Днепровская купель

Разговор тогда, правда, шел о южном направлении, но получил прорыв на своем северном фланге, Манштейн хотел заткнуть дыру обещанными силами. Тем более, что войска не нужно было далеко перебрасывать. Решение казалось идеальным, но оказалось, что Клюге не мог выполнить ранее данное обещание. Прорыв под Рыльском и активные действия Центрального и Брянского фронтов не позволили фельдмаршалу снять с фронта ни одного соединения.

Изрыгая проклятье, Манштейн обратился за помощью к фельдмаршалу Кюхлеру, но и тот был занят тем, что отражал попытки генерала Говорова, по полному снятию блокады Ленинграда. Прекрасно зная ответ, Манштейн позвонил Гитлеру, требуя новых дивизий, вместо которых услышал призывы держать фронт.

— То, с чем вы сейчас столкнулись — это последние конвульсии большевистской гидры в битве за Украину. По сведениям разведки у Сталина больше нет резервов. Все, что у него было, он потратил для обороны Курска и теперь отчаянно пытается переломить обстановку в свою пользу. Ваша задача остановить наступление русских. Проявить твердость духа и силу и оно остановится, как остановилось зимой 42 и 43 годов. Проявите мужество Манштейн, и все будет в порядке. Я уверен в этом!

— Мой фюрер, не кажется ли вам, что у большевистской гидры слишком много голов? Они ведут свое наступление по всему Восточному фронту. Под Петербургом, в районе Брянска и Курска, Харькова и Мариуполя. Мои дивизии оказывают им отчаянно сопротивление, но вместо одной головы, вырастают две новые.

— Вы в корне неверно оцениваете обстановку, Манштейн! То, что русские распыляют все свои силы по всему Восточному фронту очень нам на руку! Это наше спасение! Если бы Сталин бы нанес один удар, он наверняка бы смог сокрушить вас или Клюге. Пробил бы зияющую брешь в нашей обороне и вышел к Минску или Киеву, чем вызвал бы общий кризис Восточного фронта, но он, слава богу, этого не делает. Продержитесь, исполните свой долг перед Рейхом, и большевистский вал ослабнет и отхлынет назад.

— Мне было бы проще до конца исполнять свой долг, перед Рейхом имея в своем распоряжении свежие дивизии, мой фюрер. Эти русские дикари рвутся вперед не испытывая никакого страза перед смертью и не считаясь с потерями.

— Оставьте эти эпитеты доктору Геббельсу, для объяснения наших летних неудач на Восточном фронте. Генерал Мороз и генерал Грязь здесь точно не сыграют. Что касается новых дивизий, то у меня их нет! Слышите, нет!

— Они могут появиться, если сократить линию фронта. Мы отошли к линии Вотана, и русские остановились — начал фельдмаршал, но фюрер резко оборвал его.

— Я запрещаю вам отступать! Вы говорили, что в районе Полтавы саперы генерала Тодта возвели линию Тора, вот и остановите на ней русское наступление! Для этого у вас хватит сил. Об отступлении за Днепр я запрещаю говорить!! — выкрикнул Гитлер и разговор закончился.

Начальник штаба генерал Боле по гримасам на лице своего шефа, отлично догадался, что тот услышал общаясь с Гитлером и после того как Манштейн повесил трубку, не стал задавать ему глупых вопросов.

Он сталь терпеливо ждать пока фельдмаршал не приведет себя в порядок и, подавив все хватившие его нелестные отзывы и эмоции относительно Главнокомандующего ОКХ, не заговорит.

— Фюрер приказал любым способом остановить русский на линии Тора, утверждая, что наступательные силы русских в самое ближайшее время иссякнут, — раздраженно процедил Манштейн. По этой причине нам не стоит впадать в панику и держаться, держаться и ещё раз держаться.

— Возможно, в Берлине знают нечто большее, однако по тому, что видно здесь, — начштаба выразительно ткнул пальцем в карты, — все данные которыми мы располагаем на данный момент, полностью говорит об обратном. У нс решительно ничего нет, что могло бы указывать на то, что силы Сталина в скором времени иссякнут и русское наступление остановится. Наоборот, все говорит о том, что наступательный ресурс большевиков не исчерпан, наступление их с каждым днем набирает силы, и они твердо намерены в ближайшие недели выйти к Днепру.

— Я с вами полностью согласен Боле. Несмотря на понесенные под Курском потери русские продолжают теснить нас по всему фронту и имеющихся у нас сил недостаточно, что их остановить. В сложившейся ситуации, нам будет крайне сложно удержать восточную Украину, несмотря на всю её важность для экономики Рейха. Я не намерен потерять армию ради природных и трудовых ресурсов этих земель. Ресурсы можно компенсировать, а людей не возвратить — честно признался Манштейн начштабу и тот закивал головой в знак согласия с его мнением. Ободренный этой поддержкой, фельдмаршал принялся излагать свое видение проблемы.

— Без дополнительных сил мы рано или поздно, будем вынуждены начать отступление к Днепру, на берегах которого попытаться закрепиться и остановить русских. Это, на мой взгляд, самый лучший вариант из всех в столь непростой ситуации, которая у нас сложилась — Манштейн выразительно пожевал губами, глядя на карту.

— Вы видите, что сама природа создала рубеж, опираясь на котором мы сможем дать отпор ордам Сталина и его генералов. Нам надо обязательно успеть, как можно лучше укрепить его до подхода главных сил. Поэтому, подготовьте приказ для организации генерала Тодта и саперным частям нашей группы армий "Юг", о срочном начале строительстве оборонительных укреплений на западном берегу Днепра от, — фельдмаршал наклонился над картой, — от Лоева до Запорожья. К югу от Запорожья уже есть линия Вотана, а к северу от Лоева — это головная боль фельдмаршала Клюге. Пусть бросят все и немедленно начнут заниматься возведением оборонительного вала на Днепре.

— Но как, же приказ фюрера остановить русских на линии Тора, экселенц? Там фортификационные работы ещё не закончены, и русские смогут их прорвать — предупредил фельдмаршала Боле.

— Нужно уметь жертвовать малым, ради сохранения целого, — величественно изрек своему подчиненному Манштейн. — Пусть ответственный за оборону линии Тора генерал Райнер до конца исполнит свой долг перед фюрером и Рейхом, а нам следует подготовиться к отводу войска за Днепр.

— Вы думаете, фюрер даст на это согласие? — удивился Боле, несколько минут назад ставший свидетелем разноса, который учинил Гитлер его шефу. — Мне кажется на это не стоит сильно рассчитывать. Уж слишком большое значение фюрер придает запасам Украины.

— Боюсь, что после падения линии Тора у него не будет иного выхода, — уверенно заявил Манштейн. — Фюрер будет вынужден дать нам свое согласие на отвод войск на линию Днепра.

Таковы были планы командующего группы армий "Юг". Манштейн надеялся, что линия Тора либо действительно поможет ему остановить наступление советских войск, либо жертвоприношение соединений генерала Райнера, позволит ему с чистой совестью потребовать у фюрера разрешение на отступление, но жизнь внесла в них свои коррективы. Введение в бой кавкорпуса Баранова и танковой армии Рыбалко обрушила все хитросплетения лучшего ума германской стратегии как карточный домик.

С первых дней наступления этой подвижной группировки советских войск в полосе Воронежского фронта, по приказу командующего каждый из танковых корпусов выделял по сильному подвижному отряду, который двигался на 50-60 километров впереди основных сил, по лесным и полевым дорогам. Не вступая в сражение с крупными гарнизонами противника, они шли дальше, создавая для них угрозу окружения, нарушая их средства коммуникации.

Имея постоянную связь по радио, передовые отряды координировали свои действия, с основными силами корпусов рассчитывая с ними свои действия и в случаи необходимости получить от них помощь. Также, по приказу командующего они могли рассчитывать на поддержку со стороны авиации. Из состава 2-й воздушной армии была создана специальная эскадрилья штурмовиков, готовая взлететь по первому требованию командования кавкорпуса и танковой армии.

Любезно уступив Киевское направление танкистам Катукова, Рыбалко направил свои "коробочки" в глубокий тыл 4-й танковой армии генерала Гота, имея прицел на Черкассы. Вслед за ними по приказу генерала Рокоссовского в прорыв была введена 5-я гвардейская армия генерала Жадова. Снятая с левого фланга наступательной полосы фронта, она уверенно наступала на запад, уничтожая гарнизоны противника, готовая в любой момент отразить контрудар противника по флангам наступательных клиньев Рокоссовского.

Противостоять столь мощному и могучему наступлению советских войск у фельдмаршала Манштейна не было никаких сил и возможностей, и едва только обозначилась угроза тылам 4-й танковой армии, он, не раздумывая, отдал приказ об отступлении армий группы "Юг" к берегам Днепру.

Когда в очередном разговоре Гитлер обрушил на него шквал упреков и обвинений вперемешку с запретами на отступление, Манштейн в довольно жесткой форме потребовал от фюрера новых дивизий и тот сдулся, бросив в ярости трубку.

Неизвестно чем бы закончилась эта стычка для фельдмаршала, но тут в дело вмешался доктор Геббельс. Видя, что советские войска успешно теснят войска Вермахта от севера до юга, он предложил Гитлеру блистательную идею "Восточного вала" о который должно будет разбиться наступление большевиков. Подобно Манштейну, доктор Геббельс предложил использовать для отражения натиска советских армий природные рубежи.

Фюреру идея "Восточного вала" очень понравилась и за одну ночь, лучшие специалисты оперативного отдела штаба ОКХ в Цоссене, определили его контуры. Согласно им "вал" начинался на севере, на берегах реки Нарва, затем двигался к Пскову, а от него к Витебску и Орше. Далее оборонительная линия проходила по реке Сож и среднему течению Днепра до Запорожья, к югу от которого уже имелась оборонительная линия Вотан.

Едва контуры "Восточного вала" были определены, как лучшие дикторы имперского министерства пропаганды, принялись расхваливать его на все лады. И не важно, что большинство оборонительных линий существовало только на бумаге или в самом зачаточном состоянии. Главное было создать в умах миллионов немцев устойчивую иллюзию, которая сумеет нивелировать потерю просторов Восточной Украины и породит надежду на реванш.

Именно для реванша, а не для банальной обороны создается такой уникальный военный проект как "Восточный вал". Именно благодаря ему, солдаты фюрера смогут остановить орды большевиков на берегах Днепра, чтобы в будущем году, собрав силы и средства вновь продолжить свой поход на Восток, ради жизненного пространства для немецкой нации.

— Князь Владимир крестил русских дикарей в водах Днепра под Киевом, открыв им дорогу в лоно христианской цивилизации. Мы устроим красным безбожникам новую, кровавую купель в Днепре, от которой они долго не смогут отойти и те, кто выживут, будут помнить всю жизнь — вещало на все лады радио Берлина, заранее, как и положено пропагандистам, отдавая победу славным воинам Вермахта.

Смирившись с неизбежностью оставления украинских просторов на левом берегу Днепра, Гитлер не собирался оставлять русским ничего ценного. Согласившись с отступлением к Днепру, фюрер приказал Манштейну оставить после себя "выжженную землю". По личному приказу верховного вождя, немцы увозили с собой любые материальные ценности, начиная от продовольствия и заканчивая станками и запасами материалов.

Отдельной строкой в этом приказе было выделено положение о принудительном угоне мирного населения с оставляемой территории на работу в Германию. Именно так, было красиво закамуфлировано примитивное рабство в просвещенной Европе.

То же, что было невозможно вывести, подлежало обязательному уничтожению. Отступая, фашисты взрывали заводы и фабрики, школы и больницы, ремонтные мастерские, водокачки и станционные пакгаузы. Уделяя особое внимание железнодорожным путям сообщения, немцы целенаправленно уничтожали не только железнодорожные мосты, но и само железнодорожное покрытие. Созданные для этой миссии поезда, двигаясь на запад, специальными приспособлениями разрушали насыпь, крушили шпалы и рельсы, столбы связи и электролинии.

От тотального разрушения всего экономического пространства Восточной Украины могло спасти только быстрое продвижение советских войск освободителей. Когда Рокоссовскому доложили о тех зверствах, что творились на оккупированной территории, генерал без раздумья и консультации с Москвой отдал приказ об усиления темпа наступления. Если раньше подвижные группы проходили в день 20-30 километров, то теперь комфронта требовал от них прохождения 40-50 километров, а если есть возможность то и больше.

— Каждый лишний десяток километров, пройденный вами на запад, означает не только тактический успех наших войск. Он несет освобождение сотням и тысячам советских людей оказавшихся в фашистском рабстве и неволи. Он способствует сохранению наших советских сел и городов от полного их уничтожения гитлеровскими палачами и их кровавыми приспешниками — говорилось в приказе комфронта и временно замещающий Мехлиса на посту начальника Главного политуправление Красной Армии Александр Щербаков, с радостью отметил его.

В разговоре со Сталиным, Александр Сергеевич назвал действия, командующего Воронежским фронтом генерала Рокоссовского не только как политически верные и зрелые, но и точные, своевременно принятые без долгих проволочек.

— Иные Военные советы фронта по двадцать раз консультируются с Москвой. Сверяют каждую точку и запятую, не торопятся, а товарищ Рокоссовский спешит грамотно использовать отпущенное ему время.

— Это лишний раз подтверждает то, что мы сделали правильный выбор, поставив товарища Рокоссовского на острие одного из главнейших направлений нашего летнего наступления. Прорвав фронт противника, и вынудив его отойти по всему южному флангу советско-германского фронта, он не только освобождает оккупированные гитлеровцами наши земли, но и думает о завтрашнем дне. Проявляя заботу о том, чтобы все материальные и людские ресурсы как можно скорее стали работать на нашу советскую экономику. Приближая тем самым долгожданную победу над Гитлером.

— Победителей надо всегда поощрять, товарищ Сталин.

— Мы не против этого, товарищ Щербаков. Для хороших полководцев нам не жалко ни орденов, ни званий, — откликнулся вождь. — Один из главных героев этого прорыва товарищ Черняховский уже отмечен за его успехи. Ставка наградила его орденом Богдана Хмельницкого 1 степени и присвоила звание генерал-полковника. Мы уже поручили маршалу Жукову поздравить его лично.

Трудно сказать было ли это чистой случайностью или таким образом Верховный Главнокомандующий пытался приструнить маршала Жукова на силь общения, которого жаловались многие генералы, неизвестно. Однако приказ был отдан и Представитель Ставки был вынужден подчиниться, как бы это ему было неприятно. Учитывая недавний конфликт с Черняховским.

Впрочем, Жуков не был бы самим собой, если бы, не исполнил приказ Ставки так, как он это посчитал нужно сделать. Из-за сильной занятости, Жуков сразу отверг личную встречу с Черняховским. Чего ради за сто километров бегать киселя хлебать, и ограничился телефонным звонком. В нем он поздравил молодого командарма с боевым орденом и новым званием, а также понадеялся, что в дальнейшем, Черняховский не даст маршалу повода отобрать у него и должность и звание.