| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, брось Александр: Карл Маркс — тоже не рабочих кровей, а Фридрих Энгельс вообще — капиталистом был. Был бы ты сам — человек сознательный, а кто твои родители — это не так для Республики важно. Сын за отца не отвечает!
Но тем не менее, юный Яковлев — принимал активное участие в общественной жизни школы.
— А вот это — правильно, Александр!
И переглянувшись с Ефимом, Брат-Кондрат пообещал принять Яковлева в комсомол. Но только в Ульяновске.
Учился Саша хорошо, но в физике и математике — не был особенно силён. Он больше увлекался историей и рассказами о путешествиях. В этом обнаружилось сходство наших с ним душ, поэтому я доверительно — как лучшему другу:
— Тоже терпеть не мог математику, физику и химию.
Самое запоминающее из воспоминаний детства — наблюдение за уличным точильщиком ножей. Это и, возможно — чтение книг про Ломоносова, Попова и Менделеева, а также влияние товарищей — привлекли внимание юного Яковлева к технике. Александр пробовал построить "перпетуум мобиле" и одно время занимался в радиокружке. В этом, обнаружилось его "родство душ" с нашим Домовёнком и, тот поведал будущему главному конструктору о собственных потугах по изготовлению паровика и "гидростанции" на Грязном ручье.
Затем, начитавшись соответствующей литературы, в 1921 году Александр и его друзья по авиамодельному кружку собрал первую модель планера способную летать. Так началась его конструкторская деятельность.
Закончив в этом году школу, он подобно миллионам его сверстников сейчас определялся — кем ему быть? Насколько я понял — окончательно решить стать авиаконструктором, Александр Яковлев ещё не решил. Точно так же, к некоторой моей досаде, он не дал определённого ответа и твёрдого обещания в ответ на более чем заманчивое предложение.
Расстались друзьями, обещали поддерживать связь друг с другом...
* * *
Через неделю с небольшим, не став дожидаться официального закрытия Выставки — вся наша делегация вместе с экспонатами отправились домой в Ульяновск. В Москве остались лишь я, Михаил и Елизавета.
Глава 29. Операция "Пассажир".
— Когда следующий трактор сделаем, Серафим? — спросил ещё в Ульяновске Клим, войдя "во вкус", — народ пишет, приезжает, интересуется...
После моего ответа, он буквально оторопел:
— "Мы"? Пожалуй, никогда. Достало меня иметь дело с "Красным Сормово", а без них мы не потянем.
— Так, что же нам делать, как быть? Народ пишет, приезжает, интересуется...
— Мы пойдём другим путём! А "народ" потерпит с годик-два — он ещё и не то и, не столько терпел, сердечный.
* * *
Ещё ранней весной, ознакомившись поближе с порядками — царившими на заводе "Красное Сормово", я отказался даже от мысли создать там сперва крупносерийное тракторное производство, а ближе к тридцатым годам — что-то типа прообраза знаменитого "Танкограда".
По нескольким причинам:
Во-первых — это государственное предприятие и, государство за ним тщательно бдит — сковывая любую частную инициативу и, с течением времени — этот процесс будет только усугубляться.
Во-вторых — рабочий класс там донельзя избалован вниманием "руководящей и направляющей". Ведь "Сормово" — первенец рабочего движения, именно там произошла первая в России забастовка.
В-третьих, вытекает из "в-первых" и "во-вторых" — пристальное внимание ВКП(б) за любым "пуком", доносившемся из этого завода.
В-четвёртых — завод имеет достаточно много гарантированных заказов, особенно связанных с волжским речным и каспийским морским судоходством. Кроме того, в связи с энергичными усилиями государства в сфере восстановления железнодорожного транспорта — имеются контракты на изготовление и ремонт подвижного состава. Лишний геморр с массовым трактором — ни заводу, ни самим заводчанам — совершенно ни к чему.
В-пятых, ещё и по чисто внутриполитическим причинам — государство не экономит на дотациях для таких вот "флагманов", типа Путиловского, Обуховского да Сормовского заводов. Так что, сормовчане — без "куска хлеба" не сидят и, не думают ежеминутно — где-бы им урвать лишний заказ, чтоб заработать лишнюю копейку на пропитание. Если бы Ксавер не познакомил меня с тем "злостным контрагентом", уверен — со мной и разговаривать никто не стал бы.
Однако, то были разовые контракты. Не могу же я выпускать таким образом — тысячи и десятки тысяч тракторов в год, как того хочу?!
Думаю, этих пяти причин вполне достаточно, чтоб искать другое место для серийного производства трактора "Мужик".
* * *
И тогда я как хищный коршун-стервятник — парящий высоко в небе над облаками, обратил свой ястребиный взор на бьющегося в последней предсмертной агонии гиганта... На бывшую "империю" братьев Баташёых — то бишь, на Приокский горный округ (окружной центр — город Выкса) — в состав которого с десяток-полтора заводов и заводиков.
Особенно привлекательным было то, что этот Округ — как бы "отдельное государство", расположившееся среди лесов, болот и, бесчисленных рек и речушек. Хотя, это промышленное образование имеет свою собственную развитую сеть узкоколейных дорог — оно не имеет даже железнодорожной связи с "внешним миром", которая поддерживается только от ледохода до ледостава, через пристани на Тёще и Оке.
В этом есть свои минусы и плюсы, конечно...
Из "плюсов" — Москва меньше свой нос совать будет, а главный из "минусов" — можно достаточно легко превратить в плюс. Стоит только проложить ж/д ветку, протяжённостью где-то чуть менее полусотни вёрст, вдоль старой грунтовки от посёлка Печи Лукояновского уезда — через Монастырь к Ульяновску и, про логистические проблемы — можно будет навсегда забыть.
Среди инфы на моём компе я обнаружил только три предприятия Округа, достойных упоминания. Информация собранная профессором Чижевским только подтвердила это.
"Верхне-Выксунский завод" — с доменным, чугунолитейным, меднолитейным цехами.
"Нижне-Выксунский завод" — с мартеновским, листопрокатным, трубопрокатным, муфтовым, вилопрокатным, мелкосортным прокатным, фасонолитейным цехами.
И наконец — "Кулебакский" завод: доменная печь, мартен, крупносортный прокатный стан.
Конечно, всё оборудование морально устарело, изношено за годы Первой Мировой и Гражданских войн...
Однако выбирать не из чего — "шо маемо, то маемо"!
Когда в 1928 году акционерный Приокский горный округ расформируют, из всех его заводов останется только два:
"Выксунский металлургический завод" (ВМЗ), который в Великую Отечественную Войну работал на оборону — выпуская корпуса артиллерийских снарядов, прокат и литьё из броневой стали и прочее.
"Кулебакский металлургический завод имени СМ. Кирова", ставший во время войны "номерным" — Љ 178. Это, единственное предприятие, которое кроме всего прочего, всю войну обеспечивало все танковые заводы страны очень важной деталью — катанной носовой балкой для "Т-34".
Как видно — потенциал у Округа определённо имеется и он довольно немалый!
По остальным заводикам, среди которых как известно — имеются волочильные (изготовление проволоки), гвоздильные, кровельного железа, по изготовлению кос и серпов и прочие, у меня информации на компе никакой нет. Должно быть, подобно Ульяновскому чугунолитейному — они тихо ушли в историческое небытие, в лучшем случае превратившись в Богом забытые села...
Ещё один довольно привлекательный момент.
По "разведанным" собранными и любезно предоставленным мне профессором Чижевским — в акционерном Приокском горном округе созрела историческая ситуация, которую можно охарактеризовать словами:
"Приходи и владей нами"!
С началом эпохи НЭПа и политикой жёсткой экономии по отношению к нерентабельным производствам (кроме вышеперечисленным выше) государство по сути — бросило этот промышленный район на произвол судьбы, на выживание. Примерно так же, в 90-е годы было отпущено в "свободное плаванье" большинство советских предприятий: найдёте свою "нишу" на рынке — молодцы, не найдёте — мы по вам плакать не станем.
Сидя без работы и без денег, "красные директора" — руководители предприятий, служащие и рабочие Приокского горного округа, лихорадочно ищут выход из создавшегося положения... Любого, кто достаточно убедительно его предложит — они встретят как своего спасителя, как "мессию" — посланного им свыше...
Но это, буду вовсе не я!
* * *
Ксавер, вообще молодец!
Свои "Рога копыта" — он расположил чуть ли не под самыми окнами Кремля. Слегка утрирую, конечно... Но в таком месте и так всё было с умом им устроено, что если специально не искать — вывеску "Трест Госжилпромстрой", так просто не обнаружишь.
В самой "конторе" всё как положено — телефон, секретарша-машинистка, два зама, пять начальников отделов и Управляющий трестом...
Которого, ещё никто в глаза не видел!
Ибо, он постоянно где-то "в отъезде" — то "на совещаниях" в Наркомате, то в командировках на Севере, то на отдыхе в Крыму или на Кавказе — о чём регулярно ставит в известность секретаршу по телефону.
Однако, на работу это никак не влияет: и без Управляющего — "дела идут, контора пишет". Здесь строгая деловая атмосфера — бумаги, курьеры, звонки...
Чем здесь занимаются?
Думаю, сами того не ведая, сотрудники фиктивной государственной организации работают в сфере обслуживания — они "отмывают деньги". Ксавер переводит деньги из государственного кармана в свой: моя идея — его практическое выполнение. Подробности "процесса", конечно, очень интересны — но я в них свой нос не сую.
По тому же "звонку" и, по предъявленной подписанной самим "Управляющим" рекомендации, мне выделили личный кабинет в конторе. С письменным столом и креслом начальника, стульях и шкафах, топчаном для отдыха...
Всё как полагается!
На столе начальника мой "роялистый" офисный набор для руководителя класса люкс "ROYAL CROCODILE" — выполненный из натуральной светло-коричневой кожи, с текстурной отделкой "под крокодила", с декоративной отстрочкой и, отделкой металлом золотого цвета. Всего десять предметов: электронные часы, 2-ярусный лоток для бумаг без смещения, блок бумаги с подставкой, нож для вскрытия конвертов, подставка с 2 шариковыми ручками, подставка для карандашей, подставка для конвертов и визитных карточек, рамка для фотографий, коврик на стол...
Кроме того, на столе красный пластмассовый телефон с золотистой серпасто-молоткастой звездой на диске-вертушке (вырезал из пряжки дембельского ремня и отполировал до блеска), аппарат селекторной связи через IP телефон, настольная светодиодная лампа под зелёным абажуром.
А вот сейф и пишущую машинку мне пришлось покупать самому, как и позаботиться — чтоб в кабинет провели "линию". Рядом с моим кабинетом совсем крошечная приёмная для секретарши — переделанная из чулана, с редкой в те времена электроплиткой, чайником, посудой и прочим... Вывески, таблички на кабинетах — всё как положено солидному советскому госучреждению.
Где-то через недельку, я уже вполне обустроился на своём "рабочем месте".
* * *
Как известно, по Советскому закону — все трудящиеся и служащие должны в выходные дни отдыхать, готовясь к новой трудовой неделе. Всем без исключения советским гражданам, также хорошо известно — что лишь органы ГПУ никогда не отдыхают, мало того — они никогда не спят. Они зорко и бдительно следят, чтоб мирный труд и отдых их соотечественников — никем не был нарушен.
Вот и этим поздним субботним вечером, в одном из московских кабинетов "не спал" темноволосый, слегка евреистого вида чекист лет сорока, в круглых очках и с небольшими усиками под носом.
Слегка на "нашего" Гитлера похож — "здесь", ещё никому практически неизвестного.
Судя по внешнему облику и новенькой "с иголочки" форме, это был довольно высокопоставленный товарищ — "с холодной головой, горячим сердцем" и, надеемся — с чистыми же руками. Наверное, он кого-то или чего-то ждал — то и дело посматривая на весьма продвинутые настольные часы и, недовольно хмурясь при этом.
За окном весело чирикали воробьи, на стекле окна назойливо жужжали мухи прилетевшие с ближайшей помойки, рядом за тонкой перегородкой — неутомимым дятлом стучала на машинке секретарша и, чекиста всё это видно, несколько раздражало... Он внимательно читал толстый печатный документ лежащий перед ним, перелистывал страницы, морщил лоб и тёр виски руками.
Иногда, чекист делал вручную поправки в тексте, выражаясь не совсем понятно:
— Долбанный "ворд"!
Не успел он произнести эту последнюю странную фразу, как раздался звонок.
— Да, слушаю..., — подняв трубку, — да, это я. Здравствуйте, Николай Иванович! Вы уже в Москве? ...Хорошо, будьте там — за вами сейчас приедут. Чёрный "Форд", водителя зовут Михаил.
Положив трубку, он крикнул в открытую дверь:
— Товарищ Купетман!
В дверь заходит другой — молодой обликом чекист в новенькой кожаной куртке, блестящих сапогах, фуражке со звездой и громоздкой деревянной кобурой "маузера" на портупее.
Окинув его несколько иронично-критическим взглядом, ненадолго задержав взгляд на "футляре" и, подумав: "Песка бы туда насыпал, что ли — а то болтается как надувной фаллоимитатор", старший чекист скомандовал:
— Миша! "Пассажир" в условленном месте — одна нога здесь, другая уже там... Делай!
Молодой, чётко по-уставному (хотя несколько "по старо-режимному") вскинул руку к козырьку:
— Слушаюсь, товарищ начальник Отдела!
— Ты ещё здесь?!
Хлопнула, как от сквозняка дверь...
"Надо было ещё швейцара какого, где нанять...", — несколько запоздало подумал старший, а вслух крикнул:
— Товарищ секретарь Моргунова! Как там у нас насчёт чая к приходу посетителя?
Треск машинки тотчас прекратился:
— Сейчас поставлю, товарищ Начальник Особого технического отдела Шниперсон...
Спустя минуту она заходит — новенькая, строгая чёрная юбка, белоснежно белая блузка, галстук, русая коса:
— Я уже почти научилась печатать, Серафим.
— Ты у меня, вообще — молодец, девочка! Ещё б, не забывала соблюдать конспирацию...
— Так ведь никого нет, Давид Львович!
— А вот это и выглядит наиболее подозрительным...
Да, это были мы!
Ребятишки, правда сильно удивились предлагаемому "спектаклю", но я жёстко им ответил:
— Так надо!
И они поверили — что "так надо", даже не поинтересовавшись — кому это и для чего, это надо...
Спросите, почему чекист именно "евреистого" вида? Так у меня до сих пор — "иновремённый" акцент очень сильно заметен! Да и "словечки" иногда "не местные" проскакивают непроизвольно... И если я буду косить под представителя "титульной" нации, это может насторожить. А так — "жена Цезаря вне подозрений".
* * *
Буквально через десять минут (вокзал то, от центра Москвы почти рядом!), снова хлопнула входная дверь и голос Мишки:
— Проходите товарищ — слева крайняя дверь. Вас уже ждут.
Практически тотчас, в дверь осторожно с почтением постучали:
— Разрешите, товарищ Шниперсон?
— Входите!
Встаю и выхожу из-за стола, встречая вошедшего — среднего роста, довольно молодого человека в изрядно поношенном английском френче.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
