Одинокий волшебник

— Черепаха захотел отложить информационные яйца на моём песочном пляже?

Морозов слышал, как матерится Черепаха, отодвинув немного трубку в сторону.

— Встретиться надо, можешь ко мне подъехать? — наконец произнес он.

— Я сейчас в следкоме и до тебя далековато, встретимся в ближайшем ресторане через час, заодно пообедаю. Это же теперь твой ресторан...

Черепаха снова заматерился: он совсем недавно купил этот ресторан, а мент уже знает. Но всего этого Морозов не услышал, он уже отключил связь.

Майор появился в ресторане в обозначенное время. Черепаха уже был там. Он спросил без приветствия:

— Что заказать тебе, майор?

— И тебе, Черепаха, не хворать. Соляночку и жареную свининку на косточке.

Суп солянку принесли сразу, и Черепаха хотел было заговорить, но Морозов опередил его:

— Я знаю, что ты хочешь сказать мне, я предлагал это Серафиме, но она выбрала другой путь. Я не из полиции нравов и твой салон бы не пострадал, если бы Фима дала показания на Зельдовича.

— На Зельдовича? — переспросил Черепаха.

— Да, это он выкупал девочек, извращенно насиловал их и убивал на вершине оргазма. Душил их, а когда они начинали биться в агонии, он кончал, сволочь. Фиме надо было просто подтвердить, как и было на самом деле, что девушки уехали с Зельдовичем, больше она их не видела. Но она начала пальцы гнуть, вызвала полковника Афанасьева, он сейчас задержан и будет арестован, тебе позвонила...

Черепаха сжал кулаки.

— Если бы я знал, то сам бы оторвал яйца этому Зельдовичу. Что теперь можно сделать? Любые деньги или другие услуги...

— Полковнику всё равно сидеть, но сидеть можно по-разному. Пусть он возьмет всё на себя, то есть салон его. И Серафима пусть на него всё валит. Твой номер из её телефона я удалю.

— Согласен, сколько?

— Будешь должен без посягательства на твои понятия, — ответил Морозов и принялся обедать.

Черепаха ушёл довольным, его имя не будет светиться в резонансном уголовном деле, тем более по такой статье. А Серафима и Афанасьев "добровольно" уйдут из жизни уже в колонии.

Морозов вернулся в следком, там Москвитина его уже обыскалась.

— Нас с тобой ждет начальник Следственного комитета, — нервно произнесла она.

— А я причем здесь, я из другого ведомства, — спокойно ответил он.

— Там и ваш генерал будет, — парировала она.

Морозов и Москвитина вошли в кабинет. Солидное представительство, усмехнулся про себя Морозов, на майора с подполковником — аж три генерала. Начальник СК области генерал-майор юстиции Курочкин Анатолий Сергеевич; Клементьев Борис Иванович, начальник ГУ МВД, генерал-лейтенант полиции; Верещагин Владимир Давыдович, начальник криминальной полиции, генерал-майор полиции; Саломатин Эльдар Юрьевич, начальник отдела СК по раскрытию тяжких преступлений, полковник юстиции. А моего полковника Самойлова почему-то не вызвали, снова усмехнулся он про себя.

— Докладывайте, Зинаида Павловна, — предложил Курочкин, — что сделано и предстоит сделать по делу Зельдовича. Оно на контроле у самого, — он ткнул пальцем вверх.

— Извините, товарищ генерал, разрешите начать мне. Майор Морозов, старший оперуполномоченный по особо важным делам управления уголовного розыска.

Курочкин посмотрел на коллег генералов, и они кивнули головами.

— Пожалуйста, майор.

— Всё началось с обнаружения трупа проститутки на берегу реки. Данные её и салон, где она работала, установлены. Её и до этого еще трех девиц из салона забирал Зельдович, склонный к мазохизму. Этот маньяк душил девушек, а во время их предсмертной агонии получал наивысшее наслаждение. Я встретился с Зельдовичем и убедил его чистосердечно признаться в своих преступлениях. Все свои смертельные оргии он записывал на видео и передал флешку мне. Там пятнадцать девушек, семь из которых уже установлены, восемь остальных будут установлены в ближайшее время. В ходе расследования был найден интим-салон, который организовал и крышевал полковник Афанасьев из штаба ГУ МВД, трое погибших девушек из его салона. Никаких проблем в раскрытии эпизодов маньяка Зельдовича не вижу, однако прошу выделить в помощники Москвитиной еще одного следователя. Информация, которую я только что изложил о маньяке, известна только присутствующему кругу и если уйдет в прессу, то только от кого-то из нас. У меня всё, господа генералы.

— Морозов, а почему майор? — Курочкин посмотрел на генерала Клементьева.

— Присвоим, не вопрос, заслужил, — ответил генерал.

Он умолчал, что недавно Морозов получил майора.

Курочкин решил прекратить совещание, вылившееся в информацию Морозова, и пообщаться своим узким генеральским кругом. Он отпустил старших офицеров.

— Что скажете, коллеги? — начал руководитель следственного управления СКР. — Москва не простит нам утаивания маньяка, хотя мы его и не утаивали, никто в это просто не поверит.

— Что сказать... — с усмешкой повторил Клементьев, — ничего не сказать. Морозов всё сделает и мешать ему не надо, не надо дёргать лишний раз на доклад, а следствие всё задокументирует. Это же Морозов! — он поднял большой палец в верх.

— И что Морозов? — с издевкой спросил Курочкин.

— Вы не в курсе, Анатолий Сергеевич, — с иронией ответил Клементьев, — это лучший сыщик, у него нет нераскрытых дел.

— Потому что с ним всегда лучшие следователи работают, — уточнил Курочкин.

— О-о! — воскликнул начальник ГУ МВД, — следователь главнюк — это понятно. Я снимаю Морозова с этого дела и пусть ваше следствие дальше его расследует. Вы даже зафиксировать то, что доложил Морозов не сможете. На нас свою импотентность свалите, я понимаю, но ничего, мы выдержим, а дело потом с чекистами за два-три дня раскроем. Пошли, Владимир Давыдович, нам тут больше делать нечего.

Уже в машине начальник криминальной полиции области спросил своего начальника:

— Борис Иванович, вы не сильно погорячились?

— Нет, Владимир Давыдович, не сильно. Я вообще не горячился. Давно пора следствие на место поставить, а то мы раскрываем преступление, а они даже оформить толком ничего не могут. Вечно адвокаты цепляются и дела разваливают. Следствию Морозов Зельдовича на блюдечке предоставил, а они себе это в заслугу записывают. Вот теперь пусть сами покрутятся, хотя на нас все неудачи свалят. А-а-а, — он махнул рукой.

— А Морозов?

— Что Морозов? Лучший сыщик в России, а ты даже не знаком с ним. Минус тебе, господин генерал.

Тем временем Морозов с Москвитиной тоже обсуждали проблему.

— Генералы нас попросили... — произнесла Москвитина, — чего они там удумают?

— Ничего нового, — усмехнулся Морозов, — поссорятся и всё.

— Не поняла...

— Чего тут непонятного: извечная тема — для опера следователь не сумел зафиксировать представленные факты или вообще преступника отпустил. А для следователя оперативники ни хрена не делают. Следователь барин, а опер раб. Ничего нового, — повторил он.

— Но у нас же с тобой не так, — возразила Москвитина, — или ты считаешь, что недовольство оперативника и следователя друг другом у нас постель нивелирует?

— Причем здесь постель, Зина, у нас и до постели всё складывалось замечательно. А это о чём говорит? О том, что мы с тобой хорошие сотрудники, поэтому и разногласий нет, потому и понимание полное. Сейчас меня снимут с этого дела, а другой опер раскрутить его не сможет, дело повиснет. И кто виноват будет? Генералы точно не будут, поэтому советую тебе уйти на больничный. Пусть другой следак эту лямку тянет.

— Ты считаешь, что я не смогу это дело до конца довести, — возмутилась Москвитина, — ты бог и царь, а мы так себе?

— Вот и у тебя барские нотки проснулись. Раб тебе Зельдовича нашел, чистосердечное представил: сидела бы да оформляла молча. Но нет, ты у нас главная, а мы псы цепные...

— Да пошел ты... — в сердцах бросила Москвитина.

— Иду, спорить не стану.

Морозов повернулся и пошел в другую сторону. Он понимал, что остался совсем один.

* * *

Город жил своей привычной жизнью: светило солнце, по улицам ездили машины, ходили люди, на поверхность оседал промышленный смог, из-за которого ночами почти не было видно звезд. За городом становилось чище, дышалось лучше, а ночами появлялись звезды. Морозов посмотрел на небо: всего-то с десяток звездочек разместилось, остальные мириады смог съел. Какой прожорливый, сволочь, подумал Иван. Звезда...

Звезда мерцает в темном небе...

Благоволит какая мне?

В порыве страсти, сладкой неге

Любовь утешится в вине.

А, может, нет на то веленья

С незримой глазу высоты,

И лишь земные увлеченья

Кипящей страсти не пусты?

Что звезды нам своим мерцаньем

Сказать готовы о любви,

И с неземным очарованьем

Ваять гормоны на крови?

Летит далекое посланье,

Морзянкой бьет их дальний свет,

А на земле не пониманье

Завета дальнего секрет.

Что там, в шифровке — правда жизни,

Код генной цепи иль любви,

Ученья свет и дельной мысли,

Чертеж на формуле крови?

Гадает, трудится ученый,

А я живу, мне наплевать,

Что там профессор увлеченный

В бреду пытается сказать.

(стихи автора)

Любовь утешится в вине... Что за бред и любви у меня ещё не было. Так, увлечения одни, рассуждал Иван, шествуя по городу, не зная куда. Просто шёл и всё.

Впереди остановился Мерседес и из него вышла молодая женщина. Внезапно к ней подскочил парень, вырвал ключи из рук, запрыгнул в автомобиль и был таков. Ошарашенная дама даже закричать не смогла от ошеломления, глядя на удаляющийся свой автомобиль. Пришла в себя и заметалась: что делать, что делать?

Морозов тоже спрашивал себя мысленно: что это — послание звезды на знакомство? Отменная фигурка и красивое личико, примерно, ровесница. А характер? Ну... это на лбу не написано. Он подошел к ней.

— Могу помочь отыскать и вернуть машину, — предложил он. — Я — Иван.

Она хмыкнула и посмотрела на него с недоверием. Такие вот угоняют, а потом возвращают машины за деньги. Мерседес новый и этот Иван явно попросит за него треть цены. Что ж, надо соглашаться и брать его на передаче автомобиля. Слава богу: знакомые полицейские есть.

— Отыщете и вернете машину? Как, когда и где? — спросила она.

— Мне нужен ваш телефон, номер, естественно, и имя, — ответил он.

— Это ещё зачем? — стала тупить она.

— Чтобы позвонить и узнать куда подогнать ваш Мерседес.

Женщина решила не связываться с этим незнакомым Иваном и бросила брезгливо:

— Свободен.

— Хорошо, — улыбнулся Иван, — тогда сегодня в полночь на этом месте можете забрать свой автомобиль. И это не шутка, мне пора.

Глядя вслед уходящему Ивану, она ухмыльнулась, подумала, что шутка-не шутка, но лучше держаться подальше от таких мужчин с предложениями. Достала телефон, но в полицию позвонить не решилась — всё равно не найдут. Однако, позвонить придется, а то могут совершить преступление на автомобиле: расхлёбывай потом. Позвоню из дома, решила она.

Женщина вызвала такси. Дома сообщила в полицию об угоне и задумалась. Всё вроде бы складывалось: один угоняет, второй заверяет, что найдет и возвращает за треть цены. А деньги они не потребовали, потому что на крючок не клюнула. Но что-то всё равно тревожило её, что-то не сходилось в её логике.

В полночь ей позвонили из полиции.

— Васильева Ольга Петровна?

— Я вас слушаю.

— Вы можете подъехать в отдел: мы нашли вашу машину.

— Хорошо, утром буду.

— Но мы задержали угонщика и его необходимо опознать, подъезжайте сейчас.

Что за спешка?.. Но Васильева спорить не стала и вызвала такси. В полиции ей рассказали, что автомобиль обнаружил наряд ППС у ресторана "Центральный".

— Там как раз у меня Мерседес и угнали, — добавила она.

Васильева опознала угонщика и заявила, что он работает в паре с другим молодым мужчиной. "Он назвался Иваном, обещал найти и вернуть машину, но я отказалась".

— Почему? — удивился полицейский.

— Но он же потребует деньги за возврат, — возразила уверенно Васильева.

— Потребовал?

— Он просто не успел — я сразу же отказалась от его помощи.

— И зря, — констатировал полицейский, — когда наряд ППС обнаружил автомобиль на месте угона, как вы выразились, то на приборной панели находились ключи и записка, а на заднем сиденье связанный парень с заклеенным ртом. В записке сказано: "Сказал — сделал. А это угонщик". Что-то можете пояснить?

Васильева оторопела смотрела на полицейского. Позже произнесла:

— Я думала, что Иван тоже из воров... Обидела порядочного человека. Как мне его найти теперь?

— Гора с горой не сходится... — ответил полицейский.

— Ну да, ну да, — согласилась Васильева, — только где и в какой жизни?

На следующий день она подъехала к тому же ресторану "Центральный", но открывала дверь автомобиля уже более аккуратно, сразу же поставив его на сигнализацию. Даже сумочку теперь всегда держала впереди себя и гораздо крепче. Как говорят в народе: "Опыт, его не пропьёшь". Но приезжала она в этот ресторан не пить, а покушать в обед.

И о чудо! В зале за столиком сидел тот самый Иван. Она подошла к нему.

— Здравствуйте, Иван, разрешите присесть за ваш столик?

— Да, конечно, присаживайтесь недоверчивая незнакомка, — он встал и отодвинул немного стул.

Васильева села.

— Прошедшей ночью меня приглашали в полицию: они нашли мой автомобиль как раз на этом месте у ресторана, откуда он и был угнан. В машине была записка — вы её мне написали?

— Я обещал найти и вернуть ваш Мерседес. Сказал — сделал.

— Прошу меня извинить за недоверие. Что я должна вам, кроме извинений и благодарности за оказанную услугу? — спросила незнакомка.

— Ничего, — просто ответил Иван, — хотя имя назвать можете.

— Васильева Ольга Петровна, для вас просто Ольга. Вы здесь часто обедаете?

— Никогда не был раньше, зашел в надежде вас встретить и не ошибся.

— Надеетесь на продолжение знакомства? — спросила она.

— А почему бы и нет. Была одна девушка — пришлось оставить. Была другая — разошлись обоюдно.

— Расскажете почему?

— Чтобы не совершить ошибки? — улыбнулся он, — истории не повлияют на наши ещё не сложившиеся отношения.

— Чтобы не продолжать знакомства, — резюмировала она, — сегодня я вам просто обязана, а завтра мы можем и не общаться даже.

— Это как вам будет угодно, Оля, — ответил он.

Она щелкнула пальцами, подбежала официантка. "Быстро директора сюда", — приказала Васильева.

Директор не пришёл, а прибежал.

— Скажи персоналу, — обратилась она к директору, — что вот этот человек, — она указала рукой на Ивана, — обслуживается здесь всегда на высшем уровне и бесплатно. Ты меня понял?

— Да, Ольга Петровна, я вас понял. Здравствуйте, Иван Николаевич.

— Вы знакомы? — удивилась Васильева.

— Ольга Петровна, это же Морозов, его в городе все знают.

— Да? А я не знаю...

— Это лучший сыщик, Ольга Петровна, — пояснил директор, — его даже законники уважают, администрация, естественно.