Цвет из иномирья (общий файл)

Тяжело вздохнув, ведьмачка шагнула в заросли, про себя поминая недобрым словом людей, не умеющих искать легких путей. Ну что, скажите на милость, им могло понадобиться в самой чащобе? Ответ вскоре стал ясен — как раз тогда, когда сквозь густую ость тощих деревьев начали смутно прорисовываться контуры необычного сооружения, похожего на вкопанные в склон холма огромные, сделанные наспех каменные ворота. Причем ворота не были ни обманом зрения, ни причудой природы. Промеж грубо отесанных вертикальных камней чернотой зиял узкий ход, уводящий куда-то вглубь холма. Из хода так и тянуло тьмой, а потому, уже шагнув в промозглый сумрак, Инари передернула плечами и проверила, легко ли вынимается из ножен меч. Жест был скорее данью привычке, потому что ведьмацкие мечи не подводили никогда, и, возвращая клинок обратно в ножны, Инари решила, что поторопилась уверять Глеба в том, что в Алагири нет склепов. Впрочем, на склеп найденное ею сооружение, действительно, не тянуло, скорее погреб какой-нибудь. Хотя, если подумать, кому в голову придет тратить столько сил на обустройство погреба, да еще у черта на куличках?

Удостоверившись, что амуниция в порядке, Инари осторожно двинулась по коридору, имеющему пологий, слабо выраженный уклон. Несмотря на то, что холм возвышался над прочей местностью, образованный неправильной формы известняковыми плитами пол прохода был влажен, придавая неустойчивость каждому шагу. При взгляде через кровавик ничего необычного в плитах не было, хотя при привнесенном извне свете, скорее всего, оказалось бы, что камни имеют грязно-желтый цвет, подобный тому, который приобретают долго пролежавшие во влажной земле кости, и осклизлый зеленоватый налет. Из-за этого налета, да еще из-за узких стен, мешающих толком развернуться, отбивать нападение хозяина подземелья, случись таковое, было бы затруднительно. Впрочем, нападений здесь не ожидалось — кровавик ясно давал понять, что в пределах его досягаемости никакой живности нет, а слух ведьмачки лишь подтверждал царившее вокруг мертвое спокойствие. Только вот запах, въевшийся в стены хода, Инари крайне не нравился. Острый и чуть кисловатый, как скисшееся молоко, он будил весьма неприятные ассоциации. И хотя ведьмачка не могла пока что точно определить его источник, внутри нее росла уверенность, что когда-то прежде ей уже доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Крепко сжав рукоять меча, Инари продолжила движение вглубь холма...

...Когда ведьмачка вернулась к башне, окрестности успело затянуть сумеречным туманом, а блудни завели свои жалобные песнопения. До пробуждения сторожевого пса, намертво привязанного к окрестностям башни, оставалось не больше получаса. Время было не самым подходящим для устройства спасательных вылазок, и потому Инари очень надеялась, что Вахлюев все же внял ее совету и не отправился гулять по болотам, иначе искать все равно пришлось бы, невзирая на опасность.

Беспокойство, к счастью, оказалось напрасным. Человек находился именно там, где ему и следовало быть: мирно дремал в холле над книгой, написанное в которой едва ли мог понять. Услышав звук открывающейся двери, он вздрогнул и вскинулся, сонно щурясь.

— Спокойно, — коротко бросила Инари, входя.

— А, это ты, — пробормотал ученый, подавляя зевок. — А я как раз беспокоиться начал...

— Оно и заметно, — согласилась ведьмачка. — Все было тихо? Ни непрошенных гостей, ни привидений?

— Нет, — потряс головой Вахлюев. — Только крысы на потолке шебаршились.

— На потолке? — переспросила Инари, недоумевая, что происходит в башне Вельмины с людьми. Один с призраками разговаривает, другому крысы, разгуливающие по потолку, мерещатся...

— В верхних комнатах, — пояснил мужчина, заметив непонимание.

— Вот как? А ты уверен, что это были крысы?

— Не проверял, — честно признался Вахлюев. — Но кому там еще было быть?

— Да, раз ты еще жив, значит, действительно некому, — признала Инари.

Ученый посмотрел на нее с подозрением.

— Знаешь, Энар, я, конечно, ценю черный юмор, но бывают вопросы, в которых он не уместен.

— А кто тебе сказал, что это был юмор? Я всего лишь согласилась, что, раз ты жив, значит, на верхних этажах не было никого опасного. А мог и зверь какой через открывшуюся Дверь придти. Маловероятно, конечно, но все-таки мог.

— Не сомневаюсь, — вздохнул мужчина. — С малой степенью вероятности и динозавра можно на улице города встретить, особенно в нынешние времена. Но ты хоть что-нибудь отыскала? Не зря я тут опасности подвергался?

— Что-нибудь отыскала, — ответила Инари, снимая перевязи с мечами. — Возможно, даже то самое что-нибудь, которое могли забрать в Тулу ваши люди в качестве трофея. Глупее поступка, конечно, не придумаешь, но все-таки это вполне могло быть именно так.

— И что это такое? — осторожно спросил ученый.

— Утром покажу. А сейчас давай спать.

— Так я, в общем-то уже... — Вахлюев замялся. — Может, мне посторожить пока?

— Как хочешь, — зевнула Инари. — Только никакой самодеятельности. Если что услышишь, буди меня. Наружу ни ногой.

— Да понял, понял уже, — отмахнулся ученый. — Спи спокойно.

— Конечно, поспишь тут, — проворчала ведьмачка. Несмотря на заверения Вахлюева, оставить его без присмотра она так и не решилась, а предпочла, отыскав в верхних кельях более-менее прилично сохранившиеся одеяла, перенести их вниз и устроить спальное место в холле, неподалеку от входа. Вахлюев, по-джентльменски вызвавшийся помочь, был послан куда подальше и сделал вид, что обиделся, дав ведьмачке возможность спокойно задремать. Спокойствие, правда, продлилось недолго. Меньше, чем через час, Инари проснулась от грохота перевернутого стула. Снаружи уже окончательно стемнело, а в башне для человеческих глаз кромешная тьма установилась еще раньше, и странным было скорее то, что ученый смог так долго высидеть спокойно. Сейчас же он на ощупь двигался по холлу, слепо выставив перед собой руку. Ни спичек, ни зажигалки, ни фонарика у него при себе, конечно же, не нашлось. Тяжело вздохнув, Инари запустила люмен, решив, что одного источника света человеку хватит, чтобы не сломать себе шею.

— Что еще случилось? — мрачно спросила она.

Вахлюев нервно сглотнул и кивнул в сторону входной двери.

— Там кто-то есть, — сообщил он голосом, в котором явно различалась зарождающаяся паника.

— Очень может быть, — кивнула ведьмачка.

— Очень может быть? — Вахлюева передернуло. — Это что, нормальное явление?

— Для ночи — да. Я ведь тебя предупреждала. Цепной пес просыпается и встает на стражу. Ты же сам его 'собакой Баскервилей' назвал.

— А в этом мире цепные псы умеют стучать в дверь?

— Стучать? — удивилась Инари. — Вряд ли. Если только пытаться выломать. Да и то на охраняемое место он бы не позарился. К тому же я ничего не слышала. Возможно, тебе показалось?

— Конечно, не слышала. Ты спала.

— Это ничего не значит. Мне для того, чтобы проснуться, совсем не обязателен такой грохот, какой ты сейчас поднял. Если бы стук был, я бы его услышала.

Впрочем, Вахлюева ее слова, кажется, не убедили. Подойдя к двери, он прижался к ней ухом, силясь что-то расслышать.

— Ничего там нет, — сказала ведьмачка.

— Да, сейчас тихо, — подтвердил ученый. — А до этого стучали, причем внятно так.

Инари махнула рукой, сдаваясь. В последнее время она начала приходить к выводу, что спорить с большей частью людей, пытаясь их переубедить, оказывается себе дороже.

— Хорошо, — сказала она. — Стучали, значит стучали. Только открывать не вздумай.

— Даже не собирался, — заверил Вахлюев, помолчал и спросил, глядя на узкие щели окошек под высоким потолком:

— А на верхних этажах нормальные окна есть?

— Зачем они тебе? Цепной пес внутрь не полезет, можешь не беспокоиться, а больше там никого нет.

— Я не беспокоюсь. Просто хочу посмотреть, что снаружи делается.

— Все равно же ничего не увидишь. Темно, да еще туман в придачу.

— Может, и не увижу, но все лучше, чем в неведении сидеть.

— Да иди и смотри, кто тебя держит? — Инари перевернулась на бок, плотнее укутываясь в остро пахнущее побитой молью шерстью одеяло. — Окон там хватает, если со ставнями сумеешь сладить. Только сильно не высовывайся, а то можешь и без головы остаться.

— А ты разве не пойдешь?

— А мне-то зачем?

— Ну... — Вахлюев замялся. — Хотя бы затем, что, похоже, твой наколдованный фонарик только тебя слушается, а без него здесь темно, как у суслика не буду уточнять, где именно.

— Боишься, что ли?

— Боюсь. Ноги переломать. Ну, пожалуйста, — жалобно добавил ученый.

Инари тихо чертыхнулась, вставая.

— Ладно. Пойдем. Только в следующий раз, послушай доброго совета, бери с собой что-нибудь, чем можно освещать дорогу. Не всегда же с тобой будут, как с детенышем, нянчиться.

— Если до этого самого следующего раза начальство не открутит мне голову, непременно возьму, — пообещал Вахлюев. — А вообще я не предполагал, что наша прогулка растянется на столь продолжительный срок, иначе собрал бы походный рюкзак.

— И хорошо, что не собрал, — совершенно серьезно ответила ведьмачка. — Если уж ты налегке еле плелся, то с грузом бы точно сдох на половине дороги. Идем.

Люмен весело запрыгал впереди, освещая ступени.

— Ну и на какую сторону света выходящие окна тебя интересуют? — спросила Инари, когда она, а вслед за ней и предусмотрительно державшийся на расстоянии Вахлюев поднялись на второй этаж.

— Те, которые будут как можно ближе к входной двери.

— В таком случае, вероятно, нам сюда, — ведьмачка обернулась к массивным двустворчатым дверям, находившимся у нее за спиной. В прошлый раз из-за переполоха, поднятого Глебом, в этом помещении побывать она так и не успела. Створки, которые никто не тревожил уже длительное время, повиновались с крайней неохотой, а когда Инари все же удалось их открыть, изнутри пахнуло затхлым, застоявшимся воздухом, казавшимся даже холоднее, чем был воздух коридора. Люмен тут же шмыгнул в образовавшуюся щель, высветив обширное темное помещение. При виде того, что находилось в помещении, ведьмачка недоуменно хмыкнула.

— Что там? — Вахлюев вытянул шею, пытаясь заглянуть через плечо спутницы.

— Ничего особенного. Так, могильник.

— Мо... — ученый поперхнулся. — Что?

— Могильник. Место, где много костей или трупов.

— Я знаю, что такое могильник. Откуда он взялся здесь?

— Наверное, оттуда же, откуда они обычно берутся. Либо множество людей погибло в одном месте, либо уже трупы собирали. Впрочем, — Инари сделала несколько шагов внутрь помещения, осматривая скорчившиеся скелеты, едва прикрытые полуистлевшей тканью, — думаю, что умерли они все-таки там, где лежат.

Да, скорее всего, это было именно так, потому что вряд ли кто-то, взявший на себя роль могильщика, стал бы тратить время и силы, раскладывая трупы в позах, соответствующих движениям еще живого человека. Ведьмачка тронула носком сапога заплесневелую тетрадь из нескольких сшитых вместе листов пергамента, поверх обложки которой, как россыпь бусин от четок, белели фаланги тонких пальцев, и задалась вопросом, знала ли все-таки Зарина, упорно рвавшаяся в башню, о том, что произошло с ее обитателями, или только предполагала?

Вахлюев, тоже разглядывавший мертвецов и, судя по напряженному выражению лица, что-то усиленно соображавший, вдруг фыркнул, сдавленно чертыхнулся и начал заинтересованно озираться по сторонам.

— Что случилось? — хмуро спросила Инари.

— Ничего. Просто я сейчас еще раз прикинул... Чушь, конечно, но, кажется, звуки, которые я слышал, шли именно из этого зала.

— Стук? Ты же, вроде, говорил, что он доносился снаружи.

— Не стук. То, что я принял за крыс.

— А, ты об этом? Тогда почему бы и нет? Или ты думаешь, что крысы в могильниках не водятся? Водятся, и еще как.

— Нет, теперь я думаю, что то, что здесь ходило, было тяжеловато для крысы.

— Правда? А для чего оно тогда было бы в самый раз?

— Для чего? Вот для этого, например, — Вахлюев указал на лежавший у его ног скелет.

— Не выдумывай, — сказала ведьмачка. — Такие мертвяки не встают, даже если очень захотят.

— Да я тоже знаю, что для запуска механизма имитации жизни в мертвом теле необходима сохранность хотя бы части мышечной ткани и что голые кости ходить не могут, но...

— Раз не могут, значит, не ходили, — отрезала Инари. — Собственно говоря, мы сюда пришли только потому, что ты захотел узнать, что снаружи делается. Уже не нужно?

— Нужно. Но я ведь не знал, что здесь еще и кладбище обнаружится. Тебе, что, совсем не интересно, что с ними случилось? А вдруг какая-нибудь зараза прогулялась? Чума, например.

— Ни разу не видела, чтобы хоть какая-то зараза убивала настолько молниеносно, — ответила ведьмачка, задержавшись возле особенно большого скопления остовов, где что-то привлекло ее внимание среди костей и гнилого тряпья. Инари разворошила кучу носком сапога и наклонилась, поднимая кусок оплавленного стекловидного вещества размером с кулак.

— Эй! — вскинулся Вахлюев, разом забывая про возможность заражения. — Я знаю, что это такое!

— Ты не поверишь, но я тоже, — сказала Инари. При одиночном люмене различить точный цвет находки было затруднительно, однако ведьмачка готова была побиться об заклад, что при дневном освещении вещество приобретет тот же странный оттенок, что и оплавленные камни из Бредни. Оттенок, который в понимании Инари все прочнее связывался со смертью и разрушениями. И, похоже, не только в ее понимании.

— А ведь интересная тенденция вырисовывается, — задумчиво протянул Вахлюев, отбирая у ведьмачки находку. — Не знаю, как по тебе, а на мой взгляд данная модификация кремнезема сопровождается что-то чересчур уж повышенным количеством смертей. В Туле, в лесу возле вашей базы, пятеро. Здесь — боюсь даже предположить, сколько. Расплавов, правда, в сравнении с Тулой маловато. Там ими была весьма приличная площадь покрыта. А здесь? Неужели всего один кусок?

— Может, и не один, — ответила ведьмачка, оглядываясь и принюхиваясь. В сравнении с тьмой, исходившей от огромной глыбы 'алагирьского' камня, виденной Инари в здании блудного института, подобранный в башне Вельмины оплавленный ком — возможно, за счет возраста — почти не отличался по фону от камней, из которых была сложена эта самая башня. Однако 'почти' не означало 'совсем', и после недолгих поисков к первой находке добавились еще два комка схожих размеров. Потом еще...

— Все равно как-то маловато, — заявил Вахлюев, когда все трофеи оказались собраны и сложены в кучку, способную спокойно уместиться в десятилитровом ведре.

— Зато башня осталась цела, — ответила Инари.

— А ты думаешь, могла не остаться?

— Думаю, да. Ты сам видел, что творилось в Туле. Здесь камней оказалось меньше, поэтому и заклинание усилилось в меньшей степени, потому и разрушения вышли слабее. Вот только им, — ведьмачка выразительно глянула на кости, — это мало чем помогло.

— Да, определенно, — согласился Вахлюев. — Значит, здесь, по твоему мнению, причина оказалась в сбое заклинания. А в Туле? Здесь-то хоть ведьмы, как ты утверждаешь, имелись, а кто мог колдовать там?