Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

Центральный остров, точнее цепь каменистых островов, соединенных песчаными косами, именуется остров Сфури (Σφυρί— Молот), он со всех сторон защищен от холодных ветров севера. Северо-западная бухта издревле привлекает путников светом города Катафугио (Καταφύγιο-Приют), где можно пополнить запасы провианта, продать улов, добытый в Ледяном море и починить корабль. С юго-запада город окружен, садами и лесами, упирающимися в южный пояс гор. С востока город и бухта поджимаются скалами, тянущимися с севера на юго-запад, соединяясь с южным поясом и горами на Тапсаре, все вместе называется— Железный горб (Πλαίσιο καμπούρα). С севера бухту прикрывает небольшой каменистый остров— Мохнатый камень (μαλλιαρή πέτρα— пушистый камень). На северо-восточном побережье расположен город Коупи (Κουπί-Весло)— самый крупный город острова. С запада прикрыт горами и густым лесом, с юга и востока город окружен полями зерновых и бобовых культур. На противоположной стороне 'молотка' стоит еще один город— Катарти (Κατάρτι-Мачта) Полуостров Тапсар (Τα ψάρια-Рыба), несмотря на размер, имеет лишь одну гавань, пригодную для устройства порта, где и разместился одноименный город.

С севера и запада, остров Молот защищен вулканическим островом— Ботес (μπότες — Сапог), имеющим выраженное сходство с сапогом, 'подошва' которого— северный берег, а 'голенище'— юго— восточное. В связи с формой и расположением острова, город Пагомено (Παγωμένο Ледяной)— самая северная и холодная гавань архипелага. С запада город защищен горами, переходящими в мыс, похожий на высокий каблук. Лес к юго— западу славен огромным озером, питаемым родниками и тающими льдами гор Хребта Дитрича, прозванным Ледяное озеро. Из озера вытекают две реки— Ледяной рукав и Ледяная вода. Юго— восточный мыс острова занят крупным торговым городом Хоанис (Χοάνης— Раструб) На противоположном, боле узком и вытянутым, мысе расположился маленький городок рыбаков— Оваркарус (Ο βαρκάρης-Лодочник). Остров славен своими стадами и рудами. Ледяное море (Μια παγωμένη θάλασσα), омывающие его берега с севера, приносит множество ледяных глыб.

Напротив гавани Оваркаруса расположен необитаемый остров, прозванный Лесное озеро, обязанный именем, естественно, лесу и озеру, разместившихся на его камнях. Южнее расположен остров Токентри (Το κεντρί— Жало) с самым мелким городом архипелага. Через пролив Каменные столбы, прозванный за обилие одиноких скал торчащих из воды, расположены два крупных острова и десяток мелких, прозванных Тшарсмата (θραύσματα— Осколки). К юго— востоку от них расположен остров Оскулиос (το νησί του σκύλου— остров собаки), напоминающий формой голову собаки, потому, между 'ушей' разместился город Олукос (Ο λύκος-Волк). Восточная сторона острова представляет из себя самый южную горную цепь, находящуюся на линии Железного горба, дающих основание полагать, что некогда это был единый рубец. Остров, как и Жало и Осколки, и Огненный остров, омывается морем, прозванным 'Море рыжих псов' (Θάλασσα κόκκινα σκυλιά). Это воды, прославившиеся пиратами, ныне, более безопасны.

Самый южный остров архипелага — Фотиа (Φωτιά το νησί Огненный остров), остров славен постоянной вулканической активностью, потому, он необитаем и пуст от любой многолетней растительности.

Остров Фартук (Ποδιά— Подиа), прозванный так из за мифа о сотворении мира. Это самый крупный остров архипелага, омываемый водами Подийского моря (Ποδιά Θάλασσα), и по центральной оси, с севера на юг которого— тянется Хребет сокровищ (Κορυφογραμμή του θησαυρού) в камнях которого добывают руды и драгоценные камни. Кристальное озеро в высокогорной долине питает реку, прозванную из за прозрачности воды и камня, устилающего дна— Кристальная река, Самый северный берег острова занял город Фибилиман (Φίδι λιμάνι— Змеиная гавань) с запада и востока город укрыт заросшими лесом мысами, а с юга— полями, упирающимися на востоке в горы. По другую сторону гор, между длинными мысами расположился залив Штаны, давший имя порту— Пантелони (Παντελόνι-штаны). Самый юго-восточный город острова называется Такерат (Τα κέρατα— рога), в честь полуостровов, образующих гавань. На юго— западном побережье разместился город Ламперак (Λαμπερό ακτή— Светящийся берег) из за обилия отмелей не способный принимать крупные корабли, но окружающие воды богаты рыбой, потому, является рыболовецкой столицей острова. К северу от города разместили огромные поля и леса, упирающиеся в Кристальную реку, текущую на северо— западное побережье в дельте которой расположились два города: Одигос (Οδηγός-Выступ), занявший южный берег, и Есоши (Εσοχή-Отступ), угнездившийся на северном. Гавань их приютившая, прозвана глоткой из за полу-островка, образованного наносом песка.

Длинный, поросший редким лесом, остров напротив гавани называется остров Чистильщика рыбы (Ο καθαριστής ψαριών-Чистильщик рыбы) к северо— востоку от него и северу от острова Фартук, с юго-запада на северо-восток, тянется остров Старый лес (Παλιό δάσος) с портовым городом на юге -Тоскафос (Το σκάφος— Лодка) и озером в центре— Большое (Μεγάλη)

К северо— востоку от острова Молот, огибая его месяцем с севера на юго-восток, расположился остров Парусов (το νησί Πανιά) множество удобных бухт, Ледяной торговый путь пролегающей вдоль северного и восточного побережья, обилие рыбы сделало его очень привлекательным для заселения, так, на самом северном мысе, появился город Топани (Το πανί— Парус).

Ската— грубое жаргонное слово, означающие фекалии и прочие нечистоты.

Болдер— принц (княжич) у ворелов.

Мамма — аккадская богиня, связанная с идеями материнства, 'повитуха-богов', здесь, она так же выступает в этой роли.

Глава 3.

Встреча с огоньком.

'Самое главное украшение — чистая совесть'.— Цицерон Марк Туллий.

Зиусудра, 9-ый день месяца Сигушуб, 507-ой год Эры Красного Змея.

Остров Приют Дураков, Океан Надежд.

Небольшое торговое судно потерялось на фоне огромного флота, состоящий из военных и торговых кораблей имперской и ворелской постройки. В каюте адмирала флота сидели три человека. Первый был хозяином помещения, мужчиной рослым и 'солидным', о чем говорила его седина в черных волосах, уложенных в две косы, собранных в один хвост, а так же огромный живот, распирающий расшитую золотой нитью рубаху синего шелка. Его благородное, розовое, носатое и щекастое лицо, презрительно взирало на мир и собеседника. Второй, напротив, был щуплым, темнокожим и низкорослым, с черным, густым волосом, наспех перетянутым кожаным шнуром, одет гость был в добротный белый халат, говорящий, что его хозяин относиться к зажиточным горожанам, или мелким торговцам. Третий был угрюмым и молчаливым, рыжим ворелом, большого роста и мощного телосложения, его скуластое, обезображенное длинным шрамом, лицо густо поросло бородой и усами, сплетенными в две косы, волосы же были собраны в простой конский хвост.

— Так, говоришь, что можно отправляться в путь?— спросил надменно хозяин кабинета.

— Да, ваше святейшество, вар..., эм..., варелы уплыли на своих лоханках то, стало быть, путь чист!— ответил гость.

— Отлично, отлично...— протянул довольно Эверт Тсип, прозванный Эверт Верный огонь.— Значит, люди твоего отца обеспечат безопасную высадку?— спросил он строго.

— Да, да, клянусь, все будет в лучшем виде!— закивал Никита.

— Можно ли им верить?— буркнул варвар, поправляя ворот стальной кольчужной рубахи, усиленной бронзовыми бляхами.

— Надеюсь на это!— усмехнулся Эверт.— Хм, смотрите у меня, если окажется ловушкой, империя вам этого не простит!— наклонился вперед Эверт.— А я..., тем более!— нахмурил он кустистые брови, а Джакоб Жестокий многообещающе потер правый кулак, размером с голову торговца.

— Не беспокойтесь, уверяю, мы очень заинтересованы в благополучном исходе нашего дела!— ответил Никита.

— Что же, отправляйся обратно, готовьтесь к встрече, надеюсь, девок в вашей деревеньке будет в достатке?— ухмыльнулся толстяк.

— Не волнуйтесь, девок будет столько, что ваши бойцы сотрут свои х...восты!— заверил его торговец.

— Ха, ха, ха! Ловлю на слове! Смотри, что бы мне подготовили самых красивых и немятых!— подмигнул Эверт.

— Не беспокойтесь, найдутся! Даже дочка афенти, правда от рабыни, но будет!— угодливо сказал ханджарец.

— Главное что бы было кого, за что и куда, а подробности меня мало волнуют!— оскалился имперец...

Энтарахана (суббота), 11-ый день месяца Сигушуб, 507-ой год Эры Красного Змея.

Вечер, маяк Старый Нос, западный берег Драконьего залива.

Ноги в черных сапогах и таких же штанах перешагнули тело старого смотрителя и направились в сторону винтовой лестницы на вершину маяка.

— Что старик?— спросил у поднявшегося по лестнице товарища воин в кожаном доспехе, одетом поверх стеганной рубахи, кожаном колпаке-шлеме, таких же черных сапогах и штанах, на его боку висел короткий бронзовый меч.

— Мертв, не захотел помогать.— ответил сухо подельник.

— Эх, принципиальность— бич деловых людей!— вздохнул первый.— Что же, сигналить самим придется, давай, тащи этот..., эм, как его, ивинтарь, во!— распорядился он, запнувшись на сложном слове. Спустя два часа, как стемнело, был подан сигнал: поднимая и опуская одеяло пред зажженным огнем, наемники добились мигания света...

— Пора!— сказал Эверт, поворачиваясь к помощнику.

— Трогай!— гаркнул кривоногий громила басом и флот рванул к конечной цели пути...

Порт, пристань.

— Пора!— оскалился командир одного из отрядов, проникших в порт, в трюме торгового корабля, еще утром. Корабль не досматривали, так как сегодня досмотр курировал личный помощник господина Продрома.— Так, Шнур, ты займись той башней, а я этой!— ткнул наемник кривым пальцем в сторону портовых сторожевых башен.

— Хаара!— кивнул Шнур и побежал со своим десятком в сторону указанной старшим башни...

Сторожевая башня, Порт.

— Что за шум? Какого гобла творится?— проворчал страж, просыпаясь.— Икарий, Икарий!— крикнул он, встав и выглянув из закутка с кроватью и тумбой, где спал.— Икарий, что б тебе шуг* в зад залез и околел там!— выругался воин, поправляя ремень и выходя на звук грохота и лязга.— Ух, еее...— протянул он, увидев, что чужаки добивают его товарищей. Трое стражников хрипели на полу, а шесть чужаков в черных кожаных доспехах и кожаных шлемах-колпаках с полумасками, возвышались над ними с окровавленными клинками. У входа барахтался смертельно раненый стражниками чужак.— Ах, вы, мерзавцы!— взревел он, выхватывая короткий клинок из ножен.

— Убери его!— рыкнул усач арбалетчику.

— Виууу!— издал гул дуэт арбалета и стрелы.

— Тхааа...— прохрипел воин, опрокидываясь на спину.— Сссссс...— просвистел он, скребя ногами и ногтями по полу.

— Хех, так, с этими все, идем на помощь нашим, к следующей башне! Живей, живей!— крикнул старший наемников.

— Араааа!— гаркнули они, и побежали прочь, убивать гарнизон другой башни, оставив тело своего товарища.

— Кхадыыы, надо предупредить!— прошипел, вставая с пола, раненый воин и хватая факел из держателя в стене.— Ахррррр...— захлебнулся он пеной из слюны и крови, покачнулся и упал..., факел покатился по полу и уперся в стог соломы, начавший медленно разгораться...

Дворец, покои великого афенти, кабинет.

— Григорий, смотри, что-то в порту твориться не то!— указал Андроник IX своему товарищу, с которым они обсуждали торговую экспедицию на восток.

— Хм, совсем Продром распустил своих дармоедов!— ухмыльнулся Григорий, глядя на горящую башню.

— Нет, ты туда глянь!— ткнул Андроник в сторону другой башни, где мелькали фигурки людей, зачем то пытающихся... выбить дверь в башню.

— А вот это уже серьезно!— нахмурился воин.— Надо предупредить стражу, стража! Стража!— взревел он, выбегая в коридор.

— Что случилось, господин?— вбежали на крик солдаты.

— Защищайте афенти!— крикнул Григорий.— Ты, сообщи на ворота— в порту беспорядки!— ткнул он пальцем в сторону одного из воинов.

— Слушаюсь!— кивнул парень и кинулся прочь.

— Всем занять посты, готовность к любому событию! Полная готовность!— крикнул он, убегая в другую сторону, что бы поднять стражу во дворце...

Порт.

В зареве разгорающегося пожара, в гавань влетели десятки кораблей, причаливая к берегу, они исторгали из своего нутра толпы плохо снаряженных и вооруженных, но многочисленных и злобных варваров, одетых в простые, грубые рубахи и штаны, кожаные нагрудники и колпаки, обувью им служили сандалии, а щиты были обиты лишь кожаными лентами. Вооружены были дешевым бронзовым оружием, в основном это были копья и узкие топорики на длинных древках. Возглавляли их лучше одетые воины в кольчугах и с белыми плащами и щитами, на которых было изображен человек, объятый пламенем.

— За Империю! За Истинную веру!— раздалось из задних рядов, полностью состоящих из таких воинов, и отрепье подхватило клич. От этого шума проснулись все жители города, не понимая что происходит, они стали выглядывать в окна, выходить во дворы и попадать в лапы разбойников и насильников упров*. И было бы продвижение этих орд победоносным, будь это простой городок континентального народа, здесь же жили воины и потомки воинов и пиратов, потому, когда жители сообразили, что главная беда не пожар, а чужаки— улицы города стали 'украшаться' телами этих чужаков.

— Спускай остальных рабов!— распорядился толстый предводитель нападающих.

— Погерлафры*, в бой!— гаркнул помощник и 'белые плащи' двинулись из порта на подмогу теснимым со всех сторон упрам, баланс сил вновь сместился на сторону нападающих.