Смысл её "открытия" был таков. Пусть у нас есть одинаковые две ракеты. Спалив всё своё топливо, ракеты могут развить скорость один километр в секунду. Теперь пусть эти ракеты летят — одна в пустом пространстве вдали от массивных тел, а вторая — через "юпитер из тёмной материи" для простоты рассуждений, хотя можно рассмотреть и обычную планету, анализ лишь чуть сложнее, невзаимодействующей с обычным веществом. Первая ракета, спалив своё топливо, разовьёт скорость тот же километр в секунду. Вторая, "падая" на "юпитер из тёмной материи", разгонится при прохождении его центра до восьмидесяти километров в секунду. Пусть в этот момент она включит двигатель, и тем самым добавит к "подаренным" тяготением планеты восьмидесяти километрам свою единичку. А теперь вспомним закон сохранения энергии и вычислим скорость второй ракеты после удаления от планеты. 6561-6400=161 извлечём квадратный корень и получим скорость второй ракеты: ~12,...км/с! Более чем в двенадцать раз быстрее чем первая ракета! Вот так, на первый взгляд парадоксально, используя силу тяготения планет солнечной системы, можно ускорять АМС до вполне приличных скоростей! Особенно привлекательным выглядет манёвр с разгоном около Солнца. Тут с тем же единственным километром в секунду можно разогнаться до 618в кв. — 617в кв = 1235, извлекаем квадратный корень и получаем 35км/с вдали от Солнца! А если брать вполне реальные 3,5 км/с, скорость истечения газов-рабочего тела диметилгидразинового-тетраксид азотного пламени, то скорость вдали от Солнца уже составит 65км/с!

Похвалив Таню, я предложил ей разработать её персональный проект исследования планет Солнечной Системы. Таня подумала-подумала и согласилась. В отличие от в общем-то идущих в корзину разработок детских КБ, со мной Таня вполне могла их реализовывать на практике. Я же в свою очередь стал думать, как мне соединить своей "бионет" с интернетом более удобной чем подвал мэра и его линия, связью.

Глава 11: Трудности строительства внеземных баз, в частности базы на Луне.

В связи с космической эпопеей и превращении меня из "космического зайца" в лунного пионера, в смысле пионера подобного пионерам-освоителям Дикого Запада америки, всё моё внимание было приковано к Луне.

Первоначальные радужные планы по молниеносному захвату контроля над естественным спутником Земли натолкнулись на в общем-то ожидаемые, но от этого не менее досадные трудности.

Сложность была прежде всего в том, что несмотря на наличие воды в месте посадки моего лунного зонда, других необходимых для наращивания моей биомассы материалов было недостаточно. Таких как азот, фосфор, и некоторые другие. Азот например, был в концентрации один на сто тысяч частей реголита. В изобилии валяющихся в кратере брекчиях — "дроблёном, ломанном камне", его вообще не было. Зато неожиданно оказалось, что в грунте много титана и алюминия, а лёд в значительной мере содержит в себе клатраты инертных газов, прежде всего таких как ксенон и криптон.

Я выкрутился таким образом — создал примитивные МЭМС — микроэлектромеханические системы. С управлением частичкой моей биомассы, играющей роль "мозга" устройства. Весь азот азотного тетраксида и углерода несимметричного диметилгидразина, я переработал в биомассу своего "лунного тела". Но это дало всего полкило биомассы. Но ничего, "голь" на выдумки хитра, — я, отказавшись от чисто "биологического" типа переработки лунного реголита, с помощью МЭМС и более крупных механизмов наладил вполне технологическую его переработку.

Реголит вначале разогревался до примерно комнатной температуры. В вакууме естественно, внутри грунтоприёмного устройства был лунный вакуум, ибо оно периодически сообщалось с пустотой снаружи. Вода в таких условиях возгонялась, и пройдя простой вихревой и электро фильтры, замерзала на стенках приёмника, затем образующиеся плитки льда манипулятором складывались в хранилище.

Накопленный сухой реголит прокаливался в терморекуперационной установке до температуры 1500К. При этом, в условиях крайне низкого давления, менее одной тысячной атмосферы из него уходили все летучие компоненты, в частности, угарный газ — из углеродсодержащих загрязнений реголита. Отдельно собирались и конденсировались выделяющиеся при перегонке воды и прокаливании грунта ксенон и криптон.

Энергии на такую переработку конечно уходило в несколько раз больше, чем при "биологическом" способе.

Далее порции прокалённого грунта поступали в "бомбу" высокого давления, где перегретая вода, с температурой от 500К до 700К последовательно растворяла соединения, в обычных условиях в воде нерастворимые — типа двуокиси кремния, ильменита, пироксена и т. д. Правильно наладив температурный режим и рекуперацию тепловой энергии, я добился того, что из реголита выделялись чистые минералы, от ильменита до кварца. Затем тот же ильменит поступал снова в ячейку, на этот раз с раствором серной кислоты и распадался на сульфат железа и окись титана. Сульфат железа разлагался на его окись и SO3... и т. д. Вот так, чисто технически, я создал "киберорганизм", где моим клеткам была отведена роль чисто "мозговых". В результате, хоть и медленнее раз в десять по сравнению с чисто "биологическим" типом развития, я за десяток дней создал свою лунную станцию. Первым делом я построил после завершения наращивания массы станции до тысячи тонн, радиотелескоп. Затем озаботился созданием "луноходов". Их конструкцию я позаимствовал из богатой коллекции детских проектов, случайно обнаруженных в интернете. Впрочем, они послужили "затравкой" в конструировании лучшего многоцелевого лунохода. Запустив аналог эволюционного отбора для техноустройств, в деле наилучшего соответствия цели исследования Луны, я в конце концов остановился на такой конструкции:

"Шестиногий" автомобиль на шести колёсах. Может как шагать на них, наподобие той же осы, что я когда-то исследовал, так и катить. Источник энергии — солнечные батареи, аккумуляторы на электронной хромоплазме, весьма приличной емкости, мне удалось превзойти в концентрации энергии на единицу массы атомарный водород! Так что мои "лунные жуки" оказались достаточно снабжены энергией, что бы не замёрзнуть во время лунной ночи или работе в тени. Перемещались они так — при движении могли как шагать, так и катить на колёсах, при необходимости взобраться на уступ лунного кратера, или пересечь короткую полосу препятствий, могли прыгнуть, благодаря малой лунной силе тяжести, метров на двадцать. Кроме "черепашек", я также остановился на "одноногах", способных быстро перемещаться на громадные расстояния. "Одноног" представлял из себя платформу, могущую отталкиваться телескопической штангой от поверхности Луны с такой силой, что "прыжок" переносил его сразу на пару километров. При приземлении и правильном ориентировании относительно поверхности, использовался гироскоп. При помощи экипированных "колонизационным" оборудованием "лунных блох" я быстро заселил все содержащие воду кратеры южного полюса Луны. Замечательной особенностью "лунной блохи" было практическое отсутствие затрат энергии на перемещение. Ибо в отсутствии воздуха и соответственно трения о воздух, "блоха" сколько потратила электроэнергии при прыжке, отталкиваясь электромагнитным толкателем телескопической штанги от поверхности Луны, почти столько же получала обратно при торможении той же штангой работающей в режиме генератора. Терялось лишь очень незначительное количество энергии, при сжатии опорной тарелкой штанги реголита в точке опоры.

Так что за несколько месяцев я освоился на Луне как у "себя дома" и смог приступить к собственно астрономическим исследованиям.

Тем временем на Земле мои "пешеходы" наконец пересекли черту границы автономной республики Саха. В этих краях уже наступила зима, с приличным снежным покровом, и мои подопечные вынуждены были стать на выращенные мной лыжи. Благодаря костюмам и "температурной оптимизации" теплоотдачи их тел, они не мёрзли и чувствовали себя комфортно. Темп перемещения после вступления в местность покрытую снегом снизился, но мои путешественники по этому поводу не комплексовали, несмотря на то, что в их психологический настрой я не вмешивался. Игорь и Сергей охотились, Таня училась, Валентина готовила еду и следила за окрестностями, опекала Таню. Игорь постепенно усваивал навыки, необходимые егерю.

Виталий очень неплохо с моей подачи подготовился к зиме. Полностью отремонтировал дом, убрался в пристройке и возвёл в ней бойлер, использовав найденные в посёлке радиаторы водяного отопления. Водопроводные трубы я ему почистил от ржавчины и отложений, а варил он их сам.

Я также немного "оптимизировал" своё тело, что мирно лежало в сарайчике. Убрал явно дурацкие фичи типа выдвигающихся клыков, и привёл его организацию к человеческому типу. Сумел, после многомесячной-то практики наконец правильно сделать скелет, добиться естественного вида кожных покровов.

Впрочем, это моё тело по-прежнему тихо лежало без действий.

Глава 12: Экстер познаёт самого себя.

Наконец-то я накопил достаточно практического опыта и знаний, чтобы приступить к изучению своих клеток с полным пониманием предмета.

Лабораторией послужил комплекс верификации, что я сделал на глубине десяти метров недалеко от жилища Виталия.

Кстати, Горбунко, работая как китаец весь день от утра до вечера, сумел многое сделать за истекшее время.

Расширил свой земельный участок — от скромных двадцати соток до гектара. Окружил его изгородью из колючей проволоки — на территории заброшенного животноводческого комплекса нашлись и бетонные столбы для опор изгороди, и сама колючка. Сделал ворота.

Зима выдалась малоснежной — всё-таки юг России, вдобавок даже в январе стояли плюсовые температуры, так что Горбунко помимо работ по дому, возведению изгороди ещё и перекопал огород, расширив его на новые земли и заложив в землю минеральные удобрения, типа простого суперфосфата, хлорида калия, карбамида, старого, испорченного цемента, что нашлись на заброшенных складах и в погребах брошенных домов. Лопаты Виталия от постоянного употребления очистились от засохшей грязи — цемента и ржавчины. Судя по первоначальному состоянию лопат, они были позаимствованы либо самим Виталием, либо кем-то, кто жил здесь ранее на стройке — характерные следы цемента указывали на это. Теперь, после многомесячного употребления они блестели, как отполированные.

Закончив, наконец, хлопоты по обустройству и подготовке к зиме, Горбунко занялся ремонтом мотоцикла. Верой и правдой служившая ему эти несколько месяцев тачка, на которой Горбунко переместил не одну тонну грузов, была разобрана, мотоциклетные колёса почищены от грязи и подготовлены к установке на мотоцикл. Сам мотоцикл Виталий разобрал до винтика. В этом ему помогли инструменты, что он потихоньку собрал, находя, зачастую в самых неожиданных местах. Таких как например, чердак бывшего сельсовета. Ну, а бывшая машинно-тракторная станция совхоза просто обязана была стать месторождением отвёрток, гаечных ключей, плоскогубцев, за годы её существования "отложившиеся" в самых разных местах. Правда, инструменты пришлось чистить и чинить, но тут я немного помог Виталию.

Бывший совхоз был расположен довольно неудобно для посещения сборщиками металлолома, так что за исключением частей от машин, значительная часть "металлических богатств" посёлка осталась неразграбленной.

Ещё одной находкой Горбунко стали станки, увы, разукомплектованные, но по мере продолжения "археологических раскопок" у Виталия появилась возможность собрать пару целых токарных, один фрезерный, сверлильный, долбёжный станки. Но их на тележке домой не перевезёшь, и ставить где-то нужно, поэтому ремонт мотоцикла и стал насущной необходимостью.

Горбунко меня заинтересовал как модель "возрождения трудовой России", поэтому я ему помогал, по-разному, от психической настройки до помощи с тем же ремонтом инструментов, ему непосильном. Опыт возрождения и управления организмом Горбунко чрезвычайно обогатил мои знания по особенностям функционирования человеческого тела. Кроме Виталия, я получал данные и от своих путешественников. Они уже практических дошли до цели, оставалось всего ничего — пройти пару сот километров.

Работа с подопечными развивала меня по принципу — хочешь познать себя, а я психологически пока был человеком, познай окружающих тебя.

В подземной лаборатории я, подготовив спецоборудование и изучив его и работу на нём со всех сторон, наконец занялся изучением своих клеток. Кое-что я мог ощущать и так, без необходимости "подпорок" в виде научного оборудования, вдобавок рассчитанного на обычного человека. Но, изучая себя с его помощью, я мог многое понять в себе "сторонним взглядом" и определить, что обо мне могли узнать мои враги. К ним соваться с моими "старыми" клетками был череповато, как я уже неоднократно убедился.

Первое же серьёзное самоисследование потрясло меня до глубины души.

Очень удобно, когда ты находишься и по ту и по эту стороны микроскопа. Можно "удобнее для наблюдения повернуться", сразу установить, чем является то или иное воздействие на клетки моего организма.

Строение моих клеток оказалось следующим:

1. Многоядерность. В клетках был целый ансамбль ядер. Их роли были таковы:

Главное "бронеядро", хранящее ДЗУ базового строения клетки. Структура главного ядра была таковой, что исключала повреждение его как химическим воздействием, так и вирусным.

Можно сказать, это был BIOS моей клетки, причём информация была закодирована аж восемью нуклеотидами, и дополнительно зашифрована, так что прочитать сходу её я не смог.

Затем следовало "радиоядро", испускавшее слабое гигагерцового диапазона радиоизлучение, причём длина его волны была подобрана так, чтобы оно как можно сильнее поглощалось воздухом и водой. Отсюда кстати, следовало небольшое растояние, на котором я мог одновременно ощущать свои клетки. Радиоядро играло фундаментальную роль в самом существовании моего сознания, при его удалении пропадало ощущение этой клетки. Как я выяснил, радиоядра играли роль "аксонов и дендритов", позволяя КАЖДОЙ моей клетке быть "МОЗГОВОЙ".

Затем шли "вспомогательные" ядра, отвечающие за работу клеточных органелл, усвоение пищи, охрану внутриклеточного пространства от возможных паразитов типа вирусов, запись анализируемого генома других клеток разных существ. Самые простые "ядра" были организованы наподобие плазмид бактерий, за тем исключением, что были организованы в "аналитические" комплексы, способные осуществлять "молекулярные рассчёты". Наконец было ещё несколько ядер, назначение которых я не понял, что очень меня обеспокоило.

Однако проблему "приказа умереть" я решил, опытным путём установив расположение эффекторов приведения его в исполнение. И даже сумел расшифровать цепочку нуклеотидов, шифрующих в "бронеядре" эту особенность, а затем сумел заменить код привода апоптоза — клеточного самоубийства в действие на более сложный, и уже известный только мне. После тестирования клетки с новым "микрокодом смерти", я частично заменил свою биомассу на них. Пока только на "Ферме Горбунко".