Надежда империи

— А...

— Ви-рина разбилась при жесткой посадке. Но она умерла еще раньше, отказало сердце. Диагност показал, что она летела на запредельной дозе допинга.

— Принято. Полгода в корсете, полгода на восстановление. Осталось объяснить еще четырнадцать лет.

— А потом мы воевали, Рей-рона! Судовая команда пронюхала о диагностах и устроила нам блокаду, требовала свою долю! Я из рейдов не вылазил! И знаешь, когда на одной чаше весов существование тысяч, запертых в потерявшем энергию лайнере, а на другой жизнь одной пилотессы, оставленной под надежным присмотром в безопасном месте, выбор очевиден! Наша жизнь не была сладкой! Прорывали блокаду, строили флот, отвоевывали свое место под солнцем! А потом было великое переселение! Лайнер упал в активной сейсмозоне, пришлось уходить, чтоб не попасть под выбросы пепла! И я вел тысячу переселенцев, в абсолютном большинстве не способных сделать и шагу без поддержки под ручку! Танцовщиц Лю в том числе, чтоб им все операции на ногах отрыгнулись изжогой! И я их довел, не потеряв ни человека! За это получил от императора баронский титул и полномочия легата! Тебе рассказать, сколько работы у барона, когда у его подданных нет даже крыши над головой и нет инструментов, чтоб ее поставить?! Сколько крови пришлось пролить, искореняя преступность?! Но я справился, и сейчас мой домен самый благополучный в империи! Вот чем я был занят четырнадцать лет! И сюда в жизни бы не отправился по собственной воле, честно признаюсь! У барона нет права на личные прихоти! Наше нынешнее появление имеет целью картографирование границ домена, вовсе не твое спасение! Всё, я объяснился, можешь выражать свое младоимперское презрение к бессемейному выскочке!

Эль-лор почувствовал невольное уважение к своему смертельному врагу. Если б у Эль-лора имелось хотя бы с полсотни таких вот воинов, леса Эль давно простирались бы по обе стороны хребта на тысячу стандартных километров!

— Ну, а ты как провела эти пятнадцать лет? — неловко кашлянув, спросил барон. Ему явно было неудобно за свою эмоциональную вспышку.

— Моя жизнь не так богата свершениями. Мелкие личные заботы и проблемы. Командир Свистун ушел, как только смог опираться на поврежденную ногу, и оставил меня без защиты.

— Он был настоящим офицером и не мог поступить иначе, — глухо сказал барон. — И он не дошел.

— Значит, ему повезло. А мне после его ухода добрый хозяин гостиницы выставил условие. Очень справедливое, очевидное условие. За проживание и еду — платить. А имперские хрусталиты, сам понимаешь, тут не в ходу. У меня было и остается единственное средство оплаты. Универсальное. Так что... можешь обливать меня презрением, барон Дансер. Пятнадцать лет меня имели в любом месте по нескольку раз в день. Не смертельно, но... эти пятнадцать лет показались мне вечностью. Но, конечно, это не идет ни в какое сравнение с вашими трудностями.

— Почему... почему ты его не зарезала? — со сдерживаемой яростью спросил барон.

— Были такие мысли, — невесело призналась бывшая пилотесса. — Но... я признала его правоту. В итоге.

— Признала? Правоту насилия?!

— Право получать оплату! — с яростью сказала женщина. — Я могла его убить в любой момент! А дальше что? Кто вырастит скотину, засеет поля, обеспечит едой детей?! Отремонтирует мельницу, найдет в лесах пригодные для окультуривания виды, сделает еще тысячи дел, совершенно незнакомых выросшей в окружении бытовой автоматики девушке из высшего общества? Он имеет право получать за свой нелегкий труд достойную плату!

— Надо же, какой удивительный специалист! — с угрозой сказал барон. — Умеет большинство из того, к чему мои специалисты только подбираются... Его слуга тоже... участвовал?

— Бичура? Конечно, нет. Дик убил бы его за одно только прикосновение ко мне. Мой супруг справедливый, но очень строгий хозяин, это все знают и не рискуют. Бичура утешается псевдами. У них иногда попадаются довольно симпатичные самки.

— Самки... что?! Но ведь они — животные!

— А у него есть выбор? И не такие уж они животные. Речью владеют, примитивными ремеслами тоже, еще и получше нас... и о детях заботятся.

— Рона, у людей и псевдов не может быть потомства, это еще имперские ученые проверили!

— Не знаю, у Бичуры как-то получается. Полдеревни белобрысых бегает.

— Рона, я тебя забираю! — решительно сказал барон. — Понимаю, что за пятнадцать лет ты придумала для себя и для него оправдания, но... насилие есть насилие, особенно по отношению к представительнице младоимперской ветви! Особенно — выходцем из низшей обслуги! Он подлежит имперскому суду!

— Казнишь? — спокойно уточнила женщина.

— Хотелось бы! — честно признался барон. — Руки сами к мечу тянутся! Но — нельзя. Он здесь такое хозяйство создал, моему домену полсотни лет догонять! Откуда только все это знает и умеет... Заберу в рабство, пусть обучает моих мастеров. За один только секрет непротекающей глиняной посуды придется сохранить жизнь! Пока не обучит смену, разумеется... Собирайся, мы отплываем немедленно! На Широкой у меня личный шлюп стоит на якоре.

Все же имеется шлюп, не блефовал барон. Непонятно, что это, но наверняка большое. Значит, там команда, и расклад сил становится крайне неприятным... плохо-то как. Эль-лор подобрался и мягким движением подтянул к себе копье. Ведь все к этому шло, не так ли? Империя и леса Эль настолько чужды друг другу, что мирное сосуществование невозможно! Эль-лор не обманывал себя, он прекрасно понимал, что домой вернется только одна из групп. Как говорится в классической поэзии, запад есть запад, восток есть восток... Да и пятнадцать лет — недостаточно долгий срок, чтоб Страж границы забыл, кто именно убил его учеников и выкрал ценнейшее медицинское оборудование! А разговор освежил память до боли. Получится ли снести обоих одним ударом? На второй может и не хватить времени, этот Дансер выглядит достойным противником...

— Я никуда не поеду, — спокойно сказала женщина. — Ты невнимателен, Бзынь, это непростительно для разведчика. У меня дети, и здесь — их родина. Я не брошу детей.

— Заберу и детей! Сколько их — один, два?..

— Одиннадцать.

— ???

— Противозачаточных тут нет, сам должен понимать, да Дик и не позволил бы кому-то травиться.

— Ты сумела меня изумить, признаю. Одиннадцать детей, с ума сойти... Но это ничего не меняет.

— Я — никуда — не — поеду! Пятнадцать лет — достаточный срок, чтоб кое-что понять! А ты сейчас подтвердил! У вас — сословное общество! Детей Дика вы никогда не примете в высшее сословие! И что мне остается? Отдать своих детей в крепостные барона Дансера?! Спасибо, я выбираю свободу!

— Ты выбираешь дикость, а не свободу! Сохранить цивилизацию может только государство!

— Значит, я выбираю дикость!..

Судя по звукам, спорщики схватились за руки. Правильный момент, сейчас или никогда! Эль-лор выметнулся наружу, надеясь только на то, что братья-обалдуи правильно поняли его подмигивания и подготовились. Он же их сам тренировал и готовил!

Барон Дансер оказался достойным противником, очень достойным! Он мгновенно заметил опасность. И вовремя обнажил оружие. Крак! Хрясь! Крак! Эль-лор ощерился. Сделал длинный выпад и ударил женщину в живот. Заостренный до игольной остроты наконечник пронзил тело насквозь. Эль-лор поднял голову и встретился взглядом со своим противником. Барон Дансер смотрел на него не мигая, на губах медленно проступала кровавая пена. В последний момент он заслонил женщину собственным телом, принял удар на себя... и самодельные латы не выдержали.

— Ты прав, — холодно сказал ему Эль-лор. — Цивилизацию может сохранить только государство. Государство Эль. Будущее — за геномодифицированной расой. Извини, маэстро. Ты был достойным противником.

Страж границы отвернулся и осмотрел место боя. У навеса, сцепившись в последней смертельной схватке, замерли четыре тела. Зарезанные вооруженными воинами, братья успели задушить противников голыми руками. Модифицированные тела даровали им такую возможность.

Эль-лор опустил голову. Он потерял учеников. Снова. Если б здесь был хоть один работающий диагност, вытащить ребят из смерти при их бешеной регенерации — дело пары дней. Но диагностов давно нет. Что ж... остается долг. Отомстить за сгоревших заживо учеников, убить пилотессу. Вернуть бестолковую принцессу Лируан-вен в леса Эль. И жить дальше, строить великую империю Эль. Самое достойное занятие для бессмертного — жить...

Что-то сильно ударило его в спину. Потом зажгло в груди. Он с удивлением посмотрел: из груди высовывался окровавленный кончик меча. Стража границы подвело спортивное прошлое. Он победил противника и отвернулся. Как в спорте. А в жизни так нельзя. Потому что убитые умирают не мгновенно. Они могут еще шагнуть вперед и ударить. Особенно такие, как барон Дансер, бывший волонтер-разведчик Бзынь, а еще ранее — гениальный танцор и руководитель группы имени самого себя маэстро Дансер, мужественный и отважный человек, спасший женщину ценой собственной жизни...

— ... Бичура, гони своих старших в лес, лечебный мох кончается! И сам с ними сходи, проследи, чтоб чистого набрали, а не как всегда. Все в папочку, лодыри конченые...

— Да заклеить им дырки биопластырем, и все дела! — донесся до Эль-лора недовольный голос слуги.

— У меня в ранце нет биопластыря. Гони детей в лес.

— А что там есть?

— Биопластыря там нет.

— У вас ничего в ранце нет, а хозяйку излечили, и командиру ихнему ногу назад приставили, и сейчас всю толпень к жизни выдернули, и еще мне ген-модификатор выдали, да не один раз, а трижды для закрепления эффекта совместимости, и все у вас ничего нет... Наверняка биопластырь валяется, а я ноги должен бить! Не люблю....

Ворчание слуги постепенно удалилось. Эль-лор как настоящий разведчик решил пока что не показывать, что очнулся. Мало ли что еще скажут интересного.

— Потерпите, Страж, сейчас будет немножко больно.

Вот и сказали интересное, дождался. Только это оказалось не больно. А дико больно! Ощущение — как будто в грудь засадили длинную иглу с зазубринами и не спеша потянули обратно.

— Ы-ы-ы! — — вырвалось у Эль-лора, и он выгнулся дугой.

— Уже всё, всё, можно расслабиться.

— Живодер! — сквозь слезы выдавил Эль-лор. — Что, если не смертельно, так и обезболивать необязательно?!

— Ну извиняйте, ударных анестетиков у меня в ранце нет! — ухмыльнулся чернобородый и принялся осторожно менять повязку.

— А что у тебя есть? — спросил Эль-лор, припомнив подслушанный разговор.

— А ничего нет. И ранца нет. Это у нас с Бичурой шутка такая. Внутренняя, со стороны не понять.

— Да? А почему тогда я живой?

Чернобородый не спеша закончил перевязку. Оценил собственную работу. И лишь потом ответил:

Регенерация у вас бешеная, потому и живы.

— Да, но... не когда мечом в сердце! — пробормотал Эль-лор.

— Значит, не в сердце. Эхо-проектора у меня в ранце нет, сами понимаете.

Эль-лор осторожно качнул ресницами. Кажется, он понял. Про ранец — это шутка. Какой эхо-проектор, когда на всей планете не осталось ни одного рабочего накопителя энергии...

— А Бзынь — просто везучий, и всегда был таким, — добавил чернобородый. — Ни один важный орган не задет, это ж надо так исхитриться!

Бзынь? Эль-лор медленно развернул голову и обнаружил тело барона рядом с собой, на соседней кровати.

— Ы-ы-ы! — донеслось оттуда, и Эль-лор сочувственно поморщился.

— Дядя... — прошептал барон. — Ты что, считаешь, хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается?

— А нет анестезии! — жизнерадостно отозвался чернобородый. — Я вам всем макового сока дал, немножко боль смягчает.

— Всем? — прошелестел барон. — Ты сказал — всем?

— Ага. И дружинники твои, и эти лупоглазы, все трое — все тут.

— Не различаешь, да? Без разницы, кого лечить?

Чернобородый помолчал. Позвякал чем-то за границами зрения.

— Да в общем-то... Я так и не понял, чего вы сцепились. Ну, молодые, оно понятно, у них приказ. Но вы-то, Бзынь? Как будто с ума сошли оба. А был таким хорошим, честным путником.

— А ведь ты — дезертир, Дядя, — не выдержал Эль-лор. — Или не Дядя, а Дик? Ты — дезертир от жизни! Сбежал, забился в глушь и не живешь — существуешь! А барон строит будущее — империю! Не император, тот в резиденции сидит, а барон Дансер! Спасает людей от гибели на дикой планете, организует, следит за законностью, защищает границы! А ведь это будущее — и твое тоже, Дик! У барона Дансера — великая цель, а ты... забился под скалу! Я восхищаюсь мужеством твоего соплеменника, Дик, и очень сожалею, что не смогу назвать его своим другом! Ген-модификации увели мою расу на другой путь, мы враги. Барон строит свою империю, я свою, наши цели равно велики, и на пути к ним мне очень будет не хватать такого товарища!

-Золотые слова, Эль-лор! — прозвучал взволнованный девичий голос.

Словно бледное видение, принцесса Лируан-вен прошла меж кроватей.

-Эль-лор, разрешишь ли встать рядом на пути к твоей цели? — тихо спросила она. — В жизни и смерти, навсегда?

Эль-лор, не веря своим ушам, пристально вглядывался в принцессу. То, что она произнесла — это же больше, чем клятва, это... предложение вместе захватить верховную власть! Но... как так?! Она — принцесса, а он — всего лишь Страж границы, по сути начальник погранзаставы... Под его взглядом девушка все больше пламенела, но не отводила глаз.

-Ты уже рядом со мной, — убедившись в чем-то очень важном, тихо сказал Эль-лор. — И в моем сердце.

— Видишь, Дядя? — борясь с болью, негромко заметил барон. — Вот где жизнь! А у тебя?

— А мне и так хорошо, — легко ответил чернобородый. — Жить есть где, покушать есть чего, и жена под боком.

— Убить бы тебя за Рону, — прошептал барон. — Но она тебя простила, так что живи. Но знай: с сего дня твоя гостиница и селение псевдов при ней располагаются на землях моего домена, жизнь ваша отныне регулируется имперскими законами. Не заплатишь вовремя налоги — повешаю.

— У нас иное предложение, барон, — переглянувшись с принцессой, подал тихий голос Эль-лор. — Давай поставим две заставы. Твоя ниже по ущелью, а наша повыше. А гостиница пусть останется вольной территорией. Будем приходить картой ойкумены пользоваться. В конце концов, где-то же надо нам встречаться без формальностей, просто как друзьям?

— И эта пещера нам всем спасла жизни, — застенчиво добавила принцесса.

— Согласен, — после долгого молчания сказал барон тихим, но твердым голосом. — Но налоги они будут платить мне.

— Может, пополам? — предложил Эль-лор чисто из вредности.

— Согласен. Но жить будут по имперским законам.

— Согласен, — откликнулся теперь уже Эль-лор. — Все равно наши законы от ваших ничем не отличаются. Государство — оно государство и есть, хоть в лесах Эль, хоть в степях империи. А пиратскую вольницу бить будем вместе!

Три руки — две бледных мужских, подрагивающих от боли, и одна бледная девичья — соединились воедино в знак нерушимости союза.

6

Повозка с полотняным верхом не спеша катилась по извилистой степной дороге, парочка домашних туров в упряжке лениво и добродушно поглядывала на бывшие когда-то родными просторы, тащила свой груз и не протестовала против неволи. Мужчина на передке, в отличие от упряжной скотины, смотрел внимательно и чутко — старые навыки разведчика напомнили о себе сразу за воротами имперской резиденции. Хотя выглядел он — по крайней мере внешне — совсем не подходяще для императорского окружения. Обычные бурые штаны, какие носят и мелкие торговцы, и охранники, и мастеровые люди в поездках, светлая льняная рубаха без пояса да летняя обувка, называемая везде по-разному, но именно здесь поножами. Немножко выбивалось из образа оружие, лежащее скрытно под рукой. Настоящая небесная сталь! Ранее широко распространенная, но с каждым десятком лет все более уходящая в легенды. Такими клинками и императору незазорно похвастать! Это вам не хваленая оружейная бронза имперских легионеров, это — вещь!