежного свидания мне прекрасно известно. Покровитель, я вручаю тебе мою судьбу и душу. Надеюсь, мы на одной стороне?

Сказка о злом волшебнике.

Однажды перед сном маленькая Альбертина фон Вейхс позвала отца.

— Что хочет юная волшебница? — спросил дочь прославленный мастер боевой магии и меча.

— Сказку — коротко и предельно ясно ответила Альбертина.

— А почему не мама? — поинтересовался Раймунд фон Вейхс.

Этот вопрос поверг маленькую Альбертину в глубокое раздумье. Некоторое время она пристально смотрела в потолок, в её светло-голубых глазах отчётливо читалась напряжённая работа мысли. Работа эта оказалась весьма плодотворной. Лицо Альбертины прояснилось, и она важно объяснила:

— Мама устала.

— Это веская причина, — согласился фон Вейхс, — и какую же сказку ты хочешь услышать?

И на этот вопрос ответ последовал далеко не сразу. Чистый взор снова обратился к потолку, и, по-видимому, сумел отыскать на его идеально белой поверхности нужную подсказку.

— Хорошую.

— Разумное пожелание и очень удобная позиция, — одобрительно кивнул фон Вейхс, — за содержание отвечает рассказчик, а оценивает и выносит вердикт исключительно слушатель. Детство — прекрасная пора. Искренне веришь — то, что нравится тебе — приводит в неописуемый восторг и всех остальных. Хорошую. Уж слишком по-разному понимают люди это слово. Но с другой стороны, папа ведь худого не посоветует и плохому не научит, верно?

— Сказку, — повторила маленькая Альбертина.

— Слушай внимательно и наслаждайся. В одной далёкой-предалёкой сказочной стране жил злой волшебник. Из-за скверного нрава он постоянно ссорился с остальными волшебниками, всячески стараясь испортить им жизнь. Добрые волшебники, в свою очередь, платили злому той же монетой, справедливо полагая, что ничего другого он и не заслуживает. Вражда эта длилась многие годы, так что уже трудно было сказать наверняка — то ли добрые волшебники относились к злому плохо из-за того, что он зол, или это злой волшебник стал таким из-за плохого отношения к нему. А так как прекрасная королева и храбрые рыцари сказочной страны всегда стояли на стороне добрых волшебников, то злому волшебнику однажды стало очень неуютно в столице королевства. Разозлённый на всех и вся, злой волшебник в гневе покинул город и поселился в самом отдалённом уголке сказочной страны, отгороженном от остальных земель высокими заснеженными горами и дремучими вечнозелёными лесами. Здесь, в глуши, где ему никто не мешал и не досаждал, он рассчитывал наконец-то воплотить в жизнь зловещий и ужасный замысел, который погрузил бы сказочную страну во мрак и хаос. Зачем? Злой волшебник и сам не знал ответа на этот вопрос. Явить всем свою истинную силу и мощь? Навредить королеве, остальным волшебникам и рыцарям? Показать их беспомощность и неумение защитить жителей сказочного королевства? Заполучить под шумок то, на что он уже давно положил глаз? А может, никакой причины вовсе и не было, а была лишь горькая обида на весь свет и желание, чтобы плохо стало не только ему одному? А что если злой волшебник прекрасно осознавал, что его замыслам никогда не суждено сбыться, и именно поэтому, впрочем, какая разница? Главное, злой волшебник с головой погрузился в работу, надеясь, что времени это займёт не так уж и много. Ведь его не станут отвлекать или беспокоить понапрасну. Но вот тут он серьёзно ошибся.

Дело в том, что до него в этом крае никогда не жили волшебники. И это было совершенно естественно — любой уважающий себя чародей посчитал бы ниже своего достоинства поселиться в таком захолустье. А в сказочной стране маги издревле помогали простым людям, причём делали это совершенно бескорыстно. Поэтому местные жители, которые ужасно завидовали людям из других, более близких к столице областей, искренне обрадовались. Теперь и у них будет свой волшебник, который обязательно поможет им.

Сначала они просто подходили к дому злого волшебника, с любопытством заглядывали в окна, словно желая убедиться, что настоящий волшебник теперь действительно живёт рядом с ними, и это никакой не сон и не выдумка. Потом они начали здороваться с ним на улице, перекидываться парой слов о погоде и прочих пустяках, делиться с ним местными сплетнями и слухами. Ну а затем настал день, когда они впервые попросили его о помощи.

Почему злой волшебник согласился помочь людям? На то было целое множество причин. Во-первых, он считал постыдным обижать тех, кто не мог достойно противостоять ему. Нет чести в издевательстве и глумлении над слабым и беззащитным. В сказочной стране это понимали даже злые волшебники. Во-вторых, злой волшебник относил себя к волшебникам действия. Зло должно крыться в поступках, а зло бездействия, каким бы опасным и страшным оно не являлось — это удел малодушных. В-третьих, соглашаясь помочь людям, он, тем самым, подменял собой королевскую власть. А ведь королева всегда поддерживала добрых волшебников. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не уронить её престиж в глазах её же подданных? Ну и, наконец, четвёртая причина — злой волшебник увидел, что люди считают его не злым волшебником, а просто волшебником. И что кроме него помочь им некому.

Утешало злого волшебника одно — любое деяние можно при желании выдать за самое ужасное злодейство на земле. Например, борьбу с разбойниками.

— Разбойники? — уточнила маленькая Альбертина.

— Совершенно верно. Свирепые разбойники не давали житья несчастным людям в прямом смысле этого слова. Они грабили торговые караваны, убивая и калеча всех, кто сопровождал и следовал с ними — погонщиков, стражников, купцов. Они нападали на отдалённые поселения, оставляя после себя лишь разоренные пепелища. Они похищали женщин и детей, требуя за них немалый выкуп. Одним словом, в своих бесчинствах и злодеяниях они не останавливались ни перед чем.

— Наказать? — то ли спросила, то ли предложила маленькая Альбертина.

— Увы, для этого местные власти не располагали достаточными силами. У них не было ни храбрых рыцарей, ни опытных рейнджеров, ни искусных чародеев. А все просьбы о помощи, отправленные в столицу, оставались без ответа. По-видимому, там хватало и своих, более важных и насущных проблем. Так что рассчитывать шерифу и его помощникам оставалось только на себя. Но их возможностей, чтобы обуздать разбойников, явно не хватало. Ведь они столкнулись не с обычными разбойниками.

— Необычные? — переспросила маленькая Альбертина.

— Да, — подтвердил фон Вейхс, — некоторые из них могли превращаться в страшных чудовищ. Другие умели этих чудовищ призывать. Третьи были способны оживлять мертвецов и управлять ими. Четвёртые владели магическими артефактами и свитками заклинаний. Кроме того, их было так много, что они образовали целых две шайки.

— Две?

— Да, две. И эти шайки постоянно враждовали друг с другом. Но вернёмся к злому волшебнику. Итак, чаша людского терпения переполнилась, и разгневанные жители обратились к нему за помощью. И злой волшебник, дав согласие, отправился разбираться с вконец обнаглевшими бандитами.

— Драка?— скорее не спросила, а потребовала подтвердить маленькая Альбертина. Её глаза засияли странным блеском.

— Разбойники не понимают доброго слова, — пожал плечами фон Вейхс, — к тому же, каких добрых слов можно ожидать от злого волшебника? Только не надо называть это дракой. Драка — это когда ты сегодня ткнула кулачком в живот Велемилу. Зачем ты это сделала?

— Занятие, — указала пальцем в белый потолок маленькая Альбертина, — сказку, — добавила она, давая понять, что сейчас не время, не время отвлекаться на посторонние темы.

— К этому вопросу мы обязательно вернёмся позднее. Итак, злой волшебник действовал очень умно. Сначала, он натравил разбойников друг на друга, внушив главарям обеих банд, что основная угроза исходит не от него и властей, а от враждебной шайки. И лишь затем, когда одна банда уничтожила другую, лично занялся победителями. В тот день он собирал воистину кровавую жатву.

— Всех-всех? — с волнением поспешила узнать маленькая Альбертина.

— Злые волшебники очень недолюбливают тех, кто отвлекает их от зловещих планов. И остывают лишь тогда, когда срывать гнев и раздражение уже не на ком, — успокоил дочь Раймунд фон Вейхс, — в дело пошло всё, даже те заклинания, которые применяют лишь в одном случае — когда очень хочется.

— Лёд?

— В том числе. Все ценные вещи и предметы, обнаруженные у разбойников, злой волшебник за символическую плату, буквально за какую-то пригоршню монет, отдал добрым людям, которые уже на следующий день перепродавали их друг другу втридорога. Впрочем, сказка не об этом. Ведь очень скоро злому волшебнику пришлось опять помогать соседям.

Потому что в отдалённом, затерянном в лесной глуши уголке сказочной страны вспыхнула эпидемия. Опасная болезнь стремительно распространялась среди людей, и врачи не могли излечить больных. Причина их бессилия крылась в том, что эпидемию вызвали крошечные существа, против которых обычные лекарства оказались бесполезны. Они совершенно не действовали на этих маленьких, но очень опасных существ, которые назывались вирусами. В отчаянии люди вновь обратились за помощью к злому волшебнику. И злой волшебник решил, что тот, кто сказал "альфа", скажет и "омега".

— Госпиталь? — торжественно произнесла маленькая Альбертина тоном, не допускающим ни малейших сомнений в том, что она имела в виду. Не лечебницу, не больницу, не клинику, а именно госпиталь, потому что это слово имело для маленькой Альбертины поистине сакральный смысл.

— Да, — торжественно подтвердил радостные ожидания дочери Раймунд фон Вейхс, — девять дней и бессонных ночей злой волшебник провёл в местном госпитале, помогая врачам создать лекарство, которое остановило бы эпидемию. Конечно, несчастным докторам пришлось изрядно натерпеться от его совершенно невыносимого нрава. Злой волшебник обрушил на них целый поток упрёков, язвительных насмешек и несправедливых обвинений, и с каждым днём этот поток всё усиливался и усиливался. Но все понимали, что злой волшебник срывает на них своё раздражение лишь потому, что злится на самого себя, и поэтому не обижались на его выходки и словесные выпады. Все прекрасно знали — только он победит болезнь. Эта победа стала для злого волшебника делом чести. Он работал круглые сутки напролёт, забывая даже побриться, так что очень скоро врачи и сёстры госпиталя за глаза стали называть его "Красной бородой".

— Красной?

— Это из-за политики, тебе ещё рано интересоваться ею. Наконец, на десятый день, после бесчисленных исследований и экспериментов, злой волшебник добился долгожданного результата. Оставалось лишь сделать последний шаг. Облачившись в чёрное одеяние, злой волшебник в полном одиночестве громогласно произнёс страшные слова ужасного заклинания и смешал в нужной пропорции магические зелья и эликсиры. Зловещий, леденящий душу хохот возвестил о триумфе новоявленного целителя. Да, полученное им вещество убивало. Убивало и, тем самым, дарило жизнь. А значит, кое-кто не зря прожил на этом свете. Эпидемия была остановлена. Болезнь была побеждена. И злой волшебник с чистым сердцем вернулся к своему зловещему плану. Летело время, дни складывались в недели и месяцы, и работа уже подходила к концу, когда злой волшебник на всякий случай прибег к магии предсказания, чтобы убедиться, что его замыслу ничто не угрожает. Однако заглянув в будущее, злой волшебник сильно забеспокоился. Нет, его плану ничего не угрожало. Но вот жизни одной девушки, которая жила неподалёку от злого волшебника и относилась к нему с трогательной доверчивостью и наивным восхищением, грозила серьёзная опасность. И опасность эта исходила от очень страшного, безжалостного и необычайно могущественного существа.