Я распинаюсь ещё долго насчёт нерушимой дружбы между правителями наших островов и про всестороннее почтение к Повелителю Четырёх Берегов со стороны его "младшей сестры". Но все эти словеса никого в заблуждение не вводят, и Мудае со спутниками ясно: поскольку вохейцы мало того, что оставили нас одних разбираться с тюленеловами, так ещё им и официальный документ с отказом от сюзеренитета над нашим островом выдали, то отныне правительница Пеу вполне может считать себя свободной от каких-либо обязательств по отношению к Тишпшок-Шшивою и его наследникам. Дипломатические отношения, впрочем, разрывать никто не собирается, равно, как и прекращать взаимовыгодную торговлю. Да и формальный вассалитет пусть сохраняется — мне лично все эти бронзововековые политесы по барабану. Вот только отныне все эти словеса о "почтительной младшей сестре" и "старшем брате" становятся просто пустым сотрясанием воздуха.

Мудаю, разумеется, подобный поворот не может радовать — кому нравится сообщать вышестоящему начальству, что оно обгадилось.... Но поделать ничего он не может: с приснопамятным "отказным" письмом от вохейского МИДа за подписью целого Держателя Печатей с незнакомым мне именем ознакомились все более-менее значимые чины в посольстве. Свиток, вручённый Ванимую адъютантом командующего карательной экспедицией палеовийского надмайора, подданные Повелителя Четырёх Берегов изучили тщательно, чуть ли не на вкус пергамент попробовали — и в частном порядке вынуждены были согласиться, что документ вроде бы подлинный. А постоянное официальное подчёркивание с моей стороны, что мы уверенны в фальшивом характере пресловутого послания, звучало откровенной издёвкой. И это тоже все понимали.

Впрочем, наши "старшие братья" не совсем идиоты, и не обойдётся у вохейцев без очередного дела об измене — хотя бы для сохранения лица монарха. Чует моё сердце, полетят в канцелярии иноземных дел головы — вряд ли трусливое решение сдать Пеу тюленеловам прошло мимо самого Тишпшок-Шшивоя, но отвечать в итоге, скорее всего, будет неизвестный мне Держатель Печатей, подставившийся с автографом. Ну, и стоящие за ним семейства благородных пощиплют — без этого, если судить по разборкам вокруг металлургического комбината, на Четырёх Берегах никак.

Господи посол со свитой удалились. Я мысленно выдохнул.... Кутукори сказал: "Тонбе Кума-Тика от имени всех заморских торговцев передал, что они готовы поговорить с Сонаваралингой-таки".

"Пошли на берег кого-нибудь. Пусть приходят после наступления темноты" — распоряжаюсь коротко. Разговор с вохейскими купцами обещает быть долгим и трудным, так что лучше вести его по вечерней прохладе — нынешний сухой сезон выдался действительно сухим и жарким, так что посреди дня голова совсем не соображает.

-Что ещё? — спрашиваю своего секретаря.

-Напоминаю Сонаваралинге-таки, что он выразил желание побеседовать со своим сыном Темануем. Юный Темануй прибыл из Мужского Дома и ожидает приёма — шпарит тинса "торжественной речью".

-Пусть заходит — говорю "по-простому", в диссонанс с "высоким" настроем секретаря. Надо будет выделить время, побеседовать с ним на предмет того, чтобы поменьше этих витиеватостей употреблял, по крайней мере, наедине и в рабочей обстановке. А то достаёт, честное слово — будто мало мне "торжественной речи" на заседаниях наших Солидных и Разумных.

Темануй-молодой вошёл, потупясь в пол. "Звал, отец?" — пропищал он.

-Да, звал, сын — отвечаю. После чего многозначительно замолкаю, пристально разглядывая нашего с Таниу отпрыска. Потом задаю вопрос — "Ты знаешь, почему я позвал тебя?"

Темануй мотает отрицающе головой.

"Последнее время наставники Обители Сынов Достойных Отцов постоянно говорят мне, что среди тех, кто называет себя твоими друзьями, сын мой, есть такие, кто из лести называют тебя будущим властителем Пеу. Правда ли это?"

-Да — буркнул Темануй.

-Слова эти лживы — стараюсь произносить как можно жёстче — Правят нашей страной потомки Пилапи Великого и Старого. И власть над Пеу переходит внутри этого дома. Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива единственная уцелевшая из отпрысков Пилапи, и её сыну Каноку, твоему сводному брату, суждено стать в будущем типулу-таки Пеу-Даринги. Да, она рожает детей от меня, Сонаваралинги-таки, но в них течёт кровь Пилапи Великого, и только поэтому они будут иметь право на престол Пеу. Тебе же, Темануй, суждено стать верной опорой своим родичам-правителям.

Делаю небольшую паузу, глотаю тёплой воды, и продолжаю: "Не знаю и знать не хочу, от кого твои приятели набрались этих льстивых и ложных слов, но учителя в Обители уже получили распоряжение разъяснить им, что они не правы". Ага, всеми доступными бронзововековой педагогике средствами — вплоть до розог из лиан.

Насчёт того, что "знать не желаю", я, конечно, слукавил: сотрудникам Пятого Стола личной канцелярии Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками было поручено аккуратно выяснить, кто из взрослых сородичей темануевых друзей-приятелей или старших учеников додумался до откровенно изменнических мыслей. Если честно, надежды больше на папуасскую неспособность к конспирации, нежели на профессионализм моих "чекистов" — трудно ожидать успехов на ниве выявления внутренних врагов от мигранта-тенхорабита, не успевшего всерьёз вникнуть в местные расклады, да пары молодых тинса из "лояльных". Конечно, Кутна-Набал имел дома на Шишхете какой-никакой опыт работы в некоем подобии службы безопасности местного благороднорожденного, но со спецификой туземных дел ему ещё долго осваиваться. Некоторую помощь на первых порах новичку оказывал Чинчар-Шудо, но тот в основном работал по побережью и чужеземцам — как по внутриморцам, так и по тагирийцам. Во внутренних же районах и он агентурой практически не располагал.

-Ладно, иди — заканчиваю читать нотацию — Надеюсь, мне удалось достучаться до твоего разума, сын?

-Да, отец — отвечает Темануй несколько угрюмо.

-Пусть духи предков хранят тебя — произношу стандартное туземное прощание.

-Благодарю, отец. И тебя пусть хранят духи предков.

Плетёная перегородка, заменяющая привычную земную дверь, ещё дрожала, когда в голове опять стрельнула предательская мысль: а на хрена стараться, мудрить с воспитанием потомков и наследников, когда через год или два всё это уже не будет иметь значения. Вновь привиделись хищные очертания палеовийских кораблей: десять, двадцать — вряд ли в следующий раз тюленеловы станут скупиться.

Оставшись в одиночестве, стараюсь переключиться на менее неприятные темы. Если честно, воспитание своего самого старшего отпрыска я самым банальным образом упустил. Попадался на глаза мне он не очень часто, до семи лет находясь всё время где-то рядом с Таниу, с которой у меня отношения оставались сугубо деловыми. И вообще, складывалось впечатление, что бывшая подруга старалась поменьше напоминать о наших былых отношениях и общем ребёнке. А мне по большому счёту между государственными делами даже на Комадариниву с Каноку да Касумаринивой времени удавалось выделить всего ничего. В итоге я по большому счёту не воспринимал его как свою кровь. Умом понимал, конечно, а душой — нет.

Вот после отправки Темануя в главный Мужской дом страны пришлось волей-неволей вникать в процесс его воспитания — из-за пошедших от наставников нехороших сигналов.

От проблемы отцов и детей мысли мои перешли к планам государственного устройства. Идею назвать зародыши будущих министерств "Столами" с безликими номерами я позаимствовал из какой-то читанной в прошлой жизни фантастической книжки, где очень могущественную и вездесущую спецслужбу именовали просто и без затей "Восьмым департаментом". Задумка понравилась и была воплощена в жизнь с той лишь поправкой, что незнакомое папуасам слово сменено на обозначение предмета интерьера. Правда, за отсутствием в быту моих подопечных до недавнего времени данной мебели, термин позаимствовали из вохейского — так что слово в итоге оказалось заграничным, как и полагается всему, связанному с прогрессом и цивилизацией.

Процесс, конечно, в самом начале: худо-бедно функционирует только Первый Стол, отвечающий за церемониальную часть. Я бы с превеликим удовольствием забил на все принятые в бронзовом веке ритуалы, но, увы, не поймут ни заморские партнёры, ни мои собственные подчинённые. Потому пришлось начинать, по вохейскому примеру, с министерства дворцовых церемоний. Впрочем, человека двадцатого века из меня хрен вытравишь до конца, и я спихнул туда же и Обитель Сынов Достойных Отцов — чтобы хоть чем-нибудь полезным загрузить. А заодно — и дворцовое хозяйство.

Второй стол должен заниматься внешней политикой и внешней же торговлей, а также курированием каботажного плавания вдоль Пеу. Ну и разведкой с контрразведкой: Чинчар-Шудо числился как раз по этой части, примём в обеих своих ипостасях — как явной, так и тайной.

Третий стол отвечает за вооружённые силы — от "макак" до местных ополченцев и будущих резервистов. И, внезапно... — за Мужские дома и начальные школы. Столь странное, на первый взгляд, совмещение функций объясняется просто: во-первых, первичная военная подготовка идёт как раз в Мужских домах, а во-вторых, одним из главных условий зачисления в "регои-макаки", наряду с отличным состоянием здоровья и предварительным прохождением службы в ополчении, является умение писать, читать и совершать четыре математических действия.

Четвёртый стол совмещает функции полиции и надзора за благоустройством и санитарным состоянием. Пятый, как уже говорилось, отвечает за госбезопасность. Шестой — это финансы, промышленность, геологоразведка и сельское хозяйство. На этом пока что всё. В перспективе, конечно, планировались самостоятельные министерства образования, науки, финансов, экономики, промышленности и прочих. Но перспектива эта весьма отдалённая. А в свете ожидаемого повторного визита палеовийцев — весьма туманная.

Думалось о государственных делах легко и плавно. Настолько легко, что вырвавший меня из дремоты шум за дверью вызвал только досаду. Окончательно выбираясь из полусна, пробую понять, с кем это Кутукори столь эмоционально спорит, оберегая покой своего босса. Причём накал спора мало-помалу усиливается. Наконец, узнаю голос оппонента моего секретаря — Хчит-Дубал. Рывком подымаю тело из кресла и подхожу к перегородке из бамбуковых дощечек, сдвигая её в бок. Спор мигом прекращается. "Проходи, Хчит" — говорю молодому вохейцу. Тот не заставляет себя ждать и вваливается в мой кабинет — как был, с небольшим, но довольно увесистым, мешком в руках.

Свою ношу главный специалист всего Пеу по сбору селитры гордо водружает на край рабочего стола, аккуратно сдвигая несколько стопок документов ближе к центру. Я усаживаюсь обратно в кресло, от которого несколько минут назад оторвался благодаря визитёру. Ему же указываю коротким взмахом руки на ряд стульев сбоку, не столь удобных, как моё сидение, но тоже ничего — как-никак продукция одной из нескольких мебельных мастерских, основанных тенхорабитами.

"Говори" — распоряжаюсь. Юный Дубал с торжественным выражением лица дёргает за шнур, стягивающий горловину мешка, и вытаскивает несколько камней и отблёскивающих сероватым слитков: "Вот".

-И что это? — вежливо интересуюсь, глядя на посетителя. Парень заметно повзрослел за ту пару лет, что мы с ним знакомы: ещё совсем недавно наблюдал подростка, а теперь уже усы с бородой пробиваются. Габаритами же обещает догнать папашу Дуака.

-Серебро — гордо произносит тот на вохейском.

-В монетах оно выглядит как-то иначе — замечаю несколько скептически.

-Здесь оно не чистое, конечно — соглашается со мною Хчит-Дубал.

"Вот это — руда" — он проводит ладонью, отделяя несколько кусков с острыми сколами и подталкивая их в мою сторону. "А вот это — сплав серебра со свинцом. Здесь его от четверти до половины. Точнее пусть скажет почтенный Чирак-Шудай".

-А сколько же серебра в руде? — задаю вполне закономерный вопрос.

-Немного, конечно — вохеец улыбается — Так его всегда мало. Здесь, может быть, несколько процентов. Свинца раз в десять больше.

-Жила большая? Кто ещё знает? — сыплю вопросами один за другим.

-Я находил куски породы на протяжении трёх с лишним "перестрелов". Не сплошняком, правда, а через десять-двадцать локтей, в одном месте почти "полперестрела" только обычные камни попадались. Но глубоко я не копал, считай, с поверхности только собирал. А в трёх местах, где делали ямы, хотя бы по два-три куска серебряной руды выкапывали.

Я пробую прикинуть: допустим, площадь месторождения треть километра на десять метров, толщина, ну, пусть будет метр. Итого три тысячи кубов. Если в них хотя бы один процент серебра содержится, то три тысячи тонн породы дадут... тридцать тонн драгоценного металла. Да если удастся извлечь хотя бы половину этого количества.... Ладно, размечтался.

-Кто знает? — повторяю.

-Двое моих товарищей, с которыми вместе ходили. Отец. И пятеро из совета старейшин.

-Где находится?

-К востоку от Вохе-По, почти на самой границе земли рана. Но эти места им не нужны.

-Отправляйся с рудой и выплавленным металлом к Чирак-Шудаю. Пусть он посмотрит. Вместе подумаете, как лучше дело поставить.

-Старейшины велели мне сказать, что они хотят три доли из десяти от полученного серебра — сказал Хчит.

-Это всей общине Света и Истины острова или только Вохе-По? — уточняю.

-Нашему селению — отвечает юный Дубал.

-Вам довольно будет и одной десятой.

-Мы же сами будем заниматься выплавкой — в голосе моего собеседника прорезается лёгкая укоризна.

-Тогда пятнадцать долей из ста — выдвигаю встречное предложение — Всё равно придётся посылать на будущий рудник подсобных работников из Тинсока. Откуда в Вохе-По лишние руки?

-Я передам старейшинам твои условия, Сонаваралингатаки — пожимает плечами молодой тенхорабит.

-Я сам переговорю с ними — успокаиваю Хчита — Но сначала ты отнесёшь свою добычу Чираку. Через несколько дней после тебя я нанесу визит на Рудники. К тому времени, думаю, вы уже выплавите чистое серебро. Потом вместе с нашим главным мастером и его помощниками-рудознатцами направитесь в Вохе-По, чтобы оценить жилу и наметить порядок работ. Я прибуду туда тогда, когда получу от Чирак-Шудая оценку месторождения и расчёты по потребному для начала работы количеству людей и инструментов.

-Хорошо, Сонаваралингатаки — пожимает плечами вохеец — Не смею больше отнимать твоё время.

Последние слова он говорит, сгребая обратно в свою котомку предъявленные образцы.

-До встречи, мой юный друг — произношу на прощание.

-До встречи, Сонаваралингатаки.

После ухода молодого тенхорабита дремотное настроение как рукой сняло. Перспективы открываются многообещающие. Всех проблем, конечно, не решишь — их никогда полностью не решишь с помощью волшебной палочки или мешка с монетами.

Но даже самая главная неприятность, в виде грядущего повторного визита тюленеловов, теперь выглядела именно как техническая задача: сколько можно на добытое серебро пригласить иностранных наёмников, в том числе и из уже подготовленных скилнцами вохейцев, можно ли договориться с чиновниками, ведающими вооружением в канцелярии Повелителя Четырёх Берегов, о поставках огнестрельного оружия. По сведениям, коими располагают тенхорабиты, в царских арсеналах уже начали делать что-то казнозарядное и довольно скорострельное, нечета нынешним нашим дульнозарядным мушкетам. Патроны, как понимаю, пока идут из Ирса через повстанцев Западных островов, но мастера, собранные на мануфактурах, при активной помощи тех же скилнцев активно над проблемой боеприпасов работают.