Волчица и пряность. Том 1

— Тогда... досточтимый Лоуренц, а, простите мою невежливость, досточтимый Лоуренс, ранее доставлявший нам пшеницу, как насчёт этой суммы?

Имя в разных странах может произноситься по-разному. Лоуренс и сам нередко сам ошибался с именами, поэтому он улыбнулся, приняв извинения, и посмотрел на абак, который работник достал из кармана. Числа в разных странах также записывают по-разному, из-за чего торговцам сложнее понять друг друга, поэтому в деловых переговорах цифры записывают нечасто. Цена на абаке отображается количеством сдвинутых деревянных костяшек. Конечно же, не стоило забывать и о том, в каких монетах ведётся счёт.

— Я бы предложил сто тридцать две серебряные монеты трени.

Лоуренс тут же принял недовольный вид:

— Это редкий по качеству мех, какой нечасто встретишь. И привёз его я именно к вам, потому что прежде я к вам приезжал с пшеницей.

— Мы очень благодарны за ваше внимание.

— Я бы хотел и впредь поддерживать отношения с этой гильдией, — сказал Лоуренс и, сделав паузу, прочистил горло перед завершением фразы. — Таким образом?

— Наша компания целиком и полностью согласна. Тогда, в расчёте на будущие отношения, вероятно, сто сорок монет.

Обмен прозрачными намёками в деловых переговорах интересен тем, что лицемерие в них вполне могло обернуться правдой.

Трени в количестве ста сорока монет — цена нормальная, дальше тянуть смысла не было. Особенно с учётом будущих отношений.

"Итак, решено", — хотел ответить Лоуренс, но молчавшая до сих пор Хоро в этот момент вдруг потянула его за одежду.

— Мм? Прости, я сейчас, — пробормотал мужчине-оценщику Лоуренс и приблизил ухо к капюшону Хоро.

— Я не знаю цен. Насколько это подходящая? — спросила она.

— Сверх ожиданий, — быстро ответил Лоуренс и повернулся с улыбкой торговца на лице к мужчине-оценщику.

— Итак, ты согласен? — спросил тот, углядев, похоже, единство мнений.

Улыбнувшись шире, Лоуренс собрался ответить. Он и подумать не мог, что Хоро сейчас вмешается.

— Подожди чуток, — шепнула она.

— Че?.. — не сдержался Лоуренс, но всё же сумел не произнести "го".

Однако Хоро тянула время, не отвечая сама и не давая говорить Лоуренсу, у которого мелькнула мысль, что его спутница старается попасть в такт дыхания переговоров, словно она была настоящим торговцем.

— Сто сорок серебряных монет трени. Кажется, так было сказано? — произнесла, наконец, она.

— Э... а, да. Именно сто сорок серебряных монет трени, — ответил по форме мужчина-оценщик, хоть его немного и смутило вмешательство молчавшей до того Хоро.

Обычно женщины не присутствуют на торговых переговорах. Запрета на это нет, просто как-то не принято.

— Хмм. Досточтимый господин, кажется, заметил? — спросила Хоро с некоторым нажимом.

Она, похоже, ещё не знала об этой особенности переговоров, а если знала, то не желала обращать на это внимания и неторопливо бросала слова из-под своего капюшон.

Мужчина-оценщик в замешательстве уставился на неё, похоже, не понимая, что имела в виду Хоро. Да Лоуренс и сам был в недоумении.

— Мм, мне очень жаль. Не исключено, что я что-то упустил из виду.

Мужчина-оценщик, вероятно, происходил не из этих мест и был примерно одного возраста с Лоуренсом. Где-то соответствовало, вероятно, и число проведённых ими торговых переговоров, как и людей, с которыми переговоры велись. И такой человек, повидавший немало морей и гор, вполне, кажется, серьёзно принёс извинения Хоро. Само собой, ему было обидно услышать такие слова. В конце концов, слова Хоро означали: "Куда ты смотрел?"

— Хумм. Досточтимый господин кажется торговцем из лучших, но... Нет, по этой-то причине он, может быть, и делает вид, что не замечает? В таком случае моему господину следует тоже держаться осторожно, — произнесла Хоро с ухмылкой.

Лоуренс забеспокоился, не покажет ли она сейчас свои клыки, но в первую очередь ему хотелось отругать её за то, что она сказала, и то, что хотела сделать. Он счёл, что в ходе переговоров работник справедливо оценил шкурки. Если слова Хоро верны, значит, сам Лоуренс что-то упустил. Этого не могло быть.

— А... Приношу глубокие извинения. Мне стыдно за мою неосведомлённость. Может быть, ты указала бы мне, в чём дело. Я бы хотел тогда назначить новую цену...

Впервые Лоуренс встретил такое самоуничижение оценщика. Он мог пялиться на это, сколько мог, похоже, всё происходило перед ним на самом деле и всерьёз.

Слова Хоро звучали изысканно и казались странно весомыми. Когда Лоуренс осознал это, Хоро вдруг посмотрела на него:

— Хозяин, не стоит быть невежливым.

Лоуренс затруднялся ответить, чего было больше в слове "хозяин" — насмешки или использования подходящего ситуации слова, но если он поступит сейчас неправильно, Хоро ему много чего скажет. Он отчаянно помотал головой и ответил:

— Это... этого я вовсе не хотел. Но раз уж так сложилось. Объясни ему.

Хоро обнажила в ухмылке левый клык — эту половину лица видел лишь Лоуренс. Похоже, он дал верный ответ.

— Хозяин, передай мне одну шкурку.

— Мм.

Лоуренс, понимая, что ему следует вести себя с достоинством, подобающим слову "хозяин", чувствовал себя нелепо, будучи принуждённым к этому. Теперь здесь верховодила Хоро. Лоуренс быстро выбрал одну с мехом покрупнее и получше цветом и блеском, но и в таком случае он не видел оснований для заметного увеличения цены. Например, если на примере отобранной шкурки преувеличить качества всего товара, могут потребовать предъявить это качество. И могут обнаружиться повреждения на некоторых шкурках, что может и не снизить цену, но репутацию подпортит.

— Спасибо. Итак, досточтимый господин, — сказала Хоро, принимая шкурку и показывая оценщику. — Как можно увидеть, это хороший мех.

— Да, целиком с тобой согласен.

— Мм. Такой хороший мех увидишь нечасто, раз в несколько лет. Но я осмелюсь сказать ещё, что это мех, обладающий таким запахом, который встречается в редкие года.

Слова Хоро заставили Лоуренса застыть на месте. Он не понимал её.

— Каким же чудом можно было бы проглядеть такое достоинство как запах? — сказала Хоро и рассмеялась.

Смеялась она одна. Лоуренс и оценщик не могли себе позволить роскоши копаться в каких-то глупостях.

— Ну-у, убедиться самому — значит, поверить. Возьми её и понюхай, — видя такую реакцию, заявила Хоро и передала шкурку мужчине-оценщику, тот смущённо посмотрел на Лоуренса.

Лоуренсу хотелось посочувствовать ему, но он лишь медленно кивнул. Изменится ли что-то, если понюхать мех? Это никогда не оговаривалось и не делалось на торговых переговорах. Так должно было быть и сейчас, но раз на этом настаивает продавец, отказывать ему нельзя. Мужчина-оценщик медленно поднёс шкурку к носу и понюхал. На его лице проявилось изумлённое смущение, заставившее его даже покраснеть. Он понюхал снова, от чего его изумление лишь возросло.

— И как? Похоже, что ты уловил запах.

— Э... а, да. Кажется, фруктовый запах.

Лоуренс удивлённо уставился на шкурку. Фруктовый запах?

— Именно. Как ты уже говорил, куньего меха в этом году мало, потому что год выпал урожайный, но потому-то и фруктов в лесах очень много. Этот мех с куницы, которая лишь несколько дней назад бегала в лесу. Она съела столько фруктов, что их сладкий аромат пропитал её тело.

Мужчина-оценщик, выслушав Хоро, снова понюхал шкурку, а потом согласно кивнул.

— На самом деле цвет и блеск меха могут немного изменяться от шкурки к шкурке, но не сильно. Проблема состоит в том, как шкурки обработаны, чтобы изготовить из них одежду. Хорошие вещи проживут долго, плохие быстро портятся.

— Всё так, как ты говоришь.

Лоуренс с силой вдавил язык в нёбо — чего только не знала эта волчица и до какой степени?

— Этот мех, что ты видишь, — мех куницы, которая так хорошо питалась, что обрела сладкий запах. Когда эту шкурку сдирали, потребовалась сила двух мужчин, чтобы это сделать. Так туго и тяжело она снималась.

Оценщик-мужчина попытался растянуть шкурку руками. Однако на самом деле с большой силой продаваемый товар тянуть не будут. Хоро, конечно, должна была знать это. Просто поразительно, насколько умелым торговцем она оказалась.

— Мех, прочный, как у сильного зверя, тёплый, как весеннее солнышко, если в него завернуться, и отталкивает воду, если попадает под дождь. И сверх того этот запах. Представь себе целый ряд меховой одежды, источающий сладкий аромат. Уверена, её можно будет продать по невероятно высокой цене.

Вслушиваясь в эти слова, оценщик посмотрел вдаль, словно представляя себе эту картину. Лоуренс тоже застыл, словно заворожённый, ощутив уверенность, что да, это будет продаваться. Нет, но запах?

— И по какой цене ты бы их купил сейчас?

Спина оценщика вздрогнула, словно он очнулся от сна, потом он поспешно завозился с костяшками абака. Деревянные костяшки прыгали с приятным стуком, пока не показали число.

— Как насчёт двухсот серебряных монет трени?

У Лоуренса аж спёрло в груди при этих словах. Даже сто сорок довольно много. А двести — так это уж просто невозможно.

— Ххмм, — промычала Хоро.

Лоуренс хотел сказать ей прекратить, хотел рассыпаться в извинениях перед оценщиком. Но, конечно, Хоро не прекратила.

— Почему бы тебе не заплатить по три серебряные монеты за шкурку? Всего двести десять.

— У, э-э-э... — замялся оценщик.

— Хозяин, идём в другое место.

— О, это... не возражаю! Пожалуйста, двести десять!

Хоро удовлетворенно кивнула и повернулась к Лоуренсу.

— Что ж, хозяин...

Ну, ведь знал же, что она его дразнила, именуя так.

Таверна с названием "Йоренд" располагался на запущенного вида улице. Однако заведение было открыто, содержалось достаточно опрятно, обычными посетителями его, скорее всего, являлись ремесленники.

Когда они добрались до таверны, Лоуренс ощущал себя весьма измотанным.

Зато Хоро пребывала в приподнятом настроении. Вероятно, ей доставило немалое удовольствие взять верх над двумя торговцами, причём в их же области деятельности. Таверна ещё почти пустовала — для основных посетителей было рано, поэтому они просто заказали вина, которое им немедленно подали. Провозгласили тост, Хоро сразу осушила кружку, в то время как Лоуренс едва пригубил свою.

Это было всего лишь дежурное виноградное вино, однако на вкус оно было неплохим.

— Умм. Виноградное, — успела отметить Хоро прежде чем рыгнуть.

Она без промедления подняла деревянную кружку, требуя добавки. Девушка-разносчица с улыбкой ответила на требование бойкого посетителя.

— Что не так? Пьёшь или нет? — спросила Хоро, занявшись пока жареной чечевицей.

Её тон был обеспокоенным, а не упоённым удивительным триумфом, так что Лоуренс решился спросить напрямую.

— Ты что, уже торговала когда-то?

Не переставая с хрустом жевать чечевицу, Хоро приняла у разносчицы ещё одну кружку и вдруг печально улыбнулась.

— Что? Кажется, я задела твою гордость...

В самую точку.

— Я не знаю, сколько переговоров провёл ты, но я в той деревне была свидетелем многих их. Такой способ применяли некоторые умные люди. Не я его придумала.

В самом деле? — без слов спросили глаза Лоуренса. Ему казалось, что он выглядит сейчас жалко, но Хоро, кивнув, рассмеялась, при этом было похоже, будто вино уже возымело на неё действие, и тогда он с облегчением вздохнул.

— Но я действительно не заметил этого, я про запах, всю ночь спал на шкурках и не заметил.

— Видишь ли. Те яблоки, что я заставила тебя купить. Это всё они.

Лоуренс не мог проронить ни слова. Она проделала такое, не предупредив его. В то же время, узнав об этом, он натолкнулся на одну мысль — разве подобное не является мошенничеством?

— Как говорится, плохо попасться, но их впечатлило существование такого способа.

— Ну-у, если бы...

— Если ты злишься, что тебя обвели вокруг пальца, тебе не стоит говорить об этом. Лишь нужно знать, что такой способ существует, и отдать ему должное.

— Такое наставление. Словно меня снова учит старый торговец.

— Фух. Неважно, сколько лет было бы этому старику, он передо мной всё равно что ребёнок.

Лоуренсу оставалось лишь рассмеяться, пожать плечами и осушить свою кружку. На этот раз вино показалось ему вкусным.

— Вместе с тем, ты сделал то, что должен был?

Должно быть, речь шла о деталях предложения Зэрена.

— Я узнал у людей компании, где мы были, что нет страны, которая собиралась бы перевыпустить серебряные монеты, похоже, они ничего не скрывали. Им было бы незачем это особо скрывать, если только это не сулило бы им исключительную прибыль. Чем скрывать, им выгодней было бы продать заинтересованным людям свои услуги в этом направлении.

— Хмм...

— Хотя в таких случаях можно было бы рассматривать не так много возможностей. И поэтому я иногда ввязываюсь в такие дела.

Лоуренс не пытался рисоваться, так оно в действительности и было. По сути обменные цены монет могли или расти, или падать, больше ничего. И даже если есть какие-то сложности, почти всё можно продумать, если разок включить голову. И тогда, принимая во внимание тех, кто должен выиграть и тех, кто должен проиграть, и учитывая детали сделки, в ней можно будет разглядеть не так много возможностей.

Однако.

— Ну-у, что за хитрости тут бы ни были, пока всего лишь получаю доход или несу убытки, это не страшно. Всего дел-то, — и он выпил ещё виноградного вина и заел их чечевицей — сейчас платила Хоро, так что, если всё не выпить и не съесть, получится убыток. — Однако я до сих пор не вижу того, кто был бы похож на хозяина таверны, а Зэрен, может быть, вышел куда-то.

— Нам же сказали, что мы сможем с ним связаться, если пойдём в таверну. Вероятно, у него с хозяином тесные связи.

— Нет, торговцы связаны со своими гильдиями или торговыми домами, обычно представляющими их родину. Мне надо бы тоже пойти потом в гильдию, но пока я не поговорил со здешним хозяином, — ответил Лоуренс и снова оглядел таверну.

Она была достаточно просторной, чтобы разместить полтора десятка круглых столов и примерно столько же мест у стойки. Помимо Лоуренса с Хоро, за столами сидело всего двое мужчин в возрасте, вероятно, ремесленников, отошедших от дел и проводивших здесь время.

Лоуренсу было не о чем толком говорить со стариками, и он решил обратиться к девушке-разносчице, когда она принесла солёной сельди и копчёной баранины.

— Ты хозяйка?

Девушка осторожно поставила еду и вино на стол, повернула лицо к Лоуренсу, удивившемуся, откуда было столько сил в её изящных руках, и улыбнулась:

— Он собирался пополнить запасы, тебе что-то нужно?

— Я хочу связаться с парнем по имени Зэрен, не подскажешь мне, как это сделать?

Если окажется, что девушка не знает Зэрена, это не страшно. Многие торговцы используют таверны для встреч, так что вполне могло иметь место недоразумение. Однако этого не произошло. При имени Зэрен и без того сиявшее лицо девушки чуть ли не засверкало.

— А, господин Зэрен, значит. Я вся внимание.