Ласурские хорьки

— Мастер Йожевиж, Виньо, познакомьтесь с нашим спутником — Дробушем...

— ...Вырвиглотом! — подсказал тот.

Яго отмахнулся от него локтем.

— Вырвиглотом! Троллем без моста!

— Без моста! — радостно осклабился тролль.

От его улыбки гномы дружно прянули назад, попадав друг на друга.

— Мне пришлось наложить чары, — шёпотом пояснила волшебница, — чтобы вы не нервничали рядом с таким спутником!

— Это каким таким? — с подозрением поинтересовался 'спутник'.

— Красивым! — в один голос ответили Яго и Вита.

Йож, наконец, смог подняться и поставить рядом с собой гномеллу.

— Дробуш, значит, — проворчал он, потирая поясницу, — Вырвиглот... А я — Йожевиж, Синих гор мастер! — и поклонился с кряхтением.

— Виньовинья Виньогретская, дочь Цехового старшины Виньогрета, Синих гор мастера! — выкрикнула гномелла, уцепившись за рукоять молота Йожа, будто та придавала ей храбрости. И поклонилась.

Тролль оглядел их, будто примеривался, с кого начать трапезу. Однако вместо этого вежливо склонил голову, принимая знакомство.

— Отлично! — Ягорай сбежал с камней. — А теперь давайте разбираться, что произошло и где мы сейчас!

— И землеройке понятно! — Йожевиж, задрав голову, посмотрел на скрывающуюся в темноте шахту, ведущую вверх. — Вот оттуда мы сверзнулись сюда.

Сверху падал поток воды, бил в пол чуть правее кучи камней, на которой стоял тролль, но не заливал круглую подземную залу, стекая в многочисленные трещины в полу.

— А что это за порода? — вдруг спросил Йож и широким шагом направился к одной из стен. — Зоя, можно мне твои огоньки?

Светляки метнулись к нему. По мере их приближения к стене, она обретала объём и глубину, прозрачность, не раз размываемую сколами и трещинами. Один из огней, опередив гнома, подлетел вплотную. И осветил огромный застывший оранжевый круг с чёрно-золотой серединкой.

Йож остановился, как вкопанный.

— Вы думаете о том же, о чём и я? — севшим голосом спросил он.

Подкравшаяся сзади мелкими шажками Виньо на всякий случай сунула возлюбленному в руки молот, брошенный им у кучи камней.

Вита за гномами не следила. Закрыв глаза, ловила странную энергию, которой зал был полон под завязку. Что-то очень древнее и, кажется, запретное! Что-то не совсем магическое, но очень мощное... Что?!

— Глазик! — заинтересовался Дробуш, спустился с кучи и подошёл к гномам.

Те посмотрели на него с опаской, но отойти не спешили.

— А чей это глазик? — прошептала Виньо.

Тролль, не задумываясь, ткнул в глазик пальцем. Несмотря на последовавший за этим действием общий вздох ужаса, ничего не последовало. Глазик был давно и безнадёжно неподвижен.

Йож бочком приблизился к стене, нашарил на поясе геологический молоточек и тюкнул им, пытаясь отколоть кусочек породы. Когда это ему не удалось, он пошёл вкруг залы. Светляки летели за ним, выхватывая заточённые в каменном плене конечности, крылья, глазки и зубки, один вид которых заставлял Виньо подпрыгивать от ужаса и прибавлять шагу, не отставая от старшего товарища.

Между тем, Вителью окутала неизвестная энергия, как толстый плед, сквозь который не проникали звуки и свет. Вместо них вокруг свились в светящийся кокон странные образы — существа, имён которых она не ведала, но которые не казались ей чужими, сцены боя, целью и призом которого была... Крейская земля. Те, в прозрачном плену, и Вита, урождённая крейка, были одной крови, древней яркой крови, одной связи — прочной неразрывной связи, что могла дать только принадлежность к единому миру. Энергия оказалась для Виты живительной, в один миг наполнив её под завязку, заставив Силу загудеть в кончиках пальцев, а воздух вокруг заискриться.

Даже Яго отступил на шаг назад, когда она, тряхнув головой, будто прогоняя остатки сна, открыла глаза, светящиеся в полумраке пещеры, как у дикого зверя. Светляков под потолком прибавилось. Стены залы, кажется, впитывали свет, потому что начинали гореть призрачным сиянием, так похожим на крылья полярного. Оно уходило дальше, перемигивалось само с собой, давая перспективу, освещая глубины гигантской подземной... гробницы.

— Не мясо! — констатировал Дробуш, возвращаясь к Яго и Вите. — Непонятно кто!

— Это боги, — прошептала волшебница и не сдержала вздоха, понимая, какой грандиозной тайны коснулась, — старые боги Крея, уничтоженные Пантеоном в незапамятные времена.

— Что-то мне не по себе, — поморщился Ягорай. — Давайте думать, как выбраться отсюда?

— Давайте! — обрадовался Дробуш и со всего маха сел на какой-то круглый и плоский камень. Обдумывание дальнейших действий тролль с удовольствием оставлял людям и гномам, давая себе возможность отдохнуть.

— Отсюда нет выхода! — подал голос Йожевиж, стоящий рядом с водопадом. — Только обратно наверх.

— Полезем? — уточнил Дробуш, ёрзая на камне, словно что-то мешало ему сидеть.

Гном ответить не успел. Потом что под сводами пещеры, в окружении застывших навсегда всевышних существ раздался отчаянный вопль:

— Слезь с меня сейчас же, каменная попа!

— Фуй! — подскочил тролль, потирая означенное место. — Колется!

По поверхности камня сердито заметалась искорка, разбивая слова эхом под сводами пещеры:

— Какого эпоса вы пришли сюда, нижайшие существа, и привели с собой этот кусок глины? Какого эпоса этот кусок угля выбрал именно мою могилу, и какого эпоса он умудрился на меня сесть!

— Боги! — прошептала Вита.

— Не сметь называть здесь убийц и предателей! — возопила искра, превращаясь в небольшое пламя, поднимаясь с камня и зависая перед лицом волшебницы. — Не сметь произносить здесь запретное слово!

Вителья, вытаращив глаза, разглядывала микроскопического человечка, кутавшегося в свечение, как в манто. У него были смешные короткие ножки, толстенькое тельце, украшенное многочисленными цепочками и амулетами, две пары длинных рук, покрытых татуировками, которые Вита, из-за малости размера разглядеть не могла. Но больше всего волшебницу поразила голова существа. Волосы из неё росли только сверху, напоминая пучок травы, а вот лиц было несколько. Они сменяли друг друга с непостижимой быстротой, и Вита не успевала понять, с кем должна говорить — с бородатым, свирепого вида мужчиной, с черноволосой красоткой, с морщинистой высокомерной старухой, с ребёнком годовалого возраста, с кошачьей мордой или с... серпом Луны!

— Ты чего уставилась! — удивился человечек, когда Вита несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь начать разговор, но не зная, как обращаться к незнакомцу.

— А ты чего колешься? — подлез к волшебнице тролль и погрозил огневастому кулаком. — Какая я тебе глина? Какой уголь? Ослеп от темноты? Гранит я! Как есть гранит!

— Да хоть чернозём, — отмахнулся от него тот, — смотреть надо, когда на чужую могилу садишься! Мало ли, кто в ней может быть похоронен? — Он широко зевнул кошачьей мордой, показывая острые клычки. — Твоё счастье, что я не голоден, каменюка, а не то лишил бы тебя седалища!

— Ваагх!.. — возмутился Дробуш, но Вита упёрлась в него обеими руками что есть сил, стремясь удержать от решительных действий.

— Прости, почтеннейший, что мы нарушили твой покой, — раздался рядом голос Яго, спокойный, рассудительный и крайне вежливый. — Наш друг не хотел потревожить твоего упокоения, он просто немного устал падать сверху и присел отдохнуть, не ожидая, что там окажешься ты!

— Сверху? — заинтересовалась черноволосая красотка и кокетливо улыбнулась Ягораю. — Так вы пришли сверху! И что там?

— Осень, — пожал плечами вожак. — Деревья покрыты густой листвой, яркой, как пятна краски, небо держит птиц целыми стаями, провожая на юг и не давая опуститься на землю... Рыбы в реках в этом году полно, а яблок в садах созрело ещё больше! Светит солнце...

— Солнце? — изумилась старуха. — Ты сказал солнце, сын не моей земли? Неужели оно победило тьму?

— И давно! — кивнул Ягорай. — Так давно, что мы, люди, уже и забыли, когда это произошло.

— Люди... — пробормотал здоровяк и скривился так, будто зубы жали ему челюсти. — Не припомню таких!

Огонь свернулся, вновь становясь искоркой. А та, отлетев на камень, опустилась в его центр и затихла.

— Кто это такой? — возмутился, подходя к ним Йожевиж. — Что ещё за напасть?

— Вы не поняли? — тихо уточнил Яго. — Даю подсказку: он сказал — могила. Это ключевое слово.

— Бо... Пресвятые тапочки! — ахнула Вителья прорезавшимся голосом. — Ты думаешь, он — один из тех, кого здесь похоронили? Но он же жив?

— Жив я, жив! — откликнулось с камня. — Хотя, оно, конечно, ни к чему!

— Может быть, ты сообщишь нам своё имя, уважаемый? — обратился к нему Ягорай. — Нам было бы приятно знать, как обращаться к тебе правильно!

Вителья внутренне восхитилась его умением вести диалог. Она-то поначалу его и немым считала, и хамом неотёсанным... А он, вон какие речи заворачивает! Такой и самого Самсана Данира ан Третока переговорил бы, не будь тот вовсе помянут!

Искорка в мгновение ока оказалась рядом с ними.

— Вам, и правда, интересно? — уточнило существо.

— Конечно! — в один голос сказали Яго и Вита.

— Ещё бы! — воскликнул Йож.

— Ой! — пискнула Виньовинья.

— Бе... — Дробуш, морщась, потёр зад.

— Кипиш — моё высочайшее имя! — торжественно сообщил незнакомец и раздулся от гордости, сияя рябым полумесяцем лица. — Слыхали обо мне?

Вита и Яго тревожно переглянулись. И землеройке было ясно, что ни разу они не слыхали о многоликом существе с таким именем!

— Слыхали, как же! — вдруг сказал Йожевиж Синих гор мастер. — Когда всё идёт не так, как запланировано, ну там, горн ломается, в печах температура падает или друза раскалывается не по золотой линии, такой кипиш обычно поднимается, что шахта не горюй!

— Кипиш на языке троллей это... — добавил Дробуш, одной рукой почёсывая затылок, а другой — повторно, каменную попу, — беспорядок? Нет... Суета? Не то!

— Кавардак? — подсказал Йож.

Тролль отрицательно рыкнул.

— Бедлам? — смущаясь, спросила Виньо.

Тролль зарычал.

— Путаница? — на всякий случай отходя в сторону и уводя Виту с собой, уточнил Ягорай.

Тролль взвыл и застучал по полу пяткой. Оранжевые глаза под бровями-коньками крыши горели мрачным светом.

— Сумятица? — заинтересовался Кипиш, едва не влетев Дробушу в ноздрю.

— Хаос! — взревел тот, для верности стукнув обоими кулаками по полу пещеры. — Хаос — вот!

— Красивое слово! — заметила красотка и двумя руками из четырёх похлопала себя по румяным щёчкам. — Мне нравится!

— Почтенный Кипиш, — странным голосом сказал Ягорай, и его тон заставил Вителью насторожиться, — можем ли мы ещё немного побыть в твоей пещере — поесть и поспать? А после недолгого отдыха мы подумаем о том, как нам подняться наверх и больше не беспокоить тебя нашим обществом?

— А пр-р-ро солнце р-раскажешь? — промурлыкала кошачья морда.

— Расскажу после отдыха! — пообещал Яго. — А сейчас мы, с твоего позволения, устроимся во-о-он в том, дальнем, углу! И прости нас ещё раз за вторжение! Поверь, это была глупая случайность!

— Поверь, случайности — глупость! — назидательно подняла четыре указательных пальца старуха и величественно кивнула месяцем. — Отдыхайте!

Ягорай отвёл всех в дальний угол пещеры, за выступ стены. Здесь даже шум водопада был менее слышен.

— Я ничо не понял! — заявил Йожевиж, усаживаясь у стены и развязывая вещмешок. — Кроме того, что мы ночуем на кладбище!

— На кладбище старых богов, — Яго присел перед ним на корточки. — Умерщвлённые Богами Крейского Пантеона, они лежали здесь с незапамятных времён. Отчего один из них выжил, я не знаю. Кипиш — древний бог Хаоса. И именно его повезло разбудить Дробушу своей... эм.. своим основанием!

— О как! — с гордостью поддакнул тролль, усаживаясь напротив.

— Так этот чудик — бог? — изумился Йож. — Каменные ядра! Только этого нам не хватало после тролля!

— Убью! — уточнил Вырвиглот.

Йожевиж показал ему кулак.

— И что нам теперь делать? — подала голос Виньо. — От него всего можно ожидать, правда? Столько лет в одиночестве провести, это же разум потерять совсем?

— Бородатая мама моя... — проворчал Синих гор мастер. — Свихнувшийся древний бог!

Вителья, присевшая рядом с Виньо, слушала их перепалку и думала о том, что может сделать с ними божество, ранее лишённое возможности демонстрировать могущество кому бы то ни было? И что можно предложить божеству, лишь бы оно вовсе не стало это демонстрировать!

— А давайте-ка спать! — предложил вдруг Ягорай. — На свежую голову думается лучше!

— В мокрой одежде не усну! — категорично заявил гном. — Я не устрица!

Вита тихонько улыбнулась, представив Йожа выглядывающим из щели раковины, и выпустила соответствующее заклинание. Одежда её и спутников изошла мгновенным паром и... высохла.

— Ух ты! — восхитилась Виньовинья.

— Костерок бы, — проворчал Йожевиж. — Мясо погреть, да отвару навести!

— Будет исполнено! — улыбнулась Вита.

Она так устала от темноты, холода и переживаний, что затолкала суматошные мысли в дальний уголок сознания и решила просто наслаждаться минутами покоя.

Светляки зависли над их головами, очерчивая границы своеобразного бивуака, от магического пламени тянуло самым настоящим теплом. Виньо и Йож повытаскивали посуду, занялись разогревом остатков мяса, приготовлением отвара.

Но покоя не получилось.

— А что это? — искорка завертелась в пустом котелке, разглядывая стенки и тыча в них рогом полумесяца. — А это для чего? — она поддела распорки и задёргала кошачьими ушами. — А зачем вам огонь?

— Мясо разогреть, уважаемый Кипиш, — с поклоном ответила Виньо, когда оказалось, что остальные просто проглотили языки.

— А зачем?

— Так вкуснее.

— Сырое вкуснее!

— Люди и гномы сырое не едят! Подвергают пищу термической обработке на огне или в кипятке!

— Какие сложности! И как вы выжили до сих пор?

Пришедший в себя Йожевиж усмехнулся:

— Повезло!

— А это?.. А зачем?.. А почему?..

Спустя полчаса Вителья поняла, что сходит с ума. Любопытный божок излазил все вещи, потрогал все предметы одежды, перепробовал всю еду, что у них была, больше всего восхитившись мёдом. А затем как ни в чём не бывало улёгся троллю на плечо и, кажется, задремал.

— И чо теперь? — поинтересовался Дробуш, косясь на подозрительного седока. — Чо мне с ним делать?

— Съешь его... — сердито проворчал гном, которого любопытство Кипиша достало так же сильно, как и остальных.

— Не буду есть такое! — возмутился тролль. — Несварение от него случится! Несварение у тролля — это беда!

— Действительно, — пробормотал Ягорай.

Судя по всему, он спать не собирался, сидел рядом с Витой, прижавшись затылком к холодному камню стены.

После еды и кружек с горячим отваром в пещере наступила, наконец, блаженная тишина. Даже Дробуш расслабился, прикрыл янтарные глаза тяжёлыми веками и скоро засопел, дыша, как кузнечные мехи.

— Зоя, спишь? — шёпотом поинтересовался Яго.