| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
После этих слов, представитель личной разведки Сталина, начал соображать более конструктивно:
— Не советую этого делать, мистер! Коминтерновцы — парни серьёзные, могут и не понять ваших шуток... Десять тысяч фунтов.
— "Десять тысяч"? За информацию, которая возможно спасёт ваш Советский Союз?! О вас — о большевиках, я был гораздо лучшего мнения... Чисто из уважения к вашему Дзержинскому — девяносто пять тысяч и ни центом меньше!
Началась нормальная, азартная торговля, после которой — ударили по рукам на 35 тысячах фунтов стерлингов, договорившись встретиться через три дня на этом же месте.
* * *
На следующую встречу с агентом Отдела внешних сношений Рабкрина, я летел как на крыльях. Ещё бы — одним выстрелом двух зайцев: и Коминтерну зачётно подосрать и малёха бабла срубить для дальнейшего погрессорства ...
Такое, не у каждого залётного фраера получается!
Товарищ Митрополитов, уже сидел в знакомом бистро (что-то здесь сегодня как-то многолюдно...) и не здороваясь:
— Принесли?
Кладу на стол увесистую папку и в свою очередь:
— Я-то, принёс. А Вы?
Вместо ответа, тот ногой подвигает мне солидный на вид саквояжник:
— Как и договаривались — тридцать пять тысяч фунтов. Пересчитывать будете?
Тут признаюсь, как Кисе Воробьянинову — мне разум затмил "бриллиантовый дым": один фунт стерлингов — равнялся двухсот пятидесяти франкам и за эти деньги — я смогу всю ту стоянку с "Мак-Бульдогами" скупить и, ещё на запчасти и инструмент останется!
Ни о чём больше не соображая:
— Конечно! Как у вас в России говорят: "Деньги счёт любят".
Наклоняюсь за саквояжником и тут...
Кажется, вся наша Вселенная взорвалась у меня в голове!
По крайней мере — её обитаемая часть.
Очнулся на полу: затылок ссаднит, голова болит и чую — весь мокрый. Надо мной незнакомые, встревоженные лица, лопочут что-то, но понимаю только: "месье", да "месье" ...
Лежу, соображаю:
"Что это было? Никак, мне по комполу... Да, да! Слева, за соседним столиком находился какой-то тип, читающий газету. И справа тоже — тот ещё отвернулся, как я подошёл. Это надо же было так лажануться... А почему я мокрый? Обосцался к тому же, что ли? Стыдобище то, какое"!
Заметил у одного француза кувшин в руках и обрадовался: не обосцался, это просто на меня воду лили — пытаясь привести в чувства.
Сажусь на задницу — страшно болит голова, перед глазами всё плывёт... Сперва, зыркаю по сторонам — а вдруг произойдёт чудо. Увы... Чудес не бывает: мой развёрзнутый настежь портфель валяется на полу, а саквояжника с фунтами и след простыл. Пощупал болящую бестолковку — всего лишь здоровенная шишка. А я ж, было подумал — мозги наружу выскочили.
Хм... По ходу, у меня нет мозгов — раз так тупо дал себя развести.
Встаю, пошатываюсь, щупаю себя по карманам. Вроде бы всё на месте — главное бумажник. Вытаскиваю франки и сую одну бумажку:
— Вызовете мне такси, чёртовы лягушатники!
Тот, что с кувшином — по всей видимости хозян заведения:
— Taxi?
— ТАКСИ!!! Быстро, быстро, бисовы дети!
— "Bistro"? Où es tu maintenant? Au théâtre, ou quoi?
— В смысле — "шнель, шнель", тупица!
— Rapide? Vous appeler rapidement un taxi?
— Яволь!
Бухтит:
— Je dirais que oui, stupide bosh...
Кажется, он меня за немца принял.
* * *
От удара по темечку, у меня не только здоровущая шишка на нём соскочила — но и почему-то образовалась нездоровая "синева" под глазами. Не говоря уже про головокружение, тошноту и прочие признаки сотрясения мозга средней степени.
Так что остаточное время "командировки", пришлось отлёживаться на второй квартире — на которую съехал после разговора с товарищем Ивановым, прежде чем снять третью — под именем пана Дрякулы. С Александром Прасоловым, Иохелем Гейдлихом, Максимом Семёновичем и прочими нужными людьми общался по имеющемуся телефону, так что без особых проблем.
Все мои подарки и покупки уехали по железной дороге в Марсель, где будут погружены на первый же попутный пароход и, отправлены через Гамбург и Таллин в Ленинград. Мы же с архитектором Прасоловым несколько задержимся — он по делам Выставки, я из-за него.
Вместе приехали — вместе и должны уехать.
Гейдлиха с грузом догоним в Гамбурге, где нас обоих уже будут поджидать Вилли Мюнценберг — Председатель "Межрабпома" и Франц Юнг — Представитель "Международной рабочей помощи" при штаб-квартире Коминтерне в Москве. Там оформим все бумаги, сядем с Александром Александровичем на пароход и домой.
Пока выздоравливаю, почитываю белоэмигранскую прессу. А, там...
Не опишешь в словах!
Бурлит и воняет — как будто вагон дрожжей в городскую канализацию вбросили.
Из-за "производственной" травмы пришлось пропустить "рандеву" с белогвардецами из РОВСа. Да, в принципе и хер с ним: судя по "криминальной хронике" — дело своё они сделали.
* * *
К счастью, как и обычно — всё на мне заживает, как на собаке.
Как только голова болеть перестала, синяки под глазами прошли, а шишка на ней — спокойно скрывалась под зачётной французской шляпой, купленной взамен утраченной немецкой — явился на старую квартиру и получил у портье шляпную коробку — благоухающую дешёвыми женскими духами, из-под которых...
Да, да!
Слегка, но уже явственно пованивало.
— Черти рукожопые!
Подавляя брезгливость и тошноту, уже на второй квартире подчитал скальпы — все шесть и, по-новой пересыпал их мелкой поваренной солью:
— Чёртовы белохвостые жмоты! Обыкновенной поваренной соли пожалели, сволочи.
Затем, явился в Посольство и предстал пред светлы очи товарища Иванова — с самым искренним сожалением, разведя руками:
— Был уже, как говорится на верном следе. Ещё б немного и взял бы изменников вместе с похищенными у народа средствами... Но к сожалению, меня кто-то опередил!
Тому, видать конкретно "пригорело" — отмахивается рукой как от назойливой мухи:
— Я знаю!
Деланно удивлюсь и, с подозрением, заглядывая ему в глаза:
— Откуда же Вы знаете? У меня такая чуйка, что где-то в вашем посольстве завёлся "крот"! Вы больше никому про задание товарища Ягоды не говорили, товарищ Иванов?
— Из газет.
Удивляюсь ещё больше:
— Из советских газет?! Почему я там ничего не смог прочесть? Может, назовёте издание?
Со злостью:
— Об этом зверском убийстве два дня назад писали в буржуазных французских газетах, а вчера — в белогвардейских...
Изумлённо захлопав ресницами — как стрекоза крылышками:
— Вы(!) читаете белогвардейские(!!!) газеты?!
— А Вы их не читаете?
Сделав морду топором, я напрочь отмороженно:
— Нет. Об убийстве и оскальпировании перебежчиков, я узнал из случайно подслушанного разговора в метро.
Тот, озабоченно:
— Кстати, Вы для чего-то срочно товарищу Отто понадобились. Уже третий день названивает, Вас ищет... Вы куда пропали?
"Любопытно, на кой чёрт я этому долбанному пидарасту потребовался? Да ещё и срочно?".
— Я никуда не пропал! Это товарищу Отто, видно — я так нужен, что он так меня так плохо ищет.
— И всё же, постарайтесь с ним как можно быстрее встретиться.
— Хорошо! Как только, так сразу.
Однако, товарищу Иванову, видать не до своего парижского резидента:
— Если бы Вы только знали, товарищ Свешников, что вокруг творится...
Озираюсь:
— А что творится?
Оказывается, как только сбылось первое "пророчество" — о принятом в СССР "Законе о двухлетней военной службе" и "Положении о Рабоче-Крестьянской милиции", товарищ Иванов... Нет, он вовсе не заставляет поголовно всех сотрудников посольства читать буржуазную французскую и русскую эмигрантскую прессу, анализировать и делать политические прогнозы. Лишь только тех из них, кого он считал стойкими приверженцами делу Ленина, коммунистической партии и Мировой революции.
Таких оказалось всего полтора десятка человек, в том числе — трое знающих французский. Только вот...
— Товарищ Свешников! Читать то, они читают, — просящим тоном сказал представитель ИНО ОГПУ, — а вот как анализировать и прогнозировать — как Вы, у них не получается. Не могли бы помочь научить их...?
Деланно нехотя, соглашаюсь:
— Только один день! А коль не поймут — значит, они тупые и здесь я бессилен.
Приводит меня в "секретную", где действительно — уныло сидят взаперти пятнадцать рыл, читают идеологически враждебную прессу, и...
И куеют!
А "окуеть" действительно есть от чего. Все мои фантазии, чёртовые газетчики по своему обыкновению — преувеличили многократно и изрядно добавили своих. Так что второй этап операции "Вброс дохлой кошки" успешно начался. Ждём с замиранием сердца — когда и как "выстрелит" в Кремле и, чем эта история закончится.
День убил — прозанимался с группой доморощенных горе-аналитиков, научил их делать дайджесты, самый простейший анализ по ним и в свою очередь из него — прогноз развития событий. Не знаю, как там у них будет с "анализом" и "прогнозами" в дальнейшем, но этим поздним вечером на стол товарищу Иванову легла такая вот аналитическая справка с выводами:
1) В руководстве Коммунистического интернационала среднего звена существует заговор с целью захвата личной власти в СССР.
2) В руководстве коммунистических партий союзных республик существуют хорошо замаскированные националистические организации, подготавливающие условия для их отделения от СССР.
3) Из стран лимитрофов, мировой буржуазией сколочен агрессивный военный блок НАТО, подготавливающий нападение на Советский Союз по плану немецкого генерала Гофмана. Цель — разгром РККА, оккупация страны и расчленение её на отдельные зависимые псевдо-государства.
4) Предположительно, между командованием НАТО, заговорщиками в руководстве Коминтерна и национал-большевиками в руководстве республик — существует связь.
5) Предположительно, военному нападению на СССР будет предшествовать провокации с советскими посольствами по всему миру — спровоцированные заговорщиками-коминтерновцами и нацболами.
6) Определённо, провокациям с советскими посольствами — будет предшествовать информационная атака буржуазной прессы, что и происходит в данный момент.
7) Определённо, моментом нападения блока НАТО на СССР станет продовольственный кризис в стране и попытка преодоления его за счёт введения продразвёрстки или массовой коллективизации крестьян...
Не мытьём, так катанием, но я заставил всех "аналитиков" расписаться под документом. Сам же ловко избежал этой сомнительной чести — ссылаясь на то, что не являюсь сотрудником посольства.
* * *
Однако, всё хорошее когда-нибудь кончается и, моя парижская командировка заканчивается тоже!
На следующий день после "урока аналитики", мы с Александром Александровичем оформляли в посольстве документы на выезд.
Обычно, это делается — как бы не неделю...
Но нам, как сотрудникам НКВД полагается первоочерёдность, а дав через Максима Степановича кое-кому "на лапу" — я сократил это время до нескольких часов.
Я торопился и оказывается правильно делал, ибо уже к обеду — возле Советского посольства собралась огромадная толпа белоэмигрантов. Нас пропустили, не трогая — только оскорбляя словами, а вот следующих за нами уже принялись бить.
Отправив Прасолова на железнодорожный вокзал за билетами с транзитом через Берлин до Гамбурга, я запасся солёными орешками за неимением в продаже поп-корна, занял удобную позицию и стал наблюдать.
Французские полицейские в этот раз лишь лениво в носу ковырялись и, увеличившись до нескольких тысяч — толпа ломанулась на посольские ворота, забрасывая через них камнями территорию.
"Безмозглые существа эти эмигранты, — мысленно комментировал я происходящее, — в России — они собственный пулемёт изобрести не смогли, во Франции — даже до "коктеля Молотова" не сумели додуматься. Много ли потеряла Россия — избавившись от этого бесполезного балласта?".
Меж тем, страсти разгорались и события подстёгиваемые ими, развивались своим чередом.
Интересно, чего это они? Просто взбесились, чего-то объелись или муха какая укусила?
В Посольстве видно отчаянно запаниковали и принялись жечь секретные документы — о чём свидетельствал дым из трубы флигеля — где располагалась секретная часть ИНО ОГПУ.
В ответ, из толпы белоэмигрантов раздался единый яростный рёв, что-то вроде:
— НАШИХ ЖГУТ!!!
И начался штурм... Тут, для меня всё ясно-понятно, как божий день.
Это видать, генерал Кутепов весьма забеспокоился — когда я пропав, не сообщил ему точной даты — их с генералом Мюллером похищения и последующих пыток, убийства и кремации.
И как и положено боевому, решительному генералу — ударил первым.
Ворота снесли, на территории Советского посольства затрещали выстрелы...
Французские ажаны "проснулись" и, то ли стали разгонять протестующих — то ли помогать им громить Советское торгпредство: отсюда плохо видно — поэтому непонятно.
Наломал я, однако дров...
Мда... А, как всё хорошо начиналось!
Ладно, пора валить. Не дай Бог никому увидеть русский штурм — бессмысленный и беспощадный.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
