Ночь, сосны похожие на сказочных великанов, искры от костра взметаются в черное небо усыпанное бриллиантовыми россыпями звезд, рядом на вертеле жарятся с десяток курочек, ну и заедки разные с вином лежат на попоне. И мы — живые и невредимые. Ну что сказать? Парадиз, однако. Особенно на фоне того, что еще несколько часов назад, нам было уготовлено судьбой, лежать на поле боя порубленными и раздетыми хладными трупами... Вот на этом контрасте, такое воодушевление посетило, что мы вот-вот выдуем месячный запас вина. Хотя, мне немного мешает опухшее до размеров слоновьего, колено. Долбаный швис! Но это все ерунда...

— Государь будет вам признателен Жан, — заметил де Розюмбо. — Вашими... ну и немножко нашими действиями, позорное поражение сглажено. Я уже сочинил приличествующий рапорт. Хотите послушать?

— А кое-кому, сей успех Жана как цепом по шарам... — вдруг не впопад буркнул Джон.

— Жорж, я с удовольствием послушаю ваш рапорт, но чуть позже. Сэр Джон, это кому не по нраву мой успех? С указанием имен и титулов пожалуйста...

— А вы еще не догадались барон?

— Нет. А должен был?

— Странно... ломбардский след в покушении на вас, ясно дает понять. А если учесть еще некоторые мелочи, и мои последние наблюдения, то...

После этого разговора мне как глаза протерли... Вот же черт!.. Хотя... хотя, пока толком ничего не ясно. Но есть след! Конкретный жирнющий след! Вот от него и будем плясать. А пока... пока радуемся жизни. В доступных для нас пределах, конечно...

— Эй, кто там... Нам подадут в конце концов пожрать! Иост, Клаус, да напинайте вы в конце концов повара. Жорж, в самый раз обсудить рапорт государю...

Ночь прошла спокойно, а рано утром мы выступили. А еще через пару часов встретили крупный отряд бургундских жандармов. Карл отправил их прояснить нашу судьбу, а заодно обязал отлавливать по пути сбежавших солдатиков.

У Шарля де Вомберга, командира жандармов, чуть глаза на лоб не вылезли, когда он увидел организованную колонну при знаменах и нас во главе ее — уже записанных в боевые потери и чуть ли не отпетых заочно.

Честно скажу, свое прибытие мы с вечера немного срежессировали. Для пущего эффекта...

Отряд выстроили на плацу перед ставкой. Ну... сами понимаете, явились герои покрывшие себя славой и прочее. Опять же, сохраненные знамена, орудия и бравый вид солдатиков, наглядно об этом свидетельствует. А сами отправились к герцогу.

Дежурный офицер вошел для рапорта, а мы, наведя на себя жутко героический вид, остались в коридоре. Я, к примеру, не стал смывать с вечера кровь с лица и доспеха. Смотрюсь наверно жутко убойно. Прям на секунду оторвался от истребления врага, доложусь и опять резать супостата. И не надо смеяться, внешние эффекты являются неотъемлемыми составляющими успеха. Время такое... фанфаронское...

Тонкая перегородка позволяла отчетливо слышать происходившее в зале совещаний...

— Кто?.. — изумленный голос Карла. — Срочно сюда!

— Сир... — де Розюмбо, формально старший среди нас по чину начал доклад. — Согласно Вашего приказания проход де Люп был удержан до необходимого времени, неприятель понес урон и значительную конфузию. Наши потери минимальны. Помимо этого, приведена в подчинение определенная часть отступающих войск и организована для выполнения боевой задачи...

Я не слушал Жоржа, для меня он ничего нового не скажет. Реакция Карла, тоже, в некоторой степени предсказуема Я смотрел в глаза...

Карл прервал капитана и бросил холодный взгляд на графа Кампобассо:

— Граф, как Нам понимать ваше заявление о том, что вами получены сведения о сдаче в плен этих господ? Потрудитесь объяснить.

— Сир... — ломбардец склонился в низком поклоне. — Я был уверен в невозможности подобного — рыцарственность и доблесть сиих господ известна, но все же обязан доводить до вас все сведения без исключения...

— Извольте проверять их, ибо вы можете навести заблуждение... — сухо посоветовал графу герцог. — Приказываю вам предоставить господину Морье этих лазутчиков. Немедля!

Ломбардец опять поклонился и одарив меня взглядом полным тщательно скрываемой ненависти вышел.

Вот так... сомнений у меня уже нет. Все сложилось в устойчивую цепочку. Порву суку...

— Господа! Я никогда не сомневался в вашей доблести! Но продолжайте, продолжайте! Нет! Я хочу услышать каждого. До вечера все свободны, а вас господа, прошу ко мне в кабинет. Распорядитесь о завтраке...

Что сказать?.. Триумф однако... Карл заставил несколько раз повторить рассказ о нашем героическом сидении в обороне. Поединок со швейцарским гауптманом вообще привел его в буйный восторг. Он, как ни странно, мою байку о военной хитрости, воспринял очень благожелательно. На вечер, а верней на ночь, пригласил на ужин и назначил раздачу плюшек. А еще, он выразил намерение посвятить Логана и английского лейтенантика в рыцари. Но это такое дело, как говорится, обещанного три года ждут. Реально, захотел бы, уже щеголял бы скотт золотыми шпорами. В свое время, меня он тоже обещал женить на датской гревинде, то бишь графине... Но вот в данном случае, его забывчивость, как нельзя кстати.

Ладно Карл, отпускай меня в шатер. Спать хочу, да и компресс надо приложить к ноге...

В расположении, я сразу залез в бочку и отмокал пару часов, а только затем рухнул в походную койку. Но поспать как следует не получилось. Ужин у герцога и раздача слонов. И Логан приперся весь такой воодушевленный. Но лохматый как пудель...

— Расчешись я сказал... — я осторожно прошелся и с радостью убедился, что боль в ноге немного поутихла. — Возьми мой гребень, если своего нет и расчешись. Чай к государю приглашен.

— Монсьор... — Тук осторожно оттер меня от зеркала и пригладил свои космы пятерней. — Вот прямо так и сказал государь?

— Да, прямо так и сказал. Грит, посвящу шалопая, грязнулю, скупца и развратника юнкера ван Брескенса в рыцарственное звание, согласно перечисленным бароном ван Гуттеном соответствующих заслуг.

— Да какие там заслуги... — на лице Логана застыл благоговейный восторг.

— Вот и я так думал, но потом все-таки решил сделать тебе протекцию. Иост давай перевязи...

— Монсьор! — тождественно заявил скот. — Моя жизнь ваша по праву. А когда?

— Что когда? — я взял в руки перевязь для эспады из красной тисненой серебром кожи, но потом отложил и выбрал черную. — Что значит когда, спрашиваю?

— Ну, посвятят значится...

— Вопрос сложный. Как будет угодно государю. Думаю, при приличествующем случае. Праздник какой церковный будет, али перед битвой. Может, после очередной виктории. Если конечно сия виктория осуществится...

— Кх... — скот немного приуныл. — А он эта...

— Нет.

— Точно?

— Не знаю, хватит ныть.

— Да я не ною монсьор. Но...

— Все, выметаемся, опаздывать нехорошо...

— Вот бы нам тоже очень хотелось, что бы господина Уильяма посвятили поскорей... — высказался Клаус набрасывая на меня плащ.

— Чего это?

— Ну... достоин он... — пояснил Иост с легкой заминкой..

— Ага, понятно. В эскудеро мылитесь? А вот это будет, когда я решу. Государь над сим моментом не властен. — И видя уныние пацанов, прикрикнул для пущего ужаса. — Если увижу хоть одно пятнышко на доспехе, вечно у меня в пажах останетесь. Раздолбаи!

А потом улыбнулся, подмигнул мальчишкам и вышел из шатра. Хорошие все-таки пацаны, но сана эскудеро им в ближайшее время не видать. Жирно сильно. Как по мне и Туку рановато в рыцари. Вон, у Карла командиры рот, еще в эскудеро или как здесь говорят эскюэ, ходят. Что? Да, я такой. Суровый, но справедливый...

Как охарактеризовать ужин у Карла? Еда и вино, как всегда великолепны. Но по сути, он превратился в очередной военный совет. Карл даже снизошел до нашего мнения о сложившейся ситуации и причинах конфузии. Был, бодр, энергичен и полон решимости восстановить статус-кво. Что означает — война будет вестись до победного конца. Ну, что же, мне как тем татарам.

При раздаче плюшек, я получил очередной — уже третий по счету томик Уставов и герцог своей милостью даровал мне на личный герб изображение каменной глыбы с надписью 'Уподоблен твердостью'. Только куда ее туда тулить? И так места нет. Надеюсь, специалисты по геральдике найдут куда. Черт, опять расходы... новые коттдарме, штандарт и прочее. Млять, лучше бы денег дал или какой доспех авантажный. Мой боевой опять придется в ремонт отдавать, словил таки болт в нагрудник. Да и клятый гауптман его своей дурой поцарапал.

И еще, я теперь баннерет*. По форме я не подхожу под этот статус, но отказываться не принято. Баннерет, так баннерет. Пока только формально, но завтра, поутру, Карл собственноручно срежет с моего знамени зубцы, после чего оно превратится в баннеру*, что и будет ознаменовать полное вступление в сан. А вот денег не дал. Зато, озаботил поручением, которое в некоторой степени, само по себе, можно считать наградой и величайшим доверием к моей персоне. И я рад, его исполнить. По многим причинам. Одна из них такова: следует, как можно быстрее покинуть расположение войск. Клятый ломбардец не успокоится, пока окончательно не сживет меня со свету. Причем, любыми доступными способами. Так мне кажется. Прямых доказательств его злоумышленных намерений нет, с легкостью отбрешется сволочь, поэтому бодаться в открытую, не получится. Значит, надо держаться подальше, выиграть время и ждать подходящего случая воздать макароннику по заслугам. Тоже, любыми доступными способами. Плевал я на рыцарственность и благородство. Появится возможность — отравлю собаку. Хотя нет, это я сгоряча хватил...

Антуан, Великий бастард Бургундии, с которым я успел перекинуться словечком во время ужина, пообещал тактично и тайно выяснить причины, побудившие ломбардца на подобное и посоветовал ни в коем случае не доводить до герцога сложившуюся ситуацию. Граф, не смотря на показное недовольство государя, все же в определенном фаворе. Он командует наемными ломбардцами, которых, в случае опалы и либо какого другого ущерба своей персоне, может просто увести. А солдаты для Карла сейчас все. Так что жаловаться без козырей в кармане, бесполезно.

Ну, а после исполнения поручения в отпуск. Благо по пути. Если конечно, опять что-то не случится...

А вот про обещание посвятить Логана в рыцари, Карл забыл. Или действительно собирается приурочить обряд к какому-нибудь знаменательному событию. Но, ничего, настроение Туку я поднял, пообещав в случае полной забывчивости герцога, ввести его в сан собственноручно. Имею на то право. Если тоже не забуду. Ха... Я же говорю, рано Логану. Он мне в качестве эскудеро больше пригоден.

9 Глава.

— Вам барон ван Гуттен поручено немедля отбыть в Гент, где и приступить к формированию роты по указанным Нами штатам... — Карл положил на стол запечатанный свиток. — Сиим дано указание должностным лицам Отеля, всячески вам в том, способствовать. А так же, с сего дня рота будет именоваться ротой имени Святого Иеремии. Отдельное подразделение стрелков и спитцеров Тела, так же остается под вашим командованием.

В зале пронесся легкий гул. Дворяне присутствующие на Большом Совете, вскочили и разразились одобрительными выкриками, а некоторые даже стали рукоплескать. Тьфу... лизоблюды...

Я встал, поклонился герцогу и коротко сказал:

— Сир, я оправдаю Ваше доверие.

Право дело, большего сказать не могу. Я если и могу, то за подобные слова, можно и в опалу с лишением чести отправится. Какого хрена, мать вашу, ваша светлость? Куда, нахрен мне отправляться? Вчера, в приватной беседе, речь шла совсем не о том. В Гент, с моей ротой должен был отправиться Тук, где и заняться наймом, а затем обучением, всяких нетитулованных и титулованных дворянчиков, не желающих прозябать в своих чахлых вотчинах и способных к военной карьере. И попутно людишек и вовсе недворянского чину под их начало. Что за нахрен? Совсем Карлуша памяти лишился?

Карл важно мне кивнул и торжественно сказал:

— Мы знаем о том барон ван Гуттен. Предписываю отправится немедленно...

Вдруг, откуда-то снизу, раздался скрипучий пронзительный голос:

— Это ты правильно сказал дружок. Поторопи его, поторопи... А то, он медленный очень. Опять же, с поля боя, последний сбежал. Хотя, да... За твоими вояками разве успеешь?

— Заткнитесь монсеньер, не видите, мы государственными делами занимаемся? — Карл легкой улыбкой встретил появившегося из-под громадного стола с расстеленной на нем картой, щуплого, остроносого и лопоухого человечка в бело-синей помятой ливрее.

— Да ладно тебе дружок... — человечек изобразил шутовской поклон и повалил сразу две древние китайские вазы. — Одобряю, дружок, одобряю. А то, какой баннерет без баннеры. Так, одно название. Хотя у тебя все такие. Я про пустое место. Но какого дьявола, ты его отправляешь в Гент?

— А куда мне его отправлять монсеньер? — изобразил внимание Карл.

— Куда? — человечек выудил шутовской колпак с золотыми колокольчиками и отряхнув его от соломы напялил набекрень на голову. — Мог бы и догадаться. Назад, к твоим друзьям швисам. Там на поле столько осталось лежать, что он не на одну баннеру наберет. А с козопасами барон договорится. В крайнем случае, опять по башке получит, али по чем еще, так то и не страшно...

М-да... как бы, стороннему наблюдателю может показаться, что этого тщедушного человечка сейчас посадят на кол, попутно заживо изжарив и четвертовав. Но нет. Пред вами, собственной персоной любимый шут герцога Ле Гранье, по прозвищу 'монсеньер'. Ему и не такое с рук сходит. Хотя и поговаривают, что Карл его нешуточно поколачивает. Но я не верю. От бессилия наговаривают. Ле Гранье, великого ума человечек. Ума, неимоверно ехидного и насмешливого. Порой, с ним, сам себя дураком чувствуешь, при всей очевидности обратного. Придворные от его гадких шуточек волком воют, а сделать ничего не могут. Обижаться на шута великий моветон. Чем эта скотина и пользуется. И меня сволочь не обходит...

Герцог слегка нахмурился:

— Знаешь что монсеньор? Мне пришла в голову одна великолепная мысль. Барон, я разрешаю вам его вздуть. Право дело, у мня рука не поднимается. Будьте добры, исполните за меня эту процедуру...

— С великим удовольствием сир. Я сейчас прикажу стрелкам утащить его ко мне в шатер. Или проследуете сами монсеньер? — я изобразил приглашающий жест перед шутом.

— Ладно, ладно... — шут гордо потряс кулачком. — Кто кого еще вздует...

А потом неожиданно юркнул под стол, проскочил под ним и сбежал из зала.

— Вот же каналья... — герцог весело рассмеялся. — Ну и пусть его. Так о чем я? Ну, да... Барон, вы можете отправляться. Я уже дал казначею соответствующие указания. И помните, Мы надеемся на вас...

— Вот, что за хрень? — я в сердцах выругался тронув Родена с места. — Ну совсем ни хрена не понимаю...

Гент? А поручение Антуана? А мои личные дела? А отпуск? Вместо этого совершеннейшей херней заниматься. А Тук на что? Я же ничего не успею! Твою же кобылу в дышло! Соседку в задний привод! Тысяча чертей! Ад и преисподняя! Мля, сейчас зарублю кого-нибудь! Нахрена мне это баннеретство?!