Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Понимаете...— замялся доктор, — он всё ещё под надзором...милиции.
— В вашем кабинете. Пожалуйста. Тётя очень переживает за брата, всё хозяйство на ней, муж недавно умер, а тут ещё и травма ноги, — Нарейса сделала умоляющее лицо.
— Ну, хорошо-хорошо.
Он повёл нас в здание, на ходу приказав одному из санитаров привести больного из 14-ой палаты. Юхтин выглядел не лучшим образом — худой мужчина в серой рубахе на острых ключицах, серые штаны и ботинки без шнурков. Он вошёл и молча сел на предложенный стул, уперев потухшие глаза в пол.
— Дядя Лёша, узнаёшь меня? Это я, Сергей.
— Говорите, Алексей Алексеевич, — голос Копытина прозвучал как приказ.
— Не узнаю, — глухо ответил Юхтин, не поднимая головы.
— А ты глянь, дядя Лёша, мы просто не виделись с тех пор как ездили на рыбалку.
— Сергей? Нет, не помню, — тоска и безысходность звучали в монотонном голосе.
— А помнишь, как ты с друзьями поехал на озеро и вы забыли удочки, сапоги и прочие снасти в маленьком автобусе?
— В маленьком автобусе? В бусике? — в глазах что-то мелькнуло, он неожиданно закрыл лицо руками и зарыдал. — Заберите...меня...заберите...Я долго...не выдержу...
— Ситников, отведите больного на место, — скомандовал Копытин подскочившему санитару, а потом внимательно посмотрел на нас. — Странное поведение, никогда за ним такого не замечал. Извините, но повторно свидание дать не могу, итак разрешил на свой страх и риск.
— Понимаем. Спасибо и на этом.
— Знаете что, молодые люди, обождите за воротами, я минут через двадцать выйду. Мне с вами надо поговорить, — он поднялся, давая понять о необходимости покинуть кабинет.
Глава 8. Важная встреча
Доктор появился несколько позже, чем обещал. Костюм тройка, тросточка, очки и шляпа — чистый Антон Павлович. Он извинился за задержку и предложил прогуляться к озеру за административным зданием. Какое-то время Копытин молчал, видимо собираясь с мыслями для предстоящего разговора.
— Он не ваш родственник, — сказал резко без толики сомнений.
— Вы уверены? — Нарейса подобрала плоский голыш у кромки воды и стала его методично подбрасывать.
— Да. Я проанализировал разговор с больным и понял, что вы специально пытались напомнить Юхтину о каком-то...э...бусике. Что имелось в виду под этим словом?
— Маленький автобус или микроавтобус. По размерам примерно как ГАЗ-55, — лучшего сравнения я не нашёл.
— Не слышал про такие. Впрочем, неважно. Ваш, так называемый 'родственник', не сумасшедший. Кроме него, у меня есть ещё четыре таких пациента, правда двоих из них довели до безумия наши доблестные НКВД.
— И вы не боитесь говорить это вслух? — Нарейса приподняла бровь.
— Нет, господа. Да-да, не удивляйтесь. Вы похожи на 'товарищей' как я на...балетную танцовщицу. Меня не интересует кто вы и откуда, никуда сообщать не собираюсь — презираю стукачество...
— А если мы шпионы иностранного государства?
— Госпожа Анастасия, — улыбнулся Копытин, — я конечно дилетант по части контрразведки, но даже мне понятно, что с внешностью как у вас, и вас господин Сергей, во враждебную страну с заданиями не посылают. Да и что такого секретного в психиатрической лечебнице общего типа? Можно допустить, что Юхтин ваш агент, но он не один. Пять сумасшедших агентов? Видите, вам и самим смешно. Я работаю психиатром более 20-ти лет и поверьте, нигде и никогда не отмечалось случаев массового помешательства именно в такой форме. Эти люди рассказывали о том, во что в принципе невозможно поверить; чистой воды фантазия — карманные телефоны, дом в космосе; бомба, сжигающая десятки тысяч людей...
— М-да, погорячились наши клиенты с бомбами и телефонами, прогрессоры хреновы. Боюсь, только этим дело не ограничилось, ведь так Пётр Михайлович?
— Так, Сергей, так. За одну треть рассказов можно смело заказывать панихиду всем, кто их слышал.
— И вас это не пугает?
— Нет. Скажу без бахвальства — я владею определёнными методиками, позволяющими ставить запрет на опасные разговоры.
— О, да вы, батенька, колдун, — в его энергетической структуре определённо присутствовал зачаток силового ядра.
— Увольте от таких сравнений. Бабка была колдуньей, а я всего лишь врач, — он доверительно улыбнулся и потянулся ко мне хиленькими щупальцами.
Я слегка ударил по ним, как шлёпают по ладошке шаловливого ребёнка. Копытин вздрогнул, недоуменно покрутил головой, выглядывая неведомого противника своих опытов, и потянулся снова.
— Пётр Михайлович, ну что вы ей богу, мы же и обидеться можем.
— Эманацию невозможно увидеть, — доктор растерянно перевёл взгляд с меня на Нарейсу.
— Желаете убедиться в обратном? — глаза супруги шаловливо заискрились.
— Будьте любезны, госпожа Анастасия.
Её фигура окуталась чёрной дымкой. Внутри хаотично заскользили зловещие тени, постепенно набирая скорость перемещения. Копытин с интересом наблюдал за представлением, и вдруг дымка взорвалась, выбросив в лицо десятки змеиных голов с раскрытыми пастями. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая голову рукой с тросточкой.
— Жалкий лекаришка. Будешь знать, как соваться к демонам недоразвитыми отростками, — ехидно улыбаясь, произнесла по-дарински Нарейса.
— Дорогая, ну что за детские выходки. Нам ещё с человеком договариваться надо.
— Ничего страшного. Пусть это послужит уроком, в следующий раз будет осторожнее.
— Браво, — послышались хлопки ладоней. — Всё выглядело так натурально, что даже немного испугался. Прекрасная иллюзия, просто нет слов.
— Доктор, посмотрите внимательно, что сделала 'иллюзия' с вашей палкой, — я указал на середину тросточки.
— А что не так? Вроде всё це..., — он уставился на два сквозных отверстия.
— Представьте себе, что целью окажется менее твёрдый предмет.
Корытин побледнел, но с эмоциями постарался справиться.
— Мои пациенты тоже владеют подобным искусством?
— Обычные люди, можете не переживать. Пётр Михайлович, вы их сильно кормите лекарствами?
— Только двоих. Простите, но тут без медикаментозного вмешательства никак, я уже об этом говорил.
— Сколько они ещё будут находиться на излечении?
— Трудно сказать. Пашкова и Зеленского без внимания оставлять нельзя. Приказа о переводе в другое учреждение не поступало.
— А если поступит?
— Максимум неделю продержать смогу. Потом приедут коллеги, проведём консилиум и в путь. При срочном переводе забирают сразу.
— Кругом сплошная неопределённость, — стало досадно от сложившейся ситуации.
— Госпожа Анастасия, вы где-нибудь остановились на ночлег?
— Мы как-то и не думали об этом, — она легкомысленно пожала плечами.
— Тогда не откажите посетить старого холостяка. Меня, как специалиста, поселили в двухкомнатных хоромах. Посидим под вишнёвую наливочку, поговорим, а то знаете скушно одному вечера коротать.
— Вы не женаты? — проявила женское любопытство Нарейса.
— Делал пару попыток, — смутился доктор, — но не срослось. Теперь же я молодым не интересен, а постарще возрастом не интересны мне — кругозор не тот.
Докторский домик выглядел дворцом падишаха по сравнению с соседскими халупами — ухоженный дворик, белёные стены, крашеные ставни и оконные рамы.
— Симпатичненько. А там что за сараи?
— Это не сараи, Анастасия, здесь живут колхозники. Когда всё вокруг общее, нет смысла выделяться. Общество может понять неправильно желание жить лучше, чем другие.
— Но вы то выделяетесь и очень заметно.
— Положено по статусу. В обществе равных всегда есть те, кто равнее, как бы это грустно не звучало. Давайте пройдём внутрь, не будем создавать почву для ненужных разговоров.
Белые занавески, половички, пружинная кровать с горкой подушек в маленькой спаленке, кожаный диван с двухтумбовым письменным столом, кухонный стол с примусом да голландская печь — вот и весь антураж сельского дома. Причём наверняка единственный на всё небольшое поселение.
— Господа, если бы наша встреча произошла в Петербурге, то непременно пригласил в хороший ресторан, хотя такой сейчас найти тяжело. Всё достаточно пошло и рассчитано на непритязательный вкус.
— Почему не в Ленинграде?
— Ностальгия по прошлым временам. Нет, я не против советской власти, я против того, что вытворяют властители от самого мелкого и никчёмного до вершины пирамиды.
— Да вы доктор — контрреволюционер, — меня несколько озадачила его откровенность.
— Не удивляйтесь, я всё-таки потомственный психиатр и поверьте, неплохо разбираюсь в человеческих душах.
— Мой муж тоже, — усмехнулась Нарейса.
— Мы коллеги?
— В некоторой степени, — я не стал распространяться в какой.
— Так, господа, разговоры хороши на полный желудок. Вы умеете разжигать примус? Нет? Тогда, Сергей, вам лезть в подпол за продуктами. Откиньте эту половицу, вот свеча — выбирайте всё, что посчитаете нужным. В самом углу увидите крышку — это ледник. Возьмите колбаски, мы их сейчас пожарим с картошечкой да зелёным лучком.
Сергей нырнул в погреб и Копытин решил поговорить с его женой, изучая выражение всей фигуры в целом — как человек сидит, куда смотрит, какие движения делает в процессе разговора. Он считал себя профессионалом до мозга костей и появление новых типажей добавляло ещё одну монетку в копилку знаний.
— Анастасия, кто для вас эти люди?
— Никто. Мы вообще раньше их никогда не видели.
— Тогда какой вам интерес что-то для них делать?
— У меня — никакого, но так хочет муж.
— Простите, но ему это зачем?
— По долгу службы.
Чем дальше шёл разговор, тем больше Пётр Михайлович запутывался в определении психотипа. Лицо женщины не выражало ничего. Светлые глаза, настолько светлые, что зрачка практически не было видно, смотрели с безмятежностью маленького ребёнка. Непринуждённая поза, нога закинута на ногу, изящные руки лежат на колене, перекрывая друг друга; тонкие пальцы заканчиваются окрашенными в чёрный цвет ухоженными ногтями, более похожими на остро заточенные когти.
— А кем он служит, если не секрет?
— Никем. Он просто помогает попавшим в неприятную ситуацию. По велению сердца, так сказать.
— Вы тоже служите 'никем'? — решил пошутить Копытин и тут же внутренне дрогнул, когда услышал ответ.
— Как раз наоборот. Я руководитель контрразведывательного подразделения, майор.
В голове заметалась мысль — неужели ошибся? Но зачем НКВД такие хитромудрые шаги? Где смысл? И главное — ради чего?
— Моё звание и служебная деятельность не имеет никакого отношения к силовым ведомствам Советского Союза...
Всё-таки иностранная разведка. Выходит пять пациентов на самом деле агенты? Бред. Полный, абсолютный бред.
— ...а также к ведомствам каких-либо других государств этого мира.
Ерунда какая-то. Если есть контрразведка, значит должно быть и государство или наоборот. Стоп, Пётр Михайлович, не спеши, какая-то шероховатость в последней фразе...прокрутить сначала до конца...Вот оно, несоответствие — '...государств этого мира'.
— Анастасия, — начал он осторожно, — вы не могли бы объяснить подробнее, что имели ввиду под термином 'этот мир'? Я не совсем понял...
— А что тут непонятного, доктор? — из подпола показалась голова Сергея, а затем его руки стали выкладывать на пол колбаски в промасленной бумаге, банку огурцов, баночку грибов и мешочек с картошкой. — Моя жена работает на правительство России.
— Советской?
— Наш герб — двухглавый орёл.
— Так вы эммигранты, — Копытов почувствовал некоторое облегчение.
— Опять не угадали. Наша страна как простиралась от границ с Европой до Японии, так и продолжает простираться.
— Господа, вы меня окончательно запутали. Той страны больше не существует.
— Россия была, есть и всегда будет, — Сергей назидательно поднял палец вверх.
Со стороны улицы послышался звук подъезжающей машины и тут же стих. Громко захлопали двери, раздалась команда никуда не отлучаться.
— Быстро в подпол, ГБ приехала, — сдавленно прошептал Копытов и суетливо поправил коврик, как только гости закрыли за собой крышку.
В дом решительно вошёл человек в синей форме и тремя 'шпалами' в петлицах. За ним, с винтовками в руках, проследовали два красноармейца. Они тут же прошлись по комнатам и даже заглянули под кровать.
— Никого нет, товарищ капитан, — доложил один из них.
— Свободны. Ждать у машины. Товарищ Копытов?
— Да, это я. Простите, чем могу...
— Сегодня посетители были?
— К нам каждый день...
— Меня интересует только сегодня. Двое. Мужчина и женщина. Светловолосые, высокого роста.
— Да, приходили такие после полудня.
— Кого спрашивали?
— Юхтина Алексея...
— Больше никого?
— Нет.
— Что говорили?
— Интересовались здоровьем, просили о встрече.
— Кто вам дал право устраивать им свидание? — капитан вперил злой взгляд в лицо доктора.
— Они представились родственниками. И у меня нет приказа о запрете.
— С этой минуты есть, товарищ Копытов. О чём говорили?
— О рыбалке. Можете спросить у санитара...
— Уже спросили. Давно ушли?
— Часа три назад. А что, собственно говоря, случилось?
— В своё время узнаете, если в чём-то замешаны, — он криво усмехнулся и вышел, не попрощавшись.
Пётр Михайлович выглянул в окно, убедился, что машина отъезжает и шумно выдохнул — сердце дико колотилось от резкого впрыска адреналина в кровь. Гости вылезли из убежища и, как ни в чём не бывало, взялись за продукты.
— Вас не волнует приезд сотрудников гозбезопасности? — Коростина несколько удивило такое непрошибаемое спокойствие.
— В некоторой степени, — Анастасия хрустнула малосольным огурчиком.
— Нескромный вопрос — за что вас ищут?
— Пошумели немного в одном месте. Но мы не специально, так получилось, — она подцепила когтем ещё один. — Какая вкуснятина.
— Господин психиатр, мы ещё долго будем смотреть на холодный примус? Вы на чём собираетесь жарить картошку? — Сергей аккуратно разложил очищенные овощи.
— На жиру. С маслом уже давно проблемы, — доктор подозрительно осмотрел стол в поисках ножа и картофельных очисток.
— А вы какое предпочитали? Подсолнечное, горчичное, оливковое или из сливок?
— Крестьянское.
— Такое подойдёт? — о столешницу стукнул твёрдый брусок в бледно-жёлтой бумаге.
Пётр Михайлович осторожно развернул упаковку, отломил кусочек и с наслаждением покатал во рту:
— Как в старые добрые времена. Привкус немного другой, но в общем просто великолепно.
Примус немедленно раскочегарили, водрузили большую чугунную сковороду и зашипело, зашкворчало, разнося по комнате вкусный запах еды. Из навесного шкафчика появилась бутылка тёмного стекла с головкой, залитой сургучом. Её окружили три пузатеньких рюмки на коротких ножках — остатки семейного наследства.
— К сожалению, хлеб подвезут только за...— пышная буханка белого хлеба волшебным образом оказалась рядом. — Послушайте, я уже боюсь произносить какие-либо слова. Вы прямо как рождественский Дед Мороз. Какой подарок нужен, деточка? Коробка конфет? Пожалуйста. Коньки-снегурки? Обязательно есть...Нет, Сергей, спасибо, но для катаний на льду я слишком староват да и лето на дворе.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |