Чёрный пёс Элчестера. Часть вторая.

...Они выбежали из дома навстречу морозному солнечному утру, и Милисента, постукивая сапожком о сапожок, отправила рыцаря седлать лошадь. Пятясь, Фрэнки выводил Уголька из конюшни — радостно фыркающего, предвкушающего прогулку — как вдруг ощутил сильный, тупой удар: в плечо врезался снежный комок, а за ним второй — в спину.

И, разумеется, эта девчонка довольно хихикала!

Скорчив самое зверское выражение лица, какое только мог, юноша, увернувшись от третьего снежка, нагнулся и зачерпнул полную пригоршню снега. Милица, хохоча, осыпала возлюбленного градом снежных снарядов, пытаясь помешать ему слепить свой — но такие проказы были рыцарю не в новинку. В детстве они с Диком часто устраивали подобные побоища во дворе замка, и нередко к юным лордам присоединялась орава челядинских чад...

Так что на сей раз его красавица не на того напала...

Вскоре влюблённые уже вовсю носились по подворью, петляя между постройками, устраивая засады за углами, играя то ли в прятки, то ли в догонялки, то ли в снежки — и их смех звенел под сводами зимнего леса...

Уголёк недовольно фыркал и бил копытом, требуя внимания — и Милица решила, что самое лучшее укрытие — за спиной скакуна. Фрэнсис никогда не стал бы кидать снежками в лошадь, рискуя вывести ту из себя. Особенно если около животного — любимая.

Лорд просто свистнул, подзывая коня к себе — и мгновенно обрушил на Мили, оставшуюся без защиты, целый ливень снежков. Она визжала и уворачивалась, хохоча...

— Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! — сквозь смех кричала девушка, вся в налипшем снегу.

Граф подбежал к ней, обнял, закружил в объятиях, осыпал поцелуями...

— Что, получила? — шутливо спрашивал он. — Получила, ведьма несчастная?.. Будешь знать, как подкрадываться?..

— Получила! Буду! — хохотала Милица.

— Ох, какая же ты!.. — выдохнул юноша, снимая с неё шапку и любуясь, как тяжёлой волной по плечам и спине низвергаются волосы. Зарываясь в них лицом...

— Какая? — шепнула девушка.

— Невозможная. Красивая. Желанная. — Он помолчал и тихо закончил: — Единственная...

...Их долгий поцелуй прервал Уголёк, недовольным ржанием пытаясь выразить всю глубину своего возмущения таким пренебрежением.

Влюблённые виновато посмотрели на коня, переглянулись, снова расхохотались и, взявшись за руки, пошли к заждавшемуся красавцу.

— Прости, малыш... — вздохнула Мили. — Я знаю, что ты скажешь: "Хозяева, тоже мне! Фрэнки двадцать один год, Мили осенью исполнилось восемнадцать... а всё как детишки!"

— А вот и нет! Мне уже двадцать два! — прикинулся возмущённым Фрэнсис.

— О?.. И давно ли это?

— Сегодня... — он виновато потупился. — Правда, Мили, сегодня. Я не хотел говорить... неудобно... Ты же мне тоже не говорила!

— Так ты... — Милица смотрела немного ошарашенно. — Ты Козерог! Вот никогда бы не подумала!..

— Чей-чей я рог?.. — продолжал притворно возмущаться лорд, запрыгивая в седло и усаживая ведьму перед собой. — Что это ещё за оскорбления? Чем я их заслужил, моя леди?

— Ты не рог! — смешливо фыркнула девушка. — Ты Козерог! Это астрология... Мне та волшебница, о которой я тебе рассказывала...

— Так. Если я козий рог... вот уж спасибо за такое! Не знаю, кто тут коза... хотя подозреваю, кто...

— Фрэнки!..

— То насчёт рогов... я тебе их пока не наставил! И ваши инсинуации, моя леди...

— Инси... чего?..

— Ваши странные домыслы. Они меня задевают до глубины души!

— Фрэнки, не будь занудой! — возмутилась Милица. — Впрочем, если ты Ко... всё, молчу... то чего от тебя ещё ждать!

Рыцарь пустил коня рысью, и, под эту шутливую перепалку, они въехали под развесистые лапы елей. Шурша, за ними осыпался снег — с ветки, задетой головой всадника.

Лес наполняла тишина. Лишь ветер шумел в вышине, да изредка глухо обрывался с ветви холодный ком, потревоженный юркой белочкой, что провожала незваных гостей рассерженным взглядом.

И голос Мили звонко разносился на всю округу:

— Ну почему ты так надулся? Ну, виновата я, что ли, что твой знак так называется?.. А мой — вообще Скорпион, и ничего...

— Скорпион? — пряча усмешку в уголках губ, сурово поинтересовался Фрэнсис. — Ты его хоть видела?

— Нет, — растерянно помотала головой Милица. — Но я знаю о них! Я слышала... Это такая маленькая ядовитая тварь, вроде паучка...

— Значит, маленькая и ядовитая? — Фрэнсис уже с трудом сдерживал смех, глядя на хрупкую, такую миниатюрную в шубе Мили.

— Да... А что ты так на меня смотришь?

— Я? Да так, ничего...

— Нет, ты смотришь и смеёшься!

— А ты знаешь, что у арабов есть такая казнь: преступника сажают в яму со скорпионами?

— Ну и что?

— Я вполне понимаю арабов. Мне и одного-то такого "паучка" хватает... маленького и ядовитого... Ох, вот уже меня пытаются съесть!

Милица стукнула Фрэнсиса кулачком по плечу:

— Ты вредный! Я тебе объясняю, а ты издеваешься!

Юноша вздохнул.

— Я тебе тоже пытаюсь объяснить, Мили... Мы люди. В первую очередь люди... Почему ты не ожидала, что я Козерог или как его там?

— Потому что ты ведёшь себя не так, как они...

— Может, это из-за того, что я не знаю, как должен вести себя человек этого знака? Подумай об этом, моя прекрасная ведьма.

Милица нахмурилась.

— Ты хочешь сказать... Нет, там ведь ещё очень много чего влияет. Другие планеты... Так что у тебя вполне может быть Луна в том же Скорпионе, а Венера в подходящем доме... и тогда всё становится понятным! Или асцедент...

— А твоя Луна?.. — прервал поток зауми лорд.

— В Тельце.

— И что это значит, мой прекрасный астролог?

Мили рассмеялась:

— Что я родилась в полнолуние! Кстати, вчера тоже была полная луна... Но, прости, мы за всеми этими разговорами забыли о главном: у тебя день рождения! — она приникла поцелуем к его губам и тихо выдохнула: — Что тебе подарить?.. Свежие ягоды на столе?

— Я же ничего тебе не дарил в твой... — столь же бесшумно выдохнул Фрэнсис в ответ, бросая поводья и прижимая к себе любимую.

— Кольцо, — ответила Мили, закрывая глаза и отвечая на поцелуй.

Юноша даже отстранился от изумления:

— Вот как? Это было в твой?..

— Да, — усмехнулась его красавица. — Не переводите разговор, лорд Фрэнсис!

— Мы говорили о подарках, не так ли, леди Милисента?

— Именно так, прекрасный сэр.

"Она напрасно говорит, что из неё не выйдет леди, — думал граф, поддерживая этот лёгкий диалог, — уже сейчас, прожив со мной три месяца, она переняла многие манеры знатной дамы. Обороты речи... Быть может, тут дело в легендах, что я ей рассказываю, в песнях, что пою... Мили отнюдь не глупа и схватывает на лету... А если попробовать обучать её не только грамоте, но и танцам, и правилам поведения?.. Чтобы потом... Ну же, Фрэнки, договаривай! Чтобы потом, при дворе короля Франции, никто не заподозрил в жене лорда Элчестерского крестьянку! Моя жена, моя леди, моя красавица... Чтобы наш ребёнок, которого я уговорю тебя родить мне, рос наследником графа, а не бастардом, как Дик".

— Фрэнсис, не молчи!

— Хорошо, — тихо ответил он, нежно целуя её волосы. — О подарках. Я хочу... Скажи мне... Ты бы хотела быть графиней?

Милица внимательно посмотрела на возлюбленного из-под приспущенных ресниц. Недоверчивая улыбка тронула её губы:

— Ох, из меня графиня, как верховая лошадь из бурёнки!

— Если это единственное возражение... — усмехнулся граф.

— О... — задумчиво протянула Мили. — Если милорд говорил серьёзно... то я не хочу закончить свои дни на костре. Жена королевского рыцаря не может быть ведьмой. Прости, Фрэнсис...

Он помолчал.

— Это ответ?

— Это ответ.

— Но...

— Ты же знаешь, что наши пути слишком разные. Стоит нам вернуться к людям — и они разойдутся. Я понимаю, твои намерения благородны...

— Мили! — он стиснул зубы. — Выслушай. Дело не в моём благородстве... ты думаешь обо мне лучше, чем я того стою, родная... Тогда, три месяца назад, впервые разделив с тобой постель, я и помыслить не мог, что когда-нибудь заведу этот разговор. Теперь всё изменилось...

Милица опустила глаза и тихо покачала головой.

— Ничего не изменилось, Фрэнсис... — прошептала девушка. — В моих жилах не потекла дворянская кровь только потому, что милорд граф привязался ко мне...

Фрэнсис нервно рассмеялся.

— "Привязался"! Ты называешь это — "привязался"?.. О да, всем сердцем, Мили... Мне нет дела до того, что скажут люди... и откуда им знать, кто ты?.. Ты так быстро учишься... Я...

— Я ведьма, Фрэнсис. И ты прав: я быстро учусь. Моя дорога не отпустит меня, если мы вернёмся... Вернёмся туда, к людям.

— Мили! Мы не можем не вернуться... Мой брат попал в беду, я должен спасти его! Освободить его душу... Отомстить той мёртвой мрази, что его руками убила моего отца и любимую... — Фрэнсис осёкся, коротко глянув на девушку, но Милица промолчала, и граф продолжил: — Но ты... ты... слишком высока цена этому долгу, если я потеряю тебя... — голос его прервался. — О боже, я даже думать об этом спокойно не могу! Почему ты заставляешь меня выбирать между честью и тобой?

— Не заставляю, Фрэнки, — покачала головой Мили. — Потому что выбора на самом деле нет. Есть наш путь, наша судьба. Она сильнее. А выбор — иллюзия. Я тоже должна вернуться...чтобы найти подобных мне. И графиня, летающая на шабаши нечисти... поверь, не то, что прибавит тебе любви Церкви, короля и народа...

— Боже... да с чего ты вбила себе в голову этот вздор?.. — решился наконец выговорить Фрэнсис то, что давно думал. — Какая ты ведьма? Кто тебе сказал эту глупость, единственная моя? Светлая моя, добрая, хорошая... Ты великолепная целительница, знахарка... чуть-чуть волшебница... Может, и умеешь какую-то ерунду, до которой настоящая ведьма даже не снисходит! Зачем тебе идти по этому пути?.. Ты чистая, чуткая, отзывчивая... Ласковая, как весеннее утро... В тебе нет злобы, душа твоя сияет, как солнце... Зачем тебе служить тьме? Мили, я предлагаю тебе своё имя — самое дорогое, что есть у дворянина! Я никогда не предложил бы его жестокой и корыстной женщине... Ты не ведьма, ты ангел, посланный мне во спасение... — Фрэнсис спрыгнул с лошади, чтобы видеть лицо девушки, и стоял рядом, жадно вглядываясь ей в глаза. Она опустила ресницы, и было видно, как мучительно ей выслушивать эти слова...

— Быть может... мы были посланы друг другу... Ты отвела меня от края пропасти, от мыслей о смерти... Я, как безумец, её искал, поддавшись отчаянию... Значит, мне надо увести тебя с той тропы, по которой ты идёшь... Ты не ведьма, Мили...

— Помнишь, как-то ты рассказывал мне о монетке... Давно. Какая разница, на свету или во тьме крутится золото, если оно остаётся золотом?.. — Милица грустно усмехнулась. — Не обманывай себя, я ведьма... Это моя сила уничтожила разбойников, моя сила привела меня в болото, из которого ты меня вытащил, и именно моя сила даёт нам возможность понимать друг друга! И она не даст мне быть просто женой и матерью. Она как огонь, как любой талант... Она — суть я сама... Если я откажусь от неё, то откажусь от себя... а вместе с собой потеряю и тебя...

Фрэнсис скрипнул зубами:

— Хорошо, ты волшебница. Я готов это принять... Но твой дар несёт свет, он от бога, а не от дьявола! Он помогает людям!..

— Дьявола тоже зовут Свет Несущим! — отрезала Милица. — Почему ты считаешь его злым? Почему ты считаешь ведьм жестокими?.. Я — ведьма, и я добра, ты сам говорил! Тогда, в болоте, я взмолилась ему, Свет Несущему, и он послал мне тебя!.. Откуда тебе знать, какие силы свели нас? Люцифер откликнулся на мою мольбу — и скажи мне теперь, что он не помогает людям! Ах, Фрэнки, что такое добро и зло?.. Неужели ты считаешь, что их можно пощупать, как дерево и камень? Коснуться, как огня и воды?.. Что у них могут быть господа?.. Или воплощения? И они суть Бог и Дьявол?.. Добро и Зло — как два воздушных потока, два крыла, несущих мир, танец ветров в небесах: шторм и бриз... Где одно, где другое?.. Этот ветерок, что запутался в вершинах деревьев — откуда он? Летел ли он среди грозовых туч или спал в облаках над полями?.. Каждый из нас может попасть в бурю или в цветущий сад... Это прихоть ветров... танец монеты на столе! Даже они, Фрэнки... Даже они... Бог и Дьявол... Даже над ними властвуют эти вечные стихии, а вовсе не наоборот... Не суди ведьм лишь по тому, что они ведьмы... Свет может так же ослепить глаза, как и Тьма... Главное — человек ли ты; что ты ищешь на путях Тьмы или Света...что хочешь принести людям...

— По-твоему, выходит, что на самом деле Добро и Зло настолько переплетены...

— Да, — кивнула Милица. — И поэтому нет ничего выше милосердия и прощения. Как ты можешь судить по справедливости, если не можешь знать всей игры тени и света, всех прихотей бурь, что влекли душу?.. И потому всегда самым главным будет — милосердие... Для тех, кто знает, что Добро и Зло — не примитивные понятия. А знают это ведьмы, мой прекрасный рыцарь...

— Тогда пусть моя жена будет ведьмой... — тихо промолвил граф, нежно сжимая её руки в своих. — Пусть она молится Свет Несущему, если душа её полна этого света... но пусть она будет моей женой! Чтобы каждое утро я мог видеть, как первый луч скользит по её лицу... принося свет миру, — юноша улыбнулся. — Чтобы мои дети были детьми этой женщины...

Милица вздохнула и покачала головой.

— Фрэнки, ты зануда...

— Да. Ты взяла моё кольцо и отдала мне своё. Ты обещала, что весной мы подумаем о ребёнке... Поистине удивительно, что этот странный, надоедливый зануда имел глупость надеяться, когда ему не давали ни малейшего повода! И сейчас почему-то хочет понять, что означало всё это для его леди!..

Милисента покраснела.

— Прости... Я не хотела тебя обидеть... Я не думала об этом всерьёз...

— О! "Она не думала"...

— Нет, я не так сказала... Я не думала, что ты всерьёз...

— Спасибо... — хмыкнул Фрэнсис. — Сначала меня считают дураком, потом — обманщиком...

— Фрэнки, Фрэнки... Не злись... — Милица улыбнулась и наклонилась с коня, чтобы поцеловать любимого. — Пойми меня тоже... Что ты такого во мне нашёл?..

— Сам не знаю! — резко ответил граф, отводя её руки. — Своё проклятье!

— Я не имею права соглашаться! Я не пара тебе!

— Мили, оставь эти сказочки для убогих умом детишек! Скажи прямо, что всё это время ты терпела меня из жалости и благодарности, утешая бедненького несчастненького идиота, который спас тебе жизнь, а он вообразил невесть что по скудости разума!.. — Фрэнсис сжал губы и резко отвернулся. — И он тебе так осточертел, что видеть его не можешь! И ни богатство, ни титул не способны прельстить!.. И тебе наплевать, что тебя, нищую крестьянку, готовы вытащить из грязи...

— Ты меня уже вытащил один раз, — ответила Милица ледяным тоном.— Одного раза довольно.

Фрэнсис запнулся посреди фразы и медленно обернулся. Лицо Милицы стало холодным и чужим. Таким холодным и чужим, как стена неприступного замка...