Глава 16. Операция "нарсес"

— Хахаха!

Посмеялись, потом я предельно серьёзно:

— Буквально через полгода — восемь из них знало один иностранный язык и три языка народов СССР в совершенстве, обладало словарным запасом профессора словесности, знало назубок таблицу логарифмов и делало математические вычисления со скоростью арифмометра.

— НЕВЕРОЯТНО!!!

После восторженных эмоций, вдруг вспомнил:

— "Восемь из десяти командиров", говорите? А что же случилось с оставшимися двумя?

— Они умерли... К сожалению, технология ещё "сыроватая" — до конца не отработанная.

Когда всё "ровно да гладко" — это ведь подозрительно, да? Поэтому, в данном случае — "ложка дёгтя" не испортит "бочку мёда", а лишь предаст ей особо пикантный привкус смертельного риска.

Траурно помолчали и, затем я продолжил:

— Самые же невероятные способности у подопытных — проявились в умении играть в шахматы и настольную игру "Мировая революция"...

Хоть и несколько не по теме, но не могу не похвастаться одним из своих самых первых прогрессорских успехов!

Когда Льва Давыдовича Троцкого в первый раз "ушли" с поста Председателя Реввоенсовета (к чему я тоже изрядно приложил руку), но напоследок "уходящий мавр" — успел сделать своё дело: приказал ввести в военных училищах обязательное обучение и регулярные игры-соревнования в "Мировую революцию".

Его словами:

"...Ведь эта игра в иных случаях даже больше, чем спорт, вырабатывают в человеке смелость, находчивость, хладнокровие, волю, а главное (чего не имеет спорт) — развивает стратегические способности. Скоро уже мы разослали всем нашим начальникам территориальных военных округов и училищ распоряжение о культивировании игры "Мировой революции" и о содействии в организации соответствующих кружков...".

Ему вторил Николай Васильевич Крыленко — одна из крупнейших фигур в политическом руководстве СССР, который прямо заявил, что рассматривает искусство игры в "Мировую революцию" — как политическое орудие стратегического значения.

Ещё дальше пошёл возглавивший Совнарком Алексей Иванович Рыков, выделивший из бюджета страны 30000 рублей золотом на организацию турниров — в том числе и международных. После чего, в СССР начался настоящий грандиозный бум этой настольной игры.

Когда же Троцкий вернулся на пост главы Красной Армии и флота, он с утроенной энергией взялся за насаждение это игры среди свои подчинённых.

Не знаю, какими способностями обзаведутся красные командиры — научившись виртуозно играть в "Мировую революцию"... Но ульяновские кустари-надомники, артельщики-кооператоры, бюджет города и волости и, я лично — наварились с того "бума", просто сказочно!

Вижу, на Тухачевского это произвело должное впечатление и, как бы погружаюсь в якобы обычное для учёных задумчиво-рассеянное состояние. Помолчав, он очень осторожно:

— Извините, профессор...

— Да, да?

— При телефонном разговоре, Вы обещали что сделаете мне "предложение — от которого я не смогу отказаться"...

Забавно было слышать его просящий тон — знал бы он, на что меня упрашивает!

— Ах, да... Группа "Трансгендер" переходит на следующий уровень экспериментов: "Суперстратег".

— "Суперстратег"?!

— Именно "Суперстратег". И я от лица Надежды Константиновны Крупской, предлагаю Вам в нём участвовать.

— То есть...?

— Совершенно верно! При согласии, Вы станете первым стратегом-трансгендером (ржу, не могу!) в Рабоче-Крестьянской Красной Армии... И единственным!

Настораживается:

— "Единственным"? Почему?

Слегка зевнув:

— Из соображений секретности. Из этих же соображений, число трансгендеров-бойцов, командиров младшего и среднего звена — не превысит число стрелкового батальона. В мирное(!) время этого будет вполне достаточно — чтоб нейтрализовать локальные конфликты. При возникновении же угрожающего положения со стороны капиталистического окружения...

Многозначительно подняв палец к лепнине высокого потолка:

— ...Сами понимаете, Михаил Николаевич! Всеобщая, перманентная мобилизация и всех поголовно в трансгендеры!

Боже... Дай мне силы не лопнуть от распирающего меня сейчас — как аэростат в стратосфере, хохота.

Ещё одна "пауза", во время которой "бездарно-гениальный", мрил поди — как навешает люлей Пилсудскому, не так давно — сполна "навешавшему" ему их под Варшавой... Затем, вернувшись на грешную землю:

— В чём заключается эта самая "операция", после которой я стану "суперстратегом"?

По его глазам заметно, что он спрашивает не из-за недоверия — а из-за страха перед неведомым.

Максимально посерьёзнев, предостерегающе поднимаю палец и, стараясь не моргать — удавом на него пялюсь:

— Хирургическая операция настолько проста, что лишь её название может натолкнуть шпионов вероятного противника на верное направление! Поэтому, как человек военный...

Согласно кивает:

— Я всё понимаю. Насколько она опасна?

Очень осторожно, как с вполне определёнными намерениями — подкрадывающийся к дикой козе Робинзон Крузо:

— Сама операция довольно непродолжительна, производится под анестезией и почти безопасна. Но во время последующей двухнедельной реабилитации — реакция подопытного организма не совсем предсказуема.

Ободряюще улыбаюсь:

— Но Вы же — солдат, товарищ Тухачевский! Вы привыкли рисковать жизнью и этот риск — является вашей профессией.

Ещё одна пауза, затем:

— Почему я?

Достаю списочек и, несколько сожалеюще цокнув языком:

— Надежда Константиновна считает Вас наиболее одарённым (бугагага!) и перспективным военноначальником высшего звена. Хотя надо признаться — я ей прошлой осенью рекомендовал товарища Блюхера. Мда... Но сами понимаете, что с тем произошло в Китае, поэтому на первом месте среди претендентов — оказались Вы. Но, если откажитесь...

"Списочек", мельком продемонстрированный мной — был достаточно длинным.

— Я СОГЛАСЕН!!!

Другого ответа я и не ожидал, но для порядка деланно удивился:

— Вот, как...?

Мысленно потираю руки: дело в шляпе!

— ...Вы хорошо подумали, Михаил Николаевич?

— Хорошо!

— Не передумаете, не будете сожалеть при любом исходе?

— Ннн... Нет!

Гора с плеч.

— Тогда распишитесь вот здесь.

Встаю. Протягиваю руку:

— Поздравляю, товарищ Тухачевский! Теперь — Вы один из нас, из трансгендеров. Нам осталось лишь обсудить некоторые технические детали и можно приступать...

Сажусь на место и задумчиво:

— Так, так, так... Говорят, у Вас есть имение?

* * *

"Тревожная группа" скопцов от "Всероссийской Особой Комиссии по борьбе с коррупцией" (ВОКБК), немножко задержалась — буквально на два дня и, я уже буквально извёлся развлекая Тухачевского всякими байками и, по полчаса три раза в день проводя в "гримёрке", чтоб поддерживать свой "сценический образ". К счастью, тот грезил открывающимися перед ним весьма радужными перспективами и оттого был изрядно рассеян, чтоб обращать внимание на кое-какие странности моего поведения. А из смоленского имения по требованию профессора Преображенского, заранее были удалены две его сёстры, проживающие там постоянно и сравнительно немногочисленная обслуга.

От накленной бородёнки уже появилось изрядное раздражение кожи, а сам я начал несколько беситься, когда наконец пренесли телеграмму.

Я встретил "тревожную группу" скопцов на ближайшей железнодорожной станции, критически осмотрел их и проверил знание ими "языка жестов", который сам не понимал:

— Ну-ка, поворотись, сынку! Экий, ты в этой свитке смешной стал... "Скажи" что-нибудь руками! Годится для сельской местности...

Состав группы: специалист по "обрезанию", его "ассистент", знахарь-травник — исполняющий функцию анестезиолога и "психолог-реалибетолог". Из всех, я был знаком лишь с "ассистентом" хирурга — им оказался тот самый здоровый "консьерж", встретившийся мне первым из всех скопцов.

— Ну... За дело, с Богом!

Найдя внешний вид скопцов почти безупречным, а "произношение" — почти безукоризненным, повёз на нанятой мужицкой телеге в имение Тухачевских.

Предельно подробно проинструктировав по дороге, я почти всё дорогу пытался выпытать у "анестезиолога" секрет его зелий, имея в виду Софию Премудрую и её группу ботаников-фитотерапевтов. Но лишь узнал что они приготовляются из сока болиголова, волчьей ягоды и прочих весьма ядовитых растений. Что касается конкретного рецепта, тот стойко молчал как партизан на допросе.

Ну, что ж... Дойдём своим умом!

И ещё, спрашиваю сопереживая:

— Ему не будет больно? Мужжжчина из интилигентов, как бы он не "того"...

Скопец-анестезолог успокаивает:

— Нет, больно не будет. Всё будет чувставовать, всё видеть, всё понимать — лишь без боли и движения. Как бревно будет лежать и глазищами лупать.

По приезду в имение — всё как на хорошо отрепетированном спектакле, представляю "группу учёных" в белых халатах и марлевых повязках и, ответив на естественно возникший вопрос:

— Они, что у вас? Немые?

— Конечно! По наущению ещё Владимира Ильича, в целях сохранения максимальной секретности — специально таких подбирали ... Вас что-то смущает?

— Нет.

— Тогда приступим?

Кивает головой:

— Приступайте.

Раскрываю папку и, как регистратор в ЗАГСе при "окольцовывании" новобрачных, торжественно читаю:

— Михаил Николаевич! Готовы ли Вы к операции "трансгендер"?

Тот, видимо сам извёлся ожидаючи, поэтому с заметным облегчением:

— Да, готов!

— Не передумали?

— Нет!

— Ещё раз прочитайте договор и, если Вы согласны — поставьте дату и подпись.

Слегка озадаченно:

— Ведь я же уже его подписал?

Настойчиво, с нажимом, глядя прямо в глаза:

— Таковы правила: перед операцией, подопытный должен в последний раз дать три устных и одно письменное согласие... Так, что?

Пожав плечами, пробегает "по диагонали" текст мелким шрифтом (я затаил дыхание) и уверенно ставит подпись.

— Теперь последнее — самое важное.

Поворачиваюсь к "анестезиологу" и говорю:

— Две "микстурки" в студию!

Предъявляю Тухачевскому два стаканчика с лимонного цвета жидкостью:

— Если Вы выпьете из синего стаканчика — тотчас заснёте, а наутро проснувшись — забудете про меня и про наш с вами разговор. Если из красного — будете прооперированы и, при удаче — станете совсем другим человеком...

Ну, это — откровенный стёб!

На самом деле, какой из стаканчиков он бы не выбрал — результат будет один: Тухачевский навсегда потеряет свои мужские причиндалы. Даже, в законсервированном виде — на память. В отличии от китайцев, наши скопцы — отчиканное "сокровище" не берегли, а торжественно сжигали в присутствии бывшего владельца.

Не раздумывая больше, он буквально выхватывает красный стаканчик из моих рук и залпом выпивает, изрядно поморщившись. Через несколько минут глаза его стекленеют и, он падает в заботливо подставленные руки громилы-"ассистента".

— Ишь, как сомлел, — пропищал тот, уже не скрывая свою сущность, — одним словом — интеллигенция!

— Тащите "жеребца" на кушетку, братья, — скомандовал "хирург", доставая из докторского саквояджика специфического вида инструмент, — снимайте ему штаны и исподники... Ишь ты, какая добротная мануфактура!

Смотрю в забегавшие на неподвижном-застывшем лице глаза, и:

— Никогда не понимал тех, кто подписывает документ не читая. Ну... Удачи Вам, Михаил Николаевич!

И выхожу.

* * *

На самой операции я не присутствовал, как и при торжественном сожжении "адского ствола" и "ядер" в камине.

Но, воняло на всю усадьбу...

Мама не горюй!

А скопцы выли какую-то молитву, под завывания же бывшего владельца "богатства".

Конечно, после того как Тухачевский пришёл в себя — были вполне определённые проблемы...

Представляете, да?

Если не представляете — встаньте на его место.

Но только мысленно, умоляю!

"Гениально-бездарный" сперва изрядно побесился — грозя всех причастных самым жестоким образом искалечить-убить-расстрелять-повесить и на куски порубить... Затем впал в чёрную ипохондрию и хотел лишить себя жизни всеми доступно-подручными способами — только следить за ним успевай, как за шкодливым ребёнком...

Однако, время лечит!

Как физические — так и душевные травмы, или даже обе вместе — как в нашем случае.

К тому же, "психолог-реалибетолог" входящий в "тревожную группу" скопцов — знал своё дело туго, проводя многочасовые "душеспасительные" беседы:

— Вот скажи мне, человек — он ведь что такое есть? Греховная грязь и чистота божья, с ней напополам. Грязь — это всё стыдное, грешное — оно через "низ" в тебя шло, через "срам". Когда отсекли мы тебе срамное от тела, греховная грязь выйдет и из души, из сердца и ума...

-Уууыыыууу...

— ...Раньше ты каким был, скажи? Злым, завистливым, до чужого добра падким. Девку или бабу увидев — норовил её повалить, да греховно обидеть. А ведь у той тоже — душа живая, вечная! А теперь освободился ты от сей тяготы — будто камень тяжкий с души скинул. Эх, кабы все так охолостились! Никто б не дрался, не воровал чужого, не забижал баб и, все б человеки — любили друг дружку, жалели и помогали друг дружке как родные братья...

Не, ну силен!

Я тоже, нет-нет, да и заходил к "пациенту" в обличии профессора Преображенского:

— Надеюсь, товарищ Тухачевский — произошедшее с Вами, не помешает нам оставаться хорошими друзьями?

— УБЬЮ, ССУКА...!!!

Едва успеваю вставлять в промежутках:

— Вы б, не орали так — послеоперационные швы разойдутся.

— ...УРОЮ, ПАДЛА!!!

А скобцы оказались правы: у "попробовавшего" женщин Тухачевского — голос практически не изменился, разве несколько охрип после ругани.

— И где Вы таких слов успели нахвататься, Михаил Николаевич? Неуж в германском плену?!

Такое состояние — самый лучший заменитель "детектора лжи", поэтому пользуясь случаем — на всякий случай интересуюсь, следя за реакцией:

— А Вас там часом в шпионы там не завербовали? ...Нет? Вот и ладушки!

Да, что там "слова" — сперва, он готов был меня зубами загрызть!

Ну, а потом...

Знаете, что такое "Стокгольмский синдром"?

Вот и я очень хорошо про него знаю. Тем более, я постепенно открывал ему глаза на ожидающие его блестящие перспективы — приведя в пример того же Нарсеса:

— Ругайте меня какими угодно словами, но в главном я Вам не соврал ничуть. Теперь у Вас есть реальная возможность стать "суперстратегом"! А за всё на свете надо платить — сами понимаете, товарищ Тухачевский...

Надеюсь, тщеславие у него находилось не в яйцах? Поэтому:

— ...Поверьте, Михаил Николаевич, никто из историков грядущего — победителю в штаны заглядывать не будет и тем более — за мотню его щупать.

Рядом с виртуальным "пряником", всегда должен присутствовать незримый "кнут" — это основа основ эффективного менеджмента.

— А вот если мы с вами не достигнем приемлимующего консенсуса..., — показываю ему договор — подписанный последним и, намекаю на возможную незавидную альтернативу полководческим лаврам, — ...ну, Вы сами понимаете — не сущий младенец, чай.