Другой, (рабочее название) Общий файл.

— И тебе, — отозвался я, покосившись на укутанного в плащ наемника.

Выглядевший обеспокоенным Ватлай, посмотрев на горизонт, освещаемый вспышками, произнес: — Чую, беде быть. — И многозначительно посмотрел на десятника.

— Да уж, — отозвался тот. — Если до начала грозы дойти не успеем плохо будет всем. А если еще и сборщики, под шумок, заскочат, то вообще Беда.

— Сборщики? — Кажется, это я сказал.

Лекс, нерадостно улыбнувшись, объяснил. — Видишь ли, дорога-то королевская, а знать местным земельным прибыль с нее не положена, а ведь хочется. Вот и нападают, иной раз, этакие "сборщики" податей. За для них-то нас и нанимают. Разбойники-то что? Мужичье в основном да мещане всякие. Никто толком и драться не умеет. А вот "сборщики", обычно, что ни на есть настоящие вояки, зачастую даже гвардейцы баронские, или кто похуже. — На последних словах десятник состроил полную омерзения гримасу, рассмотреть которую не помешали ни дождик, ни тень капюшона.

— Похуже? — Удивленно спросил я.

— Ага, — кивнул Ватлай. — Наемники, чтоб им пусто было.

И снова где-то в глубине сознания к постепенно складывающейся мысли добавился еще один кусочек мозаики.

— Так что, паря, ты меч поближе к себе держи, а то мало ли. — Посоветовал десятник.

Со стоянки уходили со всей возможной прытью, несмотря на это грозы избежать не удалось. И спустя два с небольшим часа над нами развернулась небесная битва впечатляющих масштабов. Молнии полыхали одна за одной, а раскаты грома не затихали не на секунду. Усугублялось все это еще и изрядно размокшей дорогой и непрекращающимся ливнем отчего и так медлительный обоз двигался со скоростью старой черепахи. Да и видимость, благодаря сплошной стене воды, низвергающейся небесами, была такой, что я едва различал неясный силуэты движущихся следом.

Мы то и дело останавливались, по приказу носящегося мимо Лекса, а когда застряла и наша повозка (та в которой ехал я), то я и вовсе спрыгнул с нее, чтобы хоть немного облегчить работу лошадям. Памятуя наставления десятника захватил с собой меч и даже не поленился зарядить арб, скрывавшийся теперь под плащом.

Несмотря на экспроприированный у Серого плащ, вымок я преизрядно и холод пробирал, просто-таки до костей. Заставляя тело непроизвольно дрожать.

Началось все совершенно неожиданно. Просто, вдруг, сквозь раскаты грома, я услышал истошный вопль и почти сразу различил чей-то силуэт, слева от себя. А секунду спустя эта тень превратилась в всадника, на поднявшейся на дыбы лошади. Лошадь стала на дыбы, едва заметив телегу на которую она неслась, а если бы не это, то плакала бы моя голова, но это я понял уже потом.

Как только лошадь опустила передние копыта я, не долго думая, и почти не целясь выстрелил из арба, с удовлетворением услышав, едва различимое, дзинь и всадник завалился назад. Испуганная же лошадь, дико заржав, бросилась прочь. А я, сделал глупость, шагнув на свободную дорогу. Тут же, словно из под земли, вырос другой силуэт, и я почувствовал удар в грудь. К счастью он прошёл слегка по косой, разрезав лишь кожу куртки и развернув меня правым боком к атакующему. А мой меч, словно живя своей жизнью, уже скользил по древку копья, лишь на миг замерев, упершись во что-то твердое, но шагнувшая вперед лошадь помогла ему преодолеть препятствие и заоравший противник, бросив копье, помчался прочь, едва не прихватив меч. Только я успел развернуться, подгоняемый чувством опасности, как увидел перед собой еще одного всадника, наносящего удар. Как-то неловко подставив клинок, я не успел, толком, блокировать несущуюся ко мне смерть и в следующий миг уже летел под повозку, а в левом плече пульсировала боль, становясь сильнее с каждым ударом сердца. Перед глазами кружились цветные мушки, а реальность расплывалась в мешанину бело-серо-черных цветов. В итоге я потерял сознание.

Очнулся от криков ужаса, полных страха и безысходности и тут же снова провалился в пустоту.

Очнувшись снова я куда-то полз и снова вопли ужаса и какой-то звериный рык. И снова темнота.

Сколько продолжалось мое беспамятство я не знаю, также как и сколько раз ко мне возвращалось сознание. Окончательно я пришел в себя подпирающим спиной колесо и сидящим в луже. Голова гудела, а плечо постоянно давало о себе знать тупой и до отвращения сильной болью.

Ко мне подошел странный зверь, отдалено смахивающий на гориллу, но имевший голову скорее огромного волка. Обнюхав меня, он удовлетворенно фыркнул (как мне показалось). А потом завыл, подняв голову к небу, как-то совсем не по-волчьи завыл. И вдруг я обнаружил перед собой, сидящего на корточках, голого мужчину. Тело которого, словно замысловатый узор, украшали шрамы. — Живой, — утробно рыкнув, произнес он. — Хозяин будет рад. — Улыбнулся оборотень, хотя больше его улыбка походила на оскал. Я ответил ему таким же оскалом и "Последний вздох" легко вошел между ребер твари, вырвав из пасти ликана нечеловеческий крик. В следующий миг, на моей шее сомкнулась волчья пасть, и я полетел в пустоту, успев лишь подумать, что он умирает со мной.

Темнота, холод, тишина. Боль? Ушла? Нет? — Спи. — Шелестит ветер.

Рассвет.

Вам приходилось когда-то просыпаться, зимой, от того, что с вас стянули одеяло, и вы невероятно замерзли? Именно это чувствовал и я. Замерзшие конечности, категорически, отказывались повиноваться и ощущались не больше чем ботинки. Холодно, сыро. Первая здравая мысль — Согреться. Нужен огонь.

Темнота, пустота, тепло???

"Я сижу у костра, любуясь языками пламени. В воздухе странный запах Смерть? Да, наверное, так пахнет смерть. Хотя какой запах? Странное ощущение, белая смерть? — Мысли прыгают с одной на другую, не успевая обрести отчетливость и форму. — Почему белое? Звук не бывает белым! Странно!

Смерть?! Да, Смерть, именно так с большой буквы. Белая, не звучащая со странным, до боли знакомым и давно позабытым запахом. А воздух, странный на вкус горечь, сладость, терпкость. Да и вкус тоже Смерть. Такая разная, но все же одна...

Оглядываюсь. Солнце стоит высоко над горизонтом, но все равно едва согревает. Тепло костра и такие красивые танцы огня.

И всюду СМЕРТЬ.

— Как? Почему? Голод! Нужно поесть.

Механически жую, найденную в сумке, лепешку.

— Спать."

Как-то смутно, из далека, доносятся звуки, с каждой секундой становясь все отчетливей.

... произошло? — голос мягкий бархатистый, нежный словно пушинка.

— Не знаю, госпожа. — Хорошо поставленный баритон.

— Гвиди, проверь. — Грубый, чувствуется привычка командовать.

— Живых не видно.

— А там что за дым. — Тот же властный.

— Кажись живой. — Раздается, кажется, над самым ухом.

Темнота.

Будит крик.

— Да что вы себе позволяете, в конце концов? Это моя земля, а значит все, что на ней находится, принадлежит мне. — Вопел какой-то странный с горьковатым привкусом, голос.

— Почему с привкусом? — Мелькнула мысль.

— Да с каких это пор королевский тракт принадлежит какому-то мелкому барончику? — отвечает в тон ему властный.

Перепалка продолжалась, но я уже не обращал на нее внимания, сосредоточившись на осмотре. — Шатер какой-то, что ли?

Неуверенно поднявшись на ноги, попытался сделать шаг и тут же упал, в последний момент, успев ухватиться за центральный шест конструкции. В голове вообще был полный сумбур. Чувства путались, как хотели.

Со второй попытки все удалось куда лучше и на подкашивающихся ногах я, наконец, сумел

выйти из своего обиталища. И лишь выйдя, заметил, что уже ночь. Хотя скорее не заметил, а обратил внимание, что основным источником света служат костры и факелы в руках небольшой группы людей стоящих немного в стороне.

— Вы мне за это ответите, — зло кричал голос с явными истерическими нотками.

Ноги подкашивались, и я снова провалился в пустоту.

— Что скажете, Ас Тан? — спрашивает властный.

— Да что тут сказать, это просто невероятно. — Голос приятный, вкрадчивый.

Я открываю глаза.

— Доброе утро, молодой человек, — произносит, с улыбкой, мужчина средних лет, с удивительно белыми волосами.

— Где я? — Вместо своего голоса слышу какой-то непонятный хрип.

Человек подносит к моим губам флягу и я пью, лишь теперь понимая насколько у меня пересохло в горле.

— Где я? — Повторяю вопрос, а голос все равно, словно не мой.

— На дороге между Компитом и Грамом, собственно в нескольких часах от Грама. — Ответил беловолосый.

— Что здесь произошло? — Встрял в разговор владелец властного голоса. Высокий, широкоплечий с солдатской выправкой.

— Постойте, Винар, пусть мальчик немного придет в себя. Потом спросите.

— Ас Тан, это не вам решать. Я отвечаю за безопасность девчонки, так что чем раньше мы выясним скользкие моменты, тем лучше для всех. Я попытался приподняться и мне это удалось. Лишь оказавшись в сидячем положении, я понял, что одежды на мне нет, а торс и шея перебинтованы.

— Молодой человек! Вам нужно отлежаться, после таких-то ран... — Заговорил было доктор (а насколько я понял беловолосый был именно доктором), но его прервал "властный".

— Видишь, он сидеть может, значит и говорить тоже. Так что здесь произошло? — Повторил он вопрос.

— Точно не скажу, — ответил я. — Сначала на обоз напали. Кто не знаю, но то что были на лошадях это точно. Был дождь, почти ничего не видел. Потом, вроде, был оборотень (а чего уж тут скрывать), если мне не примерещилось. Я вроде пырнул его ножом и все. Остального я не видел.

— Да уж, — подытожил вояка, — не густо. А сам-то кто будешь?

— Ита Ник (мое собственное имя, по-моему, было ничуть не хуже другого выдуманного), ехал в обозе пассажиром до Грама. Наемник я, в Верну иду.

— Ну, то что не мужик (крестьянин) я и так понял, — хмыкнул Винар. — Ас Тан, что скажете?

— А что тут скажешь? Правду говорит. — Пожал плечами доктор. А мне протянул пиалу с каким-то чаем. — Выпейте. Это добавит сил.

Я послушно опрокинул в себя, обжигающую жидкость с цветочным ароматом.

— Ну вот, — довольно кивнул врачеватель. — Теперь полежите немного, а я вам пока одежду принесу. Ну что тут было сказать, я послушно лег и почти сразу задремал.

А проснувшись с удивлением обнаружил возле своей лежанки , явно не мою, одежду. Мягкие, невысокие сапоги, туника до колен, свободные штаны и что-то вроде кафтана. Одевшись в чужие шмотки я, не без сложностей(ноги все время подкашивались и норовили уложить меня на пол), покинул шатер.

Увиденная мной картина впечатляла. Шатер в котором я "почивать изволил" был далеко не единственным. Помимо него нашлось еще три, причем два из них были значительно больше моей обители. В центре, между шатрами, был разложен довольно большой костер, у которого сидело человек десять, одетые в доспехи. Но заинтересовало меня не это, а огромная куча из сваленных вместе доспехов и оружия, вокруг же этого лагеря были расставлены телеги из того самого обоза, в котором я ехал.

Сразу же нарисовалась мысль "Где мои вещи?" и за ней "Кто эти люди?". Оружия у меня не было, сняли все, когда раздевали. Так что решил особо не наглеть, а выяснить все по-хорошему. — А если не получится? — Мелькнула мысль. — Что ж, если не получится, то я труп. С другой стороны остаться без гроша в кармане ничем не лучше чем сдохнуть, пытаясь забрать свое.

— Иди к нам, наемник. — Крикнул кто-то из солдат, увидевший, что я топчусь на месте.

И я послушно пошел, а что оставалось делать?

— Садись. — Предложил один из вояк, освобождая место на бревне.

— Ну ты и живучий, — улыбнулся другой.

— Ага. — Подтвердил третий. — Я когда тебя нашел, думал, что помрешь, ан нет, Ас Тан вытащил.

— Бывает. — Пожал я плечами.

От дальнейшего трепа вояк меня спас доктор, появившийся из самого большого шатра.

— А, юноша, вы уже проснулись. Прошу вас составить нам компанию. — Произнес он.

И я, воспользовавшись этим приглашением, пошел к шатру. Пропустив меня вперед, следом вошел и доктор. Первое, что бросилось в глаза, это отличие моей "палаты" от внутреннего убранства этого "дома на колесах". Если в том где отходил я все было достаточно спартанским, то здесь различные украшательства и мебель (что меня больше всего удивило) создавали впечатление самой обычной комнаты. Вернее не комнаты даже, а скорее королевских покоев. Помимо стола и стульев присутствовала самая настоящая кровать. Заставившая меня задуматься, как это они ее умудрились везти.

Но больше всего, на тот момент, меня заинтересовала расставленная на столе еда. Такого разнообразия я еще ни разу не видел в этом мире. Одних только вин, судя по сосудам, было четыре сорта. А уж что касается блюд, то, насколько я мог разглядеть, их было не меньше двенадцати и каш среди них не наблюдалось.

От созерцания этого великолепия меня оторвал звонкий голосок, принадлежавший юному созданию женского пола.

— Как вы себя чувствуете? — Спросила девушка. Обратив, тем самым, на себя мое внимание.

Выглядел этот прекрасный цветок, просто невероятно. Острый, горделиво поднятый, подбородок, Слегка вздернутый носик, пухлые, почти детские губки и невероятно глубокие, большие голубые глаза. Задав вопрос, девушка встала из-за стола, позволив рассмотреть белое как снег платье, повторяющее каждый изгиб ее фигуры. А накинутая на хрупкие плечики меховая пелерина делала ее похожей на сказочную принцессу. Думаю, этого эффекта и добивался тот, кто подбирал ей наряд.

— Миледи, так это вам я обязан своим спасением? — Склонив голову, спросил я.

— За свое спасение вы должны благодарить Ас Тана. — Прозвенело в ответ. — Винар, представьте нас. — Взмахнув ручкой, распорядилась девушка.

— Леди Калерия Илирская, дочь графа Рамира Илирского. Верно поданного Его Императорского Величества Гелеодо I.

— Келедонская Империя? — Видимо при этих словах, на моем лице, было написано такое удивление, что девушка даже рассмеялась.

— А вы что-то имеете против Империи? — Неожиданно резко, спросил еще не знакомый мне персонаж. Молодой человек, на вид немного старше меня, одетый в дорожную куртку и штаны. Слегка слащеватый вид выдавал в нем аристократа не самых низких кровей.

— Дэмиан, прекрати. — Отозвалась девушка.

— Сколько раз тебя просить, не называй меня так при посторонних? — Вспылил он.

— Его Светлость, Герцог Дэмиан Артус. — С легкой улыбкой, представил франта Винар. — И барон Илиан. — Мужчина в годах, с хорошо заметным брюшком и тоненькими усиками, придававшими ему некоторую моложавость. Но главным его достоинством были цепкие, внимательные глаза.

— С Ас Таном вы уже знакомы, а меня, как вы уже поняли, зовут Винар.

— Не преуменьшайте ваших заслуг. — Улыбнулась Леди Калерия. — Винар Ресхольд, тысячник Армии его Императорского Величества. Приставлен к юной профурсетке, дабы уберечь ее от лишних романтических приключений. — Последнее предложение, девушка произнесла, явно кому-то подражая. После чего звонко рассмеялась.

Зато тысячник, от ее слов, изменился в лице, скорчив недовольную гримасу. Видимо идея, быть нянькой, ему не слишком нравилась.