Легенды планеты прагромеров

Бык замычал. Неподалёку, почти одновременно с ним замычал другой, потом третий. И перекрикивая всех, раздался мощный голос из середины — вожак. Ему отозвался сторожевой бык от другого края. Стадо, не торопясь, двинулось прочь.

— Держись слева и чуть сзади меня. Соответственно, левый сектор — твой. Темп движения — неспешный. Дистанцию со стадом сохраняем.

Он опять вытащил из ножен светлый меч, малый остался в ножнах.

Уста вспомнила Стафра с двумя мечами, прорубающегося сквозь гракххов, его, бросающего мечи в ножны, его, взлетающего на коня — ему хватило нескольких тликов... "Лучший..."

Стафр оглядел её. Точёная, облепленная шеллаками фигурка, хищный арбалет, черный рюкзак...

"Как они подходят друг к другу — арбалет и гракххский рюкзак... и чем бы, казалось... И как контрастируют со скафандром киппоки".

Стафр вспомнил Усту, визжащую, несущуюся верхом со сцепкой лошадей прямо на гракххов... Солдаты что-то кричали, пытались приказать, "явно выразить желание мужчины", но, поди ты, переори эту "лучшую" — увернуться бы... У одного и этого не вышло...

Тот со своим арбалетом весь бой старался выцелить "мальчишку", но у Стафра получалось прикрываться противниками. Всё-таки это не воины класса "а". Всё-таки Уста сумела своим появлением, своими визгами, переполошить гракххов, заморочить головы. А им бы просто откинуться от него, просто раскрыть директрису...

А как Уста перегнулась и выдернула арбалет из рук уже мертвого гракхха! "Лучшая!"

— Пошли! — скомандовал он.

Она дождалась его первого шага, подняла взведённый арбалет. Повела им влево. Шагнула следом. И теперь, как в танце — засинхронизироваться с ним. Войти резонанс... Ну, хоть в локальный!..

Нет, не получается, ещё не получается... Сил тратится больше, чем возвращается через обратную связь. Всё-таки это не танец, а он — чужой. Недаром Влада говорила, что первый раз с Бьёргом она добилась этого, только спустя месяц.

Уста позволила стечь с сознания пикам концентраций.

— ...Мелочь кусачая типа разномастных гаён безонам дорогу уступит. Да и психопаты всякие, вроде трехрогов, связываться с ними не решатся. А мы — следком, следком...

— А если лайоны? — включилась в разговор она...

— А никто и не обещал, что будет легко. Да против лайонов и на лошадях тяжко пришлось бы. Двое же нас только. Но к темноте мы из сельвы выйдем. Думаю, обойдётся, не так уж и часто встречаются прайды этих бестий, — Стафр светлым мечом смахнул ощетинившийся колючими ядовито-зелёными ветвями куст спорополоха, подцепил его, откинул в сторону. — В горах свои хищники, но они не охотятся стаями. Арбалет, кинжал у тебя, мечи у меня — отобьёмся. Ты же лучшая?

"Он ещё сомневается. Ещё. Пока, — она мысленно облизнулась. — Ничего. У меня теперь много времени".

Она, изогнувшись, не позволила коснуться себя обманчиво мягкому, обманчиво прохладному листу злой-мачехи.

— Как прикажет господин, — в лицо парню облизнулась она. — Могу быть и худшей. Я могу быть плохой. Я могу быть очень плохой.

— Не надо, — поёжился Стафр, мотнул головой, отгоняя этот виртуальный кошмар, и вернулся к реалиям: — Только бы... Только бы гракххи поверили, что мы по-прежнему уходим верхами.

— Я бы поверила, — гойша позволила воину вырваться из её реальности, вернуться в свою. Теперь у неё сколько угодно времени.

В секторе её обзора мер за десять от них не в такт остальным шевельнулся упругий стебель ромащика. "Настой верхних листьев, — всплыл в памяти негромкий голос наставницы трав, — главный компонент, при изготовлении любимого многими вами вечернего крема "Шорох звёзд". Считается, что что-то именно из этих, верхних — не ниже третьего от верхушки — листьев придаёт ту несравнимую ясность сновидениям, из-за которой...." — Уста отмахнулась от воспоминаний — наставница трав улыбалась: нелекарственных трав не бывает — и отвела взгляд от качнувшегося цветка. Ничего опасного: это со стебля взлетела легкая и, под стать цветам, цветастая птаха. Колиря, кажется.

Страна дремучих трав... трав лекарственных и ядовитых, трав ласковых и колючих, вонючих и ароматных... Девчонки в девичей обожают походы за травами... Как мальчишки, наверное, вылазки в сельву на охоту. Интересно, когда своего первого трехрога завалил Стафр? Кстати, о Стафре...

— ...ты бы и до этого искала нас у реки. А они сразу вычислили родник. Странно это. Мы с наставником именно на примере гракххов разбирали достоинства и недостатки "простых решений". У них, кстати, самые проработанные уставы.

— А простое решение? Ты же их подтолкнул к Можжелку, да?

— Да. Брод через Оздру — лишь один, значит, там идеальное место для засады. Им надо только опередить нас. А нас опередить гракххам теперь просто. Вот и пусть скачут, — Стафр вздохнул. — Но если их аналитик вспомнит, что у нашего клана здесь через горы есть "тропа Ларта", если он вычислит, что я не склонен к простым решениям, если настоит на широкой облаве... Может, всё-таки надо бы избавиться от флеши. Спрятать её... Идеальная стратегия азартных игр — стратегия минимального риска.

Уста вслушалась в себя: нет, чёрного отчаяния предстоящего поражения она не ощущала. Вслушалась глубже — огоньки праздника не мельтешили тоже: "Фити-фити".

— Помню. Учила. И помню, что она рассчитана на минимизацию проигрыша. Проигрыша. А сорвать банк, выиграть, можно, лишь рискнув. Ты же рискнёшь?

Она заметила паузу, раздумье, колебание...

"У него фити-фити тоже? Ну что ж..." — она бросила на чашу весов свою улыбку... Он словно бы и не заметил её.

— Да, — ответил он. — Ну нет у них здесь сил на широкую облаву! Не может быть! Основные их силы подойдут завтра! А завтра мы будем уже на тропе. Даже двигаясь с такой скоростью. К закату в предгорье уже поднимемся.

Темп их движения действительно был совсем неспешным. Пробитые сквозь бешеную флору сельвы тропки сплетались и расплетались, обходя какой-нибудь разлапистый колючий куст, снова объединялись в широкое русло и вновь делились на узкие ручейки, и юному воину и юной жрице то дозволялось отойти друг от друга на пару шагов, то принуждалось почти соприкасаться плечами. Но они не внимали позволениям.

И остро воняли кучи свежего навоза, вокруг которых уже копошилась россыпь местной сакрабейи, и остро пахли обломанные ветви трав, на которых уже копошились толпы местной муравьи.

А Гела неспешно клонилась к закату. А сельва жила своей жизнью и умирала своими смертями, и мягкий мирный шелест трав то оттенял охотничье тяфкание гаён, то подчёркивался далёким страшным рыком лайонов. А над всеми ними синело небо, а там, над небом, в недалёком космосе по своим вечным орбитам ползали уцелевшие, за все столетия Изоляции выжившие, спутники, и их датики смотрели вниз — на сельву, на горы, на безонов и на двоих людей — идущих рядом, идущих следом.

Торопить стадо было нельзя. И только, когда оно совсем останавливалось, когда огромные желторогие коровы застывали, пережевывая свою жвачку, а обленившиеся старшие быки начинали укладываться на землю, опять чиркала зажигалка, опять занимался прозрачный дымок. Черныш недоумённо принюхивался, недовольно взрыкивал, его сигнал недовольно поддерживался другими, старшие быки крутили рогами, поднимались, и стадо двигалось дальше, всё ближе и ближе подходя к горбу первой гряды Туманных гор — Кордитиер. И всё ближе и ближе к горизонту опускалась Гела, а с неба всё выплескивались песни далёких птах.

— Слышишь? — Стафр чуть повернулся.

— Трехроги?

— Да.

Истеричный визг трехрогов услышало и стадо. Черныш повернул голову. Яростный вой вожака вырвался из середины стаи, и его поддержали остальные быки. Даже телята вытянули головы и замычали. Уста поморщилась от такой звуковой атаки, Стафр рефлекторно потёр уши, улыбнулся: "Интересно, а если бы она завизжала — их переорала бы?" Вернулся к реальности:

— Нет, стадо большое. Даже эти психи сюда не сунутся.

*

"Где же они могут быть?"

Аксель забрался высоко. Наверное, отсюда искал мальчишку и гракхх: ветви, мешающие обзору, обрублены на 270? вектором от холда. Мальчик, вздумай он так явно обнаружить себя, так терять время, в поисках погони направил вектор в противоположную сторону или замкнул бы круг.

"Куда же он направился?"

Правильней было бы — сейчас же вернуться в холд, выйти на топовых командиров и попробовать настоять на облаве. Но сегодня на широкую облаву ушли бы все силы гракххов. Почти все. И хоть местный отряд Защиты холда вырезан, процоссорная взята, и главный процоссор контролируется вплоть до шестого уровня... Считается, что в пограничных холдах выше — не бывает. Но... Но... Кто его знает, чем в этой глухомани развлекался юный гений. Вероятность того, что какие-то последние силы спрятались в каком-либо бункере какой-нибудь ультрачёрной защиты была отлична от нулевой, и если в холде останется лишь тревожная группа гракххов, она может и не успеть поднять тревогу. И ради чего? Ради призрачного шанса, что мальчишка сохранит флешу при себе?

Да и Гейс бы с ним, с холдом. Решение "9-b" перевесит любые потери, наши бы пошли даже на такой риск, даже на этот ничтожный шанс, но гракххи... Три захваченных холда здесь и сейчас — важнее им любых призрачных космических замков где-то в неверном будущем. Собирая по зёрнышку, аккумулируя близкие к нулевым преимущества, они и так, давно уже стали сильнейшим кланом, а тут в плюсе три — сразу три! — холда. И реванш, наконец-то реванш за катастрофу, двадцатилетнюю уже катастрофу с Месхом. Они всё-таки вернули его себе! Да и про вейское поражение теперь можно сказать, что оно компенсировано тоже.

Нет, они рисковать не будут и сил на широкую облаву ему не дадут.

""Наши"! — Аксель обозлился на себя за эту мысленную оговорку — нет у тебя больше "наших". Ты же хотел остаться один — твои мечты сбываются. "Мечты" — он опять вспомнил о синеньких лепестках в своём кармане и опять успокоился. — Где же этот мальчишка? — да и девчонка... которая знает, что это такое — невзрачный тщедушный кустик с синими цветами, и наверняка запомнила, где тот остался".

Он огляделся. На западе рябь движения ловчего отряда была заметна лишь потому, что он знал, куда смотреть, знал, что искать. Недалеко от его холма на юг к горам двигалось растревоженное недавней парой лошадей с феерами стадо безонов, а на северо-западе за вторым баобамбом была только сельва, только сельва, без конца и без края... Только синеватая полоска реки перечёркивала её однообразие, перечёркивала, но не опровергала: дальше её опять — сельва, сельва...

"Где же этот мальчишка? — Аксель не спеша начал спускаться. — Что мне даёт знание того, что с ним — гойша? Что мне даёт то, что я знаю, каково это — быть с гойшей? Не с паскудно-послушной гойшей гракххов, а с настоящей — вольной?

Он почти удивился, обнаружив, что его лошадь всё ещё на месте.

"Неужели я хочу умереть? Эй! — прикрикнул он на подсознание, — не стоит ли продержаться ещё пару-тройку дней? Пока на синих лепестках не появятся коричневатые прожилки? А тем временем — найти девчонку".

Подсознание промолчало.

"Если тебе уже отвратительны гойши одних и недоступны остальные. Если тебе теперь не добраться до звёзд и безразличны смены эпох. Если ты сможешь найти себе пещерку в этих горах, сможешь не умереть с голода и не замёрзнуть зимой, если... Если запах от синеватого дымка самокрутки, не успев рассеяться, вдруг прорастёт горьковато-сладостным ароматом её любимых духов, полог откинется, и она опять осведомится: "Ну что, жив ещё, сволочь? Когда ж ты, наконец, сдохнешь? Может, сейчас?" И зашелестят шеллака неспешно спускающейся с плеч киппоки..."

Он стряхнул видение.

Парень повёл свою гойшу в горы, понял он. Потому что только это по-настоящему неожиданно. Потому что там нет стайных хищников. Потому что там нужнее будет его физическая сила, а не ее ловкость, потому что там будут пещеры на ночь. Потому что там по дороге будет Долина Вулканов...

И флеша — с ним. Потому что в горах, описание маршрута через которые он заучил, а гракххи и не знают, засаду на него им не подстроить. Потому что погоня их будет видна издали, так что флешу спрятать или просто закинуть в какую-либо пропасть он успеет по-всякому.

А если на ледяном плоскогорье занепогодит? Юная гойша его отогреет.

А если девчонка сорвется в пропасть? Юный воин её вытащит.

"Я б свою гойшу вытащил".

001 000.

— Отри, останься.

— Влада, ты не забыла — у нас война?

— Плевать мне на ваши войнушки. Даже с гракххами. Впрочем, конкретно вас, — она перевела взгляд с Ларта на казначея, — я не задерживаю.

— Выгоняешь?

— Тебя — нет. Да и как я могу выгнать Советника, ведущего других, из зала капитулла...

— Вот именно, из зала — капитулла и после — после! — заседания. Это он теперь может выгнать тебя, — Яр поднялся. — А мы и так потеряли почти ас времени...

— Потеряли? — лениво осведомилась старуха.

Яр не стал бы казначеем, не умей он сводить дебет с кредитом. Но гены его бабушки из клана равви работали, не покладая своих маленьких ручек, так что поторговаться он любил тоже.

— Здесь тебе не Храм, а у Отри дел — невпроворот.

— Мне уйти и организовать его вызов в Святую Инквизицию? На процедурные трое суток?

— Иногда я завидую гракххам, — уходя и не оборачиваясь, проворчал казначей.

— Только иногда? — в спину ему промурлыкала Влада.

Спина не ответила. Дверь сомкнулась.

— "Иногда"... иногда мне кажется, — хмыкнул Бьёрг, — что ты до сих пор время от времени вымещаешь на нём всё то, что тебе в избытке досталось от старой доброй бабушки Идифи.

— А то тебе от неё доставалось меньше!

— После того, как связался с тобой — не меньше, мы всё делили поровну. Как я потом понял, ты очень за этим следила.

— Обязанность гойши, — улыбнулась Влада, — обеспечить наслаждениями своего господина.

— Право гойши, — улыбнулся Бьёрг, — взять свою долю. Царскую.

— Наслаждение гойши — это царская доля удовольствия мужчины.

— Влада... — прервал их Отри. В стенах капитулла члены Совета были церемониально равны с членами Инквизиции, но именование по имени давалось ему с трудом. — Влада, тебе, в самом деле, безразличен исход войны твоего клана?

— В принципе, да. Только не мне — Храму. Даже с гракххами.

— Почему?

Она не ответила сразу, она улыбалась.

— Ты за этим оставила его? — улыбнулся и Бьёрг.

— Да.

— А меня... Чтоб гарантировать ему его адекватность?

— Да, милый.

""Милый", — Отри поёжился. — Это не мой уровень сопротивляемости, — напомнил он себе. — Но как, как они это делают?!"

"Милый", — год назад, впервые обратилась к нему Газелла... уже почти год назад... а он до сих пор помнит. Да и попробуй, забудь, как это — когда у тебя останавливается сердце... И у неё?

Кажется, старая гойша, великая гойша Влада, опять прочитала Отри, — она промолчала почти миниту, давая ему время придти в себя, давая ему время запомнить ещё и это святое мгновение: видеть, как это, когда у другого останавливается сердце...