Княжич. Том 2. Война

Вот он и настал, день нашего наступления. Все от матроса до офицеров корабля были в предвкушении. К тому времени как мы подошли к берегам Российской Империи, ее черноморский флот был уже уничтожен. Наш прославленный адмирал, лорд Дрейк со своей ужасающей властью над морями и океанами просто затянул их корабли под толщу воды. Тех, кому удалось выжить и всплыть, безнаказанно расстреливали. Капитаны приказали игнорировать их мольбы о пощаде. Море окрасилось в красный цвет.

Вот я и на берегу. Мне под командование отдали целый взвод. Плохо лишь то, что половина из солдат с черного континента, и они даже не знают наш язык. Командир, когда отдавал их мне, честно сказал, чтобы в самые опасные места я отправлял их, а не рисковал коренными жителями Британии.

Прошло несколько дней.

Поселение с чудным названием — Таганрог, было уничтожено. Этот русский город не желал сдаваться и бился до последнего. Много солдат пострадало и наши сильнейшие лорды-волшебники разозлились. Они вызвали над городом ужасающую бурю. Ветер завывал даже в нескольких километрах от него. Когда утром мы зашли в Таганрог, половина домов была разрушена. Мне поручили прочесывать кварталы и всех выживших отправлять в специальный лагерь для военнопленных.

Август. Сегодня я узнал, что командиром нашего полка назначен лорд Маркус. Слухи о нем подтвердились. Каждый день он забирал в свою палатку русских из лагеря для военнопленных, а на утро их трупы закапывали в стороне. Я не знал, как к этому относиться. Лорд Маркус известен своими открытиями. Он видный член научной коллегии Лондона и он подарил нашей нации множество заклинаний. Раньше я не задумывался, какой ценой он этого добивался. А сейчас...

Одиннадцатое сентября. Исследования что проводил лорд Маркус, были невероятны. Мне выпала огромная честь помогать ему в этом. Пока у нас ничего не получалось, но лорд не отчаивался. К сожалению, материала для исследований не хватало. Военнопленных перевезли и метрополию. Искать новый материал с каждым днем становилось все сложнее. Русские выставили против нас свою армию и перестали быть посмешищем. Оказалось что они воют не хуже чем мы, а наши успехи объяснялись лишь неожиданным ударом в их подбрюшье. Лорд Маркус с каждым днем становится все раздражительней. Его постоянно отрывают от экспериментов, заставляя защищать наши ряды от атак русских кудесников. Свою злость он срывает на мне.

Этот день я запомню надолго. Мой взвод погиб. Мы, все кому посчастливилось выжить в этом ужасе — бежали. Ночная атака русских превратилась в настоящий ночной кошмар. Мои друзья, офицеры с которыми я играл в бридж, все они погибли.

Хотел написать письмо матери. Долго сидел над ним, не зная, что рассказать, а о чем умолчать и в итоге так его и не написал. Не думаю, что она одобрит мою практику у лорда Маркуса, а больше писать мне не о чем.

Меня перевели в другой полк. Тут ужасно. Лорд Коулман презирал всех, кто сбежал в тот день с поля боя. Своими дальнейшими действиями, он пытался от нас избавиться, считая, что мы несем ему неудачу и позорим мундир. Вот и сейчас он через своих заместителей дал мне задание, с которого я могу и не вернуться. В помощь мне выделили отделение индийских солдат. Под покровом ночи мы должны совершить прыжок с парашютом, и зачеркнуто...

Последняя страница была замарана кровью и чернилами.

Я дочитал дневник до конца и закрыл его. Было интересно следить за мыслями этого волшебника. Его первыми сомнениями. Как он менялся, черствел душой, а потом перестал называть нас людьми, называя материалом для исследований.

Чиркнув спичкой, я поджег дневник и наблюдал, как он сгорает, превращаясь в пепел. Мерзкая нация эти англичане. Я сжал кулаки. Теперь я понимал, почему их так ненавидят по всему миру. Особенно в колониях, в Индии. Ради личной выгоды, англы готовы на все.

Поднявшись с пенька, на котором сидел, я отряхнулся и пошел в расположение роты.

* * *

Смотреть на то, как Семен идет мимо и не иметь возможности вцепиться ему в горло вызывало у Глеба — Петра зубной скрежет. Еще не время, твердил он себе.

Мать о многом умолчала, когда вернула его к жизни. Он потер грудь, чувствуя, как ворочается внутри червь. К горлу подошла отрыжка и он отошел в сторону, чтобы солдаты его отделения не заметили, как он рыгает и загрязняет воздух вокруг нечистотами.

Растения, на которые он срыгнул, пожухли и почернели, а червь внутри него довольно заворочался и подарил волну тепла.

Церковь. Глеб скривил губы в жесткой усмешке и его перекосило. Один уголок рта задрался выше другого.

Да что они могут? Твари. Что он им сделал, а? Вонючий послушник проходит через его окоп уже третий раз за день и все вынюхивает, останавливаясь на каждом шагу. О, вот и он. Снова идет, гадина. В груди зародилась злость. Последний раз он убивал, когда они шли в наступление на англичан. Трупы тогда не нашли и те солдаты его роты до сих пор считаются без вести пропавшими.

Послушник прошел в метре от него и неожиданно остановился, начав поворачивать голову в его сторону. Эта зараза что-то почувствовал! Выхода нет.

— Ха, — выдохнул Глеб на замахе, ударив его острой кромкой саперной лопаты в район шеи. Хруст.

Послушник постоял еще секунду на ногах, а потом упал на колени. Он как немой открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить и словечка. Попытался поднять руки, остановить кровь, текущую из шеи, но тут силы его покинули.

Глеб осмотрелся. Рядом никого не было. Офицеры и другие солдаты редко ходили этим окопом, так как здесь всегда воняло, и он как зверь почуявший запах крови заметался по сторонам, пока разум не возобладал, и он не начал копать яму прямо тут, под ногами. Тело послушника полетело туда. Еще два часа никто мимо не проходил, и он успел спрятать все следы. Пришла смена караула, и они тоже ничего не заметили.

Животными инстинктами Глеб понимал, времени у него все меньше и нужно готовиться к побегу. Но как же не хотелось уходить, не добравшись до Семена. Он из нелюбимого брата давно превратился в маниакальную идею. Глеб и сам не понимал, почему так сильно хочет причинить ему вред. Только ли из-за матери?

— Ну как тут у тебя, Глеб? Воняет, как и раньше?

Пришлось отвлечься от своих мыслей и снова играть роль хорошего солдата. Он беззаботно ответил.

— Еще хуже, парни. Словно здесь забили свинью и оставили ее подыхать на солнце.

— Ха-ха-ха-ха.

Глеб уже ушел, а солдаты продолжали обсуждать злой рок, что навис над их взводом. Везде где бы они ни несли службу, начинает нестерпимо вонять.

* * *

— Старшина!

Ко мне подбежал запыхавшийся от бега рядовой нашей роты. Он затараторил.

— Там какой-то майор распекает наше отделение и грозится сослать всех в штрафной батальон. Под трибунал.

— Где они?

— Северный окоп. Рядом с колодцем.

— Свободен.

Рядовой отдал мне честь и убежал, а я поспешил спасать своих солдат, гадая, что они натворили. Подоспел я вовремя, он уже пытался запихнуть солдат в кузов КрАЗа и помогали ему в этом деле отделение солдат с красными повязками на плече. Военный патруль. Здорово.

— Товарищ, майор.

Я подошел к нему и отдал честь, представившись.

— Старшина Смирнов, заместитель командира пятой роты. Это наши солдаты. Можно узнать куда их и за что?

— Смирнов? — Майор лениво отдал мне честь. Потом посмотрел на мои погоны, нашивки на рукаве и только тогда ответил. — Пьяные ваши солдаты, старшина.

— ЧТО?

Я удивился. Где бы они взяли алкоголь? В армии с этим строго. И командир Налбат особо рьяно за этим следит, так что обыски проходят постоянно.

— Позволите?

Майор вальяжно махнул рукой, и солдаты патруля отпустили моих людей. Те и, правда, еле стояли на ногах. Я подошел ближе и стал их обнюхивать. В чем дело сообразил сразу.

— К винограднику бегали, собаки?

Взяв одного из солдат за грудки, я его встряхнул.

— Ну?

— Да, — ответил тот заплетающимся языком.

— Виноградник? — Спросил меня майор, что наблюдал за мной.

— Брошенный. Эти дурни, похоже, наелись забродивших ягод, вот их и повело с голоду. Нам горячую еду уже второй день не подвозят. Питаемся водой и черствым хлебом. Там какая-то диверсия на железной дороге, обещали накормить только вечером.

Майор понял, куда я клоню. Обдумав всё, он отпустил парней.

— До первого залета, старшина. Под твою ответственность.

Я кивнул. Спас дубов от штрафбата. А майор молодец. Не стал ссориться из-за такой мелочи с кудесником. Теперь я его должник.

— Ну чего смотрите? — Крикнул я нескольким солдатам из взвода этих залетчиков, что наблюдали за происходящим со стороны. — Идите сюда и помогите дотащить этих дармоедов до блиндажа. Пусть отсыпаются. Завтра с ними поговорю.

Раздраженный, я вернулся к нашему складу и продолжил проводить инвентаризацию, от которой меня оторвали. Вот и надо было им попасться военному патрулю? Теперь этот майор не отвяжется. Точно потребует отдать должок.

Выбросив проблемы из головы, я продолжил работу. Так. Автоматы АК-12, семьдесят три штуки. Есть. Гранаты Ф-1. Двадцать ящиков. Есть. Я ходил по нашему складу с боеприпасами и проверял все по списку. Когда к нам подвезут новых солдат, нужно будет их вооружить. Это вначале все приезжали на фронт в форме с иголочки и со своим автоматом и бронежилетом. Сейчас склады стоят пустые. Заводы на Урале работают сутками, в три смены, но не успевают производить необходимое нам количество оружия, патронов и обмундирования. Приходится выдавать новеньким вещи снятые с погибших. После стирки, но с дырками от пуль кое-где. Надеюсь ситуация в скором времени изменится.

Каски. Так... Касок нет. Непорядок. Я проверил. Никто их не украл. Все кончились. Как нет и бронежилетов. Запасного пулемета тоже нет. Снайперских винтовок на всю роту три штуки. Сухой паек — отсутствует. Живот заурчал. Когда там уже подвезут жрать? Блин. Допустили диверсантов до железных путей. Как итог, поезд с провизией под откос.

Я так ушел в свои мысли, что не заметил, как мое одиночество прервали.

— Старшина? — Я промолчал, продолжая думать о своем. — СМИРНОВ!

Я вздрогнул и обернулся. Позади меня стоял командир Налбат и церковник.

Как бы недалек я был от монашества и Церкви в том смысле, что молился я, только когда мне было плохо на душе, а в остальное время я о боге и не вспоминал, я знал, что каждой степени монашества соответствует свое одеяние. Чем выше в иерархии стоит монах, тем больше особых одеяний он носит. Так, передо мной был инок. Одетый в черное, символизирующее покаяние и отречение от мира, он внимательно меня осматривал. Он был обряжен в подрясник и пояс. На голове клобук с наметкой. В руке четки.

Афону Налбату очевидно не нравилось находиться рядом с ним, но выбора у него не было.

— Это отец Олег, — представил он светловолосого, средних лет человека с голубыми глазами, что стоял рядом с ним. — Он уже опросил меня и желает пообщаться с тобой. Пойдем, старшина. В нашем блиндаже поговорите.

Он замолчал, а потом добавил, специально для меня.

— А я присмотрю, чтобы чего не случилось.

Я кивнул. Закрыв оружейный склад и убрав ключ в карман, я пошел за командиром, а инок пристроился позади нас, словно отрезая пути к побегу.

Командирский блиндаж был пуст. Ни офицеров, ни связистов. Даже Кирюхина выгнали, отогнав его от печки буржуйки.

— Садись, — неласково приказал мне инок. Я посмотрел на Налбата. Он снова поморщился и кивнул, велев слушаться.

Отец Олег сел напротив.

— Если будешь врать, мы поговорим по-другому. И не здесь.

Я промолчал. Он начал задавать вопросы, на большинство которых мой ответ был, нет. Я и не слышал о таком, о чем он вскользь упоминал. Порталы? Гниль? Связи с ренегатами из моря Лаптевых? Знания от нечистых? Что?

Отец Олег с каждой минутой хмурился все сильней. Его взгляд вперился мне в точку между бровями. Голова разболелась.

Тишину разорвал громкий, предостерегающий выкрик командира.

— МОНАХ!

Боль из головы ушла. Я и не понял, что это было, но похоже отец Олег как-то пытался на меня воздействовать.

— Не повышай на меня голос, кудесник Афон. Не тебе кричать на представителя Церкви, — отмахнулся он от командира, как от комара. — Твои былые грехи не забыты, а я в своем праве. Ты видел бумаги. Так что молчи. Я еще не закончил.

У Налбата заиграли желваки на скулах, но он смолчал и больше в беседу не вмешивался.

Допрос продолжился.

— Замечал ли ты странности в последнее время, Семен? Может, беспокоят неприятные запахи? Галлюцинации?

Я хотел ответить — нет, но тут в голове что-то щелкнуло, и я сказал — да.

— ЕСТЬ! — Чуть громче, чем надо выкрикнул я. Отец Олег и командир Налбат вздрогнули. — Вонь. Кислятина эта противная.

Я поморщился.

— Ты и сейчас ее чувствуешь? — Вкрадчиво поинтересовался у меня инок, привстав со скамейки. В руке у него начали разгораться белым пламенем четки.

Мне это не понравилось.

— Что? — Недоуменно переспросил я. — Нет, — помотал я отрицательно головой. — Я не о себе, то есть ее, вонь, чувствуют все. У нас во втором взводе постоянно пахнет. В их расположении и в их части окопов. Ни я, ни младший лейтенант Ветряков, что командует взводом так и не поняли что происходит. Думали, может нечистоплотный солдат попался. Всех проверили. Все моются регулярно. Ходят в баню. Еду не раскидывают и не прячут. Мы так и не нашли причину запаха.

В разговор влез злой комроты.

— Почему я не знал?!

— Лейтенант Ветряков должен был доложить, — пожал я плечами. — Может, забыл?

Отец Олег, словно о чем-то вспомнив, огляделся.

— А где мой коллега? К вам же приписан послушник?

Налбат перевел свой злобный взгляд на инока.

— Утром видел его, а сейчас и не знаю... Бродит где-то. Вынюхивает.

Отец Олег еще больше пасмурнел.

— Ведите меня во второй взвод. В место, где пахнет сильнее всего, и отправьте солдат на поиски моего брата, послушника. Не нравится мне происходящее в вашей роте. Сейчас же!

Командир Налбат сам повел инока в расположение взвода. Монах семенил за ним следом, а я замыкал нашу колонну. Вот и поворот на окопы, которые постоянно воняют. Тут редко кто праздно шатается. Солдаты провожали нас взглядом, но вопросов не задавали, продолжая нести службу, стоя в караулах.

Вонь почувствовали все. Я уже привычно прикрыл нос рукавом кителя.

— Стой! — Резко скомандовал инок старшему лейтенанту Налбату, прикрыв глаза и словно к чему-то прислушиваясь.

Он медленно опустил голову вниз и присмотрелся к земле в окопе. Ковырнул ее носком ботинка и сказал.

— Здесь. Нужна лопата.

Мы с командиром переглянулись, и я сбегал за лопатой. Копал тоже я. Впрочем, глубоко копать не потребовалось.

Отец Олег, когда увидел то, что скрывалось под землей, вспыхнул белой вспышкой, что разошлась от него во все стороны и опрокинула меня, командира и ближайших солдат на землю, хорошенько приложив нас об нее спиной.

— Ай!

— Бля.

Я тоже не сдержался и выругался. Только командир промолчал, но его взгляд сам говорил за себя.