— Кого? — удивился Хокинс. — Клоп, ты ври, да в меру! Откуда здесь белокожие рабы: ты что, от жары совсем умом тронулся или втайне прикладываешься к нашим запасам раки?

Мальчишки расхохотались и принялись шутить над самым маленьким своим товарищем, но тот, привычно серьёзно поднял палец к низкому потолку кубрика юнг и объявил: "Ирландские и шотландские пленники, после походов короны! Их сюда тыщами везли, так что кто хотел заполучить себе беленькую рабыню, из наших господ или на выводок их взять — вполне могли прикупить! Многие именно так и поступали, сам видел, когда пару дней назад носил письма в дом какого то Бишопа: там белые, именно что рабы и все быстро лопочут по нашему, хотя и немного коряво. Не мулаты или индейцы, а именно что мятежники с Альбиона! Испанцы и французы там, за домашних учителей: танцы, языки, манеры и тому подобного. Голландцы и немец — инженеры и озеленитель, что распоряжается рабами в парке, при поместье. А вот ирландцы, именно что рабы и очень много девушек. Которых сын, этого самого владельца поместья Бишопа, постоянно, прямо при мне, шлёпал по задницам и тискал, как впрочем и чернокожих рабынь, из кухонной прислуги..."

Наступила долгая пауза, потом кто то из ребят произнёс :"Чудеса..." и все разошлись по своим спальным местам, скорее огорошенные, чем удивлённые.

То что в новом, незнакомом им мире, в рабство можно было попасть любому — для юнг было совершенной новостью и они начали потихоньку сговариваться как то начать отпрашиваться парами в город, что бы было сложнее их захватить, если что подобное, местным богачам, внезапно взбредёт в голову.

— Да не переживайте! — сказал всем один из старшаков. — Если захотят вас прикупить, то просто обратятся к нашим матросам или офицерам, и те вас в мешке, как собаку — сами им на берег и привезут! Никто особо нас искать не станет на корабле, отбрешутся что сбежали или что подобное...

Через пару дней после похода Джима с письмом, в городе стали происходить всё новые интересные события и о данном разговоре Джим позабыл.

Начались, как и говорил ранее кроха Клоп, схватки между офицерами, а то и группами офицеров: за тех или иных, особо привлекательных в плане женитьбы, невест.

Местные кавалеры не отставали и всячески дерзили прибывшим из Англии, показывая что те явно лишние на острове.

Вначале юнги узнали что произошли две одиночные дуэли на берегу, обе с ранениями и участвующие в них: кто в лазарете — кто под арестом.

Потом схватились уже целые группы: сторонников помощника капитана корабля и командира, приданного "Саффолку" для борьбы с пиратами, десанта — за руку средней дочери, того самого, ранее упоминаемого Клопом, плантатора Бишопа.

В первую группу входило четверо офицеров и шесть моряков судна, во второй было трое офицеров и шесть солдат.

На суше, победу в суматошной схватке с поножовщиной одержали десантники и весело, гурьбой, отпразновали её в кабаках Кингстона. Девушка была уже почти что точно отдана замуж, с разрешения отца, за командира десанта на "Саффолке", но...

Но при возвращени на корабль, матросы смогли отрезать солдат из десанта от их офицеров, в столовой судна, после чего офицеры корабля принялись зверски избивать вернувшихся после отгула десантников, имея почти что пятикратное преимущество в силах над ними.

Все победители недавней схватки на берегу полетели в воду, а сам удачливый жених — оказался там с тремя ранениями в грудь и живот...

Его тем же вечером забрали на лечение в особняк Бишопа и капитану "Саффолка" пришлось лично успокаивать два непримиримых лагеря на своём судне: десант из сухопутных солдат и моряков его судна, за которыми стояли офицеры самого корабля.

Не успели потушить подобный пожар склоки на "Саффолке", что в негативном свете показывал офицеров британской армии и флота, как случился новый инцидент: лейтенант, письма которого и носил ранее Джим в богатый дом на Ямайке — ночью, с помощью верных матросов, выкрал свою невесту из отцовского поместья, так как её родители наотрез отказались выдавать её замуж за подобного "авантюриста и голодранца", и с нею вместе и матросами, бывшими при нём в подобной лихой акции, на захваченном ранее в порту Кингстона быстроходном шлюпе, отправился куда в северные колонии, по слухам — Балтимор или Филадельфию.

Когда семья похищенной невесты требовала немедленного расследования и проверки всех офицеров "Саффолка", ставшими просто угрозой мирной спокойной жизни города — внезапно вернулась несчастная невеста...

По её словам выходило, что жених лейтенант разругался в пути с напившимися бренди матросами, которые помогали её похищать и был ими просто зарезан.

Потом, они все вместе изнасиловали девушку и попытались продать каким то фермерам в колониях. Но беглянка, узнав на рынке невольников знакомого своих родителей — начала того громко звать и моряки со шлюпа вынуждены были сбежать прочь, от возможной проверки местной стражи.

Знакомый семьи выдал ей новую одежду, ибо девушка была почти что голой и помог вернуться на Ямайку, купив ей место на шхуне.

После этого события в городе началась буквально истерия по поводу того что "защитники" колоний от пиратов, ведут себя хуже тех, от кого они должны были защищать.

Вскоре незвестные начали толпами избивать офицеров и моряков "Саффолка" на вечерних улицах Кингстона и нередки были поножовщины со смертельным исходом во всех кабаках города.

В конце концов губернатор Ямайки лично прибыл на судно с прямым указанием от адмиралтейства — немедленно собираться в поход и выдвинуться куда к Тортуге или Мартинике, с целью пресечения там вновь возродившегося морского разбоя и возможной помощи торговым караванам негоциантов.

В течении недели, общими усилиями были восстановлены припасы продовольствия и питьевой воды на корабле, получены лоцманы, прибыли офицеры с торговых судов, что согласно распоряжениям должны были, во время рейдов на пиратов, заменить заболевших своих военных коллег, которые оставались на острове или лишь прикидывавшихся таковыми, и готовившихся к скорым свадьбам на дочерях местных плантаторов.

Судно потеряло четверть офицерского состава и капитан искренне посылал ко всем чертям колониальных чиновников, требовавших его потропиться и скорее начать громить пиратов: "Кого?! У меня моряки, с непривычки, опорожняются по пять раз на дню — всё из за жратвы вашей тропической и гнилой воды! Кого они гонять станут? — их самих перережут как курят... А офицеры? — сплошь или калеками стали, из за местных бабёнок или торгаши, прибывшие в "усиление" мне. Тьху!"

Однако корабль всё же спровадили как можно скорее в рейд и всего через пару суток после разговора капитана "Саффолка" с чиновниками местного губернатора — судно уже плыло прочь от Ямайки, в сторону Мартиники.

По переданным им ранее данным, где то в возле Мартиники появилась эскадра из трёх пиратских судов: одной шхуны и пары скоростных шлюпов, и английскому королевскому военному кораблю предписывалось обнаружить их и уничтожить, или же отогнать куда далее от оживлённых торговых маршрутов между островами.

Следующие полтора месяца запомнились Джиму своей потрясающей скукой, хотя дня не было что бы они не обнаруживали пиратов и не начинали их преследовать.

Пиратские лёгкие судёнышки совершенно не желали вступать в бой с громадиной "Саффолком" и вместо тактики берберов, что ночами нападали на своих скоростных, но крайне малопригодных к бомбардировкам, скорее абордажам, галерам — карибские "Джентельмены Удачи" немедля сбегали прочь, иногда лишь постреливая куда в море, из лёгких орудий на своих судах.

Двое или трое суток "Саффолк" преследовал очередного найденного им пирата, однако при попутном ветре тому удавалось в который раз сбежать и тогда все офицеры и матросы начинали проклинать тех кто послал их гоняться за местными бандитами и самих пиратов, что лишь в романах считаются отчаянными храбрецами, сами же — совершенно не способны ни на что иное как ограбить дочиста какого медлительного торговца или незащищённый городок на берегу.

Рейды и патрулирование между многочисленными островами сменяли погони, погони переходили в обстрелы при преследовании судов разбойников, но издалека, а преследования, в свою очередь — превращались в побег лёгких пиратских кораблей от своих несколько медлительных, преледователей. Было скучно и однообразно.

Офицеры злились, вспоминая Кингстон и развлечения там, и желали поскорее вернуться на Ямайку.

Моряков бесило постоянное преследование недосягаемых, вёртких, скоростных судёнышек пиратов и отсутствие внятного боя. Они говаривали юнгам, в порыве откровенности от наступившей скуки, что это как тисканье бабы, но без продолжения: так, одно баловство.

Через пять недель подобных манёвров, "Саффолку" удалось наконец догнать шхуну с полусотней пиратов на ней и дав залп книппелями по парусам противника и почти совершенно остановив пиратский корабль этим, англичане принялись обстреливать из ружей мечущихся по палубе шхуны пиратов, желая как можно более из них убить, перед скорым абордажем для захвата ценного приза в сохранности.

К своему удивлению, Хокинс узнал что он и ещё полтора десятка юнг — также пойдут на абордаж, в качестве пополнения к десанту и опытным в этой рубке матросам корабля.

Всем мальчишкам и самому Джиму выдали по кортику и тряпке в зубы, что бы своим криком при ранении не отвлекали, во время боя, остальных своих товарищей и ждали пока не победят пиратов и их не начнут лечить... или добьют пираты.

Подросток было попробовал отказаться от тряпки, выполнявшей здесь скорее роль кляпа, но ему дали подзатыльник и он заткнулся, сунув тряпицу себе в рот — как ранее показывал толстый, широкоплечий боцман.

Схватку Джим помнил сумбурно, словно бы фрагментами: сближение, сбросили мостки с высокого борта "Саффолка" на шхуну разбойников и англичане, кто по мосткам, а кто и запросто спрыгивая где было возможно, тут же с криком и воем ринулись на пиратскую шхуну.

Хокинс задел кортиком какого то, выскочившего из нижних палуб, щуплого пирата и тот, громко ругаясь, завертелся волчком на месте.

Джим тут же нанёс ему ещё три быстрых колющих удара в живот и грудь, и пират немедля свалился на палубу в конвульсиях.

Потом юнгу толкали в спину с с боков иные его товарищи, пытались ударить топориками и палашами трое пиратов, схватив за руки и ноги — сбросить за борт.

Но Джим всюду ловко отбивался от нападавших на него людей выданным кортиком и даже прежде сильно раненная и болевшая немного левая рука подростка, почти что не мешала ему в схватке.

В самом конце боя Джиму удалось сбить с ног попытавшегося выпрыгнуть за борт морского разбойника и добить его, уже лежащего на палубе, быстрым ударом лезвия кортика в горло.

Когда Хокинс привычно рассказывал всем в кубрике юнг об этом случае, по его словам, именно в этот момент он понял что становится взрослым мужчиной: жёстким и опасным, способным прикончить иных, таких же повстречавшихся ему в бою мужчин, даже пиратов, а не только ровесникам юнгам увечья наносить, фонарём в железной оправе.

Тот, первый в его жизни полноценный абордаж, многое ему дал: появилась уверенность в крепости своих рук и хороших, стальных, нервах. По крайней мере именно так он сам считал после схватки.

Когда капитан "Саффолка" приказал начать осмотр шхуны пиратов, то Джим оттащил своих "пороховых мартышек" в сторону и напомнил им об общаке для кубрика юнг и потребовал что бы они что ценное, но маленькое, просто глотали, а потом, на горшке — всё можно будет вернуть в обход осмотру от офицеров или моряков, при возвращении на их корабль.

Не успел подросток проинструктировать остальных юнг, которых собирались вскоре использовать для обыска пиратской шхуны, как тут же офицеры и боцманы свистками и пинками погнали всех матросов и юнг по захваченному судну — искать какую ценную добычу.

Хокинсу удалось найти какое вычурное оружие в дорогих ножнах. Но так как оно было слишком большим что бы спрятать — пришлось передать его боцману, стоявшему на верхней палубе вместе с офицерами из описочной команды, за обещание "когда-нибудь, что-нибудь выдать... Ха-ха"

Была найдена комната, при камбузе с провизией, но там оказалась в основном солонина сомнительного качества и моряки английского судна решили взять её исключительно на случай совсем голодных дней.

Ещё ранее, при сговоре среди юнг перед абордажем, когда было решено глотать малые ценные безделушки — самый маленький из "пороховых мартышек", Клоп, лишь покачал головой и сказал что это бесполезно и что если на судне обнаружат какие ценности, то всех юнг, участвующих в обыске приза, всё равно заставят выпить по стакану пальмового масла и сходить на горшок, а потом, если в " ночном судне" обнаружат что ими украденное и проглоченное не слабо накажут розгами.

Тогда Джим, как нынешний лидер кубрика "пороховых обезьян", предложил следующее: Клоп, попросится с невинным видом приносить и уносить горшки, сомнительная работа от которой все старшие юнги точно откажутся и с помощью кожаной перчатки постарается "обыскать" содержимое тех из горшков, на которые каким либо знаком укажет ему его друг. Таким образом шанс вернуть в общак юнг заполученную на пиратской шхуне побрякушку — многократно увеличивался.

Среди мальчишек, что обыскивали сейчас пиратскую шхуну, была и пара взятых недавно на Мальте. Они бойко тараторили на в меру понятном языке, но всё же держались пока что обособленно, от английских подростков в кубрике юнг.

Один из новичков, когда ему при возвращении на "Саффолк" выдали стакан масла для промывки желудка и проверки что он ничего внутри себя не утаил, шёпотом сообщил Джиму что успел проглотить перстень с рубином и сейчас боится что сделал это зря.

Хокинс взглядом указал снующему с горшками Клопу, на того, чьё именно "судно" следует проверить ранее матросни и получив от малыша кивок в ответ, что тот всё понял, успокоился. Появлялся шанс что захват пиратской шхуны принесёт немалую добычу и юнгам, а не только офицерам и матросам "Саффолка".

Пока сам Джим тужился на горшке, пока выливал содержимое, исторгнутое из себя насильно, медленно, по доске в море, под внимательным придирчивым взглядом боцмана -ждущего очередной, обнаруженной и спрятанной юнгами добычи, пока шёл относить и драить до блеска своё "ночное судно" — уже наступил вечер, почти что ночь и уставшие за день юнги собрались в своём кубрике.

Тут то и выяснилось что Клоп, кроха Клоп — избит! Избит именно новыми подростками южанами, прибывшими на корабль во время пополнения состава команды корабля на Мальте.

Со слов хнычущего малыша выходило, что он обыскал горшок, указанный ему Джимом и обнаружил там колечко с камушком, которое и спрятал у себя. Но когда он его отмыл и принёс сюда, в кубрике на него навалились всей своей оравой новенькие юнги и прилично наваляв, забрали добычу себе.

Ни с кем делиться они не собирались и орали, дурными голосами, коверкая английский: что это их собственность и они зарежут любого, кто так не считает!