В мире животных

Чем ближе они подплывали, тем больше морщила свой черный носик чувствительная лисичка. Михал лишь ухмыльнулся глядя на ее недоумение. Нойебург был полон скверны. Грязным серо-коричневым пятном на фоне окружающей зелени лесов и полей показался он за очередным поворотом. Его стены смотрелись совершенно чужеродно в этом краю, раньше принадлежавшим медведям. Теперь уже и Михал почувствовал его близость. Вода была мутна от грязи, в ней то и дело попадался мусор. Воздух наполнял смрад кожевенных мастерских, гарь многочисленных кузниц поднималась в небо. И, конечно, нечистоты. В отличие от древних южных городов канализации в Нойебурге не было. Медведь искренне верил, что Нойебург больше похож на проклятое творение человеческих рук, чем на создание лап звериных.

На встречу им один за одним плыли купеческие корабли. Когги и караки, неизвестно как проскользнувшая по океанскому побережью из Внутреннего моря галера псов, медвежьи ладьи и, конечно же, волчьи драккары.

Гребцы, видя близкую уже цель, налегли на весла с удвоенной слой, и через полчаса рулевой бросил канат подживавшим их на причале волкам. Азерия нетерпеливо спрыгнула на доски. Ладья качнулась, когда Михал следом степенно переступил через низко сидящий в воде борт. Лисичка обвела взглядом кособокие бревенчатые склады и видневшуюся за ними приземистую городскую стену из толстых бревен на каменном фундаменте.

— Я не таким его себе представляла... — растерянно произнесла она.

— Это не лучшая часть,— буркнул Михал, натягивая кольчугу. А затем, подумав, добавил — но и не худшая.

— Я сестра Азерия. Нас должны были встретить... — обратилась она к одному из волков, помогавшему медведям с разгрузкой.

— Вон, госпожа, у него спросите, — махнул тот лапой по направлению к портовой конторе. Оттуда к ним уже спешил вприпрыжку заяц в накидке писца магистрата в компании пары ежей-стражников.

Поначалу служивые не обратили на Азерию и Михала внимания. Тяжело дыша, зайчишка обратился к капитану:

— Привез?...

Тот молча достал из запазухи сверток. Писец развернул пергамент и понюхал содержимое.

— Да ты не сомневайся, самая забористая. Сам в полночь косил, с песней, как положено!

Заяц не удержался и втянул ноздрями немного порошка из свертка. Спина его тут же распрямилась, в тонком голоске прорезался бас, глаза налились кровью.

— Хорррошааа! — словно волк прорычал косой. — Ррразгружайся, сегодня без пошлины. Вечеррром приходи в кабак. Выпьем.

Азерия скривила недовольно свою мордочку. Хотя официально Святой Синод употребление трын-травы пока не осуждал, юной экзорцистке это пристрастие у окружающих никогда не нравилось. Особенно пагубно оно сказывалось на зайцах. После нее длинноухие пушистые трусишки становились иногда злее волчьих берсеркеров. Капитан и сам знал это. Поэтому остановил полезшего за добавкой зайца.

— Погоди, гостей прими, потом догонишься.

Тут только заяц посмотрел Азерию и Михала. Лисичка, заметив прорезавшееся сладострастие во взгляде писца, демонстративно поправила амулет экзорциста на груди.

— Сестра Азерия, брат Михал? — спросил косой. Они кивнули. — В конторе провожатого по городу вам выделю. За мной, шагом марррш!

Заяц поскакал обратно. Медведь с лисичкой, подхватив свои сумки, последовали за ним к зданию портового управления, располагавшемуся у самых городских ворот.

Там пожилой еж, на шлеме которого была выбита руна сержанта городской стражи, коротко рявкнул на зарвавшегося зайца, поклонился Азерии, крепко сжал лапу Михала в своей латной рукавице и повел их в город. Провожатый был действительно нужен. Непривычные к лабиринтам узких улочек, мощеных досками, лисичка и медведь заблудились бы за несколько минут. В нос ударил запах тухлого мяса и кислой капусты.

— Пани, держитесь посередине улицы, — сказал он лисичке. — Конных у нас в город не пускают, а под стенами лучше не стоять.

— Почему? — удивилась Азерия.

Ответить еж не успел. Его совет оказался подтвержден наглядно. Из окна второго этажа высунулась зайчиха и ни капли не стесняясь вылила содержимое ночного горшка прямо на мостовую. Шерстка у лисички встала дыбом.

— Теперь я поняла, почему тут так воняет!

— Не переживай, паночка, в верхнем городе, где ваша таверна, чище. Там и канавы сточные есть и сортиры отрыты! — довольно сказал еж.

Лисичка с удивлением и испугом посмотрела на медведя. Для нее после блистательной столицы пантеры Лео Нойебург смотрелся деревней-переростком — дома из серого дерева, на краске и камне тут явно экономили, покосившиеся заборы, мокрая грязь под лапами пролезавшая между досок мостовой.

Четверть часа спустя они прошли через еще одни ворота, на этот раз во внутреннем кольце стен, для разнообразия каменных. Охраняла их не городская стража, собранная из разных зверей, а солдаты волчьего легиона. Кольчуги мечников блестели, пара арбалетчиков в стороне опирались на тяжелые павезы. На темных плащах волков были вышиты руны 'беркана' — символ стаи березы. Начальник караула коротко поклонился, увидев на груди лисички-сестрички знак экзорциста, и приказал открыть калитку.

Внутри стен к разочарованию Азерии оказалось еще грязнее и скученнее чем снаружи. Дома нависали над улицей, чуть ли соприкасаясь стенами. Везде шныряли оборванцы-крысы, раздавался гомон торгующихся в лавках зверей. Нойебург кипел и бурлил в тесноте кривых узких улочек. Но, по крайней мере, в центральных кварталах воняло меньше.

Вскоре показался их постоялый двор. На вид заведение было вполне приличным, если не обращать внимание на то, что располагалось оно совсем не далеко от крысиных трущоб. В любом крупном городе на юге они бы могли не платить за постой, а устроиться в одном из многочисленных монастырей в ожидании аудиенции князя. Но в Нойебурге отношение к Зверю Всевышнему было особым.

Стаи волков, населявшие окрестности, хотя на словах и были добрыми детьми церкви, уважавшими права всех зверей, на деле же не забывали веру предков. Передвигаться по княжеству без сопровождения местных не рекомендовалось никому. Кроме медведей, которых тут недолюбливали как и прочих чужаков, но уважали за силу и храбрость, не уступавшую волчьей.

В лесах окружавших город можно было найти капища древние, но все еще действующие. Иные из них были обустроены раньше, чем Зверь сошел на землю. Священников истинной веры найти было сложнее... Во всем княжестве церкви было выделено лишь несколько клочков земли в чуть стороне от самого Нойебурга. Чтобы не раздражать старых вожаков стай, которые чаще слушали совета лесного шамана, чем епископа.

Да и саму столицу княжества волки со всеми ее разношестными жителями волки лишь терпели. Периодически поднимая вопрос, о том чтобы сжечь ее дотла и вернуться в леса как жили их предки.

Еж представил Азерию и Михала хозяину таверны — пузатому кабанчику средних лет — и, пока тот побежал на кухню, чтобы накрыть стол для почетных гостей, попрощался:

— Я пойду в княжеские палаты, сообщу о вашем приезде. Но, думаю, раньше чем завтра его светлость не вернется со встречи старейшин. Так что отдыхайте с дороги. За кошельками слетите только. Крыс в городе развелось...

Еж презрительно сплюнул и откланялся. Азерия и Михал плотно перекусили, после чего поднялись по крутой скрипучей деревянной лестнице из обеденной залы наверх, в свои комнаты.

Номер оказался обставлен просто — кровать с периной, добротный дубовый стол, на котором лежала пара свечей. Окно смотрело на внутренний двор. И это лисичку порадовало. Вместо неумолчного шума улицы, было слышно, как фыркают ездовые лоси в стойлах, покрикивают несушки.

— К епископу заглянем? — спросила Азерия Михала.

Медведь лишь отмахнулся. Да, конечно они обязаны были посетить главу местной иепархии, но поездка в аббатство заняла бы пару дней, а князь ждать не мог. Да и погода портилась.

На небо наползала тяжелая черная туча, воздух был тяжел от жары и влаги. Лисичка скинула свою задубевшую и покрытую белыми разводьями от морской соли рясу и натянула простое зеленое мирское платье. Она уже полгода возила его с собой, но так и не находила случая одеть. Следом достала книгу. Переплет из плотной кожи скрипнул, когда Азерия раскрыла бестиарий на главе 'летняя нечисть'. Обстоятельства дела, из-за которого князь Нойебурга пригласил их с Михалом, были не совсем ясны. Конечно, картина станет понятней, после разговора со свидетелями, и осмотра места нападения на старейшин. Но лисичка решила перед этим подготовиться, чтобы знать, на что смотреть.

Дождь затянулся. Летняя гроза перешла в какую-то противную почти осеннюю морось, продолжавшуюся до самого вечера. В соседней комнате громко, так что было слышно через бревенчатую стену, похрапывал Михал.

Ближе к закату дверь содрогнулась, медведь так и не научился стучаться тихо.

— Заходи, — тявкнула Азерия.

Михал вошел в своей неизменной кольчуге и простым прямым мечом на поясе.

— Гулять пойдешь?

Лисичка замерла в задумчивости. С улицы тянуло свежестью и прохладой, вместо утренней вони. Зверей было меньше. Город выглядел чистым, только что отстроенным. Этим вечером, возможно, был единственный шанс осмотреть его. Завтра их ждут дела. И снова вернется суета и грязь. Да, решила Азерия, я хочу запомнить Нойебург таким, какой он сейчас.

— Пошли! — вскочила она с кровати, и натянула сандалии на нижние лапы. — А не заблудимся?

— Не должны. Я тут не в первый раз, — ответил медведь улыбнувшись. Про любопытство Азерии он прекрасно знал. С точки зрения иерархов церкви оно было пороком, но наставник молодой сестры-экзорцистки не забывал сделать своей подопечной приятное и, как мог, потворствовал это ее слабости.

Вечерним Нойебургом лисичка осталась разочарована. Они пару часов прогуляли по зажиточным кварталам. Улицы постепенно пустели. Никто не сидел на верандах попивая вино, не было слышно музыки менестрелей. И стаи зверей не собирались посмотреть на выступления заезжих жонглеров. Ноейбург был занят работой.

В отличие от городов родной Ренарии, где к вечеру, когда стихала дневная жара, жизнь только начиналась, в волчьей столице ночью работал лишь порт, да жили своей загадочной жизнью крысиные трущобы. Купцы спешили использовать каждую минуту белых ночей, чтобы успеть за короткое северное лето, когда Верру еще не сковал лед, совершить как можно больше сделок. Ну а крысы... Крысы всегда были ночным племенем.

Михал пытался развлечь начинающую скучать Азерию, рассказывая про историю города, но получалось у него плохо. Красноречием медведь не отличался. Они уже возвращались, когда лисичка-сестричка услышала музыку, возбужденные крики и почувствовала плывущий в воздухе запах жареной лосятины исходящий из крысиного квартала неподалеку. Она перебила медведя.

— Сегодня какой-то праздник?

— У них всегда праздник, когда получилось кого-то ограбить... — буркнул сбитый с мысли медведь.

— Может, посмотрим? — спросила его Азерия, глядя на танцующих прямо на улице мышей под гитару в лапах матерого серого пасюка. Большую часть времени лисичка и медведь проводили в деревнях и лесах, расследуя нападения нечисти. Останавливались по большей части в монастырях. Поэтому с обычаями крыс, убежденных жителей городов, она была незнакома.

— Обворуют.

— Так у нас все равно денег нет, терять нечего.

Михал сначала хотел было заупрямится, но потом здраво рассудил, что лучше пускай Азерия посмотрит на неприглядные нравы этого племени вблизи в его компании и дальше уже осознанно будет держаться от них подальше, чем полезет к ним из любопытства, когда его не будет рядом.

— Ну, пошли... — нехотя протянул он.

Когда они оказались рядом, музыка смолкла, и их встретили напряжённые взгляды грызунов, нескольких затесавшихся в их компанию шелудивых псов и енотов. Но как только окружающие поняли, что облаченный в кольчугу медведь не из городской стражи, веселье постепенно возобновилось. Повод для него, как выяснилось, был самый, что ни на есть, благовидный. Жена того самого пасюка принесла в тот день целых шесть сыновей. Михал после этого несколько оттаял и даже позволил себе выпить кружку браги. А когда окружающие узнали, что Азерия экзорцистка, ее чуть ли не волоком потащили в дом, что бы она благословила мать детенышей. Не то чтобы крысы-южане истово верили в Зверя Всевышнего, но отец семейства рассудил, что защита нескольких богов лучше, чем одного только Хозяина.

Михал побратался с одним из псов, и они вместе вспоминали войну, в которой участвовали с разных сторон. Азерия рассказывала истории о, их охоте на чудовищ. В этой компании они провели почти всю ночь. Обратно в гостиницу они возвращались груженые гостинцами.

— Ну вот, а ты говорил, косолапый, что все они мошенники и воры. — довольно улыбалась Азерия, поглаживая округлившийся от съеденного животик. — Очень милые звери.

— А ты знаешь, чем промышляет наш хозяин? Я к разговорам то тихим, что в стороне велись, в отличие от тебя прислушивался. Краденное он перепродает в своей лавке, — мрачно сказал медведь. — Но хоть не душегуб. Так что пусть пока. Грешно мне на него по закону гостеприимства доносить, раз чарку браги из его лап принял... — а потом внезапно поднял лапу, приказывая остановиться, и произнес шепотом. — А ну постой.

Лисичка послушно остановилась, подавившись возражениями, и подняла ушки на макушку, прислушиваясь. И темного проулка послушались ругательства, а затем звук удара дерева о дерево. Азерия и Михал переглянулись, а затем двинулись в темноту с худо-бедно освещенной луной улицы, по возможности стараясь соблюдать тишину.

Картина, которую они увидели, когда их глаза немного привыкли, заставила медведя схватиться за рукоять меча. Забившись в угол между ящиками, кот выставил перед собой клюку, пытаясь защититься от напавших на него пятерых подкрысков. Он был стар. Шерсть, торчавшая в прорехах лохмотьев надетых на него, была грязной и сваляной. Палка в его лапах дрожала толи от страха, толи от слабости. Он хрипло дышал.

А вот его противники напротив забавлялись. Один из них дубиной ударил по ящикам и прошипел:

— Выходи, подлый трус!

— Ребята, давайте жить дружно, — дрожащим хриплым старческим голосом предложил кот.

— Такому отрепью тут не место! — прошипел другой пасюк, доставая кинжал из-за голенища. — Давайте ему кровь пустим, пусть все знают, что мы в свой квартал голь перекатную не пускаем.

И тут Михал не выдержал. Задержав дыхание, что бы не выдать себя раньше времени он бросился вперед, отвесил одному из крысюков тяжелую оплеуху, с хрустом костей, печатав его в стену. Другого не мудрствуя лукаво кинул в отморозка с кинжалом. Остальные двое обернулись, но увидев медведя в кольчуге с клинком в руках, бросились прочь не раздумывая. Азерия же между тем посмешила к коту.

— С тобой все в порядке? — спросила она старика. Вблизи кот выглядел совсем древним. Блекло-рыжая шерсть на морде была совсем седой. Лапы покрывали многочисленные шрамы, виднелась и пара свежих ссадин. Одно ухо было радовано, хрящ другого был когда-то сломан, и теперь оно свисало как у собаки. Лишь взгляд бы совершенно не по-стариковски чистым и пронзительным.