Ave Dominus Nox

Глава 3

Когда последний луч светила исчез, я открыл глаза. Медитация окончилась весьма плодотворно — удалось просеять большую часть информационного мусора, полученного из тел пожранных горожан, и неожиданно быстро восстановить психический навык, который в моей ситуации будет весьма полезен.

Пергаментный мануфакторум произвёл всего два небольших свитка. Сказывался недостаток сырья — биопечь необходимые химикаты синтезировала медленно. Местные человеческие тела, используемые для производства, не несли в себе значительных включений сложных неорганических структур. Но их много. Угол тронного зала был завален добычей — телами и интересными артефактами местных, что следовало изучить. Я аккуратно распрямил один свиток и начал выписывать послание, которое собирался оставить на трупе первого высокопоставленного преступника. Следуя доктрине направленного страха, я два дня убивал и характерным образом распинал тела простых гангеров. Сегодня следует заявить о себе более существенным образом.

Итак, мои задачи. Первое — общий сбор информации. В процессе. Второе — добыча альтернативного вооружения. Сейчас я могу рассчитывать только на себя, что требует возможности решения всех тактических задач одной боевой единицей. Страсть и Страдание превосходны вблизи, но и только. Отсутствие любого дальнобойного оружия радикальным образом ограничивает радиус моих возможностей. Достать даже обычный болтер в этом мире неоткуда, создавать подобные вещи мне нечем. Остается единственный вариант — приспособление местных орудий войны.

Все эти обстоятельства подводят к третьей, и пока главенствующей цели — созданию полноценного тыла с производственной базой и прислужниками. При любом развитии событий неизбежно встаёт вопрос расширения собственных возможностей, и для этого требуются ресурсы. Органическое и неорганическое сырьё, оружие, расходники к нему, слуги, дополнительные войска, специализированные приборы и много чего ещё. Каким бы высококлассным бойцом я не являлся, моему снаряжению требуется уход, телу — отдых, и я не могу быть в нескольких местах одновременно. Такое ощущение, что снова пришлось возглавить нищебродскую варбанду, где вечно всего не хватает...

Облачение в силовой доспех вызвало новую порцию ругани сквозь зубы. Даже при помощи механизированной стойки, оборудованной сервоманипуляторами, процесс занимал непозволительно много времени. И унизительная нужда раскорячиваться каждый раз, когда требовалось закрепить реактивный ранец, тьфу!

Решено. В сегодняшней вылазке заведу себе парочку рабов.

Телепортационное зеркало в очередной раз вынесло не туда. Вместо крыши небоскрёба, где предавался пороку чемпион одной из местных банд, я очутился в незнакомом переулке. К счастью, никто из человеков не смотрел вверх. Я активировал маскировочный режим и затаился в самом тёмном углу. Использовать ранец не стоит — на столь близких дистанциях звук и свет от реактивной струи пробивался сквозь полог тьмы.

Внизу небольшой кучкой стояли четыре бандита. Узнать в них нарушителей закона можно было по одежде — классическим деловым костюмам — и деятельности. Прямо сейчас они избивали пятого человека, тоже скорее всего бандита.

— ...тогда где деньги госпожи Мун, Диего?

— Я верну, клянусь, я всё верну через мес...

На скрюченное ничтожество обрушился новый град ударов ногами и дубинами. Отведя взгляд от зрелища, я нащупал духовный поток. Видимо, попадание сюда не случайно.

Одной из малоизвестных психических сил Кёрза было умение воспринимать верность окружающих. Мой примарх редко его использовал — слишком уж многие в Восьмом Легионе верны не своему Отцу. Одна из множества причин, почему Отец ненавидел своих детей. Сложно любить злобных чудовищ, чья верность никогда не покидала собственных интересов. Я — один из немногих, кто также научился этому таланту, который не раз выручал меня в бесконечных стычках с остальными ренегатами. Его же я попытался восстановить первым. Использование Паутины верности требует отточенности мыслей и филигранности в манипулировании небольших потоков энергии. Как раз для моих куцых возможностей, ведь искусность, в отличие от психической мощи, я не утратил. Но не получилось. Сам не знаю почему. Зато я смог различать те волны варпа, что несут важные события, одна из которых вытолкнула меня в этот переулок.

— Эй, Освальд, хочешь попробовать?

— А можно?

— Отрывайся, парень.

Один из бандитов протянул оружие самому дохлому члену банды. Тот взял её и с маниакальным выражением лица начал колошматить повизгивающего должника. Видимо, неумелые удары этого Освальда развеселили преступников, потому что они начали смеяться и бросаться репликами в стиле "Этот парень ничего не умеет" и "не Пингвин, а курица какая-то". Дохлый бандит было вскинулся на обидное прозвище, но тут из ближайшей двери появился новый человек.

Ничего важного сцена избиения для меня не несла, поэтому я ждал удобный момент для расправы, пока не увидел сердце прибывшего. Оно горело мощно и ровно, выбрасывая искры в психическое поле. Вне всякого сомнения, именно его я должен встретить.

— Что здесь происходит?

Гангеры обернулись.

— А ты кто?

— Джеймс Гордон, полиция Готэма.

Местный арбитр, значит. Джеймс Гордон. Я запомню это имя.

— А, так ты с Харви пришёл? Рад знакомству, Джеймс! — Насмешливо улыбнулся один из бандитов. — Я Буч Гизлин, но ты можешь звать меня Мясник.

— Бросай биту.

Дохляк послушно бросил своё оружие.

— Ой, да ладно тебе. Освальд и Диего просто дурачились, верно, ребята?

Все гангеры начали наперебой уверять Джима в том, что они невинно развлекаются и ничего более. Их поддержал избиваемый, попытавшись изобразить улыбку кровоточащими губами.

— Ты, кажется, новенький? Ну как, нравится тебе Готэм?

— Терпимо.

И почему я не могу читать мысли? Арбитр, чью верность можно увидеть даже с моими способностями, и я не могу испытать его честь. Очень жаль. Мне в любом случае придётся контактировать с энфорсерами местных государств, вычищая законнические структуры от гнили. Такой знакомый будет полезен.

Арбитр зашёл в здание, а я остался на месте. Поток варповых энергий всё ещё дул в спину. Попасть внутрь здания незаметно не получится, уходить также нельзя. Оставалось затаиться и следить за развитием событий.

Бордель, куда перенесло телепортационное зеркало, оказался знакомым. Здесь любил останавливаться один из пожранных мной человеков. Крыша соседнего высотного здания, где я решил подождать Джеймса Гордона, открывала прекрасный вид на город. Грязные трущобы, место, избранное мной для начала собственного пути. Огромный порт, который тянулся почти по всему побережью города. Смол Айленд — бизнес-центра Готэма. Небольшой остров пронзал небо многочисленными небоскрёбами, закутанными в осенние облака. В самом центре делового квартала гордо светилась Уэйн Тауер.

Руки задрожали от внезапного порыва. Меня должны бояться. Так почему бы не оставить собственную инсигнию на небоскрёбе, этом символе мощи, что избрали для себя местные хуманы? Оценив идею со всех сторон, я с некоторым сожалением её отбросил. Подобная демонстрация сейчас излишня. Она возвысит моё Имя слишком быстро, не дав массам проникнуться неизвестностью. И мало есть вещей более пугающих, чем неизвестность. Позже, когда пойдут слухи, когда общество начнёт поиск ответов, настанет время демонстрации могущества. Не сейчас.

— ...Пытался продать подходящее по описанию ожерелье — жемчужное, с золотыми вставками, порванное. Точь-в-точь как у Марты Уэйн. Парня зовут Марио Айсли. Засранец редкостный — грабежи, нападения, мелкий бандитизм, торговля наркотиками и прочее.

— Классный парень. Поехали.

Второй арбитр по имени Буллок согласно кивнул, пара стражей закона села в местный примитивный транспортный агрегат и куда-то направилась. Я активировал ранец и поднялся на достаточную для маскировки реактивного следа высоту. Авточувства силовой брони послушно отслеживали помеченную цель.

Два силуэта зашли в ничем не примечательное здание и поднялись к покоям для низшего сословия, так называемой "квартире". На таком расстоянии услышать речь не получалось, поэтому пришлось спуститься на крышу. Боевой лингвис-код доспеха накладывал свои ограничения. Выделить звуковые волны в половине клома без докрутки Механикусов он уже не способен.

— ...Она получила стипендию и сейчас учится в Университете Сиэтла.

— Рад за неё. Отрадно слышать, что ваша дочь заботится о своём будущем.

Я перенастроил зрение, чтобы лучше рассмотреть видимую через окно часть помещения. Вот и очередная проблема, которую следует решить. Добыча информации не при помощи омофагии для меня весьма ограничена. Мk. 11.8 идеально маскируется в темноте, но, за исключением трущоб, ночью Готэм почти так же светел, как днём. Социальная маскировка с моим телом недоступна в принципе, варп-скрытности я разучился, показываться кому бы то ни было на глаза даже в виде сгустка темноты нельзя. Пока, во всяком случае. Вот и приходится разглядывать окна. Одно радует. Как показали практические испытания доспеха, маскировка укрывает меня от глаз и живых, и механических. Местные омниссианские духи наблюдательных камер пробить полог тьмы оказались неспособны.

— А ордер на обыск есть?

— Вы известный преступник, мистер Айсли, для обыска в вашем жилище ордер не нужен. Кроме того, раз вы ничего не знаете про ожерелье, вам нечего бояться, верно?

Согласно кивнув, человек по имени Марио перевернул стол, за которым его допрашивали арбитры, и выскочил на лестницу на внешней стороне здания. Джеймс Гордон помчался за ним. Послышались характерные щелчки — убегающий начал стрелять из автопистолета. Я поднялся выше, чтобы иметь наибольший обзор на ситуацию. Траектории пуль подсвечивались духом доспеха и маркировались рунами низкой опасности.

— Стой, или я буду стрелять!

Выкрик арбитра не произвёл на беглеца никакого эффекта. Типичная ситуация, как подсказывает опыт. Но дальше случилось интересное. Вместо того, чтобы сразить цель, бегущую по крыше без укрытий, Джеймс Гордон со странным выражением лица опустил оружие и снова бросился в погоню. Кишки Императора, неужели я только что стал свидетелем великодушия и милосердия? Или всё же трусости?

Преследование продолжилось. Преступник и полицейский пробежали то, что местные называют "забегаловкой", несколько подворотен, очутились в переулке. Завязалась схватка. Бандит выбил оружие из рук Гордона и попытался перерезать тому горло ножом. Арбитр уклонился, поймал момент и ударил противника в челюсть. Тот снова попытался достать его, и неуклюжая борьба продолжалась секунд тридцать, пока Джеймс не споткнулся о мусор под ногами и упал. Марио замахнулся для последнего удара, и тут прозвучал ещё один выстрел. Харви Буллок закончил этот танец беременных гроксов.

— Спасибо...

Ветры эмпиреев медленно стихли. Важное событие произошло, но я решил остаться. Хотел узнать, как работает система местного правосудия. Смог увидеть работу медиков, которые помогли Гордону и увезли труп. В жилище убитого нашли ожерелье, о котором шла речь. Послышались радостные крики и поздравления "с закрытием дела". Как множество других мелочей, мне пока непонятных, я зафиксировал это в памяти.

Похоже, я увидел всё необходимое. Погружаться в жизнь тутошних стражей закона пока рано. Я слишком многого не понимаю, не знаю местный Лексиканум Империалис и других тонкостей. Нужно восполнить этот пробел. Думаю, к моменту, когда придёт время убивать порочных арбитров, я узнаю всё необходимое. А пока следует исполнить главную цель этой ночи.

* * *

— Мы должны продолжить расследование.

Буллок раздражённым жестом поправил свою федору.

— Солдатик, я третью ночь подряд вынужден тащиться на место преступления. Мне не до шуток. К тому же с чего ты взял, что нам позволят это сделать? Рапорты уже лежат на столе комиссара, мэр проинформирован и в завтрашних газетах появится развёрнутый репортаж.

— Харви, мы оба прекрасно понимаем, что Марио Айсли — обычный козёл отпущения. Ожерелье было явно подброшено.

— Джим...

— Скажи, ну как этот кусок дерьма мог организовать теракт в больнице? Ой, прости. Конечно же, я имел ввиду преступную халатность, что привела к утечке газа. Как удобно, что человек, у которого нашли ожерелье, работал на месте происшествия! — Джеймс матюгнулся от избытка чувств. — Та история, что рассказал комиссар журналистам, расползается сама собой. Доказательств более чем достаточно!

— Гордон, ради всего святого! — Напарник схватил Джима за руку и отвёл того в сторону, подальше от начавших оборачиваться судмедэкспертов. — Не ори так! Хорошо, представим на секунду, что Айсли не виновен. Я убил его.

— Мы убили его.

— Тем более. Мы как минимум потеряем работу, и хорошо, если только её. Люди, замешанные в этом деле, сожрут нас живьём. Мы говорим не про уличных бандитов, киллеров или даже мафию. Мы говорим про тех, кто управляет этим городом, этой страной, половиной всего грёбаного мира!

Детектив прервался и подождал, пока группа патрульных пройдёт мимо.

— Ты влезаешь в очень опасную игру, Джеймс. Искренне советую — не рыпайся. Если не ради себя, то хотя бы ради своих близких. Лучше иди займись делом. Опроси консьержа и соседей, выслушай заключение Шварца. Нам ещё серийного маньяка-гиганта на джетпаке ловить...

Джеймс, следуя собственному замыслу, не стал озвучивать остальные подозрения. Неполной недели, которую он провёл в полиции Готэма, хватило на понимание очень многих вещей. В частности — запредельного уровня коррумпированности и избирательности в преследовании преступников. И по всему выходило, что напарник Гордона в полной мере следовал этим тенденциям. Что означало бесполезность и даже вредность его привлечения к настоящему расследованию убийства Уэйнов. О нет, закрывать глаза на смерть чуть ли не единственного порядочного миллиардера США Джим не собирался. В частности, он уже договорился о встрече с молодым наследником четы Уэйнов, который проходил реабилитацию в своём поместье на одном из малых островов Готэмского архипелага.

Впрочем, сейчас действительно следовало сосредоточиться. Новое убийство неведомого гиганта добавляло размышлений. Жертвой стал Карл Гриссом — известный глава уличной банды и мафиози средней руки. Ничем особым среди себе подобных данный персонаж не выделялся. Разбой, грабежи, рэкет, перестрелки между членами незаконных бандформирований. В загашнике у комиссара оказалось достаточно грязного белья убитого. Почему тот до сих пор не рассматривал небо в сеточку — вопрос отдельный, о котором детектив с глухим раздражением заставил себя не думать. С оборотнями в погонах он разберётся позже.

На полу прихожей пентхауса были полукругом разложены разрезанные части тел. Шея, плечи, локти, бёдра и колени — каждый труп рассекли в одинаковых местах, являя уникальные следы неизвестного оружия. Точно так же выглядели раны на теле Чарльза Шрека и двух десятков бандитов, убитых в последние шестьдесят часов. Вершиной фигуры из тел служил владелец жилплощади. Четыре куска плоти, что раньше составляли Гриссома, были пришпилены к стене заточенными отрезками карниза для штор. К слову, крови опять оказалось совсем немного — она натекла лишь с экс-мафиози, которого, как складывалось ощущение, гигант просто разорвал руками.