Фазовое превращение

Капитан появился минут через двадцать, в знакомой уже бархатистой рубашке. Судя по походке, ему стало значительно легче. Если так, это действительно просто мышцы. Свело. Бывает.

— Развенчание образа героя? — с кривой ухмылкой осведомился капитан, присаживаясь на столик рядом с банкой.

Ален скосил на него глаза.

— За последние полчаса вы наговорили глупостей больше, чем я натворил за все время нашего знакомства. Вы нарочно?

— А ты умеешь быть строгим, — одобрительно усмехнулся капитан, выдавливая на ладонь немного прозрачного геля. — Хоть ради этого стоило.

Он попытался подсунуть руку под ткань рубашки и смазать плечо, но получалось плохо. Ален несколько секунд наблюдал за стараниями капитана, прикидывая, почему тот не может просто взять банку и уйти в комнату, потом махнул рукой.

— Давайте я. — Он поднялся с кресла и подошел к офицеру.

Тот, прищурившись, внимательно на него посмотрел. Как-то слишком внимательно, словно оценивая или решая что-то. Потом молча кивнул и протянул мазь.

— Вы рубашку снимите, — посоветовал Ален. — Ее пачкать совершенно ни к чему.

Капитан, все так же молча, повиновался. Ален заполнил гелем ладонь и аккуратно размазал его по теплой, чуть влажной коже. Капитан, кажется, даже перестал дышать. Ален удивился, но потом мысленно ахнул и закусил губу. Космос, он даже не подумал перед тем, как предложить помощь. Но теперь не откажешься. Это не просто некрасиво, это маразм. В конце концов, офицер должен был понимать, что делает.

Ален невольно постарался прикасаться как можно легче, кончиками пальцев, растирая прохладную мазь, пока до него не дошло, что это как раз слишком похоже на ласку. Он усилил нажим, энергично, почти отчаянно, разминая скользкое от геля плечо, поглядывал только, не морщится ли капитан от боли. Но тот лишь прикрыл глаза и склонил голову. Терпеливо, покорно...

Ален сглотнул внезапный комок в горле. Капитан был готов даже вот так, лишь бы он, Ален, дотронулся до него? Всю ночь спал рядом, обнимал и не сделал ни одного лишнего движения. Чтобы не испугать? Он вдруг вспомнил, как хорошо было в объятиях капитана, уютно, надежно. Вспомнил, как пожалел сегодня, что на площади офицер так и не дотронулся до него. Виски сдавило и стало невозможно дышать. От заботы, желания, почти боли и невозможности определиться. Только с чем? Это же капитану надо разбираться, а у него почему голова кружится? Причем, кружится так, что перед глазами прыгают разноцветные точечки, а пальцы сами направляются к шее, по ключицам, ниже.

Опомнился он, когда его руки вдруг накрыла горячая ладонь. Ален недоуменно посмотрел вниз и с ужасом понял, что остановили его уже почти в последний момент.

— Ты уверен, Ален? — в голосе капитана появились странные нотки.

Он с трудом поднял глаза, встретил хищный, шальной взгляд и почти со стороны услышал, как шепчет "да".

Капитан соскользнул на ковер, дрожащими пальцами провел по его щеке, подбородку, губам.

— Уверен? — еще раз спросил он, настойчиво, почти яростно.

— Да, — подтвердил Ален.

Сразу стало настолько легче, что захотелось потерять сознание. Но он лишь подался вперед, позволяя капитану целовать себя. Нежно, пробуя на вкус, чтобы не спугнуть, не оттолкнуть, оставляя Алену возможность в любой момент передумать. Ален обхватил его за шею, ладонью, уже нарочито медленно, размазал по спине остатки геля.

— Да — это значит да, кап... Каору. — прошептал Ален, стараясь не отвести взгляда, не покраснеть в очередной раз. — Я действительно хочу...

Он и не догадывался, что спровоцируют его слова. Не догадывался, как быстро эмоции капитана передадутся и ему тоже. Ему вообще в голову не приходило, что такое возможно. И как можно вызвать в нем подобную страсть, всего лишь целуя и нежно поглаживая тело под неизвестно когда расстегнутой рубашкой.

— Ален, — шептал капитан, щекоча дыханием бок, заставляя закусывать губу, чтобы не застонать от звучания собственного имени. Как, как можно просто голосом, выразить столько всего, да еще и, в основном, непристойного содержания?

Губы спустились до кромки брюк. Ален замер, но капитан лишь провел языком вдоль ремня и поднялся выше, по животу, по груди, к губам, вновь отправляя его куда-то очень далеко. Ничего больше и не надо было, лишь бы целовал, вот так. Настойчиво, но без торопливости, сладко до боли. Настоящей, зарождающейся внизу живота, ударяющей в голову, боли, от которой было невыразимо хорошо. И хотелось еще. Но только чтобы не прекращал целовать.

Пальцы Алена робко дотронулись до скулы капитана, запутались в лохматой шевелюре. Тот вздрогнул и затаил дыхание. Неприятно? Вряд ли. Настолько хорошо? От прикосновений? Таких простых? Ален отстранился немного, придерживая ладонями голову капитана, чтобы заглянуть в глаза. Одновременно блестящие и затуманенные, лишенные привычной суровой сосредоточенности. Серые. Он только сейчас обратил внимание, какого цвета глаза у капитана? Да и разве имеет уже смысл думать о нем только как о капитане?

— Каору? — выдохнул он.

— Что такое, Ален?

— Као-ру. — повторил он, улыбаясь, и сам потянулся к его рту.

Ален плохо запомнил, что было потом. Что-то, когда невозможно разделить образы, ощущения, мысли и бессвязные слова. Не понимал, где он и кто он, не хотел понимать, потому что понять — значит вернуть себе материальную форму, а сейчас это лишнее. Всплыло только прерывистое, сбивчивое:

— Можно? — и рука на пряжке ремня.

И его отчаянное, нетерпеливое:

— Тебе все можно.

И Ален снова проваливался в нереальность происходящего, кричал от уверенности и бережности ласк Каору. Не видел ничего, не сознавал, но чувствовал, так остро, как никогда раньше. Влажные касания языка, осторожные прикосновения пальцев. Нарастающий, обжигающий, концентрирующийся в одной точке и разливающийся по телу жидкий огонь разрядки. Зубы, стиснутые на собственном запястье, вторая рука, вцепившаяся в жесткие пряди волос. Искрящаяся тьма перед глазами и ватный кокон вокруг сознания.

Вялый, едва работающий мозг, на периферии отметил, что Каору вытянулся рядом, обнял, уложил голову на свое плечо. Ален попробовал что-то сказать, но не получалось. Вечно он рядом с капитаном теряет дар речи. Только поводы всегда разные.

А вот это, кажется, удалось пробормотать относительно внятно. Во всяком случае, Каору рассмеялся и еще ближе привлек к себе, погладил по спине, от шеи до поясницы. Как-то так... без страсти. Да... Ален нахмурился. Но... Он приподнялся на локте, с трудом удерживая голову на весу.

— А ты?! — наверное, это был безумно глупый вопрос. — Ты же не получил то, что хотел!

— Уверен? — капитан задумчиво и откровенно оглядел его, задержал взгляд на ощутимо припухших губах. — Чего же тогда я хотел, по твоему мнению?

Ален все-таки покраснел, как ни старался убедить себя, что поздно уже.

— Меня, — предположил он, опуская ресницы.

— Вот именно, — подтвердил капитан, хотя, кажется, несколько удивленно — Тебя, Ален. Тебя и твое тело. А не только твое тело. Ну не смотри ты так, я и без тебя знаю, какую чушь несу.

Каору косился как-то так смущенно и просительно, что Ален тихонько рассмеялся. И снова прижался к нему, спрятал нос в ямке между плечом и шеей. Он не знал, что заставило Каору сказать все это, но был ему благодарен. За... за все благодарен. Даже если Каору просто понял, что Ален не очень хорошо сознает свои действия, уже спасибо. Он ведь не отказывается, он... Ален протянул руку, задержал ее над животом Каору, хотел отдернуть, но решился и прижал пальцы к все еще чуть влажной коже... он так растворился в своих ощущениях, что мужчину рядом почти не заметил. А это неправильно. И не потому, что нечестно. Ну, это не единственная причина, точнее. Ален коварно улыбнулся, вспомнив, как отзывался на его прикосновения Каору.

Власть. Любопытство. Стремление выяснить, до какого предела ему позволят дойти. Сам-то Каору... Ален сглотнул, вспоминая отрывочные подробности недавнего сумасшествия... вообще не перед чем не останавливался в плане, кхм, "можно-нельзя".

Ален приостановил фантазии и задал себе резонный вопрос: зачем ему это? Ответ напрашивался только один, но Алена он не устраивал своей лаконичностью. Неужели в этих вопросах аргумент "хочется" является достаточно веским, и других оправданий не требуется? Спросить у Каору, что ли? Ален снова засмеялся.

— Ты что там задумал? — смешливо-настороженно спросил капитан, стягивая с дивана плед и укрывая им зябко поежившегося Алена. — Мне уже начинать бояться?

— А зачем уже? Чтобы привыкнуть к состоянию? — Ален опять приподнялся, вглядываясь в лицо Каору. Бездумно. Просто так. Нравилось.

Нравилось сочетание определенности, четкости черт с экзотической утонченностью; нравился контраст смуглой кожи и светлых глаз. Раньше и внимания не обращал, а сейчас насмотреться не мог. Реакция на близость? Возможно. В психологии Ален силен не был.

— Чтобы доставить тебе удовольствие. — Каору слегка прижал кончик его носа и поднялся. — Ты еще не проголодался?

— Не знаю. — Ален прислушался к организму. — Но вот спать хочется, — он виновато потупился.

— Тогда топай в комнату и подремли пару часиков. Но сначала, доделай то, с чего все началось, а? Болит, зараза.

— Конечно. — Ален едва не вскочил, но вовремя вспомнил, в каком он виде и рывком завернулся в плед. — Можно я только оденусь сначала?

— Да, разумеется. — Каору даже не улыбнулся. Просто отошел к стеллажам и все.

Ален вздохнул. Он понимал, что глупо уже стесняться, но так было спокойнее. Хорошо бы, только Каору не обиделся. Впрочем, вряд ли. Он, похоже, слишком многое и чересчур хорошо понимает. И уж точно лучше самого Алена.

Он застегнул брюки и снова взял в руки банку. На этот раз удалось заставить себя сосредоточиться именно на желании облегчить боль. Просто потом, завинтив крышку, Ален вздохнул и, набравшись смелости, притронулся губами к шее своего капитана под короткими прядями волос.

— Не искушай, — почти промурлыкал Каору. — Иначе спать ты точно не будешь еще долго.

Но во взгляде, который Ален специально поймал, была только лукавая усмешка. Издева-ается, почти довольно подумал он. Не тронет ведь. Против воли — не тронет. Никогда. Он этой мысли отчаянно хотелось плакать. Первый раз за много лет. И плакать первый раз и чувство такой вот защищенности — тоже.

— Спасибо, Каору. — тихонько шепнул Ален и почти бегом взлетел на второй этаж.

В комнате он разделся и нырнул под одеяло. Лучше заснуть быстрее, потому что... Ален вспомнил свои недавние ощущения и невольно застонал, откинувшись на подушку. Вот поэтому и быстрее. Иначе захочется повторения. А это будет уже издевательством над капитаном. Конечно, Каору сам понимает, на что пошел: Ален не остановил бы его, даже... даже... в общем, даже, но Ален тоже отдает себе отчет в собственных поступках... как правило, поэтому нехорошо выйдет. Только вот... как им дальше жить под одной крышей, в настолько неопределенных отношениях? Или Каору их специально никак не обозначил, чтобы оставить право выбора за ним? Правильно, наверное: именно Ален — сторона колеблющаяся, но все равно садизм.

Он перевернулся на бок и спрятал нос в специально подвернутом одеяле. Вряд ли он проспит весь день, поэтому надо будет к вечеру попросить кап... да все равно капитана дойти с ним до дома и забрать кое-что. Компьютер — точно. Нужно было продолжать заниматься, а постоянно пользоваться машиной Каору — нехорошо. Да и просто надо бы почту проверить. Вдруг ребята волнуются, что он не пишет?

Следующие несколько дней прошли в сети и в книгах. Каору занимался какими-то расчетами, открывая страничку с игрой каждый раз, как в комнате появлялся Ален. Сам Ален бился с учебником задач по навигации и периодически бегал к капитану с просьбами объяснить то, чего в Академии еще не проходили. Каору предупредил сразу, что теоретическую подготовку пилота боевого крейсера проходил исключительно на уровне "приспичит — полетишь", но Алена не прогонял. Все-таки теория теорией, а практического опыта у него было достаточно. Разобраться в учебной программе, к немалой зависти Алена, капитан смог довольно быстро.

С объяснениями было хуже: преподаватель из Каору точно бы не получился; но когда оба плюнули на педагогику и капитан начал приводить почти анекдотичные примеры с емкими, разной степени литературности комментариями, пошло легче. Ален поминутно заливался смехом, но зато усваивал материал. Хотя слабо уже представлял, как теперь будет сохранять на лекциях серьезность.

— Тебя бы к нам инструктором, — хохотал он, переводя слова Каору в пригодные для дальнейшего употребления записи.

— Не уж, спасибо, — усмехался тот. — На такие жертвы я не способен даже ради тебя.

Ален вздрагивал, но старался этого не показывать. Только потом, уединившись в "своей" комнате с учебниками, пытался осознать сам факт, что Каору может быть способен на что-то именно ради него. Скорее всего, для капитана это лишь оборот речи, но такие мысли были... приятны. Тем более что Каору действительно с ним возился куда больше, чем можно было ожидать.

Хотя, больше и не притронулся ни разу. Даже намека ни одного не сделал. Алену порой отчаянно хотелось подойти и обнять. Для того чтобы прижаться, понежиться в спокойном, надежном тепле. Но он все еще ничего для себя не решил, поэтому не провоцировал.

Сплетни прекратились неожиданно быстро. Ален еще ловил косые взгляды, но больше к нему никто не приставал. Он не обольщался и понимал, что любители травли просто боятся Каору, но его это устраивало. Было обидно, что сам он пока со своими проблемами справиться не в состоянии, однако, именно по этой причине, ему повезло, что рядом был капитан. Может быть, не появись в поселке Каору, все сложилось бы совершенно иначе, но сослагательное наклонение тут бессмысленно. Поэтому, точно повезло.

Эктор тоже не доставал вопросами. Или поверил Алену или как раз нет, поэтому, по здравому размышлению, понял, что лезет не в свое дело. Но вот домой он приятеля уже не приглашал, отговариваясь то усталостью матери, собирающей урожай, то еще какой-то ерундой. Ален с грустью понял, что для родителей Эктора слухи вовсе не были пустяком. Как... глупо: кто-то, по злобе или недомыслию, ляпнул, а из-за этого человека, считай, вычеркнули из жизни. Алена это мало беспокоило, он особенно привязан к семье Шнайдеров не был, но все могло сложиться и по-другому.

Каору, когда Ален рассказал об этом, поморщился и погладил его по голове, ласково, пропуская волосы между пальцами.

— Здесь любой прогресс бессилен, — мрачно хмыкнул он. — А особенно, когда места, подобные этому и поселениям колонистов, культивируются, — он осекся и замолчал, возвращаясь к сложной схеме на дисплее, а Ален снова вспомнил свои размышления о цели пребывания тут Каору.

Не был он похож на пациента. Во-первых, вряд ли его плечу стало бы тут лучше, во-вторых, он слишком выделялся среди остальных обитателей поселка. Не вписывался. Значит, остается только одно: Каору был на задании. Ален пытался придумать, что интересного для особого отряда могло быть на их планете, однако его постоянно от этой темы отвлекали. Как правило, сам Каору, появившейся вдруг привычкой пропадать неизвестно где целыми днями. Вроде бы, самый лучший повод как раз о его странностях и думать, но Ален просто беспокоился. В лес больше не шел, только волновался, едва заставляя себя отойти от окна.